Зан Тимоти. Ангелмасса

   Вернее сказать — почти полностью, потому что впервые за несколько последних минут он смог отвлечься от состояния своего пищеварительного тракта и обратить внимание на качество воздуха в корабле.
   Он замер у люка и глубоко втянул в себя воздух, ловя ускользающие воспоминания об этом запахе. Где он с ним сталкивался? Во время подготовки к экспедиции? В университете?
   Внезапно его осенило. Сдвинув в сторону люк, он вошел в каюту и включил интерком.
   — Ханан, — сказал он в микрофон.
   — Слушаю, — отозвался Ханан. — Вам уже лучше?
   — Спасибо, я в порядке, — произнес Коста. — Но о вашей вентиляционной системе этого не скажешь. По-моему, начинает барахлить один из фильтров газоочистки.
   — Да, я тоже уловил запах, — проворчал Ханан. — Думаю, это третий фильтр — в последнее время он то и дело доставляет нам неприятности. Взгляну на него, как только мы пройдем через ускоритель.
   — Быть может, я займусь им прямо сейчас? — предложил Коста. — Мне все равно нечего делать.
   Он ожидал решительного отказа. Доброхоты никогда не принимают чужую помощь, хотя сами настойчиво навязывают ее окружающим. Однако…
   — Разумеется, — сказал Ханан. — Инструменты в носовой мастерской. Включите дисплей в своей каюте, и я покажу вам ее расположение, а также схему вентиляции.
   Схема оказалась не столь проста, как, по всей видимости, считал Ханан, но «Газель» была маленьким кораблем, и Косте потребовалось лишь несколько минут, чтобы найти инструменты и обнаружить неисправный фильтр. Сняв кожух, он заглянул внутрь.
   Инструкторы настойчиво втолковывали Косте, что миры Эмпиреи провели в отрыве от технического прогресса Пакса более двух веков, и он вновь и вновь убеждался в этом, работая с оборудованием Института. Однако ему не составило труда разобраться в таком простом устройстве, как газовый фильтр.
   Технические чудеса вроде стартовой тарелки — совсем другое дело.
   По спине молодого человека разлился неприятный холодок. Стартовая тарелка. Эмпиреанская гиперпространственная сеть тоже могла поразить воображение, но у Косты было хотя бы смутное представление о том, как следует преобразовать уравнения теории ускорителя, чтобы на их основе построить сеть. Зато стартовая тарелка казалась настоящим волшебством.
   Волшебством, о котором армейские наставники Косты не обмолвились даже словом. Волшебством, о котором ни Плеши, ни Телтхорст даже не подозревали.
   С другой стороны, если забыть о теориях, сами ангелы тоже были чудом.
   Ангелы…
   Несколько долгих секунд Коста смотрел на гудящий фильтр, вернувшись мыслями в рубку к Ханану и его странной идее. Странной… и тем не менее, чем дольше Коста думал о ней, тем труднее было выбросить ее из головы.
   Коста уловил ее суть. История никогда особенно его не интересовала, но он знал достаточно, чтобы понять, о каком процессе говорил Ханан — о процессе, который вновь и вновь происходил в мирах, колонизованных Паксом. Ханан был прав; человечество вырвалось в космос, но это нимало не способствовало расцвету культуры и установлению дружественных или хотя бы терпимых отношений между людьми. В сущности, чаще всего происходило обратное.
   — Ждете, пока он сам отремонтируется?
   Коста повернулся, и резкое движение в пониженном поле гравитации швырнуло его на палубу. Разумеется, это была Чандрис. Она стояла в трех метрах от него, небрежно прислонясь к проему люка.
   — Вы испугали меня, — с упреком сказал Коста, цепляясь за кожух фильтра, чтобы восстановить равновесие. По крайней мере, он попытался говорить с упреком, но его слова прозвучали попросту нервно. — Я не знал, что вы здесь.
