Страница:
— Держись от них подальше, — посоветовал Стив. — Я знаю, о чем ты, но не знаю, что это такое.
Довольно долго Поль молчал, потом удивленно пробормотал:
— Ты это мне?.. Да нет, я здесь просто так гуляю… Ты, что ли, меня видишь?.. А как тогда?.. Кто ты?..
Такое впечатление, словно он разговаривает по телефону, и ответные реплики слышны только ему. Лиргисо насмешливо искривил губы, тронул Тину за локоть и кивнул в сторону, они отошли.
— Он вступил с кем-то в телепатический контакт, — прошептал Живущий-в-Прохладе. — Так я и думал, что он на это способен. Но при мысленном диалоге совершенно незачем все проговаривать вслух. Фласс, какая наивность!
— Тебе здесь плохо, но ты не можешь уйти?.. — Поль продолжал общаться с невидимым собеседником. — Жалко, но я ничем не могу помочь… Как это — посмотреть твоими глазами?.. Ну, давай попробуем… — он умолк, потом снова заговорил. — Ненавижу «коконы»… Так это, что ли, больница?.. Ну и обстановочка!.. А это кто?.. Почему?.. Который — вот этот?.. А-а… — он всем телом содрогнулся.
— Поль, ты меня слышишь? — Стив положил руку ему на плечо.
— Порядок, я уже не там, — сказал Поль, не открывая глаз. — Электрический разряд. Вот ублюдки… А, привет! Ты тоже здесь?.. Не знаю, но здесь лучше, чем в твоем «коконе», и ты никому не должен туда возвращаться… Просто иди, куда захочешь, и все… Да не за что! Ты сам в меня вцепился, вот мы и вылетели оттуда вместе. А вас там было много?..
Наконец он попрощался со своим потусторонним собеседником. Окинул комнату затуманенным взглядом, как будто постепенно приходил в себя после тяжелого сна.
— Меня шарахнуло током. Точнее, не меня, а его, но я в это время вроде как у него в голове находился, он сам пригласил, и мне за компанию тоже досталось.
— Расскажи по порядку, — попросил Стив. — Кто это был?
— Я так и не понял. Их там много, этих существ, и с ними плохо обращаются, но уйти оттуда они не могут. Хотя этого я выдернул, теперь он уже где-то далеко и назад не вернется. Я смотрел его глазами, но у него зрение плохое, картинка была нечеткая. Похоже на кошмар, только не в твоем вкусе, — Поль взглянул на Живущего-в-Прохладе, — а на такой унылый, скучный, неряшливый кошмар… Все эти существа заперты в «коконах спасения», как в больнице, но это не больница, а что-то дрянное, вроде тюрьмы. Может, какая-то нелегальная лаборатория? «Коконы» стоят в ряд в большом грязном зале, и еще там ошиваются какие-то небритые морды бандитского вида — то ли санитары, то ли охрана. Эти существа их боятся. Один из санитаров что-то включил на пульте, и тогда нас ударило током. Я не сумел ничего толком выяснить — тот, с которым я разговаривал, был очень растерянный и не особенно умный, как будто немного не в себе, и сам не знал, где находится. Сказал только, что он там уже давно, и ему все время делают больно. Зато он телепат, иначе я не смог бы с ним поговорить. Я вот подумал, если я одного из них оттуда вытащил — может, получится и остальных? Надо сейчас, пока у меня есть настройка на это место… Я пошел!
— Стив, обеспечь ему энергетическую подпитку, — шепнул Лиргисо. — Иначе у него не хватит сил.
— Знаю, — бросил Стив.
— И пусть ему помогут все демоны хаоса! — добавил Живущий-в-Прохладе еще тише.
Тина покосилась на него с недоумением.
Эта «спасательная операция» растянулась на шесть с лишним часов. Поль вытаскивал пленников тусклого больничного кошмара одного за другим. Вначале с каждым возился подолгу, потом нашел алгоритм: объяснить, что он пришел извне и знает путь на свободу — мысленно «сцепиться» с очередным существом — рывок и мгновенное перемещение в безопасное место. Наконец он сказал, что освободил всех, больше там никого не осталось.
— Как ты себя чувствуешь? — озабоченно спросил Стив.
— Нормально.
— Ты израсходовал столько энергии, что хватило бы небольшому заводу на сутки работы. А я сыграл роль высоковольтной линии.
— Спасибо, — Поль слабо улыбнулся. — Зато теперь они свободны. Некоторые благодарили меня, другие уходили молча. Наверное, им нужно время, чтобы опомниться. Последний, которого я оттуда увел, был самый тупой и беспомощный, я с трудом от него отцепился. Он, вроде, добивался, чтобы я его куда-то проводил, но я так и не понял, куда ему надо. Там поблизости есть еще люди, но они другие, на этих не похожи, — улыбка сошла с его лица, он нахмурился. — Странно все-таки… Если я действовал мысленно, как я смог их физически оттуда вытащить? Или все это мне показалось?
— Разве ты так и не понял, что сделал? — Лиргисо внимательно смотрел на него, приподняв бровь. — Похоже, что ты оставил «Контору» без «сканеров»! Признаю, что я был не прав, когда называл тебя киллером-недоучкой, — ты блестяще справился. Куча трупов и никаких следов, как это элегантно…
— Неправда. Я никого не убивал.
— Разве? — Живущий-в-Прохладе глядел на побледневшего Поля с ухмылкой.
— «Сканерам» пришлось бросить свои материальные тела, чтобы оттуда уйти, — вмешался Стив. — Когда я посещаю свой родной мир, я делаю то же самое. Поль, ты ведь общался с ними после того, как вытаскивал их оттуда — разве им было плохо?
— Нет. Они радовались свободе.
— Вот видишь. Им нечего было терять, и для них это был единственный выход. Они разберутся, что им делать дальше, а тебе сейчас надо отдохнуть.
Лиргисо хотел что-то сказать, но встретил взгляд Стива и промолчал.
Значит, флагман «Конторы» где-то рядом, в облаке Тешорва — по всем данным, лаборатория со «сканерами» находилась у него на борту. Наемники Лиргисо небольшими партиями прибывали на Рузу, самый крупный из спутников Норны. Когда подтянутся все, можно будет начинать операцию.
Тина подумала: если она не побывает в каком-нибудь рузианском городе сейчас — просто так, посмотреть — неизвестно, будет ли у нее такой шанс потом, после разборок с «Конторой». С ней попросилась Лейла. От Ни'Алле, силарского искусственного спутника, где спрятана яхта Стива, до Рузы недалеко, и кисель тут разреженный, можно летать напрямую, хотя и не на таких скоростях, как в обычном вакууме. Они взяли бот и отправились на экскурсию.
