Страница:
Вдруг лицо Не-Маркетинга стало ужасно обеспокоенным. Глядя на Пензу он воскликнул:
– Постой, постой, погоди! Ты чего-то не понял...
Пенза как будто не расслышал его. А может быть он и в самом деле не слушал его. Глядя то на Черный костюм, то на других окружавших его сотрудников телекомпании он с прежней злобой произнес:
– Да, этот Не-Маркетинг и прежде уже намекал... Мол, Пенза – заговорщик!.. Любят у нас везде и при каждом подходящем случае выискивать заговорщиков!..
– Так вы еще и заговорщик?! – с издевкой воскликнул Черный костюм. – Вот как?! Я не знал!.. То-то я смотрю, в каждой передаче, где вы появляетесь, обязательно возникают какие-то непонятные проблемы. Вот теперь все и объяснилось!..
Пенза резко повернулся к Не-Маркетингу:
– Я ненавижу тебя, Не-Маркетинг! Я жалею, что притащил тебя сюда!.. Черт возьми, вот оно – что-то происходит!
– Да уймись ты наконец! Что с тобой происходит?! – тон Не-Маркетинга был умоляющим.
У всех в этот момент появилось ощущение, что вольтова дуга, засиявшая между Пензой и Не-Маркетингом как-то побледнела...
– Все происходит именно так, как я и предполагал!.. Дремучая российская жизнь катится к своему концу, к краху, к провалу и вовлекает в это ужасное движение все больше и больше народа... Мне на это плевать! Я не хочу тонуть вместе со всеми!.. Я выкручусь, вывернусь, я не пойду ко дну!.. А ты!.. Ты!.. – Пенза задохнулся от гнева. – Ты – лжец!.. Убирайся отсюда!..
– Как убирайся?!.. Я приехал сюда специально из-за тебя, чтобы помочь тебе!..
– Тьфу ты, черт! Крыша едет!.. – пробормотал Пенза и затряс головой, как будто неожиданно сбросив какое-то наваждение. – Что с тобой было?! Где ты пропадал? Ты ужасно выглядишь...
Вольтова дуга окончательно погасла, как будто ее и не было.
– Ах, это!.. – Не-Маркетинг посмотрел на свой костюм...
Вольтова дуга погасла, но ветродуйные установки продолжали с силой выбрасывать воздух. Вольтова дуга между журналистом Пензой и Не-Маркетингом погасла, но черные полотнища, казалось, колыхались теперь еще тревожней...
– Странно, а мне казалось, что я смог привести себя в порядок. Господа, ураган серьезно потрепал меня! – сказал Не-Маркетинг. – Настолько серьезно, что я не захотел ехать домой, а остановился на ночь в одной маленькой гостинице, случайно попавшейся на глаза. Там я отдохнул, там нашлись и утюг и иголка с ниткой... Я зашил пиджак... Да, перед этим полночи я провел в каком-то баре...
– Вот как! И ты пострадал от урагана?.. – с огромным удивлением, как будто речь шла о чем-то необыкновенном, спросил Пенза.
– Да...
– Я же говорила! Я сразу все правильно предугадала! – воскликнула в сильном возбуждении молодая женщина. Если прежде она недоумевала, почему Пенза так «носится» с каким-то странным Не-Маркетингом, то теперь сама смотрела на Не-Маркетинга с восторгом, как на героя.
– Старина, ну и денек вчера выдался! – сказал Пенза Не-Маркетингу. – Ты пострадал от урагана. А я валялся в отключке: ураганом повалило прямо на дорогу дерево, в него въехал самосвал, а я как раз хотел этот самосвал обогнать... В общем теперь я без машины – «Мерседес» вдребезги разбит. Впаялся я там в одну машину! Но дело-то не во мне, а в самосвале и дереве... Но этот неопытный мальчишка!..
– Не верьте ему, Не-Маркетинг!.. – сказал Черный костюм. – Ураган и дерево совершенно не при чем!.. Он был пьян, из-за него пострадал другой человек... Теперь против Пензы заведено уголовное дело!..
– Все так плохо?! – с каким-то тоскливым надрывом спросил Не-Маркетинг.
Пенза словно не расслышал этого вопроса... Вместо того, чтобы ответить, он проговорил:
– Но знаешь, все так замечательно! Автомобильные подушки безопасности все-таки хорошая вещь: на мне – ни царапины!.. Хотя «Мерседес» разбит вдребезги, на мне – ни царапины! Но странно... Ты говоришь, что ты был в гостинице... А мы позвонили на всякий случай и в гостиницы... Почему-то было у меня предчувствие, что ты можешь быть в гостинице. Как только я немного разгреб эти проблемы с аварией, я принялся искать тебя... Я так и подумал, что тебя могут согнать с квартиры и тебе будет некуда податься, кроме как в какую-нибудь гостиницу...
Лебок внимательно выслушал Пензу и повернулся к Не-Маркетингу. Тот проговорил:
– В Москве столько гостиниц, что думаю обзвонить все просто физически нереально...
Внук фотографа впился в него взглядом, словно пытаясь в его лице обнаружить какие-то тайные знаки, расшифровать их, понять, о чем недоговаривает Не-Маркетинг...
– А в каком месте вы зашили свой пиджак? – вдруг спросил он.
Не-Маркетинг тут же повернулся и подняв руку показал бок своего пиджака:
– Вот здесь... – впрочем, показал только на мгновение и тут же повернулся обратно.
Лебок подошел к нему вплотную и бесцеремонно схватил за пиджак:
– Да где же?.. – он рассматривал показанное место.
– Да здесь вот! Здесь! – Не-Маркетинг показал, изгибаясь пальцем.
Внук фотографа отвернулся от него:
– Здесь ничего нет! Пиджак совершенно цел! Он врет, господа! Он не зашивал никакого пиджака! Следовательно, я могу сделать вывод, что он врет и про гостиницу!..
Затем уставился Не-Маркетингу в глаза:
– Вы постарели на десять лет!.. Не просто же так вы меньше, чем за сутки постарели на десять лет... Где вы были? Что с вами было?
– Душно! До чего же душно у вас здесь! Нельзя ли как-то проветрить?!
– Здесь проветривается... Здесь вентиляция... Что вы делали вчера в парке?
– Я ничего не делал. Возле парка меня застал ураган... Какие-то у вас у всех здесь зеленые лица... Это мне кажется, все от духоты!.. Какая у вас здесь нездоровая обстановка... И опять этот ветер... Может хватит его... Зачем ты звал меня?.. Я приехал помочь тебе!.. – повернулся он к Пензе.
– Я не понимаю... Я ничего не понимаю... Ты только что обвинил меня. Ты сказал, что что-то произошло с тобой в тот момент, когда ты повстречался со мной...
– Я не знаю... Не знаю... Может быть я неточно выразился...
– Ах, ты неточно выразился?!.. – саркастически проговорил Пенза.