   — И не должны были, — произнесла девушка. — Вы будете ремонтировать фильтр или нет?
   Проглотив язвительный ответ, Коста открыл ящик с инструментами.
   — Я вижу, вы обожаете незаметно подкрадываться к людям, — сказал он, принимаясь за работу.
   — А вы обожаете таращиться внутрь механизмов, — парировала Чандрис.
   — Я размышлял о том, что Ханан говорил об ангелах, — отозвался Коста. — Особенно о его утверждении, будто бы они содержат в себе чуждые жизненные формы. Неужели он действительно в это верит?
   — Почему бы вам не спросить Ханана?
   И это — в ответ на попытку проявить вежливость.
   — Я сам справлюсь с фильтром, — проворчал Коста. — Вам нет нужды стоять у меня над душой. Разве что вы сомневаетесь, что я сделаю все как надо.
   — Мне — и вдруг сомневаться в вас? — с неприкрытым сарказмом произнесла девушка. — Безбилетной воровке, объявленной в розыск, — и не доверять добропорядочному, высокообразованному гражданину, который стоял рядом и позволил ей ускользнуть от полиции? Что за нелепая мысль.
   Коста собрал волю в кулак. Он знал, что Чандрис когда-нибудь непременно задаст этот вопрос.
   — Я не хотел вмешиваться, — сказал он, пытаясь говорить смущенным искренним тоном и мысленно скрещивая пальцы. — Я только что впервые попал на Сераф и боялся, что вы втянете меня в какую-нибудь историю. Насколько я понимаю, уже тот факт, что я провел вас мимо полицейских, мог быть впоследствии расценен как укрывательство правонарушителя.
   Он отважился бросить взгляд поверх плеча, чтобы проверить, какое впечатление произвели его слова, но тщетно — лицо девушки не выражало ровным счетом ничего.
   — А потом, в Институте? — осведомилась она.
   — Было уже поздно поднимать шум, — ответил Коста, поворачиваясь к фильтру. — Однажды я уже упустил вас, и безопаснее всего было ответить на ваши вопросы и убраться восвояси, прежде чем кто-нибудь вас опознал.
   — Особенно пока вы находились рядом.
   — И это тоже.
   — Ага. Ну и, конечно же, когда вам потребовалось добраться до Ангелмассы, вы первым делом подумали о «Газели».
   Коста сдержал готовое вырваться проклятие.
   — Это никоим образом вас не касается, но «Газель» была пятнадцатым судном, на которое я попытался попасть. Большинство владельцев гнали меня прочь, даже не выслушав. — Он помедлил, но потом решил, что Чандрис сама напросилась на ответную колкость. — Я подумал, что люди, которым хватило великодушия нанять вас, не откажутся взять меня с собой.
   — Вы очень любезны, — невозмутимо произнесла девушка. — Расскажите мне о Бальморале.
   Коста моргнул.
   — О чем?
   — О Бальморале, — повторила Чандрис. — Если помните, это планета, на которой вы выросли.
   — Я рос не на Бальморале, — возразил Коста, чувствуя, как его шея покрывается тонким слоем пота. Если Чандрис вздумает покопаться в его легенде… — Я провел детство в маленьком городке Палтейн на Лорелее. На Бальморале я только учился в колледже.
   — Ах, да, — сказала Чандрис, нимало не смущенная своим промахом. — Тогда расскажите о своем колледже на Бальморале.
   — Что именно вы хотите узнать?
   — Все, — ответила девушка. В ее голосе зазвучал металл. — Какой там климат, как выглядят здание университета и его территория, люди, с которыми вы там познакомились… Все подряд.
   И если я ошибусь… Глубоко вздохнув, Коста собрался с мыслями и заговорил.
   Чтобы наладить фильтр, ему потребовалось почти двадцать минут. Все это время он рассказывал не умолкая. Иногда Чандрис перебивала его вопросами, но в основном слушала молча. И, вне всяких сомнений, внимательно следила за его действиями.
