Страница:
Нет! Только не так! Почему им всем из-за неё грозят беды и несчастья? Почему за чье-то гадское пророчество должен платить щедрый рукой и сердцем Сэнхан? Или наивный юный Аллфин? Почему за все наши проступки вольные и невольные платят невинные — наши дети?
Допустить, чтобы слова ир'Брайна сбылись, Хелит не могла. Не могла и всё!
— Миледи, чтобы вы не задумали — я с вами, — сказал Ранх.
Она даже не заметила, как он просочился в дверь. И вот теперь он стоял, заслонив собой створку, и испытующе глядел на госпожу.
— Я вам пригожусь, миледи, — твердо сказал ангай. — И никому не скажу ни единого слова.
А почему бы и нет? В этом мире рядом надо иметь мужчину с мечом. А лучше — двух. Но сойдет и один.
— Нам надо бежать из Тир-Галана. Срочно! — объявила Хелит, после того, как вкратце пересказала беседу Сэнхана и королевского посла.
— Куда? — только и спросил Ранх.
— В Алатт.
— Не пойдет. Там вас будут поджидать.
— Тогда в Приграничье к князю Мэю.
— Это слишком далеко. Мы не сумеем туда добраться.
— А куда же? — растерялась Хелит.
— Туда, где нас никто не ждет.
— В смысле?
— Например, в Лог-Йокуль.
Хелит до смерти хотелось попрощаться с Сэнханом, Илар и конечно Аллфином. Еще разок глянуть в его глаза… в глаза Игорька. Может быть, даже в последний раз… Но пришлось убегать тайком в самый глухой и темный час ночи. Словно воровка. Ведь натаскали же они с Ранхом из кладовки припасов, да еще и коней свели с конюшни. Позорище!
— Поторопитесь, миледи. К утру пойдет снег, и следы выдадут наши планы.
Затянутое тучами небо тщательно готовилось просыпаться первым в этом году снегом. Сильно похолодало и даже подморозило. Снег в ночь с 94 Эссирэт на 1 Акстимма, когда властвует над землей Тэном — бог насильственной смерти, всегда считался плохой приметой. Владыка Бездн способен спутать планы кому угодно.
Он и спутал.
Через несколько дней, ближе к вечеру, когда Тир-Галан остался далеко позади, а Ранх убедился, что нет ни слежки, ни погони, они с Хелит решили устроить привал в глубокой ложбинке подальше от дороги посреди унылого голоствольного леса. Костерок разложили, сварили какую-то бурду из крупы и овощей, даже более или менее согрелись.
— Кто-то сюда идет, — вдруг сказал ангай, осторожно доставая из ножен клинок. — Делайте вид, что ничего не замечаете, моя госпожа. Я сейчас.
Беглянка, оставшись сидеть возле костра, повнимательнее прислушалась и тоже услышала, как тихонько фыркает идущая в их сторону лошадь.
В случайные встречи среди леса она не верила. И правильно делала.
— Смотрите, миледи, кого я изловил!
Ранх вытолкнул в круг света яростно вырывающегося Аллфина, и на нем были знаменитые на весь Тир-Галан джинсы.
— Да! Я сбежал! — заявил мальчишка вызывающе.
У Хелит от ужаса потемнело в глазах.
Счастливы неведающие…
Глава 14
Допустить, чтобы слова ир'Брайна сбылись, Хелит не могла. Не могла и всё!
— Миледи, чтобы вы не задумали — я с вами, — сказал Ранх.
Она даже не заметила, как он просочился в дверь. И вот теперь он стоял, заслонив собой створку, и испытующе глядел на госпожу.
— Я вам пригожусь, миледи, — твердо сказал ангай. — И никому не скажу ни единого слова.
А почему бы и нет? В этом мире рядом надо иметь мужчину с мечом. А лучше — двух. Но сойдет и один.
— Нам надо бежать из Тир-Галана. Срочно! — объявила Хелит, после того, как вкратце пересказала беседу Сэнхана и королевского посла.
— Куда? — только и спросил Ранх.
— В Алатт.
— Не пойдет. Там вас будут поджидать.
— Тогда в Приграничье к князю Мэю.
— Это слишком далеко. Мы не сумеем туда добраться.
— А куда же? — растерялась Хелит.
— Туда, где нас никто не ждет.
— В смысле?
— Например, в Лог-Йокуль.
Хелит до смерти хотелось попрощаться с Сэнханом, Илар и конечно Аллфином. Еще разок глянуть в его глаза… в глаза Игорька. Может быть, даже в последний раз… Но пришлось убегать тайком в самый глухой и темный час ночи. Словно воровка. Ведь натаскали же они с Ранхом из кладовки припасов, да еще и коней свели с конюшни. Позорище!
— Поторопитесь, миледи. К утру пойдет снег, и следы выдадут наши планы.
Затянутое тучами небо тщательно готовилось просыпаться первым в этом году снегом. Сильно похолодало и даже подморозило. Снег в ночь с 94 Эссирэт на 1 Акстимма, когда властвует над землей Тэном — бог насильственной смерти, всегда считался плохой приметой. Владыка Бездн способен спутать планы кому угодно.
Он и спутал.
Через несколько дней, ближе к вечеру, когда Тир-Галан остался далеко позади, а Ранх убедился, что нет ни слежки, ни погони, они с Хелит решили устроить привал в глубокой ложбинке подальше от дороги посреди унылого голоствольного леса. Костерок разложили, сварили какую-то бурду из крупы и овощей, даже более или менее согрелись.
— Кто-то сюда идет, — вдруг сказал ангай, осторожно доставая из ножен клинок. — Делайте вид, что ничего не замечаете, моя госпожа. Я сейчас.
Беглянка, оставшись сидеть возле костра, повнимательнее прислушалась и тоже услышала, как тихонько фыркает идущая в их сторону лошадь.
В случайные встречи среди леса она не верила. И правильно делала.
— Смотрите, миледи, кого я изловил!
Ранх вытолкнул в круг света яростно вырывающегося Аллфина, и на нем были знаменитые на весь Тир-Галан джинсы.
— Да! Я сбежал! — заявил мальчишка вызывающе.
У Хелит от ужаса потемнело в глазах.
