Орлов Антон. Контора Игрек

   — Какие ракушки в вакууме? У тебя что, глюки?
   — Я имею в виду морской корабль. На Лярне мне принадлежало несколько грузовых галер, ходивших по Внутреннему морю, и две прогулочных яхты. На той части судна, которая погружена в воду, селятся моллюски, полипы и прочие странные создания. Когда корабль вытаскивают на берег, его днище похоже на причудливый парк, умирающий и каменеющий под безжалостными зелеными лучами солнца. Фласс, как бы мне хотелось побывать на Лярне… после того, как убью Маршала. Могу вообразить, как он будет всех нас поучать и плоско острить, говорить гадости Тине, по всякому поводу некрасиво ругаться — и я должен буду все это терпеть! Еще и к тебе начнет приставать с домогательствами…
   — Думаешь, оно ему надо?
   — Почему бы и нет? Ты очень привлекателен, ты ведь и сам об этом знаешь, а твои подавленные желания окружают тебя ореолом, подобным сиянию тех ночных цветов, которые мы видели на Вьянгасе. Тина этого не замечает, потому что ее это не касается, а Стив — иное существо, ему наши страсти чужды, но на многих это действует безотказно, — Живущий-в-Прохладе говорил с академическим спокойствием, словно речь шла о предмете отвлеченном, умозрительном, но вдруг его желтые глаза жестко сузились, и он процедил: — Маршал тебе нравится?
   — С чего ты взял?
   — Ты сказал, что он сильный. Я давно заметил, что сила тебя влечет и возбуждает. Ты не ответил на мой вопрос — да или нет?
   Внезапно он одной рукой сдавил Полю горло — ошеломляюще резкий жест, нажим намеренно болезненный.
   — Нет!.. — прохрипел Поль. — Не надо, пусти… Убивай его на здоровье, мне не жалко…
   Лиргисо разжал пальцы.
   — Извини, я должен был убедиться, что ты не солжешь.
   Мягкий вежливый тон, словно ничего не произошло.
   — Сволочь ты. По-другому убедиться не мог?
   — А тебе известен другой пригодный способ?
   «Сыворотки правды» для Поля не годились — противопоказаны, как и любые фармацевтические препараты, кроме разве что витаминов. Последствие повторной передозировки на «Гиппогрифе». Когда прилетели на Нез, Лиргисо разыскал доктора Суйме, известного токсиколога, она лечила Поля после первого отравления. Пожилая незийка удивления не выказала. «Так я и думала, что еще увижу вас обоих», — проворчала она со вздохом, когда ее телепортировали на яхту, а потом, проведя анализы и тесты, выдала заключение: никаких лекарственных препаратов без крайней необходимости, полный запрет на допинги, стимуляторы, снотворное, психотропные средства — результаты непредсказуемы. Так что воспользоваться нермалом или другим аналогичным снадобьем Лиргисо не мог.
   — Ты зря паникуешь. Речь шла не о том, чтобы договориться с ним, а о том, чтобы сдать его Космополу в живом виде. Тина сказала именно это.
   — Почему бы после первого шага не сделать второй?
   — Потому что она знает о «Конторе» все то же, что знаешь ты. Тина договорится скорее с чертом, чем с Маршалом.
   — Хотел бы я в это верить… — прошептал Лиргисо, прикрыв глаза, словно разговаривал сам с собой. — Не должно быть даже крохотной вероятности, что он уцелеет. Я не хочу пережить это еще раз.
   — А ты думаешь, я хочу? Поэтому я и предлагаю преследовать его в полном составе.