   Коста уже прилаживал кожух, описывая горные вершины, которые видел только на снимках, когда пришло спасение.
   — Чандрис? — раздался в интеркоме голос Орнины. — Через несколько минут мы прибываем к ускорителю. Ты не могла бы мне помочь?
   — Приду через минуту, — ответила девушка. — Коста уже заканчивает.
   — Отлично. Спасибо, Джереко. Вы избавили Ханана от нудной работы.
   — Не стоит благодарности, — сказал Коста.
   Интерком щелкнул и отключился.
   — Увидимся позже, — сказала Чандрис, шагнув к люку.
   — Вы оставляете меня в одиночестве? — язвительно произнес Коста. — Означает ли это, что я выдержал испытание?
   Чандрис с нарочитой медлительностью повернулась к нему.
   — Вы сами заговорили об этом, Джереко, — произнесла она. — Я не доверяю вам. Уж очень многое в вас вызывает подозрения. Вы слишком умны — точнее, слишком хорошо образованны, чтобы оказаться заурядным мошенником. С другой стороны, вас не назовешь типичным высоколобым небожителем.
   Первым побуждением Косты было все отрицать. Но, посмотрев в эти глаза…
   — Все, что мне нужно от вас и от Девисов, — это возможность добраться до Ангелмассы, — негромко сказал он. — И ничего больше.
   Несколько секунд Чандрис молча смотрела на него. Ее лицо по-прежнему ничего не выражало.
   — Там видно будет, — сказала она наконец и двинулась было к люку, но остановилась. — Кстати, вы были правы, — бросила она через плечо. — Вчера вечером я пролистала бортовой журнал «Газели». В течение последних шести месяцев на поимку одного ангела уходит в среднем трое суток, хотя компания Габриэля при определении расценок по-прежнему исходит из четырех.
   Косте потребовалась секунда, чтобы уразуметь смысл ее слов.
   — Забавно, — пробормотал он. — Быть может, этот прирост хотя бы отчасти объясняется техническими усовершенствованиями?
   Чандрис покачала головой, не поворачиваясь к нему.
   — Девисы уже больше года не обновляли свое оборудование. В сущности, дело обстоит еще хуже — многие из их старых устройств давно требуют замены. Я подумала, что вам будет интересно это узнать. — Она скрылась в люке.
   Коста смотрел ей вслед, чувствуя, как по его спине разливается холодок. Итак, это не просто игра его воображения в совокупности с лукавыми цифрами статистики. Ангелмасса действительно испускает все больше ангелов.
   Неделю назад он бы тихо порадовался тому, что его гипотеза нашла еще одно подтверждение. Но теперь, вспоминая о теориях Ханана…
   — Плевать, — проворчал он, досадуя сам на себя. Он ученый и решает задачу, имеющую чисто научное значение. Ее следствиями, если таковые будут, пусть занимаются другие.
   Легко опустившись на колени в слабом поле тяжести, он начал собирать инструменты, пытаясь отмести свои безотчетные страхи.

Глава 21

   К тому времени, когда Чандрис добралась до рубки управления, искусственная сила тяжести практически исчезла. Она с мимолетным удивлением отметила, что Орнина находится там одна и сидит у пульта в кресле, которое обычно занимал ее брат.
   — Где Ханан? — спросила девушка, направляясь к своему месту.
   — Садись сюда, — велела ей Орнина, указывая на кресло второго пилота. — Поступил сигнал о неисправности топливного насоса маневрового двигателя; Ханан пошел посмотреть, что там и как.
   Чандрис недовольно кивнула. Еще одно свидетельство того, с какой быстротой «Газель» разваливается на части.
   — У нас есть запасные насосы? — спросила она.
   Орнина посмотрела на нее с притворным удивлением:
   — Хочешь сказать, ты до сих пор не вызубрила нашу инвентарную ведомость?
