Страница:
Нет, конечно, в то, что она мутантка с неимоверно быстродействующим «процессором» и супермощнейшим «радиоприёмником» в голове, поверили сразу, ясно по взглядам, да и какое ж существо в здравом уме будет на себя такое наговаривать?!
А вот в то, что ей не пригрезился этот диалог, в то, что не обида и разочарование вынудили её (цитируя Бабушку: «С влюблёнными это бывает, ясный пень, поругаются милые и со зла друг дружку начинают полоскать!») прийти и отдаться Экипажу на заклание... Не верят, ну что ты будешь делать! Конечно же.
Соврала раз, теперь и не мечтай о доверии. Не простят. Гордуны, они такие. Гордые...
— Да ты просто ходячее сокровище! — воскликнул чиф.
— А я знал... — пробормотал Сол.
— Что?
— Ничего. Так просто, мысли вслух.
— И что будем делать, товарки-товарищи? — спокойно спросил доселе молчавший Кэп Йо.
— Ты ей веришь, Бранко? — поинтересовалась суперкарго.
— Ну-у, как бы да, — кивнул Биг Босс. — Меня впечатлило сообщение о тыще ста семнадцати каналах... Наследный принц Джонни — мудак, ублюдок, кретин, и вообще он не принц, а студент провинциальный, мы его подменили!! — неожиданно заорал капитан. — А вы, говнюки золотозвёздные, быстро вяжите кузена Майки, не то он вас всех сдаст ревмаговцам краснозвёздным!!!
— Слышал бы тебя Перебор! — с энтузиазмом прокомментировал субкарго.
— Во-о-от... — удовлетворённо сообщил Биг Босс несколько обалдевшим членам команды, собравшимся в его апартаменте. — Погодим маленько. Ежели вследствие моих оскорбительных воплей ревнители монархизма ворвутся нас самих вязать, за оскорбление династии... значит, Шоколадка маленько тронулась и глюки её долбят, Но мы пойдём в темницу с сознанием выполненного долга — надеясь, что красавчиком Майки займутся вплотную. И выведут на чистую воду, вдруг-таки он гад подлый... Если же доблестная гвардия не появится, то я съем собственную фуражку, встану перед нашей девочкой на колени и... — Он замолчал. Махнул рукой. Ссутулился и убрёл в дальний угол. Там повалился на кровать и отвернулся к стене.
Ждали. Двадцать минут ждали. Номи, напрягая извилины, изо всех сил гнала дезинформацию, убеждая королевских наблюдателей, что Экипаж собрался по важному делу: решить, какой подарок сделать милорду Джеймсу на приближающийся день рождения, — а сама боялась даже вздохнуть поглубже. Эти напряжённые минуты решали всю её дальнейшую судьбу...
«А фуражку я ему припомню!» — немножко мстительно подумала, затаив дыханье.
И ещё десять минут ждали. На тридцать первой минуте Кэп Йо молча сполз с кровати. В гробовой тишине, волоча ноги, подбрёл к столу, взял свою фуражку, повернулся к Наоми Эвелине Джоан Джексон (с этой судьбоносной секунды — безо всякой проклятой «м» перед фамилией!!!) и медленно опустился на колени. Не издавая ни звука, поднёс ко рту...
— Биг Босс! — испуганно закричала Номи. — Не надо! Если вы это сделаете, я от ужаса не удержу под контролем все каналы! Я вас прощаю! Всех! Вы ж... — дыхание сбилось, она осеклась и просипела: — ...же всь што у мня есь... я ш безс вас... меня претите... тварь я-а бессовстна... — Она закашлялась, содрогаясь всем телом, и вправду едва не утеряла контроль над одним из каналов, но удержала и чуть окрепшим голосом жалобно попросила: — Простите меня, тварь неблагодарную, если можете. Я чуть было вас не предала... предала бы, честно говорю... А теперь расходимся все, быстро, я больше не могу держать контроль...
Кэп Йо, стоя на коленях с поднятой ко рту фуражкой, мгновенно приказал:
— Всем по своим каютам!
И когда члены Экипажа начали по одному выскальзывать в коридор, ошарашенная Номи услыхала комментарий Бабушки:
— Неписаные законы вольных торговцев, девочка, конечно, соблюдать следует неукоснительно, и чтобы впредь — соблюдала. Но за этот обман мы тебя простим, так уж и быть. Надеюсь, ты уже поумнела, ясный пень, и проблем с тобой не возникнет. Нам проблем и с бедолагой Перебором хватает, вот уж засунули мы парнишку в задницу реставрационную, что да, то да. А теперь ещё и Мишка этот добавился, ренегат... сын регента, дхор-рр его забодай, ир-рода! — Суперкарго взрыкнула возмущённо и канула за мембрану.
Кэп Йо быстрым движением водрузил уцелевшую капитанскую фуражку на голову и плавно переместился в кресло.
Бросил в спину Душечке, что с дремлющим Зигзагом на руках выскальзывала из апартамента предпоследней: «Тити, будь готова как никогда», — приказал Ганнибалу, изнемогающему от бессилия в суперпрочном бронированном ангар-каземате: «Терпи, Киберпанк, наш час настанет!» — а Номи велел: «И не вздумай рыдать. Демаскируешься. Это приказ!»
Умолк, молниеносно вывел из оперативки терминала пособие по космогации, повесил перед собой голопроекцию одного из разделов и соорудил вид, что напрочь увлечён поглощением информации.
Последней выскальзывая в коридор, Номи начала обратный переход с виртуальной имитации на реальную «картинку», и когда завершила его, вздохнула тяжко. Уфффф! Справилась. С умнейшей машиной бороться было ох как нелегко!
Освобождённый от мозаики сетевого перепрограммирования, внутренний взор тут же заполнился... лицом Майкла. Полтора часа тому назад — самым желанным, самым прекрасным, самым зовущим человеческим мужским лицом во Вселенной...
Лицом ЕЁ Принца...
«...мне бы оборвать / Лист календаря, / И в очереди встать / За другой судьбой... / Как-нибудь, где-нибудь, с кем-нибудь, /Долгожданный встречая рассвет, /Закушу на мгновенье губу, / От обиды за то, / Что попала не в цвет...»
— Машины умнеют, мужчины не меняются, — насильно убирая из головы причиняющую боль песню, беззвучно, одним шевелением губ, прошептала, а может, тоскливо подумала Номи. Но в это мгновение взгляд её встретился... с глазами Солида Убойко.
Бой ждал её на перекрёстке коридоров. Она остановилась, своих глаз не отводя, прямо и открыто смотря ему в глаза. Как всегда смотрела в эти глаза там, в снах, которые ведь и не сны как бы, да?..
