Страница:
Если это смертник, радоваться нечему. Разве что отнять у него последние остатки кислорода… Так ведь он, небось, не дурак и попытается сделать то же самое.
Саймон с бега перешел на шаг. Оружия у него нет — дразнить Маршала его отправили налегке, а то, что припрятал в кабине бота, некогда было вытаскивать. Тут человек слегка повернулся: на спине ранец антиграва — значит, не смертник. Саймон снова побежал.
Человек заметил его. Геологоразведчик в полной экипировке. А что это лежит на земле у его ног? Господи, целый штабель ярко-красных кислородных баллонов!
Голый осенний лес превратился в скопление ветвящихся черных кристаллов, блестящих, неподвижных. Никакой мистики.
— Привет! — задыхаясь, выпалил Клисс.
— Привет, — хрипло отозвался геологоразведчик.
Затемненный непрозрачный щиток, лица не рассмотришь. А скафандр из самых дорогих и супернадежных — не то, что хлипкий костюмчик Саймона.
— Не знаешь, до ближайшего города далеко? А то у меня машина гробанулась. Если слышал взрыв, так это был я.
— Вроде, далеко. Не знаю.
— Как тебя звать-то? — Саймон постарался изобразить дружелюбную улыбку.
— Томек.
— А меня…
— А тебя — Саймон Клисс, — опередил его Томек.
Клисс собирался назваться Альфредом Чегроу, ниарским репортером, и от неожиданности онемел. Томек тоже молчал, на его затемненном щитке играли розовые блики.
— Откуда ты меня знаешь?
— Кто же тебя не знает? Я еще в колледже учился, когда про тебя в новостях показывали. Дело «Перископа».
— Ты чего, простудился? — хорошо бы перевести разговор на другую тему. — Вон как хрипишь…
— Динамик барахлит.
— А-а… Послушай, будь другом, одолжи баллончик. У меня кислород, считай, на нуле, видишь? — Саймон показал табло индикатора на манжете скафандра. — Потом как-нибудь сочтемся.
— Возьми, — разрешил Томек.
Вот удача-то… Саймон заменил с его помощью порожние баллоны на полные. Томек при этом вскользь бросил, что в перчатках неудобно, и Саймон про себя отметил, что он, видно, из новичков, для опытного геологоразведчика скафандр — вторая кожа.
— А что ты здесь делаешь, ежели не секрет?
— За кристаллами наблюдаю.
— Один?
— Если что, я напарника вызову, — Томек машинальным жестом дотронулся до кармашка на поясе.
Что у него там — «торпеда»?
— Почему же вы не вместе держитесь? — продолжил выпытывать Клисс. — Я слыхал, здесь того, опасно…
— Мой напарник — такая сволочь, что лучше без него, чем с ним.
«Ага, конфликтик… Судя по твоему снаряжению, работодатель у вас безобразно богатый, и вы с напарником, небось, из-за деньжат перегрызлись, каждый хочет урвать побольше. Учтем, учтем…»
Саймона охватило лихорадочное веселье. Он спасен, и в придачу ему подвернулось недалекое и жадное «живое сырье», из которого можно веревки вить. Он этого Томека сразу раскусил.
— Понимаешь, машина-то у меня гробанулась… Можно, я с тобой подожду? Тебя ведь отсюда скоро заберут?
— Когда надо будет, заберут.
— Сколько тебе лет? Мне кажется, ты парень молодой, я угадал? А я вот повидал в жизни всякое…
Можно ведь рассказать ему про ухо и про Топаза! Выслушает, никуда не денется.
— Ты когда-нибудь ел жаркое из собственных ушей? — с горькой усмешкой поинтересовался Саймон.
— Нет.
— А мне довелось попробовать… Не по своей воле. Кто такой Лиргисо, знаешь? Когда меня из тюряги на Ниаре выпнули — типа уже исправился, подыхай, где хочешь, — этот лярнийский урод взял меня не работу. А в офисе у него голограмма была: солнце зеленое, как сморчок, небо заплесневелое, болото с цветочками — в общем, тошнятина. Его любимый лярнийский пейзажик, а я же не знал, я сказал — искусственный. И он мне тогда пари навязал: если искусственный — он мне сто тысяч, а если настоящий — я съем свое ухо. Нечестно, ага? Ну, про честных людей или там про честных негуманошек — это сказки для дурачков. Твой напарник, наверное, тоже нечестный хмырь, ага, угадал? Так вот, слушай сюда, что было дальше…
Геологоразведчик хранил молчание, не поддакивал. Клисса это задевало. Он не видел лица Томека, но интуитивно чувствовал его неприязнь. Почему же тогда Томек разрешил взять баллоны? Непонятно…
«Да он хочет кому-нибудь сдать меня за награду! “Конторе”, Лиргисо или Космополу — кто больше заплатит, тому и сдаст. Напарник его надувает, так он за мой счет решил поживиться. Погоди, парень, ты еще эксцессеров не знаешь…»
Рассказывая, Саймон соображал, как действовать. Отнять у Томека антиграв не получится: на поясе кобура, здешним геологоразведчикам палец в рот не клади. А у Клисса только завалящая отвертка в одном из карманов скафандра, проку от нее… Хотя… Разве он не эксцессер? Разве он не способен создать если не катастрофу, то хотя бы заурядный несчастный случай с помощью любой подвернувшейся под руку ерундовины?
«Еще немного, и я его пристрелю».
Лиргисо утверждал, для того чтобы составить истинное представление о Саймоне Клиссе, надо хотя бы полчаса с ним поговорить, — и теперь Поль наконец-то понял, что он имел в виду.
— …Жизнь — это неприглядное дерьмецо, и надо быть простофилей, чтобы думать по-другому. Ты же со мной согласен, ага? Твой напарник тебя за простофилю держит, а я вижу, что ты парень не промах. Знаешь, что такое тихаррианский мурун?
— Знаю, — сквозь зубы отозвался Поль.
Мучнисто-бледное, нервно оживленное лицо Клисса беспокойно гримасничало за щитком шлема. Смесь заискивания и наглости, как у профессиональных попрошаек. Неприятный блеск цепких водянисто-голубых глаз напоминал Полю о потусторонних «треугольниках», которые напали на него в домберге. Хотелось ударить кулаком по щитку — но если щиток треснет, человек умрет…
Поль отвернулся. Лучше смотреть на Норну. Лиргисо заблуждается: эта розовая бездна в темных пятнах и спиралях ураганов завораживала его, но подчинить не могла, и выпить его душу не могла.