   — Я была занята, — ответила Чандрис, старательно изображая уязвленную гордость. — Я остановилась на букве М и еще не дошла до насосов.
   Орнина улыбнулась:
   — Запасной агрегат у нас имеется. Но успеет ли Ханан смонтировать его, прежде чем мы достигнем Ангелмассы, — совсем другой вопрос.
   Чандрис надула губы.
   — Если потребуется, можно поручить это Косте.
   — Умелец?
   Девушка пожала плечами:
   — Во всяком случае, он знает, за какой конец держать отвертку.
   Зажужжал интерком.
   — Орнина? — раздался голос Ханана. — Выключи питание блока АА-57-С. Я хочу подобраться к кабелю и остаться при этом в живых.
   — Хорошо. — Орнина отстучала команду. — Готово.
   — Вам нужна помощь, Ханан? — спросила Чандрис. — Я могла бы спуститься вниз и…
   — Не надо, я все сделаю сам, — заверил ее Ханан. — Насос можно исправить, но это займет больше времени, чем я рассчитывал. Кстати, если уж речь зашла о времени — долго ли до ускорителя?
   — Еще несколько минут, — ответила Орнина. — Там застрял корабль снабжения, прибывший с «Центральной», поэтому возникла заминка.
   — Как всегда, — заметил Ханан. — Ладно, держи меня в курсе.
   — Дайте знать, если потребуется помощь, — добавила Чандрис.
   — Вряд ли, но все равно спасибо. — Интерком выключился. Чандрис повернулась к Орнине…
   Увидев лицо женщины, она поперхнулась.
   — Вам плохо?
   Орнина посмотрела на нее, безуспешно пытаясь справиться со своим лицом.
   — Все в порядке, — ответила она. Внутренности девушки стянулись тугим клубком.
   — Что-то с Хананом? — спросила она. — Ему хуже? Орнина устало покачала головой.
   — Иначе и быть не может, — сказала она. — У него прогрессирующая болезнь. А прогрессирующие заболевания по определению могут только усугубляться.
   — Если так, его нельзя оставлять там одного, — заявила Чандрис, положив руку на пряжку привязного ремня.
   — Не ходи туда, — сказала Орнина, качая головой. — Теперь ты ничем не сможешь ему помочь. Мы слишком сроднились с тобой.
   Чандрис смотрела на нее во все глаза:
   — Не понимаю.
   — Я и сама не понимаю, — чуть слышно произнесла женщина. Ее лицо вновь исказилось болью. Теперь, когда все было сказано, она не видела смысла ее скрывать. — У Ханана есть причуда, Чандрис. Он легко принимает помощь от посторонних и приятелей, но не выносит, когда ее оказывают родные и близкие друзья. Не знаю, что тому виной — гордость или упрямство.
   Чандрис вспомнила свое первое появление на «Газели»; сравнила слова и лицо Ханана с тем, как он выглядел и вел себя во время самого последнего урока по обслуживанию корабля. Подумала о коротком разговоре полчаса назад, когда Ханан с радостью позволил Косте заняться ремонтом фильтра.
   — Вот зачем вы оставили у себя лишнего ангела, — медленно произнесла она. — Чтобы поддержать непрерывный приток посторонних вроде меня, от которых Ханан согласен принимать помощь. — Девушка посмотрела в глаза Орнины. — Вот только отныне я не чужая вам.
   — Да, не чужая, — согласилась женщина. — Ты гораздо ценнее для нас, чем любой человек со стороны.
   — Это так, но я больше не смогу вам помогать, — возразила Чандрис, чувствуя, как в ее душе поднимается отчаяние. — Какой от меня прок?
   — Ты знаешь корабль лучше, чем мы оба вместе взятые, — сказала Орнина. — Ты лишняя пара рук, причем умелых, и теперь, когда дела Ханана становятся все плачевнее, нам не обойтись без тебя, если мы хотим, чтобы «Газель» продолжала летать.
