Вурц Дженни. Проклятие Деш-Тира

   Лизаэр взмахнул здоровой рукой и высвободился из хватки Пескиля. Он понял скрытую угрозу командира, но старался не показывать виду.
   — Остановите ваших людей!
   — Эт милосердный, что за глупые сантименты? Не вам ли хотелось извести под корень варварские кланы? — спросил Пескиль таким тоном, словно говорил с ребенком-несмышленышем. — И не вы ли мечтали свернуть шею этому нечестивому колдуну? Так не мешайте моим людям заниматься своим делом! Если не насиловать девок и не заставлять их истошно вопить, каким еще способом можно выманить их отцов и братьев из укромных местечек?
   — Значит, вы и раньше так поступали, — процедил сквозь стиснутые зубы Лизаэр, чувствуя, как у него все переворачивается внутри.
   — Да, и не раз. Хотя, должен признать, такой улов у нас впервые, — ответил Пескиль, пряча усмешку.
   На его конопатом лице поблескивали капельки пота, похожие на капли крови в свете пламени догоравших шатров. Живых там не было и не могло быть. За пожарищем, за грудой окровавленных неподвижных тел, хохотали и улюлюкали доблестные солдаты Пескиля, умело разрывая одежды на женских и девичьих телах. Пока еще живых.
   Пескиль перевел взгляд на свой кинжал, по-прежнему направленный в сторону принца.
   — Тактика эта проверена временем, ваше высочество.
   Невзирая на боль, Лизаэр выпрямился. Он тяжело дышал. Лучи заходящего солнца, просвечивая сквозь кроны деревьев, играли на его золотистых волосах, придавая его лицу красновато-золотистый оттенок. События этого дня лишили его прежней щеголеватости. Мундир превратился в лохмотья, порванная кольчуга была заляпана грязью. На шее, подбородке и на лбу темнела запекшаяся кровь. Однако он не утратил внутреннего величия и силы, и даже Пескиль был вынужден это признать.
   Рука наследного принца не коснулась меча. Королю не пристало разрешать спор с подданным с помощью оружия. Устремив на Пескиля холодный взгляд, он размышлял, взвешивал и принимал решение. Затем, повернувшись спиной к Пескилю и лезвию его кривого кинжала, принц призвал дар рукотворного света.
   Вырвавшаяся из-под его ладоней молния разрезала тьму пещеры, ударив в почерневшие остатки шатров. Последовал взрыв, сопровождаемый россыпью искр и громовыми раскатами. Все догоравшее и тлевшее разом погасло. Удар не причинил вреда никому из живых, но на земле появился черный круг выжженной травы, а трупы детей, сваленные в кучу, превратились в груду пепла, хлопья которого вместе с тонкой струйкой дыма кружили над упавшими шатровыми столбами.
   Крики в пещере смолкли. Наемники, удовлетворявшие похоть, с удивлением обнаружили, что ненависть в глазах насилуемых ими женщин и девушек почему-то заставляет их мужскую снасть опадать и съеживаться. Повскакав на ноги, они с ужасом разглядывали опаленные волоски и волдыри на обожженных местах. Их одежда также была тронута огнем.
   В наступившей тишине, слегка прерываемой чьим-то испуганным всхлипыванием, зазвенел властный голос Лизаэра:
   — Итарранцы! Прекратите чинить непотребства. Вместо этого встаньте в кольцо, загоните внутрь всех женщин и девушек и следите, чтобы никто из них не сбежал. Не смейте больше прикасаться к пленницам. Чтобы не пострадать самим, делайте так, как я велю.
   — Их нельзя отпускать.
   Голос Пескиля заметно дрожал. От его насмешливого тона не осталось и следа. Лизаэр посмотрел на него.
   — А я и не собирался их отпускать.
   Лизаэр казался воплощением Даркарона-мстителя, вершителем справедливости, которому неведомы ни ненависть, ни презрение.
