Страница:
Внимание Косты привлекло движение на тротуаре внизу. Темноволосая фигура в комбинезоне охотника.
«Уж лучше уноси отсюда ноги, — мрачно подумал Коста, глядя ей вслед. — При следующей встрече я натравлю на тебя полицию».
Член экипажа корабля-охотника — ну да, конечно! Ловкая мошенница, и никто иной — даже он видел это совершенно отчетливо. Мошенница, которой раз за разом удавалось обвести его вокруг пальца…
Он глубоко вздохнул. Последние несколько лет своей жизни он провел, с головой уйдя в науку, окруженный такими же, как и он, людьми, и совершенно забыл, как обращаться с личностями, чуждыми этому крохотному стерильному мирку.
Да и умел ли он когда-нибудь с ними обращаться?
Девушка шагала по дороге, ведущей к главным воротам Института. Коста смотрел на нее, чувствуя, как от отвращения к самому себе в его желудке скапливается кислая горечь. Он мог сколько угодно обманывать себя, но это ничуть не поколебало бы окружающий мир. Простая, очевидная и жестокая истина заключалась в том, что когда-то он был социально не приспособленным ребенком, потом социально не приспособленным подростком и теперь неуклонно становился взрослым, начисто лишенным навыков жизни в обществе.
Он даже не мог совладать со своими привычками; сталкиваясь с незнакомыми обычаями и условностями, начинал заикаться и молоть вздор. И, конечно же, именно за это качество Косту выбрали для выполнения разведывательного задания в мирах с чуждой ему культурой.
Но почему?
За долгие недели подготовки он многократно задавал этот вопрос инструкторам, всякий раз новыми словами. Но так и не смог получить прямого ответа. Тогда он был слишком занят, чтобы их уклончивость его насторожила; теперь же, обращаясь мыслями к прошлому, он отчетливо вспоминал, что его кормили полуправдой, все время ловко переводя разговор на другое.
Они манипулировали им — точно так же, как эта девица Чандрис. И столь же успешно.
«Зато ты умеешь общаться с учеными вроде Джази и Кахенло», — вновь и вновь приходило ему на ум.
Это был по-своему веский аргумент, и, вероятно, именно он в первую очередь убедил Косту взять на себя шпионскую миссию, хотя он и не мог отчетливо припомнить тот разговор, когда дал свое согласие. Зато Коста помнил, что вербовщиков куда больше интересовал его диплом с тремя степенями — по нейропсихологии, астрофизике и техническому конструированию. А в базах данных Института хранилось немало сведений о нейронах.
Однако на Паксе было множество других людей, столь же образованных и намного лучше приспособленных к общественной жизни. И если Чандрис — образчик типичного эмпиреанца, то ему дьявольски повезло, что он сумел добраться до Серафа, не выдав своей истинной сущности.
А может, его хозяева хотели именно этого?
Несколько долгих минут Коста смотрел в окно невидящим взором. Не в этом ли разгадка? Что, если он никакой не разведчик, посланный за научными материалами, а попросту пушечное мясо, которым жертвуют, чтобы прикрыть настоящую операцию «Комитаджи»?
Ведь если так, его жизнь не стоит даже пластиковой карточки, на которой напечатано его фальшивое удостоверение личности. Его поймают — никаких сомнений. Хозяева позаботятся об этом.
За спиной Косты распахнулась дверь.
Он подпрыгнул и неловко развернулся в воздухе, тщетно нащупывая шокер, покоившийся в недосягаемости на самом дне кармана. Падая, он попытался принять боевую стойку, которой его учили…
— Привет, Коста, — рассеянно произнес Язон, не отрывая глаз от кипы распечаток, которая возвышалась на его левом предплечье, грозя свалиться на пол. Он пересек комнату и подошел к креслу у своего стола. — Что новенького?
Коста судорожно сглотнул. От облегчения и пережитого испуга его колени тряслись.
— Ничего особенного, — отозвался он, стараясь говорить безразличным тоном.
По всей видимости, это ему не удалось. Переворачивая очередную страницу, Язон вскинул глаза и нахмурился.
— Ты в порядке?
— Конечно, — сказал Коста. — Все нормально.
— Угу. — Язон вперил в него взгляд. — Ладно, выкладывай. Что стряслось?
— Это личное. — Коста услышал в своем голосе напряжение. — Мне нужно время подумать.
Складка на лбу Язона стала еще глубже, потом он пожал плечами.
— Как знаешь. Если захочешь посоветоваться, я к твоим услугам.
— Спасибо.
Язон послал ему короткую улыбку и опять уткнулся в свои бумаги.
Несколько мгновений Коста продолжал наблюдать за ним. Потом не без усилия заставил себя вернуться к столу. Он уже почти успокоился, но чувствовал себя донельзя глупо. Ну конечно, сама мысль о том, что Паке бросил его на съедение — чистый вздор. Даже если забыть о прочих соображениях, эта операция потребовала фантастических затрат. А ведь скаредность Пакса известна всем и каждому. Его правительство не швырнуло бы на ветер такую громадную сумму. Адъюторы, витающие над ним, словно стая голодных стервятников, не допустили бы этого.
Нет, хозяева, вероятно, полагались на обстоятельство куда более тонкого свойства, а именно — на благодушие, которым ангелы, по всей видимости, наделяют свои жертвы. Именно оно позволило Косте без труда миновать внутреннюю таможню Эмпиреи, внедриться на важнейший исследовательский объект, избежав сколь-нибудь серьезной проверки документов, а теперь поможет ему скрывать любые промахи во всем, что касается культуры и обычаев. Во всяком случае, при общении с интересующими его людьми.
— Да, кстати, — заговорил Язон, вновь поднимая лицо. — Как дела со статьей о воспроизводстве ангелов, которой я тебе докучаю? Есть какое-нибудь продвижение?
— Работа завершена, — ответил Коста. — Я напишу текст сегодня во второй половине дня.
Брови Язона взлетели кверху.
— Отлично. Если не возражаешь, я покажу его доктору Кахенло, прежде чем ты опубликуешь статью в сети.
— Разумеется.
В конце концов, главной причиной, побудившей его взяться за это задание, было стремление помочь эмпиреанцам освободиться от засилья чужаков. Привлекать к себе внимание, конечно же, рискованно, но это, быть может, единственный способ всколыхнуть царящее вокруг благодушное спокойствие. Он должен попытаться вынудить людей, стоящих у кормила, критически и трезво вглядеться в свои основополагающие постулаты.
Что же до второй части его задания…
— Если речь зашла о докторе Кахенло, — сказал он, — ее предложение все еще в силе?
— Конечно. Хочешь присоединиться к команде?
