– Сядь, – приказал Вася. – Вот сюда. Нужно выбрать из всей этой дряни информацию, от которой за версту не разит шизофренией!
– А что ты, собственно, ищешь? – поинтересовался я. – Тебя сглазили? На тебя напустили порчу? Может быть, ты собрался кого-то приворожить? Нужно избавить тебя от энергетического вампира?
– Я ищу инкубов! – отрубил Вася.
– Инкубов? А у тебя с ориентацией все в порядке? – пожалуй, насчет беспокойства в голосе я перебрал, ну да ладно. – Тебе, в твои годы и с твоей половой принадлежностью, ближе был бы суккуб!
– Где инкуб, там и суккуб. Давай, работай!
Он взял первую газетку, носившую краткое и непритязательное название «666», и пододвинул мне. А сам тяжко вздохнул и принялся отлавливать свою нечисть в другой местной газетке на ту же апокалиптическую тему, в «Асмодее».
Полчаса работы дали примерно такой результат.
На просторах Российской империи водились исключительно ведьмы и оборотни. Ведьмы перекидывались кошками и пакостили. Оборотни шныряли в волчьих шкурах. Также неоднократно восставали из гробов покойники, а какие-то исторические призраки предвещали несчастья. В городах и селах полтергейсты швырялись утюгами и валили холодильники. Все это было описано с такой серьезностью, что и уверовать немудрено.
Я покосился на Ваську – не уверовал ли?
Васька поймал мой взгляд и показал два пальца в виде латинской буквы «V». Оказалось, он наконец отыскал страницу объявлений.
Я тоже не предполагал, что у нас в городе такое количество гадальных салонов, специалисток по приворотам и Таро, а также знатоков древнеегипетской, древнескандинавской, древнеирландской, древнеславянской и прочих магий. Еще в бытность педагогом я видел, как наши дамы втихаря раскидывали друг дружке карты и совещались, в какой гадальный салон лучше пойти. Но кто мог знать, что это стало стихийным бедствием?
– «Генерал и епископ черной магии», – прочитал Вася. – Это как?
– Тайна сия велика есть, – отвечал я. – В таком случае, должен существовать и генерал-лейтенант черной магии. И адмирал. И кавторанг. Он стоит на мостике и крутит магический штурвал, и черные волны зла пенятся под носом его фрегата…
– Тебя несет, – заметил Вася. – А вот, глянь, грандмастер магии! Баба… Во! Орден мастеров эзотерики. Это вроде масонского, что ли? Древнерусская школа ведической реабилитации… Игореха – это как?
Кое-кто из генералов, адмиралов, грандмастеров и корректоров кармы – честное слово, два таких попались! – не постеснялся опубликовать свою физиономию. Не знаю, как завороженные, порченые и сглаженные, а я бы к такому человеку войти в кабинет побоялся.
– Хватит валять дурака, – сказал я. – Тебе нужен инкуб – ну и ищи инкуба!
Самое интересное – именно Васька его и нашел!
– Вот! – заорал он. И стал читать вслух:
– «Я бы не советовал заниматься спиритизмом людям, недавно потерявшим близких. Спиритизм в этом случае – прямой путь к инкубату и суккубату.»
– Ого! Инкубат и суккубат! – восхитился я. – А мы тут, сиволапые, лаптем щи хлебаем.
– Заткнись. «Если вызывать мертвых, общаться с ними, мечтать о близости с ними – они откликнутся. Но избавиться от них будет очень трудно. Допустим, вдова вызывает покойного мужа и говорит с ним об их любви. Ночью во сне, муж вступает с ней в сношение. Женщина не знает, что стала жертвой инкуба…»
– Кто этот специалист? И как он сюда попал?!?
Я имел в виду – у кого хватило нахальства бороться со спиритизмом на страницах газеты «Асмодей»?
– Магистр белой магии Астралон.
И Васька показал снимок, прилагаемый к беседе с магистром.