– Да, и до встречи с тобой были тревожные, полные всяких информаций дни. Я помню, все нервничал, все хотел заполонять весь мир информациями собственного изготовления... Что со мной было тогда? Почему я находился в таком состоянии? Это не нормальное состояние! Я словно бы был сам не свой!..
– Но не я же в этом виноват! А обвиняешь-то ты меня!..
– Я не обвиняю... Я приехал сюда, чтобы помочь тебе! Я друг тебе... Быть может, я просто неточно выразился...
– Быть может, быть может... Но ты накрутил на весь клубок обманов и дезинформаций еще одну ложь!.. Ты еще сильнее сгустил черный цвет!.. – с горечью сказал молодой чрезвычайно нарядно одетый журналист. На лице его отразилось подлинное страдание.
– Все обвиняют друг друга в одном и том же! Это Пенза сгустил черный цвет... – сказал Маркетинг. – Понимаете?.. Вы понимаете?
Он пытался заговорить с Черным костюмом.
Пенза, не обращая никакого внимания на эти слова, продолжал говорить Не-Маркетингу:
– Не знаю, вольно или невольно! Я уже не знаю, кому и чему верить!..
– Я не хотел!.. А быть может... Быть может я просто самый обыкновенный идиот! – воскликнул Не-Маркетинг. – Ведь ложь распространяют и те, кто делает это с коварным умыслом и те, которые просто идиоты!.. Ложь действует на них и они начинают сами распространять ее!..
– Да, это все воздействие лжи... – протянул Пенза. На какие-то мгновения лицо его стало задумчивым.
Вдруг оно изменилось: решительность и жестокость читалась теперь в нем. Он отвернулся от Не-Маркетинга и пристально посмотрел на Маркетинга.
Затем он бросил полный ненависти взгляд на человека в черном костюме:
– Ужасная ложь взвихривается вокруг. Она калечит умы и затем она калечит тела!.. Зря я согласился со строительством этих черных декораций! Ей в них легче спрятаться! Ложь!..
Не-Маркетинг словно только и ждал этой фразы:
– Нет, нет, не ложь, не ложь виновата, Пенза, в те самые первые дни, в тот самый момент, когда я бегал по Измайловскому парку... Я словно чувствовал что-то, я чувствовал свою близкую гибель, Пенза и это сводило меня с ума!.. Да, Пенза, да! Вот что со мной произошло тогда – я почувствовал свой финал, свою близкую погибель и именно от этого я и сошел с ума!
– Какой еще финал?! – внук фотографа опять взглядом впился в лицо Не-Маркетинга. – Какую погибель?!.. Вы живы! Почему вы должны умереть?..
– Да, я жив, но у меня такое ощущение, что я уже весь кончился – жива, таскается по городу только моя внешняя оболочка!
Очень странно, но когда он говорил это, у Не-Маркетинга был невероятно одухотворенный вид. Он говорил горькие слова, но в эту секунду глядя на него всем казалось, что он сбрасывает с себя какой-то тяжкий груз... Молодая женщина, сотрудница телекомпании, смотрела на него с восхищением.
– Все чем я жил, все мои надежды и упования рассыпались в прах!.. – продолжал он. – Я хотел иметь собственный дом – все рухнуло, у меня нет ни денег ни дома, одни долги!.. Работу я потерял!.. Отец... Моего отца разыскивает за убийство милиция. Я искал правду и истину – где они, эти правда и истина?! Кто и что я теперь?! Нелепый, неприкаянный человек... Даже информации собственного изготовления, которыми я хотел забрасывать весь мир, я так никуда и не отправил! Я чувствовал, чувствовал, что приду к этому!.. Все это неблагополучие уже тогда было со мной...
– Такое бывает, – заявил Черный костюм. – Вы, можно сказать, сами себя на этом свете изжили!
Черный костюм повысил голос:
– Такое часто случается. Вот, к примеру, на этом ток-шоу сам себя изжил ведущий его журналист Пенза. Он искривлялся, изоврался, во всю использовал практику подсадных уток и под конец стал попросту раздражать зрителей. Он сам себя изжил. Его шоу, идущее в записи – это сплошное позорище. Он даже текст толком запомнить не может... Приходится делать по нескольку дублей!.. На телевидение приходят мешки писем с требованием убрать эту лживую образину с экрана. Пенза моложе вас, но уже сам себя изжил... Мы, конечно, уволим его и он, конечно, не умрет от этого. Но Пензы уже не будет – по этому городу будет, как вы правильно выразились, таскаться лишь его внешняя оболочка. Честно говоря, я не знаю вообще-то зачем такой оболочке жить и таскаться по городу – ни прежнего успеха, ни прежней любви зрителей у него никогда уже не будет!.. Он будет как ваш отец, Иван Бобылев, забытым героем прошедших дней...
– Значит можно уже загодя собирать материалы про Пензу для моего чемоданчика?! – радостно произнес внук фотографа. – Редкая возможность – собрать материал заранее!
– Видимо, с вами, Не-Маркетинг, произошло что-то подобное, только с другими обстоятельствами... – продолжал человек в черном костюме. – Так что я вас прекрасно понимаю. Такое может быть! И даже очень часто случается в нашей жизни!.. Все мы умираем гораздо раньше нашей физической смерти. Вчера умерли вы, а сегодня умрет Пенза!.. Так что он напрасно тратит на вас силы – может быть, он сам за сегодняшнюю ночь постареет на десять лет...
Удивительно, но эта речь Черного костюма никого, кроме Пензы не тронула – все стояли с совершенно безучастным видом. Да и Пенза смотрел куда-то в сторону... Но вдруг он повернулся к Черному костюму, глаза журналиста сверкнули как-то совершенно необыкновенно – вся прежняя злость и все прежнее раздражение Пензы не шли с этим блеском ни в какое сравнение... Должно быть, и сам Черный костюм не ожидал такого результата, потому что он под взглядом Пензы, исполненным лютой ненависти, вдруг страшно побледнел...
– Вы очень здорово все это обыграли... – произнес, задыхаясь от злости, Пенза. – Смелый вы человек! Не боитесь, что я выйду из себя и вы сию минуту умрете самой натуральной, физической смертью?..
Черный костюм отпрянул... Торжествующая улыбка появилась на лице молодого журналиста:
– Не бойтесь, я вам такого удовольствия не доставлю!..
Казалось, испуг Черного костюма немного успокоил его. Дальше он продолжал говорить уже холодным, рассудочным тоном:
– Все, что вы говорите – ложь. Такая же черная, как эти декорации, такая же легковесная и ни на чем не основанная, как эти раздуваемые ветром черные полотнища!.. Я проведу сегодняшнее шоу! И посмотрим, какова будет реакция зрителей! Они любят меня! Я – кумир толпы!.. Вы просто ужасно боитесь посмотреть в глаза тому факту, что мои зрители за меня порвут глотку любому телевизионному начальству!
