Волвертон Дэйв. Мой путь в рай

подсознание небезопасно.
- Я должен идти, - сказал я. - Нужны новые медикаменты, чтобы
предотвратить повреждение мозга. Подождешь меня здесь?
Темные существа снова поднялись из моря и уставились на меня. Она
пожала плечами.
- Да. Наверно.
Я отключился и отсоединился от ее монитора. Всходило солнце, и так как
две ночи я спал мало и аптека все равно еще не открыта, я решил немного
подремать. Лег на постель рядом с Тамарой и закрыл глаза.
Проснулся я в три часа дня. Тамара спала рядом со мной. Я коснулся ее
лба: очень высокая температура. В каком-то порыве я поцеловал ее в лоб,
потом посмотрел, не проснется ли она. Она не проснулась. И я был рад,
потому что понял, где видел ее раньше: ее худое тело, истощенное и
маленькое, незнакомо мне, но лицо - нос, глаза, изгиб губ - все это как у
моей покойной жены Елены. Я мысленно выругал себя. Мне следовало с самого
начала увидеть это сходство, ведь Елена двадцать лет преследовала меня во
снах. Но когда достигаешь моего возраста, все кажется знакомым. Трижды в
жизни я встречал своих двойников; так что только вопрос времени, прежде
чем я встречу женщину, похожую на мою жену. Мне казалось, что я
подготовлен к такой встрече, я не поддался бы искушению согласиться
помогать ей, не строил бы из себя дурака, привязываясь к ней.
Я переодел рубашку и пошел в аптеку Васкеса. Купил там долговременные
регуляторы роста и антимозин С. Заплатил наличными. На пути домой у меня
было время подумать. Никогда раньше я не сталкивался с проблемой, которую
не смог бы разрешить, конечно, если на это есть время. Проанализировал
свой разговор с Тамарой и решил, что в ее истории не все сходится. Если
Джафари планировал заключить Тамару в мозговую сумку, ему не нужно ее
тело. Разве что для продажи. Конечно, если он не собирался в будущем снова
соединить мозг и тело. Может, хотел это сделать, когда ситуация
прояснится? Или просто продержал бы ее несколько лет, а потом потихоньку
выпустил? Я почувствовал, что иду по верному следу. То, что Тамара не
разгадала планы Джафари, свидетельствует о ее импульсивности или
неразумном страхе. Я решил, вернувшись домой, рассказать ей свою теорию,
но пока что принялся обдумывать планы ее спасения. Все посещение аптеки
Васкеса заняло несколько часов.


Когда я вернулся, Тамара сидела на кухне, положив голову на стол, держа
в руке стакан с ледяной водой. Лазерное ружье лежало рядом на полу. Она в
бреду что-то говорила на иностранном языке. У нее была очень высокая
температура. Я сбежал вниз, принес медикаменты, вывалил их на стол. Хотел
как можно быстрее ввести лекарство, поэтому наполнил шприц и сделал укол в
сонную артерию. Она подняла голову и посмотрела на иглу в своей шее, потом
снова закрыла глаза и сказала:
- Уведи меня отсюда. Я хочу уйти.
- Все в свое время, - ответил я, желая успокоить ее.
- Мне холодно. Я думаю, что умираю.
- Не умрешь, - сказал я. Холод - это плохо. Иммунная система атакует ее
мозг. Я заполнил шприц антимозином и ввел ей в руку.
- Ты так добр ко мне, Анжело. Очень добр. Ты на самом деле так
считаешь... о порядке... не хочешь порядка?
- Да. Очень.
- Тогда уходи. Уходи из Панамы. - Глаза ее открылись, она села прямо.
- Что это значит? - спросил я. Она долго смотрела на пол. Я снова
спросил: - Что ты хотела сказать?
- Ты хочешь, чтобы я вторично допустила ошибку? - Она улыбнулась -
холодной угрожающей улыбкой. - Я хочу сказать - убирайся. Немедленно!
Наступает порядок, неудержимый порядок! Уходи из Панамы, уходи с Земли...
Уходи от ИР и ОМП!