Астралон был мужчина с черными усами, красивый, как Боярский в роли д'Артаньяна. Именно в роли… Однажды знакомая показала мне уникальный снимок – в какой-то московской тусовке ее угораздило сфотографироваться рядом с Боярским. И я понял, что актер – немолодой мужчина среднего роста, но с пропорциями высокого человека, бывают такие анатомические казусы. До красоты там было далеко – по крайней мере, в моем понимании этого слова.
Огненные глаза белого мага наверняка прожигали слабое женское сердце, как раскаленная игла – восковую свечку. А, может, ему так по должности полагалось.
– Тут не сказано, как с ним связаться… – проворчал Васька, исследовав всю газетную страницу и даже заглянув на ту сторону.
– Не может быть, чтобы он работал без рекламы!
Рекламу Астралона мы отыскали в разделе грошовых объявлений «Для дома, для семьи» между услугами опытной няни с высшим образованием и зазывами тренера по шейпингу. Был только телефон, без всякого адреса.
– Добрый день! – сказал я в трубку. – Нельзя ли позвать магистра белой магии господина Астралона?
– Астралон слушает.
– У меня проблемы. Я хочу записаться к вам на прием.
– С удовольствием. Какое время для вас более удобно?
Очевидно, магистр давно сидел без работы.
– Сегодня можно? – спросил я. – Дело, понимаете ли, важное, наиважнейшее.
– Можно. Вы сейчас в центре города?
– Ну… Будем считать, что в центре.
– На проспекте Павших Борцов, в трех шагах от почты, есть подвальчик. Там с одной стороны сапожная мастерская, с другой – кафе. Называется «Анжелика».
– Знаю «Анжелику»!
Я ее действительно знал. И добровольно туда во второй раз бы не пошел. Там я отравился чаем с булочкой. Если кто скажет, будто это невозможно, не верьте! Возможно. И как еще.
– Ну так ровно в четыре заходите туда, садитесь за столик у крайнего окна, там, где будет лежать раскрытая книга в красной обложке, и ждите.
– Не так уж глупо, – заметил Вася, когда я передал ему разговор. – Вряд ли это кафе ломится от народа. Там можно спокойно поговорить. А если на прием к магу явится шизофреник – есть кому помочь его выставить.
– Вместе пойдем?
– Можно! – Вася вдруг развеселился. Оказалось – он никогда не беседовал с живым магом. И этот поход для него – ну, как для ребенка цирк! В цирке дядя клоун тем, кто сидит в первом ряду, может подарить шарик или конфетку. А маг, наверно, покажет фокус. Возьмет и материализует бриллиант в сорок каратов!
Мы честно заявились в «Анжелику» без одной минуты четыре.
Мы вошли, как велено, обнаружили загнивающее заведение, где не меня одного, видать, умудрились чаем отравить, подивились тому, как это оно еще держится на плаву, и проследовали к дальнему окну.
К нему торцом был приставлен стол, а на столе мы увидели толстую раскрытую книгу в красной обложке. Чтобы не закрывалась, сверху лежала бронзовая штука, диск с кривыми рожками, числом восемь, и на каждом загогулина выгравирована.
Мне стало страшно.
Это была не просто книга – а книга заклинаний! Вот прочитаешь сдуру что-то не так – и козленочком станешь…
Не сговариваясь, мы заняли два стула подальше от книги.
Ваське не грозит опасность стать козленочком, как не грозит она старому, умудренному опытом козлу, подумал я, все еще недовольный тем, как Васька бросил меня за киоском. Ну да ладно… сам – дурак…
Мы молча смотрели на эту книжищу, как два зачарованных идиота – ожидали, наверно, что страницы шелохнутся, из них выкарабкается, как из-под одеяла, зеленый чертик и скажет:
– Ну, привет, я – Астралон!
– Добрый день! – сказал почтенный пожилой мужчина, на три четверти седой, – Позвольте…
Он чуть подвинул меня вместе со стулом, протиснулся и сел, положив руки по обе стороны красной книжищи.
