— Мне её жалко. По-моему, нет ничего хуже, чем забыть самоё себя.
   «Есть кое-что и похуже, но тебе об этом лучше не знать», — подумал Мэй.
   — Хорошо. Вы можете идти, — распорядился он, отмечая какими многозначительными взглядами обменялась девушка с Дайнаром на прощание.
   — Неужели тебе до сих пор не дает покоя эта странная потеря памяти? Мы же вроде сошлись на том, что девушку не превратили в кайт. Гвифин бы давно учуял неладное.
   Дайнар, похоже, устал от нудных описаний деяний Верховного короля Раналя и решил вывести своего лорда на разговор.
   — Вроде бы ты не возлагал особых надежд на союз Хелит с Тайгерном. Или как?
   Мэй поморщился. Лорду Гваринн он лишь пообещал познакомить дочурку с младшим братом, но никогда не брался прогнозировать склонности девичьего сердца. Это нэсс пускай неволят своих женщин, продавая их мужьям, точно домашний скот. Десяток овец за одну девственницу низкого рода. Униэн никогда не женятся против желания и симпатий. Другое дело, что увлечение увлечению рознь. Тайго — сложный человек, с ним тяжело ужиться, невзирая на тщательно культивируемую им легкомысленность, граничащую с легковесностью.
   Кто поверит, что у сыновей Финигаса может оказаться легкий характер?
   — Меня не волнует память Хелит, если хочешь знать. Я хочу выяснить, кому понадобилось устраивать на неё засаду и пытаться убить? Предлагаю и тебе поразмыслить на досуге — кому из наших врагов потребна жизнь леди Хелит из Алатта. А, Дайнар? Похоже, моих мозгов будет маловато.
   — А если это случайность?
   — Я не вожу дружбы с Небесным Игроком, — хмыкнул Мэй, имея в виду невозможность вмешательства слепого случая в свою жизнь. — Только не со мной.
   Семейство Гваринн, к которому принадлежала Хелит, почти целиком сгинуло во времена Войны Северных Народов. Когда погиб Оллес, то в наследство своей дочери он не оставил ни сокровищ, ни земель, ни влиятельных покровителей, кроме славной истории предков, разумеется. Впрочем, её право унаследовать власть отца еще никто не подтвердил. К тому же неизвестно, что скажет Совет.
 
   Пока шли дожди, холодные и затяжные, как это обычно бывает ранней весной, из комнаты, где топился камин, нос высовывать не хотелось никому. Но вскоре установилась солнечная теплая погода. Утром Хелит проснулась в комнате, залитой золотым светом, и её потянуло на свежий воздух.
   — Можно пойти гулять, уан Касси? — спросила она после завтрака, изобразив пальцами прогулку по столешнице.
   Слово «уан» здесь означало обращение к незамужней девушке, а замужнюю следовало называть — в'енна. Так вот Даугир была «в'енна», а сама Хелит «уан». Обстоятельство, крайне её смутившее. Почему-то.
   — Конечно, мы выйдем на прогулку, уан Хелит, — заверила Касси, и побежала советоваться с Даугир.
   Наверняка, желание выйти прогуляться было воспринято как первый шаг к выздоровлению. Девушки оживились, притащили несколько платьев одинакового покроя, но разных цветов: оливковое, красное и черное. Хелит, недолго поразмыслив, выбрала черное. По подолу шел широкий затейливый узор из нашитых поверх ткани тонких лент. Те же самые хитрые петли и спирали украшали ворот и манжеты рукавов, надевающихся отдельно и привязывающихся к плечам тесемками. Обилие веревочек и шнуровок превращало одевание в медленную пытку, но Хелит терпеливо ждала, когда помощницы подгонят одежду по фигуре. Во-первых, её отказ мог быть неправильно истолкован, а во-вторых, уж больно красивым оказался наряд. Едва Гвилен поправила последний шнурок, Касси от восторга всплеснула руками, а Фэст сняла с себя серьги и вдела их в уши подопечной. Отлитые в форме замысловатых спиралей, они дополняли созданный образ. Даугир с опаской поднесла зеркало, памятуя, какие сложные отношения сложились у леди Гвварин с собственным отражением. Но Хелит научилась держать себя в руках, чтобы сразу же не отпрянуть, встретившись взглядом с девушкой из зазеркалья.