   — Поль, буду откровенен, есть еще одна причина, в силу которой убить его должен я. Это мой единственный шанс что-то изменить в своем нынешнем положении. Драма на Вьянгасе повергла всех в ужас, и тот, кто уничтожит Маршала, станет героем Галактики. А героям, как тебе известно, многое прощается… Пусть они хотя бы снимут формулировку «вне закона» и отменят награду за мою голову, я ведь никогда не был террористом, как Маршал или мой покойный патрон! Если я окажу Галактике столь важную услугу, это, надеюсь, примирит их с моим существованием. Они будут иметь в виду, что на меня и в дальнейшем можно рассчитывать, и я с нелегального положения перейду на полулегальное — и то хорошо… Так что я это сделаю, а ты мне поможешь, хочешь ты этого или нет. Пытать тебя я не собираюсь, одна мысль об этом для меня невыносима, и шантажировать тебя, как тогда с Клиссом, тоже больше не стану. Однако не радуйся, я буду держать тебя здесь в полной изоляции до тех пор, пока не согласишься выполнить мою просьбу. Цена твоей свободы — Маршал.
   — Ты уверен, что справишься с ним? И что мы не получим, как в прошлый раз?
   — Не волнуйся, уверен. Все, что Маршал использует против нас, вернется к нему обратно в приумноженном виде, а мы для него будем недосягаемы. Прелестный прием, называется «эаргно» — «зеркало».
   — Хорошо, я согласен. Только убивать его будешь сам.
   — Ну, конечно, сам, — ухмыльнулся Лиргисо. — Тебе я комара прихлопнуть не доверю. Киллер…
   — Кстати, мне уже надоело в наручниках. Разве ты меня боишься? Ты ведь сильнее, и дерешься лучше.
   — Пока ты в наручниках, ты предсказуем. Я еще не забыл, как ты пытался заколоть меня осколком бокала.
   — После миксер-моря я раздумал тебя убивать. Если помнишь, даже когда мы дрались из-за Клисса, я не пустил в ход стилет.
   — Твой стилет у меня. Пока ты был без сознания, я тебя обыскал. Естественно, получил ни с чем не сравнимое удовольствие… Правда, я торопился, и сейчас думаю: не стоит ли повторить процедуру?
   — Сделай мне кофе.
   Холеная, с серебряным маникюром рука, потянувшаяся было к «молнии» на джинсовой рубашке Поля, замерла в воздухе.
   — Две ложки сахара и сливки, — добавил Поль.
   В течение нескольких секунд Живущий-в-Прохладе смотрел на него так, словно увидел впервые, потом поднялся и вышел, не проронив ни слова.
   «Я не боюсь… По-настоящему страшно только то, что ты сам можешь сделать другим. Это я понял на Вьянгасе, когда вернулся в прошлое, на место преступления, и снова увидел погибающий город, горящих заживо людей… А он пытался скормить мне спасительную ложь, хотя его я тоже тогда убил, выполняя приказ… Маршала. Маршал! Почему это раньше не всплыло? Маршал был заказчиком… точнее, боссом, и я сделал то, что он хотел, а потом ужаснулся и ушел от него. Или все было так, как говорил Лиргисо? Его версия нравится мне больше… Но я предпочел бы знать о себе правду».
   Лиргисо принес две чашки черного стекла, на черном стеклянном подносе, который выглядел так, словно его пытались расколотить. Впрочем, прихотливо ветвящиеся трещины были на самом деле художественным изыском; если присмотришься, они складывались в рисунок: раскинувшее крылья существо наподобие летучей мыши.
   — Прошу, — с изящным, отчасти пародийным полупоклоном он поставил одну из чашек на подлокотник, возле кисти руки Поля.
   Длины цепочки едва хватило на то, чтобы взять чашку и поднести к губам.
   — Ты совсем ошизел? Сколько там сахара?
   — Я же просил воздержаться от сленга!
   — А я просил снять наручники.
   — Две ложки.
   — С верхом, да? Надо было без верха.
   — Фласс… — процедил Живущий-в-Прохладе и опять ушел.
   Поль рассматривал гобелены: по болотному фону рассыпаны сценки из жизни энбоно, ни одна не повторяется, и множество оттенков всех цветов радуги, но доминирует болотная зелень.