И мы поняли: это – Астралон!
Уж чего-чего, а кокетства мы с Васькой от мага не ожидали. Мы еще допускали, что пожилая дама, которая шастает по Интернету в поисках романов и женихов, помещает там свое фото тридцатилетней давности. Но чтобы мужчина?…
Очевидно, он сразу разгадал наше недоумение.
– Я не таков, каким вы ожидали меня увидеть, – сказал он. – Но нам нужно быть очень осторожными с фотографиями. Вам, кстати, тоже. Попавшая в плохие руки ваша фотография – это канал связи с вами, вы это знаете?
– Знаю, – немедленно соврал Вася. – А что, со временем этот канал слабеет, что ли? Или зарастает?
Мы оба и одновременно подумали про наш городской канал! Если его еще два года не чистить – по зелени на его водах можно будет пройти аки посуху.
– Очень просто. В течение семи лет человек полностью обновляется. И то, с чем связан снимок, уходит в небытие. То есть, удар, посланный по каналу, проходит мимо цели, – объяснил Астралон.
Этому снимку было больше семи лет, и даже более четырнадцати. Маг основательно подстраховался.
– Чем могу быть полезен? – осведомился он.
Мы переглянулись.
Когда двое взрослых мужчин вполне серьезно ищут по объявлению мага, находят, вступают с ним в контакт – в этом есть что-то дикое. Для Васи – в большей мере, чем для меня, но все же…
– Видите ли… – Вася решил показать мне, что он – отважнее, но неловкость-то девать было некуда! – Мы столкнулись со странным явлением. Оно похоже на то, что в вашей литературе называется «инкуб». И мы читали ваше интервью. Скажите, пожалуйста, может ли быть, что в наше время в городе орудует инкуб?
– Вполне! – без тени сомнения заявил Астралон.
– Не черт с рогами, не Мефистофель, который соблазняет Маргариту…
Я вздрогнул. Маргарита!…
– О черте с рогами никто и не говорит… – донеслось словно с соседнего этажа. Очевидно, я ненадолго отключился. – Речь может идти о так называемых полевых формах жизни…
Полевыми бывают ромашки, подумал я, и маргаритки… Нет, маргаритки – луговые… Почему же она не звонит, маргаритка моя луговая, почему звонила весь вечер и даже часть ночи, а потом больше не захотела, почему?…
– Нет, тут речь не об астральных или эфирных телах, – толковал Астралон, а Вася слушал. – Вот наши тела состоят из молекул, так? А у них все на уровне элементарных частиц. Или даже на нейтринной основе.
Ого, подумал я, ничего себе маг!
– Эти существа представляют собой поле или состояние элементарных частиц, если для вас так важны научные формулировки. Они, вероятно, могут свободно проникать сквозь другие тела и предметы, пропускать свет…
– Так это же призраки! – обрадовался Вася. – А нам нужен инкуб!
– Погодите, я хочу завершить свою мысль. Есть еще микролептонные поля. И даже существует аппаратура для наблюдения за ними. И проводились опыты. Вы никогда не пытались представить себе, скажем женщину – в натуральную величину и со всеми подробностями?
– Ну, представлял, – честно ответил Вася. – Но, скажем так, в определенной обстановке.
– Так вот, в ту минуту, когда ваше воображение рисует вам женщину, возникает так называемый микролептонный кластер, – убежденно произнес Астралон. – То есть, сгусток, что ли, на который аппаратура реагирует. Раньше, еще в прошлом веке, это называли эктоплазмой – почитайте Конан-Дойла!
Мы с Васькой переглянулись – про Шерлока Холмса все, что написал сэр Артур, прочитали, но насчет эктоплазмы там вроде ничего не было…
– Его статьи по спиритизму, – сжалился над нами Астралон. – Итак, силой мысли вы можете создать микролептонный кластер, но будет ли он существовать дольше, чем одна-две секунды, – это уже зависит от ваших способностей. Дело в том, что ваше же воображение довольно быстро этот кластер разрушает. Вы не концентрируетесь на образе, вам в голову приходят другие образы, а этот, как правило, гибнет.