— Истинная принцесса изберет не принца, а честь, — шепнул, а может быть, подумал он, и его широкая ладонь накрыла ладошку Девочки, ласково и надёжно стиснула её и не сильно, но настойчиво потянула за собой.
И они зашагали по коридору. Наяву — но реально, совсем как во сне.
«Он понял меня, понял, почему я не предала команду! — полыхало в голове. — Потому что Бой поверил мне сразу и безоговорочно!» — тут же озарилась Номи догадкой.
А быть может, и вправду знал??!
6 : «ОПАСНЫЕ СВЯЗИ»
А вот в то, что ей не пригрезился этот диалог, в то, что не обида и разочарование вынудили её (цитируя Бабушку: «С влюблёнными это бывает, ясный пень, поругаются милые и со зла друг дружку начинают полоскать!») прийти и отдаться Экипажу на заклание... Не верят, ну что ты будешь делать! Конечно же.
Соврала раз, теперь и не мечтай о доверии. Не простят. Гордуны, они такие. Гордые...
— Да ты просто ходячее сокровище! — воскликнул чиф.
— А я знал... — пробормотал Сол.
— Что?
— Ничего. Так просто, мысли вслух.
— И что будем делать, товарки-товарищи? — спокойно спросил доселе молчавший Кэп Йо.
— Ты ей веришь, Бранко? — поинтересовалась суперкарго.
— Ну-у, как бы да, — кивнул Биг Босс. — Меня впечатлило сообщение о тыще ста семнадцати каналах... Наследный принц Джонни — мудак, ублюдок, кретин, и вообще он не принц, а студент провинциальный, мы его подменили!! — неожиданно заорал капитан. — А вы, говнюки золотозвёздные, быстро вяжите кузена Майки, не то он вас всех сдаст ревмаговцам краснозвёздным!!!
— Слышал бы тебя Перебор! — с энтузиазмом прокомментировал субкарго.
— Во-о-от... — удовлетворённо сообщил Биг Босс несколько обалдевшим членам команды, собравшимся в его апартаменте. — Погодим маленько. Ежели вследствие моих оскорбительных воплей ревнители монархизма ворвутся нас самих вязать, за оскорбление династии... значит, Шоколадка маленько тронулась и глюки её долбят, Но мы пойдём в темницу с сознанием выполненного долга — надеясь, что красавчиком Майки займутся вплотную. И выведут на чистую воду, вдруг-таки он гад подлый... Если же доблестная гвардия не появится, то я съем собственную фуражку, встану перед нашей девочкой на колени и... — Он замолчал. Махнул рукой. Ссутулился и убрёл в дальний угол. Там повалился на кровать и отвернулся к стене.
Ждали. Двадцать минут ждали. Номи, напрягая извилины, изо всех сил гнала дезинформацию, убеждая королевских наблюдателей, что Экипаж собрался по важному делу: решить, какой подарок сделать милорду Джеймсу на приближающийся день рождения, — а сама боялась даже вздохнуть поглубже. Эти напряжённые минуты решали всю её дальнейшую судьбу...
«А фуражку я ему припомню!» — немножко мстительно подумала, затаив дыханье.
И ещё десять минут ждали. На тридцать первой минуте Кэп Йо молча сполз с кровати. В гробовой тишине, волоча ноги, подбрёл к столу, взял свою фуражку, повернулся к Наоми Эвелине Джоан Джексон (с этой судьбоносной секунды — безо всякой проклятой «м» перед фамилией!!!) и медленно опустился на колени. Не издавая ни звука, поднёс ко рту...
— Биг Босс! — испуганно закричала Номи. — Не надо! Если вы это сделаете, я от ужаса не удержу под контролем все каналы! Я вас прощаю! Всех! Вы ж... — дыхание сбилось, она осеклась и просипела: — ...же всь што у мня есь... я ш безс вас... меня претите... тварь я-а бессовстна... — Она закашлялась, содрогаясь всем телом, и вправду едва не утеряла контроль над одним из каналов, но удержала и чуть окрепшим голосом жалобно попросила: — Простите меня, тварь неблагодарную, если можете. Я чуть было вас не предала... предала бы, честно говорю... А теперь расходимся все, быстро, я больше не могу держать контроль...
Кэп Йо, стоя на коленях с поднятой ко рту фуражкой, мгновенно приказал:
— Всем по своим каютам!
И когда члены Экипажа начали по одному выскальзывать в коридор, ошарашенная Номи услыхала комментарий Бабушки:
— Неписаные законы вольных торговцев, девочка, конечно, соблюдать следует неукоснительно, и чтобы впредь — соблюдала. Но за этот обман мы тебя простим, так уж и быть. Надеюсь, ты уже поумнела, ясный пень, и проблем с тобой не возникнет. Нам проблем и с бедолагой Перебором хватает, вот уж засунули мы парнишку в задницу реставрационную, что да, то да. А теперь ещё и Мишка этот добавился, ренегат... сын регента, дхор-рр его забодай, ир-рода! — Суперкарго взрыкнула возмущённо и канула за мембрану.
Кэп Йо быстрым движением водрузил уцелевшую капитанскую фуражку на голову и плавно переместился в кресло.
Бросил в спину Душечке, что с дремлющим Зигзагом на руках выскальзывала из апартамента предпоследней: «Тити, будь готова как никогда», — приказал Ганнибалу, изнемогающему от бессилия в суперпрочном бронированном ангар-каземате: «Терпи, Киберпанк, наш час настанет!» — а Номи велел: «И не вздумай рыдать. Демаскируешься. Это приказ!»
Умолк, молниеносно вывел из оперативки терминала пособие по космогации, повесил перед собой голопроекцию одного из разделов и соорудил вид, что напрочь увлечён поглощением информации.
Последней выскальзывая в коридор, Номи начала обратный переход с виртуальной имитации на реальную «картинку», и когда завершила его, вздохнула тяжко. Уфффф! Справилась. С умнейшей машиной бороться было ох как нелегко!
Освобождённый от мозаики сетевого перепрограммирования, внутренний взор тут же заполнился... лицом Майкла. Полтора часа тому назад — самым желанным, самым прекрасным, самым зовущим человеческим мужским лицом во Вселенной...
Лицом ЕЁ Принца...
«...мне бы оборвать / Лист календаря, / И в очереди встать / За другой судьбой... / Как-нибудь, где-нибудь, с кем-нибудь, /Долгожданный встречая рассвет, /Закушу на мгновенье губу, / От обиды за то, / Что попала не в цвет...»
— Машины умнеют, мужчины не меняются, — насильно убирая из головы причиняющую боль песню, беззвучно, одним шевелением губ, прошептала, а может, тоскливо подумала Номи. Но в это мгновение взгляд её встретился... с глазами Солида Убойко.
