Страница:
Не-Маркетинг напрягся... Вот сейчас Маркетинг скажет еще что-то важное и вслед за этим он побежит наверх, в офис. Он здесь ловил лишь еще какую-то подробность: быть может, скажет он еще что-то – какую-то подробность, важную деталь!..
– Сам понимаешь, один раз я от нее и так еле избавился, поселив ее в гостинице!.. Но в гостинице она, видишь ли, оставаться больше не хочет!.. Оно и понятно: зачем ей гостиница... – продолжал Маркетинг, заглядывая ему в глаза. – Ты же понимаешь... Маленькая квартира, беременная родственница, которая вовсе не родственница. То есть родственница, но... Я испугался, я думал она станет меня шантажировать...
Тон Маркетинга становился все напряженней и напряженней:
– Так, знаешь, перед родственниками... Все же я в некотором роде взял ее под свою опеку. Она уже требует денег... Обрати внимание, она называет будущим счастливым отцом... Кого, как ты думаешь?
Не-Маркетинг пристально смотрел на него и ничего не говорил. Маркетинг произнес:
– Я думаю, ты уже догадался: мальчишку! Твоего подростка!.. Сказала: отец будущего ребенка сейчас здесь, его принимают на бизнес-курсы при представительстве... Она уже один раз в столицу приезжала, ненадолго. Тоже в связи с передачей. Тогда все и произошло... Успела... Но с этим она как-то немножко путается...
Не-Маркетинг рванулся наверх: он боялся не успеть, не застать...
Курившие одним лестничным пролетом выше мужчина и женщина резко повернулись к стремительно перескакивавшему через ступеньки Не-Маркетингу. Маркетинг, – он кинулся следом, – успел схватить его за руку и чуть не вывихнул ее. Он, приближая к его лицу свое, выпалил громким голосом, – вот именно так он должен был сделать, если бы старался произвести своим известием наисильнейшее впечатление:
– Обрати внимание, она значительно старше подростка! И не хочет избавляться от этой беременности категорически. Ни в какую не идет ни на какие разговоры! Ты же понимаешь!.. Тут расчет! Деваться ей в Москве совершенно некуда, с другой же стороны – план в том, чтобы зацепиться в Москве любой ценой. Ведь она же говорила, что с приемными родителями – моими родственниками – порвала окончательно и бесповоротно. Бедный подросток! – только тут он отпустил руку Не-Маркетинга, которую крепко все это время держал.
Потом на ужасно патетической ноте Маркетинг воскликнул еще раз:
– Бедный подросток! Пропала юность! Молодость – к черту! Все у него пропало! Ему – окончательный конец! Теперь вся его жизнь будет окутана черным дымом этой Эльвиры. Конец светлым и радостным дням его детства!
Не-Маркетинг махом перепрыгнул через несколько ступенек, а вырвавшись в коридор, чуть не сбил шедшую по нему помощницу Главного бухгалтера. Он подбежал к двери в офис, распахнул ее и быстрым шагом дальше – в кабинет Главы представительства.
Едва он оказался на пороге, тотчас встретился глазами с Главой, – тот сидел за своим большим полированным столом и держал руки на клавиатуре ноутбука. Неожиданное появление Не-Маркетинга, видимо, отвлекло его от какой-то работы... Взгляд у Главы представительства был испуганный.
Подростка в кабинете не было...
– Где подросток? – машинально спросил Не-Маркетинг. В этот момент ему было все равно, что подумает о нем Глава. Так или иначе, он все равно уже был уволен из корпорации.
Тот недоуменно пожал плечами:
– Он ушел!
Не-Маркетинг поспешил прочь из кабинета. Выйдя быстро на середину офисного зала, осмотрелся – подростка нигде не было видно. Тогда он кинулся в коридор. И к лифтам, и через полминуты уже выходил из кабины внизу... Вместо него, ему навстречу туда торопливо вошла группа индусов в деловых костюмах. В бизнесцентре арендовали офисы компании из самых разных стран мира.
Выйдя из лифтового холла в лобби Не-Маркетинг увидел следующую картину...
У дальней стены стоял Иван Бобылев, – они о чем-то разговаривали с внуком фотографа. Эльвира – та самая девушка, приемная дочь дальних родственников Маркетинга – стояла тоже с ними. В их разговоре она, похоже, не принимала участия, молча переводя взгляд с одного на другого.
Отец стоял к сыну спиной и видеть его не мог, но внук фотографа, тут же заметивший Не-Маркетинга, что-то сказал ему... Даже отсюда Не-Маркетинг заметил, как ужасно вздрогнул Иван Бобылев. Но он так и не повернулся...
Эльвира принялась смотреть на Не-Маркетинга не отворачиваясь и, похоже, совершенно не стесняясь. Лебок же, когда направился к Не-Маркетингу, что-то на ходу бросил ей и Ивану Бобылеву. Тот по-прежнему не поворачивался к сыну, словно не замечая его.
Когда Лебок подошел к Не-Маркетингу, тот раздраженным тоном спросил его:
– Зачем сюда вы его притащили?! – он говорил про появление Ивана Бобылева. – Что вам от меня нужно? Через небольшую паузу он добавил:
– Зачем вы меня преследуете? Что вы его сюда таскаете?
Ответ Лебока был высказан не менее раздраженным тоном... Они оба словно бы с самого начала решили окончательно поругаться друг с другом:
– Перестаньте! Я не таскаю его сюда! К вашему сведению, он сам сюда пришел... Вообще-то он не к вам! Он сопровождает Эльвиру. Она пришла сюда к Маркетингу... Так получилось!..
– Что за ерунда?!.. Что за странные информации?!..
– Скоро, сейчас вы все узнаете. Он хочет поговорить с вами... Только берегитесь: он не в духе и настроен ужасно скандально. Я еще, на ваше счастье, вовремя перехватил его – он направлялся в офис, хотел побеседовать с вами там. Высказать вам все... Я отговорил его, объяснил, что у нас в представительстве сложная ситуация...
– Что вы ему сказали?
– Да ничего я ему не сказал! Ничего конкретного... Просто сказал: ситуация сложная. Он как ни странно проникся...
– Почему «странно»?
– Он был настроен агрессивно, все ругал вас!..
– Понятно...
– Но потом он сказал, что отложит разговор... Он любит вас...
– Где подросток?
Вдруг откуда-то из-за спины Не-Маркетинга вышел подросток и встал рядом с ним. Печально посмотрев сначала на Не-Маркетинга, потом – на Лебока, он в конце-концов остановил свой взгляд на Не-Маркетинге...
– Я искал тебя! – не дожидаясь, пока подросток скажет что-то, выпалил Не-Маркетинг.
– Я так и думал, что вы станете приставать ко мне. Что вам от меня нужно?!.. Я ничего не буду обсуждать с вами. Вы мне никто, вы – не мой родственник, так что я не буду с вами ничего обсуждать. Забудьте про меня навсегда. Я – человек поконченный... С моей жизнью покончено, будущего у меня нет с этой недели. Осталось одно лишь прошлое, но о нем люди очень скоро забудут...