   — Красиво, — улыбнулась она. — Очень.
   — Не просто красиво — это …, я никогда не видела такого … Вам … идет этот цвет. Редкое …, — сказала Даугир.
   Фэст накинула на плечи Хелит накидку из волчьих шкур и застегнула на груди большой заколкой-фибулой. Пронзенный кинжалом серебряный цветок с бирюзовыми лепестками, восхитивший девушку красотой и качеством исполнения.
   — Идем? — позвала Даугир, увлекая за собой подопечную.
   Шелестящей длинными юбками стайкой, они выскочили в узкий ветвящийся коридор. Не будь рядом девушек, Хелит непременно заблудилась бы в бесконечных коридорах.
   Волчья накидка оказалась очень даже кстати. Снаружи, несмотря на яркое солнце, гулял холодный резкий ветер.
   Ослепленная ярким светом, Хелит споткнулась о сияние весеннего дня. Чужая жизнь, так непохожая на прежнюю, захватила её врасплох. В чем именно состоит различие, девушка понять пока не могла. Она так и стояла столбом, раскрыв рот. Глупо, конечно. Но что поделаешь, если (Хелит готова была поклясться!) раньше она никогда и ничего подобного не видела. Огромный мощеный камнем двор, зажатый со всех сторон высокими крепостными стенами, был запружен народом. Жизнь в Эр-Иррине кипела, и всем его обитателям было чем заняться. Если не на конюшне, то на кухне, если не в погребе, то на плацу. По всей стене были расставлены стражи, чьи темные плащи полоскал ветер. Пахло смолой и горящим торфом, лошадьми и собаками.
   Точно взбунтовавшаяся улитка, сбежавшая из данного природой домика, Хелит захлебнулась светом, звуками, запахами и остро чувствовала, что оказалась в абсолютно чужом для неё мире.
   Бабочка, присевшая на стальную броню, былинка, пробившаяся к солнцу через брусчатку мостовой… Она чувствовала себя букашкой на каменной ладони. Еще немного — и она утонула бы в черных пучинах неизвестности. Ведь раздавят, сомнут и прихлопнут на лету.
   Кто ты такая, Хелит из Алатта? Откуда ты пришла? Зачем? Что ты будешь делать?
   Молчишь?
   В уютной маленькой комнатке, в безопасности, под защитой стен, витражей и гобеленов легко обрести уверенность, осознавать свою значимость и строить планы. Но за стенами-гобеленами ты никому не нужна.
   А раньше… Там… была нужна? Кому?
   Сорванный ветром листочек. Сколько бы не кружил тебя ветер, сколько бы не носил он тебя в бездонных карманах, но однажды листочек упадет на землю. И станет грязью…
   — Леди Хелит, что с вами? — настороженно спросила Касси.
   — Солнце… ветер…
   — Вернемся?
   — Нет. Я хочу наверх.
   Более всего в этот миг Хелит жаждала оказаться на стене, увидеть крепость и окрестности, убедиться в том, что всё происходит в реальности, что это не сон, а явь.
   На стене, куда они поднялись по узкой каменной лестнице без перил, ветер буквально сбивал с ног. Не столь крут оказался подъем, но сердце Хелит гулко билось о ребра, все время пытаясь заскочить в горло. Не иначе, как от волнения. Шаг другой, и она увидит…
   Под невыносимо синим куполом небес с бешено несущимися по нему облаками, лежал ОН. Да, да, целый мир! Огромный, величественный и чужой. Вроде бы все, как положено: лесистые холмы, деревушки, чередующиеся меж собой изумрудные и коричневые лоскутки полей. Ленты дорог, уводящие путника в далекие чащобы. Бескрайние леса, притаившиеся у подножья далеких гор с белыми снежными вершинами. Но все же…
   Теперь это был и её мир тоже. Потребуется гораздо больше времени, чтобы это осмыслить. Понять и принять.
   Засмотревшись и задумавшись, Хелит не заметила, как к ней подошел Дайнар. Тот самый, который был с князем Мэем в тот день в лесу.
   Девушки почтили его церемонным поклоном. Кажется, они его немного побаивались.
   — Доброго дня, в'етт Дайнар, — вежливо сказала Хелит, довольно успешно копируя изящные движения Даугир.
   — Доброго дня, миледи. Я рад… хочу… вместо…
   — Говорите медленнее, я не все понимаю, — попросила она.
   Смуглый господин, похоже, устыдился своей стрекочущей скороговорки.
   — Простите, миледи. Я не хотел вас смущать.
   «Смущение» дословно переводилось, примерно, как «лишение». Смешно выходило: «Я не хотел вас лишать». Хелит улыбнулась. Дайнар ей почти нравился. Здесь, вообще было много красивых мужчин: высоких, хорошо сложенных. Молодежи в крепости оказалось гораздо больше, чем людей старшего возраста. А стариков не было совсем: ни мужчин, ни женщин. Самым старым выглядел Гвифин. Тот, кого остальные называли «фрэй» и считали кем-то вроде лекаря или колдуна. У него в аккуратной бородке клинышком проглядывалась седина, но при этом волосы оставались иссиня-черными. Кроме трех угрюмых подростков, Хелит других детей не заметила.
   — Как вам нравится в Эр-Иррине? — поинтересовался Дайнар, чтобы как-то поддержать увядший разговор.
   — Нравится. Красиво.
   Хелит старалась не использовать длинных предложений — они пока давались ей с трудом, ограничивалась короткими рублеными фразами.
   — Лучше, чем в Алатте?
   — Где?
   — В Алатте.
   — Я не… помню.
   Говорить «не знаю» девушка не решилась. Пусть лучше щедрые и заботливые хозяева остаются в легком неведении. Скажешь «не знаю» — и окажешься за стенами крепости. Хелит старалась быть осторожной. Рано или поздно она разберется в местных делах, и постарается занять достойное место в странном обществе красивых женщин и мужчин.
   — Жалко, — сочувственно вздохнул Дайнар. — Алатт — красивый город. И там ваш дом.
   «Мой дом… мой дом… кто знает, где он, мой дом», — подумалось Хелит. — «Надо будет поглядеть на этот Алатт, а вдруг…». Но что-то внутри подсказывало: «Даже и не надейся, что твой дом окажется так близко. Он остался в недостижимой дали».
   — Надеюсь, вам здесь хорошо?
   — Хорошо, — кивнула Хелит.
   — Я рад.
   Лед в синих глазах господина Дайнара стремительно таял. Ему совершенно определенно пришлась по душе холодноватая сдержанность гостьи. Она не щебетала, как остальные женщины, не смеялась и не пыталась кокетничать. Избалованному неустанным дамским вниманием, Дайнару такие манеры оказались внове. «Забавно, а ведь Мэй помнит её неугомонной хохотушкой», — подумалось ему.
   — Вы не замерзли?
   — Нет. Тепло, — улыбнулась она, но поплотнее запахнула накидку.
   — Смотрите! — вдруг воскликнула Касси, прерывая беседу. — Это же … они приехали… леди Хелит… домой…
   По мощеной булыжником дороге к замку мчался отряд. Гнедые кони, серые плащи, круглые щиты с изображением цветка о пяти лепестках.
   — Ваши фианн, Леди Хелит, — усмехнулся Дайнар. — Быстро они…
   От волнения Хелит на время потеряла дар речи.
   — Кто? Кто это?
   — Ваши фианн-подданные.
   Те, кто должен знать Хелит с детства, видеть, как она росла в отчем доме, помнить её. В последний раз, изо всех сил напрягая память, она попыталась вспомнить хоть одно лицо из прошлого. Но тщетны усилия. Пустота. Словно тогда, на залитом кровью берегу речки её жизнь началась заново. С чистого листа.
   — Надеюсь, вы еще погостите у нас, леди Хелит, — ласково молвила Касси.
   — Да. Наверное.
 
   Мэй принимал посланников из Алатта в Малом Зале, предназначенном для неофициальных встреч. Да и не расположен был Рыжий к торжественным приемам. Он только вернулся из Уводья, провел безвылазно в седле почти три дня и едва успел смыть грязь и пот, когда ему доложили о приезде алаттцев.
   Если Рыжий и был удивлен, то не показал это никому. А поводов для удивления имелось более чем достаточно. Во-первых, он отправил в Алатт гонца с известием о том, что леди Хелит прибыла в Эр-Ирррин, в котором, кстати, ни слова не упомянул о нападении. Во-вторых, даже если Хефейд и проведал о гибели отряда, то послание Мэйтианна должно было его успокоить. Наследница Оллеса в безопасности, а это — главное.
   Однако мадд Хефейд вовсе не выглядел умиротворенным. Он ворвался в зал, словно по пятам за ним гнались полчища свирепых дэй'ном.
   — Где она, Мэй? Где?
   — И я рад тебя видеть, Хеф, — спокойно ответствовал Рыжий, привставая навстречу старому знакомому в знак уважения его заслуг и прожитых лет.
   Толстая коса воина, по старинке украшенная бронзовыми висюльками, давным-давно стала снежно-белой. Говорили, что в юности Хефейд был жгучим брюнетом, но Мэю этого видеть не довелось. Зато он не раз лицезрел его в бою.
   Остальных алаттцев Мэй знал если не лично, то в лицо. Похоже, Хеф приволок в Эр-Иррин треть гарнизона. Не многовато ли для визита вежливости?
   — Разве ты не получил моего письма? Гонец меня обманул?
   — Я читал твою писульку, Мэй. И не верю ни единому слову.
   Рыжий побледнел от гнева, а в зале установила на редкость стойкая тишина.
   — Ты обвиняешь меня во лжи?
   — Я точно знаю, что Хелит мертва! — прорычал мадд Хефейд.
   — Она жива и более-менее здорова!
   — Доказательства!
   Хеф разнервничался не на шутку, его воины не знали, что и подумать. Репутация у Отступника еще та, но с другой стороны, он всегда славен был своей исключительной честностью.
   — Немедленно позовите Хелит! — сквозь зубы прошипел Рыжий. — Сейчас же!
   Его приказ застал девушку на пороге Малого зала. Люди поспешно расступились, пропуская её вперед, образуя коридор между ней и алаттцами.
   — Хелит! Девочка! — воскликнул старый воин, не сдерживая слез радости.
   Она сдержанно улыбнулась в ответ, и едва не отпрыгнула назад, когда белокосый могучий мужчина, а следом за ним остальные воины в серых плащах рухнули на одно колено и склонили почтительно головы.
   — Мы — твои навеки! А ты наша повелительница до смертного часа!
   И белокосый протянул её тоненький ажурный венец, который на его огромной коричневой ладони смотрелся чересчур большим браслетом.
   Хелит собрала все душевные силы в кулак, чтоб не выдать истинных своих чувств.
   «С чистого листа», — напомнила она себе. — «Всё с чистого листа. Заново».
   Она аккуратно взяла венец, не догадываясь, что с ним теперь делать: надеть на голову или нет. Хорошенькое дельце, а вдруг сначала нужно совершить какую-нибудь церемонию? Спросить не у кого, кроме…
   Мэй, словно прочитав по её лицу невысказанный вопрос, смешно скосил глаза к переносице, и взглядом показал наверх. Значит, следовало надеть. И Хелит осторожно опустила обруч себе на макушку.
   Выглядела она такой недотепой, что Мэй едва удержался, чтоб не хихикнуть по-мальчишески. В приграничье нравы попроще, а в столице девицу подняли бы на смех, хотя держалась она неплохо для своего возраста и положения. То ли не ожидала, что вопрос наследования так внезапно решится в её пользу, то ли рассчитывала избежать неизбежных тягот власти. Обычно у Рыжего легко получалось читать по лицам тайный умысел. Житейский опыт, знаете ли, обмену не подлежит. Не то, что Сила…
   — Я почту за честь оказать достойный прием новой владетельнице Алатта, — мягко молвил Мэй, делая знак домочадцам и охране оставить его наедине с Хефейдом и Хелит.
   — Век тебе буду благодарен, — сказал Хеф, когда они остались втроем. — За то, что умудрился спасти нашу девочку.
   — Она сама себя спасла.
   — Как? — поразился Хеф, обращаясь к девушке.
   Рыжий вкратце пересказал недавнюю историю.
   — Понятия не имею, как она умудрилась уцелеть, — пожал плечами Мэй и поторопился пояснить: — Леди Хелит ударили по голове, и она потеряла память.
   — Ты совсем меня не помнишь? — спросил алаттец, бережно касаясь плеча своей госпожи.
   Девушка огорченно покачала головой:
   — Нет. Простите.
   — Её приходится заново учить разговаривать. Может быть, ты поторопился с клятвой?
   Рыжий перешел на гайши, рискуя обидеть Хелит, не знавшей этого языка. По крайней мере, другая униэн непременно обиделась бы.
   — Мэй, ты не поверишь, но я загнал двух коней по пути в Эр-Иррин, чтобы уличить тебя во лжи, а то и в чем-то похуже. Я ведь точно знал — Хелит мертва. Я своими руками пытал атамана-нэсс, который устроил засаду возле Тощей Гати. Он захлебывался собственной кровью и желчью, жрал своё дерьмо, но клялся Непостижимым, что лично снимал с трупа платье и сапоги. Лично! — рассказывал Хефейд.
   — Как попал к тебе этот разбойник?
   — Случайно…, а может и не случайно…
   Хефу не занимать сообразительности, ибо, когда Мэйтианн еще пачкал пеленки в колыбельке, тот уже рубился с дэй'ном. Рыжий незаметно покосился на Хелит, пытаясь определить, понимает она, о чем идет речь или нет. И остался ни с чем. Проше было прочитать еще ненаписанную книгу, чем догадаться о помыслах девушки из Алатта. Одно ясно, за хладнокровным спокойствием скрывается нечто неординарное. И пусть не обольщается Отступник ни юным личиком, ни смиренным видом, ни кротким взором невинной девушки. Та, которая затаилась в Хелит, по-прежнему ждет своего часа. Ничего, ничего… Мэй тоже умеет быть терпеливым.
   — Поговорим позже, Хеф. Простите, леди Хелит.
   — За что?
   — Просто так. Воину никогда не будет лишним извиниться перед женщиной, — любезно улыбнулся Мэй.
   — Узнаю старого доброго Мэйтианна, — хмыкнул алаттец. — Столичные штучки.
   «Много ты знаешь о столичных штучках», — снисходительно подумал тот.
   Раньше Рыжий обожал всякие загадки, просто обожал. А потом резко разлюбил это дело. И не исключено, что ему придется взяться за старое.

Глава 3
«Счастливчик» Мэй

   После очередной ночи, проведенной без сна, предложение мадда Хефейда можно было бы смело отвергнуть. Дескать, нагулялся по округе за последние несколько дней до одури, хорошего понемножку. Но Хеф, говоря о пустяках, коснулся последовательно отсутствующей мочки левого уха (в юности покалечился), подбородка и мочки правого уха. На языке знаков, распространенном среди воинов старшего поколения, это означало, что у алаттца есть кое-что, предназначенное исключительно для ушей Мэя. Такие вещи лучше говорить с глазу на глаз, чтобы подслушать смог один лишь ветер.
   «Ну, что же… С ветрами у нас проблем нет», — подумалось Рыжему.
   Под надуманным предлогом показать место, где на леди Хелит напали разбойники, Мэй и его гость в сопровождении своих оруженосцев оставили Эр-Иррин на попечение раздосадованного Дайнара. Ехали молча, думая каждый о своем. О чем были помыслы Рыжего — неведомо. Хефейд то и дело бросал взгляды на молодого князя.
   Эх! Видел бы князь Тир-Галана своего первенца сейчас. Как сидит, как смотрит перед собой! По ветру летит огненная грива волос, спина прямая, широкие плечи, сидит на вороной чистокровке, как влитой, у левого стремени бежит матерая свирепая сука из своры. И гадать не нужно, кто таков — повелитель и защитник земель, воин и зрелый муж. Твой сын, Финигас!
   Много лет назад Оллес, не дослушав рассказчика, сразу сказал: «Ложь!» — и никому никогда не позволял хулить Рыжего Мэя в своем присутствии. Алаттский повелитель никогда не ошибался в друзьях.
   Мысли о покойном господине не на шутку расстроили старого воина, напомнив, что никто из них не вечен, и скоро Мирная Сторона пришлет Вестника за ним самим.
   — Вот тут все и произошло, — сказал Мэй, указывая песчаный противоположный берег Бэннол.
   — Паршивое место.
   — Не то слово, — согласился Рыжий. — Сам делаю крюк. Аж до самого Карста.
   — Правильно, — одобрил Хеф. — Так-то оно спокойнее будет.
   Они какое-то время обменивались нехитрыми мыслями относительно тактики форсирования водных преград, старательно избегая смотреть друг другу в глаза. Пока разговор сам собой не помер.
   — Прогуляемся? — предложил Мэй.
   — Самое время.
   Оставили юного алаттца в компании с еще более юным Хельхом, наказав стеречь лошадей, а сами спешились и неторопливо прогулялись в близлежащую рощу.
   Пахло молоденькими клейкими листочками, припекало солнышко, хоть бы веточка хрустнула под ногами Рыжего. Не у каждого следопыта так ладно выйдет.
   — Не хочешь спросить, отчего я Хелит домой не увожу? — спросил Хеф.
   — Хочу, — согласился Мэй. — Отчего ты не увозишь леди Хелит в Алатт, мадд Хефейд?
   — Оттого, благородный князь, что опасаюсь, как бы не приключилось с ней новое несчастье. Дэй'ном не оставят своих попыток убить наследницу Оллес.
   — Почему?
   — Говорят, что их Читающая-по-Нитям в Мажью Ночь предрекла, будто дочь Кер станет угрозой дэй'ном и сильно им навредит.
   — Каким образом? — удивился Рыжий.
   — Вроде бы она приведет на белый трон Лот-Алхави нового Верховного Короля униэн.
   Мэй соображал быстро. Значит так: дочь Кер — несомненно Хелит, иначе и быть не может, только у её рода на гербе священный пятилистник. Читающие-по-Нитям абы что во всеуслышание не говорят. Они в основном молчат, а если уж отверзают уста, то не для празной болтовни. Тем паче, в Ночь Чаш…
   — И чем так грозен окажется для дэй'ном новый Верховный?
   — Откуда мне знать, Мэй? Да и не ведал о таких мелочах нэсс-убийца.
   — Стало быть, ты думаешь, что дэй'ном специально послали наемников к Тощей Гати убить Хелит?
   — Полагаешь иное?
   Нет, полагать тут было нечего. Прозрение Читающей-по-Нитям — вещь слишком серьезная, чтобы закрывать на неё глаза. Хотелось бы знать, что на это скажет Читающая униэн? Альмар, кстати, тоже не слишком возрадуется появлению неведомого преемника.
   — Темны слова дэй'ном, — вздохнул Рыжий. — «Приведет на трон»? Странно. Не родит, получается, а приведет.
   — Теперь понимаешь, что Хелит лучше оставаться в Эр-Иррине.
   — Лучше-то оно лучше…
   В отсвете молодой листвы глаза Мэя казались, скорее не серыми, а ярко-зелеными. И такая смертельная тоска плескалась в них, что у видавшего виды старого воеводы сжалось сердце.
   — А когда придет из Лот-Алхави приказ доставить её на ясны очи Альмару, что прикажешь мне делать, мадд Хефейд? Или думаешь, где Отступник, там и до Предателя рукой подать?
   — Без ножа режешь, князь. Видит Благая Ито, и в мыслях не держал, — обиделся Хеф.
   Он отвернулся, пнул в сердцах ствол невинной бетаньи, разве что не сплюнул от досады.
   — Не сердись, мадд. Это Лойс моим языком ворочает, — горько усмехнулся Мэй. — Злой я стал.
   Рыжий прислонился спиной к дереву, поднял голову, любуясь высокими синими-пресиними небесами. Точно прикованный навечно к позорному столбу.
   — Ты всегда был недобрым, в'етт, не прибедняйся.
   — Не переживай, Хеф. До Лот-Алахви далеко, как до неба. Выкрутимся.
   «Сам-то ты хоть веришь?» — подумалось алаттцу, но он промолчал. — «Темны слова дэй'ном, в них поровну правды и лжи, поди отличи, где истина».
   Заскучавшая Ро прибежала по следам и ткнулась влажным носом в ладонь:
   « Побежали, Хозяин? Побежали?» — молили её мерцающие глаза.
   Мэй потрепал умную псину за ухо, поражаясь, как стремительно утекает собачья жизнь. Вот только-только играл с пушистым толстым щенком, а уже грива Ро наполовину седая, и сама она давно стала праматерью множества отважных хвостатых охотников, сторожей и воинов.
   — Уже зовешь? Ну, пошли, королева моя.
   « Я Люблю Тебя! Люблю, мой Хозяин! Ты — лучший!».
   И отбросив, как ненужную шелуху, все условности, Мэй сбежал с пригорка наперегонки с Ро. Легконогий, стройный, стремительный, каким и положено быть сыну Финигаса.
   Очень своевременно, надо заметить. Юных униэн взяла в окружение толпа нэсс, состоящая в основном из женщин, детей и подростков, а потому не опасная для двух вооруженных воинов. Мэй разглядел всего трех взрослых мужчин.
   — Что здесь происходит? — сурово спросил он, подходя ближе.
   Вместо ответа нэсс тут же бухнулись на колени, уткнувшись лбами в притоптанную траву. И дети тоже. Затем один из мужчин осторожно приподнялся и поглядел на Мэйтианна. Снизу вверх.
   — Милости, добрый князь, просим у повелителя защиты и покровительства. Прими под свою руку беглых погорельцев, — взмолился он, сразу признав в подошедшем униэн Рыжего.
   Было бы странно, если бы не узнал. По эту сторону Бэннол жил только один меднокосый князь.
   — Из какой земли вы бежите?
   — Из Шастского Кангата.
   Ага! Верно, там принято валиться владетелю в ноги.
   — Ангай снова устроили гонения на нэсс, — проворчал подоспевший Хеф.
   — А почему вы не подались в Бурмиэ или в Сатт под руку к королям своей крови?
   Причину Мэй, безусловно, знал, просто хотел услышать, что скажет нэсс.
   — Погляди на нас, добрый князь. Всего добра — одёжа да малые детки. Зажиточных бы в Сатте приняли, а в Бурмиэ шибко не любят солнцевиков.
   Рыжий хмыкнул.
   — А я, значит, достаточно добрый, чтоб одаривать землей бедных солнцепоклонников? Плохо же вы меня знаете, нэсс. Я подати исправно собираю и лес подсекать не даю. Да и неспокойно в приграничье. Набеги дэй'ном не пугают?
   — Не пугают. Пуганные мы, — стоял упрямо на своем мужик.
   — А то, что я буду забирать каждого второго сына в дружину? — пригрозил Мэй. — На целых три года.
   — Коли станешь кормить, то бери. Видит Отец, трусливых в роду не водилось.
   Понравился нэсс Рыжему не столько упрямством и настойчивостью, сколько твердым взглядом свободного человека, мыслящего и независимого. У нэсс такие нечасто попадаются.
   — Как звать тебя?
   — Шиан по прозвищу Медведь, добрый князь, — поклонился нэсс.
   — Как попал на мои земли?
   — Речку на плоте переплыли, — пояснил Шиан. — Едва не потонули.