Страница:
перестали походить на людей.
Маленький японец хлопнул в ладоши и указал на пол перед собой.
- Садитесь, пожалуйста, - сказал он по-испански, но с акцентом. И мы
сели на пол, оказавшись ниже японцев.
Маленький сказал:
- Я консультант в области культуры Сакура Химори, а справа от меня ваш
начальник - хозяин Кейго. Он будет учить вас искусству самураев. Жаль, что
ситуация для обучения не идеальная, но мы надеемся, вы найдете счастье в
службе корпорации Мотоки.
Абрайра сказала:
- Прошу прощения, но я поняла, что мы будем атакующей группой. - Она
кивком указала на судно. - У этой груды лома нет оружия для нападения! Нет
защиты от ищеек и даже одиночек.
Спина рослого самурая застыла, он нахмурился, но продолжал неподвижно
смотреть перед собой. Маленький, Сакура, со свистом втянул воздух сквозь
зубы и посмотрел на Кейго. Хозяин Кейго протянул руку вперед ладонью вниз
и повертел ею. Я знал, что Абрайра его рассердила, но не понимал, что
означает этот жест. Сакура повернулся к Абрайре.
- Са, - со свистом произнес он, - у нас нет наступательного оружия.
Если вы не можете убить человека тем оружием, что мы вам даем, значит он
не заслуживает смерти.
- Далее. Я понимаю, что в вашей стране отношения мужчин и женщин
упрощены. Но должен предупредить вас, сержант Сифуэнтес, что на Пекаре нет
ничего подобного. Прошу вас вести себя скромно и покорно, как подобает
женщине, иначе кто-нибудь из наших самураев в порыве праведного гнева
отрубит вам голову.
- Обращаясь к хозяину, вы должны встать на колени и опустить голову,
потом попросить разрешения говорить. Это правило относится ко всем вам. -
Сакура деревянным взглядом посмотрел на каждого из нас по очереди, чтобы
убедиться, что мы поняли.
- Мы уже говорили вам, - продолжал он, - что наши действия на Пекаре
носят исключительно оборонительный характер. Почему же вы решили, что
входите в состав атакующей группы?
Абрайра сжала кулаки и начала слегка раскачиваться. Гнев ее был
очевиден, хотя шлем скрывал ее лицо. Сдержанным голосом она ответила:
- Здравый смысл. В контракте говорится, что вы оплачиваете пролет в оба
конца и пребывание в течение трех месяцев. Оборонительная группа должна
оставаться годы, а не месяцы.
Сакура торжествующе улыбнулся и снова по очереди посмотрел на каждого
из нас.
- Видите, что происходит, когда женщина начинает думать! - сказал он.
И, словно обращаясь к слабоумному, сказал Абрайре: - Вы невнимательно
прочли свой контракт. Там говорится, что минимальный срок пребывания - три
месяца. Возможно, вы пробудете на планете очень долго. И поэтому больше не
будем говорить о нападении. Нужно понимать совершенно ясно: Мотоки
нанимает вас для оборонительных действий, как мы неоднократно заверяли
ОМП. И так как Объединенная Морская Пехота запрещает использование на
Пекаре наступательного оружия, там невозможны наступательные группы.
- Вы должны знать, что судно на воздушной подушке, ваше вооружение и
плазменные ружья - все это оборонительное оружие, предназначенное для
защиты исследователей, действующих за пределами защищенных зон. Можете
использовать это оружие, как захотите. - Последние слова Сакуры повисли в
воздухе. Смысл его слов был очевиден. Мотоки не имеет права нанимать нас
для нападения на ябадзинов, поэтому корпорация снабжает нас
"оборонительным" оружием, предоставляет транспорт и дает возможность
выполнять работу, как нам вздумается.
Перфекто низко поклонился, не желая вставать на колени.
- Сеньор, а каково оборонительное оружие нашего противника? - Он
говорил, глядя в пол.
Сакура вежливо кивнул, показывая, что Перфекто ведет себя правильно.
- Города окружены специальными защитными периметрами: мины, нейтронные
пушки, плазменные ружья - наружная защита, следящие системы и
кибернетические танки на ближних подступах.
Абрайра задумчиво смотрела в пол.
Перфекто сказал:
- Не так плохо.
И он был прав. В джунглях Колумбии и на высокогорьях Перу большинству
наемников уже приходилось иметь дело с такой обороной.
- Не понимаю, - сказал Мавро, кланяясь. - Звучит слишком легко. Зачем
мы вам нужны?
Сакура несколько мгновений смотрел в воздух, потом начал речь, которую,
очевидно, помнил наизусть:
- Свыше ста лет назад корпорация Мотоки начала благородный эксперимент.
Десятилетия довольства, проникновение западного образа жизни, изобилие и
богатство ослабили дух японского народа, лишили его сил. Статистические
данные и прогнозы свидетельствуют, что Япония вскоре утратит свое
промышленное превосходство, уступит его Китаю, возможно, навсегда.
Руководители Мотоки не хотели допустить этого, поэтому они начали
обдумывать альтернативные возможности. Стало очевидным, что проблемы
Японии можно решить, только преобразовав саму структуру общества. Нужно
восстановить древние идеалы единства, чести и стремления к работе, которые
делали Японию сильной. Но успеха можно было достичь, только изолировав
часть населения, отстранив его от воздействия культуры слабых, чтобы оно
не оказалось зараженным. Если хочешь вырастить редкий прекрасный цветок,
нельзя допустить, чтобы его опыляли обычные растения. И вот Мотоки
отправила своих высших руководителей - лучших представителей человечества
- на Пекарь, чтобы начать новую Meiji ["Просвещенный мир", (яп.); период
правления императора Муцухито (1867-1912), восстановление культуры].
К несчастью, этот проект осуществлялся совместно с японским
правительством. Правительство наняло своих собственных социоинженеров и
отобрало своих представителей - это худшие генетические образцы. Эти люди
оказались неспособны отказаться от низких идеалов и разлагающих доктрин,
которые лишили нашу страну наследия благородного прошлого. Они оказались
слишком привязанными к мирским радостям, аристократичными и ленивыми. В
результате их города сейчас населены ябадзинами, варварами, непрерывно
стремящимися уничтожить нас. Они неоднократно посылали убийц, чтобы
взорвать наши инкубаторные станции и уничтожить наших еще не
усовершенствованных детей, и поэтому ОМП официально запретила всякое
использование инкубационных сосудов на всей планете. Всего пятьдесят лет
назад мы были цветущей цивилизацией с населением свыше двух миллионов.
Теперь наша планета обезлюдела, осталось всего несколько тысяч жителей.
Он тяжело вздохнул, показывая, что речь завершена.
- Поэтому мы наняли вас, чтобы защитить наши города. Однако даже если
мы уничтожим всех восемьдесят тысяч ябадзинов, мы и на одну десятую не
возместим нанесенный нам ущерб.
