Зан Тимоти. Ангелмасса

   Чандрис моргнула, смахивая выступившие на глазах слезы.
   — Врачи ничего не могли сделать?
   — В том-то и дело. — В голос Ханана вкрались странные нотки. — В том-то и дело, что могли.
   Чандрис обернулась, ожидая увидеть в его глазах гнев, но увидела только печаль.
   — Не понимаю, — осторожно сказала она.
   Ханан чуть слышно вздохнул.
   — Паралич можно было вылечить, Чандрис, — ответил он, разглядывая свою дрожащую руку. — Не просто ослабить, а полностью излечить. Для этого требовалась сложная нейрохирургическая операция и шесть месяцев интенсивной терапии… а также два миллиона райя.
   Перед мысленным взором Чандрис невольно возникла картина из ее жизни в Баррио: старый Флавин бредет по улице, припадая на негнущуюся ногу, коленный сустав которой можно было без труда заменить протезом.
   — Мне очень, очень жаль. — Это было единственное, что она могла сказать.
   Ханан оторвал взгляд от своих рук и, отогнав воспоминания, натянуто улыбнулся.
   — Мне тоже было очень жаль, — сказал он. — Долгое время я воспринимал случившееся как катастрофу. Но я не просил в долг, понимая, что, даже если займусь медициной, смогу расплатиться лишь к концу жизни.
   Чандрис кивнула, вспоминая старую поговорку.
   — Богатый становится еще богаче…
   — А у бедняка заводятся детишки, — закончил Ханан.
   — Что?
   — Не обращай внимания. Это мой собственный вариант. — Он вскинул бровь. — Что ж, теперь твоя очередь.
   Желудок Чандрис превратился в тяжелый камень.
   — Его зовут Триллинг Вейл, — заговорила она. — Два года он был… — Девушка нерешительно умолкла, подбирая нужное слово.
   — Твоим любовником? — произнес Ханан.
   — Да, и любовником тоже. Но не только. — Чандрис покачала головой. — Вы должны понять, что такое Черный Баррио, Ханан. Множество нищих, воров и мошенников — точь-в-точь как в районе Магаски у космопорта.
   — Звучит довольно мрачно.
   — Да уж, там не до веселья. Я начинала подручной у карманников — заманивала жертву и отвлекала ее внимание. Постепенно мои дела шли в гору, и я сама стала воровать.
   — Одна?
   — Я никогда не оставалась одна, — ответила Чандрис. — Но и заботой никто меня не баловал. Как правило, мужчины держали меня при себе, чтобы использовать в своих делах. А потом, когда мне исполнилось четырнадцать, я встретила Триллинга.
   Чандрис отвернулась к фланцу, чтобы Ханан не видел ее лицо.
   — Сначала он был по-настоящему добр. Заботился обо мне, как никто другой. Он приютил меня, учил всевозможным трюкам, знакомил со своими друзьями… — у Чандрис перехватило горло.
   — Что же произошло? — после короткой паузы спросил Ханан. — У него появилась другая женщина?
   Чандрис фыркнула.
   — Только не у Триллинга, — ответила она. — Он всегда говорил, что способен любить только одну. Насколько я знаю, за все время, что мы были вместе, он ни разу мне не изменял. Нет, дело в том, что он начал вести себя… необычно. Точно говоря, странно. Пытался воровать, не подготовившись, и впадал в бешенство, когда жертва поднимала шум. Злился на меня без причин, порой несколько дней кряду пребывал в черной меланхолии. Неожиданно исчезал в самое неподходящее время и взрывался, когда я пыталась выяснить, где он был. Начал увлекаться наркотиками.
   — Можно подумать, речь идет о человеке на пороге психического срыва, — заметил Ханан. — Ты не пыталась уговорить его проконсультироваться со знающими людьми?
   — Дважды в неделю. Но всякий раз, когда я это предлагала, он выходил из себя. Вдобавок Триллингу не с кем было пообщаться. К этому времени от него отвернулись почти все друзья. Они утверждали, что он вот-вот окончательно свихнется и у них нет желания оказаться рядом, когда это произойдет.