Я попытался найти смысл в ее словах. Она смотрела на меня, как будто
хотела передать свое знание взглядом. Силы ОМП - Объединенной Морской
Пехоты - набираются на всех континентах и должны следить за интересами
Земли в космосе. Теоретически у них нет политической власти ни на одной
планете, хотя они контролируют пространство между планетами и тем самым
держат под контролем всю галактику. Предполагается, что они не вмешиваются
в политику, поэтому я не понял, почему она связывает ИР - искусственный
разум - с ОМП. Но, как и во всякой большой организации, многие части ОМП
борются за власть. Я вспомнил предупреждение Флако об империализме.
- Кто-то в Морской Пехоте вступил в контакт с искусственным разумом,
чтобы овладеть Землей?
Тамара кивнула.
- Они одну за другой захватывают страны. Некоторые сейчас. Другие через
несколько лет. Не знаю, много ли времени у вас осталось.
Я вспомнил проблемы соседних государств, вкрадчивое распространение
никитийского идеал-социализма. Теперь я знал имя виновного. Все это
организовано разведкой ОМП. Но все равно мне казалось это невозможным.
Искусственному разуму запрещено законом ввязываться в человеческие войны.
ИР всегда оставались политически нейтральными, их наша политика не
интересовала. Их мозг занят совершенно другими проблемами. И я не мог
понять, что заставило их вмешаться, идти на такой риск.
- Но что могли социалисты дать искусственным разумам?
Тамара колебалась.
- Увеличить объем их памяти. Дать им доступ в космос.
Я немного подумал. Свобода, наконец понял я. У меня закружилась голова.
Она говорит о свободе. Некоторые ИР готовы продать свободу Земли ради
собственной свободы. Прекрасный обмен - ценность на ценность. Если бы я
так эмоционально не относился к своей свободе, я бы рассмеялся.
- Тебе нужно кому-то рассказать! - закричал я. - Объявить об этом!
- Я рассказала тебе, - ответила она. - Этого достаточно.
- Расскажи властям.
- Анжело, ты не понимаешь. Я была одной из них. Я служила в военной
разведке. Я их знаю. И мне никогда от них не уйти.
Она отвернула от меня лицо, положила голову на стол. Несколько
мгновений тяжело дышала, и мне потребовалось какое-то время, чтобы понять,
что она уснула. Я погладил ее волосы и подумал, что она имела в виду -
одна из них? Одна из тех, кто убивает Флако по всему миру? Одна из тех,
кто превращает свободу в товар? Что я вообще о ней знаю? Она рыжеволосая
женщина на морском берегу. Женщина с быстрым властным голосом, как у жены
социалистического диктатора. Ей нравится запах роз. Она бежала, потому что
боится заключения в машине, и однако она весь мир превратила в тюрьму для
других. Разве не справедливо было бы выдать ее? Или задушить? Я с самого
начала подозревал, что пожалею о том, что согласился помочь ей. Может,
отвезти ее в больницу, сообщить властям, позволить убить ее?
Она снова застонала, начала бредить на английском и фарси. Однажды
сказала: "Все пошло плохо, очень плохо", но большую часть того, что она
говорила, я не понимал. Я думал о том, как они устанавливают контроль. ИР
управляют передачей информации - торговые курсы, предсказания погоды,
банковские счета - и связью. Они следят за всеми вооружениями. Им нетрудно
уничтожить мир просто неверной передачей информации, целые государства
обанкротятся, погибнут все товары. Такой большой ущерб наносит просто
некомпетентность и неумелость. А какой нанесет саботаж?
Я посмотрел на худое лицо Тамары, на ее хрупкое тело и пожалел, что не
знаю, каким было ее настоящее тело. Женщина с таким худым телом должна
быть робкой. Она сама знает боль и должна испытывать сочувствие к другим.
Что я знаю об этой женщине? И как бы в ответ она неожиданно воскликнула
по-английски:
- Я хочу уйти!
И я решился.
Кем бы она ни была, что бы она о себе ни думала, теперь она рефуджиада.
