Алекс Гарридо. В сердце роза

   Две флейты завели тягучую мелодию. Девушка оставалась неподвижной, только складки, расходившиеся от пояса, заструились вверх и вниз по платью, и немного погодя Эртхиа разглядел, что бедра девушки плавно покачиваются. Постепенно движение захватило все тело, только ступни оставались прижатыми к ковру. Руки волнами заходили над головой, постепенно опускаясь.
   Наконец девушка поймала кончиками пальцев края шарфа и рукавов. Медленно поднимая руки, не остановившие ни на миг волнообразного движения, девушка заставила тонкий шелк клубиться прозрачным туманом, заслоняя ее неподвижное лицо. Густо набеленное, оно напоминало маску с пугающе красным ртом и нарисованными выше обычного узкими черными бровями. Брови и рот отчетливо просвечивали сквозь бело-розовые волны шелка.
   Вступил большой барабан. Девушка сделала первый шаг. Окутывавшее ее облако поплыло вместе с ней. На цыпочках она пошла по кругу, сначала всего в несколько шагов, вокруг того места, где только что стояла. Круг постепенно расширялся, удары барабана учащались. Танцовщица ускорила шаги, одновременно закружившись вокруг своей оси, так что рукава и шарф летели вокруг ее стана. Под гулкий рокот барабана она описала последний круг по самому краю ковра и исчезла за стеклянным занавесом. Воцарилась тишина.
   Эртхиа сглотнул и повернулся к Дэнешу. Тот рассеянным взглядом изучал тени, отбрасываемые высокими ширмами по углам. Эртхиа вздохнул и не сказал ничего.
   Гости громкими криками выражали свое восхищение. Хозяин, снисходительно оттопырив губу, умерял их восторги, плавно помавая пухлыми руками. Эртхиа не понимал ни слова из того, что говорилось вокруг, и не хотел отвлекать Дэнеша от его мыслей.
   Тахин сидел по левую руку от Дэнеша, единственный из них троих облаченный в привычные одежды Хайра. За время пути от Журавлиного острова до столицы Ы, неблагозвучно именовавшейся Унбоном, спутники Тахина совершенно освоились с местной одеждой. А куда деваться? Правда, Дэнеш по-прежнему под многослойными шелками носил свое, со всеми шнурками, пазами, кармашками и перевязями. Тахин же оставался в том, во что облачил его огонь.
   По дороге У Тхэ, как объяснил Дэнеш, чрезвычайно важный вельможа, проявил к ним немалую учтивость, проводя с ними дни напролет, расспрашивая о землях, из которых они пришли и через которые прошли. Он расспрашивал о городах, стенах вокруг городов, о дорогах и о колодцах вдоль дорог, о пристанях и кораблях, и снова о стенах, о страже на стенах...
   - Во времена Ашанана все было иначе, думаю, - тонко улыбнулся Дэнеш.
   - Шан Аня, - поправил его вельможа из фамилии У и рассмеялся. - В настоящее время Золотой Дракон не замышляет дальних походов. Но тот, кто служит ему, должен знать все наперед.
   И продолжил расспросы, но теперь уже об обычаях тех земель, и нашел много общего между удо и северными соседями Ы. Он даже выказал удивление, что обмен невестами способствовал установлению прочного мира, поведав, что к такому средству прибегали и они не раз, но действовало ненадолго. Стали обсуждать почему, высказали много соображений. Пустились в рассуждения, отличаются ли степнячки там и тут друг от друга и от горожанок, и маленькиечарочки с подогретым вином так и летали в их руках. На другой день, выспавшись, продолжили беседы.
   И так день за днем, от острова до пристани в Ла, и от пристани до пристани, и потом пешим путем до самого Унбона, где их отряд у Восточных ворот едва не столкнулся с выездом Дракона: внезапно все, толпившиеся в воротах, кинулись вон, давясь, теснясь по обочинам, мигом освободили проезд - воины У Тхэ, пытавшиеся добиться того же, первыми кинулись с дороги и были так проворны, что никого из них не затоптали. Толпа повалилась на колени; из ворот выскочили двое верхом, и, сравнив их доспехи и богатую сбрую на их конях с сомнительной статью и еще более сомнительной резвостью самих коней, Эртхиа остался при своем мнении о причинах, по которым здешним не удается управиться с кочевниками. Однако же вид у всадников был самоуверенный донельзя.