   — Хорошие у него друзья, — пробормотал Ханан.
   — Для Баррио это в порядке вещей, — объяснила Чандрис. — Никто ни для кого ничего не станет делать, если не рассчитывает получить выгоду.
   — Что ж… — Ханан поскреб щеку. — Но ты-то ведь осталась с ним. Насколько я понимаю, это не сулило тебе ничего хорошего.
   Губы Чандрис искривились.
   — Только не приписывайте мне благородных побуждений, Ханан, — сказала она. — Я и не думала о них. Просто Триллинг даже в самые тяжелые моменты оставался моей единственной опорой, и я не хотела его терять. А может быть, я боялась признаться, что уже потеряла. Живя в Баррио, часто приходится лгать самой себе.
   — Людям вообще свойственно обманывать самих себя.
   Чандрис пожала плечами.
   — Пусть так, но все кончилось тем, что я не могла больше терпеть. Я поняла, что должна бежать. — При воспоминании об этом девушку охватила ледяная дрожь. — И я, как последняя дура, сказала Триллингу, что ухожу.
   Ханан приблизился к Чандрис и обнял ее за плечи.
   — Триллинг ударил тебя? — мягко спросил он.
   Чандрис вновь вздрогнула; перед ее мысленным взором появлялись и исчезали картины из прошлого.
   — Он не коснулся меня даже пальцем, просто стоял и смотрел на меня безумным взглядом. А потом подробно, в мельчайших деталях, объяснил, что он со мной сделает, если я попытаюсь от него уйти. — Чандрис покачала головой. — До сих пор не понимаю, как мне это удалось. Должно быть, он не поверил, что я говорю серьезно.
   Несколько минут они молчали. Чандрис прильнула к Ханану; его близость приносила ей чувство тепла и покоя. Каким-то непостижимым образом это ощущение напоминало ей лучшие дни с Триллингом. Но было в нем и нечто совершенно новое. В объятии Ханана не угадывалось и следа чувственности или того хищного пыла, который буквально пронизывал каждое слово и поступок Триллинга. Ханан прикасался к ней как друг — ни больше и ни меньше. И ждал в ответ того же самого.
   Чандрис понимала, что теперь ей будет еще труднее расстаться с Девисами.
   Она моргнула, смахивая слезы с ресниц, и отстранилась.
   — Мне уже лучше, — пробормотала она. — Спасибо.
   Ханан отвел руку.
   — Не правда ли, хорошая память — не всегда благословение небес, — заметил он.
   — Хорошая память — вовсе не благословение, — с горечью произнесла Чандрис. — Это всего лишь полезный инструмент вора и мошенника. И уж коли речь зашла об инструментах… — Вздохнув, девушка вновь потянулась к рукоятке ключа.
   И в тот же миг со стороны ворот донесся скрип щеколды.
   Триллинг! Чандрис подпрыгнула, ударившись головой о фюзеляж корабля и лихорадочно семеня ногами в поисках опоры. Она рывком развернулась и сунула руку в ящик с инструментами, ища что-нибудь — любой предмет, который мог послужить оружием. Скорее наудачу, чем сознательно, она выхватила длинную отвертку, попробовала пальцем остроту ее лопатки и выглянула из-за широкой спины Ханана…
   Это был не Триллинг. Это был Коста, замерший в воротах, словно испуганный зверек.
   — Э-э-э… здравствуйте, — выдавил он. Его глаза метались от отвертки в руке девушки к ее лицу и обратно. — Я, кажется, пришел не вовремя…
   — Нет-нет, — оживленным тоном заговорил Ханан. Его серьезность испарилась без следа. — Ты здесь ни при чем. Просто я отмочил глупую шутку, и Чандрис приняла ее на свой счет. Входи же, входи.
   Явно продолжая терзаться сомнениями, Коста медленно шагнул в ворота.