Я отнес ее в постель, потом решил набраться мужества и переправить ее
на плантации. Впрочем, для этого придется ждать ночи. Я пошел на кухню за
пивом и услышал звук за задней дверью. Выглянул в окно: на заднем крыльце
стояла мисочка с молоком, которую Тамара или Флако поставили для
серо-белого котенка. Котенок тоже был на крыльце, он играл
темно-коричневым клубком - тарантулом, подобравшим лапы под брюхо. Котенок
толкал тарантула, ударял его о заднюю дверь, потом поднял голову, увидел
меня и убежал.
Я включил радио, чтобы музыка заполнила тишину дома. Через несколько
мгновений у меня в голове прозвучал вызов комлинка. Я включился,
послышался голос Джафари. По-прежнему без всякой интонации он спросил:
- Тамил поблизости?
Я испугался. Сердце у меня забилось, я чуть не впал в панику. Линия
была так полна разрядов, что я его почти не слышал. Он пропускал сигнал
через фильтры, чтобы его нельзя было проследить.
- Тамил? Ваша жена? Она без сознания.
- Это важно, - сказал Джафари. - После нашего разговора ни с кем не
вступайте в связь по комлинку. Разведка может засечь ваш сигнал. Скажите
Тамил, что разведка посадила меня на контур. Я больше ничего не могу для
нее сделать. Если ее поймают, ее убьют. Скажите, что я любил ее. Скажите,
что мне жаль. - И Джафари отключился.
Я обошел вокруг дома как в тумане, потом начал собирать пищу и воду.
Взял свою медицинскую сумку и выбросил то, что не понадобится. По радио
исполняли "Кольца Сатурна в до минор" Ветинни, но передача прекратилась. В
доме воцарилась тишина.
Внизу скрипнули петли входной двери. Я почувствовал сквозняк. По-моему,
я не оставлял дверь открытой. Спустился вниз и взял ружье. По радио начали
передавать "Полет валькирий" Вагнера. Я прокрался по лестнице и выстрелил.
На лестнице, спиной к стене, стоял Эйриш, раскрыв рот, держа в руках
короткий дробовик. Он сказал: "Материн тра..." и выстрелил в тот момент,
как моим выстрелом ему разворотило живот.
Выстрел его пришелся в стену за моей спиной, потому что я успел
проскочить мимо. Я услышал, как Эйриш упал на пол. Тамара открыла дверь
спальни и выглянула. Лицо ее было бледно, она с трудом держалась на ногах.
Я знаком велел ей вернуться в спальню и посмотрел на лестницу.
Эйриш лежал на животе, вытянув правую руку, он тяжело дышал. Пятно
света упало на сожженную плоть его живота. Я двинулся к нему, и он одним
гибким движением вскочил, держа дробовик.
Я подпрыгнул и пнул его в голову, вложив в этот удар весь вес своего
тела, зная, что другой возможности у меня не будет. Удар пришелся ему в
подбородок, и я скорее почувствовал, чем услышал, как хрустнула его шея.
Его ружье выстрелило в потолок, а он сам покатился по лестнице. Я тоже
упал и покатился вслед за ним.
Он лежал совершенно неподвижно, с раскрытыми глазами. Потом зарычал, но
мышцы его оставались расслабленными, хотя дробовик он по-прежнему держал в
руке.
Я встал, отступил на шаг, нацелил ружье ему в голову, потом подошел и
ногой откинул дробовик.
Я не знал, что с ним делать. Убивать его я не хотел. Медицинская сумка
стояла на столе за мной, я достал маску, наложил ему на лицо, включил
подачу флуотана, потом осмотрел его раны. На левой руке сгорели три
пальца, и в животе была рана, которая почти выпустила его внутренности.
Рана была такой горячей, что в инфракрасном свете выглядела как
расплавленная плазма. Поэтому я не видел, поражены ли жизненно важные
органы. Меня поразило, как все легко произошло. Во рту у меня было словно
полно ваты, сердце билось учащенно. Тамара сказала, что я не смогу убить
Эйриша, и я боялся, зная, что в следующий раз так легко не получится.
