— И Асандир этого не знал? — удивленно спросил Лизаэр.
   Они выбрались на широкий проезд, скользкий ото мха, облепившего камни, и густо поросший травой и колючими кустарниками. Под ногами что-то хрустело; вероятно, черепки от глиняной посуды. Братья двинулись вверх по склону, туда, где высилась башня Келин. Лизаэр уже и не ждал ответа, когда Аритон вдруг выдохнул:
   — Вероятно, не знал.
   В иное время он бы дал более подробные объяснения, но сейчас Аритон ощутил внезапный удар, направленный против его внутренней защиты.
   — Лизаэр! Нужен свет! Примени свой дар! Немедленно! — предостерегающе крикнул он.
   Отступать было некуда.
   Невидимые сущности, ранее привлекшие внимание Лизаэра, взяли их в кольцо. Аритон остановился как вкопанный, подтянув к себе брата. Полуобернувшись, он начал возводить магическую защиту из теней, добавляя к ней то, чему научился в Раувене.
   Лизаэр пробудил свой дар. Тьму прорезал ослепительный белый свет. Рукотворные тени заставляли клочья тумана бешено кружиться. Попав в поле света, они с шипением испарялись.
   — Что происходит? — крикнул сквозь шипение тумана Лизаэр. — Это нападение?
   — Боюсь, что так.
   Оберегая драгоценную лиранту, Аритон свернул в сторону и поволок Лизаэра через ворота в какой-то заросший двор.
   — Ты хоть знаешь, кто на нас напал?
   Луч белого света погас. Тусклое голубое кольцо магической защиты, возведенной Аритоном, не позволяло что-либо разглядеть. Туман и каменные обломки — это все, что увидел Лизаэр. Тогда он вторично применил свой дар. Свет выхватил полуобвалившуюся кирпичную трубу кузницы и закалочный лоток, почерневший ото мха. Пробираясь в глубь двора, Лизаэр ударился бедром. Он оступился, но вовремя сохранил равновесие, иначе мог бы свалиться прямо на опрокинутый точильный круг, торчавший среди нагромождения какого-то ржавого хлама.
   Подошел встревоженный Аритон.
   — Эти сущности явно не питают к нам дружеских чувств. Слишком глубоко лезть я не решился. Могу лишь сказать, что мы имеем дело с неким духом, способным крушить мою защиту с той же скоростью, с какой я ее строю. Я не собираюсь снимать внутренние преграды и докапываться до подробностей.
   Он сбросил плащ, раскрыл его и бережно завернул в шерстяную ткань старинную лиранту. Не без сожаления Аритон опустил инструмент на каменную плиту.
   — Не хватает только мне упасть и разбить ее вдребезги.
   Чувствуя, как тяжело брату расставаться с самым дорогим, что у него есть, Лизаэр удрученно спросил:
   — Куда теперь?
   — Сюда. Здесь когда-то была оружейная мастерская.
   Аритон направился к врытой в землю наковальне, едва различимой в голубом сиянии его защиты.
   — Если та часть Деш-Тира, что сейчас угрожает нам, принадлежит к силам земли, железо сможет нас защитить.
   Объяснение это не достигло цели — Лизаэр его не понял. Он вновь ударил лучом света по клубам тумана, однако свет почти сразу же погас. Тьма возвратилась. Лизаэр не успел опомниться, как оказался на коленях.
   Железо не смогло отвратить надвигающейся на них темной силы.
   Аритон слишком поздно убедился, что его магические ухищрения не дают результата. Тогда он схватил брата за одежду, намеренно сбив с ног. В затухающем мерцании своей защиты Аритон успел разглядеть вереницу призрачных лиц. Они приближались, и от них веяло кровожадной яростью. Аритона от страха прошиб пот. Он догадался: эти лица порождены туманом, а сила обусловлена их громадным числом.
   Это не были потревоженные духи Итамона. То было нечто иное, целиком состоявшее из зла.
   Лизаэр осел прямо на него и мешал распрямиться. Аритону хотелось громко закричать; кольцо вокруг них сжималось, и удушающий страх все усиливался. Оставалось одно: снять все защитные преграды и ударить по врагу тенями.
   Теперь вокруг стало черным-черно.