Но и Черный костюм успел оправиться после первого мгновенного испуга:
– Не порвут... Реакция зрителей оценена совершенно объективно – они не хотят вас больше видеть!..
Пенза больше не обращал на него внимания, а повернувшись к Не-Маркетингу проговорил:
– А вам, Не-Маркетинг, я скажу: вы что-то крутите! Крутите и не хотите говорить правду!.. Было что-то, о чем вы не хотите рассказывать и потому городите весь этот огород из лживых информаций...
– Я говорю правду!.. – воскликнул Не-Маркетинг. – Я предчувствовал, предчувствовал, что наступит вот такой день, как сегодня, и я войду в телестудию и я буду постаревшим за одну ночь на десять лет и где-то будет бегать мой отец, которого будет разыскивать за убийство милиция и уже ничего нельзя будет изменить. Я предчувствовал это еще тогда, в тот первый день, когда встретил вас в холле гостиницы возле Измайловского парка. И от этого предчувствия я начал сходить с ума. Знаете, я встретил тогда своих двойников. Точнее, мне примерещились тогда мои двойники. Но это неважно, что примерещились, главное, что это была явная примета – один человек, ваш, Пенза, покойный родственник, сказал мне недавно: двойники появляются к скорой гибели. Я должен погибнуть! И вот мне явились двойники! Тот день был началом моей гибели!
– Чушь! – с усмешкой произнес молодой чрезвычайно нарядно одетый журналист. – Верите в приметы, как старая суеверная бабка!
– Пенза не понимает! Он слишком толстокож! – вставил в разговор свои злобные фразы Черный костюм. – Здесь, Не-Маркетинг, очень тонкая, но тем не менее реально существующая материя. Я понимаю вас...
Не-Маркетинг отвечал Пензе:
– Это не чушь... Я начал потихонечку свихиваться от этих предчувствий, от этих указаний судьбы!.. Но вот что странно: ведь не один же я вел себя так! Многие люди вокруг меня вели себя так, словно они уже немного сошли с ума... Сколько народа вокруг меня тоже в эти дни сходило с ума!
Он посмотрел по сторонам, на лица стоявших вокруг него людей, словно ожидая от них сочувственной реакции, а может быть и их тоже подозревая в том, что они «сходили с ума». Он спросил:
– Неужели же они тоже?!.. Они тоже чувствовали свою близкую гибель!.. Вот что мне кажется наиболее странным!
Он еще раз обвел всех взглядом, но все стояли молча. Речь его не произвела на них никакого впечатления. Только Черный костюм заметил:
– Что касается Пензы, то он наверняка заранее предчувствовал свою скорую гибель...
На него Не-Маркетинг не обращал внимания:
– Что все это значит?.. Теракты?! Может быть, действительно, смерть ходит между нами и мы, будущие жертвы теракта, предчувствуем свою гибель?! – он опять посмотрел на стоящих вокруг людей.
Казалось, Не-Маркетинг все ждет, ждет, что слова его как-то подействуют на собравшихся людей, что они ответят ему каким-то энтузиазмом и расскажут о своих ощущениях. Но все только посматривали на него (кто с презрением, как на глупого человека, а большей частью – с недоумением) и молчали.
Пенза молчал и смотрел на него, ожидая, что еще он скажет. Но Не-Маркетинг больше ничего не говорил. Наконец, Пенза произнес...
– Нет, нет никакой гибели, Не-Маркетинг! Вы врете. Это ложь говорит вашими устами! Вы хотите сбить нас с толка, отвести наши размышления от главного, единственно правильного пункта в сторону, на ложную дорогу...
Хотя, казалось бы, Пенза сказал, что никакой гибели нет, то есть никто ее не предчувствует, голос его неожиданно, видимо даже против его воли на последних словах задрожал. Пенза осекся...
Неожиданно он взвизгнул:
– И я не верю тебе! Ты должен сейчас сказать всю правду! Что ты делал вчера в Измайловском парке?! Что с там с тобой произошло?! Что это за дурацкий чемодан?!.. Что с тобой?!..
Все впились взглядами в Не-Маркетинга... И под этими взглядами в лице и глазах Не-Маркетинга что-то такое промелькнуло...
– Вот видите! – уже более спокойно сказал Пенза, – Он что-то скрывает... Все эти патетические речи – так... Для отвода глаз!
Все продолжали сверлить взглядами Не-Маркетинга. И опять в глазах у того что-то такое промелькнуло – какая-то неуверенность... Словно он действительно пытается скрыть что-то и теперь занервничал, потому что скрыть это нечто все-таки не удается и...
– Что у тебя в чемодане?! – резко, с напором спросил Пенза.
– Ничего! Ничего! В чемодане просто вещи!.. – забормотал Не-Маркетинг. Лицо его при этом ужасно побелело...
Все ждали, что сейчас он окончательно сломается и какая-то тайна, которой он владеет, будет открыта...
Но тут Пенза, словно на него наконец запоздало подействовали слова Не-Маркетинга о предчувствии гибели воскликнул:
– О боже, я же говорил, что обстановка крайне и крайне серьезная! Все начинается!.. Вот-вот что-то произойдет!..
Внимание было отвлечено от Не-Маркетинга к Пензе.
– Ничего не произойдет! Это все бред и ложь! – выкрикнул внук фотографа. – Дешевые трюки! Нагнетаете панику!..
Последние слова Пензы вызвали всеобщее раздражение. Только что он говорил, что Не-Маркетинг лжет о гибели, стараясь отвлечь внимание от чего-то другого, главного, а теперь сам произносил странные слова о том, что вот-вот что-то произойдет... Стоявшие рядом с ним сотрудники телекомпании подумали, что молодой чрезвычайно нарядно одетый журналист тоже для чего-то нарочно кривляется...
Пенза не унимался:
– Не-Маркетинг, будь человеком, ты можешь это остановить! Расскажи правду, что с тобой было!
Все вдруг заговорили, перебивая друг-друга:
– Что за идиотизм?!.. Похоже, они тут устраивают перед нами спектакль!.. Но какая у них цель?.. Мрачные дегенераты!..
– Мне нечего рассказывать... Черт побери, мне плохо! Я безумно устал!.. – ответил Пензе Не-Маркетинг.
Вдруг он замахал руками и эти жесты усиливали впечатление от его страстной речи:
– Отца ищут за убийство!.. Мне бы разобраться в самом себе!..
Не-Маркетинг говорил с огромным воодушевлением:
– Пенза, пойми, я хочу помочь тебе, но мне нечего рассказывать!.. Я чувствую: здесь у вас происходит действительно что-то не то... Как будто действительно что-то надвигается. Но мне этого не остановить. Я сам в себе полностью запутался: знаю только одно – я подошел к собственному финалу! Может, мне лучше отсюда, из вашей телестудии уйти, потому что чувствую, – на это место что-то надвигается!.. Что-то, что-то надвигается!
Люди, что стояли в этот момент поблизости, замерли. «Может быть это и спектакль» – думали они, – «Ну а что, если нет?!»
