Зан Тимоти. Ангелмасса

   — Хорошо, — сказал наконец Триллинг. — Может быть, в кладовой? У вас есть кладовая?
   Чандрис незаметно подмигнула Косте, и у него сжалось горло. Он понял, где Триллинг попытается его убить — в кладовой, где мертвое тело дольше пролежит незамеченным.
   Он подумал, не стоит ли повернуться и завязать схватку здесь же, но в этот момент нож Триллинга не прижимался к его спине, и он не знал точно, где находится оружие.
   Он был вынужден ждать, надеясь, что ему представится более удобный случай.
   Втроем они спустились по узкому трапу и уже почти достигли нижней палубы, когда вдруг услышали негромкое пение.
   — Стоп! — прошипел Триллинг, замерев на месте и схватив Косту за горло. — Кто там?
   — Орнина Девис, — шепотом ответила Чандрис. На ее лице отразилось напряжение. Было ясно, что она не ожидала встретить здесь Орнину. — Это ее корабль.
   Триллинг нехотя выпустил шею Косты.
   — Ладно, — сказал он, опять прижимая клинок к его спине. — Идемте. Но осторожно.
   Пожав плечами, Чандрис вновь двинулась вперед. Коста шел следом, чувствуя горячее дыхание Триллинга.
   Когда они появились в кладовой, Орнина стояла на коленях у емкости для хранения ангелов. Вокруг нее на палубе лежали хрупкие инструменты для настройки.
   — Здравствуй, Чандрис, — сказала она, увидев девушку. — И ты, Коста… А это кто? Ваш друг?
   — Не то чтобы друг, — отозвался Коста, следя за лицом женщины. Триллинг чуть переместился в сторону, и его нож оказался в поле зрения Орнины. Женщина бросила на него взгляд, но выражение ее лица не изменилось. — Его зовут Триллинг, — продолжал Коста. — Он пришел забрать Чандрис.
   — Ага, — невозмутимо произнесла Орнина, поворачиваясь к девушке. — А заодно и ангела, — добавила она, увидев контейнер в ее руках. — Добро пожаловать на борт «Газели», Триллинг. Не хотите ли чашечку чая?
   — Очень остроумно, — сказал Триллинг и толкнул Косту так, что тот налетел на Чандрис. — Это совсем не похоже на кладовую.
   — У нас не так много предметов, которые нужно хранить, — объяснила Орнина. — Как правило, мы держим здесь ангелов. Кстати, я не шучу насчет чая. Если хотите, заберите контейнер у Чандрис, и она сходит на камбуз.
   Триллинг фыркнул.
   — Вы очень смешная женщина, — сказал он. — Коста, подойди к ней.
   — Триллинг, в этом нет нужды, — с мольбой заговорила Чандрис, когда Коста остановился рядом с Орниной. — Прошу тебя. Я уйду с тобой, если ты оставишь их в покое.
   Триллинг обратил к ней безумный взор.
   — Разве может быть иначе? — удивленно произнес он. — Конечно, ты уйдешь со мной, ведь мы должны быть вместе.
   — Триллинг, прошу тебя, — повторила Чандрис.
   — Какая муха тебя укусила? — гневно осведомился Триллинг. — Кто они тебе, эти двое?
   Взгляд Косты метался по комнате в поисках предмета, который мог бы его вдохновить. Он вспомнил, как Чандрис взяла над ним верх, направив в глаза яркий свет и угрожая плазменным резаком. Если бы тогда у нее действительно оказался резак и если он до сих пор находится где-то рядом…
   Но резака не было — ни тогда, ни сейчас. Инструменты Орнины? Слишком маленькие, чтобы послужить оружием. Отвинченные трубки, крышки контейнера? Коста не видел ни одного предмета, который не был бы закреплен.
   — Хватит! — рявкнул Триллинг, вернув Косту к происходящему. Спор, если таковой и был, подошел к концу.
   Чандрис его проиграла.
   — Если не хочешь смотреть, можешь уйти, — продолжал Триллинг, повернувшись к Косте и поднимая нож. — Это займет не больше секунды.