   За ними из ворот повалили в тучах пыли воины - в доспехах, со знаменами, вооруженные дубинками, копьями, мечами и луками.
   Затем появилась колесница, запряженная четверкой лошадей. Сидевшие в ней люди били в гонги и барабаны, дули в трубы, производя шум немалый и весьма неблагозвучный.
   За этой колесницей проехала другая, заполненная богато наряженными стариками-евнухами и толстыми карликами.
   За ней снова конники, во множестве, вооруженные мечами, копьями и трезубцами.
   Люди по обочинам пали ниц, и тут из ворот вылетела третья колесница, украшенная сверху необъятных размеров плоским желтым зонтом. В колеснице сидел заплывший жиром коротышка, закутанный в блестящие шелка, в странном, похожем на стрекозиные крылья уборе на маленькой голове, с седеющей бородкой, скудной, но спускающейся низко на колышущуюся грудь.
   За ним снова повалила пешая стража, да все бегом.
   Едва парадный выезд скрылся в тучах пыли, воины У Тхэ, не упустив ни мгновения, заняли ворота, и их начальники подбежали доложить, что путь свободен. У Тхэ только рукой махнул, обронив пару жестких, громыхающих, как жесть, слов.
   - Что такое? - крикнул Эртхиа Дэнешу, стоявшему близко от вельможи.
   - Это и был их Дракон. Он направился в загородный дворец. И нам теперь туда.
   - Это там, где десять тысяч девушек?
   Госпожа Хон И-тинь вскоре появилась снова, просеменила через весь зал к помосту для музыкантов. Она переоделась в ярко-желтое платье, расшитое алыми цветами. Широкая голубая безрукавка впереди была украшена многочисленными пластинками резной яшмы. Волосы уложены, словно облака, а на щеки спущены тонкие пряди. Следом за ней слуга на вытянутых руках нес объемистый инструмент, приходящийся родственником уту, не слишком близким, впрочем. Другой слуга торопился с лаковым стульчиком.
   Девушка уселась на стульчик и тщательно уложила вокруг себя складки платья. Только после этого протянула руки к инструменту. Слуга положил его на колени девушке. Эртхиа приготовился слушать.
   Пальцы левой ее руки неторопливо переступали по грифу, а правой она пощипывала струны, извлекая сменяющие друг друга одинокие, неприкаянные звуки. И пела она так же непривычно, но Эртхиа мог оценить ее умелость. Звуки, издаваемые ее горлом, и звуки, срывавшиеся со струн, бродили, как призраки, проходя один сквозь другой, и не замечая друг друга.
   Как-то неожиданно и даже неприятно они попали на этот пир. Эртхиа - как и все - ожидал, что будет торжественно представлен здешнему правителю, но когда они прибыли в загородный дворец, пир, начатый еще в Унбоне, был в разгаре.
   У Тхэ, тщательно скрывая досаду, сообщил, что теперь ему придется подождать с докладом до завтра или, может статься, до новой луны. До нее оставалось дней пять, и досада вельможи был столь же острой, сколь и привычной. Невозмутимое лицо было искусно составлено из безразличной улыбки и слегка рассеянного взгляда. Была даже некоторая снисходительность в его голосе по отношению к гостям, которым, конечно, не понять природного величия всех драконовых причуд.
   У Тхэ уже намеревался препроводить гостей в Унбон, в свой дом, до более подходящего случая, и вернуться во дворец без них. Но тут обстоятельства изменились.
   До этого мимо них то и дело сновали слуги с озабоченными лицами, нагруженные подносами со снедью и сосудами с вином. Но вдруг все переменилось. Эртхиа сказал бы, что все кинулись из дворца кто куда, но не могли уйти совсем, и потому метались, сбиваясь в кучки и рассыпаясь по коридорам и галереям, не рискуя вернуться и не смея бежать. И лица у слуг были теперь не озабоченные, а перепуганные. И кроме них появились откуда-то пышно одетые люди в причудливых и даже смешных уборах на головах, и они тоже суетились, и лица у них тоже были перепуганные, но не так, как у слуг, а сквозь привычную досаду, тщательно скрываемую. Однако опасность была, видно, нешуточной, потому что У Тхэ нахмурился и отступил за столбы деревянной галереи, показав гостям сделать также.