– Может, это и мой конец тоже?!.. – продолжал говорить Не-Маркетинг. – Вот такое же ощущение было у меня вчера, перед ураганом... Но если я нужен тебе здесь, Пенза, я все равно останусь!..
Он замолчал, глядя на Пензу широко раскрытыми глазами.
– Да, ты нужен мне здесь! – ответил Пенза громко.
– Я остаюсь!.. – так же громко подтвердил Не-Маркетинг.
Вся эта сцена слишком отдавала отрепетированностью и театральностью, а поскольку все – и газетные телекритики, а прежде всего, конечно, сами зрители – обвиняли Пензу в неискренности, в том, что он все время пытается воспользоваться мнимой наивностью телеаудитории, которая, на самом деле, не так уж глупа и простодушна, то все – прежде всего, конечно, сами работники телекомпании, – потеряли интерес к этому диалогу и последняя его фраза утонула в закружившей всех суете:
– Будь в зале!.. Внимательно следи за всем, а я... – прокричал Пенза.
«Идиоты! – примерно так подумали все. – Один вот-вот вылетит с работы... Второй... Ему бы адвоката для отца искать, а не произносить перед равнодушной толпой такие речи... Идиоты! Дела невероятно плохи, а они продолжают по старой привычке кривляться!»
– Мы начинаем передачу! – прокричал Пенза и повернулся лицом к сцене, словно намереваясь начать какой-то новый этап всей этой истории.
К Пензе подбежала какая-то девушка и показывая рукой в сторону, проговорила:
– Вас просят срочно подойти...
Там, куда она показывала, стоял какой-то человек.
Про него внук фотографа, наклонившись к Не-Маркетингу, сказал:
– Это начальство телекомпании... Я видел его в одной передаче...
По залу пронеслись крики распорядителей «Садитесь! Все садитесь по местам...» К Не-Маркетингу подскочил Маркетинг:
– Послушай, мне надо с тобой серьезно поговорить... У меня есть к тебе одно важное дело... Помнишь, мы с тобой говорили... Сейчас или никогда!.. Такого момента больше никогда не представится.
– Пошел ты к черту! – ответил Не-Маркетинг.
Со всех сторон неслись голоса распорядителей «Давайте скорей начинать!..», «Пенза, идите сюда!..»
Место съемки было ярко освещено... Свет резал глаза, в самом центре своеобразного подиума, окруженного рядами кресел, на которые рассаживались участники передачи, возвышалась модернистская постройка, – то ли вздымающаяся под потолок лестница, толи башня, на которую поднималась крутая лестница, – самые верхние ступеньки не были видны, так как на самом верху башни был укреплен огромный стилизованный портрет Пензы.
– Смотри, они начинают!.. Времени чрезвычайно мало...
– Что?.. Для чего?..
Маркетинг продолжил торопливо и нервно:
– Мне нужно поговорить с тобой... Это очень важно! Одно дело... Ты помнишь, мы говорили с тобой...
– Пошел к черту! Все твои новые боги – чушь! Всего этого нет. Ты просто сходишь с ума!
– Нет, ты не помнишь...
– Я все прекрасно помню... Пошел ты к черту!.. Вы все посходили с ума. Мне не до вашего бреда!..
– Послушай, мне надо сказать тебе кое-что очень важное... Все не так просто... Это не бред. Ты можешь пожалеть потом очень серьезно, что не выслушал...
– Пусть так! Пусть я пожалею, но слушать я не хочу!.. Пошел ты к черту!..
– Ты делаешь ужасную ошибку! Неужели ты этого не понимаешь: им только и нужно отвлечь тебя, чтобы переключился на что-то совершенно неважное, а самое важное ты только что упустил... Тут грандиозный заговор. Будут пожирать трупы... Помнишь, тот сайт, тот чат про карусели...
Не-Маркетинг вздрогнул и застыл. Какое-то сомнение на секунду появилось в его глазах. Но потом он словно стряхнул с себя это оцепенение:
– Пусть мне будет хуже, пусть я делаю ошибку, но – все!.. Никакого бреда! Я говорю тебе: пошел ты к черту!.. И больше мы с тобой никогда не увидимся!.. Я прекращаю нашу дружбу!.. Хватит про поедание трупов!
Маркетинг хотел сказать что-то, но осекся – рядом с ними возник внук фотографа. Минуту назад он разговаривал о чем-то с Эльвирой, но теперь быстро подошел к Не-Маркетингу, – Лебок метался по залу так, как будто у него здесь было множество незавершенных дел, которые он никак не успевает провернуть. Так же, как только что Маркетинг, он торопливо заговорил:
– Вы знаете о том, что ваш отец должен был придти сюда?
– Нет.
– Его хотели здесь видеть. Но не как певца... Как... Понимаете... Известный в прошлом певец... Персонаж почти с того света! Это заинтересует публику!.. А он так рвался на передачу! Это – его единственный шанс хоть на один вечер всплыть. Кто б еще пригласил его на телевидение!.. Теперь у Пензы все идет кувырком. Беспризорник исчез...
Он вдруг понял, что Не-Маркетинг его не слушает и замолчал... Не-Маркетинг смотрел куда-то в зал телестудии. Лебок повернулся и посмотрел в ту же сторону... В зале телестудии царила неразбериха. Передача Пензы, как понял Не-Маркетинг из замечания, оброненного Черным костюмом, выходила в записи. И это еще больше расслабляло сотрудников, которые вокруг Пензы все, как на подбор, собрались исключительно расхлябанные и нетрудолюбивые. Можно было предположить, что «заварушка», связанная с ожидаемым увольнением Пензы только еще более ослабила корпоративную дисциплину... В этой странной обстановке, невозможно было понять: уже начались съемки или, напротив, сотрудникам точно стало известно, что съемки не начнутся... Вроде бы, как показалось Лебоку, и камеры уже работали, и со сцены уже доносился голос Пензы, который громко говорил: «Наша сегодняшняя передача посвящена современной эпохе. Мы попытаемся ответить на вопрос: чем же все-таки является современная эпоха – эрой приближения царства черной лжи или эпохой новых информационных технологий и прогресса!» Но пока Пенза произносил в объектив камеры все эти слова, по залу телевизионной студии продолжали суетливо бегать какие-то люди – видимо, сотрудники телекомпании, – они все подбегали то к Черному костюму, то тому джентльмену, который некоторое время назад подзывал к себе Пензу.
Едва Пенза рассказал о теме ток-шоу, к нему тут же подскочил какой-то сотрудник телекомпании, – выхватив из папки листки с текстом и тыча в них пальцем, он принялся с жаром что-то объяснять журналисту... Естественно, съемки прекратились (если они вообще шли! Порядки в этой телестудии были весьма странные...). Пенза с раздраженным лицом слушал говорившего...