Бой ждал её на перекрёстке коридоров. Она остановилась, своих глаз не отводя, прямо и открыто смотря ему в глаза. Как всегда смотрела в эти глаза там, в снах, которые ведь и не сны как бы, да?..
— Истинная принцесса изберет не принца, а честь, — шепнул, а может быть, подумал он, и его широкая ладонь накрыла ладошку Девочки, ласково и надёжно стиснула её и не сильно, но настойчиво потянула за собой.
И они зашагали по коридору. Наяву — но реально, совсем как во сне.
«Он понял меня, понял, почему я не предала команду! — полыхало в голове. — Потому что Бой поверил мне сразу и безоговорочно!» — тут же озарилась Номи догадкой.
А быть может, и вправду знал??!
6 : «ОПАСНЫЕ СВЯЗИ»
— ...Сэр Лазеровиц, упрямство у вас воистину королевское, — в голосе милорда слышались нотки холодного раздражения.
— Хобби.
— Я не расположен выслушивать ваши своеобразные шутки.
— А я не могу иначе — именно в такой плоскости смотрю на мир. Способ мышления.
— Вы о шутках?
— И об упрямстве.
— Хорошо. — Сэр Джеймс в очередной раз вернулся к теме нашего спора. — Объясните мне в рациональных категориях, почему вам так уж необходимо связаться с этой женщиной — Анастасией?
— Сэ-эр, — в сие обращение я непреднамеренно вложил изрядную толику сарказма, — я уже устал повторять, что речь идёт о понятиях, весьма чуждых рациональному взгляду на вещи. Вас устроит такое объяснение: сейчас я высказываю отнюдь не волю Анджея Лазеровица?
— Очень любопытно. Тогда чью же?
— Камушка.
— Значит, именно «камушек», как вы изволили выразиться, снедает ностальгия по родине Анджея Лазеровица. Тоска по тем, кого юноша знал. Весьма умилительная привязанность.
— Милорд, ваша ирония кажется мне довольно странной.
— Странной?
— Да. Насколько я понимаю, вы ведь, если вага Свет не начал своевольничать, до сих пор являетесь единоличным Носителем. И кому, как не вам, положено быть в курсе относительно эксцентричных причуд камушков?
Хотя эпитет «эксцентричные» не кажется мне адекватным... Что нам известно о «нормальной логике» Светов?.. И всё же я использую это слово.
Милорд призадумался. Его взгляд, совсем недавно пристально следивший за мимикой моего лица, расфокусировался и теперь был направлен сквозь меня — будто зрил он в бесконечную пропасть, разверзшуюся за моей спиной. Я с трудом сдержался, чтобы не обернуться и не взглянуть, «что там».
Милорд думал.
— Вы будете вынуждены согласиться на одно условие, — произнёс наконец сэр Джеймс. — Таковым будет являться тайна вашего местопребывания. В окружающей среде, являющейся единым информационным полем Обитаемых Пределов, включающим всё и вся, столь примитивная конспирация может вам, конечно, показаться комедиантством, но... Но широко афишировать нашу деятельность я тоже не намерен. Помимо неких, условно говоря, магических методов, я счёл необходимым прибегнуть к помощи военных средств связи, сиречь — точечных передатчиков. Это во имя обуздания любопытства наших друзей-революционеров. Касательно остального мира — применим пользовательскую систему ретрансляторов, дабы передатчик на Ти Рэксе запеленговать извне не представилось возможным. Сообщаю я вам всё это затем, чтобы вы знали, сколько трудностей доставит нам этот сеанс связи. Устроенный по вашей прихоти... Я вас не упрекаю, но надеюсь, в свою очередь, на некоторые жертвы в будущем и с вашей стороны.
Я даже смутился: настолько проникновенной показалась мне речь милорда. Я зачастую и раньше чувствовал себя неловко, когда для меня делали что-то, влекущее за собой определённые трудности для других.
Когда же к моим желаниям снизошёл такой потусторонне-властный субъект как милорд Джеймс Стюарт, я раскраснелся, как провинциальная девица на сезонной столичной оргии, и чуть было не начал уверять его в никчемности моих желаний.
И милорд — понял моё состояние!
Я был шокирован!
Снова камушек-Свет? Или «дедушка» является дипломированным знатоком человечьей психологии? Не знаю... И знать не хочу! Потому что регент отнёсся к моим чувствам так бережно, как мог отнестись только самый близкий, знающий о всех твоих привязанностях и странностях родственник, мать или отец...
Принялся сэр Джеймс о Косцюшко меня расспрашивать.
Как любят выражаться вольные торговцы, «с базара съехал».
...В очередной раз милорд удивил меня совсем скоро, я уже собирался непосредственно перейти к болтовне с Настусей-Маленькой.
Перед этим Джеймс Стюарт и Джонни Стюарт (то бишь я) отправились, используя подземку с анг-приводом, за несколько километров от моего временного «тронного зала». Эти «несколько километров» я определил навскидку. Как я заметил, под землёй расстояние определять не менее проблематично, чем в космосе. По крайней мере, для разумного существа, именуемого Анджеем Лазеровицем.
Точкой прибытия оказался Информационный Центр реставраторов, для краткости прозванный ими «пресс-центром».
Пройдя по освещённому зеленоватым светом пустынному коридору, мы вошли в самую последнюю дверь. Идентификатор беспрепятственно, не требуя паролей и избегая трудоёмких опознаваний, разомкнул мембрану и пропустил нас внутрь: это в очередной раз подтвердило, что полномочия и уровень допуска милорда были практически не ограничены.
Тот факт, что регент, спровадив проветриться двух офицеров из обслуживающего персонала, сам взялся управиться с «точечником», заставил меня удивиться. Спрятавшись в ощерившемся рубильниками, рубильничками, тумблерами, сенсорами, верньерами, клавишами, кнопками, индикаторами и мониторами аппендиксе, милорд начал священнодействовать. Причём вполне профессионально. Не человек — во всей присущей ему недостаточности и ущербности, — а воистину универсал, полубог.
Наконец-то вызванная и спроецированная Маленькая очень долго не могла ответить на моё приветствие — по причинам не технического, а целиком и полностью психологического характера. Создавалось впечатление, будто она считала меня давно погибшим — если не во времена моего предполётного лесорубства. то уж точно в эпоху покорений пространства. Пожираний то бишь.
Оживший покойник???
Скорей всего. Она со страхом и разочарованием смотрела на меня. Во мне возникла уверенность, что именно так смотрят на явившихся с того света. Будто, возвратившись, обманули они в чём-то живущих...
— Настуся, неужели по моему телу уже пошли трупные пятна?
«Чернушность», впрочем, как и скабрезность моих шуток всегда была прямо пропорциональна уровню моего настроения. Из чего следовало, что я находился в состоянии духа, близком к ликованию. Вот, оказывается, какой я — сентиментальный, тонкокожий. Ужас.