— …Если ты заведешь у себя дома какую-нибудь гадину — кошку там или муруна, потом разоришься жратву ей на свои кровные покупать. Хочешь, не хочешь, а корми, иначе она тебя самого с потрохами слопает! Домашние животные паразитируют на человеке, это общеизвестный факт. Тогда и глистов надо в домашние животные записать! Хе-хе, почему до сих пор не додумались… Представляешь, такая глиста у тебя в аквариуме живет?.. Я, когда в школе учился, однажды с десяти метров кирпичом в кота попал! Не люблю их. Одни уроды эту погань заводят, а Лиргисо — он же лярнийский урод, вообще отморозок, он муруна с Тихаррои выписал и бешеные деньги за него выложил. К примеру, такие простые ребята, как мы с тобой, на эти деньги целый год бы жили и ни в чем не нуждались…
Пальцы сами собой скользнули по кобуре.
«Убью ведь…»
— Ты бы заткнулся.
— Томек, не психуй. Я же понимаю, почему ты психуешь: напарник оставил тебя за кристалликами наблюдать, а сам рыщет и что-то ищет, и когда найдет — всю премию заграбастает. У вас всегда так бывает, ага?
Черная фрактальная роща в клубах вязкого тумана тревожила и манила. Может, если он туда пойдет, Клисс за ним не увяжется?
Стив еще не добрался до Тины и девочек, но, похоже, все там будет в порядке. А Поль пока прогуляется по каменной роще. Если заблудится — у него есть антиграв и на крайний случай «торпеда».
Он поднял связку баллонов. На Рузе они почти ничего не весят.
— Я пошел снимать показания с датчиков. Если хочешь, чтобы тебя забрали вместе со мной, жди здесь.
— Ага, ага, подожду, — торопливо согласился Клисс, даже кивнуть попытался, хотя в скафандре это сделать непросто. — Ты иди, я никуда не денусь. Баллончики-то мне оставишь? Парочку, лучше три-четыре, ага? Здесь никак нельзя без взаимопомощи…
— Оставлю, — с отвращением бросил Поль. — Ты-то сам почему здесь один?
— Работал я кое-где по контракту, но там все такая же сволота, как твой напарник. Денег не платили, и я оттуда ушел, типа уволился. Кстати, ты у кого работаешь? Вам спец по черному пиару не нужен?
— Нет.
«Пусть Тина и Стив решают, что с ним делать, а я его больше не вытерплю. Еще чуть-чуть, и стану убийцей».
Отвернувшись от Клисса, он прикрыл глаза. Тина, Ивена и Лейла живы, Стив идет к ним.
Поль снова взглянул на Клисса — и тут его передернуло. Саймон Клисс показался ему обреченным, маленьким, беззащитным, над ним нависло что-то жуткое, неумолимое… Это невозможно описать, это надо увидеть зрением «сканера». Откуда оно взялось? Только что не было, а теперь есть, словно возникло из ничего, из аммиачного тумана, и за считанные секунды сгустилось, превратилось в почти осязаемый кошмар.
— Тебе угрожают серьезные неприятности, — какое бы отвращение ни вызывал Клисс, не предупредить его Поль не мог. — Я это чувствую, у меня интуиция хорошо развита. Буквально минуту назад что-то в твоей ситуации изменилось в худшую сторону. Не знаю, что это, но тебе стоит это учесть.
— Да я стреляный воробей, не пропаду, — лицо за щитком выглядело беспечным и пакостно довольным. — Иди к своим датчикам, я тебя тут подожду.
«Значит, за мной он не потащится. И на том спасибо».
Не глядя больше на Клисса, Поль вошел в просвет между черными друзами, ноги по колено утонули в тумане. Как здесь тихо…
Саймон с ухмылкой смотрел ему вслед. Иди, иди… Ни антиграва, ни «торпеды» у тебя больше нет, а ты и не заметил. Ловкость рук, знай наших!
У антиграва по бокам щелки, и если загнать туда в нужном месте достаточно длинный металлический штырь, эта штука летать больше не будет. Вот и пригодилась отверточка… Томек в это время стоял столбом, запрокинув к небу невидимое за темным щитком лицо. В щитке отражалась Норна, страшная, мутно-розовая, пятнистая. Саймон шумно топтался и говорил без умолку, поэтому Томек не услышал, как за спиной тихонько хрустнуло.
От него лучше избавиться: знает, кто такой Саймон Клисс, и настроен враждебно. Саймону от таких недружелюбных ребят не раз доставалось. Теперь надо найти общий язык с его напарником… Если Саймон все схватил верно, тот будет рад отделаться от нелюдимого и высокомерного Томека.
А насчет интуиции Томек мог и приврать. Неприятности наступают Клиссу на пятки, особенно если Маршал подавил мятеж и выслал погоню за сбежавшим провокатором, но Саймон ведь не дурак, он о своем ближайшем будущем позаботился. Незаметненько так, осторожненько вытянул «торпеду» из кармана у Томека — и сделал это в аккурат за минуту перед тем, как тот выдал свое зловещее пророчество.
Тяжелый десантный бот болтался в бурлящей норнианской атмосфере, как надувная лодка на просторах штормового океана. Техникам, отвечающим за генератор Гермеля-Нао, было муторно, и вовсе не потому, что их одолела морская болезнь. Генератор антиматерии (в просторечии антимат) — устройство капризное, для того чтобы выйти из строя, ему немного надо. После каждого использования его приходилось ремонтировать и заново отлаживать, и в этой болтанке он может накрыться еще до того, как его успеют пустить в дело.
Римма сочувствовала техникам. Она не любила кому-нибудь сочувствовать — словно у нее что-то отнимают, словно ее обманом вынуждают проявить слабость, — но сейчас тот случай, когда можно. Вдруг ребята не сумеют выполнить приказ Маршала?
Их группа получила задание найти и аннигилировать сбитую машину Тины Хэдис. Работа для пилотов и техников, троих ликвидаторов послали вместе с ними скорее по традиции, чем из необходимости.
Римме задание не особенно нравилось. Когда-то она мечтала стать такой, как Тина Хэдис. Если честно, то и сейчас бы не отказалась. «Страшное это дело — расстрелять собственную мечту». Фраза из детской книжки, пораженческой и беззубо-нравоучительной, которую Римма давным-давно читала.
Маршал сказал — надо, а Маршалу виднее. К тому же, если Тина и те две девчонки погибли, это будет не убийство, а что-то вроде кремации, если до сих пор живы — это опять же не убийство, а скорее акт милосердия. Маршал считал, что они вполне способны выжить и выбраться с Норны. Сам он тоже когда-то выбрался оттуда, но таких случаев один на тысячу.