   «Я должен узнать, что там было на самом деле, совершил я преступление или нет. Единственный источник информации — Маршал. Смогу я залезть к нему в память… даже еще глубже, туда, где хранятся заархивированные файлы миллионолетней давности, и найти то, что мне нужно?»
   Лиргисо принес новую чашку.
   — Две ложки без верха. Ни одной лишней крупинки.
   — Гадость, — отхлебнув, заключил Поль. — Ты экономишь сливки или самые остатки выцедил? Их же тут чуть-чуть!
   Закатив глаза к зловещему цветочному вихрю на потолке, Лиргисо достал из кармана пульт. Дверь открылась, появился робот-официант; блеснув хромированным манипулятором, добавил в чашку сливок.
   — Смею надеяться, теперь ты доволен?
   — Все равно гадость. Это уже не кофе. Это сливки, слегка разбавленные кофе.
   — Издеваешься? — догадался Лиргисо.
   — Я хочу получить, наконец, приличный кофе. Я же вроде как твой гость.
   — Пленник.
   — И ты нуждаешься в моей помощи. Знаешь, что такое забастовка?
   — Знаю. Когда я был Крисом Мерлеем, директором компании «Кристалон», бригада моих рабочих однажды устроила забастовку — из-за того, что я запретил им пить пиво на стройплощадке. Увы, пришлось уступить, иначе был риск, что я не успею в срок сдать объект заказчику. Фласс, зато потом я отыгрался! Я штрафовал их каждую неделю, на вполне законных основаниях, предлоги находились.
   — Довольно гнусная месть.
   — Поль, сию дерзость нельзя было оставить безнаказанной. Они вздумали мне перечить, а ведь я был их боссом — их господином, как сказали бы на Лярне. Удел низших — повиноваться.
   — Ты не пробовал объяснить это ниарским профсоюзам?
   — Увы, меня бы все равно не поняли.
   — Освободи мне руки. Ты ведь забрал у меня оружие. Поиск займет не одни сутки, и я все это время буду в наручниках?
   — За тобой будут ухаживать сервисные роботы.
   Поля передернуло.
   — После всех твоих прежних фокусов мне не хотелось бы рисковать, — примирительно добавил Лиргисо.
   — Смотри, ты опять делаешь ошибку. Как тогда, с Клиссом.
   Живущий-в-Прохладе зажмурился и прислонился к затянутой гобеленом стене.
   «Ему совсем недолго осталось жить», — глядя на него, подумал Поль.
   — Ладно, рискну, — открыв глаза, со вздохом сдался Лиргисо.
   С каждым браслетом он возился около минуты, кроме обычных замков там была шнуровка нитью, свитой из мономолекулярных волокон — страховка на случай, если Поль сумеет применить телекинез.
   — Вот ты и свободен, — констатировал он с гримасой, завершив работу. — Можешь теперь сам сделать себе кофе!
   — Этот сойдет. Я не привередливый.
   Остывший кофе показался Полю очень вкусным. Хотя бы физическую свободу он себе отвоевал…
   Лиргисо тоже выпил свой кофе, подогретый роботом, и уселся на подлокотник кресла, в его расслабленной позе угадывалась готовность к мгновенной мобилизации. Наверное, он не слишком доверял Полю и ожидал нападения.
   — Надо отправить послание Тине.
   — Отправь.
   — Ты должен сказать ей хотя бы несколько слов.
   — Я-то при чем? Ты затеял эту авантюру, ты и объясняйся.
   — У вас же всякие кодовые фразы, известные только вам… Скажи ей, что с тобой все в порядке. Иначе она подумает что-нибудь плохое и будет все больше свирепеть, а потом, как увидит меня, сразу схватится за мечи, не слушая никаких оправданий. Тебе ничего не угрожает. Ты еще не понял, почему твое хваленое чувство опасности на сей раз подвело? Потому что никакой опасности для тебя нет. И ты прекрасно об этом знаешь, иначе не посылал бы меня за кофе с таким неподражаемо царственным видом, а сидел бы тут тихий и бледный, как вот эти сливки, и я бы слушал, как у тебя зубы стучат. Кстати сказать, не понимаю, чем может нравиться кофе со сливками. Ты бы еще сметаны туда положил!
   — Не нравится — не пей.
   — Хвала Флассу, я не извращенец, чтобы это пить. Я пью только черный кофе — сие элегантно и респектабельно. Объясни Тине, что ты здесь в полной безопасности.
   — Ага, твоя недавняя попытка свернуть мне шею сие подтверждает.
   — Я же перед тобой извинился, — напомнил Лиргисо с упреком. — Не каждый может похвастать, что слышал от меня извинения, это редкая честь.
   — Учти, если гоняться за Маршалом мы будем все вместе, ты гарантированно останешься жив. А если так, как ты собираешься — можешь погибнуть. Я бы на твоем месте подумал.
   — Я все же рискну сыграть в эту игру. И надеюсь выиграть. Почем знать, вдруг ты опять морочишь мне голову? Сейчас я включу видеокамеру, и ты скажешь Тине, что повода для беспокойства нет. Не забывай, чем скорее мы покончим с Маршалом, тем скорее ты вновь обретешь свободу шататься по всяким сомнительным незийским закоулкам и набережным.
   Лиргисо взял с кресла пульт, что-то переключил и кивнул ему.
   — Привет, — заговорил Поль. — У солнца десять лучей длинных, остальные короткие, — фраза-пароль означала, что ничего страшного не случилось, и все, что будет сказано дальше, соответствует действительности. — Он спятил, поэтому охотиться на Маршала мы будем вдвоем. Я не могу переубедить его.
   — Спятил!.. — передразнил Живущий-в-Прохладе, когда запись закончилась. — Ты не мог употребить выражение поизящней? Например — впустил в свою измученную душу вкрадчивого демона безумия…
   — По-моему, «спятил» к твоему теперешнему состоянию больше подходит.
 
   Знатный лифт на тергаронском крейсере: с зеркальными и деревянными полосками на стенах, с позолоченным ячеистым светильником, а пол выложен мраморной плиткой. Нагадить бы в таком лифте… И после, стоя в сторонке, послушать, как будут ругаться, словно ты ни при чем — на целый день хорошее настроение!
   Саймон с сожалением шмыгнул носом: ничего не получится, за ним по пятам ходит конвой: жизнерадостный Браун из «Иллюзориума», придирчивый подозрительный космополовец и двое тергаронских солдат, вся эта компания с него глаз не спускает. Но лифт у оголтелых милитаристов шикарный, не сравнить с аскетическими кабинами на «Гиппогрифе».
   Крейсер должен был найти и уничтожить врага, применившего психотронное оружие против тергаронских Вооруженных Сил. На борту находились также представители Космопола, поскольку дело международное, и с ними Клисс. Он спросил у Брауна, почему в консультанты взяли именно его, а не кого-нибудь из арестованных конторских, тот объяснил — и Саймон понял, что снова вляпался.
   Самим тергаронцам нипочем бы Маршала не отыскать, но обнаружилась еще одна заинтересованная сторона: кудонцы. Такая же страховидная пакость, как синиссы, их и не отличишь друг от дружки, но это не мешает им питать взаимную неприязнь. Наверное, у них что-то вроде того, как иные краснобровые гинтийцы не любят лимоннокожих шиайтиан или шиайтиане — гинтийцев, хотя и те, и другие не люди.
   Кудонская сторона требовала ликвидации Лиргисо, поскольку тот стакнулся с синиссами и помогал им в каких-то каверзах против кудонцев. И синиссы, видно, его помощь очень ценили, у ихних дипломатических представительств даже было тайное предписание: в любой момент предоставлять ему убежище, ежели попросит — по крайней мере, так утверждали кудонцы, которым он был, как кость в горле.
   Они прислали своих «сканеров» для поиска Маршала при условии, что после него тергаронцы прихлопнут лярнийского отморозка. Самим тергаронцам на Лиргисо было глубоко наплевать — еще один штатский из тех, что не умеют ходить строем и занимаются всякой штатской дурью, пусть с такими возится Космопол — но они нуждались в ищейке, которая приведет их к Маршалу, поэтому пошли на сделку.
   Саймон все это узнал от Брауна и из обрывков разговоров. Его привлекли, как консультанта по Лиргисо, и он охотно рассказывал всем желающим про свое съеденное ухо и про Топаза, а также о том, как якобы гуманный Поль Лагайм сперва чуть его не прирезал, а потом выкинул подыхать в киселе. Хорошо, хоть выговориться дают… Но присутствие на корабле оравы блестящих, как влажные темные кораллы, цефалоподов действовало на него угнетающе. Их поместили в отдельном отсеке, с оптимальным для них микроклиматом, однако Саймону все равно было не по себе. Знать, что эта кудонская нечисть где-то рядом, под боком… Тьфу.
   Вдобавок его грызли опасения: вдруг Лиргисо опять ускользнет от смерти и после до него доберется? Когда становилось невмоготу, он забивался в угол каюты и тихонько подвывал от тоскливого ужаса, не обращая внимания на охрану, пока не получал дозу успокаивающего. Его настроение скакало, как мяч, то вверх, то вниз.
   Вместе со своим конвоем Клисс миновал блистающий милитаристическим великолепием холл и свернул в коридор налево. Он уже наизусть выучил дорогу до лаборатории техдосмотра. Ежедневная проверка на наличие взрывчатки и видеоаппаратуры, с помощью всех мыслимых технических средств. Они, что ли, думают, что Саймон Клисс способен создать бомбу из воздуха, словно он тоже полоумный мутант-экстрасенс? Или что съемочная аппаратура самозарождается в нем, как средневековые мыши в куче сора? Ей-богу, замучили! Но военным ничего не докажешь, особенно тергаронским.
 
   От удара стена раскололась. На циновки, прикрывающие каменный пол, посыпалась, как снег, штукатурка. За проломом виднелась темная полость соседней комнаты.
   — Полегче, — посоветовал Стив. — Домик твой или арендованный?
   — Недвижимость Лиргисо. Когда его поймаю — отделаю, как эту стенку, потом две недели будет упражняться в регенерации. Пусть собственной шкурой рискует, но как он смеет рисковать Полем? Мы должны их догнать.
   — У тебя есть идеи, как?
   Тина обхватила руками плечи и прислонилась к стене, по которой перед этим треснула кулаком. Опора за ее спиной пошатнулась, тогда она отступила и присела на циновку.
   — Посмотрим запись еще раз? — предложил Стив.
   Поль не просил о помощи. В их тайном словаре было несколько фраз, означающих, что его надо выручать, но он ни одной не произнес. И на жертву не был похож. Он выглядел так, словно принял вызов.
   Возможно, постоянно демонстрируемая Тиной готовность защитить его от Лиргисо начинала Поля тяготить, и сейчас он нуждался не в защитниках, а в противнике, носителе потенциальной угрозы? Он ведь из тех людей, что вначале могут показаться простыми и понятными, как прозрачный кристалл, — а потом вдруг проваливаешься в бесконечный лабиринт играющих радужными бликами граней, они вроде бы не отменяют первоначального впечатления, но в то же время дают совсем другую картину… бессчетное множество картин.
   — Я погорячилась, — с досадой признала Тина, поглядев на разбитую гипсовую стенку. — Но если Маршал успеет нанести удар первым — жутко подумать, чем это для них кончится. Пока известно, что частичный иммунитет против Маршала есть у меня и в меньшей степени — у Ивены, преимущества манокарского образа жизни… Лиргисо утверждает, что Саймон Клисс обладает абсолютным иммунитетом, но мне что-то слабо верится. Да он и сказал это — не поймешь, всерьез или нет. Мол, если бы Поль Клисса не отпустил, мы бы его расспросили и выяснили точно. И все это с такой улыбочкой, мерзавец… — Тина то непроизвольно сжимала кулаки, то, спохватившись, заставляла себя расслабиться. — Знаешь, чего он хочет? Воспользоваться победой над Маршалом, чтобы изменить свой статус в Галактике — типичное для Живущего-в-Прохладе решение, если б я раньше об этом подумала! Трудно сказать, насколько хороши эти лярнийские приемы, которые он откопал. При всем своем прагматизме он всегда был чокнутым авантюристом, иначе до сих пор бы оставался благополучным магнатом на Лярне.
   — Нам их не засечь, поэтому будем искать Маршала, — дождавшись, когда она выговорится, сказал Стив. — Постараемся опередить их. Я скопировал все, какие мог, материалы «Конторы», включая личные архивы командования и бортовые журналы. Попробуем вычислить нору Маршала. Придется проверять все варианты подряд, один за другим.
 
   Полю казалось, что его жизнь завязалась в узел, и он пытается, обламывая ногти до крови, этот узел развязать.
   Убить Маршала — одна из составляющих. Важнее другое: вскрыть его заархивированную память и выяснить, что на самом деле произошло… когда? Двадцать тысяч, сто тысяч, миллион лет назад?
   — Я бы на твоем месте отказался от этой безумной идеи, — скептически щуря холодные желтые глаза, бросил Лиргисо. — Зачем тебе это нужно?
   — Хочу узнать правду.
   — Зачем? Сие не имеет значения.
   — Ты ведь не веришь в мою невиновность, несмотря на свою блестящую адвокатскую речь на Вьянгасе.
   — Поль, ты наивен. Адвокат и не должен верить в невиновность подзащитного, его задача — представить дело в нужном свете, независимо от того, какова правда. Скажи на милость, что ты станешь делать, если выяснится, что ты действительно разрушил этот несчастный городишко? Переживать и резать себе горло из-за злодейского поступка миллионолетней давности? Поверь, это будет неостроумно. Лучше выбери тот вариант ответа, который тебе больше нравится, и считай его правдой, ибо истина есть то, что мы считаем истиной, — Лиргисо говорил вкрадчиво, с мягким нажимом, и Поль про себя отметил, что он опять пытается применить суггестию.
   — Меня интересует истина, не зависящая от того, что мы считаем.
   — Когда ты бредил в «коконе», ты несколько раз обмолвился, что это был мой город, и я официально заявляю, что за давностью срока не имею к тебе никаких претензий, — Лиргисо подмигнул. — Так что можешь раз и навсегда об этом забыть.
   — Там было несколько тысяч жителей, в том числе женщины и дети. Погибли все.
   — Умопомрачительная цифра! Однако же флассов городишко, со всем его внушительным народонаселением, принадлежал мне — по твоим же словам, и я тебя великодушно простил. Обвинения сняты. Можешь успокоиться, хоть ты и привык, в силу недостатков своего воспитания, закрывать глаза на разницу между господином и рабом, боссом и последним клерком.
   — А для меня имеют значения как раз те люди, которых ты в грош не ставишь. Ты-то, наверное, и тогда был таким же типом, как сейчас.
   — А может, наоборот, я в той жизни был благородным героем, а ты — кошмарным злодеем? — Лиргисо ухмыльнулся, наслаждаясь новым поворотом разговора. — Или же мы оба рьяно защищали добро, но вкладывали в сие понятие разный смысл? Ибо добро есть то, что мы считаем добром, и зло есть то, что мы считаем злом. Желаешь возразить?
   На сегодня Поль устал с ним полемизировать. Пусть он был уверен в своей правоте, Живущий-в-Прохладе куда более искушен в интеллектуальных играх и схоластических спорах, и победа обычно оставалась за ним. Нередко случалось, что удачные аргументы приходили к Полю уже после разговора.
   «Я должен научиться спорить с такими, как он. Но поиск съедает слишком много сил, поэтому я медленно соображаю».
   Злость и нежелание уступить боролись с утомлением, окутавшим его, как тяжелое толстое одеяло.
   — Отправляйся спать, — снисходительно усмехнулся Лиргисо. — Наблюдать за тобой сейчас — одно удовольствие, но тебе необходим отдых.
   В каюте Поль растянулся на постели, не раздеваясь; сквозь накатывающее забытье почувствовал, как робот снимает с него обувь. Он сразу предупредил, что любое насилие выбьет его из рабочего состояния, тогда поиск затянется надолго, — Лиргисо вынужден был принять это к сведению, так что покушений Поль не опасался, и все равно что-то внушало ему тревогу. Словно грозовая туча появилась над горизонтом и ползет в твою сторону, постепенно сокращая дистанцию. Поль не знал, что это, он никогда раньше с подобным не сталкивался. «Туча» ему не нравилась, и он не мог ее рассмотреть — возникали ощущения, схожие с туманом в глазах или онемением в мышцах. Засыпая, он снова ощутил ее присутствие над условным горизонтом.
 
   Саймон узнал от Брауна, что у их экспедиции есть конкуренты: еще кто-то ищет Маршала, кудонцы засекли. Они сказали, это похоже на луч, который шарит по космосу, причем его источник раз за разом перемещается (видимо, находится на корабле, совершающем броски через гиперпространство). Кудонцы предположили, что это Поль Лагайм; тогда и Лиргисо, по всей вероятности, находится на том же корабле.
   Они заверили тергаронское командование, что сумеют защитить от обнаружения и самое себя, и крейсер: все-таки у них многовековая школа, а Лагайм, при всех его выдающихся сканерских способностях, никакой специальной подготовки не получил, к тому же он один, а их несколько десятков.
   Командование успокоилось, а Саймон — нет. Вдруг кудонцы, по случайности или нарочно, спрячут всех, кроме него, так что Поль узнает о нем и настучит Лиргисо? Браун и охранники, к которым он приставал с этими соображениями, отмахивались и говорили, что это чушь собачья. Ну, там, собачья или нет, а мало ли что… Потом Саймона стали донимать еще и другие подозрения.
   — Вы настоящие космополовцы и военные или вас Лиргисо подговорил меня обмануть? — спрашивал он у своих стражей. — И кудонцы эти — они на самом деле не синиссы? Они же одинаковые, вот и дурят вам головы! Чем докажете, что вы взаправдашние?
   Вместо предъявления доказательств его обзывали психом, а однажды он подслушал, как один из тергаронцев тихонько говорил другому:
   — Пристрелить бы этого Клисса, чтобы сам не мучился и нас не мучил. Жаль, без приказа нельзя.
   После этого Саймон уверился в том, что против него точно плетется заговор.
 
   Наконец-то Римме удалось подтолкнуть Маршала к нужному решению. Будет новая Команда Сильных! Вначале они займутся пиратством (главное ведь не средства, а цель, и кто им попадется — сам виноват), а потом, обеспечив себе достаточную материальную базу, начнут искоренять… Тут Маршал и Римма никак не могли сойтись во мнениях, потому что для Кирч главным злом были слабаки всевозможного толка, а для Маршала — незаурядные и в то же время аморальные личности вроде Лиргисо. Впрочем, можно ведь искоренять и тех, и других, главное — не прекращать борьбу.
   А первым делом надо набрать людей. Римма с увлечением занялась составлением проекта: брать лучших из лучших, и побольше испытаний, в том числе смертельно опасных — этот пункт ей особенно нравился, до сладкого холодка в животе. И все должно быть очень таинственно, чтобы рекрут получал одну легенду взамен другой, а правду о Команде Сильных узнавал бы только в самом конце, когда станет ее полноправным членом.