Зачем «Конторе» понадобилось устраивать базу в облаке Тешорва — это знал только Маршал. На протяжении всего путешествия по кисельной утробе, пронизанной светом здешней ненормальной звезды, Саймон чувствовал себя преотвратно. К экранам внешнего обзора он и близко не подходил — еще смотреть на это… Остальные вели себя по-разному: кто втихую пил (таких вылавливали и отправляли драить седьмой отсек), кто резался в виртуальные игры. Римма Кирч всех подряд задирала и хвасталась тем, что здешняя муть ей нипочем, киселем ее не испугаешь, ведь она запанибрата с высшими силами, и ее вот-вот из простых унтеров-наблюдателей произведут в младшие офицеры Небесного Воинства. Когда Саймон на эту тему сострил, она его стукнула. Он написал на Кирч жалобу и намекнул Груше, что у нее с мозгами не все ладно, а психолог в ответ только задумчиво хмыкнул. Инструктора боевой подготовки мучили всех, от «салаг» до комсостава, многочасовыми тренировками — по приказу Маршала, чтобы морального разложения не допустить. Наконец кисельная эпопея закончилась, прибыли на базу — и тут, как снег на голову, новая неприятность: «Гиппогриф», твою мать, зачумленный корабль!
В лаборатории Пергу все уроды передохли, даром, что в «коконах» лежали. Никаких симптомов, никакой агонии, раз — и клиническая смерть. «Коконы», как и полагается в таких случаях, переключались в режим экстренной реанимации, но толку не было: процессы жизнедеятельности возобновлялись, а сознание не возвращалось — это уже не «сканер» и не человек, просто кусок плоти без намека на умственную активность. Нечто живое, но неодушевленное. Отсюда медики сделали вывод, что неведомое заболевание поражает мозг.
Вначале казалось, что мор охватил только «сканеров», остальные могут не волноваться, но последняя смерть чуть не вызвала на борту панику. Стажер Лехтис. Нытик, слюнтяй, объект холодного презрения Риммы Кирч и всеобщей травли. Тот, кто его завербовал, наверняка потерял не меньше сотни баллов из-за того, что привел в «Контору» негодного человека. На Рубиконе Лехтис попытался дезертировать, его поймали, но суд отложили до прибытия на базу. Саймон знал, почему, Груша объяснил: путешествие по «капиллярам» угнетающе действует на психику, а травить слабака, не сумевшего стать своим в коллективе — это для ребят развлечение, разрядка.
В кают-компании пили пиво, Лехтис тоже был там, забился со своей банкой в дальний угол, как вдруг вскочил, со счастливой улыбкой пролепетал, что за ним пришли ангелы Божьи, чтобы отвести его в рай — и упал замертво. Клиника та же, что у «сканеров» Пергу.
Медики обозвали это «облачной чумой» и объявили профилактическую вакцинацию. Есть так называемые «универсальные» вакцины — синтетические препараты якобы широкого спектра действия, рассчитанные на всякую неизученную заразу. Говорят, иногда помогает. Саймон считал, что это чистейшее надувательство, уловка фармацевтических компаний, но его мнения никто не спрашивал. Ему искололи вены на руках, обе ягодицы и участок под правой лопаткой, не говоря уж об ингаляциях и проглоченных пилюлях, но тут медицинский консилиум допер, что облачная чума — это не инфекция.
И «сканеров», и придурка Лехтиса убило какое-то внешнее воздействие — скорее всего, излучение неизвестной природы, местная чертовщина. По всем данным, оно представляет опасность только для субъектов с расстроенной психикой. Тут бы впору обрадоваться, но когда у тебя все болит после уколов и во рту гадкий привкус, даже самые хорошие новости не добавляют оптимизма. Клисса одно утешало: вакцинация не миновала никого, и остальные на «Гиппогрифе» чувствуют себя не лучше.
Чтобы развеяться, он вместе с Риммой Кирч и ее дружком оперативником Энзо отправился в Солбург, первый по величине рузианский город. Инструкция такая — по одиночке не гулять. И к тому же, эта парочка любила обмениваться впечатлениями о великом и непобедимом Маршале.
Энзо был из тех немногих, кто продолжал относиться к Римме хорошо, несмотря на все ее закидоны. Они шли рядышком по солбургской улице, и Кирч увлеченно рассказывала о высших силах, которые все про всех знают, за всеми наблюдают и самым толковым ребятам позволяют продвинуться наверх — совсем как в «Конторе» или в тергаронской армии. Саймон плелся позади, засунув руки в карманы истрепанной куртки фасона «репортер» (он любил все, что содержало намек на его прежнюю профессию) и глядел по сторонам.
Здания в желтоватых потеках, без окон (кому они тут нужны!), по стенам расползлась пестрая зараза граффити и рекламных голограмм. Ряды деревьев в цветных керамических кадках. Попробуй, сломай хоть одну ветку — здешние копы тебе самому что-нибудь сломают, не говоря уж о штрафе, в таких городишках с искусственной атмосферой к растительности отношение трепетное. Вместо неба — мешанина труб, решеток, гофрированных змей; кто-то додумался выкрасить все это, ради имитации естественных условий, в голубой цвет. Эрзац-солнца заливают Солбург прохладным пресным светом, и вообще тут не жарко, все ходят в теплых куртках. Обычная для герметичных поселений вонь, с которой постепенно свыкаешься.
Римма и Энзо были тут не в первый раз. Клиссу казалось, что они не прочь от него отделаться, но не смеют нарушить инструкцию. Следом за ними он завернул в кафе, устроился за пустым столиком поближе к выходу. Заказал кофе и булочку — на конторскую зарплату не разгуляешься.
Неприятная публика. Смахивающие на пиратов геологоразведчики, которые ищут на спутниках Норны всякое ценное сырье — по слухам, здесь можно найти такое, чего нигде больше нет. Громилы-охранники. Работяги, косящие под громил, и левые скупщики сырья, косящие под простых работяг. Возможно, были здесь и сотрудники исследовательских станций, и местные клерки, и менеджеры, но если и были, то не выделялись среди тех, кто задавал тон.
Саймон пожалел о том, что потащился на эту прогулку. Он беззащитен, как очищенное ядро грецкого ореха среди своих спрятанных под скорлупой собратьев — бери да ешь. От этого сравнения на глаза навернулись слезы. Он такой же изгой, как унесенный облачной чумой Лехтис, только за ним ангелы не придут. Нечего было и думать, что Энзо и Кирч станут болтать о Маршале на чужой территории. Господи, но кто-то ведь должен рассказать ему правду о Маршале, кто-то должен…
Мимо проскрипел робот-официант, на подносе у него стояло блюдо с пирожными. Направлялся он к двум шлюхам, которые облокотились о бортик бассейна в центре зала, спиной к столику Саймона. Крутого вида блондинка в черной чешуйчатой куртке, джинсах и «спецназовских» ботинках. Клисс не видел ее лица, но было в ней что-то такое, сигналящее: «Ко мне лучше не лезь — пожалеешь». Он порадовался, что не видит ее лица. Вторая — черноволосая, в изящных серебристых сапожках и шубке из сиреневого с серебристым отливом меха. То ли парочка лесбиянок, то ли блондинка — телохранительница при этой нарядной кукле. Они отщипывали от пирожных крошки и бросали в бассейн. Кого они там угощают, рыбок или аллигаторов, Саймон не знал и знать не хотел.