Я не поверил в описание политического климата Пекаря, сделанное
Сакурой. Ябадзины, несомненно, описали бы его по-другому. Ясно, что народ
Сакуры подвержен мании величия, что часто происходит с изолированными
группами фантазеров и мечтателей. Об этом свидетельствует опыт Лагранжа и
звезды Барнарда. Сакура назвал своих врагов ябадзинами, варварами, но все
японцы, которых я видел, ходят полуголыми и носят мечи.
Записываясь на корабль, я хотел бежать с Земли. Я знал, что Мотоки
нужны солдаты, но представлял себе, что буду управлять кибернетической
оборонительной системой, а не сжигать женщин лазером и убивать детей.
Мысль о подобном геноциде вызывала у меня тошноту. Ясно, что это работа не
по мне.
Большой японец, Кейго, заговорил грохочущим голосом, и микрофон начал
перевод: "Начинаем тренировку". Сакура ушел. Кейго приказал Мавро и
Перфекто управлять плазменными пушками, остальные разобрали лазерные
ружья. Потом в течение полутора часов он знакомил нас с оружием. Лазер
примерно такой же, как тот, из которого я застрелил Эйриша, источником
энергии служит такой же химический клип, но ствол гораздо длиннее, и он
нагревает до 8000 градусов по Цельсию площадь в четыре сантиметра в
диаметре. При такой температуре линзы и фокусирующие зеркала нуждаются в
мощном охлаждении, поэтому ствол изолирован и погружен в жидкий азот. На
расстоянии в сто метров он повышает температуру до такой степени, что
защитное вооружение выдерживает около секунды. Но с нашего судна в
движении трудно на такое время удержать цель. Поэтому каждый лазер снабжен
специальным наводящим на цель компьютером, связанным с фокусирующими
зеркалами, который устраняет влияние толчков, когда нажимаешь на курок.
Иными словами, нажав курок, ты все время посылаешь луч в одно и то же
место - в пустое небо, в головку гвоздя, в голову человека, и новый
выстрел можно сделать только через две секунды.
Плазменные пушки с помощью твердого горючего судна разогревают
металлические шары до плазменного состояния, и эти шары взрываются
металлическим газом у врага. Пушки эффективней лазеров, потому что на
небольшом расстоянии плазменный газ пробивает защитное вооружение за долю
секунды. Эти пушки так эффективны, что вражеские стрелки в первую очередь
охотятся за теми, кто ими управляет.
Объяснив все сильные и слабые места оружия, Кейго заставил нас заряжать
и целиться, пока мы не устали.
- Скажете, когда будете готовы к сражению, - сказал он. И в его голосе
звучало предупреждение.
Абрайра распрямилась.
- Давайте начнем.
И мы все забрались в машину.
Завала, металлическая рука которого менее чувствительна, казался хуже
всего приспособленным к владению оружием, поэтому мы его посадили на место
водителя. Перфекто и Мавро сели за пушки, а мы с Абрайрой с ружьями в
руках расположились по обе стороны от пушек, готовые заменить
артиллеристов.
Кейго подошел к каждому и соединил провода, идущие от наших мозговых
розеток, с компьютером. Потом подключил нас всех. У меня перед глазами
вспыхнула надпись "Сценарий 1: Патруль средней дальности".
И мы уже неслись по красной пустыне на полной скорости, наша машина
гудела, как стрекоза. Она прыгала на небольших подъемах и спусках, нижний
станок лафета начинал дрожать, и зубы мои стучали, готовые вырваться из
гнезд. Небо туманное, тусклого фиолетового цвета, с полосками желтых и
зеленых облаков, которые тянутся от горизонта до горизонта, как реки в
небе. И это вовсе не облака из газа. Потребовалось несколько минут, чтобы
я понял, что это животные - стаи птиц высоко в атмосфере.
В боевом помещении мое вооружение пахло свежестью и смолой. Но
симулятор придал ему тошнотворный запах стылого пота, как будто я целый
месяц провел в нем без ванны.
- Медленней! - крикнула Абрайра. Громкоговорители в шлеме сделали ее
голос словно исходящим от Бога, он доносился со всех направлений и
заполнял голову.
- Не знаю как! - крикнул в ответ Завала. Он пытался работать рычагом.
Мы поднялись на холм и увидели лес. Деревья были мне совершенно незнакомы.
Каждое казалось огромным безлиственным куском коралла, в сотни метров
диаметром. Ствола у дерева не было, и ветви тянулись над поверхностью.
Огромные ветви, толщиной в лошадь, были покрыты мхом и темными свисающими
лианами. Местами, где мох отпал, ветви были белыми, как кости. Вокруг
деревьев почва чистая, выметенная ветром, но непосредственно под ними
опавшие листья покрывали землю, лианы свисали большими занавесами, так что
каждое "коралловое дерево" казалось миниатюрными джунглями.
Завала сосредоточился на управлении, чтобы не наткнуться на коралловое
дерево. Мы обогнули ветви и спугнули небольшое стадо привозных пекари. Они
с криком убежали за деревья.
Мы миновали коралловый лес и снова оказались в пустыне. Слева
поднимались семь больших коричневых скал, каждая в три-четыре метра длиной
и в метр высотой. Все одинаковой длины и овальной формы, и когда мы
приблизились, я заметил, что они медленно передвигаются по песку, как
гигантские броненосцы без голов, лап и хвостов. Единственными видимыми
органами чувств были антенны, длинные, как хлысты, на передней части тела.
Животные размахивали антеннами, двигаясь по пустыне к коралловым деревьям.
Мавро выстрелил в одно из плазменной пушки, и бок животного превратился в
расплавленный поток, а само оно опрокинулось на спину. Мы пронеслись мимо
него так быстро, что я не разглядел никаких конечностей. Но понял, что оно
не создано генетиками Земли.
- Мне кажется, нам говорили, что эта планета терраформирована, -
крикнул я в свой микрофон.
- Так и есть, - ответил Перфекто. - Содержание кислорода доведено до
нормы. Выполнены минимальные требования.
Я спросил:
- А как же местная флора и фауна?
- На пути к вымиранию, - ответил Перфекто и выстрелил в еще одного
гигантского броненосца.
Так как изображения этих броненосцев созданы компьютером, я решил, что
можно потренироваться в прицельной стрельбе, и тоже начал стрелять в них.
Машину так бросало, что трудно было удержать животное в прицеле, чтобы
нажать на спуск. Красная точка прицела лазера непрерывно перемещалась. И
вместо того чтобы тщательно прицеливаться, я начал стрелять наудачу. Мы
преодолели еще один подъем и оказались в пойме большой реки. Большая часть
поймы поросла низкими красновато-синими растениями с плодами в виде желтых
ананасов, но были заросли чего-то вроде папоротников и высокие стебли
хлопчатника.