   Коста почувствовал, как Орнина нащупывает его ладонь. Он взял ее руку, и женщина стиснула его пальцы. В ее пожатии не было страха, только успокаивающее тепло. И, возможно, прощание.
   Потом она мягко отняла руку, предоставляя Косте свободу действий.
   Он почувствовал прилив решимости. Орнина надеется, что он спасет ей жизнь. Чандрис надеется, что он освободит ее от этого человека.
   Он сделает все, чтобы оправдать их надежды.
   — Хорошо, — слабым, полным отчаяния голосом произнесла Чандрис.
   Она зашла за спину Триллинга и отправилась к двери, оглянувшись на Косту. В глазах Триллинга вспыхнуло предвкушение. Он поднял нож и двинулся вперед.
   Коста согнул колени, принимая боевую стойку, которой его учили, и чуть развернул корпус; так он представлял для противника цель меньшего размера. Его руки все еще были вытянуты вдоль тела, но он уже представлял, как отбивает в сторону ладонь Триллинга, сжимавшую нож. Как только Триллинг раскроется, он ударит его ступней по колену, потом кулаком в живот…
   И вдруг Чандрис за спиной Триллинга бесшумно развернулась на одной ноге и что было сил ударила его по затылку контейнером с ангелом.
   Триллинг яростно взревел и встряхнул головой, чтобы прийти в себя. Он повернулся к предательнице, левой рукой выбил контейнер и отшвырнул Чандрис назад. В его пальцах сверкнуло лезвие ножа, занесенного для смертельного удара…
   И в тот же миг он вновь утробно взревел и пошатнулся, получив удар Косты под правое колено.
   Он тяжело рухнул на палубу и, словно кошка, перекатился на спину. Коста пригнулся, готовясь навалиться на него сверху, и в последний момент заметил, что Триллинг все еще сжимает свой нож.
   Слишком поздно. Он попытался уклониться, но Триллинг взмахнул ножом по широкой дуге, и Коста почувствовал, как острие, пропоров рубашку, рассекло кожу на его груди. Полусогнутые колени и инерция движения сделали свое дело; он упал на палубу рядом с Триллингом.
   Мгновение спустя Триллинг вскочил на ноги. Чандрис метнулась к нему; полуобернувшись, он резким ударом вновь отбросил ее и опять повернулся к Косте. Его лицо исказила нечеловеческая гримаса. Коста, не спуская глаз с ножа, по-крабьи отползал назад в отчаянной надежде оторваться от противника и получить возможность встать.
   Но Триллинг явно не собирался давать ему свободу маневра. Оскалив зубы, он продолжал наступать, держа нож наготове. Коста услышал, как откуда-то слева донеслось негромкое жужжание…
   Внезапно Триллинг вздрогнул и замер на месте, словно наступив на электрического ската. На его обезумевшем лице отразилось изумление, рука с ножом затряслась.
   — Еще раз! — крикнул Коста, поднимаясь на ноги и бросая взгляд налево. Там стояла Орнина, широко распахнув глаза и сжимая в пальцах шокер Косты. — Дайте еще один разряд!
   Орнина крепче стиснула оружие. Вновь послышалось жужжание, и Триллинг опять вздрогнул.
   — Еще! — велел Коста, осторожно обходя нож в трясущейся руке Триллинга. Шокер был настроен на минимальную мощность, и вряд ли он мог надолго задержать такого здоровяка. Если Коста успеет добраться до Орнины и включить повышенное напряжение…
   И в это мгновение Триллинг, издав булькающий стон, набросился на него.
   Если бы он полностью владел своим телом, Коста погиб бы на месте. Однако два разряда шокера частично парализовали его нервную систему. Коста отпрыгнул назад, и лезвие, нацеленное ему в сердце, лишь вспороло левый рукав. Он машинально ударил правым кулаком по руке Триллинга, державшей оружие, и, к его изумлению, нож отлетел в сторону и со звоном ударился о трубы, уложенные по переборке.