Потом блондинка отошла к терминалам в углу, ее подружка повернулась, уселась на бортик бассейна рядом с двумя чашками из-под кофе и блюдом с остатками пирожных. Нежное фарфоровое личико, в ушах поблескивают длинные серьги. На нее все смотрели, а она смотрела на Саймона.
Наверное, мерещится. Он ее не знает, в первый раз видит. Кто-то позади?.. Клисс обернулся: за спиной пусто, неплотно прикрытая дверь, в просвете виднеется тротуар и почти невещественная неопрятно-светлая стена дома напротив, изредка еще что-то мелькает. Может, она кого-то ждет? Беспокойство нарастало. Клисс вздрогнул, когда фарфоровая брюнеточка соскользнула с бортика и направилась к выходу. Или к нему?
Ее пронзительно-синие глаза ненавидяще сверкали под черной челкой, на сохраняющем надменную неподвижность юном лице. Длинный сиреневый мех шевелился от сквозняка. Она прошла… почти прошла мимо, и Саймон приготовился испустить вздох облегчения, но вдруг девчонка вскрикнула, и его левое ухо обожгла затрещина.
— Ты хватать меня будешь?!
— Я не…
Ошеломленный Саймон попытался заслониться и получил еще. За что?.. Он ее не трогал, он никого не трогал. Девчонка метила в нервные узлы, а у него и без того все тело болело после чертовых прививок. Но не зря же его в «Конторе» столько гоняли на плановых тренировках! Он скрутил ей руки, и тут она сделала подсечку; упав, они сцепились на грязном скользком полу.
Вывернувшись из захвата, она очутилась сверху. Саймон видел над собой ее искаженное лицо, тронутые коррозией металлические стебли столиков, далекий белый потолок с зеркальными квадратами. При каждом ударе все это содрогалось, как при землетрясении, а он даже руками пошевелить не мог: нажатие на чувствительные точки в ямках локтевых сгибов — и сведенные болезненными судорогами конечности больше ему не принадлежат.
Если бы он принял перед выходом хоть одну дозу самого завалящего допинга… Глаза уже начинала застилать пелена, но внезапно избиение прекратилось.
— Ты чего делаешь? — голос Энзо звучал свирепо, однако Саймон уловил в нем скорее растерянные, чем возмущенные нотки.
Повернуть непослушную голову и посмотреть, что происходит… Ага, Энзо стащил с него эту стерву и держит за шкирку на весу, как паршивого котенка. Все-таки вспомнил одну из главных заповедей «Конторы»: сам погибай, а товарища выручай. Истерзанный Саймон прикрыл глаза, но следующей фразой Энзо поперхнулся, и другой голос, зловеще знакомый, спросил:
— Ты почему, сукин сын, девушку обижаешь?
Теперь уже Энзо беспомощно барахтался — а за шиворот его держала Тина Хэдис. Та самая блондинка, неспроста Саймону так не хотелось увидеть ее лицо! Эксцессерское чутье… Девчонка в испачканной шубке сидела на полу и смотрела на них снизу вверх. Аристократически невозмутимое выражение с оттенком вежливого интереса — видно, вспомнила наставления своего имиджмейкера. Несмотря на боль и дурноту, Саймон с проблеском злорадства отметил, что ее длинные сиреневые ногти обломаны, а кожа на костяшках пальцев содрана до крови.
— Она это… напала на другана… — прохрипел Энзо. — Говорит, он ее трогал, а он не трогал, она сама…
— Что случилось? — спросила Тина у девчонки.
— Тина, это же Саймон Клисс! — аристократическая маска уступила место злобному торжеству. — Ты же знаешь, как мне из-за него было плохо!
Тина подалась вперед, всматриваясь в Саймона. Он ведь без грима, из-за вакцинации все отшибло, но виноват не он, а те дежурные офицеры, которые выпустили его в таком виде с «Гиппогрифа», пусть у них и снимают баллы… Но баллы — это ерунда, потому что сейчас его убьет киборг.
— Точно, Клисс, — Тина отшвырнула Энзо и поставила фарфоровую брюнеточку на ноги. — Пойдем-ка отсюда.
Рванувшись к Саймону, девчонка пнула его по ребрам, но Тина потянула ее к двери. На роскошный серебрящийся мех налипли крошки и грязь, зато пол на месте схватки стал заметно чище.
Энзо поднялся, морщась и деловито ощупывая бока.
— Уходим. Быстро и без паники, — угрюмо косясь на публику (само собой, все глядели в их сторону), приказала Кирч. — Саймон, вставай! Или твоей особе посторонняя помощь нужна?
— Нужна! — огрызнулся Клисс. — Сама не видишь?
Энзо помог ему встать. Возле двери Саймон поймал свое отражение в зеркале и понял, почему Тина так внимательно его рассматривала. Разбитое, распухшее, залитое кровью лицо — тут свои не узнают!
В тот же день Маршал издал приказ, гласящий, что осложнения после вакцинации — не оправдание для преступной халатности, и чтоб никто больше не смел гулять без грима. Да и не до прогулок сейчас, надо базу к эвакуации готовить.
Саймона, Римму и Энзо вызвали на дознание. Черноволосую девчонку и раньше видели с Тиной Хэдис и Стивом Баталовым, те подобрали ее с год назад на Незе, куда она прилетела вместе с группой нелегальных иммигрантов с Яхины. Странно, что акцент у нее не яхинианский, а ниарский. Зовут ее Фелита Нирок — Саймону это имя ни о чем не говорило.
— Надо решить, подлежит она обязательному уничтожению или нет, — пояснил Груша, — а для этого нужна дополнительная информация. Ты наверняка встречался с ней раньше. Или с кем-то из ее близких, давай-ка хорошенько поройся в памяти.
— Она сказала, что из-за Клисса ей было плохо, — припомнила Римма. — Это зацепка!
Саймон уныло пожал плечами. Тоже, зацепка… Из-за него всем было плохо.
Челькосер Пергу неприкаянно бродил по корабельным коридорам и твердил, что ему нужен хотя бы один живой «сканер». От него отмахивались.
Жалюзи плотно закрыты — после стычки в солбургском кафе нельзя рассчитывать на полную безопасность даже здесь, в заброшенном авсапианском городке. Приплюснутая комната с желто-розовой надувной мебелью и неподвижными сервисными роботами освещена развешанными по углам матовыми шарами. Тина вытянула руку, потрогала низкий потолок: гладкий, как стекло, хотя с виду кажется шероховатым.