— Расскажи мне что-нибудь. А то — рас-створюсь в мировом эфире. Теперь уж навеки. Не найдёшь.
— Анджусь, люби-имый... — выдохнула Маленькая.
— Вот это да-а... — ошеломлённо прошептал я. Затем оглянулся: посмотреть, не слышал ли этого нежданного признания милорд.
Он не мог не слушать: разве можно доверять судьбу королевства какому-то проходимцу, каковым являюсь я? Что мне стоило произнести одно-два названия — Экскалибур, Ти Рэкс, — чтобы все предосторожности милорда пошли насмарку?
Однако Джеймса Стюарта не было. Он доверял. Он верил в моё благородство?! Или, будучи произнесены мною, эти названия были бы точно так же отфильтрованы аппаратурой, как и фоновая картинка на заднем плане?!
— Анджей, где ты?!
«Сэр Стюарт, и что мне отвечать?»
— Я знаю, ты на Ти Рэксе! — радуясь, произнесла Настуся.
— Что-о?!! — в очередной раз за этот день я был шокирован. — Вовсе я не на Ти Рэксе!
Более глупой фразы придумать, конечно, при всём старании невозможно.
— Тогда почему ты так волнуешься? — проникновенно спросила Маленькая. — Очень хорошо, что милорд Стюарт нас не слышит, — добавила она, — мне было бы очень трудно убедить его в полном отсутствии в твоих действиях вероломства, Человек Лазеровиц.
— Ты... ты не...
— Верно, — перебили меня, — я не Настуся. Единственными звуками, что я позволила ей выдохнуть, были: «Анджусь, любимый»... — В этот момент «Настусино» лицо поплыло, на глазах превращаясь в слегка надменный, чеканно-красивый женский лик.
Женщина не была человеком.
Она принадлежала аборигенной расе роальдов.
У неё на плечах сидели два короткошерстных серых зверька размером со взрослого кота. Называли зверьков — вийтусы. Были они живыми музыкальными инструментами, существами с поразительным музыкальным слухом и необычайно красивым тембром голоса. А настолько фамильярно обращаться с вийтусами — свирепыми и опасными, несмотря на свои скромные габариты, хищниками, — как было мне известно со слов милорда, могли совсем немногие маги-роальды, а среди их женщин — лишь одна.
Поющая Жрица роальдов.
Та, Что Грезит.
— Ты меня узнал, Человек Лазеровиц, — заявила женщина. Она потрепала одного из животных по загривку и велела: — Пой!
Я не имел ни малейшего понятия, что из себя представляют песни вийтусов, и, услышав скрипящие, с надрывом, завывания, больше всего напоминавшие вскрики китообразных, был крайне удивлён. Назвать эти звуки музыкой можно было, лишь обладая изрядной долей фантазии. Скорее, это была некая мантра, камертон... И лишь погружаясь в безвоздушное, невесомое состояние, я понял, что срезонировать должен был именно я.
Лицо жрицы разрослось, оно было размером со Вселенную. Или чуть меньше. Или — больше... Её губы, вылепленные из гибких, сжатых в плотную пластичную массу галактик, зашевелились.
Мириады сверхновых, взгнездившихся в глубине её глаз, плеснули энергией и светом. И каждая из звёзд вонзила в чёрный бархат пространства по четыре луча света, верхний и боковые покороче, нижний — длиннее.
— Известно ли тебе, кто есть ты? Не пытайся отвечать: тебе — неизвестно, — зловещим и восторженным голосом произнесла Поющая Жрица.
Я и не пытался.
— Я отвечаю: ты есть Тот, Кому Позволено обнажить лоно Той, Что Грезит. И войти в неё. Получить в дар девственность, хранимую для тебя. И взамен подарить ей семя. Ты — воистину предназначен, Человек!
Разгоняя гипнотический транс, на задворках сознания запрыгала от радости ехидно-уничижительная мыслишка: «Хорошо, что Тити не слышит этого разговора! Она бы доходчиво объяснила, куда я войду, чего заполучу и чего кому подарю».
— Ты есть Тот, Кто Избран. Ты освящён Светом. И ты, именно ты, — истинный, Человек Лазеровиц. Тот, предыдущий Носитель, похищенный магами-роче, внешне идентичный, на деле не был истинным, ведь и Свет может заблуждаться. Но — отныне сомнения рассеяны. От тебя мне предстоит зачать ребёнка, коему суждено быть ребёнком роальдов и человеков, чадом Магического Света и Светлой Магии. Я хотела явиться тебе во сне, но вдруг поняла, что могу не ждать, пока ты уснёшь, — связь между нами существует изначально, хотя мы о ней и не подозревали раньше...
«Ого! Ничего себе!.. Интересно, и что это будет за чадушко? Экскалибурский мессия? Весёленькое дельце! Бегает такой вот маленький аватара, божественное воплощение, дёргает меня за штанину и „Папка, папка!" зовёт. Даже и не знаю, кого бы в первую очередь выбрал, чтоб от зависти лопнули. Обезьяна? Новохацкого? Сола? Тити? Или — коллективное лопанье им всем устроить?»
В который раз я удивился ходу своих мыслей: стоит мне попасть в стрессовый ситуасьои, и сразу начинаю смахивать на бывалого шизофреника. Одна часть, большая, в шоке пребывает, а вторая — ехидничает да издевается вовсю. Стебётся, пся крев, над реальностью.
— Ты не есть наследник Стюартов, это правда, но — голубая кровь ещё не гарантия голубой души.
«А вот категориальный аппарат речи пообновить бы надо. Термины, эпитеты, метафоры, сельва маць... Стэпняк Сол меня сейчас бы, несомненно, обозвал гомиком».
— Я не посмею сказать ни единого худого слова об истинном наследном принце Джоне Девятнадцатом Карле-младшем Стюарте. Он долгие годы томится в застенках роальдов, ибо был выкраден с Акыра много стандартолет тому назад и перестал являться Носителем в момент прокола. В тот момент Свет избрал своим следующим симбионтом товарища Джона по коллекции, мальчика родом из Империи Хо, сына гринбургского барона... Позднее вы его приняли за Джона-младшего, а ещё позже именно от него довелось принять Свет тебе... Однако избранник Света не всегда мой избранник. Вовсе не обязательно. Я поняла это вскоре после того, как по моему настоянию и при моём участии подросток принц Джон был похищен с планеты крылатых монстров-коллекционеров. И не важно, что в момент похищения Свет переметнулся к твоему двойнику, сыну барона из Хо. — ведь человеку Стюарту не было суждено стать моим избранником, как выяснилось... Ибо проклятье Меча пало на весь его род; некогда предок принца Джона оскорбил Свет Лезвия. Поэтому Луч Клинок исчез, покинул род Стюартов. Династия утратила полноту Света, и равновесие Меча-Звезды было нарушено. Король Джон Восемнадцатый был казнён чернью. Наследный принц трижды похищен. Королева подло обманута. Милорда Джеймса предали сыновья. Старший, полукровка Винсент, открыто, из-за идеи, младший, Майкл, — тайно, из-за обладания троном. Трон был обещан ему Носителем Клинка — роальдом, наводившим ужас своей жестокостью и кровожадностью даже на самых ярых адептов революции. Оскорблённый Свет избрал лагерь врагов монархии, и... думаю, он не желает допускать воцарения Стюартов даже в лице предателя Майкла. Хотя Майкл свято уверен в том, что именно он — первый в очереди к Королевскому Мечу, этому символическому крестообразному изображению Меча-Звезды. Что бы по этому поводу ни думал его отец, брат казнённого короля, Джеймс, намеренный выполнить данное старшему брату обещание. Но Майкл — лишь очередное орудие. И то, что он попытался убить тебя...