   На долю секунды удивление Косты, словно в зеркале, отразилось в глазах Триллинга. Потом, невнятно выругавшись, тот вновь метнулся вперед.
   Коста пытался оттолкнуть руки, тянувшиеся к его шее, но тщетно — Триллинг уже оправился от потрясения, вызванного разрядами шокера. Мгновение спустя одна рука стиснула Косте горло, пальцы другой сомкнулись на его правом предплечье.
   По его коже и мышцам, словно удар молнии, разлилась мучительная боль. Он еле успел глотнуть воздуха…
   Его спина врезалась в переборку с такой силой, что он едва не задохнулся. Пальцы, державшие его за горло, сжались еще крепче, и Триллинг начал бить его головой о холодный металл.
   С каждым ударом в глазах Косты то вспыхивали искры, то возникала туманная пелена. Он попытался коленом ударить Триллинга в пах, но его тело словно превратилось в ватный ком. Он услышал чей-то неясный крик, но не разобрал слов. Он старался оторвать руку Триллинга от своей шеи, но ему едва хватало сил цепляться за нее пальцами.
   И вдруг удары прекратились. Коста лишь успел подумать, действительно ли наступила передышка или это галлюцинация, когда рука на его горле разжалась и куда-то исчезла. Зрение Косты начало проясняться, он без сил сполз по переборке, жадно глотая воздух и чувствуя, как в его левой руке пульсирует боль.
   Потом рядом с ним появилась Чандрис.
   — Все в порядке, — сказала она, прерывисто дыша. — Сядь. Просто посиди, хорошо?
   — Я в норме, — отозвался Коста, опускаясь с ее помощью на палубу. При каждом слове в горле возникало мучительное жжение.
   — Вот, — сказала Орнина, приближаясь с другой стороны с аптечкой в руках. — Чандрис, ты сможешь снять с него рубашку?
   — Конечно.
   Чандрис начала осторожно раздевать Косту. На его груди словно вспыхнула огненная полоса, заглушив боль в левой руке. Коста поморщился и только теперь с изумлением отметил, что его рубашка пропитана кровью. По всей видимости, порез на груди оказался глубже, чем он полагал. Странно, что он до сих пор не чувствовал боли.
   И только потом, оторвав взгляд от своей окровавленной груди, он увидел Триллинга.
   Тот неподвижно лежал на палубе. На его правой ладони, которая только что сжимала раненую руку Косты, блестела кровь. Из спины Триллинга торчал его собственный нож.
   Коста вновь посмотрел на Чандрис и впервые увидел на ее глазах слезы.
   — Чандрис? — негромко позвал он.
   — Я была вынуждена, — едва слышно ответила она. — Иначе Триллинг убил бы тебя. Убил бы вас обоих. У меня не было другого выхода.
   — Знаю, — сказал Коста и вновь поморщился, как только Орнина начала бинтовать его грудь. — Я…
   — Не надо, — перебила Чандрис, с болью глядя на него сквозь слезы. — Не надо. — Она обернулась к телу, лежавшему на палубе. — Когда-то Триллинг был моим другом, — сказала она, содрогаясь от беззвучных рыданий. — Кроме него, у меня никого не было. Он заботился обо мне, защищал меня. — Чандрис закрыла глаза и уронила голову. — Любил меня.
   Коста смотрел на ее лицо, по которому ручьем бежали слезы.
   Теперь у него не оставалось ни малейших сомнений. Чандрис могла встать на защиту своих друзей, но мучительно переживать то, что ей пришлось сделать. Она могла пойти на жертвы ради высших целей, но сохранить при этом гордость и достоинство. Она могла чувствовать гнев и печаль, сожаление и любовь.
   Пропаганда Пакса была ложью. Ангелы не превращали жителей Эмпиреи в нелюдей. Наоборот, они делали таких людей, как Чандрис, более человечными.
   Орнина уже принялась за его руку. Их глаза встретились, и Коста прочел в них безмолвную подсказку. Обняв Чандрис за плечи здоровой рукой, он мягко привлек ее к себе.