— По крайней мере, готов помогать консультациями, — ответил Коста. — Вы знаете об ангелах куда больше, чем я, и мне предстоит еще многому научиться.
— Прекрасно. — Язон улыбнулся и встал из кресла. — Идем, переговорим с ней.
Коста тоже поднялся на ноги, выдавив ответную улыбку и с неловким чувством размышляя, почему ложь, произнесенная секунды назад, словно переворачивает его внутренности вверх дном.
Глава 17
«Уж лучше уноси отсюда ноги, — мрачно подумал Коста, глядя ей вслед. — При следующей встрече я натравлю на тебя полицию».
Член экипажа корабля-охотника — ну да, конечно! Ловкая мошенница, и никто иной — даже он видел это совершенно отчетливо. Мошенница, которой раз за разом удавалось обвести его вокруг пальца…
Он глубоко вздохнул. Последние несколько лет своей жизни он провел, с головой уйдя в науку, окруженный такими же, как и он, людьми, и совершенно забыл, как обращаться с личностями, чуждыми этому крохотному стерильному мирку.
Да и умел ли он когда-нибудь с ними обращаться?
Девушка шагала по дороге, ведущей к главным воротам Института. Коста смотрел на нее, чувствуя, как от отвращения к самому себе в его желудке скапливается кислая горечь. Он мог сколько угодно обманывать себя, но это ничуть не поколебало бы окружающий мир. Простая, очевидная и жестокая истина заключалась в том, что когда-то он был социально не приспособленным ребенком, потом социально не приспособленным подростком и теперь неуклонно становился взрослым, начисто лишенным навыков жизни в обществе.
Он даже не мог совладать со своими привычками; сталкиваясь с незнакомыми обычаями и условностями, начинал заикаться и молоть вздор. И, конечно же, именно за это качество Косту выбрали для выполнения разведывательного задания в мирах с чуждой ему культурой.
Но почему?
За долгие недели подготовки он многократно задавал этот вопрос инструкторам, всякий раз новыми словами. Но так и не смог получить прямого ответа. Тогда он был слишком занят, чтобы их уклончивость его насторожила; теперь же, обращаясь мыслями к прошлому, он отчетливо вспоминал, что его кормили полуправдой, все время ловко переводя разговор на другое.
Они манипулировали им — точно так же, как эта девица Чандрис. И столь же успешно.
«Зато ты умеешь общаться с учеными вроде Джази и Кахенло», — вновь и вновь приходило ему на ум.
Это был по-своему веский аргумент, и, вероятно, именно он в первую очередь убедил Косту взять на себя шпионскую миссию, хотя он и не мог отчетливо припомнить тот разговор, когда дал свое согласие. Зато Коста помнил, что вербовщиков куда больше интересовал его диплом с тремя степенями — по нейропсихологии, астрофизике и техническому конструированию. А в базах данных Института хранилось немало сведений о нейронах.
Однако на Паксе было множество других людей, столь же образованных и намного лучше приспособленных к общественной жизни. И если Чандрис — образчик типичного эмпиреанца, то ему дьявольски повезло, что он сумел добраться до Серафа, не выдав своей истинной сущности.
А может, его хозяева хотели именно этого?
Несколько долгих минут Коста смотрел в окно невидящим взором. Не в этом ли разгадка? Что, если он никакой не разведчик, посланный за научными материалами, а попросту пушечное мясо, которым жертвуют, чтобы прикрыть настоящую операцию «Комитаджи»?
Ведь если так, его жизнь не стоит даже пластиковой карточки, на которой напечатано его фальшивое удостоверение личности. Его поймают — никаких сомнений. Хозяева позаботятся об этом.
За спиной Косты распахнулась дверь.
Он подпрыгнул и неловко развернулся в воздухе, тщетно нащупывая шокер, покоившийся в недосягаемости на самом дне кармана. Падая, он попытался принять боевую стойку, которой его учили…
— Привет, Коста, — рассеянно произнес Язон, не отрывая глаз от кипы распечаток, которая возвышалась на его левом предплечье, грозя свалиться на пол. Он пересек комнату и подошел к креслу у своего стола. — Что новенького?
Коста судорожно сглотнул. От облегчения и пережитого испуга его колени тряслись.
— Ничего особенного, — отозвался он, стараясь говорить безразличным тоном.
По всей видимости, это ему не удалось. Переворачивая очередную страницу, Язон вскинул глаза и нахмурился.
— Ты в порядке?
— Конечно, — сказал Коста. — Все нормально.
— Угу. — Язон вперил в него взгляд. — Ладно, выкладывай. Что стряслось?
— Это личное. — Коста услышал в своем голосе напряжение. — Мне нужно время подумать.
Складка на лбу Язона стала еще глубже, потом он пожал плечами.
— Как знаешь. Если захочешь посоветоваться, я к твоим услугам.
— Спасибо.
Язон послал ему короткую улыбку и опять уткнулся в свои бумаги.
Несколько мгновений Коста продолжал наблюдать за ним. Потом не без усилия заставил себя вернуться к столу. Он уже почти успокоился, но чувствовал себя донельзя глупо. Ну конечно, сама мысль о том, что Паке бросил его на съедение — чистый вздор. Даже если забыть о прочих соображениях, эта операция потребовала фантастических затрат. А ведь скаредность Пакса известна всем и каждому. Его правительство не швырнуло бы на ветер такую громадную сумму. Адъюторы, витающие над ним, словно стая голодных стервятников, не допустили бы этого.
Нет, хозяева, вероятно, полагались на обстоятельство куда более тонкого свойства, а именно — на благодушие, которым ангелы, по всей видимости, наделяют свои жертвы. Именно оно позволило Косте без труда миновать внутреннюю таможню Эмпиреи, внедриться на важнейший исследовательский объект, избежав сколь-нибудь серьезной проверки документов, а теперь поможет ему скрывать любые промахи во всем, что касается культуры и обычаев. Во всяком случае, при общении с интересующими его людьми.
— Да, кстати, — заговорил Язон, вновь поднимая лицо. — Как дела со статьей о воспроизводстве ангелов, которой я тебе докучаю? Есть какое-нибудь продвижение?
— Работа завершена, — ответил Коста. — Я напишу текст сегодня во второй половине дня.
Брови Язона взлетели кверху.
— Отлично. Если не возражаешь, я покажу его доктору Кахенло, прежде чем ты опубликуешь статью в сети.
— Разумеется.
В конце концов, главной причиной, побудившей его взяться за это задание, было стремление помочь эмпиреанцам освободиться от засилья чужаков. Привлекать к себе внимание, конечно же, рискованно, но это, быть может, единственный способ всколыхнуть царящее вокруг благодушное спокойствие. Он должен попытаться вынудить людей, стоящих у кормила, критически и трезво вглядеться в свои основополагающие постулаты.