Из соседней комнаты доносился голос Живущего-в-Прохладе — тот потребовал встречи с Лейлой и теперь распекал ее за драку.
…Все нужно делать элегантно, а в том, чтобы кататься, сцепившись с Клиссом, по затоптанному полу в третьеразрядной забегаловке, никакой элегантности нет; Лейла выставила себя на посмешище — это один из самых тяжких проступков; она не подумала о том, что о ней будут говорить посетители кафе, сие простительно разве что маленькому ребенку; она также не обратила внимания на то, что Клисс не один, и попала в унизительное положение; сводить счеты с кем бы то ни было надо безжалостно и изящно, оставаясь на высоте, а Лейла уравняла себя с Клиссом, и Лиргисо было больно об этом узнать…
Пора положить этому конец. Тина толкнула дверь и вошла в комнату. Бледное лицо Лейлы опухло от слез, она даже плакать больше не могла. Живущий-в-Прохладе скрестил на груди руки и смотрел на нее с выражением глубокой печали и отвращения.
— Твое время истекло, — сказала Тина. — Я засекала — уже тридцать шесть минут треплешься, девчонкам пора домой.
— Иди, — презрительно бросил Лиргисо. — Отныне тебе запрещено покидать яхту Стива без моего разрешения.
Шмыгнув носом, Лейла юркнула за дверь. Издали донеслись тихие всхлипы, сочувственный голос Ивены: «Да перестань, не плачь. Подумаешь, наругал…» Все стихло — Стив вместе с ними телепортировался.
Лицо Лиргисо мгновенно разгладилось, он беззлобно усмехнулся.
— И зачем был весь этот театр? — поинтересовалась Тина.
— Ради ее же пользы. Между нами, я доволен тем, как она отделала Клисса, но она забыла о своем достоинстве и об осторожности. Просто счастье, что спутники Клисса не успели причинить ей вреда.
— Это можно было сказать в двух словах. Зачем столько трепа и фальшивых эмоций?
— Тина, это же воспитание! — Лиргисо закатил глаза к потолку. — Лейла — слишком юное существо, чтобы предоставить ее самой себе. Я хочу ей добра и обращаюсь с ней так, как если бы она была подростком-энбоно с хорошими задатками. Что тебе не нравится? Меня самого так воспитывали, и случалось, я тоже плакал, зато теперь только очень пристрастный арбитр откажет мне в совершенстве.
— Да уж, результаты блестящие! — фыркнула Тина.
— Я всегда подозревал, что в душе ты зануда, — Поль остановился в дверях, прислонился к косяку. — Хотя ты мастерски это скрываешь.
— Поль, ты бросаешь мне вызов? — Лиргисо смерил его взглядом. — Словесные поединки — не твоя стихия, и мне тебя искренне жаль. Тина, как тебе нравятся эти неумелые, но отчаянные выпады?
Тина промолчала. Черт, этого следовало ожидать: Полю надоело терпеть насмешки, и он вспомнил о том, что самый эффективный способ обороны — нападение. Сейчас только открытой ссоры между ними не хватало… Но осуждать Поля она не могла.
Появление Стива пресекло перепалку. Изучение всех данных показало, что и флагман «Конторы», и ее база находятся на Рузе. Впереди разведка: Стив и Поль отправятся на поверхность спутника, Лиргисо и Тина побывают в Солбурге и в других рузианских городах.
— Что насчет ситуации? — спросил Стив.
— Не знаю. Она такая, что ничего не разберешь, вроде как во время урагана не видно перспективы. А детонатор вот-вот рванет. Может, сегодня. И после этого то ли проснется, то ли высвободится что-то… Не знаю, что это, — голос Поля звучал все тише, словно угасал. — Оно от меня ускользает, я чувствую только его тень.
— Оно заэкранировано? — подсказал Лиргисо.
— Наверное, да. Но не так, как ты, иначе. Когда я пытаюсь его рассмотреть, мне становится плохо. Как будто оно меня обвиняет, и я начинаю сходить с ума. Тебя я и то лучше переношу.
— Поль, я счастлив это слышать, почти признание в любви! — Лиргисо отвесил иронический поклон.
— Идем? — не обращая на него внимания, Поль повернулся к Стиву. — Нам еще в скафандры залазить. Тина, удачи.
Лейла наконец-то перестала всхлипывать. Она свернулась в углу дивана, подтянув колени к подбородку, и казалась совсем маленькой и несчастной. Ивена сидела рядом, тоже с ногами забравшись на диван, и ждала, когда она успокоится.
— Не расстраивайся. Он нарочно все это наговорил.
— Он во мне разочаровался, — отозвалась Лейла тонким дрожащим голосом. — Я сама виновата. В кафе была сетевая видеокамера, он показал мне запись… как я катаюсь по полу с Клиссом… И он никогда больше не сможет относиться ко мне по-прежнему.
— Он нарочно. Он ведь и раньше тебя ругал, а потом все проходило. Хочешь кофе со сгущенкой?
— И с шоколадными конфетами, — хлюпнув носом, согласилась Лейла. — Я видела, куда Тина убрала коробку «Рубиконской короны» — помнишь, эти, с коньяком?
— Тина сказала, нам их много нельзя, — засомневалась Ивена.
— Ну и что, она же все равно не рассердится.
После кофе и конфет Лейла с угрюмым прищуром спросила:
— Знаешь, что я сейчас сделаю?
— Найдешь, где Тина спрятала еще две коробки «Короны»?
— Нет. Я возьму бот и полечу на Рузу. Просто прогуляюсь по Солбургу, и если мне опять попадется Клисс, я его проигнорирую. Чтобы все заинтересованные личности поняли, что я умею оставаться на высоте.
— Лейла, это же опасно!
— А мне наплевать, — взгляд Лейлы стал еще непреклонней. — Мне это нужно, и все.
— А как ты выберешься с яхты? — Ивена задала вопрос, втайне надеясь, что это невозможно, и у подруги ничего не выйдет.
— Хм, запросто. Я же хакер! И вообще, у Стива все охранные системы рассчитаны на то, чтобы чужих сюда не пустить, а не на то, чтобы нас держать взаперти. Снаружи не войдешь, а выйти — без проблем. А пилотировать я умею, меня Хинар научил, еще когда мы жили на Ниаре.
— Тогда я с тобой, — решила Ивена.
Она понимала, что Лейлу ей не остановить, но отпускать ее одну тоже не хотела — может, если они будут вместе, ничего плохого не случится?
Тина рассматривала в зеркале свое новое лицо: круглое, энергичное, с ямочками на щеках, полные губы скрадывают излишнюю массивность подбородка. Она не умела хорошо гримироваться и попросила Живущего-в-Прохладе помочь, а теперь оценивала его работу.