   И, словно пробив последний невидимый барьер, она уткнулась лицом ему в грудь и расплакалась, как ребенок. Как ребенок, которым она, в сущности, оставалась до сих пор, хотя не могла признаться в этом даже самой себе.

Глава 36

   — Мне очень жаль, Верховный Сенатор, — сказал врач, глядя на экран своего портативного компьютера, — но, боюсь, мы до сих пор не знаем, что произошло с господином Роньоном.
   Форсайт посмотрел на Роньона. Гигант завязывал башмаки с той напряженной сосредоточенностью, с которой брался за любое дело.
   — Но сейчас он здоров?
   — По всей видимости, да, — ответил врач. — Если вы оставите его у нас еще на несколько дней, может быть, нам удастся что-нибудь выяснить.
   — Иными словами, выдумать какой-нибудь эксперимент, который еще никто не проводил?
   Врач неловко пожал плечами.
   — Можно сказать и так, — признал он.
   — Ага, — пробормотал Форсайт. — Спасибо за предложение, но мы отказываемся.
   Роньон покончил со шнурками и выпрямился.
   «Теперь мы можем уйти?» — жестами спросил он, с тревогой и надеждой морща лоб.
   «Да», — успокоил его Форсайт. Из беседы, которая состоялась у них чуть раньше, было абсолютно ясно, что Роньон чувствует себя здесь неуютно. Ему не нравилось, что он лежит; в незнакомой кровати и что его то и дело ощупывают мужчины и женщины в белых халатах, смотрят на него хмурыми взглядами и непрестанно возят на тележке по различным лабораториям. Форсайт не видел смысла заставлять его терпеть это и дальше, особенно если учесть, что у медиков иссякли идеи.
   К тому же Форсайту хотелось побыстрее вернуть Роньона. Неизвестность относительно судьбы Лорелеи начинала действовать ему на нервы, он стал беспокойным и вспыльчивым. Это замечали все — от Пирбазари до временно прикомандированных к Форсайту сотрудников, которых ему навязало правительство Серафа. Чем раньше рядом с ним окажется наивный, непосредственный Роньон, тем лучше.
   — В таком случае желаю вам всего доброго, — сказал врач. — Если приступы повторятся, немедленно дайте мне знать. До свидания, господин Роньон.
   «Мы возвращаемся домой?» — спросил Роньон по пути к регистратуре, у которой Пирбазари заканчивал оформление документов на выписку.
   «Пока нет», — ответил Форсайт, стараясь не выдавать охвативших его чувств. Судя по тому, как развивались события, могло статься так, что им некуда будет возвращаться.
   Но Роньон, конечно же, ничего об этом не знал. Форсайт решил, что пока лучше держать его в неведении.
   «Мы едем в Здание Правительства в Магаске, — добавил он. — Там находится наша временная штаб-квартира».
   «Ох… — Роньон помедлил, и морщины на его лбу стали еще глубже. — Почему нам нельзя домой?»
   «Мы вынуждены задержаться», — ответил Форсайт, внимательно приглядываясь к его лицу. Постороннему человеку могло показаться, что Роньон оправился от потрясения, которое он пережил у Ангелмассы.
   Но Форсайт знал его давно и видел, что внешнее благополучие обманчиво. В уголках глаз Роньона появились новые складки, а его лицо, словно вуаль, окутал налет печали.
   Может быть, она исчезнет, когда притупятся воспоминания о злополучном полете. Форсайт надеялся на это от всей души.
   «У нас еще остались дела», — объяснил он.
   «Вы имеете в виду, с Орниной, Хананом и Чандрис? — спросил Роньон. — Что с Хананом? Он в порядке?»
   Внезапно Форсайт вспомнил, что не справлялся о делах Девисов с той самой поры, когда его заверили, будто бы состояние Ханана стабилизировалось.
   «Думаю, да, — ответил он. — Если хочешь, мы можем навестить его, прежде чем уйти из клиники».
   Морщины на лице Роньона разгладились.
   «Правда?» — спросил он.