   Мимо пробегал молодой слуга. У Тхэ цикнул из-за столба и поманил его рукой. Тот, разглядев, кто его позвал, низко поклонился и почтительно вытянулся перед вельможей. У Тхэ спросил, слуга торопливо отвечал. У Тхэ крякнул, оглянулся на Дэнеша, схватил слугу за ворот и оттащил в сторону. Когда он снова заговорил, слуга удивленно посмотрел на него и даже приоткрыл рот, а Дэнеш прошептал:
   - Вот теперь я ничего не понимаю. Другой язык. И, видимо, во дворце на нем не говорят. Видели?
   - А что они говорили раньше? - спросил Эртхиа.
   - У Дракона внезапно испортилось настроение. Он только что убил четверых, кажется, повара и еще кого-то.
   - Сходили в гости! - покачал головой Тахин.
   - А кто на этом настаивал? - проворчал Эртхиа.
   - Мы с Тахином, - согласился Дэнеш. - А что?
   - Разве ты отпустил бы нас - одних! - в такое опасное место? - Тахин улыбнулся.
   - Нашли время шутить! - сдавленно рыкнул Эртхиа.
   - Другого времени может и не оказаться, - сокрушенно вздохнул Тахин. Не нравится мне, как рассказывает этот слуга: ни слова не понимаю, конечно, но пыла в его голосе не слышу, страсти не чувствую.
   - Обычное дело, - пожал плечами Дэнеш. - Всего-то четверых и убили...
   - Оно и видно, - подтвердил Эртхиа. - А что нам скажет У Тхэ?
   У Тхэ как раз отпустил слугу и подошел к ним.
   - Небеса милостивы к нам. Дракон, скорее всего, сейчас нас примет.
   - Так шути скорее, а то не успеешь! - толкнул Эртхиа Тахина в бок и, зашипев, засунул пальцы в рот.
   Вот так они и оказались на пиру, и Золотого Дракона очень позабавил рассказ вельможи о том, при каких обстоятельствах он нашел троих своих спутников и кто они такие, если не врут.
   - Видим, видим твою преданность! - снисходительно посмеивался Дракон и поблескивал пьяными глазками. - Трое подданных могло быть у нашего брата, и тех ты увез, не оставил ему. Правильно, правильно. Он, обладающий низкой душой, и с тремя подданными затеял бы заговор во вред законному своему повелителю. Если бы не память о покойном отце, мы уничтожили бы его, уничтожили! Уничтожили! И что? - вдруг взгляд Дракона несколько прояснился, - не случилось ли чего по дороге? Ну, чего-нибудь такого? Не бойся признаться, У Второй, мы знаем, что ты наилучшим образом исполнил свой долг, и если с нашим несчастным братом что-то случилось, то уж не по твоей вине. Ты предан, но ты, - снова расплывшись взглядом, ухмыльнулся Дракон, ты просто тупой вояка и никогда бы не додумался... Ну? Так что случилось с нашим подлым братцем?
   У Тхэ, стоявший перед Драконом на коленях, коснулся лбом ковра, выпрямился с очень серьезным лицом и ответил:
   - Боюсь, ваш брат умер вскоре после моего отплытия с острова.
   - Вот как? Откуда же это может быть известно? Если - после отплытия?
   - То, что невозможно узнать, можно предугадать. Я уверен, что ваш брат умер, и скорблю об этом. Но на остров он был мною доставлен в соответствии с высочайшим повелением - в добром здравии, без происшествий. Ваш ничтожный слуга позволил себе выпить с вашим братом по чарочке на прощанье, в его лице выказав почтение к роду моего правителя. Я уверен, что после этого он почувствовал себя дурно и прожил недолго.