   — Все это чудесно, — парировала Чандрис. — Я буду поддерживать корабль на ходу, все сильнее уязвляя достоинство Ханана.
   Орнина наставила на нее палец.
   — Запомните одну вещь, юная леди: вы никоим образом не отвечаете за ужимки Ханана, его слабости и приступы ложной гордости. Да, ему неприятно зависеть от людей. Но это реальность, и отрицать ее означало бы со стороны Ханана еще более усугублять свое положение и положение тех, кто его окружает. Когда-нибудь он стиснет зубы и осознает это, но лишь при условии, если мы не будем ему потакать. Ясно?
   — Да, — пробормотала Чандрис.
   — Отлично. — Орнина глубоко вздохнула, и гнев, читавшийся в ее взгляде мгновение назад, исчез без следа. — И еще одно. Нравится тебе это или нет, ты для нас — подарок небес. Ты нужна нам. Более того, мы хотим, чтобы ты была с нами. Мы пять лет привечали бездомных, бродяг и воров, но не встретили ни одного, кто хотя в малейшей степени обладал твоей способностью ладить с нами и с кораблем.
   Сердце Чандрис всколыхнули застарелые опасения.
   — Я не смогу остаться с вами навсегда, — сказала она. — Я и не обещала вам этого.
   — Знаю. — Орнина повернулась к своей панели, но Чандрис успела заметить, что ее глаза увлажнились. — Разумеется, ты вольна уйти от нас, когда захочешь. Просто я хочу, чтобы ты поняла наши чувства.
   На панели вспыхнул сигнал.
   — Похоже, пробка рассосалась, — сказала Орнина. — Нам нужно поторапливаться.
   — Да, пора, — пробормотала Чандрис, с трудом проталкивая слова сквозь стиснутое судорогой горло. Да, она все поняла. Поняла, что, невзирая на свои страхи и привычки, не хочет покидать «Газель». Поняла, что, быть может, впервые в жизни у нее появилась цель, за которую стоит бороться.
   Она больше не воровка. Но она еще не разучилась драться.
 
   Корабль чуть заметно дрогнул, и вместо ускорителя Серафа на экране возникли паучьи лапы полюсов сети «Ангелмассы-Центральной».
   — Вектор приближения? — спросила Орнина, вновь сосредоточившись на управлении кораблем.
   — Зафиксирован и введен в компьютер, — отрывисто произнесла Чандрис, подлаживаясь к голосу женщины. — Однако, судя по всему, впереди плотное движение. Думаю, будет лучше подойти к станции по более широкой дуге, чем обычно.
   — Неплохая мысль. — Орнина кивнула, и ее пальцы заплясали по клавишам. — Давай-ка посмотрим… Как тебе нравится вот эта кривая?
   Чандрис быстро оценила предложенную траекторию.
   — Недурно, — признала она. — Что мне делать — ложиться на новый курс или согласовать его с «Центральной»?
   — Я сама свяжусь с диспетчером, — сказала Орнина, протягивая руку к коммуникационной панели. — Начинай вводить новые данные, чтобы к тому моменту, когда нам дадут «добро», быть наготове.
   Чандрис уже застучала клавишами, корректируя курс, когда за ее спиной зашипел люк. Она оглянулась, ожидая увидеть Ханана…
   — Кажется, мы прибыли на место, — заявил Коста, вплывая в рубку.
   — Помолчите! Мы работаем, — сказал Чандрис, поворачиваясь к своей панели.
   — Прошу прощения, — театральным шепотом произнес Коста, занимая свое место.
   Чандрис не спеша проверила и перепроверила курс и компьютерные данные и наконец добилась желаемого — Орнина завершила свои манипуляции первой.
   — Все готово, — сказала она девушке, выключая коммуникатор. — Вводи команду и исполняй. Привет, Джереко, — добавила Орнина, поворачиваясь к Косте. — Ваше оборудование в порядке?