Что же до второй части его задания…
— Если речь зашла о докторе Кахенло, — сказал он, — ее предложение все еще в силе?
— Конечно. Хочешь присоединиться к команде?
— По крайней мере, готов помогать консультациями, — ответил Коста. — Вы знаете об ангелах куда больше, чем я, и мне предстоит еще многому научиться.
— Прекрасно. — Язон улыбнулся и встал из кресла. — Идем, переговорим с ней.
Коста тоже поднялся на ноги, выдавив ответную улыбку и с неловким чувством размышляя, почему ложь, произнесенная секунды назад, словно переворачивает его внутренности вверх дном.
Глава 17
— Ну, мы пошли, — сказала Орнина, крепко стискивая под мышкой плоский контейнер с ангелом и в последний раз поправляя свою шляпу с обвислыми полями. На вкус Чандрис, шляпа выглядела просто кошмарно, но Орнина явно обожала ее. — Вернемся самое позднее через четыре часа.
— И даже раньше, если повезет, — добавил Ханан, крутя в пальцах игральную карту. Он терпеливо ждал, пока сестра закончит прихорашиваться, но в его позе сквозило напряжение.
Чандрис молча кивнула, не спуская глаз с карты. Это было завораживающее зрелище, похожее на трюк с исчезновением, который был в ходу у специалистов по трехкарточной игре, распространенной в Баррио. Чандрис решила при случае спросить Ханана, где он научился этому приему.
— Что ж, идем, Ханан, — быстро проговорила Орнина. — Покажешь мне этот фокус в пути. До свидания, Чандрис; увидимся позже. Наслаждайся тишиной.
Они вышли в люк и спустились по трапу. Чандрис стояла на месте, прислушиваясь… и минуту спустя раздался рокот «Транстрака», вырулившего на улицу.
Чандрис осталась наедине с собой. Наедине с «Газелью», с оборудованием стоимостью многие миллионы райя.
Наедине с ангелом.
Несколько минут она бродила по кормовой части корабля; ее шаги заглушали уже ставшие знакомыми звуки «Газели», погрузившейся в покой, но только самые тихие из них — легкое жужжание насосов и вентиляторов. Не было слышно ни музыки, которую Орнина всегда включала за работой, ни фальшивого пения Ханана, ни его характерной тяжелой походки.
Она осталась одна. В тишине.
С ангелом.
Из чайника в камбузе, как всегда, струился аромат одной из множества чайных смесей Орнины. На сей раз это был мятный чай, напиток, к которому Чандрис особенно пристрастилась за минувшие четыре недели. Она налила себе чашку, добавила еще ложку мяты и осторожно унесла в рубку управления. Оказавшись среди беззвучно мерцающих дисплеев и сигнальных огоньков, она сбросила со своего кресла привязные ремни и уселась.
Она ничего не обещала Девисам. И если уж на то пошло, они тоже ничего не сулили ей. Даже постоянной работы. Считалось, что она находится на корабле временно.
Нельзя сказать, что Чандрис уж очень стремилась заполучить работу. Она не привыкла к такой жизни — слишком честной и скучной.
Слишком однообразной.
Четыре недели. К настоящему времени она пробыла на «Газели» целый месяц. Уже многие годы она не оставалась так долго на одном месте. И уж конечно, намного дольше, чем они с Триллингом задерживались где-либо, когда были вдвоем.
Триллинг.
Чандрис пригубила чай, но вкуса мяты не ощутила. Нет, она не может остаться здесь, даже если бы захотела. В эту самую минуту Триллинг продолжает искать ее. Чем дольше она задержится на одном месте, тем быстрее он ее найдет.
Она ничем не обязана Девисам. Стол и жилье за четыре недели она с лихвой окупила своим трудом на борту корабля. Если разобраться, она сослужит им добрую службу, преподав болезненный, но памятный урок о нравах, царящих в настоящем мире.
Болезненный… быть может, и для нее тоже. Но такова жизнь, не правда ли?
Поскольку Девисы хотели, чтобы во время первого рейса ангел находился как можно ближе к Чандрис, они могли прятать его лишь в нескольких местах. Самым очевидным из них была ее каюта; оттуда и следовало начать поиски. Чандрис хватило двух минут, чтобы в который уже раз убедиться в простодушии своих хозяев — плоский контейнер с ангелом был аккуратно прикручен проволокой к раме ее койки у изголовья.
Ей потребовалась еще минута, чтобы снять проволоку, и еще три, чтобы найти на камбузе для переноски контейнера неприметный пакет из бакалейной лавки. Потом, переодевшись в белое платье, в котором она прибыла на Сераф, Чандрис вышла из корабля. В последний раз.
Она шагала мимо площадок обслуживания и серых кораблей за проволочными оградами. Прохожие попадались редко, но Чандрис знала, что так и должно быть — если у охотников возникала нужда куда-нибудь отправиться, они, как правило, очень спешили и ездили на такси либо на машинах «Транстрака». Передвигаясь пешком, Чандрис рисковала привлечь к себе внимание, но тут уж ничего нельзя было поделать. Воспоминания очевидцев расплывчаты, а путевые записи автомобилей — точны и скрупулезны.
И все же, достигнув границы зоны обслуживания и оказавшись в городской черте Шикари-сити, она с облегчением вздохнула. До приемного пункта Габриэля оставалось еще два километра, но Чандрис была молода и энергична, а прогулки полезны для здоровья.
Вдобавок ей еще предстояло решить, что она станет делать, когда доберется туда.
Вопрос был не из легких. В прошлый раз она ездила сдавать ангела вместе с Хананом и была знакома с обычной процедурой. Но обычная процедура не годилась. Если предположить, что Девисы говорили правду, утверждая, будто бы ангела нельзя продать за живые деньги, — а у Чандрис не было оснований подозревать их во лжи, — то она должна была каким-то образом зачислить стоимость ангела на такой кредитный счет, который можно было обратить в наличность. Задача не самая трудная, но прежде у нее всегда было время на подготовку. В этот раз ей предстояло действовать экспромтом.
Ощутив прилив презрения к самой себе, Чандрис скривила губы. Не надо себя обманывать — времени было хоть отбавляй. Целых четыре недели. Но она потратила их впустую.