Внук фотографа, пытаясь привлечь к себе внимание Не-Маркетинга, опять негромко забормотал, наклоняясь к его уху:
– Постой, постой, погоди! Ты чего-то не понял...
Пенза как будто не расслышал его. А может быть он и в самом деле не слушал его. Глядя то на Черный костюм, то на других окружавших его сотрудников телекомпании он с прежней злобой произнес:
– Да, этот Не-Маркетинг и прежде уже намекал... Мол, Пенза – заговорщик!.. Любят у нас везде и при каждом подходящем случае выискивать заговорщиков!..
– Так вы еще и заговорщик?! – с издевкой воскликнул Черный костюм. – Вот как?! Я не знал!.. То-то я смотрю, в каждой передаче, где вы появляетесь, обязательно возникают какие-то непонятные проблемы. Вот теперь все и объяснилось!..
Пенза резко повернулся к Не-Маркетингу:
– Я ненавижу тебя, Не-Маркетинг! Я жалею, что притащил тебя сюда!.. Черт возьми, вот оно – что-то происходит!
– Да уймись ты наконец! Что с тобой происходит?! – тон Не-Маркетинга был умоляющим.
У всех в этот момент появилось ощущение, что вольтова дуга, засиявшая между Пензой и Не-Маркетингом как-то побледнела...
– Все происходит именно так, как я и предполагал!.. Дремучая российская жизнь катится к своему концу, к краху, к провалу и вовлекает в это ужасное движение все больше и больше народа... Мне на это плевать! Я не хочу тонуть вместе со всеми!.. Я выкручусь, вывернусь, я не пойду ко дну!.. А ты!.. Ты!.. – Пенза задохнулся от гнева. – Ты – лжец!.. Убирайся отсюда!..
– Как убирайся?!.. Я приехал сюда специально из-за тебя, чтобы помочь тебе!..
– Тьфу ты, черт! Крыша едет!.. – пробормотал Пенза и затряс головой, как будто неожиданно сбросив какое-то наваждение. – Что с тобой было?! Где ты пропадал? Ты ужасно выглядишь...
Вольтова дуга окончательно погасла, как будто ее и не было.
– Ах, это!.. – Не-Маркетинг посмотрел на свой костюм...
Вольтова дуга погасла, но ветродуйные установки продолжали с силой выбрасывать воздух. Вольтова дуга между журналистом Пензой и Не-Маркетингом погасла, но черные полотнища, казалось, колыхались теперь еще тревожней...
– Странно, а мне казалось, что я смог привести себя в порядок. Господа, ураган серьезно потрепал меня! – сказал Не-Маркетинг. – Настолько серьезно, что я не захотел ехать домой, а остановился на ночь в одной маленькой гостинице, случайно попавшейся на глаза. Там я отдохнул, там нашлись и утюг и иголка с ниткой... Я зашил пиджак... Да, перед этим полночи я провел в каком-то баре...
– Вот как! И ты пострадал от урагана?.. – с огромным удивлением, как будто речь шла о чем-то необыкновенном, спросил Пенза.
– Да...
– Я же говорила! Я сразу все правильно предугадала! – воскликнула в сильном возбуждении молодая женщина. Если прежде она недоумевала, почему Пенза так «носится» с каким-то странным Не-Маркетингом, то теперь сама смотрела на Не-Маркетинга с восторгом, как на героя.
– Старина, ну и денек вчера выдался! – сказал Пенза Не-Маркетингу. – Ты пострадал от урагана. А я валялся в отключке: ураганом повалило прямо на дорогу дерево, в него въехал самосвал, а я как раз хотел этот самосвал обогнать... В общем теперь я без машины – «Мерседес» вдребезги разбит. Впаялся я там в одну машину! Но дело-то не во мне, а в самосвале и дереве... Но этот неопытный мальчишка!..
– Не верьте ему, Не-Маркетинг!.. – сказал Черный костюм. – Ураган и дерево совершенно не при чем!.. Он был пьян, из-за него пострадал другой человек... Теперь против Пензы заведено уголовное дело!..
– Все так плохо?! – с каким-то тоскливым надрывом спросил Не-Маркетинг.
Пенза словно не расслышал этого вопроса... Вместо того, чтобы ответить, он проговорил:
– Но знаешь, все так замечательно! Автомобильные подушки безопасности все-таки хорошая вещь: на мне – ни царапины!.. Хотя «Мерседес» разбит вдребезги, на мне – ни царапины! Но странно... Ты говоришь, что ты был в гостинице... А мы позвонили на всякий случай и в гостиницы... Почему-то было у меня предчувствие, что ты можешь быть в гостинице. Как только я немного разгреб эти проблемы с аварией, я принялся искать тебя... Я так и подумал, что тебя могут согнать с квартиры и тебе будет некуда податься, кроме как в какую-нибудь гостиницу...
Лебок внимательно выслушал Пензу и повернулся к Не-Маркетингу. Тот проговорил:
– В Москве столько гостиниц, что думаю обзвонить все просто физически нереально...
Внук фотографа впился в него взглядом, словно пытаясь в его лице обнаружить какие-то тайные знаки, расшифровать их, понять, о чем недоговаривает Не-Маркетинг...
– А в каком месте вы зашили свой пиджак? – вдруг спросил он.
Не-Маркетинг тут же повернулся и подняв руку показал бок своего пиджака:
– Вот здесь... – впрочем, показал только на мгновение и тут же повернулся обратно.
Лебок подошел к нему вплотную и бесцеремонно схватил за пиджак:
– Да где же?.. – он рассматривал показанное место.
– Да здесь вот! Здесь! – Не-Маркетинг показал, изгибаясь пальцем.
Внук фотографа отвернулся от него:
– Здесь ничего нет! Пиджак совершенно цел! Он врет, господа! Он не зашивал никакого пиджака! Следовательно, я могу сделать вывод, что он врет и про гостиницу!..
Затем уставился Не-Маркетингу в глаза:
– Вы постарели на десять лет!.. Не просто же так вы меньше, чем за сутки постарели на десять лет... Где вы были? Что с вами было?
– Душно! До чего же душно у вас здесь! Нельзя ли как-то проветрить?!
– Здесь проветривается... Здесь вентиляция... Что вы делали вчера в парке?
– Я ничего не делал. Возле парка меня застал ураган... Какие-то у вас у всех здесь зеленые лица... Это мне кажется, все от духоты!.. Какая у вас здесь нездоровая обстановка... И опять этот ветер... Может хватит его... Зачем ты звал меня?.. Я приехал помочь тебе!.. – повернулся он к Пензе.
– Я не понимаю... Я ничего не понимаю... Ты только что обвинил меня. Ты сказал, что что-то произошло с тобой в тот момент, когда ты повстречался со мной...
– Я не знаю... Не знаю... Может быть я неточно выразился...
– Ах, ты неточно выразился?!.. – саркастически проговорил Пенза.