– Что происходит?.. Я только сегодня узнал...
Подросток вскинул глаза:
– Что? О чем вы говорите? – зрачки его были расширены.
– Эта девушка, Эльвира...
Не-Маркетинг осекся: именно в ту секунду, когда он сказал об Эльвире, он отчего-то повернулся в ее сторону и увидел, – она идет к нему. Медленным шагом, упорно глядя на него, она шла к нему через лобби...
Тем временем Иван Бобылев остался совершенно один у стены лобби. Он по-прежнему стоял спиной к сыну. Должно быть, он полагал: повернись к сыну – и уже нельзя будет делать вид, что не замечаешь его. А «заметить» его он почему-то не хотел...
Глядя на Не-Маркетинга подросток вдруг проговорил слова, которые тот в первое мгновение даже отчего-то не понял, хотя они были просты, очень просты и не понять их было невозможно:
– Это моя программа возмужания!.. Так нужно. Так было нужно... Эта ее беременность – это главная часть моей личной программы возмужания... Очень мрачная и тоскливая, но очень необходимая программа. А главное – неизбежная. Я не в силах идти против своих инстинктов, а главное – это бессмысленно. Темные инстинкты, которые во мне сидят, все равно возьмут верх. Они во мне слишком сильны. Не знаю почему, и я даже не могу обвинять дурную наследственность – от всех других членов своей семьи я слишком отличаюсь.
И он добавил затем:
– В этом мире всегда так бывает: да, уходит одна жизнь – моя, светлая и радостная, – но зато ей на смену всегда приходит другая... Новая жизнь!.. Да, новая жизнь! Так нужно! Поймите! Вы поймете меня!.. Все плохо, но так надо и иного пути в жизни нет.
Не-Маркетинг воскликнул:
– Что ты несешь?!
В нескольких шагах от них уже была Эльвира и Не-Маркетинг перехватил тревоженный взгляд, брошенный не нее Лебоком. Только что тот выслушал слова подростка про программу возмужания и новую жизнь с совершенно спокойным и серьезным видом... Уж этого-то с его чемоданчиком неблагополучия нельзя было удивить никакими словами про программу возмужания и темные инстинкты!..
Но вдруг, словно торопясь сказать это прежде, чем к ним подойдет Эльвира, внук фотографа выпалил:
– Он сошел с ума!.. Он именно несет, сам не знает что!..
Глаза внука фотографа округлились.
Уловил Не-Маркетинг в эту секунду и то, что Иван Бобылев как-то очень медленно, точно бы терзаемый сомнениями, поворачивается к ним. Происходило это очень постепенно, как будто показывали кадры замедленной киносъемки.
С шумом выдохнув воздух и тут же вдохнув и вот еще секунда и он скажет что-то – в его взгляде была ненависть – подросток уставился на Лебока... Нет, он впился в него глазами!
– Может, занятия отвлекут его. Я специально запихнул его на корпоративные курсы... Впрочем, что толку! – испуганно пробормотал тот. Странно: он боялся этого мальчишку, взгляд его явно наводил на него страх.
Подросток не сказал ничего. А возле них была уже Эльвира... Она тяжело дышала, – как хищница, которая настигла-таки свою жертву и вот через мгновение с шумом и злобным рыком вонзит в нее свои смертельные клыки.
Иссиня-черные, крашеные густые и длинные волосы Эльвиры навевали ко всему какие-то ассоциации с конским хвостом. Личико ее было еще совершенно детским, глаза злыми и цепкими... От нее пахло потом, больными зубами и губной помадой. Действительно она была похожа на лошадь, которая покрывает, разбрасывая в разные стороны пену, последние метры перед финишем! О, эти скачки! О, скаковые лошади! Конечно они рвутся в поту и неистовстве вперед! На что только они ни способны, когда несутся с топотом к цели! А эта Эльвира еще и была к тому же темной лошадкой – в прямом и переносном смысле... Так подумал Не-Маркетинг. Информаций о ней на данный момент времени имелось чрезвычайно мало и все – сплошь негативные. Трудно было работать – анализировать информации – в такой ситуации: страшно, мало времени, неуютно.
Вид у подростка был чрезвычайно грустный: как агрессивно ни вел он себя, тоска его была заметна.
– Эта дрянь не хочет избавляться от ребенка!.. Дрянь! Дрянь!..
Эльвира замерла и как показалось встрепенувшемуся Не-Маркетингу, эти слова оказались для нее полной неожиданностью. Ненавидящим взглядом она поначалу просто уставилась на Лебока, а потом взвизгнула:
– Это мой последний шанс!.. Я не хочу избавляться от ребенка!.. Это мой последний шанс! Шанс иметь детей!.. Там, у нас в городе... Врач...
В лобби были еще люди, – разумеется взвизги Эльвиры они услышали!.. У дальней стены лобби, – Не-Маркетинг видел это краем глаза, – Иван Бобылев все-таки повернулся к нему лицом...
– Мне говорил врач!.. – опять с ужасающей злобой взвизгнула Эльвира. – Я один раз уже избавлялась от ребенка!..
Какая-то ужасная тоска, ужасная подавленность проглянула во всем облике подростка...
– Больше не хочу!.. Скоты! Какие же все скоты!.. – продолжала визжать Эльвира. Действительно у нее на губах появилась пена, как у загнанной лошади.
К ним в этот момент очень неспеша направился Иван Бобылев.
Вдруг подросток шагнул к Лебоку и вид у него был такой, будто в следующую секунду он набросится на родственника с кулаками... Лебок, почему-то заметно опасавшийся мальчишку, весь сжался, и Не-Маркетинг обратил внимание, как явное торжество промелькнуло у Эльвиры в глазах.
– Не смейте! Не смейте говорить ей такие слова! – зашипел подросток сдавленно. – Да, она дрянь, ну и что с того?! Я понимаю, что она дрянь – ну и что же?!.. Разве вы не хуже её во сто крат?!.. Причем все?! Она по крайней мере поддерживает мою программу возмужания, она беременна, наконец! А вы?! Вы что сделали для меня?!.. Поделился хоть кто-нибудь из вас хоть какой-нибудь информацией, которая мне так необходима?!.. Да ни разу!.. А она так здорово поддержала меня и дала мне всю информацию!.. И пусть она будет хоть трижды дрянь, она – единственный мой близкий человек!..
– О, Эльвира! О, ангел! Как они смеют тебя трогать?! – закричал находившийся уже рядом с ними Иван Бобылев. – Бедная девочка, оставьте ее в покое!.. У нее будет ребенок! Мой ребенок!.. Мы будем все жить дружно и счастливо! Это будет настоящая идиллия!
Учитывая ужасный вид Ивана Бобылева, его невероятную внешность персонажа фильмов ужасов вдвойне было непонятно – искренне говорит он или все же кривляется. Но словно бы не слышал последних слов его подросток... Не-Маркетингу даже показалось, что он слышал, но словно бы оказался избирательно глух к этим словам про «моего» ребенка (то есть ребенка Ивана Бобылева, получается, его, Не-Маркетинга, брата или сестричку).