«Сельва-маць!!! Вот куда ниточка заговора тянется! Вот где измена укоренилась! „Дедушкин“ младшой-то, Михась, в самой „Светая Светых“ садоводством пиратским занимается, а сэру Джеймсу лень глазки долу опустить. Так ведь и Светлое монархическое будущее из виду упустить можно, а этого реставраторам допускать никак нельзя...»
— ...сбросить тебя с игрового поля — свидетельство тому. Свет Лезвия и его Носитель, глава экстремистов Ревмагсовета, посчитали тебя своим врагом. В точности так же, как ещё раньше они посчитали врагом Ронгайя Стюарта, главу фракции умеренных роче. И многих членов Магического Совета в придачу, в том числе и меня... Всех нас тоже стремятся устранить. Мне неведомо, чем вызвана их неприязнь к Рону, сделавшему так много для победы революции. Не меньше, чем я, сделавшему... С тобою, Человек Лазеровиц, — проще: ты тот, от кого предназначено зачать Той, Что Грезит. Поющей Гимн. Благодаря животворным Снам Грезящей — Свет Яви не превращается в непроглядную Тьму...
Вошёл милорд и едва заметно улыбнулся. Его улыбка, если я верно понял, была вызвана тем, как забавно морщит лоб «Настуся», рассказывая о печальной судьбе Кирста Скалы, решившего приударить за девчонкой, вселившейся в мою бывшую комнату в коллежском кампусе. Поющая Жрица, стоило мне моргнуть, снова преобразилась в образ Анастасии. Настоящая Маленькая, подозреваю, была свято уверена, что всё это время я внимательнейшим образом слушал её занимательные истории.
— ...тянет он её к себе домой, а в ликёрчик, которым напоить собрался, какой-то пробуждающей любовную страсть дряни подсыпал. Гадость эта исключительно для женщин предназначалась. Девочка же что-то заподозрила и, хитрюга, умудрилась самого Кирста этим модернизированным ликёром напоить. И вот, спустя двадцать минут, вдруг меняет наш доблестный лесоруб сексуальную ориентацию, бросает девочку на произвол судьбы и начинает ребят из своей ветки к однополой связи принуждать...
— Маленькая, — сказал я, — мне пора.
— Куда? — почему-то удивилась она.
«Действительно, куда?»
— Скорее не «куда», а «зачем», — туманно-многозначительно ответил я. — Скажи, твои первые, самые первые в этом нашем разговоре слова — правдивы?
— Ты никогда не видел дальше своего носа, — продолжила изъяснение ребусами Маленькая.
— То есть?
— То есть они были правдивы с очень давних пор. Были и есть.
— Честно? — произнёс я очередную глупость.
— Древо Йезуса! У тебя словарный запас двенадцатилетнего мальчишки.
— Постой, а как же твоё замужество?
— О чём ты? — удивилась Настуся.
— Когда я работал на лесопроходческом комбайне, то слышал, что ты вышла замуж за какого-то аспиранта.
— Что ты слышал ещё? В частности, обо мне.
— Это неправда?
— Да, это неправда, — почему-то очень печально произнесла Настуся.
— Маленькая, я ещё обязательно с тобой свяжусь, — пообещал я. — Я вдруг ощутил, что мне настоятельно необходимо с тобой поговорить, и, как видишь, мы... говорим. Но мы ещё продолжим... потом. Обязательно.
— Лучше... не брать на себя никаких обязательств. Ладно?
— Обязуюсь не брать.
— Смешно, — уныло ответила Настуся.
— Кому как.
— Ну что ж, если ты настаиваешь — до видзення.
— Такая формулировка мне нравится больше.
Когда терминал сменил несколько раз мигнувшее изображение Маленькой на витиеватую заставку с ярко-зелёной надписью «Информационный Центр Реставрационного Правительства Королевства Экскалибур», я и милорд снова поменялись местами.
«Дядюшка» повторно поколдовал над впечатляющего размера «пресс-центровским» терминалом, по-видимому, во имя высоких идей конспирации убивая запись моей беседы с Маленькой и, возможно, с Поющей Жрицей роальдов. Хотя в последнем я сомневался: не очень-то походил монолог Жрицы на обычный сеанс связи. От него за километр несло экскалибурской магией.
Нынешние технологии, подозреваю, ещё не настолько совершенны, чтобы иметь возможность запечатлеть на информационном носителе, пусть это будет даже особый супер-носитель, многоликие проявления магической Силы.
Но, как бы там ни было, удивления по поводу внезапного «визита» Жрицы я совершенно не испытывал. Ни малейшего, рубить-пилить.
А должен был бы, между прочим.
...Через некоторое время во мне зародились сомнения относительно неосведомлённости милорда насчёт моих контактов с Той, Что Грезит.
Он ведь тоже — «единоличник».
Вдруг камушек регента взял да и шепнул ему на ушко по поводу лживости и коварства псевдоцесаревича? Ведь не исключено, что камушки как-то друг с дружкой общаются. Должны, пся крев!
Иначе они не составляли бы нечто цельное. Меч-Звезда, или как он там называется, магический суперталисман сей...
Хотя, скорее всего, сомневался я по причинам исключительно параноидального характера. Ведь тот же Майкл, красавец-сыночек, якобы ярый сторонничек воцарения пропавшего кузена Янека, на самом деле такие интриги выплел, что и незрячий должен был увидеть.
А уж после покушения на меня — в полной мере. Однако же — милорд относительно покусителей недоумевал. Хотелось бы надеяться, что и контакт со Жрицей останется незафиксированным.
Кирпич упадёт не на голову, а в метре за спиной...
Но, в то же время, хотелось и совсем другого, прямо противоположного. Так и тянуло рассказать «близорукому» милорду о предательстве младшего сына, обесценившем все потуги реставраторов. Раскрыть глаза на причину их неудач. В надежде, что милорд не пузом, как большинство, а головой думает. У пузоголовых — разговор короткий.
