Зан Тимоти. Ангелмасса

   «Конечно, — ответил Роньон, принимая стопку белья и сжимая его под мышкой. — Мне остаться там?» — показал он на пальцах свободной руки.
   «Пожалуй, да. Я приду туда чуть позже».
   Чандрис все еще стояла рядом с Роньоном.
   — Он глухонемой, — объяснил Форсайт, заметив озадаченное выражение на ее лице. — Если вам потребуется объясниться с ним, это можно сделать только с моей помощью.
   — Понятно, — сказала девушка. — В таком случае я вернусь к своим обязанностям. Вы уверены, что он сам найдет дорогу?
   — У него отличное чувство направления, — заверил ее Форсайт.
   Чандрис кивнула:
   — Впрочем, я иду в ту же сторону.
   — Хорошо, — сказал Форсайт, поймав взгляд Роньона.
   «Это Чандрис, — жестами сообщил он. — Она проводит тебя к каютам».
   Роньон кивнул, и они с девушкой зашагали по коридору.
   — Насколько мне помнится, — сказал Форсайт, поворачиваясь к Косте, — мы собирались отправиться в рубку.
   Коста смотрел вслед удаляющимся Роньону и Чандрис.
   — Да, — произнес он, не без труда сосредотачивая внимание на Форсайте. — Будьте добры идти за мной, сэр…
   По пути Форсайт недовольно морщился. Джереко и Чандрис явно что-то замышляли. Он видел это по их поведению так же легко, как читал жесты Роньона. Оставалось лишь выяснить, что именно у них на уме.
   И надеяться, что их затея не помешает его планам остановить вторжение ангелов.

Глава 25

   Тягач выбрал люфт, «Газель» вздрогнула и покатила по бетону. Внезапный рывок застал врасплох Роньона, несшего в руках белье. Он покачнулся и ударился плечом о переборку.
   Это был тот самый удобный случай, которого дожидалась Чандрис. Она мгновенно оказалась рядом, поддерживая Роньона под руки и прижимаясь к нему всем телом.
   Прошло две секунды, прежде чем он вновь обрел равновесие, и девушке пришлось его отпустить. Но этого времени было достаточно. Ощущение, возникшее у Чандрис минуту назад при разговоре с Костой и Верховным Сенатором, не обмануло ее.
   Роньон носил на себе ангела.
   Ангела. Чандрис повторила это слово про себя, лихорадочно пересматривая свои планы с учетом новых обстоятельств. Ангел. Не тот, которого Девисы держали про запас и которого она решила не трогать, — ангел, принадлежащий члену правительства. Один из тысяч. Ангел, исчезновение которого скорее всего останется незамеченным. «Сложная нейрохирургическая операция и шесть месяцев интенсивной терапии, — сказал ей Ханан. — А также два миллиона райя».
   Я исправилась и стала другим человеком, напомнила себе Чандрис. Однако эта фраза показалась ей пустой и бессмысленной. Вдобавок она никому не давала обещаний исправиться. Она бросила воровство только потому, что в последнее время ей под руку не попадалось ничего, что стоило бы труда и риска.
   До нынешнего дня.
   Они вошли в каюту Ханана. Роньон, весело улыбаясь девушке, положил стопку белья на стол.
   — Если хотите, я могу застелить койки, — сказала Чандрис и только потом вспомнила, что он ее не слышит. Она задумалась, решая, как нагляднее всего выразить свой вопрос, но Роньон покачал головой и ткнул себя пальцем в грудь. Повернувшись к койке, он начал ее заправлять.
   Итак, он умеет читать по губам. Странно, что Форсайт не упомянул об этом. Наоборот, он совершенно определенно дал понять, что Роньон общается только на языке жестов.