– Почему – как правило? – заинтересовался Вася.
– Потому что есть люди, способные его удерживать довольно долго… – маг помрачнел. – Дольше, чем им самим бы этого хотелось. Погодите…
Он замер, сдвинув брови, резко встал и сделал рукой вот этак – ладонь вперед, чтобы собрать наше внимание в центре этой самой ладони.
– Подойдите к стойке, возьмите что-нибудь и садитесь за соседний столик! – приказал Астралон, цапнул книгу и вместе с ней исчез. Ну, не совсем исчез – вполне заметно кинулся в ту самую дверь, откуда раз в два часа появляется бабка с мокрой тряпкой, чтобы обтереть столики.
Васька тоже вскочил – очевидно, их там, где он служит, натаскивают именно на такую реакцию: делай, как я! А я человек штатский, мне такие быстрые телодвижения вредны.
– Пересаживайся, идиот… – прошипел Васька.
Очевидно, какая-то опасность все же была. Я переместился.
Васька мгновенно очутился у стойки. Что он там мог выбрать, о бессмертные боги, что? И ведь то, что он принесет, нам придется есть!
Я знаю много. Я знаю, как стряпать при помощи утюга. Когда вырубили газ и оказалось, что дома нет ни электрочайника, ни плитки, ни самовара, я исхитрялся кипятить воду на поставленном вверх подошвой утюге и на нем же жарить гренки из белого хлеба. Я могу одним батоном и заплесневевшей коркой сыра накормить шесть человек. Но как варят кислый кофе – я не знаю! Честно говоря, и знать не хочу.
Я к тому, что кофе, невинный черный кофе, который притащил Васька, в рот взять было невозможно. Наверно, в этом заведении и водка бы прокисла…
А бутерброды с сыром, которые он выбрал за относительную безопасность, были старше самого Васьки лет этак на полтораста.
Он как раз ставил эти смертоносные бутерброды на столик, к которому я плюхнулся, когда в «Анжелике» возник еще один посетитель.
Это был грязненький дедок из тех, кто собирает по мусорникам стеклотару. В огромной клетчатой пластиковой сумке, которую он приволок с собой, позвякивала именно стеклотара. И он взором профессионала прогулялся под столами.
Удивительно было, что буфетчица, уже собравшаяся уходить в кухонно-складские дебри, не обратила на него ни малейшего внимания. Хотя сбор стеклотары был, как мне кажется, скорее прерогативой бабки с мокрой тряпкой.
Маленький, беспредельно вонючий дедок увидел что-то подходящее как раз у крайнего стола – у того, где мы только что сидели с Астралоном. Он без стеснения поспешил туда и стал тыкать палкой куда-то под столик, как бы пытаясь достать и выкатить нечто круглое. И достал, и нагнулся, чтобы изучить добычу, но это, наверно, была не стеклянная, а пластиковая бутылка, а их в тарных пунктах не берут. Разочарованный дедок выпрямился – и долю секунды, миллиардную долю, смотрел при этом в книгу с красной обложкой.
Он хихикнул. А потом сунул руку к себе в сумку, достал горсточку не пойми чего и широким жестом выкинул это самое на пол.
Мы с Васькой, как оболваненные кролики, следили за грязной морщинистой лапой. То, что там было, вылетело, рассеялось по полу – и вдруг оказалось, что это брызги жидкости.
Дед подхватил сумку и резво двинулся к выходу.
Мы переглянулись.
Что-то изменилось в подвальчике, воздух сделался другим, что ли?
Из кухонно-складских дебрей выглянул Астралон. Он оглядел помещение, в два прыжка оказался возле нас – и дал деру! У самых дверей повернулся и негромко приказал:
– За мной!…
Васька оказался умнее меня. А, может, не умнее, а более управляемым. Если бы он не научился быстро и беспрекословно выполнять приказы – его бы давно уволили. Поэтому он вскочил и кинулся к выходу сразу.