   — Да, спасибо, — отозвался молодой человек. — И даже лучше. Я думал, что буду вынужден неотлучно находиться у установки, но Ханан помог мне подключить канал вывода к резервной линии «Газели», и теперь я могу управлять приборами отсюда.
   Чандрис почувствовала, как кривятся ее губы. Итак, Коста намерен обосноваться в рубке. Только этого не хватало.
   — Ханан должен был ремонтировать топливный насос, — язвительно бросила она Косте, — а не возиться с вашей аппаратурой.
   — Но он сам настоял, — возразил Коста. — Я не виноват в том, что Ханан из тех людей, которые стремятся всем помогать.
   — Да, он такой, — пробормотала Орнина.
   Чандрис стиснула зубы; что ни говори, они оба были правы. Как ни хотелось ей уязвить Косту, у нее не было причин для упреков.
   — В следующий раз убедитесь в том, что он не занят чем-нибудь важным, — проворчала она.
   — Спешу успокоить вас: больше это не повторится, — натянутым тоном отозвался Коста. — К тому времени, когда мы вернемся на Сераф, мой кредит будет возобновлен, и наши пути разойдутся.
   — Вот и хорошо, — пробормотала Чандрис. Она бросила взгляд на Орнину, потом пригляделась внимательнее. Женщина с преувеличенным вниманием осматривала приборы, а на ее губах играла слабая, но явственная улыбка. — Ну, что еще? — осведомилась девушка.
   — Нет, ничего, — сказала Орнина. Ее улыбка уступила место невинному выражению, так часто появлявшемуся на лице Ханана, когда приближалась кульминация одной из его шуток, которая оборачивалась для собеседника западней. — Откровенно говоря, Джереко, меня очень заинтересовала ваша работа. В чем конкретно заключается ваш эксперимент?
   — Я собираюсь выделить несколько узких полос спектра излучения Ангелмассы, — ответил Коста. — Надеюсь, это поможет понять причины роста производства ангелов в последние месяцы.
   — А оно возросло? — Орнина нахмурилась.
   — Об этом свидетельствуют мои цифры, — сказал Коста. — Уж если на то пошло, то и ваши тоже. — Он оглянулся на девушку. — Чандрис вам не говорила?
   Орнина тоже повернулась к Чандрис и вскинула брови.
   — Это показалось мне несущественным, — сказала девушка, пожав плечами.
   — Может быть, ты права, — согласилась Орнина. — Однако даже самые малозначительные обстоятельства порой оборачиваются очень важными. — Она вновь посмотрела на Косту. — Впрочем, хватит о делах. Расскажите о себе, Джереко.
   Коста набрал полную грудь воздуха, и Чандрис повернулась к своей панели, натянуто улыбаясь. Орнина вступила на территорию, которую они с Костой прошли в разговоре во время ремонта фильтра. На территорию, которую она считала освоенной. Чандрис решила, что нынешняя беседа может оказаться весьма интересной.
   Так и получилось, хотя и несколько неожиданным для нее образом. Рассказ Косты ни в чем не противоречил тому, что он сообщил Чандрис; он безукоризненно воспроизвел очередность событий и описания мест, в которых жил. Его речь была в достаточной мере ясной, точной и искренней, чтобы принять ее за чистую монету.
   Однако все, что он рассказывал, было ложью.
   Чандрис без труда могла указать множество промахов, очевидных для опытного в таких делах человека. Цветистые фразы, звучавшие так, словно их взяли из туристического путеводителя по Бальморалу; дословные выдержки из их разговора наедине — Чандрис по опыту знала, что такое случается крайне редко; осмотрительность, сквозившая в голосе Косты, свидетельствовала о том, что он тщательно формулирует каждую фразу. Ложь от начала и до конца. Отлично продуманная и выученная назубок, но тем не менее ложь.
   В то же время ей не хватало какого-то завершающего штриха, о котором непременно позаботился бы любой мошенник, сумевший выдумать такую замысловатую историю. В голосе Косты не чувствовалось удальства и бесшабашной самонадеянности, присущих по-настоящему умелым выдумщикам, которых Чандрис знавала в Баррио.
