Казалось, сам дух этого помещения с дубовыми панелями стен, потускневшими от времени шпалерами и каким-то уютным беспорядком должен был порождать в усталом путнике сильное желание снова лечь, закрыть глаза и предаться отдыху. Но у Аритона ныло все тело; он ощущал где-то поблизости мощные потоки силы. От этого он чувствовал неугасающую тревогу. Рядом, на другой подстилке, безмятежно храпел Лизаэр, но Аритон понимал, что сам он больше не уснет. Тогда, отбросив одеяла, он встал и натянул на себя влажную одежду. Не обнаружив нигде своих сапог, он босиком протопал по ковру до единственной двери, также дубовой, обитой металлическими полосами и снабженной засовом. Отодвинув его, Аритон рванул дверь. Она выходила на лестницу, освещенную факелами и красноречиво свидетельствовавшую о том, что когда-то Альтейнская башня служила крепостью. Вздрогнув от яростного холодного ветра, пробивавшегося сквозь бойницы, Аритон ступил за порог и осторожно закрыл за собой дверь. Сосредоточившись, он понял, что источник силы должен находиться где-то выше, и поднялся по старым, стершимся ступеням на самый верх башни. Там он обнаружил узкую дверь, столь же простую и грубую, как и первая. Кованое железо засова и щеколды заиндевело от холода, и рука его едва не примерзла к металлу, пока он открывал эту дверь.
   За ней его взору предстала круглая, заставленная книжными полками комната, какую он уже видел во сне. Ножками стола, стоящего в центре, служили фигуры хадримов, вырезанные из черного дерева. За столом, спиной к Аритону, сидели Дакар, Асандир и незнакомец в черном. Напротив расположился еще один маг, облаченный в красно-коричневую сутану, рукава которой были стянуты черной шнуровкой, а манжеты изрядно протерлись. Он, насколько можно было различить, не отличался ни высоким ростом, ни внушительной фигурой, но весь его облик говорил об удивительной стойкости и твердости характера. Чем-то он напоминал дуб, упрямо растущий назло всем ветрам и бурям. Судя по лицу и глазам, именно этот человек разбудил Аритона, когда назвал его титул.
   — Аритон Ратанский? — вежливо осведомился Сетвир, хранитель Альтейнской башни. — Добро пожаловать к нам.
   Дакар с изумлением обернулся.
   — Ты должен был бы спать без задних ног и без всяких снов, — с упреком произнес он, когда Повелитель Теней подошел к столу.
   — Заснешь тут, пожалуй.
   Чувствуя на себе взгляды всех собравшихся, в том числе и незнакомца в черном, Аритон пододвинул пустой стул и уселся. Он положил руки на край стола и избегал смотреть на жаровню. Исходящий от нее свет ничем не напоминал красноватое мерцание углей: бело-голубой огонек наполнял комнату причудливыми тенями, совершенно не давая тепла. Источником этого света была все та же третья ветвь.
   Обращаясь к Дакару, Аритон сказал:
   — А ты смог бы спать, когда все пространство вокруг заполнено такой силой? — Потом, повернувшись к Сетвиру, добавил: — Я пришел предложить вам помощь, если вы ее примете.
   Сетвир и сейчас выглядел так, словно недоумевал по поводу происходящего. Тем не менее ответил хранитель Альтейнской башни уверенно и рассудительно:
   — Не станем отрицать: наши возможности не безграничны. Но и ты должен сознавать, насколько все это опасно.
   Сетвир пытался проникнуть в сознание Аритона, искусно пряча это под мягким, заботливым взглядом. Но такое было трудно утаить от Повелителя Теней. Аритону стало не по себе.
   Сетвир понял его состояние и сумел соединиться с внутренней сущностью Аритона так, что у того ни один волос не дрогнул. Однако картины, вставшие перед его мысленным взором, были просто душераздирающими. Он снова увидел болотных змей. Их были тысячи — разумных и опасных тварей, чей яд по своей смертоносности превосходил любую природную отраву. Им было тесно в водах болота. Находясь далеко оттуда, за надежными стенами Альтейнской башни, Аритон чувствовал, как инстинкт разрушения гонит змеиные орды прочь. Казалось, еще немного — и они устремятся за пределы болота. Перед ним замелькали лица жителей селений, которым грозила беда: детей, добропорядочных и работящих матерей семейств, даже не подозревающих, что над ними нависла гибель. Потом Аритону показали силы, препятствующие змеиному исходу, и наконец с обескураживающей прямотой и честностью дали понять, сколько сил потребуется для полного устранения угрозы.