– Да, и до встречи с тобой были тревожные, полные всяких информаций дни. Я помню, все нервничал, все хотел заполонять весь мир информациями собственного изготовления... Что со мной было тогда? Почему я находился в таком состоянии? Это не нормальное состояние! Я словно бы был сам не свой!..
– Но не я же в этом виноват! А обвиняешь-то ты меня!..
– Я не обвиняю... Я приехал сюда, чтобы помочь тебе! Я друг тебе... Быть может, я просто неточно выразился...
– Быть может, быть может... Но ты накрутил на весь клубок обманов и дезинформаций еще одну ложь!.. Ты еще сильнее сгустил черный цвет!.. – с горечью сказал молодой чрезвычайно нарядно одетый журналист. На лице его отразилось подлинное страдание.
– Все обвиняют друг друга в одном и том же! Это Пенза сгустил черный цвет... – сказал Маркетинг. – Понимаете?.. Вы понимаете?
Он пытался заговорить с Черным костюмом.
Пенза, не обращая никакого внимания на эти слова, продолжал говорить Не-Маркетингу:
– Не знаю, вольно или невольно! Я уже не знаю, кому и чему верить!..
– Я не хотел!.. А быть может... Быть может я просто самый обыкновенный идиот! – воскликнул Не-Маркетинг. – Ведь ложь распространяют и те, кто делает это с коварным умыслом и те, которые просто идиоты!.. Ложь действует на них и они начинают сами распространять ее!..
– Да, это все воздействие лжи... – протянул Пенза. На какие-то мгновения лицо его стало задумчивым.
Вдруг оно изменилось: решительность и жестокость читалась теперь в нем. Он отвернулся от Не-Маркетинга и пристально посмотрел на Маркетинга.
Затем он бросил полный ненависти взгляд на человека в черном костюме:
– Ужасная ложь взвихривается вокруг. Она калечит умы и затем она калечит тела!.. Зря я согласился со строительством этих черных декораций! Ей в них легче спрятаться! Ложь!..
Не-Маркетинг словно только и ждал этой фразы:
– Нет, нет, не ложь, не ложь виновата, Пенза, в те самые первые дни, в тот самый момент, когда я бегал по Измайловскому парку... Я словно чувствовал что-то, я чувствовал свою близкую гибель, Пенза и это сводило меня с ума!.. Да, Пенза, да! Вот что со мной произошло тогда – я почувствовал свой финал, свою близкую погибель и именно от этого я и сошел с ума!
– Какой еще финал?! – внук фотографа опять взглядом впился в лицо Не-Маркетинга. – Какую погибель?!.. Вы живы! Почему вы должны умереть?..
– Да, я жив, но у меня такое ощущение, что я уже весь кончился – жива, таскается по городу только моя внешняя оболочка!
Очень странно, но когда он говорил это, у Не-Маркетинга был невероятно одухотворенный вид. Он говорил горькие слова, но в эту секунду глядя на него всем казалось, что он сбрасывает с себя какой-то тяжкий груз... Молодая женщина, сотрудница телекомпании, смотрела на него с восхищением.
– Все чем я жил, все мои надежды и упования рассыпались в прах!.. – продолжал он. – Я хотел иметь собственный дом – все рухнуло, у меня нет ни денег ни дома, одни долги!.. Работу я потерял!.. Отец... Моего отца разыскивает за убийство милиция. Я искал правду и истину – где они, эти правда и истина?! Кто и что я теперь?! Нелепый, неприкаянный человек... Даже информации собственного изготовления, которыми я хотел забрасывать весь мир, я так никуда и не отправил! Я чувствовал, чувствовал, что приду к этому!.. Все это неблагополучие уже тогда было со мной...
– Такое бывает, – заявил Черный костюм. – Вы, можно сказать, сами себя на этом свете изжили!
Черный костюм повысил голос:
– Такое часто случается. Вот, к примеру, на этом ток-шоу сам себя изжил ведущий его журналист Пенза. Он искривлялся, изоврался, во всю использовал практику подсадных уток и под конец стал попросту раздражать зрителей. Он сам себя изжил. Его шоу, идущее в записи – это сплошное позорище. Он даже текст толком запомнить не может... Приходится делать по нескольку дублей!.. На телевидение приходят мешки писем с требованием убрать эту лживую образину с экрана. Пенза моложе вас, но уже сам себя изжил... Мы, конечно, уволим его и он, конечно, не умрет от этого. Но Пензы уже не будет – по этому городу будет, как вы правильно выразились, таскаться лишь его внешняя оболочка. Честно говоря, я не знаю вообще-то зачем такой оболочке жить и таскаться по городу – ни прежнего успеха, ни прежней любви зрителей у него никогда уже не будет!.. Он будет как ваш отец, Иван Бобылев, забытым героем прошедших дней...
– Значит можно уже загодя собирать материалы про Пензу для моего чемоданчика?! – радостно произнес внук фотографа. – Редкая возможность – собрать материал заранее!
– Видимо, с вами, Не-Маркетинг, произошло что-то подобное, только с другими обстоятельствами... – продолжал человек в черном костюме. – Так что я вас прекрасно понимаю. Такое может быть! И даже очень часто случается в нашей жизни!.. Все мы умираем гораздо раньше нашей физической смерти. Вчера умерли вы, а сегодня умрет Пенза!.. Так что он напрасно тратит на вас силы – может быть, он сам за сегодняшнюю ночь постареет на десять лет...
Удивительно, но эта речь Черного костюма никого, кроме Пензы не тронула – все стояли с совершенно безучастным видом. Да и Пенза смотрел куда-то в сторону... Но вдруг он повернулся к Черному костюму, глаза журналиста сверкнули как-то совершенно необыкновенно – вся прежняя злость и все прежнее раздражение Пензы не шли с этим блеском ни в какое сравнение... Должно быть, и сам Черный костюм не ожидал такого результата, потому что он под взглядом Пензы, исполненным лютой ненависти, вдруг страшно побледнел...
– Вы очень здорово все это обыграли... – произнес, задыхаясь от злости, Пенза. – Смелый вы человек! Не боитесь, что я выйду из себя и вы сию минуту умрете самой натуральной, физической смертью?..
Черный костюм отпрянул... Торжествующая улыбка появилась на лице молодого журналиста:
– Не бойтесь, я вам такого удовольствия не доставлю!..
Казалось, испуг Черного костюма немного успокоил его. Дальше он продолжал говорить уже холодным, рассудочным тоном:
– Все, что вы говорите – ложь. Такая же черная, как эти декорации, такая же легковесная и ни на чем не основанная, как эти раздуваемые ветром черные полотнища!.. Я проведу сегодняшнее шоу! И посмотрим, какова будет реакция зрителей! Они любят меня! Я – кумир толпы!.. Вы просто ужасно боитесь посмотреть в глаза тому факту, что мои зрители за меня порвут глотку любому телевизионному начальству!
Но и Черный костюм успел оправиться после первого мгновенного испуга:
– Не порвут... Реакция зрителей оценена совершенно объективно – они не хотят вас больше видеть!..