Счастливы неведающие…
Глава 14
Дорогие мои, детишечки…
Акстимма
Как говорил классик [21], трижды в жизни женщина ступает по земле, как по облакам: идя в подвенечном наряде к алтарю, попадая в обитель богемы, и возвращаясь из своего огорода с убитой соседской курицей в руках. Сколько раз женщине придется идти по земле, как по адским угольям, никому, кроме высших сил и судьбы, не ведомо, но один раз это обязательно случится. Достаточно родить хотя бы одного сына и дождаться, когда ему стукнет 11. Вот когда разверзается для женщины настоящий подлинный ад. Ей любимый маленький мальчик, её нежный ангелочек, её умничка и лапочка вдруг отращивает копыта, рога, хвост со стрелочкой и превращается демона и огнедышащего дракона в одном лице. Демон, поселившийся в подростке, будет держать родительницу в ежесекундном напряжении, он заблокирует слуховые нервы подопечного так, что ни единое разумное слово, ни истошные крики, ни горючие слезы не проникнут в глубины его черепной коробки. Наоборот, демон будет подзуживать на сомнительные «подвиги» разной степени наказуемости с точки зрения Уголовного и Гражданского Кодексов, чьи последствия, вернее их устранение будет возложено на хрупкие материнские плечи. Нервные клетки и содержимое кошелька тоже окажутся в смертельной опасности. Ибо нет такого гнусного «художества», до которого не сумеет додуматься вчерашний пай-мальчик, подогреваемый гормональными сдвигами. Никто не говорит, что девочки-подростки сплошь и рядом одаривают родителей сладкими радостями послушания и сговорчивости. Иная юница может отколоть ТАКОЕ, что дар речи отнимается даже у видавших виды. Но! Если с девочкой чаша сия может благополучно миновать, то с мальчиком — практически никогда. Разбросанные по всему дому вонючие носки и футболки, сигареты в карманах, истерики, хамство, прогулы в школе, драки и побеги из дому станут однажды обыденностью и повседневной реальностью. Реальностью в мире, где царит Интернет, мобильная связь, менеджмент с маркетингом и исламский экстремизм. А там, где в почете мечи, боевые кони и кровавые битвы, там мальчишки-подростки будут бредить воинской славой, устраивать истерики, хамить, драться и сбегать из дома.
Чувствуете разницу?
— Да! Я сбежал! — заявил Аллфин, вызывающе выпячивая подбородок.
А у Хелит потемнело в глазах. Она так живо представила себе, как сейчас чувствуют себя Илар и Сэнхан, что не могла даже слова сказать. Так и стояла, хватая ртом морозный воздух, словно пойманная рыба, мысленно произнося длинный, страстный и совершенно нецензурный монолог. Но вслух она сказала:
— Ап… ап… ап… а папа твой знает?
Мальчишка посмотрел на Хелит, как на умственно отсталую, — удивленно и слегка разочарованно. Вроде бы взрослая женщина, а не понимает, что о побеге родителям не докладывают.
— Нет, конечно!
Не будь у Хелит некоторого опыта в обращении с подростками, она бы наверняка учинила бы скандал, не исключено, что и с рукоприкладством. Руки так и чесались надавать по шее глупому безмозглому детенышу, осложнившему до крайности жизнь взрослым. Вместо криков пополам со слезами, на которые подросткам глубоко плевать, Хелит заставила себя сдержаться. Мысленно она воззвала ко всем Макаренко и прочим докторам Спокам обоих миров, не забыв помянуть Ито Всеблагую, дабы ей было ниспослано терпение. Да! Терпения и самообладания. Побольше и можно без хлеба.
— Лорд Аллфин, не попробуешь ли ты объяснить мне цель своего побега из дому? — хладнокровно поинтересовалась она.
Рыжий эгоист уже ни капельки не умилял исстрадавшееся материнское сердце.
— А вы, почему сбежали, миледи? — вопросом на вопрос ответил паренек.
Тоже очень знакомый приемчик. По идее встречный вопрос должен сбить с толку. Он и сбивает, но только таких же юных умников.
— А я сбежала, чтобы не подвергать тебя и твоего братика опасности, чтобы твоему отцу не пришлось жертвовать миром и благополучием Тир-Галана из-за меня и выбирать между клятвой данной Мэю и вассальной верностью государю Альмару. А ты думал, почему?
Аллфин слегка смутился. Броня его убежденности в собственной правоте и непогрешимости немного погнулась.
— Я думал, вы торопитесь воссоединиться с дядей Мэем, — пробурчал мальчик.
— А ты тут при чем? Свечку подержать? — зло спросила Хелит.
Подобного идиоматического оборота язык униэн не содержал, но по контексту юноша мгновенно догадался, о чем идет речь. И отчаянно покраснел, сравняв цвет лица и цвет волос.
— Я хочу сражаться вместе с ним против дэй'ном, — отважно заявил он, чтоб никто ничего лишнего не подумал.
— Замечательно! Но мы с Ранхом едем вовсе не в Эр-Иррин, и даже не в Аллат.
— Как?!
— Так! — развела руками Хелит. — Если бы я хотела воссоединиться с князем Мэем, а главное, если бы мы могли позволить себе такое удовольствие, то я бы уже была там, а не торчала в Галан Мае. Ты никогда не думал, почему я поселилась в доме твоего отца?
Конечно же, Аллфин не думал над такими вещами. Оно и понятно, думать в его возрасте сложно и утомительно, а главное, как-то не принято.
— Я…
— Твой дядя с большим трудом выдавил из государя разрешение мне уехать из Лот-Алхави. С огромным трудом и риском. В столице его называют Отступником и относятся к нему соответственно. И я бы честно выполнила свою часть уговора — тихо сидела бы в Галан Мае, если бы лорд ир'Брайн не стал угрожать твоему отцу.
— Угрожать моему отцу?! — изумился Аллфин.
Хелит ответила тяжелым взглядом.
— Как вы сумели нас догнать, лорд Аллфин? — спросил Ранх, видя, что госпожа пребывает в глубокой задумчивости.
— Я ехал следом.
— Странно, разве вы не заметили, что мы едем не в Приграничье, а несколько в ином направлении?
Мальчишка насуплено молчал и глядел волком исподлобья. Но ангая сложно смутить недовольными взорами.
— Я — хороший следопыт, милорд, и я бы заметил, — настаивал он. — Где вы спрятали «колокольчик»?
Хелит ахнула. От Гвифина она слышала про местный колдовской эквивалент поискового маячка. Довольно сложная в изготовлении штучка, но и ведун в Галан Мае опытнейший. Фрэй Элейт знавал еще Мэева деда, служил верой и правдой Финигасу, и не исключено, что будет учить азам искусства Видьена. Вроде бы у малыша есть неплохие магические задатки.
— Кто ты такой, чтобы я отчитывался?
В юнце взыграла фамильная гордыня, ожила кровь Финигаса, весьма некстати напомнив Хелит о корне всех бед в семействе Джэрэт.
Но Ранха княжья надменность не смутила ничуть.
— Я предположу, что «колокольчик» вы спрятали где-то в седельных сумках или даже в одежде, причем довольно давно. Еще до визита лорда ир'Брайна. Верно я говорю?
— Оставь меня в покое, ангай! — начал заводиться Аллфин.
