До обеда она пролежала, а потом кое-как собралась и ушла.
Через два дня она мне позвонила и сказала, что козел в полном восторге, уже купил ей кожаную курточку, она приводит в порядок запущенную козлиную квартиру, а больше говорить не может – он вышел за сигаретами и вот-вот вернется.
– Прямо из рук меня не выпускает, – пожаловалась Маргаритка.
Толстуха додумалась устроить меня в строительную бригаду!
Мы пошли на встречу с бригадиром.
Он посмотрел на меня и сказал, что сейчас ему как раз жена подсунула племянника, не отказывать же родной жене, так что, если в бригаде будет местечко, он сам позвонит. Толстуха поняла, что тут дело неладно, велела мне идти к остановке, а сама задержалась – потолковать с бригадиром. Потом она догнала меня.
– Валентин, – строго сказала она, – этот человек клянется, что узнал вас. Вы подрабатывали сторожем на новостройке и, как он утверждает, не просыхали.
– Он меня с кем-то спутал.
– Нет, Валентин… – толстуха вздохнула. – Он знает ваше имя. Я ему вас не называла, он сам сказал…
Это была какая-то необъяснимая чушь. Или же наоборот – судьба берегла меня для более серьезных заработков, чем гроши на стройке. Может быть, Бродяга уже стоял на трапе самолета, который принесет его ко мне?
Избавившись от толстухи и придя домой, я позвонил Маргаритке.
– Ты сегодня придешь? – спросил я. – Если твой козел в командировке, то приходи. И принеси бутербродов.
– Я постараюсь, – отвечал знакомый голос, но что-то в нем было уже незнакомое.
– Ты, родная! – сказал я ей. – Еще пару месяцев – и я заберу тебя у этого козла! Чтобы мне не пришлось тогда тебя обламывать – ты там не очень-то. Он – козел, и ты под него не подделывайся, ясно?
– Ясно, Брич. А каких тебе бутербродов?
Я задумался.
– Можно с копченой рыбой. Да – и еще по дороге захвати бутылку.
Маргаритка прибежала ненадолго и чем-то мне на сей раз не понравилась. Денег обещала принести в другой раз – то, что дал ей козел на хозяйство, она уже потратила. Мне даже показалось, что ей понравилось тратить козлиные деньги… в то время, когда я сижу тут, как дурак, и экономлю сигареты!…
К тому же, я так понял, что она из козлиных денег хочет заплатить за комнату. Черт, подумал я, сколько же я уже тут живу?
Когда Маргаритка ушла, я выпил полбутылки водки и закусил толстухиной колбасой.
Стоя у окна, я смотрел во двор. Приходили люди, пересекали двор, в доме напротив зажигались окна. Все жили и радовались, все имели деньги! Они ногтя моего не стоили – а имели деньги!
Чертова Маргаритка! Почему она не расколет своего козла?
Я взял телевизор в охапку и перетащил в маленькую комнату. Все равно толстуха целыми днями пропадает непонятно где, он ей не нужен.
Включив, я погулял по разным каналам. Один меня заинтересовал – там показывали хороший фильм. Мужчина в черном пиджаке, галстуке-бабочке и с пистолетом бегал по какому-то особняку. Пиджак мне понравился, я его запомнил. Мне скоро понадобится такой пиджак, подумал я. Когда приедет Бродяга, а он обязательно приедет и заберет меня отсюда, мы с ним пойдем в лучший магазин и выберем мне такой костюм, что все закачаются!
Я задумался о костюме и о том, сколько денег привезет Бродяга. Не может же он столько времени пропадать и явиться совсем пустой! А я что же – я подожду.
Я не стану ввязываться во всякие мелочные затеи со здешней шушерой. Они – плоские и ничего не понимают в МУЖСКОМ ДЕЛЕ. Я им такой план предложил! Идиоты. Кретины.
Нет, лучше я сейчас все продумаю – какой костюм и какие туфли выберу, а главное – какую машину!
Я стал переключать каналы в надежде, что сейчас покажут машины. И вдруг увидел то, от чего едва не выронил пульт.