Пенза больше не обращал на него внимания, а повернувшись к Не-Маркетингу проговорил:
– А вам, Не-Маркетинг, я скажу: вы что-то крутите! Крутите и не хотите говорить правду!.. Было что-то, о чем вы не хотите рассказывать и потому городите весь этот огород из лживых информаций...
– Я говорю правду!.. – воскликнул Не-Маркетинг. – Я предчувствовал, предчувствовал, что наступит вот такой день, как сегодня, и я войду в телестудию и я буду постаревшим за одну ночь на десять лет и где-то будет бегать мой отец, которого будет разыскивать за убийство милиция и уже ничего нельзя будет изменить. Я предчувствовал это еще тогда, в тот первый день, когда встретил вас в холле гостиницы возле Измайловского парка. И от этого предчувствия я начал сходить с ума. Знаете, я встретил тогда своих двойников. Точнее, мне примерещились тогда мои двойники. Но это неважно, что примерещились, главное, что это была явная примета – один человек, ваш, Пенза, покойный родственник, сказал мне недавно: двойники появляются к скорой гибели. Я должен погибнуть! И вот мне явились двойники! Тот день был началом моей гибели!
– Чушь! – с усмешкой произнес молодой чрезвычайно нарядно одетый журналист. – Верите в приметы, как старая суеверная бабка!
– Пенза не понимает! Он слишком толстокож! – вставил в разговор свои злобные фразы Черный костюм. – Здесь, Не-Маркетинг, очень тонкая, но тем не менее реально существующая материя. Я понимаю вас...
Не-Маркетинг отвечал Пензе:
– Это не чушь... Я начал потихонечку свихиваться от этих предчувствий, от этих указаний судьбы!.. Но вот что странно: ведь не один же я вел себя так! Многие люди вокруг меня вели себя так, словно они уже немного сошли с ума... Сколько народа вокруг меня тоже в эти дни сходило с ума!
Он посмотрел по сторонам, на лица стоявших вокруг него людей, словно ожидая от них сочувственной реакции, а может быть и их тоже подозревая в том, что они «сходили с ума». Он спросил:
– Неужели же они тоже?!.. Они тоже чувствовали свою близкую гибель!.. Вот что мне кажется наиболее странным!
Он еще раз обвел всех взглядом, но все стояли молча. Речь его не произвела на них никакого впечатления. Только Черный костюм заметил:
– Что касается Пензы, то он наверняка заранее предчувствовал свою скорую гибель...
На него Не-Маркетинг не обращал внимания:
– Что все это значит?.. Теракты?! Может быть, действительно, смерть ходит между нами и мы, будущие жертвы теракта, предчувствуем свою гибель?! – он опять посмотрел на стоящих вокруг людей.
Казалось, Не-Маркетинг все ждет, ждет, что слова его как-то подействуют на собравшихся людей, что они ответят ему каким-то энтузиазмом и расскажут о своих ощущениях. Но все только посматривали на него (кто с презрением, как на глупого человека, а большей частью – с недоумением) и молчали.
Пенза молчал и смотрел на него, ожидая, что еще он скажет. Но Не-Маркетинг больше ничего не говорил. Наконец, Пенза произнес...
– Нет, нет никакой гибели, Не-Маркетинг! Вы врете. Это ложь говорит вашими устами! Вы хотите сбить нас с толка, отвести наши размышления от главного, единственно правильного пункта в сторону, на ложную дорогу...
Хотя, казалось бы, Пенза сказал, что никакой гибели нет, то есть никто ее не предчувствует, голос его неожиданно, видимо даже против его воли на последних словах задрожал. Пенза осекся...
Неожиданно он взвизгнул:
– И я не верю тебе! Ты должен сейчас сказать всю правду! Что ты делал вчера в Измайловском парке?! Что с там с тобой произошло?! Что это за дурацкий чемодан?!.. Что с тобой?!..
Все впились взглядами в Не-Маркетинга... И под этими взглядами в лице и глазах Не-Маркетинга что-то такое промелькнуло...
– Вот видите! – уже более спокойно сказал Пенза, – Он что-то скрывает... Все эти патетические речи – так... Для отвода глаз!
Все продолжали сверлить взглядами Не-Маркетинга. И опять в глазах у того что-то такое промелькнуло – какая-то неуверенность... Словно он действительно пытается скрыть что-то и теперь занервничал, потому что скрыть это нечто все-таки не удается и...
– Что у тебя в чемодане?! – резко, с напором спросил Пенза.
– Ничего! Ничего! В чемодане просто вещи!.. – забормотал Не-Маркетинг. Лицо его при этом ужасно побелело...
Все ждали, что сейчас он окончательно сломается и какая-то тайна, которой он владеет, будет открыта...
Но тут Пенза, словно на него наконец запоздало подействовали слова Не-Маркетинга о предчувствии гибели воскликнул:
– О боже, я же говорил, что обстановка крайне и крайне серьезная! Все начинается!.. Вот-вот что-то произойдет!..
Внимание было отвлечено от Не-Маркетинга к Пензе.
– Ничего не произойдет! Это все бред и ложь! – выкрикнул внук фотографа. – Дешевые трюки! Нагнетаете панику!..
Последние слова Пензы вызвали всеобщее раздражение. Только что он говорил, что Не-Маркетинг лжет о гибели, стараясь отвлечь внимание от чего-то другого, главного, а теперь сам произносил странные слова о том, что вот-вот что-то произойдет... Стоявшие рядом с ним сотрудники телекомпании подумали, что молодой чрезвычайно нарядно одетый журналист тоже для чего-то нарочно кривляется...
Пенза не унимался:
– Не-Маркетинг, будь человеком, ты можешь это остановить! Расскажи правду, что с тобой было!
Все вдруг заговорили, перебивая друг-друга:
– Что за идиотизм?!.. Похоже, они тут устраивают перед нами спектакль!.. Но какая у них цель?.. Мрачные дегенераты!..
– Мне нечего рассказывать... Черт побери, мне плохо! Я безумно устал!.. – ответил Пензе Не-Маркетинг.
Вдруг он замахал руками и эти жесты усиливали впечатление от его страстной речи:
– Отца ищут за убийство!.. Мне бы разобраться в самом себе!..
Не-Маркетинг говорил с огромным воодушевлением:
– Пенза, пойми, я хочу помочь тебе, но мне нечего рассказывать!.. Я чувствую: здесь у вас происходит действительно что-то не то... Как будто действительно что-то надвигается. Но мне этого не остановить. Я сам в себе полностью запутался: знаю только одно – я подошел к собственному финалу! Может, мне лучше отсюда, из вашей телестудии уйти, потому что чувствую, – на это место что-то надвигается!.. Что-то, что-то надвигается!
Люди, что стояли в этот момент поблизости, замерли. «Может быть это и спектакль» – думали они, – «Ну а что, если нет?!»