Взгляды людей, находившихся в этот момент лобби, были обращены исключительно на Не-Маркетинга, Лебока, подростка, Эльвиру и Ивана Бобылева.
«А ведь получается, Эльвира теперь – моя мачеха!» – судорожно рассудил Не-Маркетинг, хотя ничего еще не было ясно.
– Так что не смейте обвинять ее! Это несправедливо, – продолжал шипеть подросток. – Я сам во всем виноват! Только я во всем виноват. Я здесь самый главный! Это моя задумка... Жизнь моя кончена, но так и было задумано!.. Так должно быть! Одна жизнь уходит, другая приходит! От этого никуда не деться. Это же программа моего возмужания!.. Я сам задумал ее!..
Похоже, он был на грани обморока.
О, тут было на что посмотреть!..
Пожалуй, что вид подростка, сдавленно шипевшего про свою программу возмужания, в чем-то сравнялся с видом Ивана Бобылева – актера из фильма ужасов, с которого забыли снять грим. Глаза подростка запали, черные круги окаймляли их, а лицо его было невероятно бледным, на губах пузырилась пена... Вся его тоненькая фигурка выражала какую-то чудовищную мысль...
– Программа возмужания!.. – хрипел он. – Моя программа возмужания!.. Не смейте ее ругать! Я сам!.. Это мое дело!.. Во мне – только темные инстинкты, мне не совладать с ними, я сам с собой покончил. У меня нет будущего! И не нужно! У таких как я не должно быть будущего. Мне на смену придет новая жизнь, жизнь моего ребенка – она будет лучше моей. Надеюсь, он не унаследует от меня ничего! Ничего! Никаких темных инстинктов!.. Инстинкты умрут вместе со мной!.. Я погублю их!..
Теперь они с Иваном Бобылевым могли играть в каком-нибудь отчаянном фильме на пару.
Изящные ноздри Эльвиры раздувались, лошадиные черные волосы блестели здоровым блеском... От нее еще сильнее понесло потом... Нет, это был еще не финиш! Но лошадь неистово рвалась к нему. Ей нужен был Великий город. Она хотела схватить его, сжать в своих тонких пальцах, вонзить в него свои длинные накрашенные ногти. Ей нужен был не подросток. Ей нужен был Великий город!..
«Да, Великий город!» – думала она. Про Великий город она слышала как-то все от того же подростка.
«Я не так-то прост! – думал подросток. – Я не так-то наивен. Я все понимаю. И я не так-то прост!.. Я зол, я циничен!.. О, что за чудовищная тоска!.. И кому нужна эта программа возмужания, если от нее такая чудовищная тоска! Программа возмужания не умиротворяет никаких темных инстинктов, темные инстинкты остаются, но к ним добавляется еще и ужасная тоска. Что я за дебил?! Что я за идиот?!.. К черту меня!.. Уничтожить меня! Стереть с лица земли!.. Гадкий, негодный ублюдок, который порождает миллионы проблем для всех и прежде всего для самого себя – вот кто я!.. Дебил!.. Ужасный дебил!.. Вообразить такого и нарочно невозможно!.. Зачем я – это я?!.. Зачем я не кто-то другой?! Не хочу быть самим собой!.. Ненавижу тебя, тварь – гадкий дебильный подросток!..»
– Это моя программа возмужания! – хрипел он.
– Ну, бей, бей! – закричал Не-Маркетинг настолько громко, что, конечно, в лобби его крик расслышали абсолютно все, а стоявший у автоматических дверей охранник вышел из-за своего столика и шагнул в их сторону. Но продолжая со встревоженным видом смотреть на них охранник отчего-то этим выходом из-за столика и ограничился.
Все в лобби замерли так же как и охранник, и уставились на них, но драки не произошло, – Иван Бобылев так же громко, как и его сын закричал:
– Нет, я не буду тебя бить!.. Но знай, что я не кривляюсь и это все совершенно серьезно и правдиво, и у меня будет новый сын, сын Эльвиры! Вот он-то и станет жить в той квартире, в которую ты так и не захотел возвращаться!.. Я создал тебе замену – нового сына!
– А может быть дочку! – своего ехидства Лебоку было не сдержать.
– Я тебе уже недавно говорил, что мне необходимо встретить молоденькую девушку! – вопил Иван Бобылев.
«Клоуны! – подумал Не-Маркетинг. – Мрачные клоуны!.. Но что-то со всем этим сейчас должно случиться. Это как в парке ночью – такое чувство, что все это лишь прелюдия и что-то должно вот-вот произойти. Не по себе!.. Очень не по себе!..»
Словно какая-то стеклянная стена окружила Не-Маркетинга и сквозь нее слова Ивана Бобылева проникали едва-едва. И мачеха его больше не казалась ему лошадью и зверем. Ему было бы смешно, если бы не было так жутко. Все же она была зверем! А подросток-то – как он его, Не-Маркетинга, подвел!.. Не будь отношений подростка с Эльвирой, Лебоку не понадобилось бы втравливать во все это Ивана Бобылева и этот теперешний его позор и ужас не состоялись бы.
– Я говорил тебе, что только новая любовь может возродить меня к жизни, и вот – свершилось! Вот этот вот человек, – Иван Бобылев начал пальцем тыкать во внука фотографа. – познакомил меня с ней, с Эльвирой. Негде ей жить?! Хочет она зацепиться в Москве?! Отлично! Я сделаю так, что она останется в этом городе! Она уже ночевала у меня несколько раз!.. Это ты все натворил! Ты дал толчок! Ты был первопричиной! Ты и только ты!..
«Ах вот как?! – пронеслась информация в голове у Не-Маркетинга. – Я был первопричиной?!.. А ведь и верно!.. Зачем же я все это натворил? Зачем я это сделал?!.. И как получилось так, что я все это сделал?»
– И знай же, знай, негодный мальчишка, – продолжал в раже Иван Бобылев. – Знай, дебил, что я проклинаю тебя! Ты, дебил, все время изображал из себя какое-то странное привидение! Привидение, которое исчезало, как только я появлялся! Мне хотелось говорить с тобой и было что сказать, но ты не хотел ничего слушать!.. Я искал встречи – ты старался ее избежать, я начинал говорить – ты убегал. Как это мне надоело!.. Я не хочу привидений! Я их боюсь! Тем более таких, которые меня ненавидят! Будь ты проклят! Будь прокляты все привидения на свете! Это все нынешнее вре мя – оно расплодило всюду привидений. И жить по-человечески – не живете, и умирать – не умираете. Так и бегаете между тем и этим светом!..
– Это ты бегаешь между тем и этим светом! – воскликнул Не-Маркетинг.