После стычки в Солбурге он показался Римме постаревшим и больным. Она презирала больных (сами виноваты), но это же Маршал, ему простительно. Вдобавок ребята говорили, что он одержал психологическую победу над Лиргисо: так на него посмотрел, что лярнийский отморозок сразу позабыл о своих экстрасенсорных заморочках и вначале пытался Маршала переглядеть, а потом позорно сбежал.
— Корабль!
Выкрик одного из пилотов заставил Римму встрепенуться. Все уставились в иллюминаторы, она тоже повернулась. Это что?.. Корабль, но какой — парусник!
Он мчался вдали, подхваченный ураганом: темный сигарообразный корпус и сложная система парусов, похожих на крылья. Направление ветра то и дело менялось, паруса тоже находились в непрерывном движении — вот это маневренность! Он стремительно приближался, прошел рядом.
— Антимат сдох! — горестный возглас одного из техников нарушил воцарившуюся тишину.
— Совсем? — спросил командир группы.
— Совсем. Прямо в тот момент, когда эта штука была около нас. Наверное, у нее какие-то поля…
На боевом задании можно поставить крест, пора возвращаться на базу, но они следили за норнианским парусником, забыв об инструкциях, хотя не миновать им нагоняя за праздное любопытство. «Мы — люди, и нечеловеческого нам не надо», — один из основополагающих идеологических принципов «Конторы Игрек», Маршал любит его цитировать. Так что они понапрасну теряли время и расходовали подотчетное горючее, но уйти не могли.
Парусник описывал круги над простирающейся внизу бескрайней равниной, воспаленно-розовой, как рубиконское небо на закате, и круги эти раз за разом сужались. В то же время он терял высоту. В иллюминаторы уже ничего не разглядишь, но мощная бортовая оптика позволяла продолжать наблюдение.
Это машина или живое существо? Мнения разделились. Он то разворачивал паруса, то складывал и втягивал, его корпус тоже менял форму — то эллипсоид, то подобие гигантского лезвия, рассекающего встречный ветер, лобовое сопротивление сведено до минимума.
Он идеально приспособлен к условиям Норны и за счет своих маневров может двигаться в этой бушующей среде в любом произвольно выбранном направлении. Пилоты матерились, не скрывая восхищения и зависти.
Паруса убраны, теперь он ползет по земле навстречу ураганному ветру. Что у него под брюхом — лапы или гусеницы?
Из кипящей пылевой завесы впереди вынырнуло перекати-поле — громадный, несколько десятков метров в диаметре, клубок растений-симбионтов, населенный примитивными животными, — промчалось мимо, а неведомый норнианский зверь продолжал свой путь.
Распухшее в полнеба светило наблюдало за Саймоном с загадочной лунно-сумасшедшей ухмылкой. Ну и пусть таращится, оно еще не знает, что Саймон его перехитрил.
Он всех перехитрил — и «Контору», и Томека. И напарника Томека перехитрит, никуда тот не денется. Клисс мысленно набросал его портрет: громила-геологоразведчик, грубоватый, недалекий, прижимистый, себе на уме, его распирает от сознания собственной крутизны, и он твердо убежден, что никто его не проведет. Манипулировать такими ребятами — плевое дело.
Сначала Саймон обрадует этого парня известием о том, что выскочка Томек (он тебя надувал, приятель, да еще хвалился перед каждым встречным!) сгинул в тумане, в дебрях кристаллического леса, а после предложит чуток подзаработать, сдав Космополу знаменитого Саймона Клисса.
Космопол — самый безопасный вариант, Клисса там будут беречь и лелеять, как ценнейшего свидетеля. А иначе, если скрываться на свой страх и риск, ликвидаторы «Конторы» его настигнут.
Находясь в заключении, Саймон завершит работу над фильмом, продаст кому-нибудь за семизначный гонорар свои мемуары… Ежели разобраться, Космопол он тоже перехитрит!
Предвкушая, как он задурит голову напарнику Томека, Саймон выудил из кармана «торпеду», нажал на кнопку. Импульс на секунду. И сколько теперь ждать?
Он повернулся, высматривая в мутных просторах далекую машину, — и вздрогнул, заметив в нескольких шагах от себя человека. Щиток шлема, как и у Томека, затемнен, на черном скафандре инеем искрится в розоватом свете Норны алмазная насечка — видать, везунчик, не раз и не два срывал крупный куш. Скоро же он нарисовался! Как будто до сих пор сидел и ждал за ближайшим каменным кустиком.
— Чего вылупился, парень? — стараясь совладать с легким замешательством, усмехнулся Саймон. — Это называется сюрприз! Нет больше Томека, я вместо него.
— Я вижу, что ты вместо него, — у этого динамик тоже хрипел. — И как прикажешь это понимать?
Была очередь Тины, и она рассказывала о том, как в детстве тайком каталась с большой ледяной горки, которую строили каждую зиму в парке неподалеку от их дома. Считалось, что большая горка — развлечение не для девочек, и Тина бегала туда по вечерам, когда зажигались фонари: в потемках не разберешь, кто есть кто.
Обзорный экран с небом к этому времени погас, а второй, где равнина и скалы-плавники, до сих пор работал. Одна из скал двигалась. Сначала Тина решила, что ей мерещится — в ее-то состоянии! — но Ивена и Лейла тоже заметили.
Тина прервала рассказ. До сих пор в пейзаже на экране ничего не менялось, разве что изредка мелькали темные шары — местные растения, но их уносил ураган, а эта штука ползла против ветра.
— Лейла, знаешь, как открыть створки? Оно с той стороны.
Девушка развернула кресло к пульту, привела спинку в вертикальное положение, ввела команду. Рука в защитной перчатке двигалась вяло, с трудом: для хрупкой Лейлы 2,5 g были непосильной нагрузкой.
Лобовые створки застрявшей в скальной развилке машины со скрежетом разошлись — просвет шириной в ладонь.
— Оно идет прямо на нас, — пробормотала Лейла. — Оно же нас раздавит!
— А по-моему, он добрый, — возразила Ивена.
— Может раздавить и не заметить.
— Нас защищает скала, — напомнила Тина. — Он ее обойдет.
Темная глыба надвигалась, заслоняя пыльно-розовую даль.
Тина приподнялась, держась за спинку пилотского кресла, прищурилась. Ей удалось разглядеть лапы существа, и показалось, что длинные мощные когти вращаются — буквально ввинчиваются в почву. Так вот почему ветер его не сносит…
Оно совсем близко, уже ничего не видно. Тина велела Лейле на всякий случай закрыть створки.
Ритмичный прерывистый стук по корпусу. Азбука Морзе.
«Привет, это я, Стив. Я за вами. Сейчас раздроблю скалу, чтобы достать машину, и поедем домой».
Норна плыла над лесом огромной медузой, ее невидимые стрекала скользили по лицу Поля — он чувствовал их пронизывающие мятные прикосновения сквозь закрытый щиток.
Кристаллические деревья всеми своими гранями ловили ледяной розовый свет, словно только так и могли напиться. Теперь Поль разглядел, что они не черные, а скорее дымчатые — окраска где густая до черноты, где разбавлена до серых акварельных разводов. Внизу колыхался туман, поэтому приходилось ступать осторожно, как будто идешь по колено в воде.
Когда он понял, что заблудился? Да он с самого начала знал, что заблудится, но это не имело значения, ведь у него антиграв. Стив нашел Тину и девочек, скоро они вернутся… И ему пора возвращаться — вероятно, с Норны Стив сразу телепортируется туда, где его оставил.
Поль включил антиграв. Тот надсадно загудел — и никакой тяги. Поль его выключил, снова включил. Опять то же самое. После нескольких опытов стало ясно, что антиграв накрылся. Как это могло случиться, если его Стив проверял?
Ничего, он и так отсюда выберется, он ведь «сканер». Надо идти в ту сторону, где остался Саймон Клисс, вот и все. Поль попробовал засечь его — и испытал еще один легкий шок: Клисса на месте не было. Конечно, невелика потеря, но куда он мог деться? Уйти настолько далеко, чтобы Поль перестал чувствовать его присутствие, он за это время просто не успел бы. Поль искал его, постепенно расширяя радиус поиска. Ни намека на Клисса, нет его на Рузе!
Если у него скафандр был с дефектом или вышла из строя система подачи кислорода, он мог погибнуть. Или его забрал с Рузы какой-нибудь корабль, не замеченный Полем? Тоже не исключено. Поль уже понял, что Клисс и был «живым детонатором», и как детонатор свою функцию выполнил — катастрофа произошла.
«Он жив, но лучше бы умер. Я его еще увижу».
Вслед за этой внезапной мыслью мелькнуло представление о миксер-море: скрежет и хаотичное кружение парящих в воздухе камней, ловушка, откуда нет выхода.
«Это хуже того дома, в который я телепортировался на Незе. Но я туда не попаду, я же не собираюсь телепортироваться».
Остается последний вариант: «торпеда» Лиргисо.
Поль попытался вспомнить код передатчика Стива — тогда он мог бы перенастроить «торпеду», но кода он не знал, просто не было необходимости, они все время держались вместе.
Значит, придется воспользоваться помощью Живущего-в-Прохладе.
«Я не скажу, что заблудился, а то слушай потом его комментарии… Лучше предложу посмотреть, как тут красиво, это ему должно понравиться. Хотя, стоп… Вдруг он примет это за намек, у него же мозги работают только в одном направлении. Нет, я ему объясню, что сбежал от Саймона Клисса, это он должен понять! А что стало с антигравом, Стив потом разберется».
Он потянулся за «торпедой». В кармашке на поясе пусто. Или он сунул ее в другой кармашек, рядом? Да нет же, нигде ее нет… Как он мог ее потерять, если клапан был застегнут?
Поль судорожно сглотнул. Только не паниковать. Кислород у него пока есть. И еще есть ракетница — когда он почувствует, что Стив поблизости, он выпустит сигнальную ракету, и Стив его найдет.
Он более-менее успокоился, хотя колени слегка дрожали. Что ж, он никогда и не считал себя героем.
Машина в небе. Мечется на фоне Норны, словно назойливая рыба под брюхом гигантской розовой медузы.
«Нельзя, чтобы они меня заметили».
Его уже заметили. Машина снизилась, прошла на бреющем над верхушками сверкающих друз, зависла. Из десантного люка выскочили друг за другом четверо с антигравами. Поль потянулся к кобуре, но спохватился и заставил себя опустить руку. Машина боевая, с бортовыми бластерами — его сразу испепелят.
— Ты кто такой?
— Геологоразведчик. В чем дело?
— Открой физиономию.
— Если вы из местной полиции или из Космопола, сначала предъявите документы. Иначе ваше требование незаконно.
Грамотный ответ бывшего сотрудника незийского иммиграционного контроля немного обескуражил их.
— Это не он, — поморщился один из десантников. — Скафандр не из наших. Парень, ты никого здесь не видел?
— Нет.
Они переглянулись.
— Пусть покажет лицо, — уперся другой. — Он такой пролаза, что мог у начальства хороший скафандр стащить. Эй, подними щиток!
— Я вас не трогал, и вы меня оставьте в покое, а то моя фирма предъявит иск вашей.
— Открой лицо! — десантник направил на него оружие. — Нет здесь твоей фирмы, и никто тебя, идиота, не найдет.
Поль поднял щиток.
— Это не Саймон, — произнес один из четверки.
— Погоди-погоди… Это Поль Лагайм, «сканер» Лиргисо!
Они действовали быстро и слаженно. Заломили руки за спину, защелкнули на запястьях наручники — специальные, для человека в скафандре. Подхватив с двух сторон, подняли в машину, в салоне швырнули на пол. Пинок по ребрам. Вот теперь Поль испугался по-настоящему.
Римма и остальные участники рейда продолжали наблюдать за норнианским зверем. Тот дополз до скалы, которая выделялась среди других необычной формой, остановился. Там не сплошная скала — из каменной развилки торчит хвост «лоргу»!
— Эх, был бы жив антимат… — пробормотал кто-то с досадой.
— Смотрите!
Зверь выпустил то ли жвалы, что ли что-то еще в этом роде и вгрызался в камень. Осколки тут же уносил ветер. Потом зверь вцепился в «лоргу» хватательными конечностями, разинул преогромную пасть…
— Слопал! — потрясенно выдохнул один из пилотов, когда пасть закрылась.
Так вот куда зверюга спешила — пообедать! Значит, представители местной фауны питаются упавшими с неба инопланетными машинами? Очевидцы молчали, пораженные и даже подавленные незамысловатой гастрономической развязкой.
— Возвращаемся на базу, — опомнился командир группы.
А норнианин развернул свои паруса-крылья и помчался вместе с ураганом в бесконечную, лишенную горизонта даль.
«Где я? Если в “коконе” — значит, в больнице? Это не медотсек “Гиппогрифа”. У меня был сердечный приступ или даже инфаркт, я чуть не умер. Я видел Лиргисо… А что стало с линзами, с моим фильмом?»
— Саймон Клисс, я офицер Космопола. Как вы себя чувствуете?
Саймон повернул голову и увидел за прозрачной стенкой «кокона спасения» женщину в медицинском комбинезоне. На скулах шипы, из-под верхней губы торчат клыки — наверное, рубиконский киборг. Зато она из Космопола — следовательно, Саймон спасен и находится под защитой закона.
— Я неплохо себя чувствую, ничего не болит. Лиргисо…
Саймон с бега перешел на шаг. Оружия у него нет — дразнить Маршала его отправили налегке, а то, что припрятал в кабине бота, некогда было вытаскивать. Тут человек слегка повернулся: на спине ранец антиграва — значит, не смертник. Саймон снова побежал.
Человек заметил его. Геологоразведчик в полной экипировке. А что это лежит на земле у его ног? Господи, целый штабель ярко-красных кислородных баллонов!
Голый осенний лес превратился в скопление ветвящихся черных кристаллов, блестящих, неподвижных. Никакой мистики.
— Привет! — задыхаясь, выпалил Клисс.
— Привет, — хрипло отозвался геологоразведчик.
Затемненный непрозрачный щиток, лица не рассмотришь. А скафандр из самых дорогих и супернадежных — не то, что хлипкий костюмчик Саймона.
— Не знаешь, до ближайшего города далеко? А то у меня машина гробанулась. Если слышал взрыв, так это был я.
— Вроде, далеко. Не знаю.
— Как тебя звать-то? — Саймон постарался изобразить дружелюбную улыбку.
— Томек.
— А меня…
— А тебя — Саймон Клисс, — опередил его Томек.
Клисс собирался назваться Альфредом Чегроу, ниарским репортером, и от неожиданности онемел. Томек тоже молчал, на его затемненном щитке играли розовые блики.
— Откуда ты меня знаешь?
— Кто же тебя не знает? Я еще в колледже учился, когда про тебя в новостях показывали. Дело «Перископа».
— Ты чего, простудился? — хорошо бы перевести разговор на другую тему. — Вон как хрипишь…
— Динамик барахлит.
— А-а… Послушай, будь другом, одолжи баллончик. У меня кислород, считай, на нуле, видишь? — Саймон показал табло индикатора на манжете скафандра. — Потом как-нибудь сочтемся.
— Возьми, — разрешил Томек.
Вот удача-то… Саймон заменил с его помощью порожние баллоны на полные. Томек при этом вскользь бросил, что в перчатках неудобно, и Саймон про себя отметил, что он, видно, из новичков, для опытного геологоразведчика скафандр — вторая кожа.
— А что ты здесь делаешь, ежели не секрет?
— За кристаллами наблюдаю.
— Один?
— Если что, я напарника вызову, — Томек машинальным жестом дотронулся до кармашка на поясе.
Что у него там — «торпеда»?
— Почему же вы не вместе держитесь? — продолжил выпытывать Клисс. — Я слыхал, здесь того, опасно…
— Мой напарник — такая сволочь, что лучше без него, чем с ним.
«Ага, конфликтик… Судя по твоему снаряжению, работодатель у вас безобразно богатый, и вы с напарником, небось, из-за деньжат перегрызлись, каждый хочет урвать побольше. Учтем, учтем…»
Саймона охватило лихорадочное веселье. Он спасен, и в придачу ему подвернулось недалекое и жадное «живое сырье», из которого можно веревки вить. Он этого Томека сразу раскусил.
— Понимаешь, машина-то у меня гробанулась… Можно, я с тобой подожду? Тебя ведь отсюда скоро заберут?
— Когда надо будет, заберут.
— Сколько тебе лет? Мне кажется, ты парень молодой, я угадал? А я вот повидал в жизни всякое…
Можно ведь рассказать ему про ухо и про Топаза! Выслушает, никуда не денется.
— Ты когда-нибудь ел жаркое из собственных ушей? — с горькой усмешкой поинтересовался Саймон.
— Нет.
— А мне довелось попробовать… Не по своей воле. Кто такой Лиргисо, знаешь? Когда меня из тюряги на Ниаре выпнули — типа уже исправился, подыхай, где хочешь, — этот лярнийский урод взял меня не работу. А в офисе у него голограмма была: солнце зеленое, как сморчок, небо заплесневелое, болото с цветочками — в общем, тошнятина. Его любимый лярнийский пейзажик, а я же не знал, я сказал — искусственный. И он мне тогда пари навязал: если искусственный — он мне сто тысяч, а если настоящий — я съем свое ухо. Нечестно, ага? Ну, про честных людей или там про честных негуманошек — это сказки для дурачков. Твой напарник, наверное, тоже нечестный хмырь, ага, угадал? Так вот, слушай сюда, что было дальше…
Геологоразведчик хранил молчание, не поддакивал. Клисса это задевало. Он не видел лица Томека, но интуитивно чувствовал его неприязнь. Почему же тогда Томек разрешил взять баллоны? Непонятно…
«Да он хочет кому-нибудь сдать меня за награду! “Конторе”, Лиргисо или Космополу — кто больше заплатит, тому и сдаст. Напарник его надувает, так он за мой счет решил поживиться. Погоди, парень, ты еще эксцессеров не знаешь…»
Рассказывая, Саймон соображал, как действовать. Отнять у Томека антиграв не получится: на поясе кобура, здешним геологоразведчикам палец в рот не клади. А у Клисса только завалящая отвертка в одном из карманов скафандра, проку от нее… Хотя… Разве он не эксцессер? Разве он не способен создать если не катастрофу, то хотя бы заурядный несчастный случай с помощью любой подвернувшейся под руку ерундовины?
«Еще немного, и я его пристрелю».
Лиргисо утверждал, для того чтобы составить истинное представление о Саймоне Клиссе, надо хотя бы полчаса с ним поговорить, — и теперь Поль наконец-то понял, что он имел в виду.
— …Жизнь — это неприглядное дерьмецо, и надо быть простофилей, чтобы думать по-другому. Ты же со мной согласен, ага? Твой напарник тебя за простофилю держит, а я вижу, что ты парень не промах. Знаешь, что такое тихаррианский мурун?
— Знаю, — сквозь зубы отозвался Поль.
Мучнисто-бледное, нервно оживленное лицо Клисса беспокойно гримасничало за щитком шлема. Смесь заискивания и наглости, как у профессиональных попрошаек. Неприятный блеск цепких водянисто-голубых глаз напоминал Полю о потусторонних «треугольниках», которые напали на него в домберге. Хотелось ударить кулаком по щитку — но если щиток треснет, человек умрет…
Поль отвернулся. Лучше смотреть на Норну. Лиргисо заблуждается: эта розовая бездна в темных пятнах и спиралях ураганов завораживала его, но подчинить не могла, и выпить его душу не могла.
— …Если ты заведешь у себя дома какую-нибудь гадину — кошку там или муруна, потом разоришься жратву ей на свои кровные покупать. Хочешь, не хочешь, а корми, иначе она тебя самого с потрохами слопает! Домашние животные паразитируют на человеке, это общеизвестный факт. Тогда и глистов надо в домашние животные записать! Хе-хе, почему до сих пор не додумались… Представляешь, такая глиста у тебя в аквариуме живет?.. Я, когда в школе учился, однажды с десяти метров кирпичом в кота попал! Не люблю их. Одни уроды эту погань заводят, а Лиргисо — он же лярнийский урод, вообще отморозок, он муруна с Тихаррои выписал и бешеные деньги за него выложил. К примеру, такие простые ребята, как мы с тобой, на эти деньги целый год бы жили и ни в чем не нуждались…
Пальцы сами собой скользнули по кобуре.
«Убью ведь…»
— Ты бы заткнулся.
— Томек, не психуй. Я же понимаю, почему ты психуешь: напарник оставил тебя за кристалликами наблюдать, а сам рыщет и что-то ищет, и когда найдет — всю премию заграбастает. У вас всегда так бывает, ага?
Черная фрактальная роща в клубах вязкого тумана тревожила и манила. Может, если он туда пойдет, Клисс за ним не увяжется?
Стив еще не добрался до Тины и девочек, но, похоже, все там будет в порядке. А Поль пока прогуляется по каменной роще. Если заблудится — у него есть антиграв и на крайний случай «торпеда».
Он поднял связку баллонов. На Рузе они почти ничего не весят.
— Я пошел снимать показания с датчиков. Если хочешь, чтобы тебя забрали вместе со мной, жди здесь.
— Ага, ага, подожду, — торопливо согласился Клисс, даже кивнуть попытался, хотя в скафандре это сделать непросто. — Ты иди, я никуда не денусь. Баллончики-то мне оставишь? Парочку, лучше три-четыре, ага? Здесь никак нельзя без взаимопомощи…
— Оставлю, — с отвращением бросил Поль. — Ты-то сам почему здесь один?
— Работал я кое-где по контракту, но там все такая же сволота, как твой напарник. Денег не платили, и я оттуда ушел, типа уволился. Кстати, ты у кого работаешь? Вам спец по черному пиару не нужен?
— Нет.
«Пусть Тина и Стив решают, что с ним делать, а я его больше не вытерплю. Еще чуть-чуть, и стану убийцей».
Отвернувшись от Клисса, он прикрыл глаза. Тина, Ивена и Лейла живы, Стив идет к ним.
Поль снова взглянул на Клисса — и тут его передернуло. Саймон Клисс показался ему обреченным, маленьким, беззащитным, над ним нависло что-то жуткое, неумолимое… Это невозможно описать, это надо увидеть зрением «сканера». Откуда оно взялось? Только что не было, а теперь есть, словно возникло из ничего, из аммиачного тумана, и за считанные секунды сгустилось, превратилось в почти осязаемый кошмар.
— Тебе угрожают серьезные неприятности, — какое бы отвращение ни вызывал Клисс, не предупредить его Поль не мог. — Я это чувствую, у меня интуиция хорошо развита. Буквально минуту назад что-то в твоей ситуации изменилось в худшую сторону. Не знаю, что это, но тебе стоит это учесть.
— Да я стреляный воробей, не пропаду, — лицо за щитком выглядело беспечным и пакостно довольным. — Иди к своим датчикам, я тебя тут подожду.
«Значит, за мной он не потащится. И на том спасибо».
Не глядя больше на Клисса, Поль вошел в просвет между черными друзами, ноги по колено утонули в тумане. Как здесь тихо…
Саймон с ухмылкой смотрел ему вслед. Иди, иди… Ни антиграва, ни «торпеды» у тебя больше нет, а ты и не заметил. Ловкость рук, знай наших!
У антиграва по бокам щелки, и если загнать туда в нужном месте достаточно длинный металлический штырь, эта штука летать больше не будет. Вот и пригодилась отверточка… Томек в это время стоял столбом, запрокинув к небу невидимое за темным щитком лицо. В щитке отражалась Норна, страшная, мутно-розовая, пятнистая. Саймон шумно топтался и говорил без умолку, поэтому Томек не услышал, как за спиной тихонько хрустнуло.
От него лучше избавиться: знает, кто такой Саймон Клисс, и настроен враждебно. Саймону от таких недружелюбных ребят не раз доставалось. Теперь надо найти общий язык с его напарником… Если Саймон все схватил верно, тот будет рад отделаться от нелюдимого и высокомерного Томека.
А насчет интуиции Томек мог и приврать. Неприятности наступают Клиссу на пятки, особенно если Маршал подавил мятеж и выслал погоню за сбежавшим провокатором, но Саймон ведь не дурак, он о своем ближайшем будущем позаботился. Незаметненько так, осторожненько вытянул «торпеду» из кармана у Томека — и сделал это в аккурат за минуту перед тем, как тот выдал свое зловещее пророчество.
Тяжелый десантный бот болтался в бурлящей норнианской атмосфере, как надувная лодка на просторах штормового океана. Техникам, отвечающим за генератор Гермеля-Нао, было муторно, и вовсе не потому, что их одолела морская болезнь. Генератор антиматерии (в просторечии антимат) — устройство капризное, для того чтобы выйти из строя, ему немного надо. После каждого использования его приходилось ремонтировать и заново отлаживать, и в этой болтанке он может накрыться еще до того, как его успеют пустить в дело.
Римма сочувствовала техникам. Она не любила кому-нибудь сочувствовать — словно у нее что-то отнимают, словно ее обманом вынуждают проявить слабость, — но сейчас тот случай, когда можно. Вдруг ребята не сумеют выполнить приказ Маршала?
Их группа получила задание найти и аннигилировать сбитую машину Тины Хэдис. Работа для пилотов и техников, троих ликвидаторов послали вместе с ними скорее по традиции, чем из необходимости.
Римме задание не особенно нравилось. Когда-то она мечтала стать такой, как Тина Хэдис. Если честно, то и сейчас бы не отказалась. «Страшное это дело — расстрелять собственную мечту». Фраза из детской книжки, пораженческой и беззубо-нравоучительной, которую Римма давным-давно читала.
Маршал сказал — надо, а Маршалу виднее. К тому же, если Тина и те две девчонки погибли, это будет не убийство, а что-то вроде кремации, если до сих пор живы — это опять же не убийство, а скорее акт милосердия. Маршал считал, что они вполне способны выжить и выбраться с Норны. Сам он тоже когда-то выбрался оттуда, но таких случаев один на тысячу.
После стычки в Солбурге он показался Римме постаревшим и больным. Она презирала больных (сами виноваты), но это же Маршал, ему простительно. Вдобавок ребята говорили, что он одержал психологическую победу над Лиргисо: так на него посмотрел, что лярнийский отморозок сразу позабыл о своих экстрасенсорных заморочках и вначале пытался Маршала переглядеть, а потом позорно сбежал.
— Корабль!
Выкрик одного из пилотов заставил Римму встрепенуться. Все уставились в иллюминаторы, она тоже повернулась. Это что?.. Корабль, но какой — парусник!
Он мчался вдали, подхваченный ураганом: темный сигарообразный корпус и сложная система парусов, похожих на крылья. Направление ветра то и дело менялось, паруса тоже находились в непрерывном движении — вот это маневренность! Он стремительно приближался, прошел рядом.
— Антимат сдох! — горестный возглас одного из техников нарушил воцарившуюся тишину.
— Совсем? — спросил командир группы.
— Совсем. Прямо в тот момент, когда эта штука была около нас. Наверное, у нее какие-то поля…
На боевом задании можно поставить крест, пора возвращаться на базу, но они следили за норнианским парусником, забыв об инструкциях, хотя не миновать им нагоняя за праздное любопытство. «Мы — люди, и нечеловеческого нам не надо», — один из основополагающих идеологических принципов «Конторы Игрек», Маршал любит его цитировать. Так что они понапрасну теряли время и расходовали подотчетное горючее, но уйти не могли.
Парусник описывал круги над простирающейся внизу бескрайней равниной, воспаленно-розовой, как рубиконское небо на закате, и круги эти раз за разом сужались. В то же время он терял высоту. В иллюминаторы уже ничего не разглядишь, но мощная бортовая оптика позволяла продолжать наблюдение.
Это машина или живое существо? Мнения разделились. Он то разворачивал паруса, то складывал и втягивал, его корпус тоже менял форму — то эллипсоид, то подобие гигантского лезвия, рассекающего встречный ветер, лобовое сопротивление сведено до минимума.
Он идеально приспособлен к условиям Норны и за счет своих маневров может двигаться в этой бушующей среде в любом произвольно выбранном направлении. Пилоты матерились, не скрывая восхищения и зависти.
Паруса убраны, теперь он ползет по земле навстречу ураганному ветру. Что у него под брюхом — лапы или гусеницы?
Из кипящей пылевой завесы впереди вынырнуло перекати-поле — громадный, несколько десятков метров в диаметре, клубок растений-симбионтов, населенный примитивными животными, — промчалось мимо, а неведомый норнианский зверь продолжал свой путь.
Распухшее в полнеба светило наблюдало за Саймоном с загадочной лунно-сумасшедшей ухмылкой. Ну и пусть таращится, оно еще не знает, что Саймон его перехитрил.
Он всех перехитрил — и «Контору», и Томека. И напарника Томека перехитрит, никуда тот не денется. Клисс мысленно набросал его портрет: громила-геологоразведчик, грубоватый, недалекий, прижимистый, себе на уме, его распирает от сознания собственной крутизны, и он твердо убежден, что никто его не проведет. Манипулировать такими ребятами — плевое дело.
Сначала Саймон обрадует этого парня известием о том, что выскочка Томек (он тебя надувал, приятель, да еще хвалился перед каждым встречным!) сгинул в тумане, в дебрях кристаллического леса, а после предложит чуток подзаработать, сдав Космополу знаменитого Саймона Клисса.
Космопол — самый безопасный вариант, Клисса там будут беречь и лелеять, как ценнейшего свидетеля. А иначе, если скрываться на свой страх и риск, ликвидаторы «Конторы» его настигнут.
Находясь в заключении, Саймон завершит работу над фильмом, продаст кому-нибудь за семизначный гонорар свои мемуары… Ежели разобраться, Космопол он тоже перехитрит!
Предвкушая, как он задурит голову напарнику Томека, Саймон выудил из кармана «торпеду», нажал на кнопку. Импульс на секунду. И сколько теперь ждать?
Он повернулся, высматривая в мутных просторах далекую машину, — и вздрогнул, заметив в нескольких шагах от себя человека. Щиток шлема, как и у Томека, затемнен, на черном скафандре инеем искрится в розоватом свете Норны алмазная насечка — видать, везунчик, не раз и не два срывал крупный куш. Скоро же он нарисовался! Как будто до сих пор сидел и ждал за ближайшим каменным кустиком.
— Чего вылупился, парень? — стараясь совладать с легким замешательством, усмехнулся Саймон. — Это называется сюрприз! Нет больше Томека, я вместо него.
— Я вижу, что ты вместо него, — у этого динамик тоже хрипел. — И как прикажешь это понимать?
Была очередь Тины, и она рассказывала о том, как в детстве тайком каталась с большой ледяной горки, которую строили каждую зиму в парке неподалеку от их дома. Считалось, что большая горка — развлечение не для девочек, и Тина бегала туда по вечерам, когда зажигались фонари: в потемках не разберешь, кто есть кто.
Обзорный экран с небом к этому времени погас, а второй, где равнина и скалы-плавники, до сих пор работал. Одна из скал двигалась. Сначала Тина решила, что ей мерещится — в ее-то состоянии! — но Ивена и Лейла тоже заметили.
Тина прервала рассказ. До сих пор в пейзаже на экране ничего не менялось, разве что изредка мелькали темные шары — местные растения, но их уносил ураган, а эта штука ползла против ветра.
— Лейла, знаешь, как открыть створки? Оно с той стороны.
Девушка развернула кресло к пульту, привела спинку в вертикальное положение, ввела команду. Рука в защитной перчатке двигалась вяло, с трудом: для хрупкой Лейлы 2,5 g были непосильной нагрузкой.
Лобовые створки застрявшей в скальной развилке машины со скрежетом разошлись — просвет шириной в ладонь.
— Оно идет прямо на нас, — пробормотала Лейла. — Оно же нас раздавит!
— А по-моему, он добрый, — возразила Ивена.
— Может раздавить и не заметить.
— Нас защищает скала, — напомнила Тина. — Он ее обойдет.
Темная глыба надвигалась, заслоняя пыльно-розовую даль.
Тина приподнялась, держась за спинку пилотского кресла, прищурилась. Ей удалось разглядеть лапы существа, и показалось, что длинные мощные когти вращаются — буквально ввинчиваются в почву. Так вот почему ветер его не сносит…
Оно совсем близко, уже ничего не видно. Тина велела Лейле на всякий случай закрыть створки.
Ритмичный прерывистый стук по корпусу. Азбука Морзе.
«Привет, это я, Стив. Я за вами. Сейчас раздроблю скалу, чтобы достать машину, и поедем домой».
Норна плыла над лесом огромной медузой, ее невидимые стрекала скользили по лицу Поля — он чувствовал их пронизывающие мятные прикосновения сквозь закрытый щиток.
Кристаллические деревья всеми своими гранями ловили ледяной розовый свет, словно только так и могли напиться. Теперь Поль разглядел, что они не черные, а скорее дымчатые — окраска где густая до черноты, где разбавлена до серых акварельных разводов. Внизу колыхался туман, поэтому приходилось ступать осторожно, как будто идешь по колено в воде.
Когда он понял, что заблудился? Да он с самого начала знал, что заблудится, но это не имело значения, ведь у него антиграв. Стив нашел Тину и девочек, скоро они вернутся… И ему пора возвращаться — вероятно, с Норны Стив сразу телепортируется туда, где его оставил.
Поль включил антиграв. Тот надсадно загудел — и никакой тяги. Поль его выключил, снова включил. Опять то же самое. После нескольких опытов стало ясно, что антиграв накрылся. Как это могло случиться, если его Стив проверял?
Ничего, он и так отсюда выберется, он ведь «сканер». Надо идти в ту сторону, где остался Саймон Клисс, вот и все. Поль попробовал засечь его — и испытал еще один легкий шок: Клисса на месте не было. Конечно, невелика потеря, но куда он мог деться? Уйти настолько далеко, чтобы Поль перестал чувствовать его присутствие, он за это время просто не успел бы. Поль искал его, постепенно расширяя радиус поиска. Ни намека на Клисса, нет его на Рузе!
Если у него скафандр был с дефектом или вышла из строя система подачи кислорода, он мог погибнуть. Или его забрал с Рузы какой-нибудь корабль, не замеченный Полем? Тоже не исключено. Поль уже понял, что Клисс и был «живым детонатором», и как детонатор свою функцию выполнил — катастрофа произошла.
«Он жив, но лучше бы умер. Я его еще увижу».
Вслед за этой внезапной мыслью мелькнуло представление о миксер-море: скрежет и хаотичное кружение парящих в воздухе камней, ловушка, откуда нет выхода.
«Это хуже того дома, в который я телепортировался на Незе. Но я туда не попаду, я же не собираюсь телепортироваться».
Остается последний вариант: «торпеда» Лиргисо.
Поль попытался вспомнить код передатчика Стива — тогда он мог бы перенастроить «торпеду», но кода он не знал, просто не было необходимости, они все время держались вместе.
Значит, придется воспользоваться помощью Живущего-в-Прохладе.
«Я не скажу, что заблудился, а то слушай потом его комментарии… Лучше предложу посмотреть, как тут красиво, это ему должно понравиться. Хотя, стоп… Вдруг он примет это за намек, у него же мозги работают только в одном направлении. Нет, я ему объясню, что сбежал от Саймона Клисса, это он должен понять! А что стало с антигравом, Стив потом разберется».
Он потянулся за «торпедой». В кармашке на поясе пусто. Или он сунул ее в другой кармашек, рядом? Да нет же, нигде ее нет… Как он мог ее потерять, если клапан был застегнут?
Поль судорожно сглотнул. Только не паниковать. Кислород у него пока есть. И еще есть ракетница — когда он почувствует, что Стив поблизости, он выпустит сигнальную ракету, и Стив его найдет.
Он более-менее успокоился, хотя колени слегка дрожали. Что ж, он никогда и не считал себя героем.
Машина в небе. Мечется на фоне Норны, словно назойливая рыба под брюхом гигантской розовой медузы.
«Нельзя, чтобы они меня заметили».
Его уже заметили. Машина снизилась, прошла на бреющем над верхушками сверкающих друз, зависла. Из десантного люка выскочили друг за другом четверо с антигравами. Поль потянулся к кобуре, но спохватился и заставил себя опустить руку. Машина боевая, с бортовыми бластерами — его сразу испепелят.
— Ты кто такой?
— Геологоразведчик. В чем дело?
— Открой физиономию.
— Если вы из местной полиции или из Космопола, сначала предъявите документы. Иначе ваше требование незаконно.
Грамотный ответ бывшего сотрудника незийского иммиграционного контроля немного обескуражил их.
— Это не он, — поморщился один из десантников. — Скафандр не из наших. Парень, ты никого здесь не видел?
— Нет.
Они переглянулись.
— Пусть покажет лицо, — уперся другой. — Он такой пролаза, что мог у начальства хороший скафандр стащить. Эй, подними щиток!
— Я вас не трогал, и вы меня оставьте в покое, а то моя фирма предъявит иск вашей.
— Открой лицо! — десантник направил на него оружие. — Нет здесь твоей фирмы, и никто тебя, идиота, не найдет.
Поль поднял щиток.
— Это не Саймон, — произнес один из четверки.
— Погоди-погоди… Это Поль Лагайм, «сканер» Лиргисо!
Они действовали быстро и слаженно. Заломили руки за спину, защелкнули на запястьях наручники — специальные, для человека в скафандре. Подхватив с двух сторон, подняли в машину, в салоне швырнули на пол. Пинок по ребрам. Вот теперь Поль испугался по-настоящему.
Римма и остальные участники рейда продолжали наблюдать за норнианским зверем. Тот дополз до скалы, которая выделялась среди других необычной формой, остановился. Там не сплошная скала — из каменной развилки торчит хвост «лоргу»!
— Эх, был бы жив антимат… — пробормотал кто-то с досадой.
— Смотрите!
Зверь выпустил то ли жвалы, что ли что-то еще в этом роде и вгрызался в камень. Осколки тут же уносил ветер. Потом зверь вцепился в «лоргу» хватательными конечностями, разинул преогромную пасть…
— Слопал! — потрясенно выдохнул один из пилотов, когда пасть закрылась.
Так вот куда зверюга спешила — пообедать! Значит, представители местной фауны питаются упавшими с неба инопланетными машинами? Очевидцы молчали, пораженные и даже подавленные незамысловатой гастрономической развязкой.
— Возвращаемся на базу, — опомнился командир группы.
А норнианин развернул свои паруса-крылья и помчался вместе с ураганом в бесконечную, лишенную горизонта даль.
«Где я? Если в “коконе” — значит, в больнице? Это не медотсек “Гиппогрифа”. У меня был сердечный приступ или даже инфаркт, я чуть не умер. Я видел Лиргисо… А что стало с линзами, с моим фильмом?»
— Саймон Клисс, я офицер Космопола. Как вы себя чувствуете?
Саймон повернул голову и увидел за прозрачной стенкой «кокона спасения» женщину в медицинском комбинезоне. На скулах шипы, из-под верхней губы торчат клыки — наверное, рубиконский киборг. Зато она из Космопола — следовательно, Саймон спасен и находится под защитой закона.
— Я неплохо себя чувствую, ничего не болит. Лиргисо…