   - Да ты умнее, слышишь? Ты умнее, чем мы предполагали, У Второй. Ведь если бы наш брат умер, когда находился под твоим надзором - не сносить бы тебе головы. Ах, как жаль... Наш покойный отец недаром отличал тебя. А почтительный сын должен следовать примеру отца. Мы также станем отличать тебя. Сегодня ты и твои пленники - гости на нашем празднике. А завтра... В общем, завтра все остальное. Ты, конечно, останешься во дворце до тех пор, пока не вернется наш слуга, посланный вслед за тобой. Знаешь, он ожидал в Ла возвращения твоего корабля, чтобы не встретиться с тобой на острове - тогда бы ты все понял, правда? А теперь он вернется и подтвердит твои слова, чтобы мы могли отличить тебя перед нашими слугами. Или не подтвердит. И вот еще что... Нам донесли, что в твоем втором доме есть нечто, что ты утаил от наших слуг, собиравших достопримечательности и драгоценности для украшения нашего нового дворца. Завтра мы пошлем за этим. Ты ведь просто хотел сам преподнести его твоему повелителю, не так ли?
   Весь этот разговор пересказал им Дэнеш, когда они оказались за столиком с угощениями, немедлено поставленным для них довольно далеко от Дракона.
   - Мой брат Эртхаана был благороднейшим из братьев, - подумав, сказал Эртхиа. - А У Тхэ, как вы думаете, в самом деле отравил того, другого?
   - Лицом-то он спокоен, - засомневался Тахин, - но мы уж знаем его лицо.
   - С таким лицом, между прочим, и отравить - ничего не стоит, - успокоил его Эртхиа. - Что скажешь, Дэнеш?
   - Он испуган. Он не ожидал, что будет проверка. Значит...
   И они все разом опустили глаза в расставленные перед ними тарелочки и принялись угощаться.
   - А о чем они говорили в конце? Что такое мог утаить У Тхэ?
   - Говорили, как о живом человеке, - заметил Дэнеш. - И это единственное, что заставило У Тхэ перемениться в лице.
   - Придется уходить отсюда как можно скорее. Гнев Дракона, несомненно, коснется и нас, - подвел итог Эртхиа. Никто ему не возразил.
   Но уходить пришлось еще скорее, чем он предполагал. Пока Эртхиа наедался в дорогу и любовался певицей, а Тахин просто сидел задумавшись по своему обыкновению, Дэнеш слушал все долетавшие до него фразы, отдельные слова, обрывки разговоров, читал по губам сидевших в отдалении. Лицо его было ясным, безмятежным, и когда он сделал знак внимательно его слушать, никто из друзей не ожидал услышать то, что услышал.
   - Надо как-то уйти сейчас. Нельзя оставаться до конца пира. Пусть первым выйдет Эртхиа, потом, я скажу когда, - Тахин. И подождете меня на галерее слева. Выберемся через веранду по крыше.
   - Подожди, - нахмурился Эртхиа, - почему нам нельзя оставаться до конца? Тот проверяющий приедет ведь не сегодня? Он отстает от нас на день. До завтра можем быть спокойны. А мне здесь даже понравилось.
   - Не смотри так на эту женщину, господин мой, - предостерег ашананшеди. - Ее сегодня съедят.
   Эртхиа не успел поймать куски пищи, посыпавшиеся у него изо рта. Отряхнув с расшитого шелка лапшу, он возмущенно уставился на Дэнеша.
   - Ты шутишь!
   - Нет. Таков обычай здешнего правителя: пригласить на пир одну из наложниц, чтобы развлекала гостей пением и танцами, а в конце подать ее на закуску. Голова будет подана отдельно с красивой прической. Я сам сомневался, но гости только и говорят о том, что эта госпожа намного превосходит тех, кого подавали прежде.
   Эртхиа прижал ладони ко рту и вылетел из зала, благо они сидели недалеко от выхода.
   - Скажи, что ты все-таки пошутил, - попросил Тахин.
   - Нет. Нет. Я могу сейчас переспросить У Тхэ, если хочешь, но мне и так ясно, я не сомневаюсь. Посмотри на женщину. Ее лицо замазано краской, но посмотри на руки. Они желты и прозрачны и дрожат, когда она не играет. Как Эртхиа мог не заметить этого?