Мы переправились через реку и начали подниматься на холм. Местность
расчистилась, мы въехали в небольшую рощу коралловых деревьев и спугнули
целую стаю маленьких лопатооборазных ящериц. У каждой на плоской голове по
одному глазу, и все они уставились на нас этими единственными глазами,
одновременно прыгая - каждый прыжок на два метра. Как волны в пруду от
камня.
И тут на самую большую серую ящерицу с неба упал словно кусочек красной
пластмассы и обернулся вокруг животного.
- Да это же скат! - закричал Завала, указывая на красную пластмассу.
Действительно, по форме похоже на ската. Я понял, что на самом деле
кусок красной пластмассы - какое-то древесное животное, охотящееся на
ящериц. Когда мы проезжали мимо, я встал, чтобы лучше разглядеть схватку.
Прозвучал сигнал сирены "биип, биип", и я решил, что это компьютер
предупреждает, чтобы я сел. Прямо перед нами свисали лианы с кораллового
дерева, и я увидел за ними судно на воздушной подушке в тот момент, как
струи горячей плазмы обожгли мне шею.
Удар сбросил меня с машины, мое ружье взлетело в воздух. Я с грохотом
ударился о землю, и защитное вооружение у меня на груди треснуло.
Плазма проела защиту на шее, проникла мне в горло, шлем заполнился
дымом. Я пытался дышать, но подавился запахом горелой плоти и дыма. Меня
начало рвать, я пытался вздохнуть. Свернулся клубком и постарался сорвать
шлем.
Наша машина взорвалась, превратившись в огненный шар.
Я лежал на земле, разрывая магнитные застежки шлема. Недостаток
кислорода туманил сознание. Плазма жгла шею, расплавленная защита текла по
коже. Меня вырвало, и я потерял сознание.
Большой японец Кейго отключил нас от симулятора. Сердце у меня бешено
колотилось, глаза болели. А в зубах словно просверлили по дырке в каждом
отдельном нерве. Рвота из шлема стекала по шее. Я открыл лицевую платину и
нагнулся. Кейго бросил мне тряпку. Я удивился, увидев, что вооружение мое
цело - несколько мгновений назад оно рассыпалось у меня в руках. Завала
лежал в своем сидении, его рвало прямо в шлем. Глаза у него закатились, он
как будто без сознания. Остальные тяжело дышали, пытаясь отделаться от
эффекта симулятора.
Кейго дал нам две минуты на очистку, потом сказал что-то по-японски: в
воздухе у его ног появилась голограмма. На ней миниатюрная машина на
воздушной подушке двигалась по местности.
- Это вы, - сказал он, показывая на машину. В дальнем углу комнаты
через заросли коралловых деревьев пробиралась вражеская машина. - Это
самураи ябадзины, - сказал Кейго, показывая на нее.
- Это настоящие самураи или компьютерная симуляция? - спросил Мавро.
- Реальные самураи, - ответил Кейго.
Завала огляделся.
- Где же они?
Кейго взглянул на него, как на слабоумного, но ответил:
- Вверху, в боевом помещении три.
Я смотрел на свое изображение. Похоже на туриста, который все время
поворачивает голову, смотрит то на небо, то на землю.
Кейго показал на мое изображение.
- Оххх, очень плохо! Ты должен научиться сосредоточиваться, не обращать
внимание на окружение. Достичь однонаправленности. Ты здесь, чтобы убивать
ябадзинов, а не изучать ксенобиологию.
Он смотрел, пока я не встал, чтобы взглянуть на пластикового ската.
Произнес два слова по-японски: картинка увеличилась, и мы смогли ясно
увидеть себя и противников. Показал на меня.
- Куда ты собрался? Помочиться? Ты должен сидеть и сосредоточиваться.
Успокойся.
Боевые группы встретились. Неожиданно изображение замедлилось. Враги
одновременно подняли ружья и выстрелили. Каждый выбрал цель, и их лазеры
точно прожгли Мавро и Перфекто, а плазменные пушки обрушили потоки плазмы
на нашу машину, сбросив меня на землю. Завала погрузился в плазменную
бурю, мощные потоки ударили его в грудь, прожгли дыры в защитном
вооружении. Из нас только Мавро сумел выстрелить, но выше цели. Я заметил,
что, как и в сновидениях Тамары, компьютерный симулятор не сделал поправку
на мое инфракрасное зрение, и я лишился своего преимущества: обычно при
выстреле из лазера я вижу платиновый блеск в воздухе. А лучи этих
выстрелов мне совсем не видны.
Кейго указал на выстрел Мавро.
- Хорошо! Быстрые рефлексы. Ты почти достал их. - Потом показал на
остальных, которые пытались прицелиться. Наша машина столкнулась с большим
коралловым деревом и взорвалась. - Вы двигаетесь слишком медленно. Оружие
должно стать частью вас, как рука или глаз. Сосредоточьтесь на том, чтобы
стать одним целым с оружием. Когда придет время стрелять, не должно быть
никакого промежутка между мыслью и действием. Всем потренироваться в
прицеливании, прежде чем вернетесь к симулятору. - Мы сидели молча, а он
взмахнул рукой. - Немедленно! Давайте! Упражняйтесь!
Мы начали тренироваться, учились быстро поднимать оружие и стрелять.
Все это время я продолжал дрожать. Мысль о возвращении к симулятору
вызывала приступы тошноты. Кейго приказал нам снова занять места в машине.
Он сказал:
- Ни о чем не думайте. Соединитесь со своим оружием. Убейте ябадзинов!
Мавро похлопал меня по плечу.
- Раздавим этих слабаков! - сказал он.
Кейго подсоединил нас к стимулятору, и мы включились.
"Сценарий 2 : Патруль средней дальности".
Мы снова оказались в коралловом лесу, на полной скорости неслись
коридорами между деревьев по извилистой тропе, плывущей, как река. Небо
темно-серое. Идет косой дождь, и влажные янтарные камни на дороге
светятся, словно внутри у них огонь. Среди деревьев видны гигантские
броненосцы, они оборачиваются огромными телами вокруг ветвей и кормятся
грибами, висящими на похожих на кости отростках. Теперь броненосцы
напоминают колоссальных слизняков, кормящихся в саду.
Мы обогнули большую скалу, и десяток скатов поднялся в воздух и улетел.
Прозвучал предупредительный сигнал. Мы выходили из некрутого поворота, и я
направил ружье вперед. Перед нами показалась машина. Я прицелился в
водителя. У него такая же похожая на экзоскелет насекомого броня, только
не зеленого, а медного цвета. Белая плазма пролетела у меня над головой,
просвистела мимо ушей. Перфекто и Мавро отбросило от пушек. Я выстрелил и
попал водителю в бедро. Он ответил новым потоком плазмы, расплескавшейся
на руках Завалы. Машины шли друг на друга, поэтому Завала повернул направо
и ударился о ветвь кораллового дерева. Эта ветка шла параллельно
поверхности на уровне груди. Я попытался нырнуть, но действовал
недостаточно быстро, и ветвь, тверже камня, обезглавила меня.