   — Теперь решай, — вслух заключил Сетвир. — Никто из нас не осудит тебя, если ты предпочтешь спуститься вниз и лечь спать. Мы сумеем сделать так, чтобы сила третьей ветви не будоражила твое сознание.
   Аритон смерил его взглядом; доброта Сетвира вновь скрывала настороженное внимание хранителя. Медленно Повелитель Теней ответил:
   — Если бы я решил вернуться вниз, то не стал бы просить защитить меня от того, от чего защитить невозможно.
   Он остался сидеть за столом. Сетвир сцепил свои по-старчески узловатые пальцы.
   — Спасибо, юный собрат. Мы были бы просто глупцами, если бы отвергли помощь в борьбе с метласскими змеями Миртельвейна. Можешь остаться, но учти, что существует ряд условий.
   Сетвир более не прятал своего пронизывающего взгляда.
   — Накладывать заклинание предстоит Дакару. Ты будешь всецело и безоговорочно поддерживать его, сам находясь в забытьи. Твое сознание не будет улавливать происходящее, а пробудившись, ты не сумеешь ничего вспомнить.
   Услышанное не вызвало у Аритона восторга. Он понимал: любая ошибка в действиях Дакара — и его собственное тело окажется подобием выжатой тряпки, только вместо воды из него выжмут жизнь. Без предупреждения, лишив его возможности хоть как-то вмешаться и воспрепятствовать этому, поскольку он утратит власть над своей волей. Маг в черном внимательно следил за ним, на лице его читалось нечто похожее на сострадание. Аритон твердо решил не обнаруживать недовольства предложенными ему условиями. Но с необходимостью находиться в подчинении у Дакара он все же не мог смириться. Он взглянул на пророка — на лице у того сияла самодовольная ухмылка. Аритон едва не взорвался. Почему он, потративший годы на изучение магии, должен с братским доверием отнестись к этому увальню, которому попойки дороже ученичества?
   Но поворачивать назад было поздно. Горестно усмехнувшись, Повелитель Теней повернулся к Сетвиру:
   — Я принимаю условия.
   В его словах таился вызов: если существовали пределы свободной воли, которая, согласно утверждениям Асандира, у него по-прежнему сохранялась, он готов рискнуть жизнью, чтобы узнать, так ли это.
   Хранитель Альтейнской башни устремил на него взгляд, отрешенный, как у поэта, витающего в неведомых далях.
   — Ты сам выбирал. Теперь тебе необходимо немедленно подготовить свой разум. Помни: у нас каждая секунда на счету.
   Аритон склонил голову и закрыл глаза. Даже сейчас он ощущал откровенное презрение, исходящее от Дакара. Губы Повелителя Теней тронула едва заметная улыбка и тут же пропала. Сосредоточившись, Аритон погрузился в транс.
   С гораздо меньшим изяществом, зато с мучительным вздохом Дакар принялся концентрировать свое безалаберное сознание.
   Пока длились его приготовления, пока Безумный Пророк мысленно соединялся с Аритоном, Сетвир с откровенным недовольством поглядел на Асандира.
   — Преграды, ждущие наследников престола, явно были преуменьшены, друг мой! — Хранитель Альтейнской башни удрученно махнул рукой. — Ты полагал, что все дело в давней кровавой вражде, и не больше!
   Трайт вопросительно уставился на него. Сетвир запустил пальцы в дебри своей бороды.
   — Наш тейр-Фаленит унаследовал по отцовской линии изрядную восприимчивость, но, не в пример предкам, совершенно беззащитен. Материнское наследие — дар предвидения — не дает ему шагу ступить без чувства вины, ибо он видит последствия каждого своего действия и одновременно глубоко переживает их.
   — Это не объясняет его безрассудства, — возразил Трайт, — да и того, что он обижен на всех и вся.
   — Дело совсем в другом, — отозвался Асандир. — Аритон еще до появления здесь разрывался между необходимостью стать правителем и своим даром, с детства выпестованным магами Раувена. Моя попытка облегчить его страдания оказалась неудачной, и я стал для него едва ли не врагом.
   Сетвир задумался, плотно сцепив руки.
   — В таком случае освободи его от всех обязательств. Пусть развивает свой талант музыканта, пусть женится, а наследника ратанского престола мы выберем из его сыновей. Ждали же мы пятьсот лет. Что нам стоит подождать еще одно или два поколения?