– Чтож, я хотя бы создал новую жизнь, ребенка Эльвиры, а ты не создал ничего! Ты только создал еще одно привидение: создал из самого себя! – продолжал Иван Бобылев. – Она, эта созданная мною новая жизнь, похоронит старую, – ни к чему не годную, дебильную, тупую, лживую!..
– Это ты про себя?
– Нет, это я про тебя, про таких как ты!.. О, все вы, привидения, мазаны одним потусторонним миром!.. Много я вас уже за последнее время повидал! Вас теперь много, чтобы увидеть вас далеко ходить не надо, вы – кругом! Все горе на свете – от вас, вы все – дебилы, вылезшие из прошлого. Но в вас нет будущего, в вас – только прошлое!
– Заткнись, идиот! Ты несешь чушь! За тебя стыдно! Создал он новую жизнь!.. Угрюмый развратник!
– Нормальным людям уже нет на этой земле никакой от вас жизни!.. Так сгиньте же, наконец! Сгиньте и дайте жить другим, нормальным людям! Тьма, которая исходит от вас, должна, наконец, исчезнуть! Сгинь! Сгинь!..
В этот момент подросток облизал пересохшие губы и посмотрел на Эльвиру. Ответный ее взгляд был спокоен и холоден...
– А как же я?.. – в отчаянии пробормотал подросток.
«А-а... Дошло до тебя наконец!» – как будто во сне подумал Не-Маркетинг.
– Хватит! Только не хватало твоих истерик! – уж Эльвира-то была резка! Ох как резка она была с подростком! – Ты ничего для меня не сделал! – кричала она – Ты так до сих пор ничего и не сделал!..
– Я делаю, я стараюсь...
– Делать надо скорее. Иначе это все не то!
– Постой, ты что же, не понимаешь: ты ломаешь всю комбинацию, которая так непросто все последнее время налаживалась...
«Дело вовсе не во всем том, что сейчас происходит здесь! – вдруг ясно понял Не-Маркетинг. – Это все, при всей его важности – лишь какое-то отвлекающее действие. Опасность здесь, она где-то рядом, но к этому скандалу она имеет малое отношение. Скандал – лишь дымовая завеса, ширма... Вот-вот...»
Эльвира – будущая или уже нынешняя мачеха Не-Маркетинга – спросила:
– Какую еще комбинацию?..
– Не комбинацию, а вообще... – говорил подросток. – Всю последовательность событий!.. Мы же с тобой договорились. Ты в корне подрубаешь всю мою программу возмужания. Ведь я все это с тобой искренне, я совершенно серьезно, я собирался связать с тобой всю мою жизнь... Мы же поженимся...
– А зачем же я участвую во всех ваших комбинациях?! – вдруг, словно протрезвев, спросил Иван Бобылев. – Зачем же я только что проклял своего сына?.. Зачем же я нес всю эту чушь про привидений?!.. Откуда я вообще взял всю эту чушь про привидений?!.. Это ты мне, Эльвира все время внушала!.. Ты сама – как привидение: появилась, возникла из какой-то ужасной дыры, приехала в наш город. Ни родителей у тебя, ни родственников... Были хорошие люди – удочерили тебя, но их ты окатила грязью... Зачем ты так поступила?
– Они свиньи! Они скоты!.. Я им нужна, чтобы было кому выгребать за ними дерьмо на старости лет!.. Они взяли меня как скотину в хозяйство... Как скотину! – взвизгнула она истерично.
– Так ли это?!
– Так! Так!
– Может быть все это – наглая ложь? Может быть, и от моего сына не исходит никакая тьма и не нужно, чтобы он сгинул?!..
– Нужно, нужно! – взвизгнула Эльвира. – Ужасная тьма исходит от него! Это точно! Он сумасшедший, это все признают! Он – ужасный дебил. И хватит сомнений! Хватит! Так вы все со всеми сомнениями далеко зайдете!.. Хватит сомнений, Иван! Хватит сомнений, мой подросток!.. Вы же видите оба, что день ужасно сегодня тяжелый и нервы у всех перенапряжены. Давайте уж, как только что было сказано, не будем сгоряча ломать друг-другу никаких комбинаций. А потому, давайте лучше сейчас все разойдемся. Хватит!.. Поговорим потом. А ты, – обратилась она к подростку. – сейчас лучше уходи первым и как можно скорее! Вечером все равно встретимся... Тут сейчас могут взвихриться такие информации, которых ты точно не сможешь переварить.
– Таких информаций больше в мире нет. Я уже слишком возмужал и могу переваривать любые информации! Так же как и вы все!
– Уходи, это я тебе говорю, как старшая!.. Иначе я окончательно разломаю тебе все твои программы и все твои комбинации!.. Уходи!..
– Я не пойду!..
– Мы же договорились... Ты ведь поклялся, что будешь слушаться! Что, значит, и ты распространяешь вокруг себя мрачную сюрреалистическую ложь?!.. Вот значит как?!.. Ты – слуга мрачной сюрреалистической лжи? Не ожидала! Подросток – распространитель мрачной сюрреалистической лжи! Это новость, которая многое меняет!..
Подросток повернулся и быстро пошел к автоматическим дверям на улицу, но тут оказалось, что ровно ему навстречу идет сам старик-фотограф... Пока все были увлечены последней сценой, разыгрывавшейся между Не-Маркетингом, Иваном Бобылевым и Эльвирой, тот успел войти с улицы в автоматические двери, пройти мимо охранника, который так же как и все в лобби бизнесцентра смотрел в этот момент на необычную компанию.
– Дерьмо!.. Дед, ты дерьмо! – закричал подросток на старика-фотографа.
Выкрик этот был неожиданным и ничем необъяснимым.
– Ага! Дошло таки! Вот я тебе и говорил!.. Дерьмо?!.. А вот похлебай-ка ты теперь этого дерьма! – всем было непонятно, отчего так произошло, но старик-фотограф явно очень обрадовался этим словам внука-подростка. Он словно бы только и ждал их, эти слова, как какой-то предлог, словно бы эти слова каким-то нажатием спускового крючка для него послужили:
– А вот теперь посиди-ка ты в этом дерьме! Я тебе говорил, говорил, что это дерьмо! Что ты этого дерьма еще успеешь в жизни нахлебаться и не надо было спешить!.. А ты мне что сказал? Что это не дерьмо?! Вот теперь и хлебай! Зачерпывай полной горстью и отправляй в рот.
– Что ты кричишь?!.. – зашелся подросток. – Какое дерьмо?! При чем тут дерьмо?! Я тебя ненавижу!.. Что ты несешь?!.. Ты всегда несешь какое-то дерьмо! Я не могу ничего понять, а ты угнетаешь меня еще больше!.. Ты сбиваешь меня с толка!.. Хватит кричать! Я окончательно запутался! Понять ничего невозможно! Информации кругом только противоречивые. В них невозможно разобраться! Как можно работать, как можно воплощать в жизнь в такой ситуации какие-то программы?! Это полный информационный беспредел!