А я – птица свободолюбивая. Я подчиняюсь с большим трудом.
И именно поэтому я не бежал, а шлепал по «Анжелике» под пронзительный визг буфетчицы. Потому что из всех щелей выступила и забила широкими плоскими струями вода!
Пока добрался до лестницы, ведущей из подвальчика, – промочил штаны чуть ли не по колено!
Вася ждал меня в стойке бегуна, схваченного фотокадром: локти прижаты к бокам, шея вытянута, весь исполнен нетерпения.
– Он – там, задворками чешет! Ты – за ним, я – за дедом! – распорядился Вася. – Вон он уходит!
Имелось в виду, что мне поручен Астралон.
Но со мной произошло примерно то же, что с новорожденным утенком. Если ему, когда он только-только вылупится из яйца, показать вместо пернатой мамы любой другой движущийся предмет, то он за тем предметом и пошлепает. Поэтому когда Вася с высокого старта рванул следом за старикашкой, я как мог понесся следом. И надо признаться, что мокрые штанины очень неприятно хлопают по ногам! И сундучная сумка с тремя объективами тоже легкости бегу как-то не придает.
Зловредный дедок чесал перед нами ровненькой рысцой-трусцой, но клетчатая сумка куда-то подевалась. Я, не так уж далеко отбежав от «Анжелики», сперва потерял из виду его, а потом и Ваську. И встал, как вкопанный, соображая – а куда же я, собственно, бегу?
Тут-то и увидел я опять этого дедка. Он, непонятным образом проскочив мимо Васьки, уже чесал в противоположную сторону. И увидел меня.
Дед узнал меня, более того – он понял, что я его преследую! Почти не притормозив, он сунулся ко мне и сказал:»Га-а!»
С этим односложным и ни малейшего смысла не имеющим словом из его пасти вырвалась горячая струя густейшей вони. Она еще и плотностью обладала, потому как я ощутил буквально удар в нос!
Конечно же, я шарахнулся. Дедок понесся дальше со скоростью, даже неприличной для пожилого человека. Он обернулся и что-то увидел за моей спиной. Что-то, по всей видимости, очень страшное.
Припустил он, как спринтер-олимпиец.
Прямо перед моим носом возник Васька. От него разило, как… как… как от скотомогильника, наверно…
– Вот тварь вонючая! – и он добавил слова, которых я не ожидал от него услышать. – Развернулся на полном скаку, понимаешь! Куда его понесло?
Впервые в жизни я осознал, что такое азарт погони.
– Туда! – показал я рукой.
– Назад в «Анжелику», что ли? – и, не задумываясь, логично ли это со стороны зловонного дедка, Васька устремился к «Анжелике».
Там вовсю разворачивалось стихийное бедствие. Пока нас не было, вода поднялась чуть ли не до стойки. Из глубины подвала неслись страшные крики – надо полагать, тонули вековые запасы кислого кофе. Народ собрался у окон, заглядывал и комментировал. Даже спорили – когда приедет аварийка? И с особым наслаждением считали вскарабкавшихся на столы мокрых крыс!
– Что он такое сделал? – Васька повторил этот жест, классический жест сеятеля, с картины… тьфу, чья же это картина?…
– Магия, – округло разведя руками, сказал я.
Прохожие от нас шарахались.
Человек, способный выдуть такой мерзкий и прилипчивый аромат, должен быть взят на особый учет Министерством обороны, подумал я, и использоватьсядля разгона кавказских мятежников.
– Магия! – злобно повторил Васька. – Мало нам было инкуба?