Потом пошел в спальню, чтобы взять Тамару и отвести ее на плантации.
Она сидела в постели, подобрав под себя ноги, обхватив руками колени,
раскачивалась взад и вперед. На лице маска. Она включилась в монитор,
упивалась сновидением - не как профессионал, как наркоман. И продолжала
говорить: "Я хочу уйти. Я хочу уйти. Я хочу уйти..." По лицу ее катились
капли пота, а само лицо оставалось совершенно бесцветным.
Я подошел к консоли и отключил монитор. Она продолжала раскачиваться,
не почувствовав того, что я сделал. Я откинул ее маску. Глаза закатились,
так что видны только белки. Она продолжала бормотать, стиснув зубы. Ушла
глубоко в себя. В кататонии.
Я снова опустил маску, включил ее в консоль и подключился сам.
На берегу ночь, ревет ветер, несет песчинки, которые колют мне кожу. Я
услышал звук, словно кто-то со свистом пропускает воздух сквозь зубы,
поднял голову и увидел призрачных чаек с человеческими головами, это они
шипели сквозь зубы.
Рыжеволосая Тамил раскачивалась на берегу и смотрела, как в море
поднимаются темные морские существа. Потом отправила их в небытие.
Крикнула что-то в море, но ветер отнес ее слова. Берег почернел от
скорпионов, которые ползали по влажному песку и прятались в водорослях.
Мертвый бык, теперь раздувшийся, стоял на отмели, тряс своей сгнившей
плотью, ревел от боли. Волны набегали на него, и его мошонка и пенис
всплывали, потом волна отходила, и они снова повисали, с них капала вода.
Я позвал Тамил. Она не ответила. Я крикнул: "Эйриш мертв!", но ветер,
рев волн и свист чаек заглушили мои слова, поэтому я двинулся к ней,
наклоняясь на жгучем ветру, пробираясь между большими черными скорпионами.
Один из них ужалил меня в ногу, и мне показалось, что к ноге прижали
раскаленное железо. Я прошел еще несколько шагов, и меня ужалили в другую
ногу, поэтому я побежал, не обращая внимания на укусы.
Из моря поднимался левиафан, и перед ним накатывались на берег огромные
волны. Я добежал до Тамил. Она кричала в пустой воздух:
- Я хочу уйти!
Я повернул ее лицо к себе. Она посмотрела на меня. И хоть ветер
продолжал дуть, мир ее начал успокаиваться.
- Эйриш мертв! - крикнул я, надеясь утешить ее. - Твой муж звонил мне.
Он сказал, что не может тебе помочь. Нам нужно уходить.
Она посмотрела на меня, рассматривала мое лицо.
- Боже мой! Ты меня догнал. Напрасно я убегала! Ты меня догнал!
- Ты ошибаешься, - сказал я. - Пойдем! Отключись, и сама увидишь!
- Что увижу? Мертвого Эйриша на полу? Что я должна увидеть? - В воде
замычал бык. Тамил посмотрела мне в глаза и сквозь сжатые губы произнесла:
- Я умираю!
Я услышал глухой стук за собой и начал поворачиваться. Бык выбрался из
водорослей и несся на меня. У меня не было времени убежать. Левый рог
попал мне в грудь, я взлетел в воздух. И упал лицом в песок. От боли перед
глазами вспыхнули огни, в горле поднялась рвота. Я забыл о том, где
нахожусь, и подумал, что в меня выстрелили.
К щеке прикоснулось горячее железо, другой укус пришелся в спину. На
моей щеке сидел скорпион и судорожно дергался, все глубже и глубже вонзая
жало. Я вытащил его вместе с жалом и отбросил от себя. И снова услышал
глухой звук. Бык топтал тело Тамил. Он снова и снова поднимал огромные
передние ноги и опускал на нее, вдавливал ее разбитое тело в песок, ломал
кости. Бык стоял над ней и фыркал, словно принюхивался к крови, потом
сунул рог ей в живот и поднял ее на воздух. Несколько раз прошел с ней
взад и вперед по берегу, потом поскакал в воду.