– Сам понимаешь, один раз я от нее и так еле избавился, поселив ее в гостинице!.. Но в гостинице она, видишь ли, оставаться больше не хочет!.. Оно и понятно: зачем ей гостиница... – продолжал Маркетинг, заглядывая ему в глаза. – Ты же понимаешь... Маленькая квартира, беременная родственница, которая вовсе не родственница. То есть родственница, но... Я испугался, я думал она станет меня шантажировать...
Тон Маркетинга становился все напряженней и напряженней:
– Так, знаешь, перед родственниками... Все же я в некотором роде взял ее под свою опеку. Она уже требует денег... Обрати внимание, она называет будущим счастливым отцом... Кого, как ты думаешь?
Не-Маркетинг пристально смотрел на него и ничего не говорил. Маркетинг произнес:
– Я думаю, ты уже догадался: мальчишку! Твоего подростка!.. Сказала: отец будущего ребенка сейчас здесь, его принимают на бизнес-курсы при представительстве... Она уже один раз в столицу приезжала, ненадолго. Тоже в связи с передачей. Тогда все и произошло... Успела... Но с этим она как-то немножко путается...
Не-Маркетинг рванулся наверх: он боялся не успеть, не застать...
Курившие одним лестничным пролетом выше мужчина и женщина резко повернулись к стремительно перескакивавшему через ступеньки Не-Маркетингу. Маркетинг, – он кинулся следом, – успел схватить его за руку и чуть не вывихнул ее. Он, приближая к его лицу свое, выпалил громким голосом, – вот именно так он должен был сделать, если бы старался произвести своим известием наисильнейшее впечатление:
– Обрати внимание, она значительно старше подростка! И не хочет избавляться от этой беременности категорически. Ни в какую не идет ни на какие разговоры! Ты же понимаешь!.. Тут расчет! Деваться ей в Москве совершенно некуда, с другой же стороны – план в том, чтобы зацепиться в Москве любой ценой. Ведь она же говорила, что с приемными родителями – моими родственниками – порвала окончательно и бесповоротно. Бедный подросток! – только тут он отпустил руку Не-Маркетинга, которую крепко все это время держал.
Потом на ужасно патетической ноте Маркетинг воскликнул еще раз:
– Бедный подросток! Пропала юность! Молодость – к черту! Все у него пропало! Ему – окончательный конец! Теперь вся его жизнь будет окутана черным дымом этой Эльвиры. Конец светлым и радостным дням его детства!
Не-Маркетинг махом перепрыгнул через несколько ступенек, а вырвавшись в коридор, чуть не сбил шедшую по нему помощницу Главного бухгалтера. Он подбежал к двери в офис, распахнул ее и быстрым шагом дальше – в кабинет Главы представительства.
Едва он оказался на пороге, тотчас встретился глазами с Главой, – тот сидел за своим большим полированным столом и держал руки на клавиатуре ноутбука. Неожиданное появление Не-Маркетинга, видимо, отвлекло его от какой-то работы... Взгляд у Главы представительства был испуганный.
Подростка в кабинете не было...
– Где подросток? – машинально спросил Не-Маркетинг. В этот момент ему было все равно, что подумает о нем Глава. Так или иначе, он все равно уже был уволен из корпорации.
Тот недоуменно пожал плечами:
– Он ушел!
Не-Маркетинг поспешил прочь из кабинета. Выйдя быстро на середину офисного зала, осмотрелся – подростка нигде не было видно. Тогда он кинулся в коридор. И к лифтам, и через полминуты уже выходил из кабины внизу... Вместо него, ему навстречу туда торопливо вошла группа индусов в деловых костюмах. В бизнесцентре арендовали офисы компании из самых разных стран мира.
Выйдя из лифтового холла в лобби Не-Маркетинг увидел следующую картину...
У дальней стены стоял Иван Бобылев, – они о чем-то разговаривали с внуком фотографа. Эльвира – та самая девушка, приемная дочь дальних родственников Маркетинга – стояла тоже с ними. В их разговоре она, похоже, не принимала участия, молча переводя взгляд с одного на другого.
Отец стоял к сыну спиной и видеть его не мог, но внук фотографа, тут же заметивший Не-Маркетинга, что-то сказал ему... Даже отсюда Не-Маркетинг заметил, как ужасно вздрогнул Иван Бобылев. Но он так и не повернулся...
Эльвира принялась смотреть на Не-Маркетинга не отворачиваясь и, похоже, совершенно не стесняясь. Лебок же, когда направился к Не-Маркетингу, что-то на ходу бросил ей и Ивану Бобылеву. Тот по-прежнему не поворачивался к сыну, словно не замечая его.
Когда Лебок подошел к Не-Маркетингу, тот раздраженным тоном спросил его:
– Зачем сюда вы его притащили?! – он говорил про появление Ивана Бобылева. – Что вам от меня нужно? Через небольшую паузу он добавил:
– Зачем вы меня преследуете? Что вы его сюда таскаете?
Ответ Лебока был высказан не менее раздраженным тоном... Они оба словно бы с самого начала решили окончательно поругаться друг с другом:
– Перестаньте! Я не таскаю его сюда! К вашему сведению, он сам сюда пришел... Вообще-то он не к вам! Он сопровождает Эльвиру. Она пришла сюда к Маркетингу... Так получилось!..
– Что за ерунда?!.. Что за странные информации?!..
– Скоро, сейчас вы все узнаете. Он хочет поговорить с вами... Только берегитесь: он не в духе и настроен ужасно скандально. Я еще, на ваше счастье, вовремя перехватил его – он направлялся в офис, хотел побеседовать с вами там. Высказать вам все... Я отговорил его, объяснил, что у нас в представительстве сложная ситуация...
– Что вы ему сказали?
– Да ничего я ему не сказал! Ничего конкретного... Просто сказал: ситуация сложная. Он как ни странно проникся...
– Почему «странно»?
– Он был настроен агрессивно, все ругал вас!..
– Понятно...
– Но потом он сказал, что отложит разговор... Он любит вас...
– Где подросток?
Вдруг откуда-то из-за спины Не-Маркетинга вышел подросток и встал рядом с ним. Печально посмотрев сначала на Не-Маркетинга, потом – на Лебока, он в конце-концов остановил свой взгляд на Не-Маркетинге...
– Я искал тебя! – не дожидаясь, пока подросток скажет что-то, выпалил Не-Маркетинг.
– Я так и думал, что вы станете приставать ко мне. Что вам от меня нужно?!.. Я ничего не буду обсуждать с вами. Вы мне никто, вы – не мой родственник, так что я не буду с вами ничего обсуждать. Забудьте про меня навсегда. Я – человек поконченный... С моей жизнью покончено, будущего у меня нет с этой недели. Осталось одно лишь прошлое, но о нем люди очень скоро забудут...
– Что происходит?.. Я только сегодня узнал...
Подросток вскинул глаза:
– Что? О чем вы говорите? – зрачки его были расширены.
– Эта девушка, Эльвира...