Тут к «Анжелике» торопливо подошел парень в черных штанах и длинной черной майке, трепыхавшейся, как будто под ней не было даже скелета, а один позвоночник, раздвинул толпу и, присев на корточки, посмотрел вовнутрь. Я бы и не подумал на него особое внимание обратить, но Васька буквально стойку сделал, как сеттер с поднятой лапой. В общем-то, что тот парень присел на корточки, мне Васька потом сказал.
По Васькиным данным, этот гражданин выпрямился, решительно пошел ко входу в «Анжелику» и стал туда неторопливо спускаться. Совершенно не беспокоясь о том, что рискует утонуть. И как-то так получалось, что стоило ему поставить ногу в черной кроссовке на ступеньку, как от этой ступеньки откатывала вода.
Васька видел это своими глазами – он, бросив меня в мокрых штанах, кинулся следом за тем парнем. Он даже шагнул на еще влажную лестницу – а парень между тем уже стоял на полу и задумчиво следил за уползающей в щели водой.
А потом он обернулся.
– Тебе-то чего неймется? – спросил он Ваську. – Гляди, допросишься. Не лезь ты в их разборки, а то и на тебя лапу наложат. Чей бы ты ни был.
– Ты – кто? – Васька потом клялся, что не услышал собственного голоса.
– Таир. Пусти-ка…
Тоненький, легкий, как мальчишка, он не то чтобы протиснулся мимо Васьки – он, как Васька опять же божился, прямо дуновением пролетел.
– Что это? – Васька был настолько потрясен исчезнувшим потопом, что ему и в голову не пришло спросить парня: послушай, что ты забыл в «Бастионе» и кого ты назвал инкубом?
– Мелочи. Полтергейст разбудили, – сказал Таир. – Вот ведь вредители… А насчет инкуба не беспокойся. Не твое это дело. Я по следу иду и сам его выловлю. Но если кого на него наведешь – пеняй на себя. Разрублю канал!
С чем и отбыл. А в подвальных дебрях вопли вскипели с новой силой. Очевидно, спасение от потопа было некстати – чего-то или кого-то не успели утопить…
Он прошел мимо меня, этот Таир, и я действительно обратил на него внимание, а не придумал это потом, чтобы получше выглядеть в Васькиных глазах.
Его лицо…
Такие лица я видел у старшеклассников на своих уроках. Сидит неглупый вроде парень, и что бы я ни толковал – он в упор не слышит, он что-то внутри себя слышит, и эта отстраненность делает его даже красивым…
И шел он, как человек, которому торопливость противопоказана. Для него важно идти и думать. И ему безразлично, как смотрят на него красивые девчонки.
– Ну, что этот Таир ко мне прицепился с этим инкубом? – Васенька чуть не плакал. Я вообще редко его видел в таком разобранном состоянии. То, что он был потрясен водяным чудом, – это понятно. Но оно могло объясняться и как-нибудь реалистически. Скажем, дергая в панике прогнившие трубы и вентили, сотрудницы кафешки нечаянно потянули именно то, что требуется для устранения аварии. Васька сделался невменяем из-за странных слов Таира.
– Простите… – меня очень деликатно тронули за плечо. – Вы не могли бы спуститься вниз и принести мою книгу?
Это был Астралон. Он стоял с видом нашкодившего кота.
Каким-то образом он знал, что лучше ему внизу не появляться.
– Я попытаюсь.
И я честно направился ко входу в «Анжелику».
– Стой! Ты куда? – удержал меня за плечо здоровый мужик и повернулся к приятелю. – Ну, три пива за тобой! По пиву за крысу! Их семь на столы залезло, слышишь – семь! Не ходи туда – там у них что-то нечисто.
Это уже относилось ко мне.
– Батюшку нужно позвать, пусть помещение освятит, – посоветовала пожилая тетенька.
– Можно и самим ладаном покурить.
– И углы закрестить!
Женщины устроили высокопрофессиональную дискуссию на тему борьбы с нечистой силой. Оказалось – ни для кого в ее шкодах ничего противоестественного нет, нормальное явление, а домовой – так и вовсе у всех присутствующих член семьи.