   - До того ли ему?
   - Теперь ты иди, Тахин. Я скоро.
   О бегстве
   Из-за поворота коридора раздалось жалобное бренчанье. Они замерли, прижавшись к стене. Дэнеш сделал знак, чтобы оставались на месте, а сам двинулся вперед, и темнота по-матерински льнула к нему. Выглянув за угол, он увидел маленькую девушку, ту, что пела сегодня. Пугливо озираясь, она семенила вдоль стены, не решаясь даже выйти на середину коридора и бежать бегом - а именно это желание читалось на ее лице, ярко-белым пятном выделявшемся в темноте. Растопырив пальцы, она прижимала на груди и на животе яшмовые бляшки, которыми была обшита ее безрукавка, но тщетно - они испуганно вздрагивали вместе с ней, позвякивая друг о друга. Дэнеш дождался, когда она поравняется с ним, и быстро зажал ей рот одной рукой, другой обхватив за талию. И тут же со своей добычей вернулся к спутникам. Девушка повисла у него в руках. Она и не попыталась вырываться или звать на помощь.
   - Тинь! - узнал ее и Эртхиа. Тахин удивился, что тот запомнил ее имя. Однако не время было выказывать удивление, и он затеплил на ладони огонек, освещая путь наружу - себе, Эртхиа, подхватившему на руки Хон И-Тинь, и Дэнешу, прикрывавшему их отход.
   - Думаешь, ей с нами по пути? - через плечо осведомился Тахин.
   - Пока - да, - отрезал Эртхиа.
   - А я и не спорю...
   Они почти выбрались из дворца, когда навстречу им из-за поворота выскочил молоденький слуга. В растопыренных руках он тащил заставленный поднос. Слуга застыл, только глаза перебегали с Тахина на Эртхиа, с Эртхиа на девушку у него на руках, на Дэнеша, опять на девушку, снова на Дэнеша. Тут Эртхиа показалось, что поднос на целое мгновение остался висеть в воздухе безо всякой поддержки, а слуга отпрянул за угол, в стену вонзились несколько лезвий, поднос с грохотом рухнул на пол, за углом раздался крик и поспешный топот.
   - Теперь не стоит терять на него время. Туда! - Дэнеш махнул рукой.
   Но пробежали они недалеко: на пересечении коридоров путь им преградила дворцовая стража, и выглядела она еще более внушительно, чем воины под командованием У Тхэ.
   Повернули обратно - не тут-то было.
   Направо, налево - то же самое. Со всех сторон сбегались закованные в латы стражники.
   - Придется принимать бой, - сказал Тахин.
   - Но мы без оружия! - в отчаянье воскликнул Эртхиа, подбрасывая бесчувственную наложницу на плечо.
   - Сейчас-сейчас, - успокоил его Дэнеш, и лезвия дружной стайкой сорвались с его пальцев.
   - Мы же в гостях! - простонал Эртхиа.
   - У людоеда, - напомнил Тахин. - И ты пытаешься украсть его ужин.
   Убитых сразу оказалось много. Остальные стражники отпрянули, и под прикрытием дэнешевых лезвий Тахин собрал оружие с мертвых. Эртхиа перебросил свою добычу на левое плечо и примерил в руке доставшийся ему меч с чуть изогнутым лезвием и длинной рукоятью. Двуручный? Легковат. Сюда бы Ханиса, он двуручником играет как перышком. Ну да ладно. Что ж он кривой-то такой? Кривые сабли любят удо, Эртхиа научился у них. Но этот меч был ни то ни се, а выбора не было. И положить девушку под стеной, как он придумал, нельзя ведь придется прорываться, некогда будет подобрать. Он и не заметил, как быстро это все подумал, а уж дальше думать было некогда. Они очень хорошо сделали, что сразу сходу проскочили перекресток, и теперь противники были у них только впереди и сзади, а не со всех четырех сторон. Дэнеш прокладывал дорогу, Тахин прикрывал со спины, оба подобрав более менее пары из добытых мечей. Эртхиа, связанный своей ношей, не мог им помочь.