Не-Маркетинг осекся: именно в ту секунду, когда он сказал об Эльвире, он отчего-то повернулся в ее сторону и увидел, – она идет к нему. Медленным шагом, упорно глядя на него, она шла к нему через лобби...
Тем временем Иван Бобылев остался совершенно один у стены лобби. Он по-прежнему стоял спиной к сыну. Должно быть, он полагал: повернись к сыну – и уже нельзя будет делать вид, что не замечаешь его. А «заметить» его он почему-то не хотел...
Глядя на Не-Маркетинга подросток вдруг проговорил слова, которые тот в первое мгновение даже отчего-то не понял, хотя они были просты, очень просты и не понять их было невозможно:
– Это моя программа возмужания!.. Так нужно. Так было нужно... Эта ее беременность – это главная часть моей личной программы возмужания... Очень мрачная и тоскливая, но очень необходимая программа. А главное – неизбежная. Я не в силах идти против своих инстинктов, а главное – это бессмысленно. Темные инстинкты, которые во мне сидят, все равно возьмут верх. Они во мне слишком сильны. Не знаю почему, и я даже не могу обвинять дурную наследственность – от всех других членов своей семьи я слишком отличаюсь.
И он добавил затем:
– В этом мире всегда так бывает: да, уходит одна жизнь – моя, светлая и радостная, – но зато ей на смену всегда приходит другая... Новая жизнь!.. Да, новая жизнь! Так нужно! Поймите! Вы поймете меня!.. Все плохо, но так надо и иного пути в жизни нет.
Не-Маркетинг воскликнул:
– Что ты несешь?!
В нескольких шагах от них уже была Эльвира и Не-Маркетинг перехватил тревоженный взгляд, брошенный не нее Лебоком. Только что тот выслушал слова подростка про программу возмужания и новую жизнь с совершенно спокойным и серьезным видом... Уж этого-то с его чемоданчиком неблагополучия нельзя было удивить никакими словами про программу возмужания и темные инстинкты!..
Но вдруг, словно торопясь сказать это прежде, чем к ним подойдет Эльвира, внук фотографа выпалил:
– Он сошел с ума!.. Он именно несет, сам не знает что!..
Глаза внука фотографа округлились.
Уловил Не-Маркетинг в эту секунду и то, что Иван Бобылев как-то очень медленно, точно бы терзаемый сомнениями, поворачивается к ним. Происходило это очень постепенно, как будто показывали кадры замедленной киносъемки.
С шумом выдохнув воздух и тут же вдохнув и вот еще секунда и он скажет что-то – в его взгляде была ненависть – подросток уставился на Лебока... Нет, он впился в него глазами!
– Может, занятия отвлекут его. Я специально запихнул его на корпоративные курсы... Впрочем, что толку! – испуганно пробормотал тот. Странно: он боялся этого мальчишку, взгляд его явно наводил на него страх.
Подросток не сказал ничего. А возле них была уже Эльвира... Она тяжело дышала, – как хищница, которая настигла-таки свою жертву и вот через мгновение с шумом и злобным рыком вонзит в нее свои смертельные клыки.
Иссиня-черные, крашеные густые и длинные волосы Эльвиры навевали ко всему какие-то ассоциации с конским хвостом. Личико ее было еще совершенно детским, глаза злыми и цепкими... От нее пахло потом, больными зубами и губной помадой. Действительно она была похожа на лошадь, которая покрывает, разбрасывая в разные стороны пену, последние метры перед финишем! О, эти скачки! О, скаковые лошади! Конечно они рвутся в поту и неистовстве вперед! На что только они ни способны, когда несутся с топотом к цели! А эта Эльвира еще и была к тому же темной лошадкой – в прямом и переносном смысле... Так подумал Не-Маркетинг. Информаций о ней на данный момент времени имелось чрезвычайно мало и все – сплошь негативные. Трудно было работать – анализировать информации – в такой ситуации: страшно, мало времени, неуютно.
Вид у подростка был чрезвычайно грустный: как агрессивно ни вел он себя, тоска его была заметна.
* * *
Когда Эльвира подошла к ним, Лебок с ужасным негодованием в голосе неожиданно заявил – причем очень громко и на все лобби:– Эта дрянь не хочет избавляться от ребенка!.. Дрянь! Дрянь!..
Эльвира замерла и как показалось встрепенувшемуся Не-Маркетингу, эти слова оказались для нее полной неожиданностью. Ненавидящим взглядом она поначалу просто уставилась на Лебока, а потом взвизгнула:
– Это мой последний шанс!.. Я не хочу избавляться от ребенка!.. Это мой последний шанс! Шанс иметь детей!.. Там, у нас в городе... Врач...
В лобби были еще люди, – разумеется взвизги Эльвиры они услышали!.. У дальней стены лобби, – Не-Маркетинг видел это краем глаза, – Иван Бобылев все-таки повернулся к нему лицом...
– Мне говорил врач!.. – опять с ужасающей злобой взвизгнула Эльвира. – Я один раз уже избавлялась от ребенка!..
Какая-то ужасная тоска, ужасная подавленность проглянула во всем облике подростка...
– Больше не хочу!.. Скоты! Какие же все скоты!.. – продолжала визжать Эльвира. Действительно у нее на губах появилась пена, как у загнанной лошади.
К ним в этот момент очень неспеша направился Иван Бобылев.
Вдруг подросток шагнул к Лебоку и вид у него был такой, будто в следующую секунду он набросится на родственника с кулаками... Лебок, почему-то заметно опасавшийся мальчишку, весь сжался, и Не-Маркетинг обратил внимание, как явное торжество промелькнуло у Эльвиры в глазах.
– Не смейте! Не смейте говорить ей такие слова! – зашипел подросток сдавленно. – Да, она дрянь, ну и что с того?! Я понимаю, что она дрянь – ну и что же?!.. Разве вы не хуже её во сто крат?!.. Причем все?! Она по крайней мере поддерживает мою программу возмужания, она беременна, наконец! А вы?! Вы что сделали для меня?!.. Поделился хоть кто-нибудь из вас хоть какой-нибудь информацией, которая мне так необходима?!.. Да ни разу!.. А она так здорово поддержала меня и дала мне всю информацию!.. И пусть она будет хоть трижды дрянь, она – единственный мой близкий человек!..
– О, Эльвира! О, ангел! Как они смеют тебя трогать?! – закричал находившийся уже рядом с ними Иван Бобылев. – Бедная девочка, оставьте ее в покое!.. У нее будет ребенок! Мой ребенок!.. Мы будем все жить дружно и счастливо! Это будет настоящая идиллия!
Учитывая ужасный вид Ивана Бобылева, его невероятную внешность персонажа фильмов ужасов вдвойне было непонятно – искренне говорит он или все же кривляется. Но словно бы не слышал последних слов его подросток... Не-Маркетингу даже показалось, что он слышал, но словно бы оказался избирательно глух к этим словам про «моего» ребенка (то есть ребенка Ивана Бобылева, получается, его, Не-Маркетинга, брата или сестричку).