   Сжимающееся кольцо враждебных сущностей начало превращаться в хлопья снега. Туман, создававший их призрачные очертания, рассеялся. Но зло, незримое зло, осталось. Аритон ощутил болезненный укол в голове — кто-то пытался прорваться к нему в сознание. Он закричал, невольно отпрянув и вцепившись в одежду Лизаэра. Брат не подавал признаков жизни. Возможно, он потерял сознание. Могло случиться и худшее. Но как Деш-Тиру удалось пробить магическую защиту? Сейчас было не время доискиваться ответов. Аритон с ужасом чувствовал, что его силы находятся на пределе. Еще немного — и он разделит участь Лизаэра.
   Ясно было только одно: Деш-Тир — более грозный противник, нежели им казалось до сих пор. И теперь он показывал зубы, загнав Аритона в угол и подбираясь к сознанию Повелителя Теней.
   Не желая признавать поражение, Аритон возвел новую преграду. Вражеские силы налетели на нее подобно стае голодных акул и мигом разнесли магическую защиту. Аритону не удалось вовремя сосредоточиться для ответного удара. Только чистая случайность спасла его; в сознании оставалась еще одна преграда, которую он соорудил раньше, чтобы его не донимали духи развалин Итамона. Но силы Деш-Тира обрушились и на эту преграду. Они ударяли с методичной безжалостностью, неугомонные, как волны прилива. До ее падения оставались считанные минуты.
   Аритон стиснул зубы. Он из последних сил старался не потерять власти над собственным сознанием. Он дрожал и обливался потом, испытывая телесные муки. Вот и все. Враждебная сущность добралась до его сознания. По ощущениям это напоминало удар тупым ножом, произведенный с такой силой, словно на его рукоятку навалился весь мир. Сопротивление было тщетным, но теперь Аритон понимал, с каким врагом они имеют дело.
   Деш-Тир обладал не только сознанием; то была разумная сущность, понимавшая, чем ей грозят действия принцев. Но как этой сущности удавалось скрывать свою многогранную природу даже от Содружества Семи? Наверное, этому вопросу было суждено погибнуть вместе с Аритоном. Каждая минута лишь подтверждала ужасающую правду, открывшуюся Повелителю Теней: все его магическое искусство оказалось бессильным.
   Откуда-то ударил свет.
   Его вспышка вспорола тьму. Послышался топот бегущих ног, затем раздался крик.
   Колени Аритона глубоко ушли во влажный мох. Кое-как Повелитель Теней сумел ответить на крик. Над головой заискрился пурпурно-белый круг магической защиты. Чьи-то руки схватили его за плечи.
   — Идем! — послышался голос Асандира. — Дакар потащит Лизаэра.
   Пальцы Аритона разжались. У него отчаянно кружилась голова. Близкое присутствие силы, превосходящей его воображение, до сих пор больно ранило его.
   — Деш-Тир, — хрипло прошептал он. — У него есть разум. Он много опаснее, чем мы думали.
   — Сейчас увидим, по зубам ли ему моя защита, — ответил маг.
   Ничем не сдерживаемая, сила Асандира устремилась в окружающее пространство, заставив светиться воздух. Аритон почувствовал, как этот свет пронизывает все его тело. От потоков силы зазвенели даже камни, а вслед за ними и земля. Когда Асандир поднимал его на ноги, Аритон невольно напрягся, боясь, что тело не выдержит соприкосновения с силой мага.
   Однако ощущение, исходившее от рук Асандира, оказалось вполне человеческим и теплым. Аритон едва успел это отметить, как вокруг него забурлил защитный силовой поток, возведенный магом. Сила Деш-Тира, вторгшаяся в его разум, с беззвучной яростью стала отступать. Оставалось лишь непонятное жжение в мозгу.
   Жжение свидетельствовало о коварстве этого демона. Он вовсе не был повергнут. Не желая вступать в открытое столкновение с могущественным Асандиром, Деш-Тир с невероятной скоростью скрылся за пределами сознания.
   У Аритона не было сил раздумывать о возможных последствиях этого маневра, ибо он рухнул на плечо Асандира.
   Но маг и сейчас не дал ему передышки.
   Асандир безжалостно схватил его за руку и развернул к себе лицом. Аритон чувствовал на себе взгляд серо-стальных глаз. Суровая воля мага пробивалась к нему в сознание, и уклониться было невозможно.
   — Со мной... все хорошо, — пробормотал Аритон, стремясь перекричать звон и шипение защитных потоков силы.
   — Посмотрим, — ответил Асандир и добавил, обращаясь к Дакару: — Лизаэром займешься ты. В случае чего потащишь на себе. Нам надо как можно быстрее добраться до Келина.
   — Что с Лизаэром? — заплетающимся языком спросил Аритон.
   К горлу подступала тошнота. Земля изгибалась и уходила из-под ног.
   — Живой, — коротко ответил Асандир. — Сам-то ты идти сможешь?
   Повелитель Теней сделал шаг и пошатнулся. Руки мага подхватили его, не дав упасть. Кое-как Аритон сумел устоять на ногах. Что было потом и каким образом они добирались по итамонским закоулкам до надежных стен башни Келин, он почти не помнил.
 
   Когда Аритон открыл глаза, перед ним были украшенные резьбой двойные арки ворот башни Келин. Правда, выглядели они как-то странно: паравианские письмена оказались перевернутыми, а сами арки съехали вниз. Только потом Аритон догадался, что его тащил на себе маг. Голова раскалывалась от боли. Ослепительное сияние магической защиты погасло; внутри башни, защищенной паравианской магией, оно было излишним. Здесь все дышало покоем, прочным, как земная кора.
   Но окружающий покой не давал успокоения разуму Аритона.
   Он помнил, какие колоссальные силы поднял Асандир против Деш-Тира. Восхищение, граничащее с благоговейным трепетом, и сейчас не покидало Аритона.
   Одно дело чувствовать подспудное могущество магов Содружества Семи и совсем другое — видеть это могущество во всем его беспощадном действии. Настенные светильники бросали свет на осунувшееся лицо Асандира — битва с Деш-Тиром не прошла для него бесследно. Можно было только догадываться, какие силы маг пропустил через себя. В сознании Аритона не укладывалось, как обыкновенная человеческая плоть вмещает безграничный дух Асандира. Тем не менее все это не мешало Асандиру оставаться человеком, и сейчас, когда он повернул голову и увидел, что Аритон пришел в себя, выражение его лица можно было назвать виноватым.
   — Прости меня, Аритон, — сказал маг.
   Однако эти слова не имели никакого отношения к столкновению между Асандиром и Аритоном; маг не просил прощения за то, что навязал принцу судьбу, которую тот никогда не выбрал бы себе по доброй воле.
   Обезоруженный и даже пристыженный заботой Асандира, Аритон не стал касаться их конфликта.
   — Как вы узнали, что мы с Лизаэром оказались в ловушке?
   Заурядный вопрос сгладил напряженность момента.
   — Я получил предупреждение, — ответил Асандир. — На Алитиеле неожиданно пробудилась магическая защита. От лезвия полетели искры и едва не подожгли шкаф с твоей одеждой.
   Маг подвел Аритона к креслу у очага, бросил ему одеяло, а сам спешно направился помогать Дакару, хлопотавшему возле Лизаэра. Белый как мел, принц все еще не пришел в сознание.
   Караульное помещение башни Келин приобрело вполне жилой вид. Ветхий дощатый пол застелили нармским ковром, привезенным в числе прочих вещей из Альтейна. На инкрустированном столе черного дерева, в соседстве с латунным канделябром, громоздились книги Асандира. В одной из пыльных верхних комнат нашли четыре кресла, правда, без подушек. В котле над огнем по-прежнему булькало баранье жаркое. Аритон тихо полулежал в кресле, закутавшись в одеяло и держа в руке кружку с горячим чаем. Он чувствовал, как паравианская защитная магия пронизывает его сознание, и от этого ему становилось спокойно и радостно. Он с наслаждением вдыхал запах кедра, из которого были сделаны стенные панели. Обладая помимо обычного магическим зрением, он мог увидеть в переплетении растений и животных нечто большее, чем мастерски исполненный резной орнамент. Кем бы ни были те безвестные паравианские резчики, они работали не только руками, но привносили в свое произведение и внутреннее видение. Зрение мага позволяло Аритону улавливать в этом орнаменте отблеск великой тайны — тайны происхождения жизни на Этере. Холод внутри тела постепенно сменялся приятным теплом. Сбрасывая последние морозные оковы, Аритон глубоко вздохнул. Асандир сразу же поднял голову, предоставив Дакару следить за спящим Лизаэром. Возможно, принца специально погрузили в магический сон.
   Асандир опустился на колени рядом с креслом Аритона. Он озабоченно поглядел на Повелителя Теней.
   — Вижу, тебе получше. Теперь ты можешь сказать, что произошло?
   Аритон, которому очень не хотелось возвращаться в недавний кошмар, мысленно просмотрел сбивчивые картины, еще сохранявшиеся у него в памяти.
   — Вы спасли нам жизнь и ничего не увидели? — недоуменно спросил он.