   Оказалось, они ошиблись, выбирая путь, и пришлось отступать, отбиваясь, обратно через весь дворец. Противникам то и дело подходило подкрепление. Все коридоры во дворце были полны стражи. Порой приходилось сворачивать совсем не в тот коридор, куда надо. Похоже было, что они заблудились и что их загоняют куда-то, откуда им не выйти.
   - Да брось ты ее, - рычал Дэнеш. Эртхиа не отвечал. Девушка была легкая, что там кушать? Почувствовав странный жар позади себя, Эртхиа оглянулся и ахнул: плащ метался за спиной Тахина, вздуваемый сильным сквозняком, облизывал лаковые стены, от него отрывались огненные лоскуты, тут и там падая на звонкий дощатый пол. Волосы ан-Аравана разметались и стали больше, рвались хищными языками в стороны. Клинки в его руках светились уже белым. Такова была его страсть в бою.
   Эртхиа окликнул его.
   - Вижу! - не оборачиваясь бросил Тахин. Вокруг него стены уже занимались, синеватые огоньки разбегались по лаку. - Надо скорее уходить отсюда.
   Но скоро уйти не удалось, огонь оказался скорее, ток воздуха в сквозных коридорах оказался проворнее. Противники оставили их, разбежались. Но теперь никто из друзей не представлял, в какой части дворца они находятся и куда им двигаться, чтобы скорее выйти на волю. А было уже дымно, дышать трудно, и резало глаза.
   - Сюда, - позвал Дэнеш, распахнув высокую дверь и увидев за ней большую темную комнату. Окна ее выходили на внешнюю галерею.
   Огонь еще не добрался сюда, но дымом уже тянуло. Стены потрескивали, прогорая. При свете пламени, языками лизавшего воздух комнате, будто пробуя на вкус, Эртхиа увидел: вдоль стен, на многочисленных полках, лежали грудами скрученные вокруг деревянных резных, лакированных, инкрустированных осей сотни и тысячи свитков. У многих бумага уже покрывалась коричневым загаром и коробилась, горячий воздух шевелил красные ярлычки на шнурах и шелковые кисти, украшавшие их.
   Эртхиа уронил женщину на пол. Постоял мгновение-другое, сжимая и разжимая кулаки. Глаза его метались от двери на галерею к полкам и обратно.
   - Дэнеш! - и повелительно и жалобно вместе выкрикнул он и кинулся к полкам. Целыми охапками он носил книги на галерею и кидал их, стараясь отбросить подальше от стен дворца, понимая, что они все же обречены, но не имея сил отказаться от безнадежной попытки.
   Дэнеш свирепо глянул на Эртхиа, несколько сиплых звуков вырвалось из его горла, и Дэнеш кинулся помогать.
   - Но недолго, слышишь ты, безумный аттанский царь! Мы сами здесь сгорим, ты это знаешь?
   - Дэнеш, - кашляя хрипел Эртхиа, - но как я взгляну в глаза ему!
   И Дэнеш молча таскал свитки.
   В дверях показался Тахин - с искаженным лицом, безумными глазами.
   - Вам больше нельзя. Уходите! - он упирался расставленными руками в косяк, выгибаясь, как бы не пуская кого-то, ломившегося из-за спины, а за спиной бушевал огонь. - Эртхиа, дарна!
   Дэнеш схватил Эртхиа за локоть.
   - Все, все! Уходим! - ему пришлось несколько раз встряхнуть Эртхиа, рвавшегося к полкам. Тот сразу поник, стоял, тяжело водя боками, как запаленный конь. - Ну же!
   - Да, сейчас, - кивнул Эртхиа, просовывая за пояс клинок. Развернул и рванул вверх. Пояс упал у него за спиной, Эртхиа сорвал верхний халат, широко раскинул его на полу. С десяток свитков, наугад, он схватил с ближайшей полки и бросил на халат, обернулся, схватил еще - обеими руками. Дэнеш присел, поровнее уложил свитки, увязал узел и вскинул на плечо. Эртхиа подхватил наложницу и бросился на галерею. Там Дэнеш сбросил вниз узел с книгами, размотал свой пояс и привязал его к перилам прочным узлом.
   - Кинешь ее мне, - и уже его голова исчезла за перилами.