   — Но я уничтожу их иным способом. Не как скот.
   — Зачем вам это понадобилось, ваше высочество?
   Оцепенение Пескиля прошло. К нему вернулось былое упрямство, и он с размаху метнул кинжал вниз. Кривое лезвие глубоко вошло в землю.
   — Не забывайте, что нам еще предстоит встреча с варварами мужского пола.
   — Мы справимся.
   Лизаэр обратил бесстрастный взгляд в направлении пещеры. Подчиняясь его приказу, люди Пескиля загоняли полуодетых женщин и девушек внутрь кольца.
   — Я заманю сюда варваров Стейвена. И когда я это сделаю, можете не сомневаться, фаленитский ублюдок обязательно придет вместе с ними. Только на этот раз его тени им не помогут.
 

Три долины

   Обливаясь потом от быстрого бега, гонец, отправленный Аритоном из западной долины, добирается туда, где Каол и бойцы кланов Дешира сражаются против итарранской дивизии, численностью превосходящей их втрое. «Передайте Стейвену! — кричит он, ловя ртом воздух, — Я прибыл от нашего принца. Аритон велел передать: беду, которую он предвидел, предотвратить не удалось. Он сказал, что Стейвен и Каол знают, о чем речь»...
 
   Пробираясь по лесу к пещере, где скрываются женщины и девушки кланов, Аритон, Джирет и одиннадцать бойцов слышат пронзительные женские крики и взрывы грубого мужского хохота, которые обрывает вспышка рукотворного света, прорезавшая небо над деревьями. В громовых раскатах, сотрясающих землю, тонет исполненный боли возглас Аритона: «Лизаэр! Нет, Лизаэр! Остановись!»
 
   В долине к западу от Талькворина теневая завеса вздрагивает и исчезает. Теперь ничто не мешает итарранским отрядам перестроиться и атаковать горстку варваров, которые уже не могут сеять панику и смерть среди врагов, оставаясь невредимыми...

   Она пришла не ради брачных уз,
   Не ради неги и покоя,
   А чтобы вызволять погибших души
   И плоть их хладную цветами убирать.

Заключительные строки баллады о принцессе Фальмирской

 

Глава XVIII

Кульминация

   Раскаты грома сотрясали воздух, а стрелы молний обрушивались на деревья, испепеляя листья и сдирая кору. На подступах к долине, освещенной этим дьявольским светом, Аритон ухватил Джирета за край куртки. В ужасе и отчаянии от происходящего он мог лишь крепко прижать мальчишку к себе и не пускать дальше. Зловещая гроза не утихала. Ветер гнал сорванные листья, взбесившееся эхо металось между берегов Талькворина, оседая в дальних ложбинах. Аритон прижался щекой к медно-красным волосам Джирета. Сирота, которого он поклялся уберечь, вздрагивал от рыданий, припав к его плечу.
   Когда их нагнали отставшие бойцы, Аритон сразу же лишил их всякой надежды.
   — Все кончено. Мы опоздали, и намного. Оставайтесь здесь.
   Наконец грохот затих. Аритон вперился взглядом в землю и, казалось, не видел, как трое взрослых бойцов силой удерживали молодого парня, почти подростка. Обезумев от ярости, тот рвался к пещере, а потом с негодованием бросил Аритону:
   — Всех не могли убить. Там были опытные бойцы.
   — Они все мертвы. Все без исключения, — ледяным тоном оборвал принц парня. — Ты никому не поможешь.
   И никто не поможет. Видение Джирета ужасало своей зловещей отчетливостью... Тела, за считанные секунды превращенные в уголь. Большинство сожжены до неузнаваемости; от иных остались только кости.
   Дозорный продолжал рваться, отказываясь поверить в произошедшее.
   — Женщинам уже не поможешь. Мы должны попытаться уберечь мужчин, — сурово сказал ему Аритон.
   — Наш принц говорит правду, — вмешался Джирет. Он не поднимал головы, но голос мальчика звучал достаточно внятно: — У меня было видение. Живых в пещере не осталось.
   Дозорный весь обмяк, и его ярость сменилась тупым оцепенением. Понимая, что он уже не побежит к пещере, бойцы перестали его удерживать. Чувствуя, что Джирету тоже хочется высвободиться из его объятий, Аритон разжал руки. Левой он приподнял подбородок мальчика и пристально поглядел на него.
   Если бы тогда Джирет не пошел искать Аритона, ему, быть может, и не приоткрылась бы завеса будущего. Или приоткрылась бы по-иному. Что теперь говорить? Он увидел то, что увидел. Видение безжалостно показало ему гибель трех сестер в огне. Четвертая была изнасилована и убита. Но вначале он увидел мать, лежавшую среди пожухлых листьев в луже собственной крови... Тот сон оставил на детском лице печать горя, которая исчезнет не скоро. Возможно, никогда.
   — Если бы я знал... я бы постарался тебя уберечь, — совсем тихо, чтобы не слышали другие, сказал мальчику Аритон.
   Джирет посмотрел в зеленые глаза, в которых больше не было отстраненности. Они обещали новые знания и тайны, но это было еще недоступно детскому уму. Пока что его с Аритоном помимо клятвы роднила боль.
   — Ваше высочество, прошлого уже не вернуть.
   Аритон вздрогнул.
   — Только не подпускай меня к брату. Это очень серьезно.
   Бойцам, которые не знали и не догадывались о проклятии Деш-Тира и о той внутренней борьбе, какую приходилось вести Аритону, Повелитель Теней приказал:
   — Пусть кто-то из вас вернется назад и разыщет Каола. И любой ценой не пускайте бойцов в каньоны.
   — Я побегу, — вызвался молодой дозорный, стремившийся сделать хоть что-нибудь, чтобы заглушить горе. — По дороге я могу забрать мальчишек. Ну, тех, кого посылали собирать оружие.
   Джирет встрепенулся и вопросительно поглядел на Аритона. Тот покачал головой и, обращаясь к дозорному, сказал:
   — Забудь о них. Отправляйся прямо к Каолу.
   — Забыть о них? — возмутился дозорный и кинулся к Аритону: — Как это понимать?
   — И им ты уже не поможешь.
   Аритон продолжал стоять неподвижно. На его лице отражалась лишь безумная усталость. Ему было все равно, бросится сейчас этот парень на него или нет.
   — Поверь, мне самому тяжело. А теперь беги и постарайся не забивать голову никакими мыслями.
   Дозорный был готов налететь на принца и ударить, если бы между ними не оказался Джирет. Пристыженный верностью мальчишки и недоуменно смотревших на него товарищей, парень вглядывался в наследного принца. Вообще-то он не лжец, ведь он пообещал и действительно привел вслед за собой итарранскую армию.
   — Ему самому тяжело! Что мне теперь твои слова? — только и сказал дозорный и опрометью бросился в обратный путь.
   — Не сердитесь на него, — произнес седой, весь в шрамах боец по имени Мадрей. — Парень он надежный, только немного не в себе от горя. В середине лета он собирался жениться.
   Деширцы внимательно прислушивались к словам старика, которого все уважали за рассудительность.
   — Может, нам послать к Стейвену другого гонца? — тактично предложил Мадрей Аритону, задумчиво трогая пальцем лезвие своего меча.
   Аритон не пошевелился и лишь закрыл глаза.
   — Забудьте про мой вопрос, — тут же сказал Мадрей. Неожиданно он замер, потом резко дернул Аритона за рукав.
   — Беда совсем рядом.
   Где-то поблизости послышался щелчок. Парень, успевший отбежать не более чем на полсотни шагов, упал и забился в судорогах. Из шеи у него торчала арбалетная стрела.
   Аритон поспешно заслонил собой Джирета.
   — На правах наследного принца я тебе приказываю ни во что не ввязываться.
   Выхватив меч, он спрятался за самое толстое дерево из росших поблизости — раскидистый бук, прикрывая Джирета, как щитом, своим телом. Остальные десять бойцов окружили их обоих.
   Гибель гонца ясно показала, чем кончились бы их поиски уцелевших женщин. Ловушки итарранцев могли подстерегать на каждом шагу. Оставалось уповать на собственные стрелы и на скорые сумерки. Аритон не отваживался применить свой дар: рукотворные тени сразу бы привлекли внимание Лизаэра, и тогда проклятие Деш-Тира со всей силой запылало бы в них обоих, подталкивая к поединку.
   Трое бойцов с луками и полными колчанами стрел полезли на дерево, чтобы выследить и уничтожить вражеского арбалетчика. Самого низкорослого Аритон подсадил, ибо ему было никак не допрыгнуть до ближайших ветвей.
   Повелитель Теней напряженно раздумывал над странным поведением врага.
   — У них наверняка хватает и стрел, и стрелков. Чего же тогда они мешкают? Почему не уложили нас сразу, как только мы здесь появились?
   — Потому что они привыкли воевать за деньги, — мрачно усмехнулся Мадрей. — Поди узнай, чья стрела убила нас. А им платят за каждый скальп. У них даже случаются драки из-за добычи.
   Самые меткие стрелки наемников, скорее всего, по-прежнему выжидали, затаившись на вершинах скал или в той же пещере, готовые быстро переместиться, куда прикажут.
   — Стрела была с красным оперением, — добавил Джирет.
   — Они бросили против нас людей Пескиля, — пояснил другой боец. — Нас скоро окружат, если уже не окружили. Они пойдут на нас сплошной цепью, потому что их гораздо больше, чем нас.
   Боец указал на Алитиель.
   — Надеюсь, вы умеете сражаться.
   — Вскоре узнаете, — уклончиво ответил Аритон, не желая признаваться, что больше рассчитывает на рукотворные тени.
   Построение магической защиты требовало времени и сосредоточенности, а как раз времени-то у него уже не оставалось. Со стороны рощи, выходящей к скалам, промелькнули тени. Острый глаз Аритона заметил блеск металла. Враги наступали. Но еще раньше его ухо уловило нечто более страшное: крики и отдаленный звон оружия, донесшиеся с низовья реки.
   — Никак, люди Каола? — встревоженно спросил Мадрей и, не получив ответа, стал рассуждать вслух: — Эт милосердный, почему же они решились на открытый бой? Итарранская армия по-прежнему висит у них на хвосте. Неужели Каол не понимает, что сражение на два фронта их погубит?
   Непременно погубит, и Аритон об этом знал. Но никаким боевым опытом, никаким здравым смыслом Каолу было не удержать обезумевших от горя и ярости отцов, увидевших, что с их убитых сыновей содраны скальпы. Бойцы кланов бросятся в погоню за головорезами Пескиля, еще не зная о трагедии в пещере. Горе затмевает разум, не оставляя ничего, кроме жажды мести. Аритон знал и об этом.
   — Остается лишь молить о том, чтобы Стейвен не пошел сюда со своим отрядом, — вздохнул Повелитель Теней.
   Враги не заставили себя долго ждать. На Аритона выскочил рослый человек с грубым лицом, столь же грубо сработанным мечом и отвратно пахнущими кольчужными рукавицами. Алитиель зазвенел, отражая удары. Противник Аритона мог подмять его одним своим весом, и Повелитель Теней вынужден был действовать хитростью. Его ответный удар был лишь прикрытием для уловки, которую он и применил. Аритону удалось оторваться от противника, а следующий его удар вывел наемника не только из боя, но и из жизни. Аритон высвободил меч, обошел корчившееся в судорогах тело головореза и вступил в новую схватку.
   Сражавшийся рядом деширец, которому хватало своих забот, все же улучил момент и, приблизившись почти вплотную к Аритону, сказал:
   — Эльвед проспорил заклад. А откуда магистр Халирон узнал, что вы здорово умеете сражаться?
   — Давай сначала выберемся отсюда, тогда и спросим у него, — ответил Аритон.
   Обоим было не до шуток. И все же улыбка бойца безошибочно показывала: он не разочаровался в принце и верит, что тот сумеет защитить Джирета.
   Но надолго ли? Числом враги явно превосходили их и могли рассчитывать на подкрепление. Дополнительные силы уже двигались сюда, Аритон это видел. К тому же из-за Джирета ему приходилось держаться вблизи бука, что лишало его возможности действовать в полную силу. Мох и корни мешали двигаться, а трупы противников лишь добавляли сложностей. Лучникам на дереве было легче, но к этому времени один из них уже был убит и висел вниз головой, запутавшись в ветвях. Невидимый вражеский арбалетчик оставался жив и продолжал стрелять. Где он засел, сказать было трудно. Аритон не мог ни на секунду оторваться от сражения, которое вел. Он слышал, как над головой просвистела очередная стрела арбалетчика и вниз полетели срезанные ею листья.
   Скоро здесь появятся и другие арбалетчики, а люди Каола вряд ли подоспеют вовремя, чтобы спасти наследника Стейвена. Они даже не знают, что Джирет здесь. Аритон отбил удар противника и ступил на скользкий покров влажных листьев. Стрела, пущенная с дерева, очень вовремя ударила головореза по остроконечному шлему. Тот упустил момент атаки, и Аритон выскользнул, отделавшись царапинами. Стоявший за ним Джирет выхватил кинжал, готовый вступить в схватку.
   — Не сейчас, Джирет, — осадил его Аритон. — Это не твой бой.
   Теперь Повелителю Теней противостояли трое. Он пригнулся, пропуская удар первого; раненым плечом ощутил толчок второго и оказался лицом к лицу с третьим. Когда-то в Картане Аритон оказался в схожей ситуации и едва не погиб.
   Он должен сделать магию орудием убийства или позволить Джирету и бойцам Стейвена погибнуть, став жертвами проклятия Деш-Тира.
   Аритон резко повернул меч, и лезвие Алитиеля ударилось о лезвие вражеского меча. Противник, далеко не новичок в сражениях, предвидел, что принц попытается выбить оружие у него из рук. Головорез стал наседать, но Аритон ударил его правой ногой и, чуть развернув, толкнул вбок. Верзила врезался в двух товарищей, и удары, предназначавшиеся Аритону, достались ему. Пары колотых ран в боку хватило, чтобы он рухнул, увлекая за собой застрявшие мечи соратников и их самих. Четвертым стал еще один головорез, натолкнувшийся на эту груду тел и потерявший равновесие.
   Воспользовавшись недолгой передышкой, Аритон бросил меч, подпрыгнул, схватился за ветку и сильно качнулся. Ногами он сбил очередного итарранца, опрокинув того на головореза, противостоявшего Мадрею.
   — Охраняй Джирета, — приказал старику Аритон. — Отсюда мне этого не сделать.
   — Вы знаете заклинание, творящее чудеса? — проворчал Мадрей, продолжая отбиваться.
   Он встал на место Аритона и, сделав вид, будто ранен, пригнулся и нанес неожиданный удар. Вражеской кровью забрызгало листья, ствол и Джирета. Мальчик с удивлением смотрел, как наследный принц карабкается на дерево, не понимая, зачем он это делает. Ведь трое лучников были уже мертвы, сраженные арбалетными стрелами.
   Новая стрела, просвистев у Аритона над самой головой, чиркнула по коре ствола. Аритон ободряюще улыбнулся Джирету, который тревожно следил за ним. С проворством моряка Повелитель Теней вскарабкался вверх по стволу и устроился на одной из крепких ветвей.
   Внизу Мадрей был вынужден сражаться почти на ощупь. Его ранили, и стекающая кровь залила ему правый глаз. Аритон сорвал с пояса нож и метнул в головореза, подбиравшегося к Джирету. Нападавший упал, и Мадрей прикончил его.
   — Если вы знаете, как можно нас спасти, поторопитесь! — крикнул он Аритону.
   Еще двое бойцов клана находились при смерти; рана третьего, скорее всего, тоже была смертельной. Три напрасные смерти. Сколько их еще будет? Аритон попытался успокоиться: сейчас нужна холодная рассудительность. Арбалетчик станет первым, с кого он начнет.
   Повелитель Теней магическим зрением просматривал лес, но не мог обнаружить, где укрывается этот меткий стрелок. До тех пор, пока он не устранен, нельзя переходить к дальнейшим действиям; сейчас ни в коем случае нельзя раскинуть над лесом покров теней или выстроить иллюзорную преграду, способную устрашить наступавшую армию. Враги не должны заподозрить его присутствия здесь, иначе все пропало.
   Шум сражения не позволял сосредоточиться. Аритон отключил внешние чувства и окружил себя воздушной оболочкой, сквозь которую ничто не могло проникнуть и нарушить его внутреннее восприятие. Сооружение задуманной им магической ловушки являлось крайне сложным и рискованным делом. Аритон сплетал воедино все нити опасных, а потому запретных магических заклинаний. Даже тогда, в океанских просторах Дасен Элюра, он не решился применить эти заклинания, чтобы спасти жизнь себе и отцу.
   Но с кланами Дешира его связывала клятва. Не будь он наследным принцем Ратана и не явись в Страккский лес, людям Стейвена не грозило бы уничтожение.
   Ни один здравомыслящий маг не прибег бы к запретным силам, которые намеревался пробудить Аритон. Малейший просчет, один неверный шаг — и вихрь разнесет в клочья и его самого, и дерево, и последних защитников Джирета, не пощадив и мальчика. Аритон дошел до пределов своих знаний; все было подчинено суровой необходимости. На сей раз мишенью для вражеского арбалетчика будет он сам. Здесь требовалось безраздельное внимание, Аритон не имел права отвлекаться на рану в плече, на предсмертный хрип раненых бойцов. Возможно, уже все защитники Джирета перебиты, но эта мысль не должна проникать в его сознание. Соединившись с губительными силами, Аритон коснулся воздуха; точнее, он стал воздухом, объединившись с воздушными потоками, шевелящими траву и теребившими листья на деревьях.
   Воздух не ощущал смерти, и крики людей были для него лишь сотрясениями, похожими на круги, расходящиеся по воде от брошенного камня. В воздухе царили покой и невероятная, чем-то даже пугающая гармония Эта-создателя. Так продолжалось, пока в воздушную идиллию не вторгся рукотворный вихрь, нацеленный на убийство. Самые разрушительные природные ураганы никогда не были предназначены для того, чтобы сеять смерть. Для этого требовались человеческий ум и человеческие руки.
   Аритон затянул едва законченную, но еще не испытанную на прочность защитную сеть. Для этого у него было слишком мало времени. Предаваться сожалениям было поздно: стрела уже находилась в арбалете.
   Стрела не представляла собой ничего хитрого: древко, железный витой наконечник, крашеные перья. Но на древке были шипы и зазубрины, способные пробить кольчугу. Каждая частица субстанций, из которых состояла стрела, имела Имя — особый узор сил, утвержденный порядком мироздания. Этот-то узор Аритон и намеревался изменить и подчинить своей воле.
   По законам природы все, что разрушало Имена субстанций, непременно должно было уничтожиться. Разрушение Имени противоречило Закону Всеобщего Равновесия. Дальше начинался хаос, где все попытки управлять неуправляемым были исключительно опасны.
   Аритон мог осуществить свой замысел только благодаря хитросплетению магических приемов. И еще — благодаря тому, что между нитями, из которых слагалась ткань мироздания, существовали своеобразные «дыры». Маги Раувена иногда любили поговорить на эту деликатную тему, но для Аритона гораздо важнее была практическая суть: предмет, на который он собирался воздействовать и подчинить своей воле, сам по себе нес смерть. Если не вмешаться в естественный ход событий, арбалет угрожал его жизни.
   Сейчас все, абсолютно все зависело от вражеского арбалетчика, готовящегося произвести смертельный выстрел.
   Если итарранец по-настоящему меткий стрелок, у которого не дрогнет рука, и если заграждающая сеть Аритона сумеет перехватить стрелу раньше, чем она вонзится ему в тело, возникнет крайне неустойчивая и опасная ситуация, поскольку нет уверенности, что защита сработает должным образом.
   Сомнения и леденящий страх — вот что испытывал Аритон, когда стрела с шипением влетела в его защитную сеть.
   Дерзнувшему уничтожить даже малую частицу, сотворенную Этом, приходилось дорого расплачиваться за свою дерзость. Аритон вздрогнул и зажал рукой рот, чтобы не вскрикнуть: пойманная стрела с шумом взорвалась в его незримой сети. Удар передался его телу; казалось, судороги расплющат все кости. Закон Всеобщего Равновесия неистово вторгался в его самовольно построенную сеть, пытаясь восстановить порядок — то есть сломать и разнести в клочья его тело и все, что находилось рядом. Аритону стало жарко, словно он поймал в свою сеть поток раскаленной лавы. Пока его уловка удалась лишь наполовину. Наступило время действовать дальше.
   Аритон направил поток искаженного им природного порядка, воспользовавшись воздушными следами, оставленными прилетевшей стрелой. Путь этот, если сравнить его с обычной дорогой, был весьма ухабистым. Чтобы поток не устремился дальше цели и не выдал его присутствия, Аритон поставил магическое заграждение на спусковом механизме вражеского арбалета.
   Шум наземного сражения заглушал шипящий свист его незримого снаряда. Аритон открыл глаза. По лицу его струился пот, хотя внутри все заледенело от напряженного ожидания.
   Арбалетчик засел в ольшанике. Именно оттуда донесся громкий хлопок взорвавшегося арбалета.
   Лицо стрелка было усеяно осколками дерева и металла. В горле и животе зияли рваные раны. Он зашелся кашлем, покачнулся. Кровь брызнула во все стороны. Единственной уцелевшей частью арбалета был спусковой механизм, защищенный магическим заграждением.
   Уловка Аритона сработала. Стрельба прекратилась. Но принц не спешил праздновать победу. Хорошо, если это был единственный вражеский арбалетчик. Если нет и если остальные затаились, дожидаясь появления бойцов деширских кланов, тогда участь людей Стейвена предрешена. У Аритона не хватит сил на повторение подобного. Он не испытывал никакой радости от совершенного возмездия; он даже сожалел о напрасно погубленной жизни арбалетчика... Впрочем, это, наверное, от перенапряжения. Аритон постарался думать о том, скольких бойцов успел уложить вражеский стрелок.
   Под деревом не утихало яростное сражение. Число жертв с обеих сторон заметно возросло. На ногах оставались лишь пятеро бойцов. Мадрей сражался, припав на одно колено. Его правая рука не действовала, и он держал меч в левой, продолжая отбивать удары. Джирет стоял, подняв Алитиель, готовый сменить взрослых защитников, если те падут замертво.
   И вновь Аритон подавил в себе искушение совершить то, на что подбивало его проклятие Деш-Тира. Нет. Те, кого он спасет сейчас, раскинув купол темноты, будут позже им же погублены. Поддавшись искушению, он не сможет остановиться. Рисковать нельзя. Это сразу приведет сюда Лизаэра.