Сам Лиргисо превратился в молодого человека довольно невзрачной наружности. Глядя на свое отражение с иронической ухмылкой, он выдавливал из тюбика на собранные под сеткой волосы косметический клей. Заметив, чем он занимается, Тина спросила:
Довольно долго Поль молчал, потом удивленно пробормотал:
— Ты это мне?.. Да нет, я здесь просто так гуляю… Ты, что ли, меня видишь?.. А как тогда?.. Кто ты?..
Такое впечатление, словно он разговаривает по телефону, и ответные реплики слышны только ему. Лиргисо насмешливо искривил губы, тронул Тину за локоть и кивнул в сторону, они отошли.
— Он вступил с кем-то в телепатический контакт, — прошептал Живущий-в-Прохладе. — Так я и думал, что он на это способен. Но при мысленном диалоге совершенно незачем все проговаривать вслух. Фласс, какая наивность!
— Тебе здесь плохо, но ты не можешь уйти?.. — Поль продолжал общаться с невидимым собеседником. — Жалко, но я ничем не могу помочь… Как это — посмотреть твоими глазами?.. Ну, давай попробуем… — он умолк, потом снова заговорил. — Ненавижу «коконы»… Так это, что ли, больница?.. Ну и обстановочка!.. А это кто?.. Почему?.. Который — вот этот?.. А-а… — он всем телом содрогнулся.
— Поль, ты меня слышишь? — Стив положил руку ему на плечо.
— Порядок, я уже не там, — сказал Поль, не открывая глаз. — Электрический разряд. Вот ублюдки… А, привет! Ты тоже здесь?.. Не знаю, но здесь лучше, чем в твоем «коконе», и ты никому не должен туда возвращаться… Просто иди, куда захочешь, и все… Да не за что! Ты сам в меня вцепился, вот мы и вылетели оттуда вместе. А вас там было много?..
Наконец он попрощался со своим потусторонним собеседником. Окинул комнату затуманенным взглядом, как будто постепенно приходил в себя после тяжелого сна.
— Меня шарахнуло током. Точнее, не меня, а его, но я в это время вроде как у него в голове находился, он сам пригласил, и мне за компанию тоже досталось.
— Расскажи по порядку, — попросил Стив. — Кто это был?
— Я так и не понял. Их там много, этих существ, и с ними плохо обращаются, но уйти оттуда они не могут. Хотя этого я выдернул, теперь он уже где-то далеко и назад не вернется. Я смотрел его глазами, но у него зрение плохое, картинка была нечеткая. Похоже на кошмар, только не в твоем вкусе, — Поль взглянул на Живущего-в-Прохладе, — а на такой унылый, скучный, неряшливый кошмар… Все эти существа заперты в «коконах спасения», как в больнице, но это не больница, а что-то дрянное, вроде тюрьмы. Может, какая-то нелегальная лаборатория? «Коконы» стоят в ряд в большом грязном зале, и еще там ошиваются какие-то небритые морды бандитского вида — то ли санитары, то ли охрана. Эти существа их боятся. Один из санитаров что-то включил на пульте, и тогда нас ударило током. Я не сумел ничего толком выяснить — тот, с которым я разговаривал, был очень растерянный и не особенно умный, как будто немного не в себе, и сам не знал, где находится. Сказал только, что он там уже давно, и ему все время делают больно. Зато он телепат, иначе я не смог бы с ним поговорить. Я вот подумал, если я одного из них оттуда вытащил — может, получится и остальных? Надо сейчас, пока у меня есть настройка на это место… Я пошел!
— Стив, обеспечь ему энергетическую подпитку, — шепнул Лиргисо. — Иначе у него не хватит сил.
— Знаю, — бросил Стив.
— И пусть ему помогут все демоны хаоса! — добавил Живущий-в-Прохладе еще тише.
Тина покосилась на него с недоумением.
Эта «спасательная операция» растянулась на шесть с лишним часов. Поль вытаскивал пленников тусклого больничного кошмара одного за другим. Вначале с каждым возился подолгу, потом нашел алгоритм: объяснить, что он пришел извне и знает путь на свободу — мысленно «сцепиться» с очередным существом — рывок и мгновенное перемещение в безопасное место. Наконец он сказал, что освободил всех, больше там никого не осталось.
— Как ты себя чувствуешь? — озабоченно спросил Стив.
— Нормально.
— Ты израсходовал столько энергии, что хватило бы небольшому заводу на сутки работы. А я сыграл роль высоковольтной линии.
— Спасибо, — Поль слабо улыбнулся. — Зато теперь они свободны. Некоторые благодарили меня, другие уходили молча. Наверное, им нужно время, чтобы опомниться. Последний, которого я оттуда увел, был самый тупой и беспомощный, я с трудом от него отцепился. Он, вроде, добивался, чтобы я его куда-то проводил, но я так и не понял, куда ему надо. Там поблизости есть еще люди, но они другие, на этих не похожи, — улыбка сошла с его лица, он нахмурился. — Странно все-таки… Если я действовал мысленно, как я смог их физически оттуда вытащить? Или все это мне показалось?
— Разве ты так и не понял, что сделал? — Лиргисо внимательно смотрел на него, приподняв бровь. — Похоже, что ты оставил «Контору» без «сканеров»! Признаю, что я был не прав, когда называл тебя киллером-недоучкой, — ты блестяще справился. Куча трупов и никаких следов, как это элегантно…
— Неправда. Я никого не убивал.
— Разве? — Живущий-в-Прохладе глядел на побледневшего Поля с ухмылкой.
— «Сканерам» пришлось бросить свои материальные тела, чтобы оттуда уйти, — вмешался Стив. — Когда я посещаю свой родной мир, я делаю то же самое. Поль, ты ведь общался с ними после того, как вытаскивал их оттуда — разве им было плохо?
— Нет. Они радовались свободе.
— Вот видишь. Им нечего было терять, и для них это был единственный выход. Они разберутся, что им делать дальше, а тебе сейчас надо отдохнуть.
Лиргисо хотел что-то сказать, но встретил взгляд Стива и промолчал.
Значит, флагман «Конторы» где-то рядом, в облаке Тешорва — по всем данным, лаборатория со «сканерами» находилась у него на борту. Наемники Лиргисо небольшими партиями прибывали на Рузу, самый крупный из спутников Норны. Когда подтянутся все, можно будет начинать операцию.
Тина подумала: если она не побывает в каком-нибудь рузианском городе сейчас — просто так, посмотреть — неизвестно, будет ли у нее такой шанс потом, после разборок с «Конторой». С ней попросилась Лейла. От Ни'Алле, силарского искусственного спутника, где спрятана яхта Стива, до Рузы недалеко, и кисель тут разреженный, можно летать напрямую, хотя и не на таких скоростях, как в обычном вакууме. Они взяли бот и отправились на экскурсию.