- Тамара! - закричал я, и она оглянулась на меня, с выражением
ненависти на лице. Раскрыла рот и подула на меня тьмой. И когда холод и
антисептическая тьма сомкнулись надо мной, я заскулил перед смертью.


Я встал и побрел из комнаты в комнату, ища чего-то словно в тумане; не
знаю, что я искал, но найти не смог. Смотрел на вещи в комнатах и думал,
не их ли ищу. Пошел к двери, и в лицо мне ударило солнце. Прошел в
передний двор, разглядывая орхидеи и деревья. Не они ли то, что мне нужно?
И обнаружил, что стою перед дверью соседа. Я открыл ее.
Родриго Де Хойос сидел в кресле в своей гостиной. Он посмотрел на меня.
- Дон Анжело, что случилось? Что случилось? - воскликнул он, вставая и
пересекая комнату. Взял меня за руку и ввел в дом, потом заставил сесть в
большое мягкое кресло. Я попытался встать, но он заставил меня сидеть. -
Вы больны? - спросил он.
Я посидел несколько минут, думая, но ничего не мог придумать. Мысли мои
все время упирались в глухую стену. Я схватил Родриго за рубашку.
- Произошло нечто ужасное! - сказал я и всхлипнул. Потом вспомнил: - Я
хочу уйти! - И закричал: - Достаньте мне шаттл!
Родриго смотрел на меня, словно решил, что я не в своем уме. Сложил
руки, взглянул на них, со свистом пропустил воздух сквозь зубы, посмотрел
на часы. Потом, спустя, казалось, очень много времени, подключился к
Пан-транспорту и попросил как можно скорее прислать мини-шаттл.
Он отвернулся на время, и я встал и направился к выходу. Он попытался
снова усадить меня, но я оттолкнул его, и он больше меня не останавливал.
Я пошел домой, открыл дверь и обнаружил, что Эйриш по-прежнему лежит у
основания лестницы и тяжело дышит сквозь маску. Должно быть, одно из
легких у него отказало. В воздухе пахло чесноком и сожженной плотью и
волосами. Я удивился, что не помню, как проходил мимо него, когда выходил
из дома. На пути в спальню я чуть не споткнулся о его тело.
Тамара совершенно неподвижно сидела на кровати, чуть наклонившись
вперед. Я протянул руку и коснулся ее шеи, чтобы нащупать пульс. У нее не
было пульса. Я включился в монитор сновидений, чтобы проверить,
регистрируется ли активность мозга. Впрочем, это ничего не значит: я знал,
что пока живы отдельные нервы, люди могут видеть сновидения даже через
сорок минут после смерти. Эти мгновенные вспышки называются "снами
мертвецов". Но монитор оставался пуст. Я стащил Тамару на пол и применил
ВСЛД (восстановление сердечно-легочной деятельности). Начал массировать ей
сердце и вдувать воздух в рот, но она не реагировала.
Я знал, что скоро прилетит шаттл, поэтому побежал за своей медицинской
сумкой и достал раба - это миниатюрный прибор с компьютером, который
заменяет рефлексы нервной системы. Иглы прибора я вонзил в мозг Тамары,
сразу над поддерживающим позвонком. Включил раба, и Тамара начала хватать
ртом воздух; я отладил раба, так что ее сердце забилось ровно, выровнялось
и дыхание. Это ничего не значило: раб может заставлять ее тело
функционировать, даже если мозг погиб или изъят.
Долгое время я проверял монитор: он оставался пуст, никаких признаков
активности мозга, нет даже снов мертвецов. Я отключил раба, и Тамара тут
же прекратила дышать. Есть вероятность, что она выживет, очень слабая
вероятность, но для этого ее нужно немедленно поместить в больницу. Но я
не мог этого сделать. Слишком велики шансы, что она претерпела серьезную
травму мозга, и даже если новые клетки мозга можно вырастить, в них не
будет ее воспоминаний, ее личности. И она всю жизнь будет сталкиваться с
людьми, которых не помнит.