Рискованно. Поющая Жрица — не простая баба. И не рядовая ведьмочка. Знамя революции. Символ и лик. «Марианна», так сказать, вспоминая древнефранцузскую историю. И коль уж она доверилась мне, значит, и со мной не всё тик-так.
— Хобби.
— Я не расположен выслушивать ваши своеобразные шутки.
— А я не могу иначе — именно в такой плоскости смотрю на мир. Способ мышления.
— Вы о шутках?
— И об упрямстве.
— Хорошо. — Сэр Джеймс в очередной раз вернулся к теме нашего спора. — Объясните мне в рациональных категориях, почему вам так уж необходимо связаться с этой женщиной — Анастасией?
— Сэ-эр, — в сие обращение я непреднамеренно вложил изрядную толику сарказма, — я уже устал повторять, что речь идёт о понятиях, весьма чуждых рациональному взгляду на вещи. Вас устроит такое объяснение: сейчас я высказываю отнюдь не волю Анджея Лазеровица?
— Очень любопытно. Тогда чью же?
— Камушка.
— Значит, именно «камушек», как вы изволили выразиться, снедает ностальгия по родине Анджея Лазеровица. Тоска по тем, кого юноша знал. Весьма умилительная привязанность.
— Милорд, ваша ирония кажется мне довольно странной.
— Странной?
— Да. Насколько я понимаю, вы ведь, если вага Свет не начал своевольничать, до сих пор являетесь единоличным Носителем. И кому, как не вам, положено быть в курсе относительно эксцентричных причуд камушков?
Хотя эпитет «эксцентричные» не кажется мне адекватным... Что нам известно о «нормальной логике» Светов?.. И всё же я использую это слово.
Милорд призадумался. Его взгляд, совсем недавно пристально следивший за мимикой моего лица, расфокусировался и теперь был направлен сквозь меня — будто зрил он в бесконечную пропасть, разверзшуюся за моей спиной. Я с трудом сдержался, чтобы не обернуться и не взглянуть, «что там».
Милорд думал.
— Вы будете вынуждены согласиться на одно условие, — произнёс наконец сэр Джеймс. — Таковым будет являться тайна вашего местопребывания. В окружающей среде, являющейся единым информационным полем Обитаемых Пределов, включающим всё и вся, столь примитивная конспирация может вам, конечно, показаться комедиантством, но... Но широко афишировать нашу деятельность я тоже не намерен. Помимо неких, условно говоря, магических методов, я счёл необходимым прибегнуть к помощи военных средств связи, сиречь — точечных передатчиков. Это во имя обуздания любопытства наших друзей-революционеров. Касательно остального мира — применим пользовательскую систему ретрансляторов, дабы передатчик на Ти Рэксе запеленговать извне не представилось возможным. Сообщаю я вам всё это затем, чтобы вы знали, сколько трудностей доставит нам этот сеанс связи. Устроенный по вашей прихоти... Я вас не упрекаю, но надеюсь, в свою очередь, на некоторые жертвы в будущем и с вашей стороны.
Я даже смутился: настолько проникновенной показалась мне речь милорда. Я зачастую и раньше чувствовал себя неловко, когда для меня делали что-то, влекущее за собой определённые трудности для других.
Когда же к моим желаниям снизошёл такой потусторонне-властный субъект как милорд Джеймс Стюарт, я раскраснелся, как провинциальная девица на сезонной столичной оргии, и чуть было не начал уверять его в никчемности моих желаний.
И милорд — понял моё состояние!
Я был шокирован!
Снова камушек-Свет? Или «дедушка» является дипломированным знатоком человечьей психологии? Не знаю... И знать не хочу! Потому что регент отнёсся к моим чувствам так бережно, как мог отнестись только самый близкий, знающий о всех твоих привязанностях и странностях родственник, мать или отец...
Принялся сэр Джеймс о Косцюшко меня расспрашивать.
Как любят выражаться вольные торговцы, «с базара съехал».
...В очередной раз милорд удивил меня совсем скоро, я уже собирался непосредственно перейти к болтовне с Настусей-Маленькой.
Перед этим Джеймс Стюарт и Джонни Стюарт (то бишь я) отправились, используя подземку с анг-приводом, за несколько километров от моего временного «тронного зала». Эти «несколько километров» я определил навскидку. Как я заметил, под землёй расстояние определять не менее проблематично, чем в космосе. По крайней мере, для разумного существа, именуемого Анджеем Лазеровицем.
Точкой прибытия оказался Информационный Центр реставраторов, для краткости прозванный ими «пресс-центром».
Пройдя по освещённому зеленоватым светом пустынному коридору, мы вошли в самую последнюю дверь. Идентификатор беспрепятственно, не требуя паролей и избегая трудоёмких опознаваний, разомкнул мембрану и пропустил нас внутрь: это в очередной раз подтвердило, что полномочия и уровень допуска милорда были практически не ограничены.
Тот факт, что регент, спровадив проветриться двух офицеров из обслуживающего персонала, сам взялся управиться с «точечником», заставил меня удивиться. Спрятавшись в ощерившемся рубильниками, рубильничками, тумблерами, сенсорами, верньерами, клавишами, кнопками, индикаторами и мониторами аппендиксе, милорд начал священнодействовать. Причём вполне профессионально. Не человек — во всей присущей ему недостаточности и ущербности, — а воистину универсал, полубог.
Наконец-то вызванная и спроецированная Маленькая очень долго не могла ответить на моё приветствие — по причинам не технического, а целиком и полностью психологического характера. Создавалось впечатление, будто она считала меня давно погибшим — если не во времена моего предполётного лесорубства. то уж точно в эпоху покорений пространства. Пожираний то бишь.
Оживший покойник???
Скорей всего. Она со страхом и разочарованием смотрела на меня. Во мне возникла уверенность, что именно так смотрят на явившихся с того света. Будто, возвратившись, обманули они в чём-то живущих...
— Настуся, неужели по моему телу уже пошли трупные пятна?
«Чернушность», впрочем, как и скабрезность моих шуток всегда была прямо пропорциональна уровню моего настроения. Из чего следовало, что я находился в состоянии духа, близком к ликованию. Вот, оказывается, какой я — сентиментальный, тонкокожий. Ужас.
— Расскажи мне что-нибудь. А то — рас-створюсь в мировом эфире. Теперь уж навеки. Не найдёшь.
— Анджусь, люби-имый... — выдохнула Маленькая.
— Вот это да-а... — ошеломлённо прошептал я. Затем оглянулся: посмотреть, не слышал ли этого нежданного признания милорд.
Он не мог не слушать: разве можно доверять судьбу королевства какому-то проходимцу, каковым являюсь я? Что мне стоило произнести одно-два названия — Экскалибур, Ти Рэкс, — чтобы все предосторожности милорда пошли насмарку?
Однако Джеймса Стюарта не было. Он доверял. Он верил в моё благородство?! Или, будучи произнесены мною, эти названия были бы точно так же отфильтрованы аппаратурой, как и фоновая картинка на заднем плане?!
— Анджей, где ты?!
«Сэр Стюарт, и что мне отвечать?»
— Я знаю, ты на Ти Рэксе! — радуясь, произнесла Настуся.
— Что-о?!! — в очередной раз за этот день я был шокирован. — Вовсе я не на Ти Рэксе!
Более глупой фразы придумать, конечно, при всём старании невозможно.
— Тогда почему ты так волнуешься? — проникновенно спросила Маленькая. — Очень хорошо, что милорд Стюарт нас не слышит, — добавила она, — мне было бы очень трудно убедить его в полном отсутствии в твоих действиях вероломства, Человек Лазеровиц.
— Ты... ты не...
— Верно, — перебили меня, — я не Настуся. Единственными звуками, что я позволила ей выдохнуть, были: «Анджусь, любимый»... — В этот момент «Настусино» лицо поплыло, на глазах превращаясь в слегка надменный, чеканно-красивый женский лик.
Женщина не была человеком.
Она принадлежала аборигенной расе роальдов.
У неё на плечах сидели два короткошерстных серых зверька размером со взрослого кота. Называли зверьков — вийтусы. Были они живыми музыкальными инструментами, существами с поразительным музыкальным слухом и необычайно красивым тембром голоса. А настолько фамильярно обращаться с вийтусами — свирепыми и опасными, несмотря на свои скромные габариты, хищниками, — как было мне известно со слов милорда, могли совсем немногие маги-роальды, а среди их женщин — лишь одна.
Поющая Жрица роальдов.
Та, Что Грезит.
— Ты меня узнал, Человек Лазеровиц, — заявила женщина. Она потрепала одного из животных по загривку и велела: — Пой!
Я не имел ни малейшего понятия, что из себя представляют песни вийтусов, и, услышав скрипящие, с надрывом, завывания, больше всего напоминавшие вскрики китообразных, был крайне удивлён. Назвать эти звуки музыкой можно было, лишь обладая изрядной долей фантазии. Скорее, это была некая мантра, камертон... И лишь погружаясь в безвоздушное, невесомое состояние, я понял, что срезонировать должен был именно я.
Лицо жрицы разрослось, оно было размером со Вселенную. Или чуть меньше. Или — больше... Её губы, вылепленные из гибких, сжатых в плотную пластичную массу галактик, зашевелились.
Мириады сверхновых, взгнездившихся в глубине её глаз, плеснули энергией и светом. И каждая из звёзд вонзила в чёрный бархат пространства по четыре луча света, верхний и боковые покороче, нижний — длиннее.
— Известно ли тебе, кто есть ты? Не пытайся отвечать: тебе — неизвестно, — зловещим и восторженным голосом произнесла Поющая Жрица.
Я и не пытался.
— Я отвечаю: ты есть Тот, Кому Позволено обнажить лоно Той, Что Грезит. И войти в неё. Получить в дар девственность, хранимую для тебя. И взамен подарить ей семя. Ты — воистину предназначен, Человек!
Разгоняя гипнотический транс, на задворках сознания запрыгала от радости ехидно-уничижительная мыслишка: «Хорошо, что Тити не слышит этого разговора! Она бы доходчиво объяснила, куда я войду, чего заполучу и чего кому подарю».
— Ты есть Тот, Кто Избран. Ты освящён Светом. И ты, именно ты, — истинный, Человек Лазеровиц. Тот, предыдущий Носитель, похищенный магами-роче, внешне идентичный, на деле не был истинным, ведь и Свет может заблуждаться. Но — отныне сомнения рассеяны. От тебя мне предстоит зачать ребёнка, коему суждено быть ребёнком роальдов и человеков, чадом Магического Света и Светлой Магии. Я хотела явиться тебе во сне, но вдруг поняла, что могу не ждать, пока ты уснёшь, — связь между нами существует изначально, хотя мы о ней и не подозревали раньше...
«Ого! Ничего себе!.. Интересно, и что это будет за чадушко? Экскалибурский мессия? Весёленькое дельце! Бегает такой вот маленький аватара, божественное воплощение, дёргает меня за штанину и „Папка, папка!" зовёт. Даже и не знаю, кого бы в первую очередь выбрал, чтоб от зависти лопнули. Обезьяна? Новохацкого? Сола? Тити? Или — коллективное лопанье им всем устроить?»
В который раз я удивился ходу своих мыслей: стоит мне попасть в стрессовый ситуасьои, и сразу начинаю смахивать на бывалого шизофреника. Одна часть, большая, в шоке пребывает, а вторая — ехидничает да издевается вовсю. Стебётся, пся крев, над реальностью.
— Ты не есть наследник Стюартов, это правда, но — голубая кровь ещё не гарантия голубой души.
«А вот категориальный аппарат речи пообновить бы надо. Термины, эпитеты, метафоры, сельва маць... Стэпняк Сол меня сейчас бы, несомненно, обозвал гомиком».
— Я не посмею сказать ни единого худого слова об истинном наследном принце Джоне Девятнадцатом Карле-младшем Стюарте. Он долгие годы томится в застенках роальдов, ибо был выкраден с Акыра много стандартолет тому назад и перестал являться Носителем в момент прокола. В тот момент Свет избрал своим следующим симбионтом товарища Джона по коллекции, мальчика родом из Империи Хо, сына гринбургского барона... Позднее вы его приняли за Джона-младшего, а ещё позже именно от него довелось принять Свет тебе... Однако избранник Света не всегда мой избранник. Вовсе не обязательно. Я поняла это вскоре после того, как по моему настоянию и при моём участии подросток принц Джон был похищен с планеты крылатых монстров-коллекционеров. И не важно, что в момент похищения Свет переметнулся к твоему двойнику, сыну барона из Хо. — ведь человеку Стюарту не было суждено стать моим избранником, как выяснилось... Ибо проклятье Меча пало на весь его род; некогда предок принца Джона оскорбил Свет Лезвия. Поэтому Луч Клинок исчез, покинул род Стюартов. Династия утратила полноту Света, и равновесие Меча-Звезды было нарушено. Король Джон Восемнадцатый был казнён чернью. Наследный принц трижды похищен. Королева подло обманута. Милорда Джеймса предали сыновья. Старший, полукровка Винсент, открыто, из-за идеи, младший, Майкл, — тайно, из-за обладания троном. Трон был обещан ему Носителем Клинка — роальдом, наводившим ужас своей жестокостью и кровожадностью даже на самых ярых адептов революции. Оскорблённый Свет избрал лагерь врагов монархии, и... думаю, он не желает допускать воцарения Стюартов даже в лице предателя Майкла. Хотя Майкл свято уверен в том, что именно он — первый в очереди к Королевскому Мечу, этому символическому крестообразному изображению Меча-Звезды. Что бы по этому поводу ни думал его отец, брат казнённого короля, Джеймс, намеренный выполнить данное старшему брату обещание. Но Майкл — лишь очередное орудие. И то, что он попытался убить тебя...