Взгляды людей, находившихся в этот момент лобби, были обращены исключительно на Не-Маркетинга, Лебока, подростка, Эльвиру и Ивана Бобылева.
«А ведь получается, Эльвира теперь – моя мачеха!» – судорожно рассудил Не-Маркетинг, хотя ничего еще не было ясно.
– Так что не смейте обвинять ее! Это несправедливо, – продолжал шипеть подросток. – Я сам во всем виноват! Только я во всем виноват. Я здесь самый главный! Это моя задумка... Жизнь моя кончена, но так и было задумано!.. Так должно быть! Одна жизнь уходит, другая приходит! От этого никуда не деться. Это же программа моего возмужания!.. Я сам задумал ее!..
Похоже, он был на грани обморока.
О, тут было на что посмотреть!..
Пожалуй, что вид подростка, сдавленно шипевшего про свою программу возмужания, в чем-то сравнялся с видом Ивана Бобылева – актера из фильма ужасов, с которого забыли снять грим. Глаза подростка запали, черные круги окаймляли их, а лицо его было невероятно бледным, на губах пузырилась пена... Вся его тоненькая фигурка выражала какую-то чудовищную мысль...
– Программа возмужания!.. – хрипел он. – Моя программа возмужания!.. Не смейте ее ругать! Я сам!.. Это мое дело!.. Во мне – только темные инстинкты, мне не совладать с ними, я сам с собой покончил. У меня нет будущего! И не нужно! У таких как я не должно быть будущего. Мне на смену придет новая жизнь, жизнь моего ребенка – она будет лучше моей. Надеюсь, он не унаследует от меня ничего! Ничего! Никаких темных инстинктов!.. Инстинкты умрут вместе со мной!.. Я погублю их!..
Теперь они с Иваном Бобылевым могли играть в каком-нибудь отчаянном фильме на пару.
Изящные ноздри Эльвиры раздувались, лошадиные черные волосы блестели здоровым блеском... От нее еще сильнее понесло потом... Нет, это был еще не финиш! Но лошадь неистово рвалась к нему. Ей нужен был Великий город. Она хотела схватить его, сжать в своих тонких пальцах, вонзить в него свои длинные накрашенные ногти. Ей нужен был не подросток. Ей нужен был Великий город!..
«Да, Великий город!» – думала она. Про Великий город она слышала как-то все от того же подростка.
«Я не так-то прост! – думал подросток. – Я не так-то наивен. Я все понимаю. И я не так-то прост!.. Я зол, я циничен!.. О, что за чудовищная тоска!.. И кому нужна эта программа возмужания, если от нее такая чудовищная тоска! Программа возмужания не умиротворяет никаких темных инстинктов, темные инстинкты остаются, но к ним добавляется еще и ужасная тоска. Что я за дебил?! Что я за идиот?!.. К черту меня!.. Уничтожить меня! Стереть с лица земли!.. Гадкий, негодный ублюдок, который порождает миллионы проблем для всех и прежде всего для самого себя – вот кто я!.. Дебил!.. Ужасный дебил!.. Вообразить такого и нарочно невозможно!.. Зачем я – это я?!.. Зачем я не кто-то другой?! Не хочу быть самим собой!.. Ненавижу тебя, тварь – гадкий дебильный подросток!..»
– Это моя программа возмужания! – хрипел он.
* * *
Когда Не-Маркетинг закричал на отца «Ты-то зачем во все это лезешь?! Тебе-то что во всем этом нужно?!.. Перестань кривляться! Только тебя во всем этом не хватало!», тот сжал кулаки и в этот момент всем стало ясно, что сейчас он набросится на сына и примется его бить.– Ну, бей, бей! – закричал Не-Маркетинг настолько громко, что, конечно, в лобби его крик расслышали абсолютно все, а стоявший у автоматических дверей охранник вышел из-за своего столика и шагнул в их сторону. Но продолжая со встревоженным видом смотреть на них охранник отчего-то этим выходом из-за столика и ограничился.
Все в лобби замерли так же как и охранник, и уставились на них, но драки не произошло, – Иван Бобылев так же громко, как и его сын закричал:
– Нет, я не буду тебя бить!.. Но знай, что я не кривляюсь и это все совершенно серьезно и правдиво, и у меня будет новый сын, сын Эльвиры! Вот он-то и станет жить в той квартире, в которую ты так и не захотел возвращаться!.. Я создал тебе замену – нового сына!
– А может быть дочку! – своего ехидства Лебоку было не сдержать.
– Я тебе уже недавно говорил, что мне необходимо встретить молоденькую девушку! – вопил Иван Бобылев.
«Клоуны! – подумал Не-Маркетинг. – Мрачные клоуны!.. Но что-то со всем этим сейчас должно случиться. Это как в парке ночью – такое чувство, что все это лишь прелюдия и что-то должно вот-вот произойти. Не по себе!.. Очень не по себе!..»
Словно какая-то стеклянная стена окружила Не-Маркетинга и сквозь нее слова Ивана Бобылева проникали едва-едва. И мачеха его больше не казалась ему лошадью и зверем. Ему было бы смешно, если бы не было так жутко. Все же она была зверем! А подросток-то – как он его, Не-Маркетинга, подвел!.. Не будь отношений подростка с Эльвирой, Лебоку не понадобилось бы втравливать во все это Ивана Бобылева и этот теперешний его позор и ужас не состоялись бы.
– Я говорил тебе, что только новая любовь может возродить меня к жизни, и вот – свершилось! Вот этот вот человек, – Иван Бобылев начал пальцем тыкать во внука фотографа. – познакомил меня с ней, с Эльвирой. Негде ей жить?! Хочет она зацепиться в Москве?! Отлично! Я сделаю так, что она останется в этом городе! Она уже ночевала у меня несколько раз!.. Это ты все натворил! Ты дал толчок! Ты был первопричиной! Ты и только ты!..
«Ах вот как?! – пронеслась информация в голове у Не-Маркетинга. – Я был первопричиной?!.. А ведь и верно!.. Зачем же я все это натворил? Зачем я это сделал?!.. И как получилось так, что я все это сделал?»
– И знай же, знай, негодный мальчишка, – продолжал в раже Иван Бобылев. – Знай, дебил, что я проклинаю тебя! Ты, дебил, все время изображал из себя какое-то странное привидение! Привидение, которое исчезало, как только я появлялся! Мне хотелось говорить с тобой и было что сказать, но ты не хотел ничего слушать!.. Я искал встречи – ты старался ее избежать, я начинал говорить – ты убегал. Как это мне надоело!.. Я не хочу привидений! Я их боюсь! Тем более таких, которые меня ненавидят! Будь ты проклят! Будь прокляты все привидения на свете! Это все нынешнее вре мя – оно расплодило всюду привидений. И жить по-человечески – не живете, и умирать – не умираете. Так и бегаете между тем и этим светом!..
– Это ты бегаешь между тем и этим светом! – воскликнул Не-Маркетинг.