Я пришел в себя весь в поту. Зубы стучали.
Завала задыхался, он сполз с водительского сидения на пол. Вначале я
решил, что его рвет, но ничего не показывалось, и Завала не шевелил руками
и ногами, не пытался встать.
Перфекто закричал: "Завала!" и отскочил от пушки. Он стащил с Завалы
шлем и бросил его на пол.
Глаза Завалы открывались и закрывались, на лбу выступили крупные капли
пота, из горла доносился глубокий хрип. Перфекто закричал:
- Он умирает! - и стал снимать его грудные пластины. Я подскочил,
отключившись при этом, и ударил Завалу по спине, надеясь привести в
действие его сердце. Начал срочное восстановление сердечно-легочной
деятельности, Завала подавился, его вырвало, и он задышал.
- Думаю, все будет в порядке, - сказал Перфекто. - Пустяк. Он просто
проглотил язык. - Завала застонал и слегка пошевелил правой рукой, хотя не
пытался сесть.
Я знал, что это совсем не пустяк. Когда-то я на ярмарке познакомился с
человеком, который зарабатывал на жизнь, охотясь на обезьян. И каждые
две-три недели он приносил обезьяну, в которую стрелял, но промахнулся.
Тем не менее обезьяна умирала - просто от ужаса. Шок оказывался для нее
смертельным, хотя нападение не удалось. Вот что произошло с Завалой. Его
мозг не сумел отличить иллюзию симулятора от реальности.
Завалу снова начало рвать, он попытался приподняться. Мы оттащили его
от лужи рвоты, и он долго лежал, прислонившись к машине, и с трудом дышал.
Мавро стоял рядом с ним и повторял:
- Как дела, мучачос? Все в порядке?
Наконец Завала поднял руки.
- Горят! - закричал он. - Горят!
- Все в порядке, - сказал Мавро. И мы ждали, пока Завала придет в себя.
Кейго снова вызвал голограмму, и мы стали смотреть, как нас убили.
Мы медленно плыли над землей, встретились с ябадзинами, каждый поднял
оружие и прицелился. Враги выстрелили. Кейго указал на нашу
медлительность.
- Больше упражняйтесь в прицеливании и стрельбе. Shuyo, практика, она
убирает ржавчину с тела, делает вас хорошим бойцом, ne? Это битва.
Настоящая битва, какой она должна быть. Когда умираешь на Пекаре, умираешь
только раз. Помните, если вы убиваете самурая в симуляторе, он испытывает
боль, а не вы. Держитесь правильно. - Он встал и вытянул вперед лазерное
ружье, потом присел, согнув колени. - Не сидите и не стойте неподвижно,
словно стреляете с земли. Тут большая разница. Колени всегда должны
двигаться, поглощать небольшие толчки. Цель должна быть устойчивой.
Он продемонстрировал нам, как, словно моряк на корабле, противостоит
каждому толчку машины, компенсируя с помощью согнутых колен все толчки на
неровной местности. Это имело смысл, и я восхищался его техникой, пока не
вспомнил, что он готовит нас к геноциду.
- Теперь идите. Готовьтесь к завтрашней тренировке. Представляйте себе,
что вы держите ружье и целитесь. Тренируйте все движения. Тренируйтесь в
воображении. Пять часов. - Кейго отпустил нас взмахом руки. Мы сняли
защитное вооружение, я весь промок от пота. Помогли Завале дойти до двери.
Листочки со сведениями о людях, севших на корабль на станции Сол,
промокли, поэтому я стал размахивать ими в воздухе, чтобы просушить. Я
нервничал при мысли о выходе в коридор - любой встречный мог оказаться
убийцей ОМП, поэтому я вначале просмотрел листочки, запомнил лица и вышел
последним. Все шли, повесив головы. Все, кроме Мавро.
Он сунул в рот сигару. Руки его слегка дрожали, когда он пользовался
зажигалкой.
- Не беспокойтесь об этих слабаках, - сказал он. - Когда я был
ребенком, мать била меня посильнее. Самураев, живых, дышащих - а не эти
симулированные изображения, - мы можем побить! Правда?!
Мы согласно кивнули.
Немного постояли в коридоре. Завала, молодой киборг, вздрогнул. Он
выглядел так, словно вот-вот упадет. Мавро обнял его рукой.
- Как дела, компадрес? - спросил он.
Завала кивнул и чихнул. Обнажил руку-протез. Она кончалась у локтя. Он
осмотрел кожу на месте соединения.
- Горит. Я чувствую, как горит моя рука, - сказал он удивленно. - Это
гниль. У меня ее нет. Но я чувствую, как она горит.
- Дай-ка я взгляну, - сказал я.
- Si, пусть посмотрит дон Анжело. Он врач, - сказал Перфекто.
Гниль, L24, бактериальная разновидность проказы, разработанная как
биологическое оружие. За несколько дней зараженная рука сгнивает. В
городах она много неприятностей не причиняет, потому что с ней можно
справиться, если есть лекарства. Но если подвергнуть ей партизан в
джунглях, она действует опустошительно, потому что гверилья не успевают
вернуться в деревню для лечения. И хоть остановить процесс возможно,
бактерия L24 делает невозможной регенерацию тканей.
Завала протянул руку, и я осмотрел кожу вокруг протеза. Кожа совершенно
нормальная и здоровая, никаких белых хлопьев. Потрогал тело вокруг протеза
в поисках воспаления, ничего не обнаружил.
- Мне кажется, все нормально, - сказал я. Завала нахмурился, поэтому я
добавил: - Но нужно наблюдать несколько дней, просто для надежности. У
меня в медицинской сумке есть антибиотики, они убивают все.
Я не сказал, что у меня их немного и использовать их можно только в
случае крайней необходимости. Все равно для лечения не хватит. В Панаме я
такими лекарствами не занимался. Но они есть в аптеке на любом углу.
Абрайра собралась уходить, и Завала слабо улыбнулся. Он сказал:
- Подожди минутку. - Открыл дверь боевого помещения и крикнул: - Хозяин
Кейго. По коридору ползут отвратительные тигролилии. Много раненых! Вниз!
Быстро!
Мы все улыбнулись, и большой самурай выбежал из комнаты. Но не побежал
по коридору к лестнице. Схватил Завалу и поднял в воздух, как великан
ребенка. На ломаном испанском сказал:
- Когда говоришь... со мной... говори по-японски. Неужели так трудно
научиться языку?