   Маг бессильно опустил руки на колени и отвернулся к огню.
   — Я знаю, что вас атаковала одна из сущностей Деш-Тира. Как и почему — это мне непонятно. Даже Сетвир не верил, что у Деш-Тира есть сознание.
   Если это признание и успокоило Асандира, маг не подал виду. Глаза под нахмуренными бровями оставались непроницаемо спокойными.
   Аритону так и не удалось полностью унять дрожь в руках. Он сжал покрепче кружку с чаем и закрыл глаза, чтобы сосредоточиться.
   — Вы думали, что у Деш-Тира существует лишь одно проявление.
   Сейчас он говорил с Асандиром на равных, как маг с магом, высказывая свои соображения.
   Запах бараньего сала заглушил тонкий аромат кедра, сделав караульное помещение похожим на обычную таверну с закопченными стенами и заплеванным полом. Услышав слова Аритона, Дакар удивленно плюхнулся на пол рядом с креслом.
   — Разве существуют духи, недоступные для наблюдателей из Содружества Семи?
   Аритон слегка покачал головой. Значит, существуют, и Деш-Тир это доказал. Дьявольское создание, исполненное бесконечной злобой, оно прорвалось на Этеру из иных миров. Могут ли маги Содружества поручиться, что им знакомы те миры?
   Асандир сохранял спокойствие. Внешне казалось, что он несколько озадачен каким-нибудь диковинным зигзагом головоломки, и не более того. Но слова его свидетельствовали о другом.
   — Каким бы ни было Имя этого демона, он сделал Трайта калекой. Значит, ты думаешь, что Деш-Тир действительно обладает сознанием и включает в себя множество сущностей?
   — Их тысячи, — прошептал Аритон. Он открыл глаза. — Их слишком много, чтобы считать по отдельности, и все они проникнуты ненавистью. Воюя с Деш-Тиром с помощью света и теней, мы последовательно уничтожали туман и сужали пространство, в котором они обитают, только и всего.
   — Эт милосердный, — прошептал Асандир, которому больше нечего было сказать.
   Догоравшее полено в очаге ярко вспыхнуло, осветив встревоженное лицо мага.
   — Такое невозможно, — вмешался Дакар. — Паравианская защита действует безупречно. Разве она позволила бы Деш-Тиру просочиться внутрь башни Келин?
   — А что тут удивительного? — тихо произнес Аритон. Он был взбудоражен не менее остальных, но самообладание и привычка рассуждать не изменили ему и сейчас.
   — Туман — не более чем завеса, сотканная из влаги. Внутри ее обитают сущности, с которыми я столкнулся. У тумана нет сознания, но у них — есть. Паравианская защита не допускает их внутрь башни, а туман не представляет собой никакой опасности.
   Асандир не вмешивался в рассуждения Повелителя Теней. В какой-то момент его сознание покинуло караульное помещение и вырвалось наружу — туда, где над развалинами Итамона простиралась невидимая сеть.
   Аритон, будучи достаточно опытным ясновидящим, сумел настроить свое восприятие в резонанс с восприятием Асандира. Когда-то в Раувене он под опекой деда изучал взаимосвязь всего живого. Подобно тому, как тогда он прослеживал пути проникновения старого мага в природу этой взаимосвязи, сейчас он следил за изысканиями Асандира. Раувенские маги умели чувствовать пути воздуха и могли заранее предсказать появление урагана. Струйка тепла среди влажных от холодного тумана деревьев говорила им о птице, которая спала, спрятав голову под крыло. Они понимали язык стихий и письмена ледяных иголочек на сухой траве. Но способности Асандира заметно превосходили то, чем владели учившие Аритона маги.
   Асандир сразу почувствовал любопытство Повелителя Теней и не стал ничего утаивать. Перед Аритоном словно раскрылся громадный расписной веер или искусно вытканная шпалера. И если раньше изображение на полотне было привычно плоским, магия Асандира оживила его, добавив объем и окружив серебристыми силовыми линиями. Глубина увиденного заворожила Аритона.