   — Позволь с тобой не согласиться, — вмешался Трайт, и в его тихом голосе ощущалось беспокойство. — Возвращенный солнечный свет смог бы положить конец вражде между торговыми гильдиями Итарры. Если мы упустим время, потом нам уже будет не распутать клубок тамошних интриг.
   В комнате установилась тишина. Бело-голубое мерцание и тени делали ее еще более напряженной. Каждый из троих магов Содружества раздумывал сейчас об Итарре — городе, стоящем на перекрестье торговых путей Ратана. В этом несчастном королевстве ненависть между городами и кланами была самой давней и самой глубокой. Ложно понимаемая справедливость провоцировала нескончаемые кровавые распри, приводящие к общему упадку. Мирных способов исправить положение не находилось. Принцу, унаследовавшему ратанскую корону, непременно придется вскрыть и уничтожить гнойник воровства, подкупа и заказных убийств, каким являлась Итарра. Лучшего времени, чем время победы над Деш-Тиром, трудно было себе представить. Солнечный свет наверняка вызовет разброд и смятение среди правителей города и предводителей гильдий.
   — Мы должны тщательно оценить отдаленные последствия, — подытожил Сетвир. — После того как справимся с метласскими змеями, надо будет раскинуть нити судьбы.
   Внимание всех троих незамедлительно переключилось на Миртельвейнское болото. Сетвир кратко обрисовал, какими возможностями они располагают для сражения с ядовитыми тварями.
   Харадмон и Люэйн — двое бестелесных магов — уже находились на месте беды и успели возвести вокруг болота магический барьер. Однако их совместных усилий едва хватало, чтобы сдерживать исход змеиных орд. Веррэн, ученик магов и страж болота, находящийся сейчас в древней крепостной башне на острове Мет, оставался, по сути, один. Средоточие пятой ветви, располагавшееся поблизости, помогало этой крепости сдерживать и более грозных противников, но Веррэн не обладал необходимыми знаниями, и без поддержки Содружества сила пятой ветви в считанные секунды сожгла бы его дотла.
   — Я не вижу иного выхода, как направить силу прямо отсюда, — с нескрываемым огорчением вздохнул Сетвир. — Другого нам не остается. Попробуем временно изогнуть третью ветвь, уменьшить напор ее потока, чтобы Веррэн без опасности для собственной жизни смог укрепить этой силой защитную преграду.
   Неуверенность, звучавшая в голосе хранителя Альтейнской башни, уже сама по себе пугала. Дакар, установивший к этому времени прочную связь с Аритоном, окинул сидящих за столом быстрым взглядом. Лоб Трайта был мокрым от пота, Асандир так сжал руку в кулак, что побелели костяшки пальцев. В тишине, которая была красноречивее всяких слов, каждый из магов оказался лицом к лицу с ужасающей правдой. Впервые за пять тысяч лет они ощущали столь явную и опасную нехватку сил. Что бы они ни предприняли во имя спасения королевства Шанд от метласских змей, действенность их усилий зависела от слабейшего звена цепи — Дакара. Он и здесь был недостаточно расторопен, а горестное осознание пророком собственных недостатков не исправляло положения. Стискивая липкие руки, Дакар проклинал Аритона за его высокомерие. Безумного Пророка не беспокоило, что Аритон имеет гораздо больше оснований упрекать его в расхлябанности. Повелитель Теней был верен своему обещанию; поддержка, которую он оказывал Дакару, погрузившись в транс, была столь же искренней, как и его музыка.
   Одно то, что Аритону приходилось рисковать всем, чем он владел и чего добился ценой многих лет обучения, причем рисковать по-глупому, было чудовищным несоответствием, если не оскорблением.
   Сетвир описывал грядущее сражение так. Дакару предстояло управлять невероятным по своей мощи потоком силы, который должен быть послан за тысячи лиг в помощь Веррэну. Если тот вдруг оступится, а Дакар позволит себе хоть на мгновение отвлечься, поток из Альтейнской башни хаотично сольется с пятой ветвью. Необузданная сила иссушит и попросту сожжет самые населенные земли трех королевств, но поскольку ее выплеск произойдет за пределами Миртельвейнского болота, метласские змеи уничтожены не будут.
   Беспокойно ерзая на стуле, Дакар вздрогнул, ощутив, как кто-то коснулся его плеча. Рядом стоял Сетвир, сочувственно глядя на него.
   — Нам нужно, чтобы ты превзошел сам себя.