И тут у Хелит кончились запасы терпения. Мало того, что сбежал из дому, мало того, что спёр колдовские штуковины у фрэя, так еще и заранее все спланировал! Отработанным и доведенным до совершенства годами практики приемом, она ловко ухватила парня за ухо и пребольно его скрутила:
— Бессовестный! Наглый вор! Что ж ты натворил, говнюк?! Что я твоему отцу скажу?! — свистящим шепотом ругалась Хелит. — Что мне делать теперь прикажешь?! Куда тебя девать?!
Словно перенеслась во времени и пространстве на шесть лет назад, когда потратила половину дня на поиск, отлов и наказание собственного отпрыска, возжелавшего покорить девятиэтажный долгострой, гнилым зубом торчавший посередь соседнего микрорайона. Одного взгляда на осыпающиеся бетонные перекрытия хватило, чтобы прикинуть возможный риск и ощутить прилив богатырских сил, которых хватило на всю последовавшую экзекуцию.
Положим, княжьего сына ремнем не отлупишь и в угол не поставишь, хотя бы вследствие отсутствия угла как такового. Но надо же дать выход эмоциям.
Аллфин умудрился вырваться, отбежал подальше и, потирая распухшее ухо, прокричал:
— Да? А вас тоже не назовешь образцом благоразумия, миледи. Виданное ли дело, чтоб женщина ударялась в бега, да еще и в одиночку?! А разбойники, а мародеры, а бродяги?! О чем вы думали?! Кем себя возомнили?! Ридвен Ястребицей?
Возмущению отрока не было предела. Оно и понятно, когда лупцует родной папаша — князь и властитель, это — одно, а когда посторонняя благородная леди — другое. Ухо отойдет, а гордость уязвленную, куда девать прикажите?
Хотя, говоря по совести, следовало признать, что мальчишка тоже в чем-то прав. Три для верхом почти без отдыха, плохая погода, неизвестность впереди, множество опасностей, подстерегающих путника в этом суровом мире — совершенно не вдохновляли на дальнейшие подвиги. Хелит уже успела усомниться в том, что её поступок является образцом идеальной тактики.
— Аллфин, ты свел на «нет» весь смысл моего побега, — сказала, немного успокоившись, она. — Я хотела отвести беду, прежде всего от тебя. Что мне делать теперь?
Вопрос сугубо риторический, на который у четырнадцатилетнего мальчишки ответа нет и быть не может.
— Я предупреждаю сразу — обратно не вернусь! — заявил Аллфин, чувствуя, что еще немного, и Хелит склонится к самому простому логичному решению — вернуться в Тир-Галан.
— Может сдаться на милость государя? — размышляла вслух незадачливая беглянка. — Но ир'Брайн тогда решит, что я задумала какую-то новую каверзу. Аллфин, ты не знаешь, где в Лот-Алхави содержат узников благородных кровей?
Должен же тут быть аналог Бастилии, рассуждала она.
— В замке Ир-Суон, — фыркнул тот.
«Значит, праздник назовем День взятия Ир-Суона. Ничего так звучит — вполне благозвучно», — решила девушка.
— Говорят, весьма неприятное место, — подтвердил Ранх.
— Государь не осмелится заточить жену князя Мэйтианна!
— Заткнись! — рявкнула Хелит.
«Ого! Уже в жёны произвели?!» — усмехнулась она мысленно. Но кое в чем мальчишка оказался совсем не далек от истины. Альмар и в самом деле не рискнул бы открыто запереть её в тюрьму. Время от времени приходилось ловить себя на мысли о том, что быть персонажем из «Тайн бургундского двора» отнюдь не так привлекательно, как кажется из мягкого кресла кинотеатра. Местная жизнь совершенно не баловала изобилием удобств, теплый нужник считался верхом роскоши, а условия содержания высокородных узников, в любом случае, не отличались излишним гуманизмом. Можно, конечно, податься в гости к Тайгерну, и подставить под удар еще одного брата Рыжего. Но лучше придумать, нечто более оригинальное.
Тем временем Ранх отыскал среди вещей госпожи маленькую булавку с круглым шариком ярко красного цвета на одном конце. Волшебство, построенное на принципе «холодно-горячо», действовало безотказно, а стоило сбиться с верного направления, как парный шарик становился зеленее. Хелит искренне восхитилась уровню здешних магических технологий.
— Погляди внимательнее, вдруг еще найдешь, — попросила она.
— Вроде бы нету. Сомнительно, чтобы ир'Брайн сумел прицепить свой «колокольчик». Он ведь приехал сам.
— Это такой змей хитрый…
Дабы развеять остатки всяческих сомнений они вместе обысками все вещи и лошадиную упряжь на предмет иных средств волшебного слежения. Хелит требовалось некоторое время, чтобы подумать над своим незавидным положением. Брать на себя ответственность за чужого ребенка совершенно не хотелось. Тут бы себе дать ладу и выпутаться из, мягко говоря, крупных неприятностей.
— Вернуться я не могу, тебя взять с собой тоже! — в конце концов, решительно заявила Хелит. — Так что ты, лорд Аллфин, вернешься в Галан Май.
Что тут началось! Рыжий княжич закатил такую истерику, что даже невозмутимому и непробиваемому ангаю стало плохо. Аллфин кричал и бесновался почище обезумевшего дэй'ном. Ему, видишь ли, надоело считаться малышом с мнением, которого никто не слушает, в то время как его великие и благородные предки, в том числе, и сам Финигас, в пятнадцать лет уже сражались с захватчиками и считались взрослыми. Хелит слушала монолог почти с наслаждением, как слушают старую заезженную пластинку с любимой песней, разве только не прицокивая языком на самых знакомых нервических интонациях. Казалось бы, миры такие разные, такие непохожие люди, а подростки все одинаковые. И тезисы те же: «я — взрослый», «отстаньте от меня все» и, разумеется, «никто меня не понимает, и понять не сможет никогда». Вот ведь какая интересная штука получается, спросишь о делах в школе — будет мекать и бякать, побивая все рекорды косноязычия, а заведется о своих правах — хоть в английском парламенте эту речь зачитывай, настолько выходит аргументировано и складно.
— Аллфин, ты ведь ни разу со своим дядюшкой не общался? — спросила Хелит, решив зайти с другой стороны.
О Мэе мальчик судил исключительно по скупым рассказам отца и романтически-героическим балладам, исполняемым заезжими менестрелями, пока леди Илар не слышит.
— Поверь, князь Приграничья — человек суровый и скупой на похвалу. Сначала он бы самолично тебя выпорол, а потом снарядил целый отряд, чтоб в целости, но с позором доставить тебя к отцу. Скажи, Ранх?!
Ангай подтвердил и от себя добавил, что под горячую руку милорду Мэйтианн'илли лучше не попадаться.