   — Если я не вовремя, то…
   — Все в порядке. — Ханан сделал приглашающий жест. — Чандрис, убери эту железку. Какими судьбами тебя к нам занесло? Хочешь еще разок слетать к Ангелмассе?
   — Я полагала, к этому времени твой кредит уже восстановят, — вмешалась Чандрис, не дав молодому человеку открыть рот. Она с отвращением бросила отвертку на лоток. Присутствие Косты всегда вызывало у нее досаду, но в эту минуту он был особенно неприятен ей.
   Чандрис заметила, как на щеке Косты дрогнула мышца.
   — Как выяснилось, напрасно, — ответил он.
   — Странно. — Ханан нахмурился. — Мы думали, это всего лишь конторская ошибка.
   — Я тоже, — сказал Коста. — По всей видимости, ситуация намного сложнее. Но в чем именно дело, я не знаю. Директор Подолак навела справки, но так и не смогла получить вразумительных ответов.
   «Должно быть, объявился клиент, которого ты хотел обобрать», — с мстительным удовлетворением подумала Чандрис. Если бы только Ханан пожелал ему всего хорошего и отправил восвояси…
   — Мы стартуем через двое суток, — сказал Ханан. — Если хочешь, будем рады взять тебя с собой.
   Коста бросил взгляд на девушку.
   — Я почему-то сомневаюсь, что вашу радость разделят остальные. Однако на сей раз мне нет смысла лететь. Я хотел бы провести эксперимент в условиях, которые, по расчетам, вызывают радиационные всплески, но, пока мой кредит заморожен. я не могу получить новое оборудование.
   — Нельзя ли обойтись твоей старой аппаратурой? — спросил Ханан. — Как-нибудь модернизировать ее?
   — Именно этим я сейчас занимаюсь, — ответил Коста. — Но дело продвигается слишком медленно.
   — Что ж, если тебе нужны инструменты, воспользуйся нашими, — сказал Ханан. — Жаль, что мы не можем предложить тебе что-нибудь получше. Корабли-охотники крайне стеснены в средствах.
   — Понимаю. Спасибо за предложение. В сущности, я пришел только, чтобы проведать вас. — Коста вновь посмотрел на Чандрис, на сей раз увереннее. — Я почему-то не мог дозвониться до «Газели».
   — Вот как? — произнес Ханан, вопросительно взглянув на девушку.
   — У нас были неполадки с внутренней телефонной сетью, — невозмутимо ответила та. — Мы не могли принимать входящие вызовы. Я уже занимаюсь этим.
   — Ага. — Ханан на секунду задержал взгляд на Чандрис, потом вновь повернулся к Косте. — Извини, что заставили тебя поволноваться. Как видишь, я выздоровел — в достаточной мере, чтобы Орнина опять погнала меня на работу. Кажется, ты что-то говорил о теориях, которые объясняют радиационные всплески?
   Щека Косты вновь дернулась.
   — Так мне сказали в Институте. Доктор Кахенло полагает, что это эффект самофокусировки, вызванный падением в Ангелмассу предмета, выброшенного одним из охотников. Но я в этом не уверен.
   — Помнится, Аккха тоже не вызывала у тебя восторга, — вмешалась Чандрис. — Быть может, ты назовешь хотя бы одну теорию, которая тебе нравится?
   Коста сердито посмотрел на нее.
   — Лично я склоняюсь к мысли о том, что поток ангелов — это целенаправленное вторжение извне, — бросил он. — Вторжение, задача которого — превратить обитателей Эмпиреи в нелюдей.
   — К несчастью, в этом деле нам совсем не нужна помощь чужаков, — пробормотал Ханан, искоса поглядывая на девушку. — В сущности, мы с Чандрис только что говорили об этом.
   Коста посмотрел на него, затем перевел взгляд на Чандрис и пожал плечами.
   — Как бы то ни было, я написал статью — результаты, комментарии, всевозможные объяснения случившегося. Посмотрим, какую реакцию вызовет моя работа. — Он помедлил. — В разговорах с двумя-тремя людьми я упомянул и о вашей идее насчет чужака, попавшего в ловушку. Они сказали, что этой теории уже много лет.
   — Старая еще не значит ошибочная, — возразил Ханан. — Сумел ли кто-нибудь из них убедительно опровергнуть ее, или они отделались заумно-язвительными замечаниями?
   — В большинстве — последнее, — ответил Коста. — Один из этих людей сравнил ее с древней эпициклической теорией планетарного движения. Сказал, что она скорее запутывает, чем проясняет дело.
   — Ты с этим согласен?
   — Не знаю, — признался Коста. — Честно говоря, это еще одна причина, побудившая меня прийти к вам. Я подумал, может быть, вы согласитесь еще немного поговорить со мной об этом. Если, конечно, вы не очень заняты, — торопливо добавил он.
   — Чудесная мысль, — вмешалась Чандрис, подпустив в свой голос ехидную нотку. — Загляните к нам месяцев через шесть. Или через восемь, если нас и дальше будут отрывать от работы.
   Коста покраснел.
   — Извините, — произнес он, отступая к воротам. — Я не хотел вам мешать.
   — Не обращай внимания на Чандрис, — сказал ему Ханан. — Если у тебя действительно есть свободное время, еще одна пара рук будет нам нелишней. Ты как?
   — Э-э-э… — Коста встревожено посмотрел на девушку. — Я с радостью. Почему бы нет?
   — Вот и хорошо. — Ханан отодвинулся от Чандрис. — Если ты не против, помоги ей заменить соединители, а я поднимусь на борт и включу на прогрев течеискатель.
   Не дожидаясь ответа, он нырнул под фюзеляж «Газели» и отправился к люку. Коста посмотрел на ощетинившуюся Чандрис.
   — Итак, — заговорил он, шагая к ней с видом человека, приближающегося к крупной собаке. — Чем могу быть полезен?
   — Ничем, — проворчала девушка, поворачиваясь к нему спиной. Сунув руки в люк обслуживания, она начала откручивать ослабленную гайку. — Я серьезно. Если хочешь помочь, догоняй Ханана. А еще лучше — уматывай отсюда.
   Она почувствовала, как Коста подошел к ней сзади.
   — Послушай, мне очень жаль, что я тебе не нравлюсь, — сказал он. — Если хочешь знать правду, я тоже не в восторге от тебя. Дело в том, что Орнина и Ханан оказали мне огромную услугу, и я хотел бы хоть чем-то их отблагодарить. Не знаю, сумеешь ты это понять или нет.
   Чандрис стиснула зубы так, что заныли челюсти; но в данных обстоятельствах ей нечего было ответить.
   — Подай-ка мне вон ту шайбу, — велела она.
   Несколько минут они трудились молча; Чандрис выполняла работу, а Коста по ее требованию подавал детали и инструменты. Девушка уже затягивала последнюю муфту, когда зажурчал телефон, висевший на ручке инструментального ящика.
   — Чандрис? — послышался голос Ханана.
   — Я здесь, — отозвалась девушка, еще раз проверяя все соединения. — Думаю, можно испытывать.
   — Отлично, — сказал Ханан. — Коста еще там?
   Чандрис подавила желание ответить какой-нибудь колкостью.
   — Да, — бросила она.
   — Хорошо… — раздался щелчок переключения. — Говорите, господин Джази.
   Чандрис услышала незнакомый голос:
   — Джереко?
   Коста испуганно вздрогнул:
   — Это ты, Язон?
   — Я, — ответил Джази. — Наконец-то я тебя отыскал. Дозвониться до «Газели» было не так просто. Послушай, ты должен немедленно вернуться.
   — Что случилось?
   Что-то в голосе, которым Коста произнес эти два слова, заставило Чандрис повернуть голову и внимательно к нему присмотреться. На лице Косты появилось напряженное выражение, словно у человека, который встретился не просто с крупной собакой, а с собакой, которая уже оскалила зубы.