Буфетчица решила наконец проявить инициативу. Босиком – надо полагать, ее уютные шлепанцы размокли, – она поднялась по лестнице с явным намерением перевесить табличку не той стороной, где «открыто», а той, где «закрыто».
– Ну, чего, чего! – прикрикнула она на уже расходящуюся толпу. – Аварии, что ли, не видали? Закрыто, говорю!
Но, кроме явного намерения, было у нее еще и скрытое.
Она, встав на пороге, оглядела окрестности кафешки взором полководца.
Меня осенило – искала Астралона!
И второй раз осенило – видно, из-за него уже были какие-то приключения.
Астралон же, ожидая меня с вожделенной книгой, спрятался за грузовиком. И глядел оттуда в тоске.
– Ты чего тут торчишь? – спросил, подойдя, Васька. Он уже опомнился после беседы с Таиром.
– Астралон просил книгу забрать.
– Ну?
– Думаешь, она так просто отдаст? Она только и ждет, чтобы кто-нибудь за книгой явился!
Васька оценил выражение лица буфетчицы и согласился.
– Ладно, я унижусь… – буркнул он.
И полез за удостоверением.
Увидев эти корочки, буфетчица прямо ошалела.
– Так вы давно его пасете? – вполне профессионально, но втрое громче, чем полагалось бы, осведомилась она, приглашая человека из угрозыска вниз. И оба пропали из виду.
Я обернулся. Астралон, видимо, уже давно делал мне рукой вот этак – мол, подойди же наконец!
Я подошел.
– Плохо, – сказал унылый Астралон. – Она теперь книгу так просто не отдаст. Вот если бы стянуть удалось – другое дело…
– Вы же маг! – примерно так, как говорил двоечнику в школе про его скрытые под десятью слоями лени способности, заметил я. – Что же вы ей глаза не отведете?
– У меня другая специализация, – горестно и мрачно сообщил Астралон. – Как вы думаете – она милицию не вызовет?
– Уже вызвала… – не менее пасмурно известил я, и тут в голове образовалась цепочка. Милиция – учреждение – редакция – гонорар – снимки – потрясающий вид затопленного подвала… Идиот! Для чего же я таскаю с собой все эти железки?!?
Я мог сделать снимок века и предложить его даже не журналу, а нашему самому популярному еженедельнику «Отчий дом», где любят всякую не слишком сложную мистику. Или «Асмодею», который наверяка впилил бы картинку на первую полосу, ту, что с повышенным гонораром!
Ну? Есть ли еще в природе такой идиот?!.
Астралон, не в силах смириться с утратой книги, подкрался к окошку подвальчика и вернулся в крайнем изумлении.
– Там ваш товарищ ее допрашивает!
Тут я поверил, что каким-то ясновидением этот чудак обладает.
– Допрашивает. Это у него хорошо получается…
Минут этак через десять из «Анжелики» вышел Васька с книгой подмышкой и сделал нам рукой вот так – сгиньте, следят!
Мы и сгинули в ближайшем дворе. Сделав небольшой круг почета, он тоже туда явился.
– Вещественное доказательство, – сказал Васька, взвешивая на руке книгу в красном переплете. – Надеюсь, я ни одной бумажки не потерял?
Между страниц были понапиханы всякие записки и даже тетрадные листы.
– Это все мелочи, – Астралон потянулся за книгой, но Васька не дал.
– Сперва – о деле, – распорядился он. – Сперва вы ответите на все наши вопросы, а потом и получите свою книгу. Поскольку это ваше орудие производства, терять которое вы не захотите, то я рассчитываю на ответы точные, четкие и обстоятельные!
– Вы ее откройте, – посоветовал Астралон.
И это был еще один момент, который следовало запечатлеть для потомков.
Васька мужественно раскрыл красную книгу, высвободил от записочек клочок текста, прочитал – и разинул рот. Вот если бы я его сейчас щелкнул, это был бы еще один снимок века!