   А значит, Коста… кто же он такой?
   Чандрис до сих пор не поняла этого. Но была исполнена решимости доискаться.
   Поэтому она сидела за своей панелью, ловя каждое слово рассказа и предоставив «Газель» воле космических стихий.
   Полностью сосредоточив внимание на Косте, она упустила едва заметный знак, предвещавший тяжелые потрясения.
 
   — …К моему искреннему изумлению, Институт принял мою заявку, — подвел итог Коста. — Не дав им времени передумать, я купил билет на лайнер… — он пожал плечами, — и вот я здесь.
   — И вот вы здесь, — эхом отозвалась Орнина, качая головой, — Коста надеялся, что это жест удивления, а не недоверия. — Весьма занимательная история, Джереко. От всей души надеюсь, что ваши финансовые дела скоро поправятся. Будет очень жаль, если столь многообещающую карьеру погубит такой пустяк, как канцелярская ошибка.
   — Обязательно поправятся, — заверил ее Коста. Он бросил взгляд на затылок Чандрис, чувствуя, как понемногу ослабевает владевшее им напряжение. Он долгие часы заучивал свою легенду, и это время было потрачено не зря. Он выложил ее, не сделав ни одной ошибки и даже кое-где в меру приукрасив. Быть может, он наконец начал свыкаться с ролью разведчика.
   Но потом в каком-то дальнем уголке его сознания прозвучал негромкий тревожный сигнал.
   Похолодев, Коста лихорадочно перебирал в уме слова, которые только что произнес. Не сболтнул ли он напоследок чего-нибудь лишнего?
   И тут он понял, в чем дело — прекратился надоедливый шумный треск, который вызывало вездесущее гамма-излучение.
   А это значило… что же это значило?
   Едва Коста раскрыл рот, чтобы задать вопрос, воздух в рубке содрогнулся от надсадного воя.
   Коста дернулся в кресле, привязные ремни впились ему в грудь. Орнина рывком развернулась к панели, ударила по ней рукой…
   Вой прекратился так же внезапно, как начался.
   — …это такое, черт побери? — раздался в звенящей тишине голос Чандрис.
   — Сигнал бедствия, — напряженным тоном отозвалась Орнина. — Включи локатор и определи местонахождение пострадавшего корабля. Я попытаюсь связаться с ним.
   Чандрис уже хлопотала у своей панели.
   — Кажется, поймала… нет. Их сигнал то появляется, то исчезает.
   — Должно быть, там кошмарная радиация, — пробормотала Орнина. — Может быть, удастся вызвать их голосом… «Газель» вызывает терпящий бедствие корабль. «Газель» вызывает терпящий бедствие корабль. Вы можете ответить?
   Из динамиков донесся шум статических разрядов, сквозь который пробивался неимоверно участившийся треск гамма-излучения.
   — «Газель», говорит «Звездный лучник», — раздался едва слышный из-за помех голос. — Нас накрыл всплеск радиации, мы полностью потеряли управление. Нуждаемся в помощи.
   — Чандрис! — крикнула Орнина.
   — Я не могу удержать их в фокусе, — натянутым голосом отозвалась девушка. — Радиация сбивает настройку.
   — Можешь указать хотя бы приблизительные координаты?
   — Да, но…
   — На первое время этого достаточно, — перебила Орнина. — «Звездный лучник», мы идем к вам. Ориентировочное время сближения — десять минут.
   Послышался звук, похожий на человеческий голос, потом шум усилился, и сигнал пропал.
   — Что они сказали? — спросил Коста.
   — Они сказали: «Поторопитесь», — мрачно произнесла Орнина. Двигатели «Газели», негромко шелестевшие на холостом ходу, взревели, набирая полную мощность. — Продолжай нащупывать их, Чандрис.