— Врете вы всё! Он — великий воин, превыше всего ценящий доблесть и честь.
— И в чем же проявилась твоя честь и доблесть? — полюбопытствовала Хелит, едва сумев удержать издевательский смешок. — В том, что осмелился нарушить родительскую волю и меня подставил?
«Вот он — наглядный вред избытка патриотического воспитания», — подумалось ей, пока Аллфин завел новую песню о достоинствах знаменитого дядюшки, а заодно о собственных сомнительных добродетелях, которые тот просто обязан оценить в родном племяннике.
— Давайте поговорим о дальнейших планах завтра? — предложил Ранх, зевая.
И пока не видел Аллфин, хитро подмигнул своей госпоже, мол, утро вечера мудренее. Оно и верно, с утра на свежую голову да после ночевки в зимнем лесу подмерзший и оголодавший мальчишка будет сговорчивее.
За ночь они промерзли до самых костей. Если бы униэн не отличались от других народов особой телесной стойкостью, то Хелит уже бы валялась с воспалением легких. Ангай послабее будут. Ранх начал кашлять и из носа у него текло в три ручья. Это, кроме того, что ни у кого из путешественников от озноба зуб на зуб не попадал. Хелит почти не гнущимися красными пальцами развела костер, и только потолкавшись вплотную к живому огню, они сумели кое-как согреться.
— Надо искать, где тут ближайший постоялый двор, чтоб самим нормально поесть и лошадей покормить, — сказал Ранх.
Никто особенно не возражал. К теплому боку печки хотелось прижаться даже надменному наследнику униэнских князей. Тем паче, наполнить желудок горячей свежей кашей. Два соленых сухаря, запиваемые чистым кипятком, оскорбили юношу в лучших чувствах.
Ехали молча. Ровная, как стол, местность продувалась со всех сторон. Мороз жадно хватал всадников за щеки, под копытами лошадей звенела промерзшая земля, ветер норовил забраться под одежду и похитить с трудом накопленное тепло. Хелит очень сильно надеялась, что ветер на пару морозом выдуют из Аллфина романтические бредни. Если она чувствует себя так паршиво, с замерзшими ногами, затекшей шеей и голодным урчанием в животе, то мальчишке должно быть еще хуже. Но видимо судьба решила основательно взяться за всех отважных беглецов сразу, не исключая саму Хелит.
Едва только все трое поравнялись со стоящей в отдалении реденькой рощей, похожих на земные ясени, деревьев, с остатками пожухлой листвы на ветках, как из глубокой придорожной канавы с воплями стали выскакивать какие-то оборванцы. Было их много, на первый взгляд — несколько десятков. Грязные, косматые и на редкость вонючие босяки устроили самую настоящую засаду, перекрыв путникам дорогу в обе стороны. Они на разные голоса визжали от восторга, когда увидели, насколько лакомая добыча попалась в западню. К ужасу своему Хелит увидела кое у кого в руках свернутые в кольца веревки — ловчие петли.
— Не останавливаться! — проорал Ранх. — В сторону! Скорее!
Очень своевременно крикнул, иначе Хелит бы от неожиданности натянула поводья и тогда брошенная петля не скользнула по крупу лошади, а затянулась бы как раз на шее девушки. Оглянувшись назад, она увидела, что путь назад отрезан. По обе же стороны от дороги до самого горизонта тянулись присыпанные снежком пашни и луга.
Надо заметить, что светло-серая кобыла из конюшен Сэнхана, столь благополучно укр… взятая на прокат при побеге из Галан Мая, обладала довольно странным, как для лошади, характером. Сказать, что она глупая, Хелит не решилась бы. Скорее хитрая животина прикидывалась недалекой, когда ей это было удобно и выгодно. А так как звали её Эрисс, то алаттская гостья смело переименовала кобылу в Пэрис, даровав от щедрот душевных фамилию Хилтон. Рысь у неё получалась на редкость мягкая, со стороны смотрящаяся почти игриво, благодаря хитрому изгибу хвоста. А вот переходить на галоп, по утверждению лорда Сэнхана, мисс Хилтон не любила категорически. По всей вероятности, именно за то, что Хелит никогда не требовала от неё подобных подвигов, кобыла взирала на начинающую всадницу благосклонно.
Сильно сдавив бока шенкелем, перепуганная девушка хотела свернуть и пустить животное галопом, но Пэрис совершенно не желала рисковать своими длинными стройными ножками. Разумеется, она имела право сомневаться. Попади на всем скаку нога кобылы в кроличью норку или в любую другую яму, и тогда точно — конец всему. У мисс Хилтон имелись совершенно иные планы. Она поднялась на дыбы, продемонстрировав грабителям силу своих замечательных копыт, и едва не скинув Хелит на землю.
И только схлопотав от Ранха по заднице клинком плашмя, Пэрис уверовала в непреклонность намерений хозяйки.
«Го-о-о-о-оспо-о-о-о-ди! Не-е-е-е да-а-а-а-й сва-а-а-ли-и-итьс-я-я-а-а-а!» Больше всего Хелит хотелось закрыть глаза, бросить поводья и… будь что будет, лишь бы кончилось все скорее. Но лошадка — не машина. Это на сложном перекрестке можно остановиться посреди трамвайных путей и поплакать в руль, пока матерящиеся автоджигиты объезжают тебя, через слово поминая мартышек с гранатами. В общем, когда опасность миновала, а Пэрис соизволила остановиться, Хелит клятвенно пообещала доброму демиургу этого мира, что больше никогда не рискнет галопировать, поставит Пэрис памятник при жизни и введет в моду массовые репрессии по отношению к разбойникам с большой дороги.
— А почему мы убежали? — разочарованно спросил Аллфин.
— Так надо! — отрезал Ранх.
— Струсил, ангай?
Мальчишка откровенно издевался над телохранителем, провоцируя того на грубость.
— С арканами они бы мигом нас стянули на землю.
— У тебя что — меч затупился? Подумаешь веревку перерезать…
Ранх не хотел связываться с вредным подростком, к тому же княжичем. Он сдержанно промолчал и отвернулся, надеясь, что паренек успокоится. Однако Аллфин не привык отступать от задуманного:
— Какой же ты телохранитель, если чуть столкнешься с кучкой отребья, сразу пускаешься наутек? Чтобы они нам сделали? Мерзкие нищие нэсс!
Доводить чужака до белого каления, так доводить.
— Я полагаю, что ограбили и отняли бы лошадей, сначала изнасиловали леди Хелит, потом тебя, княжич, а потом не исключено, что и меня, а потом убили всех троих, — разъяснил довольно язвительно ангай. — Когда тебя сначала немного придушат петлей, да еще протянут немного за шею по земле, о мече уже сложно вспомнить, тем более им воспользоваться. Твоим же мечом, лорд Аллфин, тебе бы глотку и перерезали После того, как вдоволь набаловались. Такие мрази не делают разницы между женщиной и мальчиком.
Глаза у паренька стали круглыми. Он попытался искать поддержки у Хелит. Тщетно. Против стаи двуногих подонков, в отсутствие автомата Калашникова, лучший способ защиты — немедленное и стремительное бегство.
— Один великий… воин, который мог убивать людей голыми руками… и ногами, когда его спросили, как часто ему приходится драться с… бандами разбойников, сказал, что делает это не часто, потому что хорошо и быстро бегает, — пересказала, как могла, поучительный опыт Жан-Клода Ван Дамма, леди Хелит.
— Какой же он после этого великий воин? — подивился Аллфин.
— Он быстро бежал, и бил своих преследователей по одному едва лишь кто-то из них его догонял.
— Знатная тактика! — похвалил знаменитого кикбоксера Ранх. — Мозговитый муж был.
Непонятый в лучших помыслах княжич разобиделся на весь мир, надулся и всю дорогу до придорожной корчмы ехал молча, к тихой радости Хелит. Еще больше осчастливил её горячий сытный обед, поданный расторопным сыном хозяина. Ранх в промежутке между переменами блюд посетовал корчмарю на неприятный инцидент с вооруженными арканами бродягами. Причем сделал это специально для Аллфиновых ушей, чтобы мальчишка сполна насладился перечислением злодеяний грабителей, не щадивших менее расторопных и отчаянных путешественников.
— В последнее время стало у нас шибко неспокойно, — жаловался хозяин — высокий немолодой униэн, нежданно-негаданно обретя заинтересованного слушателя. — Пришлось нанять еще троих охранников. Того и гляди разорюсь. Они ж по ночам стали нападать. Несколько банд сразу сойдутся и ну грабить хутора и постоялые дворы, где защита слабее.
— А что ж ваш владетель — князь мимо глядит? — спросила Хелит.
— Чего ж мимо-то?! На всех виселиц не хватает. Нашествие какое-то. Говорят, на юге у шастов в Кангате взялись нэсс изгонять. Не только солнцевиков, а всех подряд. А еще меж Стисом и Черондой снова война началась. Вот и бегут всякие… к нам. Не в обиду будет сказано, но ангайские головорезы могут по части злодейств переплюнуть дэй'ном.
Ранх и не обижался. Он сам как-то говорил, что не подайся он в Тир-Луниэн и не продай свой меч Оллесу Гвварину, грабил бы торговые караваны. Напротив, ангай заказал себе лишнюю кружку темного пива, несказанно порадовав корчмаря. Униэн пиво не сильно жаловали, предпочитая вино.
— В одиночку по дороге на Лог-Йокуль сейчас лучше не ездить, — сделал неутешительный вывод из рассказа хозяина Ранх. — Безопаснее присоединиться к большому обозу. Там и охрана, и народ солидный.
— Так мы едем в Лог-Йокуль?! — удивился Аллфин. — Здорово!
Отправлять домой мальчишку после всего услышанного никто уже не торопился.
Как говорил классик [21], трижды в жизни женщина ступает по земле, как по облакам: идя в подвенечном наряде к алтарю, попадая в обитель богемы, и возвращаясь из своего огорода с убитой соседской курицей в руках. Сколько раз женщине придется идти по земле, как по адским угольям, никому, кроме высших сил и судьбы, не ведомо, но один раз это обязательно случится. Достаточно родить хотя бы одного сына и дождаться, когда ему стукнет 11. Вот когда разверзается для женщины настоящий подлинный ад. Ей любимый маленький мальчик, её нежный ангелочек, её умничка и лапочка вдруг отращивает копыта, рога, хвост со стрелочкой и превращается демона и огнедышащего дракона в одном лице. Демон, поселившийся в подростке, будет держать родительницу в ежесекундном напряжении, он заблокирует слуховые нервы подопечного так, что ни единое разумное слово, ни истошные крики, ни горючие слезы не проникнут в глубины его черепной коробки. Наоборот, демон будет подзуживать на сомнительные «подвиги» разной степени наказуемости с точки зрения Уголовного и Гражданского Кодексов, чьи последствия, вернее их устранение будет возложено на хрупкие материнские плечи. Нервные клетки и содержимое кошелька тоже окажутся в смертельной опасности. Ибо нет такого гнусного «художества», до которого не сумеет додуматься вчерашний пай-мальчик, подогреваемый гормональными сдвигами. Никто не говорит, что девочки-подростки сплошь и рядом одаривают родителей сладкими радостями послушания и сговорчивости. Иная юница может отколоть ТАКОЕ, что дар речи отнимается даже у видавших виды. Но! Если с девочкой чаша сия может благополучно миновать, то с мальчиком — практически никогда. Разбросанные по всему дому вонючие носки и футболки, сигареты в карманах, истерики, хамство, прогулы в школе, драки и побеги из дому станут однажды обыденностью и повседневной реальностью. Реальностью в мире, где царит Интернет, мобильная связь, менеджмент с маркетингом и исламский экстремизм. А там, где в почете мечи, боевые кони и кровавые битвы, там мальчишки-подростки будут бредить воинской славой, устраивать истерики, хамить, драться и сбегать из дома.
Чувствуете разницу?
— Да! Я сбежал! — заявил Аллфин, вызывающе выпячивая подбородок.
А у Хелит потемнело в глазах. Она так живо представила себе, как сейчас чувствуют себя Илар и Сэнхан, что не могла даже слова сказать. Так и стояла, хватая ртом морозный воздух, словно пойманная рыба, мысленно произнося длинный, страстный и совершенно нецензурный монолог. Но вслух она сказала:
— Ап… ап… ап… а папа твой знает?
Мальчишка посмотрел на Хелит, как на умственно отсталую, — удивленно и слегка разочарованно. Вроде бы взрослая женщина, а не понимает, что о побеге родителям не докладывают.
— Нет, конечно!
Не будь у Хелит некоторого опыта в обращении с подростками, она бы наверняка учинила бы скандал, не исключено, что и с рукоприкладством. Руки так и чесались надавать по шее глупому безмозглому детенышу, осложнившему до крайности жизнь взрослым. Вместо криков пополам со слезами, на которые подросткам глубоко плевать, Хелит заставила себя сдержаться. Мысленно она воззвала ко всем Макаренко и прочим докторам Спокам обоих миров, не забыв помянуть Ито Всеблагую, дабы ей было ниспослано терпение. Да! Терпения и самообладания. Побольше и можно без хлеба.
— Лорд Аллфин, не попробуешь ли ты объяснить мне цель своего побега из дому? — хладнокровно поинтересовалась она.
Рыжий эгоист уже ни капельки не умилял исстрадавшееся материнское сердце.
— А вы, почему сбежали, миледи? — вопросом на вопрос ответил паренек.
Тоже очень знакомый приемчик. По идее встречный вопрос должен сбить с толку. Он и сбивает, но только таких же юных умников.
— А я сбежала, чтобы не подвергать тебя и твоего братика опасности, чтобы твоему отцу не пришлось жертвовать миром и благополучием Тир-Галана из-за меня и выбирать между клятвой данной Мэю и вассальной верностью государю Альмару. А ты думал, почему?
Аллфин слегка смутился. Броня его убежденности в собственной правоте и непогрешимости немного погнулась.
— Я думал, вы торопитесь воссоединиться с дядей Мэем, — пробурчал мальчик.
— А ты тут при чем? Свечку подержать? — зло спросила Хелит.
Подобного идиоматического оборота язык униэн не содержал, но по контексту юноша мгновенно догадался, о чем идет речь. И отчаянно покраснел, сравняв цвет лица и цвет волос.
— Я хочу сражаться вместе с ним против дэй'ном, — отважно заявил он, чтоб никто ничего лишнего не подумал.
— Замечательно! Но мы с Ранхом едем вовсе не в Эр-Иррин, и даже не в Аллат.
— Как?!
— Так! — развела руками Хелит. — Если бы я хотела воссоединиться с князем Мэем, а главное, если бы мы могли позволить себе такое удовольствие, то я бы уже была там, а не торчала в Галан Мае. Ты никогда не думал, почему я поселилась в доме твоего отца?
Конечно же, Аллфин не думал над такими вещами. Оно и понятно, думать в его возрасте сложно и утомительно, а главное, как-то не принято.
— Я…
— Твой дядя с большим трудом выдавил из государя разрешение мне уехать из Лот-Алхави. С огромным трудом и риском. В столице его называют Отступником и относятся к нему соответственно. И я бы честно выполнила свою часть уговора — тихо сидела бы в Галан Мае, если бы лорд ир'Брайн не стал угрожать твоему отцу.
— Угрожать моему отцу?! — изумился Аллфин.
Хелит ответила тяжелым взглядом.
— Как вы сумели нас догнать, лорд Аллфин? — спросил Ранх, видя, что госпожа пребывает в глубокой задумчивости.
— Я ехал следом.
— Странно, разве вы не заметили, что мы едем не в Приграничье, а несколько в ином направлении?
Мальчишка насуплено молчал и глядел волком исподлобья. Но ангая сложно смутить недовольными взорами.
— Я — хороший следопыт, милорд, и я бы заметил, — настаивал он. — Где вы спрятали «колокольчик»?
Хелит ахнула. От Гвифина она слышала про местный колдовской эквивалент поискового маячка. Довольно сложная в изготовлении штучка, но и ведун в Галан Мае опытнейший. Фрэй Элейт знавал еще Мэева деда, служил верой и правдой Финигасу, и не исключено, что будет учить азам искусства Видьена. Вроде бы у малыша есть неплохие магические задатки.
— Кто ты такой, чтобы я отчитывался?
В юнце взыграла фамильная гордыня, ожила кровь Финигаса, весьма некстати напомнив Хелит о корне всех бед в семействе Джэрэт.
Но Ранха княжья надменность не смутила ничуть.
— Я предположу, что «колокольчик» вы спрятали где-то в седельных сумках или даже в одежде, причем довольно давно. Еще до визита лорда ир'Брайна. Верно я говорю?
— Оставь меня в покое, ангай! — начал заводиться Аллфин.
И тут у Хелит кончились запасы терпения. Мало того, что сбежал из дому, мало того, что спёр колдовские штуковины у фрэя, так еще и заранее все спланировал! Отработанным и доведенным до совершенства годами практики приемом, она ловко ухватила парня за ухо и пребольно его скрутила:
— Бессовестный! Наглый вор! Что ж ты натворил, говнюк?! Что я твоему отцу скажу?! — свистящим шепотом ругалась Хелит. — Что мне делать теперь прикажешь?! Куда тебя девать?!
Словно перенеслась во времени и пространстве на шесть лет назад, когда потратила половину дня на поиск, отлов и наказание собственного отпрыска, возжелавшего покорить девятиэтажный долгострой, гнилым зубом торчавший посередь соседнего микрорайона. Одного взгляда на осыпающиеся бетонные перекрытия хватило, чтобы прикинуть возможный риск и ощутить прилив богатырских сил, которых хватило на всю последовавшую экзекуцию.
Положим, княжьего сына ремнем не отлупишь и в угол не поставишь, хотя бы вследствие отсутствия угла как такового. Но надо же дать выход эмоциям.
Аллфин умудрился вырваться, отбежал подальше и, потирая распухшее ухо, прокричал:
— Да? А вас тоже не назовешь образцом благоразумия, миледи. Виданное ли дело, чтоб женщина ударялась в бега, да еще и в одиночку?! А разбойники, а мародеры, а бродяги?! О чем вы думали?! Кем себя возомнили?! Ридвен Ястребицей?
Возмущению отрока не было предела. Оно и понятно, когда лупцует родной папаша — князь и властитель, это — одно, а когда посторонняя благородная леди — другое. Ухо отойдет, а гордость уязвленную, куда девать прикажите?
Хотя, говоря по совести, следовало признать, что мальчишка тоже в чем-то прав. Три для верхом почти без отдыха, плохая погода, неизвестность впереди, множество опасностей, подстерегающих путника в этом суровом мире — совершенно не вдохновляли на дальнейшие подвиги. Хелит уже успела усомниться в том, что её поступок является образцом идеальной тактики.
— Аллфин, ты свел на «нет» весь смысл моего побега, — сказала, немного успокоившись, она. — Я хотела отвести беду, прежде всего от тебя. Что мне делать теперь?
Вопрос сугубо риторический, на который у четырнадцатилетнего мальчишки ответа нет и быть не может.
— Я предупреждаю сразу — обратно не вернусь! — заявил Аллфин, чувствуя, что еще немного, и Хелит склонится к самому простому логичному решению — вернуться в Тир-Галан.
— Может сдаться на милость государя? — размышляла вслух незадачливая беглянка. — Но ир'Брайн тогда решит, что я задумала какую-то новую каверзу. Аллфин, ты не знаешь, где в Лот-Алхави содержат узников благородных кровей?
Должен же тут быть аналог Бастилии, рассуждала она.
— В замке Ир-Суон, — фыркнул тот.
«Значит, праздник назовем День взятия Ир-Суона. Ничего так звучит — вполне благозвучно», — решила девушка.
— Говорят, весьма неприятное место, — подтвердил Ранх.
— Государь не осмелится заточить жену князя Мэйтианна!
— Заткнись! — рявкнула Хелит.
«Ого! Уже в жёны произвели?!» — усмехнулась она мысленно. Но кое в чем мальчишка оказался совсем не далек от истины. Альмар и в самом деле не рискнул бы открыто запереть её в тюрьму. Время от времени приходилось ловить себя на мысли о том, что быть персонажем из «Тайн бургундского двора» отнюдь не так привлекательно, как кажется из мягкого кресла кинотеатра. Местная жизнь совершенно не баловала изобилием удобств, теплый нужник считался верхом роскоши, а условия содержания высокородных узников, в любом случае, не отличались излишним гуманизмом. Можно, конечно, податься в гости к Тайгерну, и подставить под удар еще одного брата Рыжего. Но лучше придумать, нечто более оригинальное.
Тем временем Ранх отыскал среди вещей госпожи маленькую булавку с круглым шариком ярко красного цвета на одном конце. Волшебство, построенное на принципе «холодно-горячо», действовало безотказно, а стоило сбиться с верного направления, как парный шарик становился зеленее. Хелит искренне восхитилась уровню здешних магических технологий.
— Погляди внимательнее, вдруг еще найдешь, — попросила она.
— Вроде бы нету. Сомнительно, чтобы ир'Брайн сумел прицепить свой «колокольчик». Он ведь приехал сам.
— Это такой змей хитрый…
Дабы развеять остатки всяческих сомнений они вместе обысками все вещи и лошадиную упряжь на предмет иных средств волшебного слежения. Хелит требовалось некоторое время, чтобы подумать над своим незавидным положением. Брать на себя ответственность за чужого ребенка совершенно не хотелось. Тут бы себе дать ладу и выпутаться из, мягко говоря, крупных неприятностей.
— Вернуться я не могу, тебя взять с собой тоже! — в конце концов, решительно заявила Хелит. — Так что ты, лорд Аллфин, вернешься в Галан Май.
Что тут началось! Рыжий княжич закатил такую истерику, что даже невозмутимому и непробиваемому ангаю стало плохо. Аллфин кричал и бесновался почище обезумевшего дэй'ном. Ему, видишь ли, надоело считаться малышом с мнением, которого никто не слушает, в то время как его великие и благородные предки, в том числе, и сам Финигас, в пятнадцать лет уже сражались с захватчиками и считались взрослыми. Хелит слушала монолог почти с наслаждением, как слушают старую заезженную пластинку с любимой песней, разве только не прицокивая языком на самых знакомых нервических интонациях. Казалось бы, миры такие разные, такие непохожие люди, а подростки все одинаковые. И тезисы те же: «я — взрослый», «отстаньте от меня все» и, разумеется, «никто меня не понимает, и понять не сможет никогда». Вот ведь какая интересная штука получается, спросишь о делах в школе — будет мекать и бякать, побивая все рекорды косноязычия, а заведется о своих правах — хоть в английском парламенте эту речь зачитывай, настолько выходит аргументировано и складно.
— Аллфин, ты ведь ни разу со своим дядюшкой не общался? — спросила Хелит, решив зайти с другой стороны.
О Мэе мальчик судил исключительно по скупым рассказам отца и романтически-героическим балладам, исполняемым заезжими менестрелями, пока леди Илар не слышит.
— Поверь, князь Приграничья — человек суровый и скупой на похвалу. Сначала он бы самолично тебя выпорол, а потом снарядил целый отряд, чтоб в целости, но с позором доставить тебя к отцу. Скажи, Ранх?!
Ангай подтвердил и от себя добавил, что под горячую руку милорду Мэйтианн'илли лучше не попадаться.
— Врете вы всё! Он — великий воин, превыше всего ценящий доблесть и честь.
— И в чем же проявилась твоя честь и доблесть? — полюбопытствовала Хелит, едва сумев удержать издевательский смешок. — В том, что осмелился нарушить родительскую волю и меня подставил?
«Вот он — наглядный вред избытка патриотического воспитания», — подумалось ей, пока Аллфин завел новую песню о достоинствах знаменитого дядюшки, а заодно о собственных сомнительных добродетелях, которые тот просто обязан оценить в родном племяннике.
— Давайте поговорим о дальнейших планах завтра? — предложил Ранх, зевая.
И пока не видел Аллфин, хитро подмигнул своей госпоже, мол, утро вечера мудренее. Оно и верно, с утра на свежую голову да после ночевки в зимнем лесу подмерзший и оголодавший мальчишка будет сговорчивее.
За ночь они промерзли до самых костей. Если бы униэн не отличались от других народов особой телесной стойкостью, то Хелит уже бы валялась с воспалением легких. Ангай послабее будут. Ранх начал кашлять и из носа у него текло в три ручья. Это, кроме того, что ни у кого из путешественников от озноба зуб на зуб не попадал. Хелит почти не гнущимися красными пальцами развела костер, и только потолкавшись вплотную к живому огню, они сумели кое-как согреться.
— Надо искать, где тут ближайший постоялый двор, чтоб самим нормально поесть и лошадей покормить, — сказал Ранх.
Никто особенно не возражал. К теплому боку печки хотелось прижаться даже надменному наследнику униэнских князей. Тем паче, наполнить желудок горячей свежей кашей. Два соленых сухаря, запиваемые чистым кипятком, оскорбили юношу в лучших чувствах.
Ехали молча. Ровная, как стол, местность продувалась со всех сторон. Мороз жадно хватал всадников за щеки, под копытами лошадей звенела промерзшая земля, ветер норовил забраться под одежду и похитить с трудом накопленное тепло. Хелит очень сильно надеялась, что ветер на пару морозом выдуют из Аллфина романтические бредни. Если она чувствует себя так паршиво, с замерзшими ногами, затекшей шеей и голодным урчанием в животе, то мальчишке должно быть еще хуже. Но видимо судьба решила основательно взяться за всех отважных беглецов сразу, не исключая саму Хелит.
Едва только все трое поравнялись со стоящей в отдалении реденькой рощей, похожих на земные ясени, деревьев, с остатками пожухлой листвы на ветках, как из глубокой придорожной канавы с воплями стали выскакивать какие-то оборванцы. Было их много, на первый взгляд — несколько десятков. Грязные, косматые и на редкость вонючие босяки устроили самую настоящую засаду, перекрыв путникам дорогу в обе стороны. Они на разные голоса визжали от восторга, когда увидели, насколько лакомая добыча попалась в западню. К ужасу своему Хелит увидела кое у кого в руках свернутые в кольца веревки — ловчие петли.
— Не останавливаться! — проорал Ранх. — В сторону! Скорее!
Очень своевременно крикнул, иначе Хелит бы от неожиданности натянула поводья и тогда брошенная петля не скользнула по крупу лошади, а затянулась бы как раз на шее девушки. Оглянувшись назад, она увидела, что путь назад отрезан. По обе же стороны от дороги до самого горизонта тянулись присыпанные снежком пашни и луга.
Надо заметить, что светло-серая кобыла из конюшен Сэнхана, столь благополучно укр… взятая на прокат при побеге из Галан Мая, обладала довольно странным, как для лошади, характером. Сказать, что она глупая, Хелит не решилась бы. Скорее хитрая животина прикидывалась недалекой, когда ей это было удобно и выгодно. А так как звали её Эрисс, то алаттская гостья смело переименовала кобылу в Пэрис, даровав от щедрот душевных фамилию Хилтон. Рысь у неё получалась на редкость мягкая, со стороны смотрящаяся почти игриво, благодаря хитрому изгибу хвоста. А вот переходить на галоп, по утверждению лорда Сэнхана, мисс Хилтон не любила категорически. По всей вероятности, именно за то, что Хелит никогда не требовала от неё подобных подвигов, кобыла взирала на начинающую всадницу благосклонно.
Сильно сдавив бока шенкелем, перепуганная девушка хотела свернуть и пустить животное галопом, но Пэрис совершенно не желала рисковать своими длинными стройными ножками. Разумеется, она имела право сомневаться. Попади на всем скаку нога кобылы в кроличью норку или в любую другую яму, и тогда точно — конец всему. У мисс Хилтон имелись совершенно иные планы. Она поднялась на дыбы, продемонстрировав грабителям силу своих замечательных копыт, и едва не скинув Хелит на землю.
И только схлопотав от Ранха по заднице клинком плашмя, Пэрис уверовала в непреклонность намерений хозяйки.
«Го-о-о-о-оспо-о-о-о-ди! Не-е-е-е да-а-а-а-й сва-а-а-ли-и-итьс-я-я-а-а-а!» Больше всего Хелит хотелось закрыть глаза, бросить поводья и… будь что будет, лишь бы кончилось все скорее. Но лошадка — не машина. Это на сложном перекрестке можно остановиться посреди трамвайных путей и поплакать в руль, пока матерящиеся автоджигиты объезжают тебя, через слово поминая мартышек с гранатами. В общем, когда опасность миновала, а Пэрис соизволила остановиться, Хелит клятвенно пообещала доброму демиургу этого мира, что больше никогда не рискнет галопировать, поставит Пэрис памятник при жизни и введет в моду массовые репрессии по отношению к разбойникам с большой дороги.
— А почему мы убежали? — разочарованно спросил Аллфин.
— Так надо! — отрезал Ранх.
— Струсил, ангай?
Мальчишка откровенно издевался над телохранителем, провоцируя того на грубость.
— С арканами они бы мигом нас стянули на землю.
— У тебя что — меч затупился? Подумаешь веревку перерезать…
Ранх не хотел связываться с вредным подростком, к тому же княжичем. Он сдержанно промолчал и отвернулся, надеясь, что паренек успокоится. Однако Аллфин не привык отступать от задуманного:
— Какой же ты телохранитель, если чуть столкнешься с кучкой отребья, сразу пускаешься наутек? Чтобы они нам сделали? Мерзкие нищие нэсс!
Доводить чужака до белого каления, так доводить.
— Я полагаю, что ограбили и отняли бы лошадей, сначала изнасиловали леди Хелит, потом тебя, княжич, а потом не исключено, что и меня, а потом убили всех троих, — разъяснил довольно язвительно ангай. — Когда тебя сначала немного придушат петлей, да еще протянут немного за шею по земле, о мече уже сложно вспомнить, тем более им воспользоваться. Твоим же мечом, лорд Аллфин, тебе бы глотку и перерезали После того, как вдоволь набаловались. Такие мрази не делают разницы между женщиной и мальчиком.
Глаза у паренька стали круглыми. Он попытался искать поддержки у Хелит. Тщетно. Против стаи двуногих подонков, в отсутствие автомата Калашникова, лучший способ защиты — немедленное и стремительное бегство.
— Один великий… воин, который мог убивать людей голыми руками… и ногами, когда его спросили, как часто ему приходится драться с… бандами разбойников, сказал, что делает это не часто, потому что хорошо и быстро бегает, — пересказала, как могла, поучительный опыт Жан-Клода Ван Дамма, леди Хелит.
— Какой же он после этого великий воин? — подивился Аллфин.
— Он быстро бежал, и бил своих преследователей по одному едва лишь кто-то из них его догонял.
— Знатная тактика! — похвалил знаменитого кикбоксера Ранх. — Мозговитый муж был.
Непонятый в лучших помыслах княжич разобиделся на весь мир, надулся и всю дорогу до придорожной корчмы ехал молча, к тихой радости Хелит. Еще больше осчастливил её горячий сытный обед, поданный расторопным сыном хозяина. Ранх в промежутке между переменами блюд посетовал корчмарю на неприятный инцидент с вооруженными арканами бродягами. Причем сделал это специально для Аллфиновых ушей, чтобы мальчишка сполна насладился перечислением злодеяний грабителей, не щадивших менее расторопных и отчаянных путешественников.
— В последнее время стало у нас шибко неспокойно, — жаловался хозяин — высокий немолодой униэн, нежданно-негаданно обретя заинтересованного слушателя. — Пришлось нанять еще троих охранников. Того и гляди разорюсь. Они ж по ночам стали нападать. Несколько банд сразу сойдутся и ну грабить хутора и постоялые дворы, где защита слабее.
— А что ж ваш владетель — князь мимо глядит? — спросила Хелит.
— Чего ж мимо-то?! На всех виселиц не хватает. Нашествие какое-то. Говорят, на юге у шастов в Кангате взялись нэсс изгонять. Не только солнцевиков, а всех подряд. А еще меж Стисом и Черондой снова война началась. Вот и бегут всякие… к нам. Не в обиду будет сказано, но ангайские головорезы могут по части злодейств переплюнуть дэй'ном.
Ранх и не обижался. Он сам как-то говорил, что не подайся он в Тир-Луниэн и не продай свой меч Оллесу Гвварину, грабил бы торговые караваны. Напротив, ангай заказал себе лишнюю кружку темного пива, несказанно порадовав корчмаря. Униэн пиво не сильно жаловали, предпочитая вино.
— В одиночку по дороге на Лог-Йокуль сейчас лучше не ездить, — сделал неутешительный вывод из рассказа хозяина Ранх. — Безопаснее присоединиться к большому обозу. Там и охрана, и народ солидный.
— Так мы едем в Лог-Йокуль?! — удивился Аллфин. — Здорово!
Отправлять домой мальчишку после всего услышанного никто уже не торопился.