   - А ты? - обернулся Эртхиа. Тахин покачал головой. Лицо его теперь было ясным, только глаза нехорошо горели.
   - Я догоню вас. Потом.
   И засмеялся.
   И бросился в пламя.
   - Эй, ну где ты? - позвал снизу Дэнеш. Эртхиа перегнулся через перила с девушкой в руках, примерился и отпустил ее как раз в протянутые руки ашананшеди.
   В дальнем уголке дворцового сада, у пруда, обсаженного ивами, Тахин нашел их. Дэнеш и Эртхиа, мокрые насквозь, лежали на траве, девушка чуть поодаль. Пошатываясь, Тахин подошел и присел на корточки рядом футляром, в котором скрывалась В сердце роза. Вокруг Тахина еще светился рыжеватый ореол.
   - Надо решить, что мы предпримем теперь, - не открывая глаз сказал Дэнеш.
   - А меня беспокоит, что господин У Тхэ из-за нас попадет в немилость, повернувшись, Эртхиа оперся на локоть и посмотрел на Тахина не то чтобы с укором, а с опасливым изумлением.
   - Брось, - помотал головой по траве Дэнеш. - У Тхэ и без нас попадет в немилость. Если он вообще был в милости. Надо уходить отсюда.
   - Куда пойдем?
   - Некуда нам идти. Надо разведать дорогу и пробираться в степь. А вам с вашими лицами лучше не показываться в городе. Найдем место в лесу, где вы сможете меня дожидаться. Я узнаю все что нужно, куплю еды, лошадей, крепкие плащи и какую-нибудь одежду - удобней этой.
   - А деньги?
   - Да кстати и денег достану.
   - Красть? - поморщился Эртхиа.
   Дэнеш пожал плечами. Эртхиа вздохнул: и негоже, а что делать?
   - Что ж, надо идти. Какое было бы облегчение, если бы она очнулась. Неудобно носить на руках незнакомую девушку.
   - Оставь ее здесь, - посоветовал Тахин. - Она теперь не очнется и не поднимет шума, пока мы не будем в безопасности.
   - Нет, - сказал Эртхиа, - я хочу взять ее с собой.
   - Зачем? - улыбнулся Тахин.
   - Зачем? - нахмурился Дэнеш.
   Эртхиа угрюмо кивнул, отметая все возражения:
   - Подарю ее Акамие.
   И вот тут Тахин впервые в жизни увидел, как выглядит растерявшийся ашананшеди.
   - Зачем? - повторил Дэнеш, но не так решительно.
   Эртхиа уставился на него.
   - Ну как же! А книги? - похлопал он по объемистому узлу. - Она ведь, конечно, обучена грамоте. А кто еще прочитает их моему брату?
   Дэнеш ничего не сказал.
   О неожиданных встречах
   Они искали, где стена пониже, а нашли калитку. Дэнеш в два счета разобрался с замком, но распахнуть не торопился: прислушивался. Потом осторожно приоткрыл, высунул голову. Перед ним было поле, недалеко виднелась роща. По обе стороны калитки к стене подступали заросли дикой сливы. Было тихо. Весь шум доносился сзади, от горящего дворца. А здесь было тихо. Но невозможно было стряхнуть ощущение чьего-то присутствия. Только и успокаивало, что оно не было враждебным, даже напротив...
   Дэнеш вышел за стену. Никого.
   Никого? Странно...
   - Я полагаю, твои друзья с тобой?
   Дэнеш развернулся на голос, уже узнав его, и лезвия сверкнули в его пальцах и остались в них. Прислонившись к стене, небрежно обмахиваясь черным пальмовым веером, стоял господин У Тхэ.
   - Передай мое восхищение твоему учителю, - поклонился он Дэнешу, складывая веер. - Так где же твои друзья?
   Тут из калитки решительно вышел Тахин, а за ним, с девушкой на плече, Эртхиа.
   - Чего он хочет? - спросил последний, хватаясь за рукоять меча.
   - Сейчас узнаю.
   Господин У Тхэ хотел немногого: удостоиться чести называть избавителей Ы своими гостями, предоставить им стол и кров до прибытия истинного Дракона, который не преминет вознаградить их.