   Дакар только мотнул головой. Однажды ему довелось видеть человека, умершего от кирл-анкешида. Зрелище это до сих пор преследовало его в кошмарных снах. Каких бы усилий, какого бы напряжения ни требовал от него поток силы, перебрасываемый к Веррэну, все это не шло ни в какое сравнение с угрожающим Шанду змеиным вторжением.
   — Я постараюсь, — пробормотал пророк. Хранителя Альтейнской башни было не так-то просто обмануть.
   — Ты будешь следить за безопасностью Веррэна и своей. Сила Аритона будет тебя поддерживать, а его безопасность я возьму на себя. Знать ему об этом не обязательно. Но поскольку он последний из Фаленитов, нельзя рисковать династической цепью.
   Сетвир ободряюще похлопал Дакара по плечу, затем склонился над обмякшей фигурой Аритона. Единым жестом он сотворил над ним ярко светящийся оберег, на который нельзя было смотреть без рези в глазах.
   Радуясь освобождению от груза, Безумный Пророк едва ли не скрежетал зубами, узнав, что Содружество решило беречь Аритона.
   — Ему же на все откровенно плевать: и на Этеру, и на людей, и вообще на какие-либо принципы, — ворчал Дакар, пряча пальцы в рукавах, чтобы скрыть их дрожание.
   Сетвир, внимание которого было поглощено более неотложными вещами, нежели утешение пророка, лишь прошептал в ответ:
   — У тебя совершенно превратное представление об этом человеке.
   Дакар этих слов не услышал. В его мозгу по-прежнему крутился недавний разговор магов об Аритоне. Безумный Пророк считал его непревзойденным лицемером, сумевшим сбить с толку и Сетвира. Тем временем хранитель Альтейнской башни, шелестя одеянием, уселся на свое место, обведя всех взглядом, исполненным доверия.
   Между троими магами не было произнесено ни слова, но когда они начали свое дело, воздух над ними задрожал от присутствия невидимой силы. Тени в комнате сгустились; голубоватая искорка, мерцавшая в жаровне, уменьшилась до размеров булавочной головки. Вначале мерцание ослабело, потом стало усиливаться. Маги постепенно сужали и концентрировали силовой поток третьей ветви, стремясь превратить его в тонкий пучок. Теперь из жаровни исходило нестерпимо яркое сияние. Дакар был вынужден отвести глаза. Маги продолжали спокойно сидеть, не обращая внимания на этот ослепительный блеск, чем привели Безумного Пророка в благоговейный трепет. Неподвижные, словно каменные изваяния, они методично сужали поток третьей ветви, пока вся комната не начала гудеть от переполнявшей ее силы. Резкий запах озона перебил все привычные запахи. Гранитные стены башни утратили очертания, сделавшись прозрачными и проницаемыми для мощного сгустка силы, который, казалось, существовал вне времени.
   Стало совсем тихо, как бывает перед бурей, и в этой гнетущей тишине Сетвир произнес магическое слово.
   Из жаровни вырвалась световая дуга и устремилась прямо к Трайту. Не дрогнув, маг подхватил ее и метнул сквозь пространство и время непостижимым для обыденного разума образом. Воздух прорезал громкий треск, по комнате промчался ветер. За несколько мгновений луч земной силы покрыл огромное расстояние, достигнув острова Мет.
   Дакар закусил губу. Ему было странно чувствовать на языке соленый привкус пота, как будто близость нерукотворной силы лишила его всех привычных ощущений. Затем его мысли перепутались — это страж Миртельвейна поймал силовой поток, отправленный из Альтейнской башни. Место средоточия на каменном полу другой башни, стоящей на острове Мет, вспыхнуло ярко-красным светом, когда один силовой поток соприкоснулся с другим и силы пятой ветви вошли в резонанс с силами третьей.
   Веррэн, босой и смертельно перепуганный, пытался совладать с потоками двух ветвей, которым ни в коем случае нельзя было позволить объединиться. Эхо вернуло его пронзительный крик, улетевший в ночную тьму. Подобно Дакару, он зашатался под натиском неистовой земной силы, примчавшейся из Альтейна, пробившейся сквозь его тело и понесшейся дальше — на помощь Харадмону и Люэйну, которые стерегли границы болота. Невзирая на все старания Асандира и Сетвира, этот иссушающий и разрывающий внутренности поток отзывался в теле нестерпимой болью. Дакар судорожно ловил ртом воздух. Вопреки всему, что терзало, ломало и крушило сейчас Веррэна, пророк был обязан сохранять ясность сознания, дабы не погубить ни себя, ни тех, кто зависел от него.
   Земные силы, лишенные привычного русла, продолжали яростно хлестать пророка. Он думал только о том, как бы не выпустить из рук невидимые «поводья». Ему было не за что ухватиться и не на что опереться. Ни стул под ним, ни даже каменный пол не могли служить опорой. Дакар ощущал себя щепкой, которую бурлящий водоворот нес куда-то, трепал, гнул, доводя до состояния, когда телесные ощущения воспринимались иллюзией, далекой от реальности.
   Сетвир, сосредоточенно следящий за биением третьей ветви, все же уловил отчаяние Дакара и протянул ему руку.
   — Держись за меня. Иногда это помогает.
   Дакар с благодарностью ухватился за руку хранителя. Щепку будто прибило к валуну; Дакар наконец обрел желанный якорь. Краешком сознания он отмечал связь Сетвира с Асандиром и понимал, какую неимоверную магическую силу они прилагают, чтобы управлять необузданной стихией третьей ветви. Дакар заморгал, пытаясь стряхнуть с глаз слезы. Он пребывал в странном, двойственном состоянии, голова у него невероятно кружилась. Сжав зубы, он без конца напоминал себе, что находится в Альтейнской башне. Однако какая-то частица его стояла сейчас босыми ногами на холодном полу древней крепости, ослепленная пылающим средоточием пятой ветви. Дакар мучился вместе с Веррэном, как и он пропуская через себя волну за волной. И каждую из них нужно было немедленно повернуть и направить по иному пути, не давая обоим потокам слиться в разрушительную волну.
   За древними крепостными стенами, над серебристыми водами Метласского озера, туманная пелена Деш-Тира затеняла блеск голубых молний и их танец. Здесь Харадмон и Люэйн, слившись с силой третьей ветви, укрепляли и поддерживали выстроенную ими защитную сеть. Наступил решающий момент: теперь все, построенное совместными усилиями, должно было перейти в руки Трайта. Пришел его черед.
   — Спокойствие, полное спокойствие, — громко произнес Асандир.
   Трайт отрывисто кивнул.
   Дакар почувствовал, как пальцы Сетвира сомкнулись на его пальцах, неизвестно, от напряжения или от желания ободрить. Подумать об этом пророк не успел — смещение потока силы, ударившее по Веррэну, задело и его.
   Все, что происходило до сих пор, было только похоже на опасность, но настоящую опасность Безумный Пророк почувствовал лишь сейчас. Не потерять, любой ценой не потерять связь с Веррэном! Дакара лихорадило; его сознание дрожало, как паутина под ураганом, готовая ежесекундно оборваться. Через какое-то время напор ослаб. Люэйн, в прошлом именуемый Защитником, благодаря помощи из Альтейнской башни сумел-таки не допустить исхода метласских змей. Но праздновать победу было рано. Любое ослабление в магической цепи увеличивало риск. Дакар чувствовал, что рот у него забит неизвестно откуда взявшимся пеплом. Стоит допустить малейший сбой в управлении потоком силы, поступающим из Альтейнской башни на остров Мет, и преграда Люэйна рухнет, открыв дорогу змеиному нашествию.
   Казалось бы, Харадмон должен был прийти на помощь своему бестелесному собрату. Однако в битве со змеями у него была своя задача, и он дожидался, пока наступит время для ее выполнения. Беспощадный, как Даркарон, Харадмон обратил свою силу, удесятеренную мощью Альтейна, против Миртельвейнского болота. Стоячая вода закипела и вспенилась. Сила Харадмона выгоняла змей отовсюду: из болотной жижи, из камышей, из каждой щели, где они рассчитывали укрыться. А над болотом поднялось смертоносное зарево, испепеляя серебристое месиво извивающихся тел. Уцелевшие напрасно пытались прорваться сквозь невидимую преграду Люэйна. Змеи, обезумев от ярости, жалили воздух, чахлые болотные кочки и друг друга. Их орды неотвратимо редели, безжалостно истребляемые совместными усилиями Содружества Семи.
   Но случилось то, чего так опасались маги: Веррэн дрогнул и не удержал поток. Средоточие пятой ветви вспыхнуло факелом, предвещая катастрофу.
   У застигнутого врасплох Дакара бешено закружилась голова. Связь с Веррэном обрывалась, и он был не в силах ее удержать. Безумный Пророк стиснул зубы, ощущая судороги во всех мышцах. Ему казалось, что он сорвался с большой высоты и теперь, кувыркаясь, летит в пропасть.
   Услышав крик Дакара, Сетвир сразу почуял беду и понял, что надо действовать не медля. Единственным мгновенным действием было возвращение третьей ветви в прежнее русло, и Сетвир пошел на это, резко оборвав свою связь с Асандиром. Разом избавленный от всех мучений, Безумный Пророк рухнул на спинку стула. Его тело обмякло и сотрясалось от судорожных всхлипываний, дышать по-иному он не мог.
   — Эт милосердный, — бормотал он, ошеломленный и обескураженный. — Неужели на меня обрушилось утроенное похмелье после всех моих попоек?
   Он был на грани истерики. Мотая головой, Дакар зажал кулаком рот, дабы прекратить бессвязную болтовню. В глазах рябило, в ушах звенело. На задворках сознания, в пустоте с проблесками ускользавших мыслей, Дакар вдруг снова натолкнулся на поток, идущий от Повелителя Теней.
   Теперь он уже не обжигал, а согревал, как угли, но чистота потока оставалась прежней. Не обремененный угрызениями совести, Дакар ухватился за этот поток, пустив его силу на восстановление своих взбаламученных чувств. Вскоре ему стало лучше, и пророк поднял голову.
   — Охранительная сеть Люэйна! — закричал он, пронзенный внезапной мыслью.
   Вслед за этим Дакара окатило неподдельным страхом. Он закрыл глаза, потом открыл снова. На фоне бело-голубого сияния третьей ветви, по-прежнему исходящего из жаровни, и тусклого серого света, пробивавшегося сквозь ставни, он увидел силуэт Асандира. Маг схватил его за дрожащие плечи и сжал до боли.
   — Успокойся, Дакар. Все позади.
   Асандир отпустил его плечи, и Безумный Пророк повалился вперед, уронив лицо на скрещенные руки. Рядом в такой же позе сидел изможденный Трайт. Сквозь звон в ушах Дакар услышал голос Сетвира. Хранитель уверял Асандира, что прежде, чем порвалась охранительная сеть, большая часть метласских змей уже была уничтожена. С оставшимися вполне можно справиться, тем более что ускользнувших сумеет выследить и истребить Харадмон.
   Дакар узнал также, что Веррэн от крайней усталости и перенапряжения потерял сознание. Люэйн будет присматривать за ним и за Миртельвейнским болотом, пока страж не оправится.
   Ощущая себя высосанной устрицей, Дакар пассивно наблюдал за тем, как его поднимают на ноги. Он даже отпихивал магов, хлопотавших вокруг него и одновременно приводивших в чувство Аритона. Злорадствуя, что хотя бы здесь Повелитель Теней проявил слабость и все его хваленое самообладание ему не помогло, Дакар хотел было расхохотаться, однако голова его раскалывалась от боли и он смог лишь прошептать:
   — Наш непревзойденный-то изрядно порастратил силенки. Как бы ни хотелось ему сунуть нос в наши дела, а тело не перехитришь. Теперь будет дрыхнуть неизвестно сколько.
   — Да, — с плохо скрываемым раздражением ответил Сетвир. — Нашему тейр-Фалениту придется провести в постели несколько дней.
   Маг добавил еще что-то на мелодичном древнем языке, чего Дакар не понял. Оказавшись на лестнице, он схватился за стенку, чтобы не покатиться кубарем по ступеням. Ноги сразу же подкосились, глаза заволакивало тьмой. «Нет, — подумал Дакар, — попойки все же не так вредны, как магия». Мысль эту требовалось обязательно запомнить, чтобы потом обсудить с Асандиром и узнать его мнение.
 
Нити судьбы
   К вечеру Асандир, Сетвир и Трайт вновь собрались в круглой верхней комнате Альтейнской башни. В ожидании бестелесных Харадмона и Люэйна, которым ничего не стоило преодолеть громадное расстояние от острова Мет до Альтейна, они вели разговор о разных пустяках, правда, некоторых тем предпочитали не касаться. Трое магов, сохранивших телесную оболочку, никогда не упоминали о бедах, вызванных вторжением Деш-Тира и бунтом Давина. Точно так же никто из них не брался подсчитывать, сколько мест за столом сегодня пустует. А ведь в лучшие времена бывало, что здесь собиралось Содружество Семи в полном составе, пятеро верховных королей и по одному посланцу от каждой из трех паравианских рас. Тогда не было нужды рисковать жизнью учеников, возлагая на их плечи тяготы ответственности. И никто тогда не думал, что однажды туман плотным пологом накроет цветущую землю Этеры.