   — Ничего не случилось, — ответил Джази, как будто не уловив в голосе Косты ничего особенного. А может, он и впрямь ничего не заметил. — По крайней мере, в обычном смысле этого слова. Но, думаю, тебе будет интересно взглянуть.
   Коста посмотрел на Чандрис и провел языком по верхней губе.
   — Конечно. Постараюсь добраться как можно быстрее.
   — Прекрасно. Комната 2205. Лаборатория Краюрова.
   — Хорошо.
   Раздался щелчок отключения удаленной связи.
   — Джереко? Что-нибудь стряслось? — спросил Ханан.
   — Нет, ничего, — ответил Коста, но его лицо оставалось напряженным. — Мне нужно возвращаться в Институт. Извините.
   — Все в порядке, — заверил его Ханан. — Мы еще увидимся.
   — Надеюсь. — Коста кивнул Чандрис, рассеянно попрощался и зашагал к воротам.
   Чандрис смотрела ему вслед, терзаясь смутной тревогой. Все повторилось вновь. Коста держался как нормальный человек… и вдруг повел себя странно.
   Что с ним творится, с этим парнем?
   Она повернулась к люку, чувствуя, как в ее душе поднимаются гнев и раздражение. Странности Косты ее не волновали. Главное было в том, что, если он начнет околачиваться рядом с «Газелью» — а Ханан разве что не выписал ему пригласительный билет, — то она волей-неволей будет вынуждена остаться. Что бы ни задумал Коста, она не могла бросить Девисов наедине с ним.
   И если Коста думает, что ему удастся вывести ее из игры, то его надежды напрасны. Чандрис доводилось противостоять людям, умевшим делать это куда лучше. Даже если Коста попытается соблазнить ее при помощи возбуждающей косметики, о которой упоминал…
   Чандрис нахмурилась. Возбуждающая косметика?
   — Чандрис, — послышался голос Ханана. — Ты еще там?
   Девушка заставила себя вернуться к работе.
   — Разумеется, — ответила она. — Я готова. Можете включать.
   — Прекрасно. Начинаем.
   Из люка донеслось тихое шипение. Внимательно присматриваясь к. стыкам в поисках инея на месте утечки, Чандрис выругалась.
   Будь он проклят, этот Коста.
 
   Импульс пересек экран; ровная горизонтальная линия, ничего особенного.
   — Видел? — спросил Краюров.
   — Видел, — сказал Коста.
   — Хорошо. — Краюров нажал несколько клавши. — Смотри, что будет теперь.
   Импульс вновь начал чертить линию, но на полпути чуть замедлил свое продвижение. Нырнув вниз, он описал нечто вроде параболы и возобновил горизонтальный ход уровнем ниже.
   — Вот, — с мрачным удовлетворением произнес Краюров. — Узнал?
   Коста покачал головой:
   — Нет. А что, должен был?
   — Ради всего святого, где твои мозги? — проворчал Краюров. — Это кривая отклика логической цепи Лэнтриллина. Слышал, надеюсь?
   Коста кивнул, охваченный оцепенением и чувством нереальности происходящего. Разумеется, он знал о логических цепях Лэнтриллина. Пятьдесят лет назад на их основе строились самые мощные компьютеры Пакса серии «Супермастер». Одно время их считали ключом к созданию по-настоящему разумного искусственного интеллекта.
   Но для того, чтобы воспроизвести их отклик…
   — И вы располагаете всего лишь девятью ангелами? — Голос Косты эхом отозвался в его собственных ушах.
   — Именно. — Ответ Краюрова тоже прозвучал необычно. — Девять ангелов, размещенные в узлах решетки три на три. Если не веришь, можешь сосчитать сам.
   — Решетка, которая должна быть электронейтральной, — добавил Язон.
   — Теоретически, — проворчал Краюров. — Но, поскольку такое поведение ангелов не предусматривается никакими теориями… кто знает?