   Обращая взор к камню, Асандир видел не внешние его очертания, а соединение кристаллов, из которых он состоит. Взор мага проникал еще глубже, добираясь до самой основы, которая виделась ему переплетением слабо мерцающих нитей. То был фундамент всего сущего; именно здесь первичные вибрации преображались в осязаемую материю. Ни один богач, помнящий, как выглядит каждая из его драгоценностей, не смог бы сравниться с Асандиром, «сокровищницей» которого был весь мир. Маг воспринимал тот или иной предмет не по очертаниям, а по Имени. Имя — вот что наделяло каждый предмет неповторимой сущностью. Имя позволяло проследить историю каждого дерева от брошенного в землю семени до первого ростка. Асандир видел, как росло это деревце, еще знавшее солнечный свет, как бури трепали его ветви и срывали листья. И такие подробности маг был способен узнать о каждой ветке и каждом сорванном листе. Достаточно было беглого взгляда, чтобы отличить один дуб от другого, живое дерево от засохшего. Все тайны природы открывались его взору, словно листы книги. Он воспринимал льдинки не как кусочки замерзшей воды, а как миллиарды отдельных частичек, и о любой из них он мог узнать все, потому что различал их Имена. Асандир знал наперечет все камешки в старом русле Севернира и чувствовал скрытые силы, таившиеся в каждой песчинке. Оставалось только удивляться, как это умопомрачительное многообразие подробностей не угнетает дух Асандира и не уничтожает всякую возможность поисков.
   Аритон беззвучно плакал. То были не только слезы отчаяния из-за грубости и неповоротливости собственного восприятия. Его заставляла плакать красота обыкновенной травы и невообразимая сложность перепонок на крылышках жука. Более острым и тонким зрением Асандира он вновь увидел отблески паравианского великолепия и понял, что и оно, и ком конского навоза уравновешиваются одними и теми же звенящими потоками чистых вибраций. Путешествуя вместе с Асандиром по развалинам Итамона, Аритон осознал, насколько поверхностными и искаженными были его знания. С убийственной ясностью он понял, какие сокровища отверг, когда покинул Раувен, покорившись иной воле и избрав себе иную судьбу. И теперь история повторялась: снова его истинное предназначение приносилось в жертву долгу.
   Через какое-то время Асандир прекратил поиски. При всей завораживающей глубине они все равно ничего не дали. Под каменными обломками была лишь стылая земля, а зачаточный разум лишайников, дремлющих в зимней ночи, не таил никакой угрозы. Когда Асандир расширил поиски, охватив едва ли не половину Даон Рамона, он и там не нашел следов злобных сущностей, напавших на принцев.
   На многие мили вокруг — только ночные совы, только ветер, шелестящий в кустарниках, и никаких признаков смерти, если не считать обглоданной зайцами коры деревьев. Деш-Тир, похоже, оставался тем, чем был всегда: холодной и влажной массой, скапливающейся в низинах.
   Асандир полностью освободился от видений, и резкость движений выдала охватившую его досаду.
   — Я ничего не обнаружил, — признался он.
   В голосе его звучала боль. Грустно было сознавать, что даже такие колоссальные возможности оказались недостаточными, чтобы отыскать врага. Но еще тяжелее Асандиру было оттого, что оплошность магов едва не стоила жизни обоим принцам. А ведь Содружество считало своим долгом охранять Аритона и Лизаэра.
   — Ну как такое возможно? — закричал Дакар, у которого от волнения свело руки, и он уронил черпак в котел.
   Асандир задавал себе тот же вопрос. Искусство высшей магии основывалось на силе, дававшей жизнь и движение всей вселенной. Во время предпринятых Асандиром поисков Аритон получил подтверждение тем принципам, которым его учили в Раувене: все вещи образованы различными конфигурациями силы и света, подчиняющимися природному закону. На понимании этой истины и умении пользоваться ею строилась вся магия. Познание того или иного предмета, проникновение в его суть означало раскрытие его тайн и овладение его свойствами. Световая сила в ее проявленной или скрытой форме была основой всех других сил. Казалось бы, сознание Деш-Тира должно являться не чем иным, как общим сознанием слагающих его сущностей. Но тогда откуда взялась та скрытая, неуловимая сторона его природы? Здравый рассудок отказывался воспринимать подобное.
   Возникало странное и неприятное чувство, будто зло неведомых размеров ухитрялось внедрять в природный порядок семена хаоса.
   Скрывая за внешней бравадой глубокое отчаяние, Дакар задал риторический вопрос:
   — Разве что-то на Этере может укрыться от пристального внимания Содружества?
   — Принадлежащее природе Этеры — не может, — счел нужным ответить Аритон и сразу же взглянул на Асандира. Недавние события уменьшили его неприязнь к магу. — Я и сам беспечно относился к Деш-Тиру, пока он не показал зубы.
   Асандир встрепенулся.