Зачем «Конторе» понадобилось устраивать базу в облаке Тешорва — это знал только Маршал. На протяжении всего путешествия по кисельной утробе, пронизанной светом здешней ненормальной звезды, Саймон чувствовал себя преотвратно. К экранам внешнего обзора он и близко не подходил — еще смотреть на это… Остальные вели себя по-разному: кто втихую пил (таких вылавливали и отправляли драить седьмой отсек), кто резался в виртуальные игры. Римма Кирч всех подряд задирала и хвасталась тем, что здешняя муть ей нипочем, киселем ее не испугаешь, ведь она запанибрата с высшими силами, и ее вот-вот из простых унтеров-наблюдателей произведут в младшие офицеры Небесного Воинства. Когда Саймон на эту тему сострил, она его стукнула. Он написал на Кирч жалобу и намекнул Груше, что у нее с мозгами не все ладно, а психолог в ответ только задумчиво хмыкнул. Инструктора боевой подготовки мучили всех, от «салаг» до комсостава, многочасовыми тренировками — по приказу Маршала, чтобы морального разложения не допустить. Наконец кисельная эпопея закончилась, прибыли на базу — и тут, как снег на голову, новая неприятность: «Гиппогриф», твою мать, зачумленный корабль!
В лаборатории Пергу все уроды передохли, даром, что в «коконах» лежали. Никаких симптомов, никакой агонии, раз — и клиническая смерть. «Коконы», как и полагается в таких случаях, переключались в режим экстренной реанимации, но толку не было: процессы жизнедеятельности возобновлялись, а сознание не возвращалось — это уже не «сканер» и не человек, просто кусок плоти без намека на умственную активность. Нечто живое, но неодушевленное. Отсюда медики сделали вывод, что неведомое заболевание поражает мозг.
Вначале казалось, что мор охватил только «сканеров», остальные могут не волноваться, но последняя смерть чуть не вызвала на борту панику. Стажер Лехтис. Нытик, слюнтяй, объект холодного презрения Риммы Кирч и всеобщей травли. Тот, кто его завербовал, наверняка потерял не меньше сотни баллов из-за того, что привел в «Контору» негодного человека. На Рубиконе Лехтис попытался дезертировать, его поймали, но суд отложили до прибытия на базу. Саймон знал, почему, Груша объяснил: путешествие по «капиллярам» угнетающе действует на психику, а травить слабака, не сумевшего стать своим в коллективе — это для ребят развлечение, разрядка.
В кают-компании пили пиво, Лехтис тоже был там, забился со своей банкой в дальний угол, как вдруг вскочил, со счастливой улыбкой пролепетал, что за ним пришли ангелы Божьи, чтобы отвести его в рай — и упал замертво. Клиника та же, что у «сканеров» Пергу.
Медики обозвали это «облачной чумой» и объявили профилактическую вакцинацию. Есть так называемые «универсальные» вакцины — синтетические препараты якобы широкого спектра действия, рассчитанные на всякую неизученную заразу. Говорят, иногда помогает. Саймон считал, что это чистейшее надувательство, уловка фармацевтических компаний, но его мнения никто не спрашивал. Ему искололи вены на руках, обе ягодицы и участок под правой лопаткой, не говоря уж об ингаляциях и проглоченных пилюлях, но тут медицинский консилиум допер, что облачная чума — это не инфекция.
И «сканеров», и придурка Лехтиса убило какое-то внешнее воздействие — скорее всего, излучение неизвестной природы, местная чертовщина. По всем данным, оно представляет опасность только для субъектов с расстроенной психикой. Тут бы впору обрадоваться, но когда у тебя все болит после уколов и во рту гадкий привкус, даже самые хорошие новости не добавляют оптимизма. Клисса одно утешало: вакцинация не миновала никого, и остальные на «Гиппогрифе» чувствуют себя не лучше.
Чтобы развеяться, он вместе с Риммой Кирч и ее дружком оперативником Энзо отправился в Солбург, первый по величине рузианский город. Инструкция такая — по одиночке не гулять. И к тому же, эта парочка любила обмениваться впечатлениями о великом и непобедимом Маршале.
Энзо был из тех немногих, кто продолжал относиться к Римме хорошо, несмотря на все ее закидоны. Они шли рядышком по солбургской улице, и Кирч увлеченно рассказывала о высших силах, которые все про всех знают, за всеми наблюдают и самым толковым ребятам позволяют продвинуться наверх — совсем как в «Конторе» или в тергаронской армии. Саймон плелся позади, засунув руки в карманы истрепанной куртки фасона «репортер» (он любил все, что содержало намек на его прежнюю профессию) и глядел по сторонам.
Здания в желтоватых потеках, без окон (кому они тут нужны!), по стенам расползлась пестрая зараза граффити и рекламных голограмм. Ряды деревьев в цветных керамических кадках. Попробуй, сломай хоть одну ветку — здешние копы тебе самому что-нибудь сломают, не говоря уж о штрафе, в таких городишках с искусственной атмосферой к растительности отношение трепетное. Вместо неба — мешанина труб, решеток, гофрированных змей; кто-то додумался выкрасить все это, ради имитации естественных условий, в голубой цвет. Эрзац-солнца заливают Солбург прохладным пресным светом, и вообще тут не жарко, все ходят в теплых куртках. Обычная для герметичных поселений вонь, с которой постепенно свыкаешься.
Римма и Энзо были тут не в первый раз. Клиссу казалось, что они не прочь от него отделаться, но не смеют нарушить инструкцию. Следом за ними он завернул в кафе, устроился за пустым столиком поближе к выходу. Заказал кофе и булочку — на конторскую зарплату не разгуляешься.
Неприятная публика. Смахивающие на пиратов геологоразведчики, которые ищут на спутниках Норны всякое ценное сырье — по слухам, здесь можно найти такое, чего нигде больше нет. Громилы-охранники. Работяги, косящие под громил, и левые скупщики сырья, косящие под простых работяг. Возможно, были здесь и сотрудники исследовательских станций, и местные клерки, и менеджеры, но если и были, то не выделялись среди тех, кто задавал тон.
Саймон пожалел о том, что потащился на эту прогулку. Он беззащитен, как очищенное ядро грецкого ореха среди своих спрятанных под скорлупой собратьев — бери да ешь. От этого сравнения на глаза навернулись слезы. Он такой же изгой, как унесенный облачной чумой Лехтис, только за ним ангелы не придут. Нечего было и думать, что Энзо и Кирч станут болтать о Маршале на чужой территории. Господи, но кто-то ведь должен рассказать ему правду о Маршале, кто-то должен…
Мимо проскрипел робот-официант, на подносе у него стояло блюдо с пирожными. Направлялся он к двум шлюхам, которые облокотились о бортик бассейна в центре зала, спиной к столику Саймона. Крутого вида блондинка в черной чешуйчатой куртке, джинсах и «спецназовских» ботинках. Клисс не видел ее лица, но было в ней что-то такое, сигналящее: «Ко мне лучше не лезь — пожалеешь». Он порадовался, что не видит ее лица. Вторая — черноволосая, в изящных серебристых сапожках и шубке из сиреневого с серебристым отливом меха. То ли парочка лесбиянок, то ли блондинка — телохранительница при этой нарядной кукле. Они отщипывали от пирожных крошки и бросали в бассейн. Кого они там угощают, рыбок или аллигаторов, Саймон не знал и знать не хотел.