Она заставила себя отвлечься от мрачных дум о Триллинге и прочих своих неурядицах, сосредоточив внимание на делах насущных. Более всего ей нужен был кто-нибудь из местных жителей, человек, который поможет ей покинуть планету, как только она продаст ангела. Оставалось лишь надеяться, что он не запросит чрезмерную цену; у Чандрис не оставалось времени, чтобы обворожить кого-нибудь либо обманом вынудить помочь ей бесплатно. Никто, кроме доброхотов Девисов, ничего не делал просто так, во всяком случае, — сознательно. Но, чтобы проникнуть в преступный мир Серафа, опять-таки требуется время…
И вдруг в полутора кварталах впереди она узрела шанс, который сам плыл ей в руки, словно дар божества — покровителя воров.
Мошенничество на стадии совершения; позы и жесты обоих участников свидетельствовали об этом с красноречивостью плаката, написанного огромными буквами. Первый из них, в одежде, изобличавшей его в принадлежности к низшему классу, держал что-то в полусогнутых пальцах, а второй, из высшего класса — или, по крайней мере, среднего, — говорил но телефону. Его лицо выражало внутреннюю борьбу, но, судя по тому, как он смотрел на ладонь первого, Чандрис поняла, что он вот-вот созреет. Стоило ей чуть-чуть подыграть мошеннику, и она обзавелась бы знакомством.
При ее приближении мужчина выключил телефон и с явной неуверенностью сунул его в карман пальто. Мошенник что-то сказал — Чандрис не разобрала его слов — и протянул жертве ладонь точно отмеренным жестом, в котором смешивались нежелание и решимость.
— Думаю, мне следовало бы отказаться, — проговорил мужчина, робко запуская пальцы в полусогнутую ладонь.
— Я уже объяснял вам… — Завидя Чандрис, мошенник испуганно умолк. — Эй, уматывай отсюда, — проворчал он, стискивая пальцы в кулак. — Наши дела никого не касаются.
Но Чандрис уже заметила блеск металла.
— Что там у вас — монеты? — спросила она, не обращая внимания на его собеседника. — Дайте-ка взглянуть.
— Я сказал, проваливай…
— Пусть посмотрит, — вмешался второй. — Этот человек нашел их вон там, они лежали в конверте, — продолжал мужчина, как только мошенник нехотя разжал пальцы. — На конверте указан телефонный номер. Я только что позвонил, и женщина подтвердила, что потеряла монеты. Она пообещала за них пятьсот райя.
— Солидная сумма, — сказала Чандрис, перебирая пальцами монеты — по большей части обычные деньги Эмпиреи, по среди них было несколько незнакомых ей. — У вас есть адрес этой женщины?
— Да, разумеется. Она живет в фешенебельном пригороде Магаски. — Мужчина указал на мошенника большим пальцем. — Дело в том, что он боится туда ехать.
— Мне? Ехать в богатый район? — забубнил мошенник, с грустью взирая на девушку. — Мне там не место. Полиция сцапает меня еще до того, как я доберусь до нужной двери.
— Я уже говорил, что никому и в голову не придет заявить, будто бы вы украли монеты. — В голосе жертвы зазвучала досада. — Эта женщина сама сказала мне, что потеряла их.
— Я лишь прошу, чтобы он отвез их туда, — сказал мошенник, по-прежнему обращаясь к Чандрис. — Он там будет как рыба в воде, ведь правда? — Он посмотрел на мужчину печальным взглядом. — Богатый человек среди богатых людей.
— Но ведь это ваши деньги, — настаивал мужчина. — Пятьсот райя. Я не могу их взять.
— Дайте мне хотя бы часть, — сказал мошенник. — Я готов продать их вам прямо сейчас. — Он вновь сунул ладонь под нос своей жертве. — Я согласен на любую сумму, которую вы можете предложить.
Мужчина беспомощно посмотрел на Чандрис, потом перевел взгляд на мошенника.
— Но у меня нет с собой таких денег.
— Согласен на любое ваше предложение, — повторил тот еще более проникновенным голосом.
— Но…
— Позвольте взглянуть, — вмешалась Чандрис. Не дав мошеннику опомниться, она смахнула монеты с его ладони и, выбрав незнакомые, внимательно к ним присмотрелась. Перед ее глазами разыгрывался вариант старого как мир жульничества с кольцами; она и сама неоднократно проделывала этот трюк. Выторговав сумму, с которой был готов расстаться обманутый, мошенник оставлял ему подложный телефонный номер и кучку ничего не стоящих побрякушек.
Но мужчина явно верил, что за монеты можно выручить пятьсот райя. Если Чандрис сделает следующий шаг и удостоверит их ценность, благодарный коллега обеспечит ей желанные связи, а вместе с ними и пропуск за пределы Серафа.
— Послушайте, — вдруг заговорил мужчина, потянувшись за бумажником. — У меня с собой… не помню точно… около шестидесяти райя. Если вы действительно готовы удовлетвориться этим, я расплачусь с вами на месте. Но поверьте, я был бы только рад вместе с вами съездить в Магаску, чтобы вы получили всю сумму целиком. — Он запустил пальцы в бумажник и начал отсчитывать купюры.
Чандристак и не поняла, что именно решило дело. Может быть, готовность мужчины сопровождать оборванца в Магаску, чтобы тот мог потребовать свою награду. Может быть, сосредоточенное выражение его лица, когда он протягивал деньги, — выражение, которое напомнило девушке Орнину, сгорбившуюся над электронной схемой.
Как бы то ни было, в сердце Чандрис вдруг что-то оборвалось.
— На вашем месте я приберегла бы свои деньги, — сказала она, вкладывая монеты в ладонь, которая тянулась за купюрами. — Эти медяки ничего не стоят.
Мужчина моргнул:
— Что?
— Я сказала, они ничего не стоят, — повторила Чандрис, следя за мошенником краешком глаза. В это мгновение он выглядел так, словно его ударили по лицу кирпичом. А если учесть, как напряжены его нервы, он вполне мог учинить настоящий грабеж. — Я знаю, что говорю, — добавила девушка. — Мой отец коллекционировал монеты.
— Но женщина пообещала за них пятьсот райя, — заспорил мужчина, ошеломленный таким поворотом дела. — Она сказала, что дала в сети объявление о пропаже.
— Указав номер своего телефона?
Мужчина посмотрел на мошенника, потом опять на Чандрис.
— Полагаю, да, — ответил он. — Я не спрашивал.
— Вероятно, это чья-то глупая шутка. — Чандрис пожала плечами. — Кто-то прочел объявление, взял кучку монет стоимостью в половину райя и сунул их в конверт, надписав на нем номер телефона. — Она обвела взглядом окрестности. — Возможно, он сейчас где-то неподалеку, следит за нами и посмеивается.
— Какая мерзость, — проворчал мужчина, пряча деньги в бумажник. — Впустую обнадеживать человека. Я сейчас же позвоню этой женщине и все ей объясню.
«Вот только по указанному номеру уже никто не ждет», — подумала Чандрис. Вдобавок, если он поднимет шум, мошеннику придется не сладко.
— На вашем месте я бы не беспокоилась, — равнодушно произнесла Чандрис, глядя, как мужчина прячет бумажник и достает телефон. — Эта история научит ее указывать в объявлениях не телефонный номер, а свой адрес в сети — в таком случае она будет знать, кто к ней обращается.
— Но…
— К тому же, — вмешался мошенник, — если вы позвоните и заявите, что монеты ничего не стоят, она может решить, что вы хотите их присвоить.
Мужчина поморщился.
— Пожалуй, вы правы, — нехотя сказал он. — И даже наверняка. — Он вздохнул и опустил руку. — Коли так, покончим с этим.
— Быть может, вам удастся выручить за них хотя бы пару райя в магазине, где торгуют монетами, — ободряюще сказала Чандрис мошеннику. — Или оставьте их себе как сувенир.
— Спасибо, — пробормотал тот, кривя губы в улыбке, явно предназначавшейся только мужчине. — Огромное вам спасибо за совет.
— Не за что, — ответила девушка. Несколько секунд она многозначительно смотрела ему прямо в глаза, потом, повернувшись, двинулась прочь.
В никуда.
В глубине души она понимала это с самого начала. Но призналась в этом себе, только пройдя квартал. У нее был шанс проникнуть в преступный мир Серафа, увидеть хотя бы маленький его уголок. У нее был шанс покинуть эту проклятую планету, избавиться от Девисов и их проклятого корабля.
Но она все испортила. Причем сознательно.
И, что пугало ее больше всего, она сама не знала, зачем это сделала.
Запасы алкоголя на «Газели» исчерпывались маленькими бутылочками с вишневой настойкой для кулинарных потребностей. Чандрис нашла их в одной из корзин на кухне. У настойки был ужасный вкус, особенно если запивать ее мятным чаем.
Чандрис расправилась с тремя бутылками и принялась за четвертую, когда вернулись Девисы.
— А… заявились наконец, — проворчала девушка, когда они просунули головы в камбуз. — Небось шлялись по магазинам?
— Да, купили все, что хотели, — осторожно ответила Орнина, окидывая взглядом пустые бутылочки. — Вижу, ты устроила себе вечеринку. По какому поводу?
— Я пью за глупость, — заявила Чандрис. — За вашу глупость.
Ответная реакция Девисов разочаровала ее. Она ожидала гнева, обиды или на худой конец удивления. Но Ханан и Орнина сохраняли невозмутимость, способную свести с ума кого угодно.
И, конечно же, не обошлось без подначек.
— Весьма распространенный тост, — сказал Ханан, тяжелым шагом входя в помещение и усаживаясь напротив девушки. — За нашу глупость пьют везде — отсюда до южной окраины Магаски. Хочу заметить, пьют настоящие ценители. В сравнении с их аппетитами твои четыре бутылочки выглядят попросту смехотворно.
— И это ваш единственный ответ? — спросила Чандрис. — Шуточки?
Ханан пожал плечами, его взгляд стал тверже.
— А в чем твой ответ? Предаваться пьянству?
Чандрис свирепо смотрела на Ханана, пытаясь вызвать в себе ненависть к нему. Но под рукавами его рубашки поблескивали тяги корсажа…
Она перевела взгляд на Орнину. Может быть, ей удастся возненавидеть хотя бы ее?
— Хотите знать, почему я считаю вас дураками? Правда, хотите? Так я скажу. Вы оставили меня одну. Здесь, на корабле. Одну.
— Мы доверяем тебе, — негромко произнесла Орнина.
— И совершенно зря! — вспылила Чандрис. — Какие же вы глупцы! Вы ведь знаете, что я — воровка! — Она наклонилась и подняла с пола контейнер с ангелом. — Смотрите! — велела она, швыряя контейнер на стол. — Видите? Это ваш проклятый дурацкий ангел — вот что это такое!
— Вижу, — ответила Орнина. — Я вижу и то, что он по-прежнему здесь.
— В этом нет вашей заслуги, — отрезала Чандрис. — Вы оставили ангела в таком месте, куда любой воришка заглянул бы в первую очередь. Вы даже сигнализацию не поставили! Проклятие! Да ведь я прошла с ним половину пути до конторы Габриэля!
Орнина кивнула.
— А потом принесла обратно.
— Только чтобы высказать все, что о вас думаю, прежде чем уйти! — Чандрис поднялась на ноги; у нее закружилась голова, и она схватилась за стол. — Оставьте меня в покое! — крикнула она, отшатываясь от протянутой руки Ханана. — Мне не нужна ваша помощь! И ничья! — Она двинулась вокруг стола, выругавшись, когда ее колено наткнулось на угол кресла.
— Куда ты? — спросила Орнина.
— А как вы думаете? — парировала Чандрис. — Спасибо за все. И не трудитесь снабжать меня рекомендательными письмами.
Орнина чуть заметно приподняла брови.
— Я вижу, ты не в том настроении, чтобы обращать внимание на подобные мелочи, но в соответствии с правилами, принятыми в реальном мире, человек должен уведомить о своем желании уволиться по крайней мере за неделю.
— Смешная женщина. — Чандрис фыркнула. — Предоставьте шутить Ханану. У него это получается лучше.
— Я не шучу. — Орнина переместилась вбок, преграждая девушке путь. — Если ты действительно хочешь уйти, тебя никто не станет удерживать. Но я хочу сначала услышать это от тебя.
Чандрис удивленно воззрилась на нее. О чем идет речь?
— Вы, ребята, совсем с ума сошли? Я только что пыталась украсть вашего ангела.
— Но не украла, — заметила Орнина. — И это весьма существенно.
— Ничего подобного! — заспорила Чандрис. — Может быть, я попросту поняла, что не смогу его продать. В следующий раз я буду умнее и возьму что-нибудь другое. Я — воровка, будь все оно проклято!
— Нет, — послышался из-за ее спины голос Ханана. — Ты — кошка.
Чандрис рывком повернулась, вновь едва не потеряв равновесие.
— Чего?
— Ты — кошка, — повторил Ханан. — Ты когда-нибудь видела, как кошка убивает мышь? Я имею в виду домашняя кошка, не дикая.
Чандрис хмуро смотрела на него; столь неожиданный поворот умерил ее гнев. Вероятно, это была прелюдия к очередной шуточке, а у нее не было ни малейшего желания выслушивать шуточки Ханана. Но он казался вполне серьезным…
— Как-то раз кошка поймала на моих глазах маленькую крысу, — сказала она. — У нас в Баррио почти не было мышей, одни крысы.
Ханан кивнул.
— Итак, она ее убила. И что потом? Съела?
Чандрис пришлось напрячь память.
— Нет. Она выследила и убила ее, а потом бросила и ушла.
— Потому что была не слишком голодна, — сказал Ханан. — Кошки всегда так поступают. Голодная кошка ищет добычу, преследует ее, убивает и съедает. Если кошка не очень голодна, она только выслеживает и ловит, иногда убивает. Если кошка совсем не хочет есть, то только выслеживает и ловит, а потом отпускает, не причинив жертве ни малейшего вреда.
— И даже раньше, если повезет, — добавил Ханан, крутя в пальцах игральную карту. Он терпеливо ждал, пока сестра закончит прихорашиваться, но в его позе сквозило напряжение.
Чандрис молча кивнула, не спуская глаз с карты. Это было завораживающее зрелище, похожее на трюк с исчезновением, который был в ходу у специалистов по трехкарточной игре, распространенной в Баррио. Чандрис решила при случае спросить Ханана, где он научился этому приему.
— Что ж, идем, Ханан, — быстро проговорила Орнина. — Покажешь мне этот фокус в пути. До свидания, Чандрис; увидимся позже. Наслаждайся тишиной.
Они вышли в люк и спустились по трапу. Чандрис стояла на месте, прислушиваясь… и минуту спустя раздался рокот «Транстрака», вырулившего на улицу.
Чандрис осталась наедине с собой. Наедине с «Газелью», с оборудованием стоимостью многие миллионы райя.
Наедине с ангелом.
Несколько минут она бродила по кормовой части корабля; ее шаги заглушали уже ставшие знакомыми звуки «Газели», погрузившейся в покой, но только самые тихие из них — легкое жужжание насосов и вентиляторов. Не было слышно ни музыки, которую Орнина всегда включала за работой, ни фальшивого пения Ханана, ни его характерной тяжелой походки.
Она осталась одна. В тишине.
С ангелом.
Из чайника в камбузе, как всегда, струился аромат одной из множества чайных смесей Орнины. На сей раз это был мятный чай, напиток, к которому Чандрис особенно пристрастилась за минувшие четыре недели. Она налила себе чашку, добавила еще ложку мяты и осторожно унесла в рубку управления. Оказавшись среди беззвучно мерцающих дисплеев и сигнальных огоньков, она сбросила со своего кресла привязные ремни и уселась.
Она ничего не обещала Девисам. И если уж на то пошло, они тоже ничего не сулили ей. Даже постоянной работы. Считалось, что она находится на корабле временно.
Нельзя сказать, что Чандрис уж очень стремилась заполучить работу. Она не привыкла к такой жизни — слишком честной и скучной.
Слишком однообразной.
Четыре недели. К настоящему времени она пробыла на «Газели» целый месяц. Уже многие годы она не оставалась так долго на одном месте. И уж конечно, намного дольше, чем они с Триллингом задерживались где-либо, когда были вдвоем.
Триллинг.
Чандрис пригубила чай, но вкуса мяты не ощутила. Нет, она не может остаться здесь, даже если бы захотела. В эту самую минуту Триллинг продолжает искать ее. Чем дольше она задержится на одном месте, тем быстрее он ее найдет.
Она ничем не обязана Девисам. Стол и жилье за четыре недели она с лихвой окупила своим трудом на борту корабля. Если разобраться, она сослужит им добрую службу, преподав болезненный, но памятный урок о нравах, царящих в настоящем мире.
Болезненный… быть может, и для нее тоже. Но такова жизнь, не правда ли?
Поскольку Девисы хотели, чтобы во время первого рейса ангел находился как можно ближе к Чандрис, они могли прятать его лишь в нескольких местах. Самым очевидным из них была ее каюта; оттуда и следовало начать поиски. Чандрис хватило двух минут, чтобы в который уже раз убедиться в простодушии своих хозяев — плоский контейнер с ангелом был аккуратно прикручен проволокой к раме ее койки у изголовья.
Ей потребовалась еще минута, чтобы снять проволоку, и еще три, чтобы найти на камбузе для переноски контейнера неприметный пакет из бакалейной лавки. Потом, переодевшись в белое платье, в котором она прибыла на Сераф, Чандрис вышла из корабля. В последний раз.
Она шагала мимо площадок обслуживания и серых кораблей за проволочными оградами. Прохожие попадались редко, но Чандрис знала, что так и должно быть — если у охотников возникала нужда куда-нибудь отправиться, они, как правило, очень спешили и ездили на такси либо на машинах «Транстрака». Передвигаясь пешком, Чандрис рисковала привлечь к себе внимание, но тут уж ничего нельзя было поделать. Воспоминания очевидцев расплывчаты, а путевые записи автомобилей — точны и скрупулезны.
И все же, достигнув границы зоны обслуживания и оказавшись в городской черте Шикари-сити, она с облегчением вздохнула. До приемного пункта Габриэля оставалось еще два километра, но Чандрис была молода и энергична, а прогулки полезны для здоровья.
Вдобавок ей еще предстояло решить, что она станет делать, когда доберется туда.
Вопрос был не из легких. В прошлый раз она ездила сдавать ангела вместе с Хананом и была знакома с обычной процедурой. Но обычная процедура не годилась. Если предположить, что Девисы говорили правду, утверждая, будто бы ангела нельзя продать за живые деньги, — а у Чандрис не было оснований подозревать их во лжи, — то она должна была каким-то образом зачислить стоимость ангела на такой кредитный счет, который можно было обратить в наличность. Задача не самая трудная, но прежде у нее всегда было время на подготовку. В этот раз ей предстояло действовать экспромтом.
Ощутив прилив презрения к самой себе, Чандрис скривила губы. Не надо себя обманывать — времени было хоть отбавляй. Целых четыре недели. Но она потратила их впустую.
Она заставила себя отвлечься от мрачных дум о Триллинге и прочих своих неурядицах, сосредоточив внимание на делах насущных. Более всего ей нужен был кто-нибудь из местных жителей, человек, который поможет ей покинуть планету, как только она продаст ангела. Оставалось лишь надеяться, что он не запросит чрезмерную цену; у Чандрис не оставалось времени, чтобы обворожить кого-нибудь либо обманом вынудить помочь ей бесплатно. Никто, кроме доброхотов Девисов, ничего не делал просто так, во всяком случае, — сознательно. Но, чтобы проникнуть в преступный мир Серафа, опять-таки требуется время…
И вдруг в полутора кварталах впереди она узрела шанс, который сам плыл ей в руки, словно дар божества — покровителя воров.
Мошенничество на стадии совершения; позы и жесты обоих участников свидетельствовали об этом с красноречивостью плаката, написанного огромными буквами. Первый из них, в одежде, изобличавшей его в принадлежности к низшему классу, держал что-то в полусогнутых пальцах, а второй, из высшего класса — или, по крайней мере, среднего, — говорил но телефону. Его лицо выражало внутреннюю борьбу, но, судя по тому, как он смотрел на ладонь первого, Чандрис поняла, что он вот-вот созреет. Стоило ей чуть-чуть подыграть мошеннику, и она обзавелась бы знакомством.
При ее приближении мужчина выключил телефон и с явной неуверенностью сунул его в карман пальто. Мошенник что-то сказал — Чандрис не разобрала его слов — и протянул жертве ладонь точно отмеренным жестом, в котором смешивались нежелание и решимость.
— Думаю, мне следовало бы отказаться, — проговорил мужчина, робко запуская пальцы в полусогнутую ладонь.
— Я уже объяснял вам… — Завидя Чандрис, мошенник испуганно умолк. — Эй, уматывай отсюда, — проворчал он, стискивая пальцы в кулак. — Наши дела никого не касаются.
Но Чандрис уже заметила блеск металла.
— Что там у вас — монеты? — спросила она, не обращая внимания на его собеседника. — Дайте-ка взглянуть.
— Я сказал, проваливай…
— Пусть посмотрит, — вмешался второй. — Этот человек нашел их вон там, они лежали в конверте, — продолжал мужчина, как только мошенник нехотя разжал пальцы. — На конверте указан телефонный номер. Я только что позвонил, и женщина подтвердила, что потеряла монеты. Она пообещала за них пятьсот райя.
— Солидная сумма, — сказала Чандрис, перебирая пальцами монеты — по большей части обычные деньги Эмпиреи, по среди них было несколько незнакомых ей. — У вас есть адрес этой женщины?
— Да, разумеется. Она живет в фешенебельном пригороде Магаски. — Мужчина указал на мошенника большим пальцем. — Дело в том, что он боится туда ехать.
— Мне? Ехать в богатый район? — забубнил мошенник, с грустью взирая на девушку. — Мне там не место. Полиция сцапает меня еще до того, как я доберусь до нужной двери.
— Я уже говорил, что никому и в голову не придет заявить, будто бы вы украли монеты. — В голосе жертвы зазвучала досада. — Эта женщина сама сказала мне, что потеряла их.
— Я лишь прошу, чтобы он отвез их туда, — сказал мошенник, по-прежнему обращаясь к Чандрис. — Он там будет как рыба в воде, ведь правда? — Он посмотрел на мужчину печальным взглядом. — Богатый человек среди богатых людей.
— Но ведь это ваши деньги, — настаивал мужчина. — Пятьсот райя. Я не могу их взять.
— Дайте мне хотя бы часть, — сказал мошенник. — Я готов продать их вам прямо сейчас. — Он вновь сунул ладонь под нос своей жертве. — Я согласен на любую сумму, которую вы можете предложить.
Мужчина беспомощно посмотрел на Чандрис, потом перевел взгляд на мошенника.
— Но у меня нет с собой таких денег.
— Согласен на любое ваше предложение, — повторил тот еще более проникновенным голосом.
— Но…
— Позвольте взглянуть, — вмешалась Чандрис. Не дав мошеннику опомниться, она смахнула монеты с его ладони и, выбрав незнакомые, внимательно к ним присмотрелась. Перед ее глазами разыгрывался вариант старого как мир жульничества с кольцами; она и сама неоднократно проделывала этот трюк. Выторговав сумму, с которой был готов расстаться обманутый, мошенник оставлял ему подложный телефонный номер и кучку ничего не стоящих побрякушек.
Но мужчина явно верил, что за монеты можно выручить пятьсот райя. Если Чандрис сделает следующий шаг и удостоверит их ценность, благодарный коллега обеспечит ей желанные связи, а вместе с ними и пропуск за пределы Серафа.
— Послушайте, — вдруг заговорил мужчина, потянувшись за бумажником. — У меня с собой… не помню точно… около шестидесяти райя. Если вы действительно готовы удовлетвориться этим, я расплачусь с вами на месте. Но поверьте, я был бы только рад вместе с вами съездить в Магаску, чтобы вы получили всю сумму целиком. — Он запустил пальцы в бумажник и начал отсчитывать купюры.
Чандристак и не поняла, что именно решило дело. Может быть, готовность мужчины сопровождать оборванца в Магаску, чтобы тот мог потребовать свою награду. Может быть, сосредоточенное выражение его лица, когда он протягивал деньги, — выражение, которое напомнило девушке Орнину, сгорбившуюся над электронной схемой.
Как бы то ни было, в сердце Чандрис вдруг что-то оборвалось.
— На вашем месте я приберегла бы свои деньги, — сказала она, вкладывая монеты в ладонь, которая тянулась за купюрами. — Эти медяки ничего не стоят.
Мужчина моргнул:
— Что?
— Я сказала, они ничего не стоят, — повторила Чандрис, следя за мошенником краешком глаза. В это мгновение он выглядел так, словно его ударили по лицу кирпичом. А если учесть, как напряжены его нервы, он вполне мог учинить настоящий грабеж. — Я знаю, что говорю, — добавила девушка. — Мой отец коллекционировал монеты.
— Но женщина пообещала за них пятьсот райя, — заспорил мужчина, ошеломленный таким поворотом дела. — Она сказала, что дала в сети объявление о пропаже.
— Указав номер своего телефона?
Мужчина посмотрел на мошенника, потом опять на Чандрис.
— Полагаю, да, — ответил он. — Я не спрашивал.
— Вероятно, это чья-то глупая шутка. — Чандрис пожала плечами. — Кто-то прочел объявление, взял кучку монет стоимостью в половину райя и сунул их в конверт, надписав на нем номер телефона. — Она обвела взглядом окрестности. — Возможно, он сейчас где-то неподалеку, следит за нами и посмеивается.
— Какая мерзость, — проворчал мужчина, пряча деньги в бумажник. — Впустую обнадеживать человека. Я сейчас же позвоню этой женщине и все ей объясню.
«Вот только по указанному номеру уже никто не ждет», — подумала Чандрис. Вдобавок, если он поднимет шум, мошеннику придется не сладко.
— На вашем месте я бы не беспокоилась, — равнодушно произнесла Чандрис, глядя, как мужчина прячет бумажник и достает телефон. — Эта история научит ее указывать в объявлениях не телефонный номер, а свой адрес в сети — в таком случае она будет знать, кто к ней обращается.
— Но…
— К тому же, — вмешался мошенник, — если вы позвоните и заявите, что монеты ничего не стоят, она может решить, что вы хотите их присвоить.
Мужчина поморщился.
— Пожалуй, вы правы, — нехотя сказал он. — И даже наверняка. — Он вздохнул и опустил руку. — Коли так, покончим с этим.
— Быть может, вам удастся выручить за них хотя бы пару райя в магазине, где торгуют монетами, — ободряюще сказала Чандрис мошеннику. — Или оставьте их себе как сувенир.
— Спасибо, — пробормотал тот, кривя губы в улыбке, явно предназначавшейся только мужчине. — Огромное вам спасибо за совет.
— Не за что, — ответила девушка. Несколько секунд она многозначительно смотрела ему прямо в глаза, потом, повернувшись, двинулась прочь.
В никуда.
В глубине души она понимала это с самого начала. Но призналась в этом себе, только пройдя квартал. У нее был шанс проникнуть в преступный мир Серафа, увидеть хотя бы маленький его уголок. У нее был шанс покинуть эту проклятую планету, избавиться от Девисов и их проклятого корабля.
Но она все испортила. Причем сознательно.
И, что пугало ее больше всего, она сама не знала, зачем это сделала.
Запасы алкоголя на «Газели» исчерпывались маленькими бутылочками с вишневой настойкой для кулинарных потребностей. Чандрис нашла их в одной из корзин на кухне. У настойки был ужасный вкус, особенно если запивать ее мятным чаем.
Чандрис расправилась с тремя бутылками и принялась за четвертую, когда вернулись Девисы.
— А… заявились наконец, — проворчала девушка, когда они просунули головы в камбуз. — Небось шлялись по магазинам?
— Да, купили все, что хотели, — осторожно ответила Орнина, окидывая взглядом пустые бутылочки. — Вижу, ты устроила себе вечеринку. По какому поводу?
— Я пью за глупость, — заявила Чандрис. — За вашу глупость.
Ответная реакция Девисов разочаровала ее. Она ожидала гнева, обиды или на худой конец удивления. Но Ханан и Орнина сохраняли невозмутимость, способную свести с ума кого угодно.
И, конечно же, не обошлось без подначек.
— Весьма распространенный тост, — сказал Ханан, тяжелым шагом входя в помещение и усаживаясь напротив девушки. — За нашу глупость пьют везде — отсюда до южной окраины Магаски. Хочу заметить, пьют настоящие ценители. В сравнении с их аппетитами твои четыре бутылочки выглядят попросту смехотворно.
— И это ваш единственный ответ? — спросила Чандрис. — Шуточки?
Ханан пожал плечами, его взгляд стал тверже.
— А в чем твой ответ? Предаваться пьянству?
Чандрис свирепо смотрела на Ханана, пытаясь вызвать в себе ненависть к нему. Но под рукавами его рубашки поблескивали тяги корсажа…
Она перевела взгляд на Орнину. Может быть, ей удастся возненавидеть хотя бы ее?
— Хотите знать, почему я считаю вас дураками? Правда, хотите? Так я скажу. Вы оставили меня одну. Здесь, на корабле. Одну.
— Мы доверяем тебе, — негромко произнесла Орнина.
— И совершенно зря! — вспылила Чандрис. — Какие же вы глупцы! Вы ведь знаете, что я — воровка! — Она наклонилась и подняла с пола контейнер с ангелом. — Смотрите! — велела она, швыряя контейнер на стол. — Видите? Это ваш проклятый дурацкий ангел — вот что это такое!
— Вижу, — ответила Орнина. — Я вижу и то, что он по-прежнему здесь.
— В этом нет вашей заслуги, — отрезала Чандрис. — Вы оставили ангела в таком месте, куда любой воришка заглянул бы в первую очередь. Вы даже сигнализацию не поставили! Проклятие! Да ведь я прошла с ним половину пути до конторы Габриэля!
Орнина кивнула.
— А потом принесла обратно.
— Только чтобы высказать все, что о вас думаю, прежде чем уйти! — Чандрис поднялась на ноги; у нее закружилась голова, и она схватилась за стол. — Оставьте меня в покое! — крикнула она, отшатываясь от протянутой руки Ханана. — Мне не нужна ваша помощь! И ничья! — Она двинулась вокруг стола, выругавшись, когда ее колено наткнулось на угол кресла.
— Куда ты? — спросила Орнина.
— А как вы думаете? — парировала Чандрис. — Спасибо за все. И не трудитесь снабжать меня рекомендательными письмами.
Орнина чуть заметно приподняла брови.
— Я вижу, ты не в том настроении, чтобы обращать внимание на подобные мелочи, но в соответствии с правилами, принятыми в реальном мире, человек должен уведомить о своем желании уволиться по крайней мере за неделю.
— Смешная женщина. — Чандрис фыркнула. — Предоставьте шутить Ханану. У него это получается лучше.
— Я не шучу. — Орнина переместилась вбок, преграждая девушке путь. — Если ты действительно хочешь уйти, тебя никто не станет удерживать. Но я хочу сначала услышать это от тебя.
Чандрис удивленно воззрилась на нее. О чем идет речь?
— Вы, ребята, совсем с ума сошли? Я только что пыталась украсть вашего ангела.
— Но не украла, — заметила Орнина. — И это весьма существенно.
— Ничего подобного! — заспорила Чандрис. — Может быть, я попросту поняла, что не смогу его продать. В следующий раз я буду умнее и возьму что-нибудь другое. Я — воровка, будь все оно проклято!
— Нет, — послышался из-за ее спины голос Ханана. — Ты — кошка.
Чандрис рывком повернулась, вновь едва не потеряв равновесие.
— Чего?
— Ты — кошка, — повторил Ханан. — Ты когда-нибудь видела, как кошка убивает мышь? Я имею в виду домашняя кошка, не дикая.
Чандрис хмуро смотрела на него; столь неожиданный поворот умерил ее гнев. Вероятно, это была прелюдия к очередной шуточке, а у нее не было ни малейшего желания выслушивать шуточки Ханана. Но он казался вполне серьезным…
— Как-то раз кошка поймала на моих глазах маленькую крысу, — сказала она. — У нас в Баррио почти не было мышей, одни крысы.
Ханан кивнул.
— Итак, она ее убила. И что потом? Съела?
Чандрис пришлось напрячь память.
— Нет. Она выследила и убила ее, а потом бросила и ушла.
— Потому что была не слишком голодна, — сказал Ханан. — Кошки всегда так поступают. Голодная кошка ищет добычу, преследует ее, убивает и съедает. Если кошка не очень голодна, она только выслеживает и ловит, иногда убивает. Если кошка совсем не хочет есть, то только выслеживает и ловит, а потом отпускает, не причинив жертве ни малейшего вреда.