Завала попытался вырваться. Кейго ударил его о стену, не очень сильно,
Маленький японец хлопнул в ладоши и указал на пол перед собой.
- Садитесь, пожалуйста, - сказал он по-испански, но с акцентом. И мы
сели на пол, оказавшись ниже японцев.
Маленький сказал:
- Я консультант в области культуры Сакура Химори, а справа от меня ваш
начальник - хозяин Кейго. Он будет учить вас искусству самураев. Жаль, что
ситуация для обучения не идеальная, но мы надеемся, вы найдете счастье в
службе корпорации Мотоки.
Абрайра сказала:
- Прошу прощения, но я поняла, что мы будем атакующей группой. - Она
кивком указала на судно. - У этой груды лома нет оружия для нападения! Нет
защиты от ищеек и даже одиночек.
Спина рослого самурая застыла, он нахмурился, но продолжал неподвижно
смотреть перед собой. Маленький, Сакура, со свистом втянул воздух сквозь
зубы и посмотрел на Кейго. Хозяин Кейго протянул руку вперед ладонью вниз
и повертел ею. Я знал, что Абрайра его рассердила, но не понимал, что
означает этот жест. Сакура повернулся к Абрайре.
- Са, - со свистом произнес он, - у нас нет наступательного оружия.
Если вы не можете убить человека тем оружием, что мы вам даем, значит он
не заслуживает смерти.
- Далее. Я понимаю, что в вашей стране отношения мужчин и женщин
упрощены. Но должен предупредить вас, сержант Сифуэнтес, что на Пекаре нет
ничего подобного. Прошу вас вести себя скромно и покорно, как подобает
женщине, иначе кто-нибудь из наших самураев в порыве праведного гнева
отрубит вам голову.
- Обращаясь к хозяину, вы должны встать на колени и опустить голову,
потом попросить разрешения говорить. Это правило относится ко всем вам. -
Сакура деревянным взглядом посмотрел на каждого из нас по очереди, чтобы
убедиться, что мы поняли.
- Мы уже говорили вам, - продолжал он, - что наши действия на Пекаре
носят исключительно оборонительный характер. Почему же вы решили, что
входите в состав атакующей группы?
Абрайра сжала кулаки и начала слегка раскачиваться. Гнев ее был
очевиден, хотя шлем скрывал ее лицо. Сдержанным голосом она ответила:
- Здравый смысл. В контракте говорится, что вы оплачиваете пролет в оба
конца и пребывание в течение трех месяцев. Оборонительная группа должна
оставаться годы, а не месяцы.
Сакура торжествующе улыбнулся и снова по очереди посмотрел на каждого
из нас.
- Видите, что происходит, когда женщина начинает думать! - сказал он.
И, словно обращаясь к слабоумному, сказал Абрайре: - Вы невнимательно
прочли свой контракт. Там говорится, что минимальный срок пребывания - три
месяца. Возможно, вы пробудете на планете очень долго. И поэтому больше не
будем говорить о нападении. Нужно понимать совершенно ясно: Мотоки
нанимает вас для оборонительных действий, как мы неоднократно заверяли
ОМП. И так как Объединенная Морская Пехота запрещает использование на
Пекаре наступательного оружия, там невозможны наступательные группы.
- Вы должны знать, что судно на воздушной подушке, ваше вооружение и
плазменные ружья - все это оборонительное оружие, предназначенное для
защиты исследователей, действующих за пределами защищенных зон. Можете
использовать это оружие, как захотите. - Последние слова Сакуры повисли в
воздухе. Смысл его слов был очевиден. Мотоки не имеет права нанимать нас
для нападения на ябадзинов, поэтому корпорация снабжает нас
"оборонительным" оружием, предоставляет транспорт и дает возможность
выполнять работу, как нам вздумается.
Перфекто низко поклонился, не желая вставать на колени.
- Сеньор, а каково оборонительное оружие нашего противника? - Он
говорил, глядя в пол.
Сакура вежливо кивнул, показывая, что Перфекто ведет себя правильно.
- Города окружены специальными защитными периметрами: мины, нейтронные
пушки, плазменные ружья - наружная защита, следящие системы и
кибернетические танки на ближних подступах.
Абрайра задумчиво смотрела в пол.
Перфекто сказал:
- Не так плохо.
И он был прав. В джунглях Колумбии и на высокогорьях Перу большинству
наемников уже приходилось иметь дело с такой обороной.
- Не понимаю, - сказал Мавро, кланяясь. - Звучит слишком легко. Зачем
мы вам нужны?
Сакура несколько мгновений смотрел в воздух, потом начал речь, которую,
очевидно, помнил наизусть:
- Свыше ста лет назад корпорация Мотоки начала благородный эксперимент.
Десятилетия довольства, проникновение западного образа жизни, изобилие и
богатство ослабили дух японского народа, лишили его сил. Статистические
данные и прогнозы свидетельствуют, что Япония вскоре утратит свое
промышленное превосходство, уступит его Китаю, возможно, навсегда.
Руководители Мотоки не хотели допустить этого, поэтому они начали
обдумывать альтернативные возможности. Стало очевидным, что проблемы
Японии можно решить, только преобразовав саму структуру общества. Нужно
восстановить древние идеалы единства, чести и стремления к работе, которые
делали Японию сильной. Но успеха можно было достичь, только изолировав
часть населения, отстранив его от воздействия культуры слабых, чтобы оно
не оказалось зараженным. Если хочешь вырастить редкий прекрасный цветок,
нельзя допустить, чтобы его опыляли обычные растения. И вот Мотоки
отправила своих высших руководителей - лучших представителей человечества
- на Пекарь, чтобы начать новую Meiji ["Просвещенный мир", (яп.); период
правления императора Муцухито (1867-1912), восстановление культуры].
К несчастью, этот проект осуществлялся совместно с японским
правительством. Правительство наняло своих собственных социоинженеров и
отобрало своих представителей - это худшие генетические образцы. Эти люди
оказались неспособны отказаться от низких идеалов и разлагающих доктрин,
которые лишили нашу страну наследия благородного прошлого. Они оказались
слишком привязанными к мирским радостям, аристократичными и ленивыми. В
результате их города сейчас населены ябадзинами, варварами, непрерывно
стремящимися уничтожить нас. Они неоднократно посылали убийц, чтобы
взорвать наши инкубаторные станции и уничтожить наших еще не
усовершенствованных детей, и поэтому ОМП официально запретила всякое
использование инкубационных сосудов на всей планете. Всего пятьдесят лет
назад мы были цветущей цивилизацией с населением свыше двух миллионов.
Теперь наша планета обезлюдела, осталось всего несколько тысяч жителей.
Он тяжело вздохнул, показывая, что речь завершена.
- Поэтому мы наняли вас, чтобы защитить наши города. Однако даже если
мы уничтожим всех восемьдесят тысяч ябадзинов, мы и на одну десятую не
возместим нанесенный нам ущерб.