«Сельва-маць!!! Вот куда ниточка заговора тянется! Вот где измена укоренилась! „Дедушкин“ младшой-то, Михась, в самой „Светая Светых“ садоводством пиратским занимается, а сэру Джеймсу лень глазки долу опустить. Так ведь и Светлое монархическое будущее из виду упустить можно, а этого реставраторам допускать никак нельзя...»
— ...сбросить тебя с игрового поля — свидетельство тому. Свет Лезвия и его Носитель, глава экстремистов Ревмагсовета, посчитали тебя своим врагом. В точности так же, как ещё раньше они посчитали врагом Ронгайя Стюарта, главу фракции умеренных роче. И многих членов Магического Совета в придачу, в том числе и меня... Всех нас тоже стремятся устранить. Мне неведомо, чем вызвана их неприязнь к Рону, сделавшему так много для победы революции. Не меньше, чем я, сделавшему... С тобою, Человек Лазеровиц, — проще: ты тот, от кого предназначено зачать Той, Что Грезит. Поющей Гимн. Благодаря животворным Снам Грезящей — Свет Яви не превращается в непроглядную Тьму...
Вошёл милорд и едва заметно улыбнулся. Его улыбка, если я верно понял, была вызвана тем, как забавно морщит лоб «Настуся», рассказывая о печальной судьбе Кирста Скалы, решившего приударить за девчонкой, вселившейся в мою бывшую комнату в коллежском кампусе. Поющая Жрица, стоило мне моргнуть, снова преобразилась в образ Анастасии. Настоящая Маленькая, подозреваю, была свято уверена, что всё это время я внимательнейшим образом слушал её занимательные истории.
— ...тянет он её к себе домой, а в ликёрчик, которым напоить собрался, какой-то пробуждающей любовную страсть дряни подсыпал. Гадость эта исключительно для женщин предназначалась. Девочка же что-то заподозрила и, хитрюга, умудрилась самого Кирста этим модернизированным ликёром напоить. И вот, спустя двадцать минут, вдруг меняет наш доблестный лесоруб сексуальную ориентацию, бросает девочку на произвол судьбы и начинает ребят из своей ветки к однополой связи принуждать...
— Маленькая, — сказал я, — мне пора.
— Куда? — почему-то удивилась она.
«Действительно, куда?»
— Скорее не «куда», а «зачем», — туманно-многозначительно ответил я. — Скажи, твои первые, самые первые в этом нашем разговоре слова — правдивы?
— Ты никогда не видел дальше своего носа, — продолжила изъяснение ребусами Маленькая.
— То есть?
— То есть они были правдивы с очень давних пор. Были и есть.
— Честно? — произнёс я очередную глупость.
— Древо Йезуса! У тебя словарный запас двенадцатилетнего мальчишки.
— Постой, а как же твоё замужество?
— О чём ты? — удивилась Настуся.
— Когда я работал на лесопроходческом комбайне, то слышал, что ты вышла замуж за какого-то аспиранта.
— Что ты слышал ещё? В частности, обо мне.
— Это неправда?
— Да, это неправда, — почему-то очень печально произнесла Настуся.
— Маленькая, я ещё обязательно с тобой свяжусь, — пообещал я. — Я вдруг ощутил, что мне настоятельно необходимо с тобой поговорить, и, как видишь, мы... говорим. Но мы ещё продолжим... потом. Обязательно.
— Лучше... не брать на себя никаких обязательств. Ладно?
— Обязуюсь не брать.
— Смешно, — уныло ответила Настуся.
— Кому как.
— Ну что ж, если ты настаиваешь — до видзення.
— Такая формулировка мне нравится больше.
Когда терминал сменил несколько раз мигнувшее изображение Маленькой на витиеватую заставку с ярко-зелёной надписью «Информационный Центр Реставрационного Правительства Королевства Экскалибур», я и милорд снова поменялись местами.
«Дядюшка» повторно поколдовал над впечатляющего размера «пресс-центровским» терминалом, по-видимому, во имя высоких идей конспирации убивая запись моей беседы с Маленькой и, возможно, с Поющей Жрицей роальдов. Хотя в последнем я сомневался: не очень-то походил монолог Жрицы на обычный сеанс связи. От него за километр несло экскалибурской магией.
Нынешние технологии, подозреваю, ещё не настолько совершенны, чтобы иметь возможность запечатлеть на информационном носителе, пусть это будет даже особый супер-носитель, многоликие проявления магической Силы.
Но, как бы там ни было, удивления по поводу внезапного «визита» Жрицы я совершенно не испытывал. Ни малейшего, рубить-пилить.
А должен был бы, между прочим.
* * *
...Через некоторое время во мне зародились сомнения относительно неосведомлённости милорда насчёт моих контактов с Той, Что Грезит.
Он ведь тоже — «единоличник».
Вдруг камушек регента взял да и шепнул ему на ушко по поводу лживости и коварства псевдоцесаревича? Ведь не исключено, что камушки как-то друг с дружкой общаются. Должны, пся крев!
Иначе они не составляли бы нечто цельное. Меч-Звезда, или как он там называется, магический суперталисман сей...
Хотя, скорее всего, сомневался я по причинам исключительно параноидального характера. Ведь тот же Майкл, красавец-сыночек, якобы ярый сторонничек воцарения пропавшего кузена Янека, на самом деле такие интриги выплел, что и незрячий должен был увидеть.
А уж после покушения на меня — в полной мере. Однако же — милорд относительно покусителей недоумевал. Хотелось бы надеяться, что и контакт со Жрицей останется незафиксированным.
Кирпич упадёт не на голову, а в метре за спиной...
Но, в то же время, хотелось и совсем другого, прямо противоположного. Так и тянуло рассказать «близорукому» милорду о предательстве младшего сына, обесценившем все потуги реставраторов. Раскрыть глаза на причину их неудач. В надежде, что милорд не пузом, как большинство, а головой думает. У пузоголовых — разговор короткий.
Рискованно. Поющая Жрица — не простая баба. И не рядовая ведьмочка. Знамя революции. Символ и лик. «Марианна», так сказать, вспоминая древнефранцузскую историю. И коль уж она доверилась мне, значит, и со мной не всё тик-так.