– Брич… – позвал меня Бродяга. – Все кончено, Брич, уходи… Я прикрою…
Лицо его было в крови, волосы всклокочены.
– Бродяга! Что с тобой, Бродяга?! – заорал я.
– Зря я тебя с собой взял… – ответил он, и каждое слово давалось ему с огромным трудом, и я понял, что он умирает.
Но он не имел права умирать! Это что же – он там умрет, а я останусь тут без цента за душой?…
– Прости меня, Брич… – прошептал Бродяга. – Ты был хорошим товарищем… Прости… Беги!…
И потерял сознание.
Я увидел его – распростертого на песчаном холме, за невысокими и редкими кустиками. Он лежал, просунув дуло пистолета, и делался все меньше, и стало видно сверху, что к этому холму подбираются рейнджеры.
– Держись, Бродяга! – крикнул я.
Где-то тут валялись гантели толстухиного мужа… Я быстро выкатил их из-под тахты.
Там началась стрельба.
– Ну, вы, родные! – сказал я рейнджерам. – Бродягу я вам так просто не отдам!
И что есть силы треснул гантелью по телевизору. Прямо по экрану!
Внутри грохнуло, и дыра выплюнула осколки. Один царапнул меня по щеке.
Бешенство!
Эта дрянь еще и плюется!
Я раздробил гантелью боковую стенку и какие-то железки, я отошел, примерился, и ногой скинул телевизор на пол. А кучу осколков на полу я еще немного потоптал.
– Сволочи! – сказал я рейнджерам. – Это вам за Бродягу…
И задумался.
Это что же получается – его больше нет?
А кто же придет сюда за мной? Кто принесет деньги? Кто вытащит меня отсюда и возьмет в другую жизнь, где все мужчины – крутые, а все женщины – двадцатилетние? Кто?!?
Нет.
Так быть не должно.
Мне показалось.
Возможно, меня обманули.
Я сел на тахту. Обманывать себя не позволю – это раз. Два – Бродяга всегда возвращался. Вернется он и на этот раз.
– Брич, – скажет он, – дружище! Мы завтра идем НА ДЕЛО!
– Да, – скажу я.
Он знает цену моему «да».
Я вышел на кухню и заглянул в холодильник. Там была только пачка пельменей. Очевидно, толстуха почему-то стала питаться вне дома. Ну и черт с ней. Пельмени – тоже еда.
Я поставил кастрюлю с водой на газ и сел на кухонную табуретку.
Когда Бродяга приедет, я расскажу ему, как меня устраивали на работу. Это же надо – меня устраивали на работу! Какая, ко всем чертям, работа? И расскажу, сколько мне обещали за месяц таскания тюков. То-то он посмеется! На эти деньги даже в классный кабак поужинать не сходишь.
Я расскажу ему про те кабаки, которые обнаружил в городе. Бродяга – он, когда деньги есть, любит повеселиться. Значит, во-первых, одеться. Во-вторых, найти себе нормальное жилье. А то я торчу в этой комнатенке, как пес в конуре. И жру идиотские пельмени…
Кастрюля принялась как-то странно потрескивать. Я заглянул в нее и увидел, что дно уже черное. Наверно, я налил мало воды. Пришлось ставить другую кастрюлю, но со стряпней мне что-то не везло – я припаял совершенно разварившиеся пельмени ко дну намертво. Кое-как я выскреб тестяную кашу ложкой и сунул кастрюлю в мойку. Что за дела? Чтобы женщина в доме не могла помыть посуду? Пусть даже толстуха…
Я вошел в комнату и закрылся на крючок.
Скорее бы приезжал Бродяга! Я, кажется, сделал все, для чего прибыл в этот город. Ротмана – застрелил… А Ксения – дура.
Вот! Надо наконец дать в ухо Карасевичу…
Я лег и закрыл глаза.
Я представил себе, как вхожу в этот проклятый рыбный ресторан. На мне костюм из самой лучшей витрины, пиджак, который застегивается очень низко… которые высоко – те для педерастов… На мне – блестящие туфли и галстук, как у Джемса Бонда.