Я не поверил в описание политического климата Пекаря, сделанное
Сакурой. Ябадзины, несомненно, описали бы его по-другому. Ясно, что народ
Сакуры подвержен мании величия, что часто происходит с изолированными
группами фантазеров и мечтателей. Об этом свидетельствует опыт Лагранжа и
звезды Барнарда. Сакура назвал своих врагов ябадзинами, варварами, но все
японцы, которых я видел, ходят полуголыми и носят мечи.
Записываясь на корабль, я хотел бежать с Земли. Я знал, что Мотоки
нужны солдаты, но представлял себе, что буду управлять кибернетической
оборонительной системой, а не сжигать женщин лазером и убивать детей.
Мысль о подобном геноциде вызывала у меня тошноту. Ясно, что это работа не
по мне.
Большой японец, Кейго, заговорил грохочущим голосом, и микрофон начал
перевод: "Начинаем тренировку". Сакура ушел. Кейго приказал Мавро и
Перфекто управлять плазменными пушками, остальные разобрали лазерные
ружья. Потом в течение полутора часов он знакомил нас с оружием. Лазер
примерно такой же, как тот, из которого я застрелил Эйриша, источником
энергии служит такой же химический клип, но ствол гораздо длиннее, и он
нагревает до 8000 градусов по Цельсию площадь в четыре сантиметра в
диаметре. При такой температуре линзы и фокусирующие зеркала нуждаются в
мощном охлаждении, поэтому ствол изолирован и погружен в жидкий азот. На
расстоянии в сто метров он повышает температуру до такой степени, что
защитное вооружение выдерживает около секунды. Но с нашего судна в
движении трудно на такое время удержать цель. Поэтому каждый лазер снабжен
специальным наводящим на цель компьютером, связанным с фокусирующими
зеркалами, который устраняет влияние толчков, когда нажимаешь на курок.
Иными словами, нажав курок, ты все время посылаешь луч в одно и то же
место - в пустое небо, в головку гвоздя, в голову человека, и новый
выстрел можно сделать только через две секунды.
Плазменные пушки с помощью твердого горючего судна разогревают
металлические шары до плазменного состояния, и эти шары взрываются
металлическим газом у врага. Пушки эффективней лазеров, потому что на
небольшом расстоянии плазменный газ пробивает защитное вооружение за долю
секунды. Эти пушки так эффективны, что вражеские стрелки в первую очередь
охотятся за теми, кто ими управляет.
Объяснив все сильные и слабые места оружия, Кейго заставил нас заряжать
и целиться, пока мы не устали.
- Скажете, когда будете готовы к сражению, - сказал он. И в его голосе
звучало предупреждение.
Абрайра распрямилась.
- Давайте начнем.
И мы все забрались в машину.
Завала, металлическая рука которого менее чувствительна, казался хуже
всего приспособленным к владению оружием, поэтому мы его посадили на место
водителя. Перфекто и Мавро сели за пушки, а мы с Абрайрой с ружьями в
руках расположились по обе стороны от пушек, готовые заменить
артиллеристов.
Кейго подошел к каждому и соединил провода, идущие от наших мозговых
розеток, с компьютером. Потом подключил нас всех. У меня перед глазами
вспыхнула надпись "Сценарий 1: Патруль средней дальности".
И мы уже неслись по красной пустыне на полной скорости, наша машина
гудела, как стрекоза. Она прыгала на небольших подъемах и спусках, нижний
станок лафета начинал дрожать, и зубы мои стучали, готовые вырваться из
гнезд. Небо туманное, тусклого фиолетового цвета, с полосками желтых и
зеленых облаков, которые тянутся от горизонта до горизонта, как реки в
небе. И это вовсе не облака из газа. Потребовалось несколько минут, чтобы
я понял, что это животные - стаи птиц высоко в атмосфере.
В боевом помещении мое вооружение пахло свежестью и смолой. Но
симулятор придал ему тошнотворный запах стылого пота, как будто я целый
месяц провел в нем без ванны.
- Медленней! - крикнула Абрайра. Громкоговорители в шлеме сделали ее
голос словно исходящим от Бога, он доносился со всех направлений и
заполнял голову.
- Не знаю как! - крикнул в ответ Завала. Он пытался работать рычагом.
Мы поднялись на холм и увидели лес. Деревья были мне совершенно незнакомы.
Каждое казалось огромным безлиственным куском коралла, в сотни метров
диаметром. Ствола у дерева не было, и ветви тянулись над поверхностью.
Огромные ветви, толщиной в лошадь, были покрыты мхом и темными свисающими
лианами. Местами, где мох отпал, ветви были белыми, как кости. Вокруг
деревьев почва чистая, выметенная ветром, но непосредственно под ними
опавшие листья покрывали землю, лианы свисали большими занавесами, так что
каждое "коралловое дерево" казалось миниатюрными джунглями.
Завала сосредоточился на управлении, чтобы не наткнуться на коралловое
дерево. Мы обогнули ветви и спугнули небольшое стадо привозных пекари. Они
с криком убежали за деревья.
Мы миновали коралловый лес и снова оказались в пустыне. Слева
поднимались семь больших коричневых скал, каждая в три-четыре метра длиной
и в метр высотой. Все одинаковой длины и овальной формы, и когда мы
приблизились, я заметил, что они медленно передвигаются по песку, как
гигантские броненосцы без голов, лап и хвостов. Единственными видимыми
органами чувств были антенны, длинные, как хлысты, на передней части тела.
Животные размахивали антеннами, двигаясь по пустыне к коралловым деревьям.
Мавро выстрелил в одно из плазменной пушки, и бок животного превратился в
расплавленный поток, а само оно опрокинулось на спину. Мы пронеслись мимо
него так быстро, что я не разглядел никаких конечностей. Но понял, что оно
не создано генетиками Земли.
- Мне кажется, нам говорили, что эта планета терраформирована, -
крикнул я в свой микрофон.
- Так и есть, - ответил Перфекто. - Содержание кислорода доведено до
нормы. Выполнены минимальные требования.
Я спросил:
- А как же местная флора и фауна?
- На пути к вымиранию, - ответил Перфекто и выстрелил в еще одного
гигантского броненосца.
Так как изображения этих броненосцев созданы компьютером, я решил, что
можно потренироваться в прицельной стрельбе, и тоже начал стрелять в них.
Машину так бросало, что трудно было удержать животное в прицеле, чтобы
нажать на спуск. Красная точка прицела лазера непрерывно перемещалась. И
вместо того чтобы тщательно прицеливаться, я начал стрелять наудачу. Мы
преодолели еще один подъем и оказались в пойме большой реки. Большая часть
поймы поросла низкими красновато-синими растениями с плодами в виде желтых
ананасов, но были заросли чего-то вроде папоротников и высокие стебли
хлопчатника.