   Форсайт улыбнулся:
   «Конечно. Я уверен, Ханан будет рад увидеться с тобой…»
   — Верховный Сенатор!
   Форсайт поднял глаза. По коридору навстречу ему торопливо шел Пирбазари, сжимая в руке телефон.
   «Быстрее», — велел Форсайт Роньону, прибавляя шаг. Его сердце учащенно забилось. Неужели что-нибудь о Лорелее?
   Они встретились в середине коридора.
   — Я только что звонил в СОЭ, — сказал Пирбазари, беря Форсайта за руку и отводя его в сторону. — Вы не поверите!
   Форсайт собрал волю в кулак. Вот оно, начинается.
   — Лорелея захвачена?
   — Нет. Я имею в виду — дело не в Лорелее. Оттуда по-прежнему нет вестей. — Он взмахнул телефоном. — Ангелмасса перемещается.
   Форсайт оглянулся на Роньона.
   — Что значит — перемещается? Куда?
   — На более низкую орбиту, — ответил Пирбазари. — Движется к Солнцу. Пока перемещение невелико, но его зафиксировали вполне достоверно.
   — Что его вызвало?
   — Сам задаю себе этот вопрос, — сказал Пирбазари. — В сущности, мы все только об этом и думаем. Ни в СОЭ, ни в Институте не имеют ни малейшего понятия о том, что происходит.
   Форсайт нахмурился.
   — Зар, объяснение может быть только одно. Чтобы изменить траекторию объекта, к нему нужно приложить силу. Откуда она взялась?
   Пирбазари беспомощно пожал плечами.
   — Было проверено все — солнечный ветер, магнитные аномалии, пылевые скопления; попытались выяснить даже, не возникли ли поблизости новые черные дыры, — и все впустую.
   Форсайт потер подбородок, стараясь представить расположение небесных объектов в окрестностях Ангелмассы. Насколько он помнил физику, переход на более низкую орбиту сопровождается увеличением скорости. И если «Ангелмасса-Центральная» движется по той же орбите с опережением…
   — Ангелмасса догоняет станцию, — пробормотал он.
   — Да, но довольно медленно, — заметил Пирбазари. — К тому же «Центральная» хорошо защищена. Если учесть, с какой скоростью к ней приближается Ангелмасса, пройдет по меньшей мере две недели, прежде чем она начнет представлять радиационную опасность. А если снижение орбиты будет продолжаться, она и вовсе может пройти мимо станции, не затронув ее.
   — Я бы не стал рассчитывать на это, — сказал Форсайт. — Во-первых, мы не знаем, как и почему она смещается. На всякий случай надо подготовить эвакуацию персонала. Вблизи станции есть какие-нибудь корабли?
   — СОЭ может организовать отправку транспорта в течение двадцати минут, — ответил Пирбазари. — Вдобавок вокруг ускорителя расположено двойное кольцо спасательных платформ. Они оснащены ракетными двигателями с поворотными соплами и запасом топлива на полчаса, а также двухнедельными комплектами жизнеобеспечения.
   — Защита?
   — Корпуса из многослойного металла, такие же, как у кораблей-охотников, — ответил Пирбазари.
   — Кстати об охотниках, — сказал Форсайт. — Что с кораблями, которые сейчас находятся в том районе?
   — Их предупредили.
   — И это все?
   — Ну… — Пирбазари на секунду замялся. — Орбита Ангелмассы изменилась незначительно. Они могут без труда скорректировать курс.
   — Только если это изменение останется малым, — отрывисто бросил Форсайт. — И поскольку мы не знаем, что его вызвало, никаких гарантий нет и быть не может. Прикажи отозвать их на Сераф.
   Пирбазари растерялся.
   — Вы уверены, что это необходимо? — спросил он.
   — Сначала — необъяснимые всплески радиации, а теперь — столь же необъяснимые изменения орбиты, — напомнил Форсайт. — «Необходимо» — это еще слабо сказано.
   Губы Пирбазари искривились.
   — Ладно, — нехотя сказал он. — Я поговорю с СОЭ.
   — Только погромче и потверже, — добавил Форсайт. — А заодно выясни, имеется ли возможность перевести «Центральную» на более высокую орбиту. Сила, воздействовавшая на Ангелмассу, может затронуть и станцию, и, я не хочу, чтобы ее орбита понизилась в тот самый миг, когда Ангелмасса окажется рядом.
   — Хорошо, проверю, — ответил Пирбазари. — Насколько мне известно, на станции хранятся кое-какие припасы для шахтеров с астероидов, которые останавливаются там по пути. Может быть, у них найдутся ранцевые ракеты.
   Форсайт поморщился. Чтобы сдвинуть с места объект размером с «Центральную», потребуется нечто более мощное, чем несколько портативных двигателей. Но ранцевые ракеты лучше, чем ничего.
   — И пусть держат наготове эвакуационный транспорт, — велел он.
   — Уже готов, — сказал Пирбазари. — В СОЭ меня заверили…
   Внезапно Роньон схватил Форсайта за плечо, и тот увидел, что гигант удивленно смотрит за спину Пирбазари.
   «Орнина! — возбужденно зажестикулировал Роньон, кивком указывая в дальний конец коридора. — И Чандрис!»
   Форсайт повернулся, ожидая увидеть женщин, входящих в клинику через главные двери, чтобы навестить Ханана. Однако Чандрис и Орнина шагали следом за санитарами, которые везли в кресле-каталке окровавленного человека.
   — Похож на Косту, — сказал Пирбазари. — Что с ним стряслось?
   — Вероятно, несчастный случай, — предположил Форсайт. У него засосало под ложечкой. — Давайте выясним.
   Они подошли к каталке в ту самую секунду, когда санитары собрались втолкнуть ее в лифт.
   — Что случилось? — спросил Форсайт.
   — Здравствуйте, Верховный Сенатор, — приветствовала его Орнина. Лицо женщины было напряжено, но она сохраняла невозмутимость. — Видите ли…
   — Мимо «Газели» проходил один мой знакомый, — вмешалась Чандрис. — У него был нож.
   — И, насколько я могу понять, он продемонстрировал господину Джереко свое умение обращаться с ним, — сказал Форсайт.
   Он заметил, что Чандрис, как и Орнина, старательно следит за своим голосом и выражением лица. Однако, присмотревшись внимательнее, Форсайт увидел, что с той поры, когда они встречались в последний раз, лицо девушки состарилось лет на десять.
   — Он хотел забрать меня, — негромко сказала Чандрис. Она стиснула веки, а когда вновь открыла глаза, Форсайту показалось, что она постарела еще на добрый десяток. — Коста спас мне жизнь.
   — Все было как раз наоборот, — пробормотал Коста.
   — Тебе нужно беречь силы, — мягко упрекнула его Орнина. — Бинты из пакета первой помощи не смогли остановить кровотечение, Сенатор, — объяснила она. — А медотсек «Газели» выключен, как и все остальное оборудование…
   — Вам нет нужды оправдываться, — перебил Форсайт. — Везите его к врачу.
   — Есть, сэр, — отозвалась Орнина, и санитары вкатили кресло в лифт. — Спасибо, Сенатор.
   Женщины вошли следом, и дверь лифта закрылась.
   — Левая рука и грудь, — прокомментировал Пирбазари. — Только резаные раны и ни одной проникающей. Он быстро поправится, если, конечно, не потерял слишком много крови.
   — Надеюсь, — сказал Форсайт, вперив в закрытые двери невидящий взгляд. К нему вернулись сомнения и вопросы относительно личности Джереко. Таинственный фонд, финансировавший его исследования. Его туманное прошлое, особенности поведения и речи…
   Он сопоставил все это с нападением Пакса на Лорелею, и его внезапно озарило.
   — Джереко — шпион, — выдохнул Форсайт. — Разведчик Пакса.
   Боковым зрением он увидел, как у Пирбазари отвалилась челюсть. Но даже того мгновения, которое Форсайту потребовалось, чтобы повернуть к нему голову, было достаточно, чтобы изумление помощника сменилось пониманием.