Потом блондинка отошла к терминалам в углу, ее подружка повернулась, уселась на бортик бассейна рядом с двумя чашками из-под кофе и блюдом с остатками пирожных. Нежное фарфоровое личико, в ушах поблескивают длинные серьги. На нее все смотрели, а она смотрела на Саймона.
Наверное, мерещится. Он ее не знает, в первый раз видит. Кто-то позади?.. Клисс обернулся: за спиной пусто, неплотно прикрытая дверь, в просвете виднеется тротуар и почти невещественная неопрятно-светлая стена дома напротив, изредка еще что-то мелькает. Может, она кого-то ждет? Беспокойство нарастало. Клисс вздрогнул, когда фарфоровая брюнеточка соскользнула с бортика и направилась к выходу. Или к нему?
Ее пронзительно-синие глаза ненавидяще сверкали под черной челкой, на сохраняющем надменную неподвижность юном лице. Длинный сиреневый мех шевелился от сквозняка. Она прошла… почти прошла мимо, и Саймон приготовился испустить вздох облегчения, но вдруг девчонка вскрикнула, и его левое ухо обожгла затрещина.
— Ты хватать меня будешь?!
— Я не…
Ошеломленный Саймон попытался заслониться и получил еще. За что?.. Он ее не трогал, он никого не трогал. Девчонка метила в нервные узлы, а у него и без того все тело болело после чертовых прививок. Но не зря же его в «Конторе» столько гоняли на плановых тренировках! Он скрутил ей руки, и тут она сделала подсечку; упав, они сцепились на грязном скользком полу.
Вывернувшись из захвата, она очутилась сверху. Саймон видел над собой ее искаженное лицо, тронутые коррозией металлические стебли столиков, далекий белый потолок с зеркальными квадратами. При каждом ударе все это содрогалось, как при землетрясении, а он даже руками пошевелить не мог: нажатие на чувствительные точки в ямках локтевых сгибов — и сведенные болезненными судорогами конечности больше ему не принадлежат.
Если бы он принял перед выходом хоть одну дозу самого завалящего допинга… Глаза уже начинала застилать пелена, но внезапно избиение прекратилось.
— Ты чего делаешь? — голос Энзо звучал свирепо, однако Саймон уловил в нем скорее растерянные, чем возмущенные нотки.
Повернуть непослушную голову и посмотреть, что происходит… Ага, Энзо стащил с него эту стерву и держит за шкирку на весу, как паршивого котенка. Все-таки вспомнил одну из главных заповедей «Конторы»: сам погибай, а товарища выручай. Истерзанный Саймон прикрыл глаза, но следующей фразой Энзо поперхнулся, и другой голос, зловеще знакомый, спросил:
— Ты почему, сукин сын, девушку обижаешь?
Теперь уже Энзо беспомощно барахтался — а за шиворот его держала Тина Хэдис. Та самая блондинка, неспроста Саймону так не хотелось увидеть ее лицо! Эксцессерское чутье… Девчонка в испачканной шубке сидела на полу и смотрела на них снизу вверх. Аристократически невозмутимое выражение с оттенком вежливого интереса — видно, вспомнила наставления своего имиджмейкера. Несмотря на боль и дурноту, Саймон с проблеском злорадства отметил, что ее длинные сиреневые ногти обломаны, а кожа на костяшках пальцев содрана до крови.
— Она это… напала на другана… — прохрипел Энзо. — Говорит, он ее трогал, а он не трогал, она сама…
— Что случилось? — спросила Тина у девчонки.
— Тина, это же Саймон Клисс! — аристократическая маска уступила место злобному торжеству. — Ты же знаешь, как мне из-за него было плохо!
Тина подалась вперед, всматриваясь в Саймона. Он ведь без грима, из-за вакцинации все отшибло, но виноват не он, а те дежурные офицеры, которые выпустили его в таком виде с «Гиппогрифа», пусть у них и снимают баллы… Но баллы — это ерунда, потому что сейчас его убьет киборг.
— Точно, Клисс, — Тина отшвырнула Энзо и поставила фарфоровую брюнеточку на ноги. — Пойдем-ка отсюда.
Рванувшись к Саймону, девчонка пнула его по ребрам, но Тина потянула ее к двери. На роскошный серебрящийся мех налипли крошки и грязь, зато пол на месте схватки стал заметно чище.
Энзо поднялся, морщась и деловито ощупывая бока.
— Уходим. Быстро и без паники, — угрюмо косясь на публику (само собой, все глядели в их сторону), приказала Кирч. — Саймон, вставай! Или твоей особе посторонняя помощь нужна?
— Нужна! — огрызнулся Клисс. — Сама не видишь?
Энзо помог ему встать. Возле двери Саймон поймал свое отражение в зеркале и понял, почему Тина так внимательно его рассматривала. Разбитое, распухшее, залитое кровью лицо — тут свои не узнают!
В тот же день Маршал издал приказ, гласящий, что осложнения после вакцинации — не оправдание для преступной халатности, и чтоб никто больше не смел гулять без грима. Да и не до прогулок сейчас, надо базу к эвакуации готовить.
Саймона, Римму и Энзо вызвали на дознание. Черноволосую девчонку и раньше видели с Тиной Хэдис и Стивом Баталовым, те подобрали ее с год назад на Незе, куда она прилетела вместе с группой нелегальных иммигрантов с Яхины. Странно, что акцент у нее не яхинианский, а ниарский. Зовут ее Фелита Нирок — Саймону это имя ни о чем не говорило.
— Надо решить, подлежит она обязательному уничтожению или нет, — пояснил Груша, — а для этого нужна дополнительная информация. Ты наверняка встречался с ней раньше. Или с кем-то из ее близких, давай-ка хорошенько поройся в памяти.
— Она сказала, что из-за Клисса ей было плохо, — припомнила Римма. — Это зацепка!
Саймон уныло пожал плечами. Тоже, зацепка… Из-за него всем было плохо.
Челькосер Пергу неприкаянно бродил по корабельным коридорам и твердил, что ему нужен хотя бы один живой «сканер». От него отмахивались.
Жалюзи плотно закрыты — после стычки в солбургском кафе нельзя рассчитывать на полную безопасность даже здесь, в заброшенном авсапианском городке. Приплюснутая комната с желто-розовой надувной мебелью и неподвижными сервисными роботами освещена развешанными по углам матовыми шарами. Тина вытянула руку, потрогала низкий потолок: гладкий, как стекло, хотя с виду кажется шероховатым.
Из соседней комнаты доносился голос Живущего-в-Прохладе — тот потребовал встречи с Лейлой и теперь распекал ее за драку.