Мне навстречу выходит швейцар Юра. Он кланяется, он лепечет, что, мол, добро пожаловать. Я без замаха бью его – и он падает. Я вхожу в зал – там полно народа. За крайним столиком сидит Ксения с мужем – я сразу их замечаю. И от стойки отходит бородатый.
Он идет ко мне, а я иду к нему.
– Ну, ты, родной! – говорю я ему. – Получай, сука! Вот тебе твоя Ангола!
Он отлетает на десять метров – прямо к ногам Ксении, к этим стройным золотистым ногам – только так! Он лежит, не двигаясь, а она встает. Муж пытается ее удержать, но она стряхивает руку мужа, она идет ко мне!
Наконец-то она поняла, что такое настоящий мужчина!
– Идем отсюда, Брич! – говорит она громко и смотрит мне в глаза. Она уже хочет меня, открытое платье само сползает с ее плеч.
– Идем, – говорю я и обвожу взглядом столики. Одни мужчины смотрят на меня со страхом, другие – с завистью, а все женщины – так, как Ксения.
На улице стоит моя машина, шестисотый мерс. Прохожие окружают ее и тихо переговариваются – такой роскоши в этом гнусном городишке они не видали. Я открываю дверь, потом захожу с другой стороны и распахиваю другую дверь – перед Ксенией.
Ксения садится, сажусь и я.
У меня снят номер в лучшей гостинице. Портье встречает нас с поклоном. Скоростной лифт веет на двадцатый этаж. В лифте мы одни – и Ксения отчаянно прижимается ко мне, ее губы ищут моих губ…
– Валентин!
Тьфу! Явилась!
– Валентин, я же знаю, что вы дома! – разорялась за дверью толстуха. – Давайте договоримся по-хорошему! Вы собираете свои вещи и уходите! Мне от вас ничего не надо, никаких денег! Расстанемся по-хорошему! Я не так много зарабатываю, чтобы кормить двоих!
Тьфу… Это она про те пельмени, которые я нашел в холодильнике.
Я с большой неохотой встал и уперся плечом в шкаф. Шкаф поехал и загородил дверь намертво. Теперь она сюда не вломится.
Потом я опять лег. Нужно было начать сначала.
Итак, я вхожу в лучший магазин, чтобы купить костюм, в котором поеду в ресторан «Три карася» бить морду швейцару Юре и тому бородатому…
Продавщицы бегут ко мне…
Нет, ко мне выходит директор магазина…
– Валентин! – опять запричитала толстуха. – Вы бы не могли вынести телевизор? Мне же нужно смотреть вечернюю программу новостей!
Телевизор… Еще и это…
Нужно было сделать так, чтобы проклятый телевизор исчез. Вообще! Я взял гантель, примерился – и несколько раз треснул, чтобы развалить крупные детали на куски помельче. Иначе мне пришлось бы открывать большую створку окна. А обломки можно выкинуть и в маленькую.
Потом я это сделал. И опять лег. Я сыт. Мне сейчас никакая женщина не нужна. Я – сыт. Вот завтра приедет Маргаритка, привезет бутерброды. Поем. Покувыркаюсь с Маргариткой. Может быть, она даже пива привезет. Главное, чтобы толстуха ушла пораньше и не орала с утра, как резаная. Какое она, в самом деле, имеет право на меня орать? Я же на нее не ору.
И разве я ей мешаю? Сижу в комнате, носа наружу не показываю. Меня даже не слышно.
Я лучше тут пересижу, но до таскания рулонов на идиотском складе не унижусь. Купец умрет за деньги, попа задушит жир, солдат умрет за чью-то корону, а я умру на стеньге – за то, что слишком жил!…
Ничего, еще немного – и приедет Бродяга.
А тогда начнется настоящая жизнь!
конец второй части
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава первая.
И на магов можно найти управу!
Кто заорал?!?
Я заорал?…
Ну да…
Попробуй тут не заори!
Васька от моего вопля очнулся и выхватил пистолет, Башарин замахнулся лопатой, а я, шарахнувшись от огненного снопа, шлепнулся на задницу и продолжал вопить, но уже как-то прерывисто.
Бородатый верзила в кольчуге соскочил с подмостков и пошел на нас, держа перед собой факел.
– Вы как сюда попали? – спросил он. – И чего вы орете?
Очевидно, он не мог поверить, что такой звук издала одна-единственная глотка.
– А вы кто такие? – вопросом на вопрос ответил Вася.
– А вы?
– А я – следователь Горчаков из городского у-вэ-дэ.
Видя, что разговор сворачивает в серьезное русло, я начал вставать.
– Вы что, насчет противопожарной безопасности, что ли? – изумился бородатый. – Ну, днем – я еще понимаю! Но чтобы ночью выслеживать! Лирайт, прыгай сюда! На нас сейчас протокол составлять будут.
– Ты облез, да? Совсем облез? – поинтересовалась девушка с мечом. – Он такой же следователь Горчаков, как я – гоблин!
– Документ предъявить? – спросил Вася.
– У нас у самих этих документов – жри не хочу!
И бородатый, пошарив за пазухой, откопал там и вручил Ваське удостоверение. При свете факела мы трое сунулись туда носами.
Это были корочки примерно такого размера, как мой университетский диплом. Они содержали в себе портрет бородатого и следующую запись:
«Настоящим удостоверяю, что податель сего является умертвием и заклятиям второго и третьего колец не подлежит. Подпись – Саурон».
– Они… – безнадежно произнес Башарин. – они нас на машине обогнали и другой стороны заехали…
С подмостков соскочил высокий парень в длинном плаще. Теперь было видно, что плащ застегнут на плече огромной круглой штуковиной с камнями, несомненно, имеющей магический смысл. Длинные волосы были с боков заплетены в две тоненькие косички. Еще у парня имелась на голове повязка с тайными и грозными знаками. Все это состояло в каком-то неожиданном, и потому жутком противоречии с простецкой круглой физиономией.
– Отколь грядете вы, о гоблины, в сей край, и что несете мирным жителям лощины? – провозгласил он.
Тут уж даже страх не удержал меня от высокой поэзии.
– Уж как дали три дородна добра молодца кросс по местности пересеченныя! – ответил я не менее торжественно. – Утекали три дородна добра молодца от злодеев с телегой заморскою, да на вас в сих хоромах напоролися!
– Свои люди! – заорал откуда-то сверху мальчишеский голос.
– Погоди, Лионель! – одернул бородатый. – Ну, как, еще документов надо?
Он достал еще одни корочки.
– Настоящим удостоверяю, что мастер Корвин с восьми утра до ноль-ноль-двух часов является самоходным говорящим пнем! – прочитал он. – Еще?
Мы переглянулись.
Похоже, что эти маги удрали из сумасшедшего дома – и оставалось только дождаться, когда за ними прибегут санитары, подумал я. Но сноп радужного пламени?
Васька, как выяснилось, задумался на другую тему – почему они не вырывают из наших рядов Башарина?
– Игореха, порядок! – зашептал он прямо в ухо. – Это какие-то другие маги! Конкурирующая фирма!
– Понял, – отвечал я.
Гордость переполнила мою истрепанную гипнотическими заморочками и ночным кроссом душу.
Похоже, один лишь я мог говорить на равных с этой компанией. Васькино звание и лопата Башарина тут почему-то всерьез не принимались.
Однако именно Башарин и внес в наши отношения долгожданный перелом.
– Вы примите трех дородных добрых молодцев! – возопил я, даже подняв руку, как памятник Ленину, все еще торчащий перед Дворцом пионеров и школьников. – Защитите их от нечисти поганыя, что на черной иномарке их преследует, и сведите добрых молодцев в укрытие…
– Костя! – воскликнул вдруг Башарин. – Костя, да это же я – Валентин!
Круглолицый парень шагнул к нему.
– Точно!
– Сафари, это кто? – спросил бородатый, он же по документам – умертвие и самоходный говорящий пень.
– Клиент!
Тут и я узнал знаменитого снайпера. Более того – Васька наконец-то врубился.
– Константин Федорович… Ковальчук?… – даже фамилию вспомнив, уточнил он.
Тот, кто стоял перед нами, был так же похож на Константина Федоровича Ковальчука, как был бы похож на него чернокожий вождь племени мумба-юмба в парадной раскраске и юбке из пальмовых листьев.
Сафари шагнул к нему и вгляделся.
– Ребята, это действительно следователь! – и, подумав, добавил: – Возможно, даже Горчаков! Ну, Корвин, репетиция отменяется. Это он по мою душу! Вон – и Башарина привел! Как будто меня нельзя каждый день отловить на службе!
– А нельзя ли решить вашу проблему с утреца? – надвинулся на Ваську бородатый Корвин. – Это же не вопрос жизни и смерти!
– Да нет никакой проблемы! – воскликнул Васька. – Мы тут случайно оказались.
– Ночью, на полигоне, – случайно?!?
– Кылдык! – заорал кто-то наверху. Надо полагать, от восторга.
На подмостках появились еще какие-то люди, все – в длинных плащах, с повязками, которые несколько лет назад у волосатых назывались «хайрешники», в сапогах, и, что самое жуткое, – при оружии. Огромные мечи в свете факела серебрились и бликовали. Я не мог упустить такое зрелище и стал открывать сумку с техникой…
И успел сделать несколько кадров, пока они ловко прыгали вниз.
Вдруг двое пропихнулись к Ваське и встали перед ним по стойке смирно.
– Не узнали, Василий Федорович? Это же я – Леша!
– Какой Леша? – Васька на всякий случай отступил. Перед ним стоял здоровый дядя в доспехах и с какой-то подозрительной бородой.
– Леша Орехов! Из «Бастиона»! Ну? Вспомнили? – и богатырь ухватился за бороду, как бы желая явить миру свое подлинное лицо.
– Хрумгор, не моги! – взвизгнула девчонка в золотых лосинах по имени Лирайт. – Я ее второй раз так закрепить не сумею!
И треснула бородовладельца по кольчужной руке.
– Василий Федорович, это не сумасшедший дом! – поняв, что с нами тремя творится, воскликнул Леша. – Это просто наша ролевушная тусовка готовится к большой игре на выезде! А нас завербовали в гномы! То есть, взяли в гномы по бартеру!
– В гномы по бартеру? – переспросил Васька.
Ну что же, подумал я, если в городе полно под завязку нечистой силы, если маги шастают по огородам, охотясь за инкубами, и черные иномарки прикидываются милицейскими «газиками», то почему бы для полноты картины не завестись еще и гномам, ведущим торговые дела с какой-нибудь фирмой, получающей военную силу по бартеру? Бизнес – он и у гномов бизнес…
– Ну да! – Леша повернулся к Корвину и Сафари. – Ребята, вы продолжайте, а мы с Сашкой все им сейчас объясним. Пойдем в сторонку, Василий Федорович.
– Так что, начинаем сначала? – спросила Лирайт.
– Мне другой баллончик нужен, – сказал Сафари. – Этот я весь израсходовал.
– А другого нет, – сообщила девчонка в длинном платье, с корзиной на сгибе локтя и тоже в длинном плаще с капюшоном. – Ты уже весь мой дезик извел!
– Ну, если ты мне пустые баллоны подсовываешь!…
– Какие пустые! Пустые тебе полтора метра огня не дадут!
– Ну, значит я в эн-зе возьму!
– Попробуй только!
Леша с Сашей стали нас оттеснять в глубину зрительного зала.
– Что там у вас за баллоны с огнем? – поинтересовался Васька.
– Так, бутафория. Нажимаешь на кнопку аэрозольного дезика и поджигаешь. А что – правда, здорово выглядит?
– Правда, – подтвердил Васька, покосившись на меня. – Более чем здорово.
И тут Башарин заржал. Не засмеялся, а именно заржал, как жеребец стоялый. Можно подумать, сам он не шарахнулся, когда Сафари выпустил чуть ли не изо рта огненный сноп! Я-то вскрикнул, это дело естественное, а он чуть Ваську не опрокинул.
– Значит, играете? – уточнил Васька. – Взрослые люди! В гномов играете!
– Корвину вообще тридцать пять, – сообщил Саша. – И он, между прочим, известный коллекционер. Он старое оружие собирает, реставрирует и за бешеные деньги продает. Ну, Сафари вы и сами знаете.
– Вы-то как сюда попали, гномы?
– Я же говорю – по бартеру! – вмешался Леша. – Ролевики сотрудничают с курсами бодигардов. Очень просто, Василий Федорович! Они у нас клиентов играют и нештатные ситуации создают! Особенно на экзаменах. Клиент – он же дурак? Он же в нештатной ситуации ведет себя как идиот?
– Понял! – воскликнул Васька и повернулся к нам с Башариным. – Это правда, они для выпускных экзаменов клиентов со стороны приглашают. Только я не думал, что сумасшедших…
– А что? – обиделся за ролевиков Саша. – Вот, скажем, я со второго захода сопровождение сдал. У меня клиентом была Лирайт. А это – черт с рогами, а не девчонка. Задание – провести шесть кварталов, откуда будет нападение – неизвестно. Ну, веду. На нас из дверей двое пьяных валятся! Я ее – за спину, их – ногами, а она кидается в троллейбус! И уезжает! Ну, упустил клиента, приходи через две недели пересдавать.
Ряженые ролевики, догадавшись что речь идет о их подвигах, подтянулись поближе.
– Так строго? – не поверил Васька.
– Ну! – подтвердил Леша. – Думаете, если нас учат ходить в паре, тройкой и ромбом, так это уже и все? Вы вот как-нибудь не в свой день придите и посмотрите! Мы ведь почему в «Бастион» охранниками пошли? Ротман хорошо платит! А мы ведь можем с любой вип-персоной бодигардами работать!
– Я все понял, – и голосом, и даже рукой утихомирил его Васька. – Они вам изображают клиентов на экзамене, вы им – гномов, когда потребуется. Извините, что помешали.
Я невольно вздохнул. С одной стороны, вряд ли при таком стечении народа – и довольно неожиданного народа – маги попытаются нас достать и отнять у нас Башарина. С другой – ну, что может бодигард, пусть даже с сертификатом, против гипнотизера?…
– Вас-то как сюда занесло среди ночи, Василий Федорович? – спросил Саша.
– Да вот занесло…
Ну естественно, подумал я, как этот супермен в должности следователя угрозыска признается соплякам, что удирает от магов? Ему за это, поди, начальство потом выговор влепит! Ну, ладно, я – не супермен, я – педагог, я могу признаться.
– Ребята, – обратился я к гномам-бодигардам, – мы тут в неприятность влипли. В Малаховке какая-то нечисть завелась, гипнозом балуется. Вот его преследовали. Мы ему-то помогли, а в результате вот тут оказались.
Я показал на Башарина.
– Нечисть? Гоблины? – радостно загомонили ролевики.
– Тихо, тихо… – к нам подошел Сафари. – Это правда насчет гипнотизеров?
– Правда, – глядя в пол, признался Васька. – Вот, свидетель…
– Тут со мной точно какая-то чертовщина творится, – подтвердил Башарин очень даже независимо. – Гипнотизеры какие-то за мной гоняются. Чего я им такого сделал – понятия не имею! Где я им в кашу плюнул – хрен их знает!
Даже лучший в мире актер не сыграл бы полное башаринское неведение лучше, чем он сам – с этой даже в состоянии изумления неподвижной рожей, умудрившись дать высшую степень недоумения только еле намеченным разведением в стороны крупных ладоней.
Сафари принюхался.
– Василий Федорович, вы эту нечисть своими глазами видели? Или с Валькиных слов?
– Своими глазами, – сказал следователь угрозыска. – Я, как видите, трезв хуже всякого стеклышка.
– Ага-а-а… – протянул Сафари. – Лирайт, Корвин, Лионель, Хэмси, Корнет, Стажер! Ко мне!
И, когда его молча окружили вызванные лица, он обратился к нам с такой вот странной речью:
– Мы не маги, конечно, но, вы только не пугайтесь, кое-что такое у нас получается. Сейчас мы пойдем и разберемся, кто вас тут по Малаховке гонял…
– Стойте! – Васька загородил им дорогу. – Это серьезно! Они… они… они – профессионалы!
– Я же говорю – кое-что умеем.
И Сафари, отстранив Ваську, повел свой странный отряд наружу, в казарменный двор и далее – к несуществующему забору.
– Non scholae, sed vitae discimus, – сказал я им вслед. Кто их знает, чего они там умеют…
– Ты сиди здесь! – велел Васька Башарину. – А я пойду с ними.
Я заступил ему дорогу.
– Да нельзя же их отпускать одних! – крикнул Васька. – Это же дети с игрушками!
И показал мне настоящую игрушку – свой табельный пистолет.
Естественно, я потащился за ним следом…
А спросите – зачем?
А вот не знаю. Ноги сами понесли. Потащился, поперся, повлекся! Как будто мало мне было всей ночной беготни! Вот непременно нужно было ближе к утру расквасить нос и сломать редакционную дигиталку!
Отряд ролевиков двигался по пересеченной местности. Я к тому, что за несколько лет бесхозности территория казармы сделалась-таки пересеченной. И шел он вовсе не туда, откуда нас принесло. Ролевики с бодигардами знали какие-то другие тропы, не привязанные к одиноким воротам, лишенным родного забора.
И они перешли какую-то незримую черту.
Я понял это по тому, как они остановились, вытянулись в цепочку и взялись за руки. Таким вот хороводом и двинулись дальше. Только чуть помедленнее.
– Учуяли, – сказал мне Васька.
Вот как следователь угрозыска может моментально уверовать в сверхъестественные способности заигравшихся переростков – этого я не знаю и объяснить не берусь.
– Зайдем-ка слева… – прошептал он.
Предполагалось, что Васька с пистолетом подкрадется сбоку и при необходимости вмешается в побоище, а я, вооруженный сумкой с фототехникой, буду прикрывать ему в этом побоище тыл. Однако я пошел за ним след в след, на каждом шагу всуе поминая Башарина. Уж лучше бы тыл прикрывал он со своей боевой лопатой.
Я споткнулся.
– Тихо! – прошипел Васька. – Пусть они думают, что мы где-то в казарме прячемся! А мы попробуем напасть на них с тыла.
Все оказалось еще хуже, чем я думал!
Васька, чувствуя себя опозоренным после бегства, решил поквитаться с магами. И не ждать столкновения магов с ролевиками, а напасть лично, персонально, собственноручно и собственнопистолетно.
– Вот… – почти беззвучно сообщил он.
– Ага…
Они забрались-таки на казарменную территорию, эти амбалы, они сообразили, где нас следует искать!
Их было трое.
И они заметили ролевиков, а те их еще не видели.
Ой, что сейчас будет, подумал я, ой, что будет!
Если крикнуть – амбалы мгновенно залягут и, черт их знает, могут и огонь открыть. Магический, но скорее – пистолетный или автоматный.
Я вспомнил свое открытие примерно часовой давности и полез в сумку…
Пистолет – ерунда. А вот фотовспышка!
Мгновенно высветились три гнусных злодейских силуэта и более того – три сытые рожи явственно обозначились.
От неожиданности эти скоты замерли – бери их голыми руками!
Но Сафари даже не замахнулся. И не попытался пошарить рукой в области подмышки – а ведь мог бы на всякий случай прихватить с собой из тира оружие, снайпер треклятый! За ту долю секунды, что действует вспышка, он мог бы выхватить пистолет и перебить всю компанию – или американские фильмы про крутых суперменов врет, как табун сивых меринов.
– Кылдык бафомет! – негромко приказал Сафари. – Корвин, дихло!
Ролевики запели.