   Пока он трудился, Чандрис стояла в проеме люка и рассматривала его широкую спину. Призвав на помощь опыт своей прошлой жизни, она соображала, как завладеть ангелом. Проще всего было забраться в карман Роньона, но Чандрис не знала, в каком из них лежит добыча. К тому же, находясь в открытом космосе, она не смогла бы бежать, если бы Роньон заметил пропажу. Пусть он сам отдаст ей ангела, а уж она придумает причину, по которой ему захочется это сделать. Обвести вокруг пальца мужчину, страдающего столь явными Дефектами, — что может быть проще.
   Роньон заправил койку и обернулся, явно удивленный тем, что Чандрис все еще здесь. Тем не менее, беря в руки второй комплект белья, он улыбнулся. Девушка улыбнулась в ответ и шагнула в сторону, пропуская его. Она пересекла коридор, вошла в каюту Ханана, и улыбка сбежала с ее лица. Обвести вокруг пальца — что может быть проще… если не считать одной маленькой детали.
   Человек, которого она выбрала своей жертвой, был глух.
   Чандрис прикусила губу, охваченная нерешительностью, которой не ведала уже давно. Ей еще не доводилось обхаживать глухих клиентов; только теперь она по-настоящему поняла, до какой степени обязана успехами своему голосу, его звучанию, подбору слов, построению фраз — именно это заставляло жертв видеть в ней совсем не того человека, которым она была на самом деле. Все эти годы голос был ее главным оружием, более важным, чем талант к перевоплощению и язык телодвижений.
   Теперь она была лишена этого оружия.
   В каюте запищал интерком.
   — Чандрис? — позвал голос Орнины. — Где ты?
   Девушка подошла к столу и нажала клавишу.
   — В вашей каюте, — ответила она. — Помогаю Роньону менять постельное белье.
   — Рон… А, понятно — помощник Сенатора, — сказала Орнина. — Я не расслышала его имя. Я хотела сообщить тебе, что мы уже почти на стартовой полосе.
   Чандрис поморщилась:
   — Сейчас приду.
   Интерком щелкнул и выключился. Несколько секунд Чандрис стояла неподвижно, глядя в спину Роньона и лихорадочно изобретая план, который можно было осуществить ближайшие шестьдесят секунд. Если она упустит этот шанс…
   «Успокойся, — сказала она себе, глубоко вздохнув. — Не торопись. У тебя много времени».
   Чандрис прикоснулась к плечу Роньона, и тот обернулся.
   — Я должна вернуться в рубку управления, — сказала она, стараясь проговаривать слова с отчетливой артикуляцией. — Если хотите узнать дорогу туда, можете отправиться со мной.
   Роньон посмотрел на постель, которую заправил только наполовину, задумчиво наморщил лоб, покачал головой и, подняв перед собой руки, зашевелил пальцами.
   — Я не понимаю этот язык, — перебила Чандрис, мягким прикосновением останавливая его пальцы. — Может быть, потом вы научите меня. Хотите остаться здесь?
   Роньон кивнул.
   — Хорошо, — сказала Чандрис. — Мы еще увидимся.
 
   Грохот двигателей «Газели» сменился приглушенным ревом, и в тот же миг возникла невесомость. Коста стиснул зубы и, сосредоточив взгляд на затылке Ханана, попытался перебороть тошноту.
   — Мы легли на курс до ускорителя Серафа, Верховный Сенатор, — сказал Ханан, обернувшись. — Будем там через час. Я придал кораблю вращательное движение — через пару минут к нам хотя бы отчасти вернется вес.
   — Спасибо, — произнес Форсайт. Коста отважился бросить взгляд в его сторону и не заметил на лице сенатора ни малейших признаков космической болезни. Как всегда, Коста вновь оказался единственным, кому досаждала невесомость. — Долго ли нам придется ждать возле ускорителя?
   — В идеале совсем не придется, — ответил Ханан. — Мы едва успеем совершить разворот.
   — И это при том, что один ускоритель обслуживает корабли, взлетевшие с трех стартовых тарелок? — возразил Форсайт. — Мне казалось, там должна возникать давка.
   — Вы рассуждаете логично, — согласился Ханан. — Но, как ни странно, такое случается крайне редко. Во-первых, установка координат упрощена до предела. Ускоритель и «Центральная» связаны двусторонним каналом. Пока они функционируют, можно попасть только туда либо обратно.
   — А как же определение массы?
   — Массу измеряют на стартовой тарелке и передают данные непосредственно на ускоритель. Если разобраться, главное здесь — точная синхронизация. Когда корабли прибывают с нарушением расписания, массовые данные перепутываются.
   — Очень интересно. — Форсайт оглянулся на входной люк. — Чуть позже мы вернемся к разговору о навигации, господин Девис, но первым делом мне нужно отыскать Роньона.
   — Вообще-то, я мог бы… ах да. — Ханан запнулся. — Он ведь не услышит вызов по интеркому?
   — Нет, — ответил Форсайт. — У меня с собой жезл, но от него мало толку, если Роньон не знает, где я нахожусь.
   — Когда мы расстались, он заправлял постель в каюте Орнины, — вмешалась Чандрис. — Привести его к вам?
   Форсайт покачал головой.
   — Спасибо, не нужно.
   — Но меня не затруднит…
   — Я сказал, не надо, — повторил Форсайт, и Коста уловил в его голосе металлические нотки. — Будет лучше, если я… — Панель Орнины издала звук, которого Косте еще не доводилось слышать, и Форсайт умолк на полуслове. — Что это было? — спросил он.
   — Позывные СОЭ, — объяснила Орнина, поворачиваясь к пульту. — С нами пытается установить связь кто-то, обладающий высоким приоритетом… О, господи, — чуть слышно добавила она.
   — Что? — спросил Коста.
   — «Лучник», — все тем же тихим голосом ответила женщина. — Его буксируют на Сераф.
   — Как, только сейчас? — Форсайт нахмурился и подался вперед, словно пытаясь что-то рассмотреть.
   — Его было очень трудно достать, — объяснил Ханан. — Слишком близко к Ангелмассе. Пришлось отправить туда автоматический корабль, и тот доставил «Лучника» к месту, где его смог зацепить буксировщик, не подвергая опасности экипаж.
   — Мы можем взглянуть на него? — спросил Коста.
   — Попытаемся, — ответил Ханан. — Он слишком далеко и идет встречным курсом. Ну-ка…
   Внезапно на всех дисплеях появился «Лучник».
   Орнина судорожно вздохнула, а Коста, которого и без того мутило, почувствовал себя еще хуже. «Лучник» превратился в хлам; его обводы были заметно искажены, хваленый эмпиреанский корпус из многослойного металла почернел и покрылся вмятинами.
   — Чтобы получить такие повреждения, корабль должен был очень далеко углубиться в зону радиации, — услышал Коста свой собственный голос.
   — Да, — отозвался Ханан таким тоном, словно и ему было не по себе. — Намного глубже, чем можно себе представить. Сначала всплеск вывел из строя управление, а потом… — Он умолк.
   «Погубил людей», — молча закончил фразу Коста. Он не без труда оторвал взгляд от погибшего корабля.
   И увидел, что Форсайт наблюдает за ним.
   Несколько секунд он смотрел Сенатору в глаза, потом отвернулся, гадая, какие мысли кроются за этим суровым лицом. Впрочем, в эту минуту его куда больше интересовали причины катастрофы «Лучника».
   — Они выходят за пределы видимости, — вполголоса произнес Ханан.
   Коста повернулся к дисплеям. Мертвый корабль и сверкающий буксир СЭО приблизились к границе действия оптической усилительной системы «Газели», и их очертания расплывались.
   — Куда его? — спросил Коста. — В Институт?
   — Сначала в центр демонтажа, — ответил Ханан. — Он буквально светится вторичным излучением — обрати внимание на длину буксировочного троса.
   Форсайт шевельнулся в кресле.
   — Господин Девис, вы сказали, что заторы на ускорителе, как правило, возникают в тех случаях, когда корабли прибывают не по расписанию, — заговорил он. — Бывают ли задержки стартов по иным причинам?
   — Что вы имеете в виду?
   — Выдвигая гипотезу самофокусировки, ученые исходили из того, что корабли-охотники сбрасывают в Ангелмассу различные предметы и вещества, — сказал Форсайт. — Однако это может происходить не только вблизи звезды, но и на других этапах полета.
   — Что приводит к нарушению калибровки, — подхватил Ханан, кивая. — Хм… Я об этом не задумывался. Что скажешь, Джереко?
   — По-моему, об этом вообще никто не задумывался, — ответил Коста, с возросшим уважением посмотрев на Форсайта. На своем недолгом веку он не встречал правительственных чиновников, блещущих плодотворными идеями. Либо Форсайт был исключением, либо привлечение на государственную службу умных людей было поставлено на Эмпирее намного эффективнее, чем у Пакса.
   Или же все дело было в том, что эмпиреанские политики носили ангелов.
   Внезапно Коста сообразил, что от него ждут ответа.
   — Но и математика вряд ли что-либо прояснит, — добавил он, возвращаясь мыслями к заданному вопросу. — Утрата массы, способной вызвать эффект самофокусировки, может и не выходить за пределы допустимых отклонений. Впрочем, это нужно проверить.
   — У меня записаны все случаи, когда нас задерживали на ускорителе в последние годы, — сказала Орнина.
   — Как просмотреть этот список? — спросил Форсайт, держа пальцы над клавиатурой пульта напротив его кресла.
   — Разрешите мне, — попросил Коста, отстегивая ремни и осторожно приближаясь к Сенатору. Он вывел на дисплей копию экрана Орнины и наскоро пролистал текст. — Не вижу ничего особенного.
   — Я тоже, — согласился Ханан. — Но это может ничего не значить. Один корабль в год — слишком скудный материал для статистики.
   — И все же попытаемся, — предложил Коста. — Если позволите, Верховный Сенатор…
   — Да, пожалуйста. — Форсайт повернул панель таким образом, чтобы молодому человеку было удобнее с ней управляться.
   В библиотеке «Газели» имелись две программы статистических расчетов. Коста навскидку оценил их возможности.
   — По-моему, ни одна из них не способна обработать такой маленький набор данных, — заметил Ханан, следя за действиями Косты на своем экране.
   — Да, вряд ли, — согласился тот. — Но я знаю одну программу, которая, возможно, справится. Попытаюсь вспомнить, как с ней работают.
   Речь шла о весьма специализированной программе, с которой Коста имел дело на первом курсе университета, и он сумел запустить ее только с третьего раза. Однако в конце концов программа заработала. Введя в нее данные Орнины, Коста включил процесс вычислений.
   — Интересная программа, — сказал Форсайт. — Долго она будет считать?
   — Пару минут, — ответил Коста. — Она не отличается быстротой. — Он окинул рубку взглядом, давая глазам отдохнуть от напряженной работы с экраном.
   Кресло Чандрис было пустым.
   Коста еще раз исподтишка осмотрелся, чувствуя, как биение сердца начинает отдаваться в его ушах. Несколько последних минут на Чандрис никто не обращал внимания, и она незаметно скрылась из рубки.
   Он открыл было рот, чтобы заявить об этом, но тут же прикусил язык. Быть может, Чандрис отправилась искать Роньона. Либо решила заняться другим, столь же заурядным делом.
   Однако Форсайт совершенно ясно велел ей оставить Роньона в покое. Если у нее на уме что-то иное…
   Послышался писк — программа сообщала о том, что расчеты завершены. Потянувшись к клавиатуре, Коста вывел на экран результат.
   И понял, что напрасно потратил время.
   — Вы были правы, — сказал он Ханану, гася экран. — Одного корабля в год явно недостаточно.
   — Но на ускорителе ведут свои собственные записи, — заметила Орнина. — Вы могли бы попросить их выслать нам копию, Сенатор.
   — Разумеется, — ответил Форсайт. — Но, как я уже говорил господину Девису, я нахожусь здесь неофициально. И предпочел бы, чтобы это положение сохранялось и впредь.
   — Понимаю. — Орнина посмотрела на Ханана, и Коста понял, что она оставила намек Форсайта без внимания. — Прощу прощения. Однако…
   — В Институте тоже должны быть эти данные, — быстро вмешался Коста. — По возвращении я попрошу Язона добыть их для меня.
   — Однако могут найтись и другие способы быстро получить нужную информацию, — сказал Ханан, нажимая клавиши. Его голос показался Косте странным. — Если на ускорителе найдется пара-тройка стажеров…
   Он откашлялся и заговорил в микрофон напыщенно-официальным тоном, а Коста тем временем улизнул из рубки.
   Первым делом он отправился к каютам Ханан и Орнины, но не потому, что действительно надеялся застать там Чандрис, — просто ему показалось, что именно оттуда будет разумно начать поиски. Приближаясь к каютам, он, однако, к своему изумлению услышал негромкий звук льющейся воды. Суда по всему, кто-то мылся в душе Орнины.
   Несколько мгновений он нерешительно медлил у люка, перебирая в уме десятки вариантов дальнейшего развития событий, многие из которых донельзя смущали и пугали его. Но, если Чандрис что-то затеяла, его долг — помешать ей. Собравшись с силами, он распахнул люк и вошел внутрь.
   В жилом отсеке никого не было, но на койке аккуратной стопкой лежала одежда — Коста подумал, что это, наверное, вещи Роньона. Сквозь дверь ванной в дальней стене помещения он видел спину человека.
   Дверь была почти непрозрачная, но и этого оказалось достаточно. По размерам и очертаниям силуэта Коста понял, что в душе находится Роньон и что он там один.
   Коста выбежал в коридор, багровый от стыда. Эффект Чандрис в действии; стоило ему пробыть рядом с ней полчаса, и он уже выставляет себя набитым дураком. Но, по крайней мере, он убедился, что Чандрис ничего не замышляет против Роньона.
   Но где же она?
   Коста посмотрел в один конец коридора, потом в другой, выбирая, в каком направлении продолжать поиски. В конце концов, Чандрис могла заняться повседневными хлопотами Коста понимал, что, пока его внимание было всецело приковано к статистическим расчетам, Орнина и Ханан вполне могли отослать девушку по делам.
   Внезапно в коридоре послышался тихий скрежещущий звук.
   Звук трижды возник и утих, прежде чем Коста определил, что он доносится из мастерской. Там сидела Чандрис, прилежно склонившись над точильным станком.
   — Вот ты где, — сказал Коста, входя в мастерскую. — Чем ты тут занимаешься?
   Чандрис не вскинулась, не подпрыгнула на сиденье, не сделала ничего, что обычно делают люди, застигнутые на месте преступления. Однако Косте показалось, что, прежде чем повернуть к нему лицо, она помедлила лишнюю долю секунды.
   — А ты как думаешь? — спросила она. — Я работаю.
   — Сейчас, в это время? — Коста подошел к девушке и заглянул поверх ее плеча. В струбцине был зажат небольшой кристалл в форме чечевицы. — Когда корабль вот-вот подойдет к ускорителю?
   — Почему бы нет? — Чандрис пожала плечами. — Ханан и Орнина справятся с кораблем без меня. К тому же в рубке слишком людно.
   — Угу… — пробормотал Коста, хмуро рассматривая кристалл. Его форма и размер показались молодому человеку знакомыми.
   — Тебе нечем заняться? — спросила Чандрис, прервав его размышления. — Разве тебе не нужно настраивать свою аппаратуру?
   — Нет, все готово, — рассеянно ответил Коста. Он был уверен, что где-то видел предмет, похожий на этот кристалл. И совсем недавно. Стоит лишь напрячь память…
   — Ладно, оставим вежливость, — сказала Чандрис. — Проваливай. Не мешай мне работать.
   Внезапно картина, которую Коста пытался припомнить, совершенно отчетливо возникла перед его мысленным взором. Верховный Сенатор Форсайт, стоя у «Газели», протягивает руку, ожидая ответного жеста уважения. На его груди в филигранной золотой оправе поблескивает кристалл с…
   Коста вперил в Чандрис пристальный взгляд и по ее лицу понял, что она знает о его догадке.
   — Так, — проворчала она. — И что теперь?
   — Что теперь, ты спрашиваешь? — прошипел Коста. — Ты с ума сошла!
   — Им нужны деньги, — сказала девушка. — Средства на содержание корабля и особенно на лечение Ханана. У него прогрессирующий паралич, если, конечно, ты заметил.
   — Этот упрек не по адресу, — холодно произнес Коста. — Если помнишь, именно я доставил его в медотсек.
   Чандрис несколько мгновений смотрела ему в глаза, потом, к его изумлению, согласно кивнула.
   — Ты прав, — признала она. — Это был дешевый трюк.
   — Именно. — Коста кивнул в ответ, чувствуя, как утихает его гнев. — Послушай, мне очень жаль Ханана. Я тоже хочу, чтобы он поправился. Но так поступать нельзя.
   Чандрис невозмутимо смотрела на него.
   — И как же ты собираешься мне помешать? Я имею в виду — не навлекая на меня неприятности?
   Коста поморщился. По всей видимости, Чандрис решила, что его больше всего занимает ее судьба. Если бы она знала!
   — Я расскажу Девисам, — произнес он, поворачиваясь к люку. — Уж они сумеют уберечь от тебя ангела Форсайта.
   — У Форсайта нет ангела! — крикнула Чандрис ему вслед. — Он у Роньона.
   Коста обернулся.
   — О чем ты? — требовательно осведомился он. — Роньон не носит ангела.
   — Ничего подобного, ангел лежит у него в кармане, — возразила девушка. — Я облила Роньона машинным маслом и заставила его вымыться в душе, а сама тем временем обыскала его одежду.
   Коста смотрел на нее, хмурясь. Неужели ангелами снабжают даже помощников Верховных Сенаторов? Что за чепуха.
   — У помощников не бывает ангелов, — заявил он. — Только у политиков высшего ранга.
   — Значит, Роньон носит ангела, принадлежащего Форсайту, — настаивала Чандрис. — Может быть, он его украл.
   — Но на шее Форсайта висит…
   — Фальшивка, — сказала Чандрис. Она указала на кристалл в струбцине. — Такой же, как этот.
   По спине Косты разлился холодок. Верховный Сенатор с поддельным ангелом?
   — Тут какая-то ошибка, — произнес он непослушными губами.
   — Нет, — заявила Чандрис. — Я знаю, какие ощущения вызывает ангел на близком расстоянии.
   Коста вспомнил, как впервые оказался рядом с ангелом в Институте. Он ничего не почувствовал, хотя и пытался всеми силами.
   — Я и не догадывался, что ангелы вызывают какие-то особые ощущения, — сказал он.
   — Бывают люди, которые не могут различить запахи разных грибов, — язвительно произнесла Чандрис. — Не могу объяснить, как я чувствую близость ангела. Просто могу, и все тут. Форсайт носит поддельного ангела. Больше мне нечего сказать.
   Коста отвел взгляд от ее лица; внезапно его охватила неуверенность. В основе его миссии лежало принятое на Паксе мнение, будто бы политические лидеры Эмпиреи действуют под влиянием чуждого разума. Но если это не так, и Сенаторы не носят ангелов, значит, их опасность значительно преувеличена.
   Если, конечно, Форсайт не сделал это по собственной воле. Но это означало, что он грубо попирает закон. Наверное, он тоже настроен против ангелов?..
   Как бы то ни было, возникшая ситуация заслуживала самого пристального внимания. К сожалению, это означало, что Косте вновь придется промолчать. Он был уверен, что Чандрис и на сей раз неправильно его поймет.
   — Я ничего не скажу Девисам, — пообещал он. — Во всяком случае, пока. Но буду присматривать за Роньоном. Если ты похитишь ангела, я тебя разоблачу.
   Он повернулся и вышел.
 
   Чандрис смотрела ему вслед, забыв о кристалле. История вновь повторилась. Коста поймал ее с поличным… и предпочел уйти, лишь бы не вмешиваться.
   Но теперь она видела, что дело не в боязни оказаться замешанным в преступление. Джереко преследовал конкретную цель — стремился не привлекать к себе внимание.
   Или, еще конкретнее, — официальное внимание.
   Девушка медленно повернулась к станку. Коста не тот человек, за которого себя выдает, — Чандрис поняла еще тогда, когда он впервые появился на «Газели». Но и заурядным мошенником он не был.
   Кто же он?
   Чандрис откинулась на спинку кресла и, морща лоб, посмотрела в потолок. Однажды, уже довольно давно, Коста мимоходом бросил ей странную фразу, но она так и не выяснила, что оно означало.
   Это его странное замечание насчет возбуждающей косметики…
   Развернув кресло, Чандрис потянулась к компьютерному терминалу мастерской, но в тот же миг запищал интерком.
   — Чандрис? — послышался голос Орнины. — Где ты?
   Девушка помедлила долю секунды; старые привычки требовали от нее мгновенно изобрести убедительную ложь, однако, подавив это желание, она ответила:
   — В мастерской.
   — Мы прибываем к ускорителю через три минуты, — сообщила Орнина. Если ее и заинтересовало, что девушка делает в мастерской, она ничем этого не выдала. — Не желаешь к нам присоединиться?
   — Конечно. Уже иду.
   — Ждем тебя.
   Чандрис выключила интерком и извлекла кристалл из зажима. Она надеялась закончить дубликат, прежде чем «Газель» окажется у Ангелмассы и люди вновь начнут бродить по помещениям корабля. Но не беда. У нее достаточно времени, чтобы завладеть ангелом до возвращения на Сераф.
   И если Косте не по нраву ее затея, пусть катится ко всем чертям.
   Она поднялась в рубку и опустилась в свое кресло с двадцатисекундным запасом. Коста уже был там, он сидел на месте, которое прежде занимал Форсайт. Его губы были плотно сжаты, он старательно делал вид, будто не замечает девушку. Сам Сенатор куда-то исчез.
   — Системы в порядке? — спросила Чандрис, нажимая клавиши на своем пульте.
   — В допустимых пределах, — отозвался Ханан. — Верховный Сенатор Форсайт покинул нас несколько минут назад и оправился искать Роньона.
   — Он, наверное, до сих пор в ванной, — сказала Чандрис. — Я показывала ему корабль и случайно пролила на него машинное масло.
   Орнина посмотрела на нее и нахмурилась.
   — Как тебя угораздило?
   От необходимости объясняться девушку спас сигнал о начале обратного отсчета. Она окинула взглядом панель, подтверждая готовность систем, и в центре ее дисплея, как всегда чуть дрогнув, возник паук «Ангелмассы-Центральной».
   За ее спиной с шипением распахнулся люк. Обернувшись, Чандрис увидела входящего Форсайта.
   — Все в порядке, Сенатор? — окликнул его Ханан.
   — Да, спасибо, — сказал Форсайт. Он посмотрел на Косту, на свое прежнее место, и Чандрис на мгновение показалось, что он потребует его освободить. Но Форсайт удовлетворился одним из откидных сидений. — Роньон был в своей каюте, — добавил он, пристегивая ремни. — Он облился маслом и смывал его в душе.