   — Будь я проклят, — негромко произнес Пирбазари. — Вы уверены?
   Форсайт помедлил. Да, он ничуть не сомневался. Однако прямых доказательств у него не было.
   — Пока нет, — ответил он. — Но только пока.
   Он повернулся к Роньону, который озадаченно следил за их беседой.
   — Я отвезу Роньона в штаб-квартиру, — сказал Форсайт. — Как только Джереко подштопают, доставь его ко мне.
   — Хорошо, — ответил Пирбазари. — И остальных тоже?
   — Только Джереко, — сказал Форсайт. — И присматривай за ним, Зар. Да повнимательнее.
   — Не беспокойтесь, — заверил его Пирбазари. — Я с него глаз не спущу.
 
   На черном экране возникли звезды. «Гармоника» вынырнула из гиперпространства.
   — Диспетчерская СОЭ Серафа вызывает лайнер, — отрывисто произнес громкоговоритель мостика. — Представьтесь, пожалуйста.
   Капитан Джуаби повернулся к главному экрану со схемой расположения опорных кораблей сети и ускорителей. Каждый из четырех ускорителей охраняли три или четыре боевых судна СОЭ, курсировавшие на близкой дистанции.
   — Говорит капитан Джуаби, лайнер «Гармоника», — отозвался он натянутым тоном.
   На взгляд Ллеши — слишком натянутым. Коммодор сидел напротив капитана вне поля зрения видеокамеры. Он предостерегающе поднял палец. Губы Джуаби дрогнули, и он ответил едва заметным кивком.
   Он сделает все, что прикажут. У него нет выбора. Теперь, когда все ключевые посты управления лайнером контролируются людьми Пакса, капитану остается лишь выполнять распоряжения Ллеши. Разумеется, если он дорожит своим экипажем и пассажирами.
   Джуаби шевельнулся в кресле, и хрустальная подвеска на его шее блеснула. Телтхорста особо интересовало, в какой мере человек с ангелом ценит жизнь людей.
   Вероятно, это выяснится в самое ближайшее время.
   — Порт приписки? — осведомился диспетчер Серафа.
   — Бальморал, — ответил Джуаби. Судя по всему, человек с ангелом на шее сохранял способность лгать. Во всяком случае, под принуждением.
   — Передайте ваш код, — потребовал диспетчер.
   Джуаби кивнул человеку, сидевшему за пультом коммуникатора. Офицер Пакса принялся за работу, изредка задумываясь над незнакомыми органами управления.
   Ллеши медленно потер большой палец об указательный, пытаясь унять напряжение, сковавшее его внутренности. В это мгновение все было поставлено на карту, а он мог лишь наблюдать и ждать. Подделывая коды Бальмораля, криптографы «Комитаджи» постарались на совесть, однако от ошибок не застрахован никто. Если у диспетчера Серафа острый глаз, вся эта затея лопнет как мыльный пузырь.
   А вместе с ней и вся операция. Карьере Ллеши тоже придет конец. Уж конечно, Телтхорст позаботится об этом.
   Примерно с полминуты ничего не происходило. Ллеши смотрел на главный экран, следя за медленным движением кораблей на звездно-черном фоне и гадая, на что способны суда СОЭ. Размером с истребитель, маленькие, но хорошо защищенные, они, вне всяких сомнений, были прекрасно вооружены.
   У Ллеши не осталось штурмовых платформ, которые он мог бросить против них. Однако он не сомневался, что этим кораблям не выстоять против мощи «Комитаджи».
   Разумеется, если ему удастся пустить ее в ход.
   Вектор одного из опорных кораблей изменился — он скорректировал курс, чтобы удержать «Гармонику» в фокальном эллипсе ускорителя. Эмпиреанцы вели свою игру крайне осторожно. Ллеши беззвучно вздохнул и окинул внимательным взглядом мостик. Ждет ли его победа или поражение, он, ничем не выдаст своего беспокойства перед лицом противника.