– Чтож, я хотя бы создал новую жизнь, ребенка Эльвиры, а ты не создал ничего! Ты только создал еще одно привидение: создал из самого себя! – продолжал Иван Бобылев. – Она, эта созданная мною новая жизнь, похоронит старую, – ни к чему не годную, дебильную, тупую, лживую!..
– Это ты про себя?
– Нет, это я про тебя, про таких как ты!.. О, все вы, привидения, мазаны одним потусторонним миром!.. Много я вас уже за последнее время повидал! Вас теперь много, чтобы увидеть вас далеко ходить не надо, вы – кругом! Все горе на свете – от вас, вы все – дебилы, вылезшие из прошлого. Но в вас нет будущего, в вас – только прошлое!
– Заткнись, идиот! Ты несешь чушь! За тебя стыдно! Создал он новую жизнь!.. Угрюмый развратник!
– Нормальным людям уже нет на этой земле никакой от вас жизни!.. Так сгиньте же, наконец! Сгиньте и дайте жить другим, нормальным людям! Тьма, которая исходит от вас, должна, наконец, исчезнуть! Сгинь! Сгинь!..
В этот момент подросток облизал пересохшие губы и посмотрел на Эльвиру. Ответный ее взгляд был спокоен и холоден...
– А как же я?.. – в отчаянии пробормотал подросток.
«А-а... Дошло до тебя наконец!» – как будто во сне подумал Не-Маркетинг.
– Хватит! Только не хватало твоих истерик! – уж Эльвира-то была резка! Ох как резка она была с подростком! – Ты ничего для меня не сделал! – кричала она – Ты так до сих пор ничего и не сделал!..
– Я делаю, я стараюсь...
– Делать надо скорее. Иначе это все не то!
– Постой, ты что же, не понимаешь: ты ломаешь всю комбинацию, которая так непросто все последнее время налаживалась...
«Дело вовсе не во всем том, что сейчас происходит здесь! – вдруг ясно понял Не-Маркетинг. – Это все, при всей его важности – лишь какое-то отвлекающее действие. Опасность здесь, она где-то рядом, но к этому скандалу она имеет малое отношение. Скандал – лишь дымовая завеса, ширма... Вот-вот...»
Эльвира – будущая или уже нынешняя мачеха Не-Маркетинга – спросила:
– Какую еще комбинацию?..
– Не комбинацию, а вообще... – говорил подросток. – Всю последовательность событий!.. Мы же с тобой договорились. Ты в корне подрубаешь всю мою программу возмужания. Ведь я все это с тобой искренне, я совершенно серьезно, я собирался связать с тобой всю мою жизнь... Мы же поженимся...
– А зачем же я участвую во всех ваших комбинациях?! – вдруг, словно протрезвев, спросил Иван Бобылев. – Зачем же я только что проклял своего сына?.. Зачем же я нес всю эту чушь про привидений?!.. Откуда я вообще взял всю эту чушь про привидений?!.. Это ты мне, Эльвира все время внушала!.. Ты сама – как привидение: появилась, возникла из какой-то ужасной дыры, приехала в наш город. Ни родителей у тебя, ни родственников... Были хорошие люди – удочерили тебя, но их ты окатила грязью... Зачем ты так поступила?
– Они свиньи! Они скоты!.. Я им нужна, чтобы было кому выгребать за ними дерьмо на старости лет!.. Они взяли меня как скотину в хозяйство... Как скотину! – взвизгнула она истерично.
– Так ли это?!
– Так! Так!
– Может быть все это – наглая ложь? Может быть, и от моего сына не исходит никакая тьма и не нужно, чтобы он сгинул?!..
– Нужно, нужно! – взвизгнула Эльвира. – Ужасная тьма исходит от него! Это точно! Он сумасшедший, это все признают! Он – ужасный дебил. И хватит сомнений! Хватит! Так вы все со всеми сомнениями далеко зайдете!.. Хватит сомнений, Иван! Хватит сомнений, мой подросток!.. Вы же видите оба, что день ужасно сегодня тяжелый и нервы у всех перенапряжены. Давайте уж, как только что было сказано, не будем сгоряча ломать друг-другу никаких комбинаций. А потому, давайте лучше сейчас все разойдемся. Хватит!.. Поговорим потом. А ты, – обратилась она к подростку. – сейчас лучше уходи первым и как можно скорее! Вечером все равно встретимся... Тут сейчас могут взвихриться такие информации, которых ты точно не сможешь переварить.
– Таких информаций больше в мире нет. Я уже слишком возмужал и могу переваривать любые информации! Так же как и вы все!
– Уходи, это я тебе говорю, как старшая!.. Иначе я окончательно разломаю тебе все твои программы и все твои комбинации!.. Уходи!..
– Я не пойду!..
– Мы же договорились... Ты ведь поклялся, что будешь слушаться! Что, значит, и ты распространяешь вокруг себя мрачную сюрреалистическую ложь?!.. Вот значит как?!.. Ты – слуга мрачной сюрреалистической лжи? Не ожидала! Подросток – распространитель мрачной сюрреалистической лжи! Это новость, которая многое меняет!..
Подросток повернулся и быстро пошел к автоматическим дверям на улицу, но тут оказалось, что ровно ему навстречу идет сам старик-фотограф... Пока все были увлечены последней сценой, разыгрывавшейся между Не-Маркетингом, Иваном Бобылевым и Эльвирой, тот успел войти с улицы в автоматические двери, пройти мимо охранника, который так же как и все в лобби бизнесцентра смотрел в этот момент на необычную компанию.
– Дерьмо!.. Дед, ты дерьмо! – закричал подросток на старика-фотографа.
Выкрик этот был неожиданным и ничем необъяснимым.
– Ага! Дошло таки! Вот я тебе и говорил!.. Дерьмо?!.. А вот похлебай-ка ты теперь этого дерьма! – всем было непонятно, отчего так произошло, но старик-фотограф явно очень обрадовался этим словам внука-подростка. Он словно бы только и ждал их, эти слова, как какой-то предлог, словно бы эти слова каким-то нажатием спускового крючка для него послужили:
– А вот теперь посиди-ка ты в этом дерьме! Я тебе говорил, говорил, что это дерьмо! Что ты этого дерьма еще успеешь в жизни нахлебаться и не надо было спешить!.. А ты мне что сказал? Что это не дерьмо?! Вот теперь и хлебай! Зачерпывай полной горстью и отправляй в рот.
– Что ты кричишь?!.. – зашелся подросток. – Какое дерьмо?! При чем тут дерьмо?! Я тебя ненавижу!.. Что ты несешь?!.. Ты всегда несешь какое-то дерьмо! Я не могу ничего понять, а ты угнетаешь меня еще больше!.. Ты сбиваешь меня с толка!.. Хватит кричать! Я окончательно запутался! Понять ничего невозможно! Информации кругом только противоречивые. В них невозможно разобраться! Как можно работать, как можно воплощать в жизнь в такой ситуации какие-то программы?! Это полный информационный беспредел!