   — Природа Деш-Тира недоступна ни ясновидцам, ни нитям судьбы. Мы можем судить лишь о его проявлениях. Проявление, с которым мы столкнулись сегодня, достаточно опасно, но сейчас не время доискиваться причин. Сейчас меня больше всего заботит создание надежной защиты, а то как бы нам не столкнуться с более серьезной угрозой.
   Боясь пошевелиться, Дакар наблюдал редкий момент полного взаимопонимания между магом Содружества и Фаленитом. Утомление, страх и растерянность странным образом подействовали на его зрение. На какое-то мгновение Дакар увидел, что в кресле сидит второй Асандир, только фигура его была соразмерна фигуре Аритона.
   Потом пламя в очаге опало, в ноздри ударил удушливый запах мокрой шерсти, и фантастическое видение исчезло. Перед глазами Дакара вновь был снедаемый заботами морщинистый старик в измятом плаще, склонившийся над усталым и измученным принцем.
   — Спи. До утра я сам буду распутывать этот клубок, — сказал маг спасенному им Аритону.
   В его слова было искусно вплетено заклинание, помогающее уснуть. Со спокойствием, превосходящим жалость, Асандир ждал, пока принц, которого он предал, разберется в своих чувствах. Аритон вполне мог отвергнуть предложенный ему безмятежный отдых, однако на сей раз он уступил, что удивило мага. Сегодня Повелитель Теней увидел недоступный ему уровень магического искусства, но в душе у него, кажется, не было зависти. Асандир вновь подумал об особенностях характера Фаленита. Чувство вины приковало Аритона к судьбе, которой он не желал, а обостренное чувство сострадания, присущее его династии, замуровало дверь, ведущую к избавлению от тягот долга. До Кайд-эль-Кайена он еще мог выскользнуть, но испытанное в тех местах душевное потрясение оказалось слишком глубоким. Опять-таки сострадание не позволит Аритону сказать, что ему безразлична судьба паравианцев. Он молча и безропотно пойдет навстречу королевской короне.
   Пораженный неожиданной уступчивостью принца, Асандир некоторое время стоял неподвижно. Затем, словно его коснулся лучик света, маг улыбнулся, протянул руки, способные поджечь камни, и заботливо поправил одеяло на Повелителе Теней. Он прикрыл изящные, музыкальные руки Аритона, на которых столь странно было видеть мозоли и шрамы, и довершил дело заклинанием, дающим спокойный сон.
   Когда Асандир выпрямился и посмотрел на Дакара, лицо его было мрачным и твердым, как гранитная скала.
   — У нас вся ночь впереди. Лизаэру недоступна магическая защита. Скорее всего, он пострадал серьезнее, чем мы думали. Я вызвал на подмогу Люэйна, а Харадмон уже вернулся в Альтейн. Сетвир считает, что особенности сегодняшней стычки наших принцев с Деш-Тиром могут подсказать нам, как и почему оказался искалеченным Трайт. Если нам не удастся разгадать природу врага, то нужно будет хотя бы узнать, как он умудряется проскальзывать через любую защиту, кроме паравианской. В противном случае нечего и мечтать о солнечном свете.
   Не вставая со скамьи, Дакар потянулся и снял с крюка кочергу. Неуклюже склонившись к очагу, Безумный Пророк разворошил поленья, и угасший было огонь снова разгорелся. Наверное, впервые в жизни Дакар позабыл про жаркое.
   — Если этот Деш-Тир — живое существо, нам не добраться до его сердцевины и не убить его. Как ты думаешь?
   — Если живое, — ответил Асандир, которому явно не терпелось это узнать. — Если жизненные силы, что мы наблюдали сегодня, не иллюзорны; если в тумане обитает некое существо или существа... Мы позволим принцам «убивать» туман, стягивать его границы, и что в конечном итоге получится?
   Дакар сжался, как перепуганный ребенок. Кочерга едва не выпала из его онемевших рук.
   — Чистый дух, — прошептал он. — Эт милосердный, значит, тогда мы выпустим его на свободу!
   — Чего я и боюсь, мой дорогой пророк, — признался Асандир. — Больше всего меня страшит возможность того, что Деш-Тир, подобно нашим бестелесным Харадмону и Люэйну, является вольным духом, способным проявляться в нашем мире.
   За этим признанием последовали краткие наставления, ибо Асандиру и Дакару предстояло вновь выйти в холодную ночь, чтобы наложить на пространство внутренней крепости дополнительные защитные заклинания.