Мы переправились через реку и начали подниматься на холм. Местность
расчистилась, мы въехали в небольшую рощу коралловых деревьев и спугнули
целую стаю маленьких лопатооборазных ящериц. У каждой на плоской голове по
одному глазу, и все они уставились на нас этими единственными глазами,
одновременно прыгая - каждый прыжок на два метра. Как волны в пруду от
камня.
И тут на самую большую серую ящерицу с неба упал словно кусочек красной
пластмассы и обернулся вокруг животного.
- Да это же скат! - закричал Завала, указывая на красную пластмассу.
Действительно, по форме похоже на ската. Я понял, что на самом деле
кусок красной пластмассы - какое-то древесное животное, охотящееся на
ящериц. Когда мы проезжали мимо, я встал, чтобы лучше разглядеть схватку.
Прозвучал сигнал сирены "биип, биип", и я решил, что это компьютер
предупреждает, чтобы я сел. Прямо перед нами свисали лианы с кораллового
дерева, и я увидел за ними судно на воздушной подушке в тот момент, как
струи горячей плазмы обожгли мне шею.
Удар сбросил меня с машины, мое ружье взлетело в воздух. Я с грохотом
ударился о землю, и защитное вооружение у меня на груди треснуло.
Плазма проела защиту на шее, проникла мне в горло, шлем заполнился
дымом. Я пытался дышать, но подавился запахом горелой плоти и дыма. Меня
начало рвать, я пытался вздохнуть. Свернулся клубком и постарался сорвать
шлем.
Наша машина взорвалась, превратившись в огненный шар.
Я лежал на земле, разрывая магнитные застежки шлема. Недостаток
кислорода туманил сознание. Плазма жгла шею, расплавленная защита текла по
коже. Меня вырвало, и я потерял сознание.
Большой японец Кейго отключил нас от симулятора. Сердце у меня бешено
колотилось, глаза болели. А в зубах словно просверлили по дырке в каждом
отдельном нерве. Рвота из шлема стекала по шее. Я открыл лицевую платину и
нагнулся. Кейго бросил мне тряпку. Я удивился, увидев, что вооружение мое
цело - несколько мгновений назад оно рассыпалось у меня в руках. Завала
лежал в своем сидении, его рвало прямо в шлем. Глаза у него закатились, он
как будто без сознания. Остальные тяжело дышали, пытаясь отделаться от
эффекта симулятора.
Кейго дал нам две минуты на очистку, потом сказал что-то по-японски: в
воздухе у его ног появилась голограмма. На ней миниатюрная машина на
воздушной подушке двигалась по местности.
- Это вы, - сказал он, показывая на машину. В дальнем углу комнаты
через заросли коралловых деревьев пробиралась вражеская машина. - Это
самураи ябадзины, - сказал Кейго, показывая на нее.
- Это настоящие самураи или компьютерная симуляция? - спросил Мавро.
- Реальные самураи, - ответил Кейго.
Завала огляделся.
- Где же они?
Кейго взглянул на него, как на слабоумного, но ответил:
- Вверху, в боевом помещении три.
Я смотрел на свое изображение. Похоже на туриста, который все время
поворачивает голову, смотрит то на небо, то на землю.
Кейго показал на мое изображение.
- Оххх, очень плохо! Ты должен научиться сосредоточиваться, не обращать
внимание на окружение. Достичь однонаправленности. Ты здесь, чтобы убивать
ябадзинов, а не изучать ксенобиологию.
Он смотрел, пока я не встал, чтобы взглянуть на пластикового ската.
Произнес два слова по-японски: картинка увеличилась, и мы смогли ясно
увидеть себя и противников. Показал на меня.
- Куда ты собрался? Помочиться? Ты должен сидеть и сосредоточиваться.
Успокойся.
Боевые группы встретились. Неожиданно изображение замедлилось. Враги
одновременно подняли ружья и выстрелили. Каждый выбрал цель, и их лазеры
точно прожгли Мавро и Перфекто, а плазменные пушки обрушили потоки плазмы
на нашу машину, сбросив меня на землю. Завала погрузился в плазменную
бурю, мощные потоки ударили его в грудь, прожгли дыры в защитном
вооружении. Из нас только Мавро сумел выстрелить, но выше цели. Я заметил,
что, как и в сновидениях Тамары, компьютерный симулятор не сделал поправку
на мое инфракрасное зрение, и я лишился своего преимущества: обычно при
выстреле из лазера я вижу платиновый блеск в воздухе. А лучи этих
выстрелов мне совсем не видны.
Кейго указал на выстрел Мавро.
- Хорошо! Быстрые рефлексы. Ты почти достал их. - Потом показал на
остальных, которые пытались прицелиться. Наша машина столкнулась с большим
коралловым деревом и взорвалась. - Вы двигаетесь слишком медленно. Оружие
должно стать частью вас, как рука или глаз. Сосредоточьтесь на том, чтобы
стать одним целым с оружием. Когда придет время стрелять, не должно быть
никакого промежутка между мыслью и действием. Всем потренироваться в
прицеливании, прежде чем вернетесь к симулятору. - Мы сидели молча, а он
взмахнул рукой. - Немедленно! Давайте! Упражняйтесь!
Мы начали тренироваться, учились быстро поднимать оружие и стрелять.
Все это время я продолжал дрожать. Мысль о возвращении к симулятору
вызывала приступы тошноты. Кейго приказал нам снова занять места в машине.
Он сказал:
- Ни о чем не думайте. Соединитесь со своим оружием. Убейте ябадзинов!
Мавро похлопал меня по плечу.
- Раздавим этих слабаков! - сказал он.
Кейго подсоединил нас к стимулятору, и мы включились.
"Сценарий 2 : Патруль средней дальности".
Мы снова оказались в коралловом лесу, на полной скорости неслись
коридорами между деревьев по извилистой тропе, плывущей, как река. Небо
темно-серое. Идет косой дождь, и влажные янтарные камни на дороге
светятся, словно внутри у них огонь. Среди деревьев видны гигантские
броненосцы, они оборачиваются огромными телами вокруг ветвей и кормятся
грибами, висящими на похожих на кости отростках. Теперь броненосцы
напоминают колоссальных слизняков, кормящихся в саду.
Мы обогнули большую скалу, и десяток скатов поднялся в воздух и улетел.
Прозвучал предупредительный сигнал. Мы выходили из некрутого поворота, и я
направил ружье вперед. Перед нами показалась машина. Я прицелился в
водителя. У него такая же похожая на экзоскелет насекомого броня, только
не зеленого, а медного цвета. Белая плазма пролетела у меня над головой,
просвистела мимо ушей. Перфекто и Мавро отбросило от пушек. Я выстрелил и
попал водителю в бедро. Он ответил новым потоком плазмы, расплескавшейся
на руках Завалы. Машины шли друг на друга, поэтому Завала повернул направо
и ударился о ветвь кораллового дерева. Эта ветка шла параллельно
поверхности на уровне груди. Я попытался нырнуть, но действовал
недостаточно быстро, и ветвь, тверже камня, обезглавила меня.
Я пришел в себя весь в поту. Зубы стучали.
Завала задыхался, он сполз с водительского сидения на пол. Вначале я
решил, что его рвет, но ничего не показывалось, и Завала не шевелил руками
и ногами, не пытался встать.
Перфекто закричал: "Завала!" и отскочил от пушки. Он стащил с Завалы
шлем и бросил его на пол.
Глаза Завалы открывались и закрывались, на лбу выступили крупные капли
пота, из горла доносился глубокий хрип. Перфекто закричал:
- Он умирает! - и стал снимать его грудные пластины. Я подскочил,
отключившись при этом, и ударил Завалу по спине, надеясь привести в
действие его сердце. Начал срочное восстановление сердечно-легочной
деятельности, Завала подавился, его вырвало, и он задышал.
- Думаю, все будет в порядке, - сказал Перфекто. - Пустяк. Он просто
проглотил язык. - Завала застонал и слегка пошевелил правой рукой, хотя не
пытался сесть.
Я знал, что это совсем не пустяк. Когда-то я на ярмарке познакомился с
человеком, который зарабатывал на жизнь, охотясь на обезьян. И каждые
две-три недели он приносил обезьяну, в которую стрелял, но промахнулся.
Тем не менее обезьяна умирала - просто от ужаса. Шок оказывался для нее
смертельным, хотя нападение не удалось. Вот что произошло с Завалой. Его
мозг не сумел отличить иллюзию симулятора от реальности.
Завалу снова начало рвать, он попытался приподняться. Мы оттащили его
от лужи рвоты, и он долго лежал, прислонившись к машине, и с трудом дышал.
Мавро стоял рядом с ним и повторял:
- Как дела, мучачос? Все в порядке?
Наконец Завала поднял руки.
- Горят! - закричал он. - Горят!
- Все в порядке, - сказал Мавро. И мы ждали, пока Завала придет в себя.
Кейго снова вызвал голограмму, и мы стали смотреть, как нас убили.
Мы медленно плыли над землей, встретились с ябадзинами, каждый поднял
оружие и прицелился. Враги выстрелили. Кейго указал на нашу
медлительность.
- Больше упражняйтесь в прицеливании и стрельбе. Shuyo, практика, она
убирает ржавчину с тела, делает вас хорошим бойцом, ne? Это битва.
Настоящая битва, какой она должна быть. Когда умираешь на Пекаре, умираешь
только раз. Помните, если вы убиваете самурая в симуляторе, он испытывает
боль, а не вы. Держитесь правильно. - Он встал и вытянул вперед лазерное
ружье, потом присел, согнув колени. - Не сидите и не стойте неподвижно,
словно стреляете с земли. Тут большая разница. Колени всегда должны
двигаться, поглощать небольшие толчки. Цель должна быть устойчивой.
Он продемонстрировал нам, как, словно моряк на корабле, противостоит
каждому толчку машины, компенсируя с помощью согнутых колен все толчки на
неровной местности. Это имело смысл, и я восхищался его техникой, пока не
вспомнил, что он готовит нас к геноциду.
- Теперь идите. Готовьтесь к завтрашней тренировке. Представляйте себе,
что вы держите ружье и целитесь. Тренируйте все движения. Тренируйтесь в
воображении. Пять часов. - Кейго отпустил нас взмахом руки. Мы сняли
защитное вооружение, я весь промок от пота. Помогли Завале дойти до двери.
Листочки со сведениями о людях, севших на корабль на станции Сол,
промокли, поэтому я стал размахивать ими в воздухе, чтобы просушить. Я
нервничал при мысли о выходе в коридор - любой встречный мог оказаться
убийцей ОМП, поэтому я вначале просмотрел листочки, запомнил лица и вышел
последним. Все шли, повесив головы. Все, кроме Мавро.
Он сунул в рот сигару. Руки его слегка дрожали, когда он пользовался
зажигалкой.
- Не беспокойтесь об этих слабаках, - сказал он. - Когда я был
ребенком, мать била меня посильнее. Самураев, живых, дышащих - а не эти
симулированные изображения, - мы можем побить! Правда?!
Мы согласно кивнули.
Немного постояли в коридоре. Завала, молодой киборг, вздрогнул. Он
выглядел так, словно вот-вот упадет. Мавро обнял его рукой.
- Как дела, компадрес? - спросил он.
Завала кивнул и чихнул. Обнажил руку-протез. Она кончалась у локтя. Он
осмотрел кожу на месте соединения.
- Горит. Я чувствую, как горит моя рука, - сказал он удивленно. - Это
гниль. У меня ее нет. Но я чувствую, как она горит.
- Дай-ка я взгляну, - сказал я.
- Si, пусть посмотрит дон Анжело. Он врач, - сказал Перфекто.
Гниль, L24, бактериальная разновидность проказы, разработанная как
биологическое оружие. За несколько дней зараженная рука сгнивает. В
городах она много неприятностей не причиняет, потому что с ней можно
справиться, если есть лекарства. Но если подвергнуть ей партизан в
джунглях, она действует опустошительно, потому что гверилья не успевают
вернуться в деревню для лечения. И хоть остановить процесс возможно,
бактерия L24 делает невозможной регенерацию тканей.
Завала протянул руку, и я осмотрел кожу вокруг протеза. Кожа совершенно
нормальная и здоровая, никаких белых хлопьев. Потрогал тело вокруг протеза
в поисках воспаления, ничего не обнаружил.
- Мне кажется, все нормально, - сказал я. Завала нахмурился, поэтому я
добавил: - Но нужно наблюдать несколько дней, просто для надежности. У
меня в медицинской сумке есть антибиотики, они убивают все.
Я не сказал, что у меня их немного и использовать их можно только в
случае крайней необходимости. Все равно для лечения не хватит. В Панаме я
такими лекарствами не занимался. Но они есть в аптеке на любом углу.
Абрайра собралась уходить, и Завала слабо улыбнулся. Он сказал:
- Подожди минутку. - Открыл дверь боевого помещения и крикнул: - Хозяин
Кейго. По коридору ползут отвратительные тигролилии. Много раненых! Вниз!
Быстро!
Мы все улыбнулись, и большой самурай выбежал из комнаты. Но не побежал
по коридору к лестнице. Схватил Завалу и поднял в воздух, как великан
ребенка. На ломаном испанском сказал:
- Когда говоришь... со мной... говори по-японски. Неужели так трудно
научиться языку?
Завала попытался вырваться. Кейго ударил его о стену, не очень сильно,