– Может, это и мой конец тоже?!.. – продолжал говорить Не-Маркетинг. – Вот такое же ощущение было у меня вчера, перед ураганом... Но если я нужен тебе здесь, Пенза, я все равно останусь!..
Он замолчал, глядя на Пензу широко раскрытыми глазами.
– Да, ты нужен мне здесь! – ответил Пенза громко.
– Я остаюсь!.. – так же громко подтвердил Не-Маркетинг.
Вся эта сцена слишком отдавала отрепетированностью и театральностью, а поскольку все – и газетные телекритики, а прежде всего, конечно, сами зрители – обвиняли Пензу в неискренности, в том, что он все время пытается воспользоваться мнимой наивностью телеаудитории, которая, на самом деле, не так уж глупа и простодушна, то все – прежде всего, конечно, сами работники телекомпании, – потеряли интерес к этому диалогу и последняя его фраза утонула в закружившей всех суете:
– Будь в зале!.. Внимательно следи за всем, а я... – прокричал Пенза.
«Идиоты! – примерно так подумали все. – Один вот-вот вылетит с работы... Второй... Ему бы адвоката для отца искать, а не произносить перед равнодушной толпой такие речи... Идиоты! Дела невероятно плохи, а они продолжают по старой привычке кривляться!»
– Мы начинаем передачу! – прокричал Пенза и повернулся лицом к сцене, словно намереваясь начать какой-то новый этап всей этой истории.
К Пензе подбежала какая-то девушка и показывая рукой в сторону, проговорила:
– Вас просят срочно подойти...
Там, куда она показывала, стоял какой-то человек.
Про него внук фотографа, наклонившись к Не-Маркетингу, сказал:
– Это начальство телекомпании... Я видел его в одной передаче...
По залу пронеслись крики распорядителей «Садитесь! Все садитесь по местам...» К Не-Маркетингу подскочил Маркетинг:
– Послушай, мне надо с тобой серьезно поговорить... У меня есть к тебе одно важное дело... Помнишь, мы с тобой говорили... Сейчас или никогда!.. Такого момента больше никогда не представится.
– Пошел ты к черту! – ответил Не-Маркетинг.
Со всех сторон неслись голоса распорядителей «Давайте скорей начинать!..», «Пенза, идите сюда!..»
Место съемки было ярко освещено... Свет резал глаза, в самом центре своеобразного подиума, окруженного рядами кресел, на которые рассаживались участники передачи, возвышалась модернистская постройка, – то ли вздымающаяся под потолок лестница, толи башня, на которую поднималась крутая лестница, – самые верхние ступеньки не были видны, так как на самом верху башни был укреплен огромный стилизованный портрет Пензы.
– Смотри, они начинают!.. Времени чрезвычайно мало...
– Что?.. Для чего?..
Маркетинг продолжил торопливо и нервно:
– Мне нужно поговорить с тобой... Это очень важно! Одно дело... Ты помнишь, мы говорили с тобой...
– Пошел к черту! Все твои новые боги – чушь! Всего этого нет. Ты просто сходишь с ума!
– Нет, ты не помнишь...
– Я все прекрасно помню... Пошел ты к черту!.. Вы все посходили с ума. Мне не до вашего бреда!..
– Послушай, мне надо сказать тебе кое-что очень важное... Все не так просто... Это не бред. Ты можешь пожалеть потом очень серьезно, что не выслушал...
– Пусть так! Пусть я пожалею, но слушать я не хочу!.. Пошел ты к черту!..
– Ты делаешь ужасную ошибку! Неужели ты этого не понимаешь: им только и нужно отвлечь тебя, чтобы переключился на что-то совершенно неважное, а самое важное ты только что упустил... Тут грандиозный заговор. Будут пожирать трупы... Помнишь, тот сайт, тот чат про карусели...
Не-Маркетинг вздрогнул и застыл. Какое-то сомнение на секунду появилось в его глазах. Но потом он словно стряхнул с себя это оцепенение:
– Пусть мне будет хуже, пусть я делаю ошибку, но – все!.. Никакого бреда! Я говорю тебе: пошел ты к черту!.. И больше мы с тобой никогда не увидимся!.. Я прекращаю нашу дружбу!.. Хватит про поедание трупов!
Маркетинг хотел сказать что-то, но осекся – рядом с ними возник внук фотографа. Минуту назад он разговаривал о чем-то с Эльвирой, но теперь быстро подошел к Не-Маркетингу, – Лебок метался по залу так, как будто у него здесь было множество незавершенных дел, которые он никак не успевает провернуть. Так же, как только что Маркетинг, он торопливо заговорил:
– Вы знаете о том, что ваш отец должен был придти сюда?
– Нет.
– Его хотели здесь видеть. Но не как певца... Как... Понимаете... Известный в прошлом певец... Персонаж почти с того света! Это заинтересует публику!.. А он так рвался на передачу! Это – его единственный шанс хоть на один вечер всплыть. Кто б еще пригласил его на телевидение!.. Теперь у Пензы все идет кувырком. Беспризорник исчез...
Он вдруг понял, что Не-Маркетинг его не слушает и замолчал... Не-Маркетинг смотрел куда-то в зал телестудии. Лебок повернулся и посмотрел в ту же сторону... В зале телестудии царила неразбериха. Передача Пензы, как понял Не-Маркетинг из замечания, оброненного Черным костюмом, выходила в записи. И это еще больше расслабляло сотрудников, которые вокруг Пензы все, как на подбор, собрались исключительно расхлябанные и нетрудолюбивые. Можно было предположить, что «заварушка», связанная с ожидаемым увольнением Пензы только еще более ослабила корпоративную дисциплину... В этой странной обстановке, невозможно было понять: уже начались съемки или, напротив, сотрудникам точно стало известно, что съемки не начнутся... Вроде бы, как показалось Лебоку, и камеры уже работали, и со сцены уже доносился голос Пензы, который громко говорил: «Наша сегодняшняя передача посвящена современной эпохе. Мы попытаемся ответить на вопрос: чем же все-таки является современная эпоха – эрой приближения царства черной лжи или эпохой новых информационных технологий и прогресса!» Но пока Пенза произносил в объектив камеры все эти слова, по залу телевизионной студии продолжали суетливо бегать какие-то люди – видимо, сотрудники телекомпании, – они все подбегали то к Черному костюму, то тому джентльмену, который некоторое время назад подзывал к себе Пензу.
Едва Пенза рассказал о теме ток-шоу, к нему тут же подскочил какой-то сотрудник телекомпании, – выхватив из папки листки с текстом и тыча в них пальцем, он принялся с жаром что-то объяснять журналисту... Естественно, съемки прекратились (если они вообще шли! Порядки в этой телестудии были весьма странные...). Пенза с раздраженным лицом слушал говорившего...
Внук фотографа, пытаясь привлечь к себе внимание Не-Маркетинга, опять негромко забормотал, наклоняясь к его уху: