Беляев Александр Романович. Взлетная полоса

посмотрела на него.
-- Вы устали, Сережа, -- участливо сказала она, и во взгляде у нее
снова появилось то тепло, которое почти никогда в нем не угасало.
Сергей не ожидал, что она вдруг заговорит о нем, и немного растерялся.
Но скоро понял: она сказала это искренне. Внутренне она, как и обещала, уже
перестроилась, и с ней опять можно разговаривать по-дружески откровенно и
непринужденно. И он ответил ей так же искренне:
-- Устал как собака, Ирочка.
-- Я не только о данном моменте говорю, -- продолжала она. -- За
последние два года вас будто подменили. Вы становитесь угрюмым и молчаливым.
Я никогда не вижу вас расслабленным.
Сергей с недоверием взглянул на нее.
-- Правда?
-- Этого не замечаете только вы.
-- Но что же делать, Ирочка? Вы же знаете, как я и как мы все работаем.
-- Знаю. Но не равняйте себя со всеми.
-- Почему?
-- Да потому, что они и работают, и отдыхают. А вы только работаете.
Работаете везде: в КБ, в дороге, дома. Ваш мозг не отключается никогда.
-- Это в какой-то мере естественно. Я помимо всего прочего вынужден еще
нагонять.
-- Что?
-- Время. Не скажу, что оно было упущено. Но сейчас, когда я, как
говорится, дорвался до горячего дела, я должен за многое рассчитаться.
-- Это я могу понять, -- кивнула Ирина. -- Но я никогда не пойму
другого. Для чего вы помимо работы должны брать на себя еще целый ряд
мелких, докучливых дополнительных нагрузок? Ведь те минуты, когда вы могли
бы хоть ненадолго принадлежать себе, вы вынуждены заниматься всякими
хозяйственными делами. Вам не кажется это абсурдным?
-- Кажется, -- согласился Сергей. И поправил себя: -- Иногда кажется.
Чаще же я об этом просто не думаю.
-- И напрасно, -- сказала Ирина. -- А если бы задумались, то наверняка
спросили бы себя: а почему, собственно, так происходит?
-- Наверно, иначе нельзя. Аз есмь человек. Мне надо есть, пить,
одеваться, следить за собой.
-- Почему же обо всем этом думаете и заботитесь вы сами?
-- Вот вы о чем, -- невесело, но откровенно улыбнулся Сергей. -- К
сожалению, Ирочка, так сложилась жизнь.
-- Неправда! -- категорически возразила Ирина.
-- Так, Ирочка.
-- Не так! -- снова возразила Ирина. -- Она, к счастью, еще не
сложилась. Еще только складывается. Но складывается для вас и ради самого
важного для вас -- вашей работы -- неумно.
Она задела его больное место. Сергей умолк. Ирина, поняв это,
заговорила быстро и горячо:
-- Мне слишком близко и дорого все, связанное с вами. Вы даже не можете
представить, какой вы мне родной. И мне от вас ничего не надо. Ничего! Я
хочу только одного -- быть вам полезной. Я хочу все " h( заботы взять на
себя. Все! Слышите? И большие, и маленькие! И освободить вас от всего, чтобы
вы могли целиком посвятить себя своему делу. Я хочу только этого, и больше
ничего. Я вас люблю. Очень люблю. И совершенно не представляю себе, что могу
связать свою жизнь с кем-нибудь еще, кроме вас.
Ирина говорила долго. Но она вдруг словно отодвинулась куда-то на
второй план. И голос ее, хотя она стояла совсем рядом, уже звучал, как
казалось Сергею, откуда-то издалека. Потому что он думал уже о своем.
"Такого я не слышал еще ни от кого, -- почти вслух припоминал он. --
Юля мне таких слов не говорила никогда".
Ирина заметила его отсутствующий взгляд.
-- Куда вы ушли? -- спросила она.
Он ответил почти машинально:
-- Я тут. Просто это очень неожиданно. И у меня в голове все пошло
кругом.
-- За вашу голову я абсолютно спокойна, -- заверила его Ирина. --
Другое дело, ваше сердце. Вот оно воистину слепое.
-- Такое оно, наверно, не только у меня, -- попытался защититься
Сергей.
-- Возможно, -- согласилась Ирина. -- Но меня интересуете только вы. Я
знаю, вы любите Юлю. Она восхитительна. Я с вами согласна. Даю вам слово, я
сама зачастую любуюсь ею. Но она вас погубит. И право, неужели же ваши
лучшие годы стоят всего лишь нескольких свиданий с ней?
-- Почему свиданий? -- воспротивился Сергей.
-- Только свиданий, -- подтвердила Ирина. -- Ибо ничего другого не было
и не будет. И вы знаете это. Но так упрямо, я бы даже сказала, упорно не
желаете признать это окончательно. Сереженька:
Теперь настала его очередь ходить по комнате туда и обратно. А Ирина
закурила и снова налила себе вина. Отпила глоток и поставила фужер на
столик.
-- А может, мне ничего другого и не дано? -- сказал наконец он,
остановился и тоже закурил.
-- Вам? -- пытливо взглянула на него Ирина.
-- Ну да. Мне. Как говорят, не предназначено судьбой -- и баста! Живут
же на белом свете фатально невезучие личности! Может, я и есть одна из них!
-- Если вы на самом деле так думаете, я бы, на вашем месте, гадать не
стала! -- решительно возразила Ирина. -- Куда проще и современней просчитать
все это на ЭВМ. Заложите в нее все свои сомнения, все покаяния, и она вам
выдаст, чего ждать и на что надеяться.
-- Тоже мысль, -- улыбнулся Сергей. Он также отхлебнул глоток вина и
продолжал: -- Вы во всем, Ирочка, правы и несколько раз больно укололи меня
этой правдой. Укололи и взъерошили. И я сейчас, должно быть, очень похож на
ерша, которого вытаскивают из воды. По крайней мере, я сам себя ощущаю таким
ершом. Но одного, окончательного и, пожалуй, самого главного, суждения обо
мне я от вас сегодня не услышал. Я не отрицаю: я люблю Юлю. Хотя, конечно,
уже не так горячо и самозабвенно, как это было раньше. Причин тому много:
время, большие и малые обиды, действительно почти полная бесперспективность.
Я все это отлично вижу и понимаю. Но я объясню вам, почему до сих пор это
все не закончилось разрывом. Да только потому, что все это для меня уже
перестало быть главным. Меня поглотила моя работа. И если раньше всякого
рода размолвки и неудовлетворенности мешали ее, этой работе, то теперь даже
от них она стала самым лучшим лекарством и единственным спасением. Она и
только она обрела для меня главный смысл. Она -- моя радость, мои печали.
Она меня и награждает, и казнит. Все же остальное, ей-богу, как-то так,
между прочим. Потому, хоть я и понимаю всю незавидность своего положения, не
рыпаюсь. Потому, Ирочка, даже на ваше предложение, которое, в общем-то, мне,
да и, наверное, хоть кому, и сниться не могло, я тоже ничего не отвечу.
-- А вы и не отвечайте, -- разрешила Ирина.
-- Но я надеюсь на ваше благоразумие и очень хочу верить, что вы на
меня за это не обидитесь.
-- Не обижусь, -- пообещала Ирина. -- Я, в сущности, никакого ответа и
не ожидала. Вы ведь не трамвай. И вас сразу на другой путь не переведешь. Но
я хотела, чтобы вы подумали о себе. Подумали о своем будущем, и именно в том
плане, о котором только что говорила. И естественно, знали бы, какое место в
этой жизни могу занять я.
Сергей поцеловал ее руку.
-- Спасибо, Ирочка. Наверно, другого такого дня, как сегодня, в моей
жизни не будет.
-- Пусть не будет, -- согласилась Ирина. -- Я даже хочу этого.
Сергей снова поцеловал ей руку и вздохнул.
-- О чем вы? -- спросила Ирина.
-- Подумал, какая потрясающая жена вы были бы Володьке.
Ирина чуть заметно улыбнулась.
-- Вам была бы не хуже, -- сказала она и поднесла ему свой фужер. --
Давайте допьем его по глотку. День действительно неповторим. И не только для
вас.
Через несколько минут Сергей ушел. И уже по пути домой вспомнил и
пожалел о том, что не расспросил Ирину о делах в КБ. Теперь это было ему
нужно. Но возвращаться он, естественно, не стал и решил: "Расспрошу обо всем
утром".
Дома перед дверью Сергей негромко позвал Занду, для того чтобы она
узнала его, не лаяла и не будила Владимира. Собака в ответ радостно
взвизгнула. А Владимир, оказывается, и не думал спать. Он сидел на балконе и
курил.
-- Ты же дрыхнуть собрался! -- увидев его, удивился Сергей.
Владимир в ответ только махнул рукой и спросил:
-- Говорили с Ириной?
Сергей все понял. Конечно, Владимиру было не до сна.
-- Говорили, -- ответил он.
-- И что?
-- Ничего. Как и должно быть, ничего. Разве только еще раз убедился в
том, что человек она необыкновенный: чистый и преданный.

Глава 19

Утром Сергей внимательно познакомился с вопросами Руденко и
категорически заявил:
-- Я писать не буду.
-- А кто же будет? -- пожелала узнать Ирина.
-- Не знаю, -- ответил Сергей и указал на своих коллег. -- Может, вот
они.
-- Я бы тоже не стал, да с шефом ссориться неохота. Звание у меня в
этом году выходит: Сами понимаете, -- честно признался Олег.
-- Значит, вы напишите, -- поняла Ирина.
-- Но только о том, что сделано мною. Остальное меня совершенно не
касается.
-- Хорошо. А вы, Остап?
-- Та мне не все равно какая работа? Сказали, -- значит, сделаю. А эти
же очень о себе понимают, -- кивнул Остап в сторону друзей и забрал у Олега
карточки.
-- Ну вот и сиди, -- благословил его Сергей. -- А я поеду в Москву.
-- Поедем вместе. За мной же машина придет, -- предложила Ирина.
Но Сергей отказался.
-- Поздно будет, Ирочка. Он провозится с вопросами до вечера. А я к
вечеру надеюсь уже вернуться.
Он собрал свои записи и отправился к дежурному по гарнизону искать
попутную машину. Через полчаса такая машина нашлась. И он выехал.
У входа в КБ он совершенно неожиданно встретился с Юлей. Она подъехала
к КБ на машине, увидела его поднимавшимся по лестнице и живо окликнула:
-- Куда вы так спешите, Сергей Дмитриевич?
Он сразу же узнал ее голос и оглянулся. Юля запирала машину.
-- Подождите меня, -- попросила она. -- Я не видела вас тысячу лет.
Сергей спустился по лестнице ей навстречу, но не улыбнулся, а лишь
протянул руку и сказал:
-- Могли бы этот срок сократить, если бы вместо просмотра мод приехали,
как и обещали, в Есино.
-- Логично, -- согласилась Юля. -- Но, кажется, Юпитер сердится?
Юпитер, ты не прав.
-- Как всегда!
-- Но я, честное слово, рада тебя видеть! Подожди! -- остановила она
его, видя, что он поворачивается ко входу. -- Там нам не дадут поговорить.
Ты зачем приехал? Тебя вызвали?
Сергей в двух словах рассказал ей, почему он тут. Она все поняла и
похвалила его:
-- Молодец. Вызывать тебя шеф и не думал. Значит, ты сейчас пойдешь
прямо к нему?
-- Пойду.
-- А потом?
-- Хотел сегодня же вернуться.
-- Ну, это как получится. Еще неизвестно, чем закончится ваше свидание,
-- заметила Юля. -- Но все равно независимо от этого не уезжай сегодня и жди
меня. Я приеду часов в восемь.
-- Ты уже столько раз обещала! -- усмехнулся Сергей.
-- И приготовь ужин:
-- Хорошо. Возьму готовых цыплят.
-- Прекрасно. Зелень, фрукты у меня есть: А теперь пошли. Только не
пори горячку. О том, о чем ты собираешься докладывать и что ты привез, в КБ
даже не подозревают. Бочкарев вчера никому о твоем объективе не обмолвился и
словом.
Пожимая на ходу руки коллегам, Сергей, нигде не задерживаясь ни на
минуту, прошел прямо в приемную Кулешова. Ирина была еще в Есино, и Сергею
волей-неволей пришлось ломиться к шефу безо всякого доклада. Решительно
отворив дверь, спросив на ходу разрешения и не дожидаясь ответа, он вошел в
кабинет. Александр Петрович очень удивился, увидев его.
-- Вы? -- словно не веря своим глазам, спросил он. -- Что случилось?
-- Ничего. Хотел посоветоваться, -- успокоил его Сергей. -- Здравия
желаю.
-- Здравствуйте, -- протянул ему руку Кулешов. -- Присаживайтесь и
советуйтесь. Благо есть свободная минута. Кстати, вы получили карточки с
вопросами? Видели их?
-- Видел, -- доложил Сергей.
-- Заполнили и привезли?
-- Нет, не привез. С ними занимаются Окунев и Заруба.
-- А вы?
-- А я по поводу снимков, которые мы получили от вас вместе с
карточками.
-- Понятно, -- сразу как-то разочарованно промычал Александр Петрович.
-- Но потом, когда вернетесь к себе, вы тоже проштудируйте вопросы. Так как
со снимками?
Сергей чувствовал: Кулешов явно делает над собой усилия, чтобы
сдержаться и не выставить непрошеного визитера за дверью И, оставайся
Бочкарев на своем месте, он, вероятно, именно так бы с ним и поступил. Но в
данный момент Сергей был в группе старшим, и это давало ему право при
решении серьезных вопросов непосредственно выходить прямо на Главного.
Очевидно, Александр Петрович сейчас вспомнил об этом и потому усадил Сергея
в кресло перед своим столом.
-- Уже первые полученные от вас фотоснимки целей дали нам основание
считать объектив "Фотона" неудачным. Последующие серии снимков подтвердили
это мнение, -- начал сразу с сути дела Сергей. Он говорил долго, спокойно и
рассудительно. Перед ним лежала его ` !.g o тетрадь, он листал ее, называл
цифры, приводил расчеты и формулы. Несколько раз он бросал взгляды на шефа.
Тот, казалось, слушал его внимательно. Но никак, ни единым возгласом, ни
единым жестом, не давал понять, нравится ему это или нет.
Сергей знал манеру Александра Петровича не перебивать докладчика.
-- Учитывая сказанное мною, -- продолжал Сергей, -- мы предлагаем
испытания временно прекратить и начать создание нового опытного образца
объектива. На это уйдет месяц-два. Сейчас вполне можно отпустить испытателей
в отпуск. Их рапорта имеются. Вот они, -- закончил Сергей и выложил на стол
два рапорта: Владимира и Жердева. -- Теперь все.
-- Хорошо, -- сказал Александр Петрович. Он взял рапорты офицеров,
сунул их в ящик своего стола и встал. Сергей встал тоже. - - Мне надо
обдумать ваши предложения. Я не готов ответить вам сразу, -- сказал
Александр Петрович. -- Поэтому сегодня отдыхайте. А завтра в двенадцать я
жду вас здесь. -- После этого Александр Петрович пожал Сергею руку.
Сергей попрощался и вышел из кабинета. Визит оставил у него неприятное
впечатление. И в то же время он был доволен собой -- ошеломил шефа. Лучшим и
самым верным доказательством этого было то, что Александр Петрович
совершенно ничего не мог сказать ему в ответ по существу вопроса. Такое с
ним случалось крайне редко. Но в данный момент было именно так. Сейчас
Сергей попытался решить: что же все- таки больше всего возымело действие на
Александра Петровича? Неожиданность сделанного им предложения или само
предложение? В течение дня он несколько раз возвращался к мыслям об этом. Но
к окончательному выводу так и не пришел. Делать в городе ему было нечего. Он
поехал в бассейн "Москва" и, благо погода была жаркой, часов до пяти купался
и загорал. О Юле он не думал. Не думал и о Ирине. И лишь изредка вспоминал о
делах. Впервые за долгие дни оказался незанятым и расслабился. И сразу
отрешился от всего. Было удивительно приятно лежать на горячем галечнике и
смотреть на зеленоватую от кафеля воду бассейна. Потом он зашел в "Прагу",
купил кое-что на ужин и отправился домой. Дома он, выгрузив из ящика
порядком накопившуюся за время его отсутствия почту, в основном газеты и
журналы, улегся на тахту и принялся рассматривать броские заголовки и
снимки. Время приближалось к восьми, а он на сей раз почему-то почти не
волновался, не ходил по комнате от окна к двери, не выскакивал на балкон и
не смотрел вниз в надежде увидеть у парадного "Жигули". Конечно, ему
хотелось, чтобы Юля пришла. Но если бы она и не пришла, он бы не удивился и,
как ни странно, не очень бы даже на нее обиделся. Но она пришла. Зашла в
квартиру и сразу же фыркнула:
-- Господи, как у тебя жарко:
-- Не жарче, наверное, чем у других, -- ответил Сергей.
-- Не знаю, не знаю, -- не пожелала соглашаться Юля. -- Я ни у кого
больше не была.
Она сняла туфли, сунула ноги в его шлепанцы и отправилась в ванную.
-- Послушай, -- раздался оттуда ее голос, -- а если я выкупаюсь?
-- Пожалуйста, -- ответил он.
-- Да, но мне потом надо будет что-нибудь надеть. Где твой халат?
-- Сдал в стирку.
-- Давай простыню, завернусь, как римлянка. И чистое полотенце, - -
потребовала она.
Сергей невольно улыбнулся.
-- Такого, какое нужно тебе, может не оказаться.
-- Очень жаль, -- сказала Юля и открыла кран.
В ванной зашумела вода. На душе у Сергея заплескалось что-то веселое,
похожее на весенний ручей. Он опустился на тахту и прислушался. Вот Юля
сбросила шлепанцы, вот тонко звякнули о стеклянную полочку под зеркалом ее
кольца и часы.
-- Чем ты там занимаешься? -- снова нетерпеливо спросила она.
-- В общем, отдыхаю, -- ответил он.
-- Нашел время! Рассказывай, как прошло рандеву с отцом.
Сергей сразу вдруг все вспомнил. В том числе и вопрос, на который не
мог ответить себе днем. Но почему-то сейчас ему уже не хотелось на него
отвечать. Но он тем не менее начал рассказывать ей о встрече с Александром
Петровичем.
-- Что ты там бубнишь? -- недовольно прервала она его. -- Ты думаешь, я
что-нибудь тут слышу? Возьми табуретку, сядь здесь и рассказывай.
Сергей послушно взял табуретку и зашел в ванную. Юлю надежно скрывал
пышный покров легкой как пух пены, над которым возвышалась лишь ее голова с
собранным в тугой жгут волосами.
-- Хороший шампунь я достала? -- спросила она.
-- Можно назвать его "Снежный обвал", -- по достоинству оценил моющее
средство Сергей.
-- Завтра же возьму целую коробку, -- решила Юля. -- Так о чем вы еще
говорили?
Сергей снова начал рассказывать о своей встрече с Александром
Петровичем.
-- Не то, -- остановила его Юля. -- Меня больше интересует твой
объектив.
Но тут на Сергея вдруг накатило.
-- А почему же тогда не приехала, когда я тебя просил? Когда ждал? -- с
упреком спросил он.
-- Расскажи, как пришла тебе в голову сама идея? -- пропустив мимо ушей
его реплику и сразу тем самым обезоружив его, продолжала Юля.
-- Не мне она пришла, Володьке, -- признался Сергей. -- Он тогда
брякнул: "Я тебе не стрекоза", или что-то в этом роде. И с этого все
началось. А почему именно стрекоза? А почему она видит и впреди себя и
сзади? И пошло разматывать, и пошло:
Сергей увлекся воспоминаниями и вовсе забыл, где он и чем занята его
собеседница. Лишь время от времени замечал, как щурит, что-то одобряя,
зеленые глаза Юля. Сначала она слушала его молча, потом стала задавать
вопросы. Она вникала во все детали, все понимала, и ему было интересно ей
рассказывать.
-- Чем же закончилась ваша беседа? -- неожиданно прервала она его
рассказ.
-- Извини меня, но, по-моему, шеф малость обалдел, -- не стал скрывать
Сергей своего впечатления.
Юля на минуту задумалась.
-- Боюсь, ты неправильно его понял, -- решила она.
-- Но он сам сказал, что не готов ответить мне сразу, -- отстаивал свое
мнение Сергей.
-- И все же, думаю, ты его недооцениваешь.
-- Но я говорю правду.
-- Не сомневаюсь. И допускаю: он не был готов. Но к чему? Удивить его
чем-нибудь трудно. Врасплох застать можно. А это разные вещи.
-- Тогда не знаю, как ответить на твой вопрос.
-- Я сама отвечу! -- усмехнулась Юля. -- Ты сделал самое оригинальное в
своей жизни изобретение: и по замыслу, и по конструкции. Ты один стоишь
половины нашего КБ.
-- Не говори ерунды, -- даже смутился Сергей. -- Мы работали вчетвером:
-- А Владимира ты еще не посчитал, -- подсказала Юля.
-- Да, и Владимир.
-- И Занда:
Сергей ничего не ответил и только отмахнулся рукой.
-- Ладно, ладно. Я не стану сравнивать тебя с Леонардо или Эдисоном, --
пообещала она. -- И никому не скажу, что ты лишь всего- навсего самый
обыкновенный гений:
-- Тебе весело? -- принял он ее шутливый тон.
-- Весело! Мне всегда весело, когда ты делаешь умные вещи! -- искренне
сказала она. -- А вообще я не русалка и не собираюсь тут ночевать.
-- Так вылезай.
-- Так давай тогу, сари или что ты там обещал?
-- Простыню, -- уточнил он.
-- Какая проза! И это после такой пены! -- вздохнула Юля. -- Я уверена,
такая пена Афродите даже не снилась.
-- Но и простыня не халам-балам -- накрахмаленная!
-- Покарает тебя небо за такое кощунство, -- подняла из воды руку Юля и
погрозила ему пальцем. -- Давай свою накрахмаленную. И встречай меня
шампанским.
Шампанское он купил. Он знал, она его любит, и купил две бутылки
полусладкого. Быстро достал одну из них из холодильника, открыл и стал
разливать по фужерам. Он также знал: теперь уже она не заставит себя ждать.
И действительно, один фужер еще был не полон, а Юля уже подошла к столу.
-- Я не шутила, ты сделал очень интересную работу. Я за тебя рада и,
если хочешь, даже горжусь тобой, -- сказала она.
-- Ее еще надо доделывать, эту работу, -- ответил он.
-- Знаю, -- согласилась Юля. -- Но это уже другой этап. И он зависит
уже не от тебя. А то, что должен был сделать ты, сделано великолепно. Так у
нас не сделает больше никто. Я пью за тебя. -- Она выпила и попросила: --
Налей еще.
Он налил.
-- Но ты не понял отца. Того, другого этапа, может и не быть, --
продолжала она. -- Я знаю отца. Хотя в последнее время, откровенно говоря,
перестала его понимать.
-- Почему может не быть? -- насторожился Сергей.
-- Ты должен знать: что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку.
-- Ну, это мы еще посмотрим, -- усмехнулся Сергей.
-- Хорошо, посмотрим, -- не стала спорить Юля. -- Ты прав. Добивайся.
Пробивай.
-- Но если что-нибудь знаешь -- скажи, -- попросил Сергей.
-- Я не знаю ничего конкретного. Но знаю обстановку и о ней говорю.
Каждый раз, когда ты что-либо предлагаешь КБ, ты взбираешься на ступеньку
выше. Тебе, естественно, завидуют. Но дело даже не в этом. Просто каждый раз
ты непременно кого-то теснишь.
-- Неправда. Никого я не тесню.
-- Правда. И это видят и знают все. -- Юля подумала и добавила: - -
Все, кроме тебя.
-- Тогда я тут ни при чем, -- решил Сергей.
-- И это правда, -- согласилась Юля. -- Ты не выскочка и не карьерист,
и поэтому друзей у тебя гораздо больше, чем недоброжелателей.
-- А ты меня любишь? -- спросил Сергей.
-- Конечно. Я настолько к тебе привыкла, что без тебя уже не смогу.
-- Но почему тогда так мало берешь?
-- Есть и другие привычки. А вот ты, кажется, ко мне уже охладеваешь.
-- Не выдумывай, -- сказал Сергей и поймал себя на мысли, что сказал,
пожалуй, тоже по привычке.
-- Тогда в чем же дело? -- лукаво улыбнулась Юля. -- Или тебе не
нравится мой загар? -- Она открыла плечо и показала ему каштанового отлива
тело.
Загар очень ей шел. Он был не слишком темным и не слишком светлым, как
патина на старинных бронзовых скульптурах, которые всегда стоят дома,
никогда не попадали под дождь, не обжигались солнцем и не обдувались ветром
и потому не огрубели, а светились откуда-то изнутри.
-- Или ты стал настолько современным мужчиной, что мне уже самой во
всем и до конца проявлять инициативу? -- продолжала Юля. -- Ну что ж, тогда
хоть слушайся меня. Иди ко мне, мой большой и ершистый ребенок. -- Она взяла
его за руку и потянула к себе. -- Я право же очень тебя люблю. Даже не
предполагала, что способна так полюбить. Тоскую, когда тебя не вижу. И
всегда хочу быть с тобой.
-- Так что же тебе мешает? -- невольно вырвалось у Сергея.
-- Наверно, трусость, -- усмехнулась Юля. -- И то, о чем я тебе
говорила. И трусость. Столько нужно всего ворошить. Но люблю! Ей- богу,
люблю!
Сергей хотел что-то ей ответить, но не нашел никаких слов. Он посмотрел
в ее зеленые глаза и шагнул ей навстречу:

Глава 20

В назначенное время Сергей появился в приемной Александра Петровича.
Увидел Ирину и обрадовался. Но еще больше обрадовалась она. Она прямо вся
просияла.
-- Где вы пропадаете? -- спросила Ирина. -- Вас нет ни в КБ, ни дома.
-- Аудиенция назначена на двенадцать, -- сказал Сергей и взглянул на
часы.
-- Я знаю. Шеф просил вас обождать.
-- Буду ждать, -- ответил Сергей. -- Когда вы вернулись?
-- Сегодня утром.
-- Как там личный состав? Справился с заданием?
-- Отлично справился. Все карточки я еще утром передала шефу.
-- Что же он с ними делает?
-- Разложил на столе и изучает. Я заходила к нему раза три --
просматривал не отрываясь. А вчера я весь вечер гуляла с Зандой. Мы ходили с
ней в лес. Она нашла трех белок. Это так интересно!
Ирина с увлечением начала рассказывать, как собака облаивала зверьков,
как они сначала таились, а потом удирали от нее по деревьям и как она
преследовала их: Сергей слушал ее с улыбкой, но думал совсем о другом. Ему
почему-то вдруг вспомнилось то, что Ирина говорила ему об их
взаимоотношениях с Юлей: вся жизнь ради нескольких встреч. Хотел он
соглашаться с ее словами или нет, но именно так оно и было. Вчерашняя его
встреча с Юлей лишь лишний раз подтвердила это. На предложения и просьбы
Сергея сделать их взаимоотношения более определенными Юля довольно твердо
ответила, что разговор на эту тему у них уже был, она высказала тогда ему
свои доводы и повторять все вновь нет смысла. Все было как и обычно. Однако
появилось и нечто новое: вчера они не поссорились. Она уехала, а он вроде бы
даже не обиделся, и не рассердился, и вообще на протяжении всего вечера был
удивительно спокоен и уравновешен. И сегодня утром ни за что не корил себя,
как бывало, ни в чем ни себя, ни ее не упрекал. А думал о том, как будет
защищать свою позицию перед Александром Петровичем, если тот, ознакомившись
с его записями, начнет против чего-нибудь возражать.
-- Вы меня не слушаете, Сережа? -- заметила его отсутствующий взгляд
Ирина.
-- Могу повторить каждое ваше слово! -- поклялся Сергей. -- И Володька
ходил вместе с вами?
-- Да. Мы гуляли втроем! -- довольно ответила Ирина. И уже совсем
другим тоном добавила: -- Он все-таки замечательный человек. Вот настоящий
мужчина.
Сергей кивнул:
-- Вы правы, Ирочка. Что-то в нем есть:
Дверь кабинета открылась, из кабинета вышел небезызвестный "кадр" с
неизменной папкой под мышкой и, улыбнувшись Ирине и лишь слегка кивнув
Сергею, не останавливаясь, проследовал к себею. И сейчас же раздался звонок.
Александр Петрович вызвал Ирину. Она впорхнула в кабинет, тотчас вернулась и
пригласила Сергея:
-- Проходите, Сережа.
Сергей зашел к Александру Петровичу. Кулешов стоял за своим столом. На
столе, разложенные по кучкам, лежали карточки, заполненные Зарубой и