Я отвел ее маску, чтобы в последний раз взглянуть на лицо. Очень
бледное и совершенно неподвижное. Слеза выскользнула из левого глаза и
медленно пробиралась по щеке. Я смахнул ее и удивился тому, что у нее
по-прежнему высокая температура. Закрыл ей глаза и прошептал слова,
которые произносят все рефуджиады над своими мертвыми товарищами:
- Свободна наконец!
Я не мог видеть ее совершенно неподвижной, поэтому снова включил раба,
просто чтобы услышать ее дыхание. Так она словно жива, хотя это всего лишь
имитация жизни.
Я начал думать, что делать дальше, и прежде всего сложил одежду в
небольшую сумку. За мной три мертвых тела, и я не рискну показаться в
панамском суде. Я знал, что нужно что-то сделать с Эйришем. Услышал за
собой шум, повернулся - никого нет. Я прошел на кухню, взял медицинскую
сумку, заполнил бутылочку синтетической кровью, но пролил большую часть
крови на стол, потому что у меня тряслись руки. Потом спустился вниз по
лестнице, где на полу лежал Эйриш, снял газовую маску у него с лица, взял
скальпель и вонзил лезвие ему под правый глаз. Повернул лезвие, пока не
вырезал глазное яблоко. Глаз я опустил в кровь, взболтал бутылку и сунул
ее в карман. Снова услышал за собой шум, обернулся - никого нет. Стук
продолжался, и я понял, что это стучат мои собственные зубы. Я начал
тяжело дышать, чаще забилось сердце.
Скальпелем я разрезал горло Эйриша от уха до уха.
- За Флако, ты, убийца, ублюдок, - сказал я. Смотрел, как хлынула из
горла кровь. И когда она перестала течь, я почувствовал, что и во мне
что-то умерло. Я считал, что Бог накажет меня. - Насц... на него, если он
не понимает шуток! - сказал я. Смеялся и плакал одновременно.
Я обыскал карманы Эйриша и нашел банковскую карточку и книгу "Святое
учение Твилла Барабури", а также несколько ножей, отвертку и два "коктейля
конкистадоров" - капсулы со стимулянтами и эндорфином, их нужно раздавить
зубами, и наркотики усваиваются мгновенно. Солдаты принимают эти коктейли
в бою, чтобы успокоиться и ускорить свои рефлексы, но кое-какие
составляющие в них вызывают привыкание, и их нужно принимать во все
увеличивающихся дозах. Эти капсулы практически бесполезны, потому что я не
знаю их точного содержимого и поэтому не смогу их перепродать. Но я
фармаколог и не могу спокойно выбрасывать медикаменты, поэтому я положил
их в карман вместе с другими вещами Эйриша. Потом сложил лазерное ружье,
сунул его в сумку и вернулся в спальню, чтобы взять свои монеты.
Тамара по-прежнему лежала на кровати, глаза ее открылись - это побочный
эффект действия раба, подключенного к ее мозгу. Роясь в шкафу в поисках
монет, я почувствовал холодок на спине. Мне показалось, что Тамара смотрит
на меня, и у меня затряслись руки.
- Если уйду без нее, подумал я, никогда не освобожусь от ее призрака.
Мне все равно, мертва она или нет. Я хотел взять ее с собой. Разве она
сама не хотела уйти? И даже если мозг ее поврежден, мы можем так
спрятаться, что Объединенная Пехота никогда не найдет ее. Я решил взять ее
с собой, даже если она начнет разлагаться у меня на руках. И, приняв такое
решение, ощутил безумную радость. Почувствовал, что инстинктивно принял
верное решение.
В кладовке у меня был большой тиковый сундук, украшенный изображениями
слонов и тигров; он достаточно велик, чтобы вместить Тамару. Я поднял ее и
уложил в сундук, удивляясь тому, как мало она весит; с ее тонкими костями
и недоразвитыми мышцами в ней вряд ли больше тридцати пяти килограммов.
Вытащил сундук наружу и сел под папайей, дожидаясь шаттла. Мышцы у меня
свело, я тяжело дышал, поэтому лег в траву и постарался успокоиться.
Темнело, и фруктовые летучие мыши уже собрались надо мной, когда прилетел
шаттл.
На нем был сканер безопасности. Я подошел к шаттлу, и механический
голос произнес:
- Назовите цель полета и приготовьтесь к проверке личности.
Я достал бутылку с синтетической кровью и извлек из нее глаз Эйриша.
Хотя кровь снабжала его кислородом, протеин глаза начал белеть. Я прижал
глаз к сканеру и сказал:
- Станция Сол, зал отлета номер один.
Сканер ответил:
- Добро пожаловать, Эйриш Мухаммад Хустанифад. Вложите вашу банковскую
карточку, и мы вычтем 147.232 международные денежные единицы с вашего
счета. Надеемся, вам понравилось ваше пребывание на Земле.
- Спасибо, - спокойно ответил я. - Действительно понравилось. Мне будет
не хватать Земли.
И я вложил в компьютер банковскую карточку Эйриша.
Я слышал, как открылась дверь дома Родригеса, он вышел, чтобы
попрощаться со мной. Я сунул глаз Эйриша в карман. Родриго подошел, обнял
меня, взглянул на большой сундук и указал на него концом ноги.
- Ты ведь не вернешься?
- Нет. - Я опустил голову и прошептал: - Я не могу вернуться. Возможно,
ты услышишь обо мне, но никто не должен знать, куда я улетел.
Родриго серьезно кивнул и поглядел в землю.
- Ты всегда был добрым другом и хорошим соседом. Если меня спросят, я
скажу, что ты утром, как всегда, отправился на ярмарку. Но послушай мой
совет. В твоем голосе отчаяние. Ты боишься. Вероятно, у тебя есть для
этого причины. Но не позволяй, чтобы страх мешал тебе трезво мыслить, дон
Анжело.
- Ты тоже всегда был мне добрым другом, - прошептал я ему на ухо. - Не
могу тебе сказать больше, но тебе нужно взять семью и улететь с планеты.
Подальше от Объединенной Пехоты. - Я посмотрел ему в глаза, увидел, что он
мне не верит, и понял, что мое смутное предупреждение ничего не даст.
Он кивнул, словно успокаивая сумасшедшего, и помог мне затащить ящик в
шаттл.


Шаттл вел компьютер, в нем нет кабины пилота, поэтому внутри довольно
просторно. В полете я держал ящик открытым, чтобы к Тамаре поступал
воздух. Глаза ее были открыты, но взгляд оставался несфокусированным, она
смотрела в потолок, как зомби. Я шутил с ней, рассказывал анекдоты своего
детства, пообещал увезти ее далеко, на планету, где в реках водится рыба,
а фруктовые деревья растут, как сорная трава. Я вспотел, все время
представляя себе, как на станции таможенники откроют мой сундук и найдут в
нем зомби. Представил себе, как буду пробиваться со станции, попытаюсь
захватить корабль, и все более возбуждался. Я понимал, что это безумная
мысль, и потому стал обдумывать другие возможности. Но единственной
возможностью было оставить где-нибудь сундук с Тамарой - может, возле
станционной больницы - и надеяться, что он не станет для нее гробом. Но
даже если врачи сумеют спасти ей жизнь, кто-то обязательно отберет ее.
Ничего не оставалось, как попытаться пронести ее на борт межзвездного
корабля, а это казалось совершенно невозможным.
Поэтому я отвернулся и постарался не обращать на нее внимание. Начал
играть монетами в кармане, смотрел в иллюминатор. Солнце садилось за
Колоном, но я видел платиновый блеск банановых плантаций и огни тысяч
городов. По Земле двигалась полоса тени; мир подо мной темнел. В голове
зазвучал вызов комлинка; я не обращал на него внимания, потом вообще
отключился. В шаттле оказался доступ к банковскому компьютеру. Я
воспользовался им, чтобы перевести деньги со счета Эйриша на свой. Потом с
помощью компьютера шаттла проверил, не запросил ли какой-нибудь звездный
корабль фармаколога. Таких запросов не было. Проверил, нет ли таких
запросов с других планетных систем - с оплатой пролета. Кто-то с Дельта