   Коста пытался стряхнуть с себя оцепенение.
   — Когда вы собираетесь опубликовать эти результаты? — спросил он.
   Глаза Краюрова расширились.
   — Ты слишком многого от меня хочешь, Джереко. Я обнаружил эффект лишь сегодня утром, вдобавок он проявляется лишь в двух случаях из ста. Мы только в начале пути.
   — Понимаю, — сказал Коста. — Но мне кажется, предварительный отчет мог бы…
   — Вызвать настоящую бурю, — вмешался Язон. — Суди сам, Коста, в Институте достаточно людей, которые отрицают идею о том, что ангелы — это кванты добра. Представляю, что они скажут, если ты заявишь им, будто бы ангелы могут оказаться квантами разума.
   — К тому же публиковать такие результаты было бы преждевременно, — добавил Краюров. — Допустим, решетка ангелов три на три способна имитировать один из лэнтриллиновских откликов. Как насчет решетки четыре на два? Или три на три с одним пустым узлом? Как поведет себя сферическая конфигурация или та же квадратная решетка, но растянутая? Или…
   — Сдаюсь, — перебил Коста, подняв ладонь. — Вы меня убедили.
   — Прекрасно. — Краюров буравил его взглядом. — Тогда уразумей следующее: ты оказался здесь только благодаря Язону, который решил, что это тебя заинтересует, и уговорил меня продемонстрировать тебе эксперимент. Если ты проболтаешься до того, как доктор Кахенло даст «добро», меня отправят к биологам мыть пробирки.
   — Понимаю, — сказал Коста. — Поверь, я умею хранить секреты.
   — Надеюсь. — Краюров повернулся к экрану, задумчиво морща лоб. — И все же, что ты об этом думаешь? Только честно.
   Коста медленно покачал головой.
   — Теряюсь в догадках, — признался он. — Я не могу отделаться от мысли о том, что охотники были правы.
   — Ну да, теория о чужаках, попавших в ловушку. — Краюров кивнул, кривя губы. — Я привык считать ее чересчур примитивной, но теперь не уверен в этом.
   — Давайте не будем увлекаться мистикой, — предостерег Язон. — Нет никаких причин, мешающих ангелам быть квантами добра и разума одновременно.
   Краюров негромко присвистнул.
   — Вот так идейка! Я скорее поверил бы в чужаков.
   — Не беспокойся, — сухо сказал ему Язон. — Я тоже экспериментатор. Что я знаю о теории?
   — Теоретики без труда перечислят множество явлений, куда более необычных, чем наша находка, — бросил Краюров. — С десяток из них объявят о своих открытиях уже к середине того дня, утром которого мы опубликуем свои результаты.
   — Кое-кто из моих знакомых теоретиков — и того раньше, — согласился Коста. — Могу ли я помочь тебе и доктору Фрешни в решении этой загадки?
   — У тебя полно своих… ах да, — перебил себя Краюров, посмотрев на Язона. — Джази сказал мне, что сейчас ты не у дел. М-да. — Он задумчиво поскреб подбородок. — Может быть, мы найдем тебе применение. Но сначала я должен посоветоваться с Фрешни.
   — У вас будет много работы, — напомнил Коста. — Лишняя пара рук ускорит дело.
   — Верно, — признал Краюров. — С другой стороны, Фрешни может предпочесть быстроте секретность.
   — Но я уже все знаю, — возразил Коста. — И многое умею — доктор Кахенло поручится за меня.
   Язон глядел на него, склонив голову набок.
   — Уж очень рьяно ты рвешься в бой, — заметил он. — Наверное, тому есть причина?
   Коста посмотрел ему прямо в глаза.
   — Целых две, — ответил он. — И обе — мое личное дело.
   — Ага, — осторожно произнес Язон. — Как скажешь.
   Коста перевел взгляд на Краюрова:
   — Я возвращаюсь к себе в лабораторию — у меня появилась идея провести несколько экспериментов, и я хочу набросать план. Дайте мне знать о решении доктора Фрешни.
   — Ладно, — ответил Краюров тем же осторожным тоном, что и Язон.
   Первое правило шпионажа — никогда не привлекай к себе излишнее внимание. Слова инструктора вновь и вновь звучали в мозгу Косты, когда он покидал комнату. Но в это мгновение ему было все равно. Убаюканный дружеским расположением окружавших его людей и идеалистическими разговорами о квантованном добре, он и думать забыл о задании, которое должен был выполнить на Эмпирее.
   Однако открытие Краюрова вновь напомнило Косте о его долге. Ведь если ангелы — это зачаточная форма разума, даже если они всего лишь особым образом организованные элементы, значит, чуждое вторжение на Эмпирею действительно существует. Вероятно, оно преследует благие цели… а может быть, и нет.
   Перед мысленным взором Косты появилась малютка Ан-гелика, мирно спящая в своей колыбельке. Ему вспомнилась древняя поговорка — грехи отцов ложатся на детей.
   Выругавшись, Коста торопливо зашагал по коридору к своей лаборатории. Он привлекает к себе внимание? Ну и пусть!
 
   Форсайт медленно, внимательно изучал статью, не упуская самых мелких подробностей. Вот оно. Наконец-то он получил оружие, которым сумеет встряхнуть погрязших в самодовольстве коллег. Всплески радиации, повредившие более десятка кораблей и полностью уничтожившие один из них, — лучшего повода нельзя было и придумать.
   Он вывел на экран первую страницу, на которой были указаны название статьи и ее автор. Словно по иронии судьбы, им оказался Коста Джереко — тот самый молодой человек, которому Форсайт так старательно пытался заткнуть рот.
   Форсайт открыл файл со своими распоряжениями. Устроить судьбу Джереко проще простого. Разблокировать его кредит — дело двух минут. Было бы неплохо подбросить ему дополнительное финансирование, разумеется, при условии, что он будет продолжать исследования в данном направлении. Для этого нужно выделить ему персональный грант или даже нанести личный визит…
   Пальцы Форсайта зависли над клавишами. На экране вспыхнула фамилия Джереко со ссылкой на другой файл. Форсайт вызвал его, отметив, что новый документ был прислан лишь вчера утром, и начал читать.
   Дойдя до середины первой страницы, он схватил свой жезл и вызвал Пирбазари.
   К тому времени, когда появился помощник, Форсайт уже изучил документ и вновь перечитывал ключевые места.
   — Слушаю, Верховный Сенатор, — сказал Пирбазари, закрывая за собой дверь.
   — Я читаю досье на Косту Джереко, — произнес Форсайт. — Ты сам его составлял?
   — Да, сэр, — подтвердил Пирбазари. — Забавно, не правда ли?
   — Если словом «забавно» ты называешь полный абсурд, то я могу лишь удивиться твоему легкомыслию, — проворчал Форсайт. — Как могли затеряться все свидетельства о прошлом Джереко? Особенно документы, по которым проходила столь значительная денежная сумма?
   — Не знаю, сэр, — ответил Пирбазари. — По крайней мере, пока. Мы пытаемся проследить путь, по которому они были переданы, но до сих пор безрезультатно. — Он приподнял бровь. — Однако сегодняшнее курьерское судно с Бальмораля доставило сведения, которые могут пролить свет на эту загадку, — когда вы меня вызвали, я как раз собирался обратить на них ваше внимание. Университет Кларкстона в Кейрнгорме сообщает, что у них никогда не было студента Косты Джереко. Люди с таким именем не прибывали к ним ни с Лорелеи, ни откуда бы то ни было еще.
   Форсайт во все глаза смотрел на помощника.
   — Что?!
   Пирбазари хмуро кивнул:
   — Да, сэр, я тоже видел в его личном деле направление университета. Без него Институт изучения Ангелмассы не принял бы Джереко.
   Форсайт посмотрел на экран и судорожно сглотнул.