…Все нужно делать элегантно, а в том, чтобы кататься, сцепившись с Клиссом, по затоптанному полу в третьеразрядной забегаловке, никакой элегантности нет; Лейла выставила себя на посмешище — это один из самых тяжких проступков; она не подумала о том, что о ней будут говорить посетители кафе, сие простительно разве что маленькому ребенку; она также не обратила внимания на то, что Клисс не один, и попала в унизительное положение; сводить счеты с кем бы то ни было надо безжалостно и изящно, оставаясь на высоте, а Лейла уравняла себя с Клиссом, и Лиргисо было больно об этом узнать…
Пора положить этому конец. Тина толкнула дверь и вошла в комнату. Бледное лицо Лейлы опухло от слез, она даже плакать больше не могла. Живущий-в-Прохладе скрестил на груди руки и смотрел на нее с выражением глубокой печали и отвращения.
— Твое время истекло, — сказала Тина. — Я засекала — уже тридцать шесть минут треплешься, девчонкам пора домой.
— Иди, — презрительно бросил Лиргисо. — Отныне тебе запрещено покидать яхту Стива без моего разрешения.
Шмыгнув носом, Лейла юркнула за дверь. Издали донеслись тихие всхлипы, сочувственный голос Ивены: «Да перестань, не плачь. Подумаешь, наругал…» Все стихло — Стив вместе с ними телепортировался.
Лицо Лиргисо мгновенно разгладилось, он беззлобно усмехнулся.
— И зачем был весь этот театр? — поинтересовалась Тина.
— Ради ее же пользы. Между нами, я доволен тем, как она отделала Клисса, но она забыла о своем достоинстве и об осторожности. Просто счастье, что спутники Клисса не успели причинить ей вреда.
— Это можно было сказать в двух словах. Зачем столько трепа и фальшивых эмоций?
— Тина, это же воспитание! — Лиргисо закатил глаза к потолку. — Лейла — слишком юное существо, чтобы предоставить ее самой себе. Я хочу ей добра и обращаюсь с ней так, как если бы она была подростком-энбоно с хорошими задатками. Что тебе не нравится? Меня самого так воспитывали, и случалось, я тоже плакал, зато теперь только очень пристрастный арбитр откажет мне в совершенстве.
— Да уж, результаты блестящие! — фыркнула Тина.
— Я всегда подозревал, что в душе ты зануда, — Поль остановился в дверях, прислонился к косяку. — Хотя ты мастерски это скрываешь.
— Поль, ты бросаешь мне вызов? — Лиргисо смерил его взглядом. — Словесные поединки — не твоя стихия, и мне тебя искренне жаль. Тина, как тебе нравятся эти неумелые, но отчаянные выпады?
Тина промолчала. Черт, этого следовало ожидать: Полю надоело терпеть насмешки, и он вспомнил о том, что самый эффективный способ обороны — нападение. Сейчас только открытой ссоры между ними не хватало… Но осуждать Поля она не могла.
Появление Стива пресекло перепалку. Изучение всех данных показало, что и флагман «Конторы», и ее база находятся на Рузе. Впереди разведка: Стив и Поль отправятся на поверхность спутника, Лиргисо и Тина побывают в Солбурге и в других рузианских городах.
— Что насчет ситуации? — спросил Стив.
— Не знаю. Она такая, что ничего не разберешь, вроде как во время урагана не видно перспективы. А детонатор вот-вот рванет. Может, сегодня. И после этого то ли проснется, то ли высвободится что-то… Не знаю, что это, — голос Поля звучал все тише, словно угасал. — Оно от меня ускользает, я чувствую только его тень.
— Оно заэкранировано? — подсказал Лиргисо.
— Наверное, да. Но не так, как ты, иначе. Когда я пытаюсь его рассмотреть, мне становится плохо. Как будто оно меня обвиняет, и я начинаю сходить с ума. Тебя я и то лучше переношу.
— Поль, я счастлив это слышать, почти признание в любви! — Лиргисо отвесил иронический поклон.
— Идем? — не обращая на него внимания, Поль повернулся к Стиву. — Нам еще в скафандры залазить. Тина, удачи.
Лейла наконец-то перестала всхлипывать. Она свернулась в углу дивана, подтянув колени к подбородку, и казалась совсем маленькой и несчастной. Ивена сидела рядом, тоже с ногами забравшись на диван, и ждала, когда она успокоится.
— Не расстраивайся. Он нарочно все это наговорил.
— Он во мне разочаровался, — отозвалась Лейла тонким дрожащим голосом. — Я сама виновата. В кафе была сетевая видеокамера, он показал мне запись… как я катаюсь по полу с Клиссом… И он никогда больше не сможет относиться ко мне по-прежнему.
— Он нарочно. Он ведь и раньше тебя ругал, а потом все проходило. Хочешь кофе со сгущенкой?
— И с шоколадными конфетами, — хлюпнув носом, согласилась Лейла. — Я видела, куда Тина убрала коробку «Рубиконской короны» — помнишь, эти, с коньяком?
— Тина сказала, нам их много нельзя, — засомневалась Ивена.
— Ну и что, она же все равно не рассердится.
После кофе и конфет Лейла с угрюмым прищуром спросила:
— Знаешь, что я сейчас сделаю?
— Найдешь, где Тина спрятала еще две коробки «Короны»?
— Нет. Я возьму бот и полечу на Рузу. Просто прогуляюсь по Солбургу, и если мне опять попадется Клисс, я его проигнорирую. Чтобы все заинтересованные личности поняли, что я умею оставаться на высоте.
— Лейла, это же опасно!
— А мне наплевать, — взгляд Лейлы стал еще непреклонней. — Мне это нужно, и все.
— А как ты выберешься с яхты? — Ивена задала вопрос, втайне надеясь, что это невозможно, и у подруги ничего не выйдет.
— Хм, запросто. Я же хакер! И вообще, у Стива все охранные системы рассчитаны на то, чтобы чужих сюда не пустить, а не на то, чтобы нас держать взаперти. Снаружи не войдешь, а выйти — без проблем. А пилотировать я умею, меня Хинар научил, еще когда мы жили на Ниаре.
— Тогда я с тобой, — решила Ивена.
Она понимала, что Лейлу ей не остановить, но отпускать ее одну тоже не хотела — может, если они будут вместе, ничего плохого не случится?
Тина рассматривала в зеркале свое новое лицо: круглое, энергичное, с ямочками на щеках, полные губы скрадывают излишнюю массивность подбородка. Она не умела хорошо гримироваться и попросила Живущего-в-Прохладе помочь, а теперь оценивала его работу.
Сам Лиргисо превратился в молодого человека довольно невзрачной наружности. Глядя на свое отражение с иронической ухмылкой, он выдавливал из тюбика на собранные под сеткой волосы косметический клей. Заметив, чем он занимается, Тина спросила: