Страница:
Маркс и Ф. Энгельс. Об Англии, стр. 50.}.
Диккенс не может простить господствующим классам преступного равнодушия
к судьбам угнетенных масс. Сам он говорит об этом страстно, взволнованно.
Его художественная манера чрезвычайно разнообразна: мягкий юмор сменяется
гневным сарказмом или горьким обличением, ирония - патетически-скорбным
пафосом.
В "Очерках Боза" преобладают жизнеутверждающие мотивы. Диккенс
оптимистически смотрит на жизнь, веря, что добро возьмет верх над силами
социального зла, которые он считает противоестественным отклонением от
нормы. Основой оптимизма Диккенса является его мечта о лучшем общественном
строе, уверенность в том, что в конечном счете справедливость восторжествует
благодаря победе человеческого сердца и разума над злобой и неразумием.
Антибуржуазные взгляды Диккенса отнюдь не делали его певцом "доброго
старого времени", - как его стремился представить небезызвестный реакционный
писатель Г. К. Честертон. Диккенсу была чужда идеализация средневековой
Англия, свойственная Карлейлю и другим представителям "феодального
социализма".
В одном из очерков Диккенс саркастически говорит о "том добром старом
времени, когда кровь лили, как воду, а людей косили, как траву, во имя
святого дела религии", явно имея в виду не только религиозное изуверство
средневековья, но и младоторийскую идеализацию средних веков. В очерке
"Докторс Коммонс" {Название лондонской коллегии юристов.} он с возмущением
пишет, что суд вынес свой несправедливый приговор "в силу закона какого-то
из Эдуардов".
Диккенс видит все то дурное, что несет народу капитализм. Но он смотрит
вперед, а не назад. Он видит и прогрессивные стороны развития
капиталистических отношений и полагает, что новое закономерно сменяет
старое, что традиционный консерватизм оказался серьезной помехой на
историческом пути Англии. Ему смешны сетования по поводу того, что
разрушается вековой затхлый уклад жизни старых уголков Лондона.
В "Очерках Боза" Диккенс еще только складывался как художник. Сам он в
1850 г. в предисловии к новому изданию книги отмечал "очевидные следы спешки
и неопытности".
Значение "Очерков Боза", однако, прежде всего в том, что уже в этом
первом своем произведении Диккенс выступил как художник-реалист, идущий
вразрез с основными тенденциями современной ему буржуазной литературы.
Образы и темы первой книги получили дальнейшее, более углубленное
развитие в творчестве писателя.
В "Очерках Боза" Диккенс вплотную подошел к большим темам
современности. Но форма очерка перестала удовлетворять писателя. Для
Диккенса-реалиста, пытающегося воспроизвести правдивую картину жизни во всех
ее противоречиях, раскрыть типические стороны действительности, показать
динамику капиталистического общества, закономерным было обращение к
неизмеримо более емкому жанру романа.
Еще во время работы над "Очерками Боза" Диккенс приступил к созданию
"Посмертных записок Пикквикского клуба" (The Posthumous Tapers of the
Pickwick Club, 1836-1837) - первого в ряду социальных романов 30-х и начала
40-х годов, принесших автору заслуженную славу далеко за пределами родины.
За "Пикквикским клубом" последовали "Приключения Оливера Твиста" (The
Adventures of Oliver Twist, 1837-1839), "Жизнь и приключения Николаса
Никклби" (The Life and Adventures of Nicholas Nickleby, 1838-1839), "Лавка
древностей" (The Old Curiosity Shop, 1840-1841) и "Барнеби Радж" (Barnaby
Rudge, 1841). За это же время Диккенс подготовил к печати мемуары известного
клоуна Гримальди (The Life of Grimaldi, 1838) и написал два цикла очерков,
во многом близких по тематике и манере "Очеркам Боза" - "Портреты юношей"
(Sketches of Young Gentlemen, 1838) и "Портреты молодоженов" (Sketches of
Young Couples, 1840), а также рассказы, рисующие нравы обитателей
вымышленного городка Мадфога (Mudfog - в буквальном переводе
"Грязетуманск"), и несколько пьес, не получивших широкого признания.
Пожалуй, ни в одном из произведений писателя не проявился так сильно,
ярко и всеобъемлюще присущий ему оптимизм, как в "Записках Пикквикского
клуба". Не случаен при этом самый выбор жанра комического романа,
заставляющего вспомнить фильдинговский "комический эпос в прозе".
В предисловии к роману Диккенс сообщал: "Автор этого произведения
поставил себе целью вывести перед читателем непрерывную череду лиц и
событий, изобразив их по возможности живо и в тоже время правдоподобно и
забавно". История создания "Записок" такова: Диккенс принял предложение
издательской фирмы "Чапмен и Холл" написать в виде подтекстовок к рисункам
художника Роберта Сеймура серию комических очерков о похождениях неудачливых
спортсменов, членов охотничьего клуба. Замысел этот вскоре претерпел весьма
существенные изменения. Текст оттеснил рисунки и целиком завладел интересом
читателей; тем не менее Диккенс с большим вниманием относился к подбору и
качеству иллюстраций. После смерти Сеймура, сделавшего рисунки к первым двум
выпускам "Записок", Диккенс отверг услуги многих художников (в том числе и
неизвестного тогда Теккерея), пока его выбор не остановился на X. Брауне,
который под псевдонимом Физ впоследствии прославился как один из наиболее
талантливых иллюстраторов его романов.
"Записки Пикквикского клуба", как и последующие романы Диккенса,
появлялись ежемесячными выпусками. Поначалу встреченные читателем довольно
равнодушно, "Записки" приобретают исключительный успех с выходом в свет
пятого выпуска, где впервые появляется один из главных героев романа, Сэм
Уэллер, слуга мистера Пикквика, расторопный, неунывающий, самоуверенный,
свысока взирающий на провинциалов, исконный лондонец как по характеру, так и
по своеобразному языку.
Вначале Диккенс предполагал построить свой роман как комическое
описание приключений пикквикистов. Так и задуманы первые главы романа,
содержащие нарочито "глубокомысленный" пародийный отчет о наукообразных
изысканиях президента клуба мистера Пикквика, наивно восторженного
ученого-педанта, добродушного чудака, посвятившего себя изучению такой
животрепещущей проблемы, как "теория колюшки" (мелкой рыбешки), и раскрытию
необычайно "загадочной" криптограммы на замшелом осколке камня, древность
которой явно сомнительна.
Этот весьма оригинальный клуб объединяет людей, решивших "во имя
прогресса науки и в просветительных целях" совершать путешествия по стране и
обо всех своих изысканиях и наблюдениях присылать подробные отчеты в их
лондонский центр. Подстать главе клуба и его друзья, обрисованные в начале
романа как люди недалекие и в высшей степени чудаковатые. Немолодой и не в
меру впечатлительный мистер Тапмен обладает весьма влюбчивым сердцем;
мечтательный мистер Снодграсс всецело предан поэзии; трусливый и неловкий
мистер Уинкл изображен по образцу героев модной тогда "спортивной повести",
- он чрезвычайно дорожит своей репутацией искусного охотника и спортсмена,
что дает возможность автору неоднократно комически обыгрывать его
"дарования".
Все персонажи романа вначале характеризуются по преимуществу
эксцентричными чертами внешнего облика или поведения. Так, например, жирный
малый, слуга мистера Уордла - гостеприимного хозяина поместья Дингли-Делл -
всегда спит; глуховатой лэди, матери Уордла, вечно чудится угроза пожара, а
развязный проходимец, мистер Джингл, случайный попутчик пикквикистов,
постоянно ошарашивает собеседников бессвязным потоком отрывистых
восклицаний.
Тем не менее все нарочито комические характеристики и ситуации
придуманы автором отнюдь не ради чистой занимательности. И мастерски
пародируемый канцелярский стиль в отчетах о деятельности "Пикквикского
клуба" (гл. 1), и иронически-серьезное изложение сути разногласий ученых
мужей этого клуба, и изображение "романтических" пристрастий
меланхолического мистера Снодграсса, которые умело использует циничный
аферист Джингл, - все это в сатирическом аспекте показывает реальную
действительность, а элементы гротеска только подчеркивают и заостряют
типические черты героев.
Диккенс очень скоро отказался от стеснявшей его сюжетной схемы: тема
романа стала шире и смелее, а характеристики многих персонажей заметно
изменились. В предисловии к изданию романа отдельной книгой автор рассказал,
как постепенно он оставил свой первоначальный план - описание похождений
членов клуба, - убедившись, что он скорее препятствует, нежели способствует
развитию сюжета. Действительно, едва только отпала условная схема
нанизывания отдельных, по существу не связанных между собой, комических
эпизодов, действие сосредоточилось вокруг одного события - процесса,
затеянного миссис Бардл, квартирной хозяйкой Пикквика, облыжно обвинившей
своего простодушного жильца в вероломном нарушении обещания жениться на ней.
Так усилилось сатирическое содержание многих образов, новый оттенок приобрел
и юмор, согревающий, так сказать, "очеловечивающий" характеры положительных
героев. Идея романа стала более глубокой, отчетливо проявилась его
гуманистическая тенденция.
В "Записках Пикквикского клуба" уже более последовательно и полно, чем
в "Очерках Боза", находит отражение романтическая мечта Диккенса о
небуржуазных условиях существования людей, о господстве веселья и радости,
доброты и самопожертвования в человеческих отношениях. Диккенс впервые
делает попытку широко и многосторонне воплотить свое представление об
идеальном герое, показать его в действии.
Чертами положительного героя он наделяет прежде всего мистера Пикквика.
Смешной и чудаковатый, он вырастает на глазах у читателя, мало-помалу
начинающего постигать силу убежденности и благородство этого человека.
Внешний комизм лишь оттеняет душевную привлекательность диккенсовского
героя.
Теккерей не без основания сопоставил Пикквика с героем бессмертного
романа Сервантеса Дон Кихотом. Подобно "рыцарю печального образа", Пикквик и
смешон и трогателен в своей непрактичности, в своем стремлении всегда и во
всем поступать так, как подсказывает ему совесть и требует справедливость.
Подчас конфликт Пикквика с действительностью приобретает характер
трагического разлада, как и у испанского идальго, хотя, разумеется, совсем в
иных масштабах.
"Посмотрите на Пикквика у Диккенса: не правда ли, он очень ограниченный
человек? - писал Н. Г. Чернышевский, - а между тем, кто может не любить его,
кто бы не посоветовался с ним и не послушался его совета?" {Н. Г.
Чернышевский. Полное собр. соч. в 15 томах, т. II, стр. 800.}.
Некоторые исследователи пытаются изобразить Диккенса апологетом
буржуазного строя на том основании, что любимый им герой Пикквик - буржуа.
Это глубоко неверное, вульгарно-социологическое истолкование романа и его
героя. Романист лишает Пикквика таких типично буржуазных черт, как эгоизм,
стяжательство. У него нет и тени расчетливости, столь свойственной буржуа.
Доведенное до крайности благожелательное отношение к людям подчас ставит его
в нелепые, комические положения. Например, когда он пытается предотвратить
якобы готовящееся преступление, его сначала принимают за грабителя, а потом
за умалишенного. Пикквику даже в голову не приходит, что это "преступление"
- злая выдумка его недругов: коварного Джингла, типично буржуазного
комбинатора и дельца, и его слуги Джоба Троттера, плута и святоши. Впрочем,
Пикквик не злопамятен. Видя своего врага в беде (встреча с Джинглом во
Флитской долговой тюрьме), Пикквик от всего сердца помогает ему.
С точки зрения трезвого буржуазного расчета Пикквику, после того как
суд решил дело не в его пользу, проще всего было бы согласиться вручить
взыскиваемые с него "судебные издержки и вознаграждение за убытки" Додсону и
Фоггу. На их стороне была сила, на их стороне был закон, но бескорыстный, до
прямолинейности принципиальный в своей упорной жажде справедливости герой
предпочитает отправиться в долговую тюрьму.
В свете буржуазной морали бескорыстие, непрактичность, безрассудная
доверчивость Пикквика в лучшем случае выглядят как чудачества. Кстати
сказать, "чудак", т. е. человек, по своему внутреннему содержанию
противостоящий складу мышления, склонностям и интересам, присущим буржуа, -
это одна из самых привлекательных фигур в английской литературе, начиная с
XVIII столетия. Как и чудаки Фильдинга, Смоллета, Стерна, диккенсовский
Пикквик не умеет лгать, обманывать, изворачиваться, в своих действиях он
руководствуется голосом чувства, а не холодного рассудка. Короче говоря, в
романе он предстает как образ, прямо противоположный типичным буржуа -
эгоистам, вроде Уинкла-старшего.
Положительный идеал Диккенса не исчерпывается образом Пикквика: с
неменьшей симпатией романист рисует Сэма Уэллера. Если при первом знакомстве
с Сэмом он кажется читателю разбитным, плутоватым лондонским парнем, то в
дальнейшем это впечатление решительно меняется. Под влиянием Пикквика все
ярче проявляются лучшие стороны натуры Сэма, истинного сына народа: ясность
ума, находчивость, душевная отзывчивость.
Сэма Уэллера никак нельзя назвать образцом "хорошего" слуги у "доброго
хозяина", фигуры, столь распространенной в литературе, отстаивающей
незыблемость устоев классового общества. Это - искренний друг, который
разделяет и поддерживает честные и справедливые стремления своего старшего
товарища и наставника. Не только личная привязанность и уж, конечно, не
просто преданность слуги, а солидарность с бескомпромиссной, благородной
позицией Пикквика побуждают Сэма подвергнуться добровольному заточению во
Флитской тюрьме вместе с хозяином.
Наряду с Сэмом в романе действуют и другие люди из народа, такие же
веселые, жизнерадостные, честные. Здесь и отец Сэма - чистая душа, простой и
по-детски наивный человек; здесь и целая вереница слуг, мелких чиновников и
случайных знакомых пикквикистов.
Так, с первых же глав романа вырисовывается утопический идеал писателя.
Диккенс не стремился представить какой-либо проект иного общественного
устройства, его задача была более скромной: он намерен был показать идеал
человеческих взаимоотношений, которые никак не соответствуют моральным
нормам современного ему буржуазного общества. Доброта, бескорыстие,
благожелательность должны определять отношения людей друг к другу. Сама
жизнь должна быть прежде всего радостной, счастливой. Диккенс ратует за
содружество людей независимо от классовых различий. Впрочем, очень важно
заметить, что всеобщее содружество людей, по Диккенсу, включающее и
Пикквика, по своему положению принадлежащего к буржуазии, и помещика Уордла,
весельчака и хлебосола, и множество простых людей из народа вплоть до
последнего заключенного во Флитской долговой тюрьме, имеет демократический
характер. Оно предполагает отказ от буржуазной морали, подчинение этическим
нормам доброты, человечности. Естественно, что себялюбивый, черствый
человек, истинный буржуа, Уинкл-старший никак не может стать другом этих
людей, и понятно, что он не находит общего языка с Пикквиком, во всяком
случае пока не "исправляется", - эпизод, характерный для раннего творчества
Диккенса и свидетельствующий о вере писателя в перевоспитание буржуа.
Критическое отношение Диккенса к буржуазной действительности толкает
его к идеализации патриархальных форм существования. Отсюда идиллические
картины жизни в усадьбе мистера Уордла - Дингли-Делле. В этом мирном
поместье всегда царит веселье, довольство, хозяин сердечно относится к
слугам, а те, в свою очередь, отвечают ему добрым чувством. Особенно хороша
эта гостеприимная усадьба в дни святок, которые Диккенс изображает так же
любовно и проникновенно, как и в "Очерках Боза".
Однако гуманистический идеал Диккенса отнюдь не исчерпывается
изображением патриархальной дингли-деллской усадьбы. Доброта и отзывчивость
должны всюду определять отношения людей, - право на счастье и веселье имеют
все. Поэтому мистеру Пикквику "не сидится" в гостеприимном Дингли-Делле.
Человек, по мнению Диккенса, не может найти счастья, замкнувшись в своем
узком мирке. Обособление от людей означает насилие над человеческой
природой. Характерна в этом отношении сказочная история об угрюмом
мизантропе-могильщике, которого в наказание за его озлобленность похитили
подземные духи; затем он исправился, поняв противоестественность своего
поведения. Чем меньше на свете останется мизантропов, тем скорее люди
отрешатся от эгоизма, тем скорее восторжествует на земле добро, - такова
мысль Диккенса.
Как мы уже говорили, Диккенс показывает своего героя в столкновении с
окружающим миром. И по мере того, как Пикквик ближе знакомится с этим миром,
изменяется характер его восприятия действительности. Герой романа активно
вступается за попранную справедливость. Если Пикквик в порыве негодования и
обрекает себя на добровольное затворничество в долговой тюрьме, то
ненадолго.
В первых главах романа господствует атмосфера безмятежного веселья.
Затем Диккенс-реалист вносит новые краски в им же нарисованную идиллическую
картину: повествование перебивают вставные новеллы, повторяющие некоторые
мотивы "Очерков Боза". Не имея на первых порах прямого отношения к сюжету
романа, они настойчиво напоминают о горе, нищете, ужасающих условиях
существования людей из народа. По тону и характеру эти новеллы резко
дисгармонируют с забавными эпизодами путешествия пикквикистов.
Так, например, в первой из вставных новелл (гл. 3) повествуется о
гибели спившегося актера. Рассказчик, его товарищ, присутствует при
последних минутах жизни несчастного, он передает всю безысходность положения
осиротевшей семьи, оставшейся без кормильца.
Правдиво изображает Диккенс убогое жилище бедняка: "Он лежал на старой
откидной кровати. У изголовья висела рваная клетчатая занавеска, служившая
защитой от ветра, который проникал в эту жалкую комнату сквозь
многочисленные щели в двери... На заржавленной обломанной решетке камина
тлели угли..."
В другой новелле (гл. 21) рассказывается о смерти ребенка и жены узника
долговой тюрьмы, не вынесших лишений и голода. Их могли, но не захотели
спасти от медленного умирания богатые родственники - отец узника и отец его
жены, по чьей милости он попал в тюрьму. Выйдя на свободу, он жестоко мстит
своему тестю. Писатель показывает, что этот, быть может, уродливый протест
является ответом на бессердечие и бесчеловечность общества собственников.
Диккенс говорит о всевластии денег в буржуазном мире. Девушку против ее
воли выдали замуж за богача, оказавшегося умалишенным (гл. 11). Отец и
братья, настоявшие на этом браке, морально виновны в ее гибели не меньше,
чем сумасшедший, убивший свою жену.
Если во вставных новеллах встречается шутка, то звучит она мрачно, даже
зловеще. Шутит умирающий актер: ему мерещится, будто он вновь на сцене и
должен веселить воображаемых зрителей (надо же зарабатывать на жизнь!).
Шутит безумец, убивший свою жену. Он издевается над "благородным"
негодованием отца и братьев несчастной женщины.
Эти и им подобные вставные новеллы призваны напоминать читателю, что
жизнь полна горя и тяжких страданий, что безоблачное существование
пикквикистов - это желаемое, а не сущее.
Диккенс не удовлетворяется простым противопоставлением идиллического
мира пикквикистов и жестокой действительности, и постепенно его стремление к
справедливости приобретает наступательный характер. Своих прекраснодушных
гуманных пикквикистов писатель сталкивает с людьми совершенно иного типа:
корыстными, расчетливыми, единственная цель существования которых - нажива.
Юмор писателя все чаще и чаще получает сатирическую окраску. А в ряде
картин, созданных Диккенсом, сатира достигает огромной силы обобщения.
Достаточно вспомнить хотя бы известный эпизод выборов в Итенсвилле (гл. 13),
где Пикквику впервые довелось стать свидетелем наглого, беспринципного
соперничества двух партий из-за голосов одураченных ими избирателей. "Синие"
и "желтые", под которыми Диккенс явно подразумевал тори и вигов, не брезгуют
никакими средствами. Они пускают в ход широковещательные демагогические
декларации, чисто театральные эффекты, а когда это не помогает, прибегают к
более действенным мерам: подкупу, распространению заведомо клеветнических
слухов о противнике, спаиванию избирателей и даже прямому насилию.
Очень язвительно говорит Диккенс о роли печати, участвующей в
предвыборных махинациях соперничающих партий: "Что за передовые статьи и
какая пламенная полемика! - иронически восклицает он. - "Наш недостойный
собрат "Газета", "Эта позорная и подлая газетка "Независимый", "Этот лживый
и непристойный "Независимый", "Этот злостный клеветнический листок "Газета"
- такие и подобные разжигающие наветы были в изобилии рассеяны на столбцах
каждой из них, в каждом номере, пробуждая чувства пламенного восхищения и
негодования в сердцах горожан".
Диккенс создает выразительный образ мистера Потта - редактора
"Итенсвиллской газеты". Самодовольный демагог, беспардонный враль, он
воплощает в себе всю политическую беспринципность буржуазных
дельцов-карьеристов. В то же время декларирующий "диаметрально
противоположные" взгляды редактор "Итенсвиллского независимого" решительно
ничем не отличается от своего достойного коллеги.
Итенсвилл - вымышленный город. Но это никак не влияет на существо дела,
сатира от этого не становится менее острой. Важно не только то, что
Итенсвилл - один из многих возможных английских городков 30-х годов XIX
века, где предвыборная коррупция - явление привычное и весьма
распространенное. Писатель выдвигает на первый план наиболее характерные,
типические черты буржуазной избирательной системы как таковой, и его сатира
и поныне сохраняет актуальность.
По мере развития событий в романе все более прочно утверждаются
сатирические мотивы.
Мистер Пикквик, которого по комическому недоразумению обвиняют в
нарушении обещания жениться, попадает в лапы судейских чиновников Додсона и
Фогга, бесчестных вымогателей, наглых плутов. Кульминационный пункт этой
части романа - сцена суда над Пикквиком. Диккенс создает острогротескную
картину. И здесь прием сознательного преувеличения, заострения образов - это
мощное орудие диккенсовской сатиры - помогает полнее раскрыть и подчеркнуть
их типичность.
Додсон и Фогг воплощают циничную беспринципность буржуазной юстиции.
Дешевый сентиментальный эффект (слезы миссис Бардл при виде своего
отпрыска), демагогические призывы к присяжным, передергивание фактов,
заведомо тенденциозное толкование документов - все используют они, во имя
личной корысти. Система допроса друзей мистера Пикквика, вызванных в
качестве свидетелей, построена на запугивании; их намеренно сбивают с толку,
чтобы добыть те сведения, которые могут быть истолкованы в пользу истицы.
Показательно, что Додсон и Фогг, которым совершенно безразлично, на чьей
стороне истина, и которых интересует лишь денежное вознаграждение, вслед за
ответчиком отправляют в тюрьму свою клиентку миссис Бардл, недоплатившую им
по договору.
Додсон и Фогг - не исключение. Писатель выводит целую галерею судейских
чиновников - от высокопоставленных до сравнительно незначительных вершителей
косного, бездушного и нечестного "правосудия" - и доказывает, что все здание
английского судопроизводства построено на крючкотворстве, плутовстве,
продажности. Судья, ведущий процесс, до сути дела, ничем не отличается от
адвокатов, выступающих на стороне ответчика; поверенный Пикквика, Перкер, с
завистью и восхищением наблюдает за ловкой игрой Додсона и Фогга.
Дарование Диккенса-реалиста проявляется с особой силой в описании
долговой тюрьмы, куда попадает герой. Пикквик видит камеры, где находятся
самые жалкие из заключенных, не имеющие ни малейшей надежды вырваться на
волю. Перед ним проходят страшные картины человеческого горя, вопиющей
несправедливости.
Для Диккенса самый факт существования долговой тюрьмы теснейшим образом
связан с проблемой деления общества на бедных и богатых. Он саркастически
характеризует тот "справедливый" и "благородный закон", согласно которому
закоренелого преступника кормят и одевают, а неимущему должнику
предоставляют умирать от голода и холода. "Это не выдумка, - продолжает он.
- Не проходит недели, чтобы в любой из наших долговых тюрем не погиб
кто-нибудь из этих людей, умирающих медленной голодной смертью, если им не
придут на помощь их товарищи по тюрьме".
Наряду с узловой темой второй части романа (суд и долговая тюрьма)
Диккенс дает сатирическое обозрение других сторон жизни современной ему
Англии. В частности, он продолжает начатое "Очерками Боза" обличение
мелочного чванства, снобизма буржуазии, показывает ее низкопоклонство перед
родовитой знатью: Перед читателем предстает светский салон миссис Лео Хантер
(в буквальном переводе: охотница за львами), где широко открыты двери для
любых знаменитостей, в том числе и для некоего капитана Фиц-Маршалла,
который оказывается известным читателю авантюристом Джинглом. Громкое имя
Диккенс не может простить господствующим классам преступного равнодушия
к судьбам угнетенных масс. Сам он говорит об этом страстно, взволнованно.
Его художественная манера чрезвычайно разнообразна: мягкий юмор сменяется
гневным сарказмом или горьким обличением, ирония - патетически-скорбным
пафосом.
В "Очерках Боза" преобладают жизнеутверждающие мотивы. Диккенс
оптимистически смотрит на жизнь, веря, что добро возьмет верх над силами
социального зла, которые он считает противоестественным отклонением от
нормы. Основой оптимизма Диккенса является его мечта о лучшем общественном
строе, уверенность в том, что в конечном счете справедливость восторжествует
благодаря победе человеческого сердца и разума над злобой и неразумием.
Антибуржуазные взгляды Диккенса отнюдь не делали его певцом "доброго
старого времени", - как его стремился представить небезызвестный реакционный
писатель Г. К. Честертон. Диккенсу была чужда идеализация средневековой
Англия, свойственная Карлейлю и другим представителям "феодального
социализма".
В одном из очерков Диккенс саркастически говорит о "том добром старом
времени, когда кровь лили, как воду, а людей косили, как траву, во имя
святого дела религии", явно имея в виду не только религиозное изуверство
средневековья, но и младоторийскую идеализацию средних веков. В очерке
"Докторс Коммонс" {Название лондонской коллегии юристов.} он с возмущением
пишет, что суд вынес свой несправедливый приговор "в силу закона какого-то
из Эдуардов".
Диккенс видит все то дурное, что несет народу капитализм. Но он смотрит
вперед, а не назад. Он видит и прогрессивные стороны развития
капиталистических отношений и полагает, что новое закономерно сменяет
старое, что традиционный консерватизм оказался серьезной помехой на
историческом пути Англии. Ему смешны сетования по поводу того, что
разрушается вековой затхлый уклад жизни старых уголков Лондона.
В "Очерках Боза" Диккенс еще только складывался как художник. Сам он в
1850 г. в предисловии к новому изданию книги отмечал "очевидные следы спешки
и неопытности".
Значение "Очерков Боза", однако, прежде всего в том, что уже в этом
первом своем произведении Диккенс выступил как художник-реалист, идущий
вразрез с основными тенденциями современной ему буржуазной литературы.
Образы и темы первой книги получили дальнейшее, более углубленное
развитие в творчестве писателя.
В "Очерках Боза" Диккенс вплотную подошел к большим темам
современности. Но форма очерка перестала удовлетворять писателя. Для
Диккенса-реалиста, пытающегося воспроизвести правдивую картину жизни во всех
ее противоречиях, раскрыть типические стороны действительности, показать
динамику капиталистического общества, закономерным было обращение к
неизмеримо более емкому жанру романа.
Еще во время работы над "Очерками Боза" Диккенс приступил к созданию
"Посмертных записок Пикквикского клуба" (The Posthumous Tapers of the
Pickwick Club, 1836-1837) - первого в ряду социальных романов 30-х и начала
40-х годов, принесших автору заслуженную славу далеко за пределами родины.
За "Пикквикским клубом" последовали "Приключения Оливера Твиста" (The
Adventures of Oliver Twist, 1837-1839), "Жизнь и приключения Николаса
Никклби" (The Life and Adventures of Nicholas Nickleby, 1838-1839), "Лавка
древностей" (The Old Curiosity Shop, 1840-1841) и "Барнеби Радж" (Barnaby
Rudge, 1841). За это же время Диккенс подготовил к печати мемуары известного
клоуна Гримальди (The Life of Grimaldi, 1838) и написал два цикла очерков,
во многом близких по тематике и манере "Очеркам Боза" - "Портреты юношей"
(Sketches of Young Gentlemen, 1838) и "Портреты молодоженов" (Sketches of
Young Couples, 1840), а также рассказы, рисующие нравы обитателей
вымышленного городка Мадфога (Mudfog - в буквальном переводе
"Грязетуманск"), и несколько пьес, не получивших широкого признания.
Пожалуй, ни в одном из произведений писателя не проявился так сильно,
ярко и всеобъемлюще присущий ему оптимизм, как в "Записках Пикквикского
клуба". Не случаен при этом самый выбор жанра комического романа,
заставляющего вспомнить фильдинговский "комический эпос в прозе".
В предисловии к роману Диккенс сообщал: "Автор этого произведения
поставил себе целью вывести перед читателем непрерывную череду лиц и
событий, изобразив их по возможности живо и в тоже время правдоподобно и
забавно". История создания "Записок" такова: Диккенс принял предложение
издательской фирмы "Чапмен и Холл" написать в виде подтекстовок к рисункам
художника Роберта Сеймура серию комических очерков о похождениях неудачливых
спортсменов, членов охотничьего клуба. Замысел этот вскоре претерпел весьма
существенные изменения. Текст оттеснил рисунки и целиком завладел интересом
читателей; тем не менее Диккенс с большим вниманием относился к подбору и
качеству иллюстраций. После смерти Сеймура, сделавшего рисунки к первым двум
выпускам "Записок", Диккенс отверг услуги многих художников (в том числе и
неизвестного тогда Теккерея), пока его выбор не остановился на X. Брауне,
который под псевдонимом Физ впоследствии прославился как один из наиболее
талантливых иллюстраторов его романов.
"Записки Пикквикского клуба", как и последующие романы Диккенса,
появлялись ежемесячными выпусками. Поначалу встреченные читателем довольно
равнодушно, "Записки" приобретают исключительный успех с выходом в свет
пятого выпуска, где впервые появляется один из главных героев романа, Сэм
Уэллер, слуга мистера Пикквика, расторопный, неунывающий, самоуверенный,
свысока взирающий на провинциалов, исконный лондонец как по характеру, так и
по своеобразному языку.
Вначале Диккенс предполагал построить свой роман как комическое
описание приключений пикквикистов. Так и задуманы первые главы романа,
содержащие нарочито "глубокомысленный" пародийный отчет о наукообразных
изысканиях президента клуба мистера Пикквика, наивно восторженного
ученого-педанта, добродушного чудака, посвятившего себя изучению такой
животрепещущей проблемы, как "теория колюшки" (мелкой рыбешки), и раскрытию
необычайно "загадочной" криптограммы на замшелом осколке камня, древность
которой явно сомнительна.
Этот весьма оригинальный клуб объединяет людей, решивших "во имя
прогресса науки и в просветительных целях" совершать путешествия по стране и
обо всех своих изысканиях и наблюдениях присылать подробные отчеты в их
лондонский центр. Подстать главе клуба и его друзья, обрисованные в начале
романа как люди недалекие и в высшей степени чудаковатые. Немолодой и не в
меру впечатлительный мистер Тапмен обладает весьма влюбчивым сердцем;
мечтательный мистер Снодграсс всецело предан поэзии; трусливый и неловкий
мистер Уинкл изображен по образцу героев модной тогда "спортивной повести",
- он чрезвычайно дорожит своей репутацией искусного охотника и спортсмена,
что дает возможность автору неоднократно комически обыгрывать его
"дарования".
Все персонажи романа вначале характеризуются по преимуществу
эксцентричными чертами внешнего облика или поведения. Так, например, жирный
малый, слуга мистера Уордла - гостеприимного хозяина поместья Дингли-Делл -
всегда спит; глуховатой лэди, матери Уордла, вечно чудится угроза пожара, а
развязный проходимец, мистер Джингл, случайный попутчик пикквикистов,
постоянно ошарашивает собеседников бессвязным потоком отрывистых
восклицаний.
Тем не менее все нарочито комические характеристики и ситуации
придуманы автором отнюдь не ради чистой занимательности. И мастерски
пародируемый канцелярский стиль в отчетах о деятельности "Пикквикского
клуба" (гл. 1), и иронически-серьезное изложение сути разногласий ученых
мужей этого клуба, и изображение "романтических" пристрастий
меланхолического мистера Снодграсса, которые умело использует циничный
аферист Джингл, - все это в сатирическом аспекте показывает реальную
действительность, а элементы гротеска только подчеркивают и заостряют
типические черты героев.
Диккенс очень скоро отказался от стеснявшей его сюжетной схемы: тема
романа стала шире и смелее, а характеристики многих персонажей заметно
изменились. В предисловии к изданию романа отдельной книгой автор рассказал,
как постепенно он оставил свой первоначальный план - описание похождений
членов клуба, - убедившись, что он скорее препятствует, нежели способствует
развитию сюжета. Действительно, едва только отпала условная схема
нанизывания отдельных, по существу не связанных между собой, комических
эпизодов, действие сосредоточилось вокруг одного события - процесса,
затеянного миссис Бардл, квартирной хозяйкой Пикквика, облыжно обвинившей
своего простодушного жильца в вероломном нарушении обещания жениться на ней.
Так усилилось сатирическое содержание многих образов, новый оттенок приобрел
и юмор, согревающий, так сказать, "очеловечивающий" характеры положительных
героев. Идея романа стала более глубокой, отчетливо проявилась его
гуманистическая тенденция.
В "Записках Пикквикского клуба" уже более последовательно и полно, чем
в "Очерках Боза", находит отражение романтическая мечта Диккенса о
небуржуазных условиях существования людей, о господстве веселья и радости,
доброты и самопожертвования в человеческих отношениях. Диккенс впервые
делает попытку широко и многосторонне воплотить свое представление об
идеальном герое, показать его в действии.
Чертами положительного героя он наделяет прежде всего мистера Пикквика.
Смешной и чудаковатый, он вырастает на глазах у читателя, мало-помалу
начинающего постигать силу убежденности и благородство этого человека.
Внешний комизм лишь оттеняет душевную привлекательность диккенсовского
героя.
Теккерей не без основания сопоставил Пикквика с героем бессмертного
романа Сервантеса Дон Кихотом. Подобно "рыцарю печального образа", Пикквик и
смешон и трогателен в своей непрактичности, в своем стремлении всегда и во
всем поступать так, как подсказывает ему совесть и требует справедливость.
Подчас конфликт Пикквика с действительностью приобретает характер
трагического разлада, как и у испанского идальго, хотя, разумеется, совсем в
иных масштабах.
"Посмотрите на Пикквика у Диккенса: не правда ли, он очень ограниченный
человек? - писал Н. Г. Чернышевский, - а между тем, кто может не любить его,
кто бы не посоветовался с ним и не послушался его совета?" {Н. Г.
Чернышевский. Полное собр. соч. в 15 томах, т. II, стр. 800.}.
Некоторые исследователи пытаются изобразить Диккенса апологетом
буржуазного строя на том основании, что любимый им герой Пикквик - буржуа.
Это глубоко неверное, вульгарно-социологическое истолкование романа и его
героя. Романист лишает Пикквика таких типично буржуазных черт, как эгоизм,
стяжательство. У него нет и тени расчетливости, столь свойственной буржуа.
Доведенное до крайности благожелательное отношение к людям подчас ставит его
в нелепые, комические положения. Например, когда он пытается предотвратить
якобы готовящееся преступление, его сначала принимают за грабителя, а потом
за умалишенного. Пикквику даже в голову не приходит, что это "преступление"
- злая выдумка его недругов: коварного Джингла, типично буржуазного
комбинатора и дельца, и его слуги Джоба Троттера, плута и святоши. Впрочем,
Пикквик не злопамятен. Видя своего врага в беде (встреча с Джинглом во
Флитской долговой тюрьме), Пикквик от всего сердца помогает ему.
С точки зрения трезвого буржуазного расчета Пикквику, после того как
суд решил дело не в его пользу, проще всего было бы согласиться вручить
взыскиваемые с него "судебные издержки и вознаграждение за убытки" Додсону и
Фоггу. На их стороне была сила, на их стороне был закон, но бескорыстный, до
прямолинейности принципиальный в своей упорной жажде справедливости герой
предпочитает отправиться в долговую тюрьму.
В свете буржуазной морали бескорыстие, непрактичность, безрассудная
доверчивость Пикквика в лучшем случае выглядят как чудачества. Кстати
сказать, "чудак", т. е. человек, по своему внутреннему содержанию
противостоящий складу мышления, склонностям и интересам, присущим буржуа, -
это одна из самых привлекательных фигур в английской литературе, начиная с
XVIII столетия. Как и чудаки Фильдинга, Смоллета, Стерна, диккенсовский
Пикквик не умеет лгать, обманывать, изворачиваться, в своих действиях он
руководствуется голосом чувства, а не холодного рассудка. Короче говоря, в
романе он предстает как образ, прямо противоположный типичным буржуа -
эгоистам, вроде Уинкла-старшего.
Положительный идеал Диккенса не исчерпывается образом Пикквика: с
неменьшей симпатией романист рисует Сэма Уэллера. Если при первом знакомстве
с Сэмом он кажется читателю разбитным, плутоватым лондонским парнем, то в
дальнейшем это впечатление решительно меняется. Под влиянием Пикквика все
ярче проявляются лучшие стороны натуры Сэма, истинного сына народа: ясность
ума, находчивость, душевная отзывчивость.
Сэма Уэллера никак нельзя назвать образцом "хорошего" слуги у "доброго
хозяина", фигуры, столь распространенной в литературе, отстаивающей
незыблемость устоев классового общества. Это - искренний друг, который
разделяет и поддерживает честные и справедливые стремления своего старшего
товарища и наставника. Не только личная привязанность и уж, конечно, не
просто преданность слуги, а солидарность с бескомпромиссной, благородной
позицией Пикквика побуждают Сэма подвергнуться добровольному заточению во
Флитской тюрьме вместе с хозяином.
Наряду с Сэмом в романе действуют и другие люди из народа, такие же
веселые, жизнерадостные, честные. Здесь и отец Сэма - чистая душа, простой и
по-детски наивный человек; здесь и целая вереница слуг, мелких чиновников и
случайных знакомых пикквикистов.
Так, с первых же глав романа вырисовывается утопический идеал писателя.
Диккенс не стремился представить какой-либо проект иного общественного
устройства, его задача была более скромной: он намерен был показать идеал
человеческих взаимоотношений, которые никак не соответствуют моральным
нормам современного ему буржуазного общества. Доброта, бескорыстие,
благожелательность должны определять отношения людей друг к другу. Сама
жизнь должна быть прежде всего радостной, счастливой. Диккенс ратует за
содружество людей независимо от классовых различий. Впрочем, очень важно
заметить, что всеобщее содружество людей, по Диккенсу, включающее и
Пикквика, по своему положению принадлежащего к буржуазии, и помещика Уордла,
весельчака и хлебосола, и множество простых людей из народа вплоть до
последнего заключенного во Флитской долговой тюрьме, имеет демократический
характер. Оно предполагает отказ от буржуазной морали, подчинение этическим
нормам доброты, человечности. Естественно, что себялюбивый, черствый
человек, истинный буржуа, Уинкл-старший никак не может стать другом этих
людей, и понятно, что он не находит общего языка с Пикквиком, во всяком
случае пока не "исправляется", - эпизод, характерный для раннего творчества
Диккенса и свидетельствующий о вере писателя в перевоспитание буржуа.
Критическое отношение Диккенса к буржуазной действительности толкает
его к идеализации патриархальных форм существования. Отсюда идиллические
картины жизни в усадьбе мистера Уордла - Дингли-Делле. В этом мирном
поместье всегда царит веселье, довольство, хозяин сердечно относится к
слугам, а те, в свою очередь, отвечают ему добрым чувством. Особенно хороша
эта гостеприимная усадьба в дни святок, которые Диккенс изображает так же
любовно и проникновенно, как и в "Очерках Боза".
Однако гуманистический идеал Диккенса отнюдь не исчерпывается
изображением патриархальной дингли-деллской усадьбы. Доброта и отзывчивость
должны всюду определять отношения людей, - право на счастье и веселье имеют
все. Поэтому мистеру Пикквику "не сидится" в гостеприимном Дингли-Делле.
Человек, по мнению Диккенса, не может найти счастья, замкнувшись в своем
узком мирке. Обособление от людей означает насилие над человеческой
природой. Характерна в этом отношении сказочная история об угрюмом
мизантропе-могильщике, которого в наказание за его озлобленность похитили
подземные духи; затем он исправился, поняв противоестественность своего
поведения. Чем меньше на свете останется мизантропов, тем скорее люди
отрешатся от эгоизма, тем скорее восторжествует на земле добро, - такова
мысль Диккенса.
Как мы уже говорили, Диккенс показывает своего героя в столкновении с
окружающим миром. И по мере того, как Пикквик ближе знакомится с этим миром,
изменяется характер его восприятия действительности. Герой романа активно
вступается за попранную справедливость. Если Пикквик в порыве негодования и
обрекает себя на добровольное затворничество в долговой тюрьме, то
ненадолго.
В первых главах романа господствует атмосфера безмятежного веселья.
Затем Диккенс-реалист вносит новые краски в им же нарисованную идиллическую
картину: повествование перебивают вставные новеллы, повторяющие некоторые
мотивы "Очерков Боза". Не имея на первых порах прямого отношения к сюжету
романа, они настойчиво напоминают о горе, нищете, ужасающих условиях
существования людей из народа. По тону и характеру эти новеллы резко
дисгармонируют с забавными эпизодами путешествия пикквикистов.
Так, например, в первой из вставных новелл (гл. 3) повествуется о
гибели спившегося актера. Рассказчик, его товарищ, присутствует при
последних минутах жизни несчастного, он передает всю безысходность положения
осиротевшей семьи, оставшейся без кормильца.
Правдиво изображает Диккенс убогое жилище бедняка: "Он лежал на старой
откидной кровати. У изголовья висела рваная клетчатая занавеска, служившая
защитой от ветра, который проникал в эту жалкую комнату сквозь
многочисленные щели в двери... На заржавленной обломанной решетке камина
тлели угли..."
В другой новелле (гл. 21) рассказывается о смерти ребенка и жены узника
долговой тюрьмы, не вынесших лишений и голода. Их могли, но не захотели
спасти от медленного умирания богатые родственники - отец узника и отец его
жены, по чьей милости он попал в тюрьму. Выйдя на свободу, он жестоко мстит
своему тестю. Писатель показывает, что этот, быть может, уродливый протест
является ответом на бессердечие и бесчеловечность общества собственников.
Диккенс говорит о всевластии денег в буржуазном мире. Девушку против ее
воли выдали замуж за богача, оказавшегося умалишенным (гл. 11). Отец и
братья, настоявшие на этом браке, морально виновны в ее гибели не меньше,
чем сумасшедший, убивший свою жену.
Если во вставных новеллах встречается шутка, то звучит она мрачно, даже
зловеще. Шутит умирающий актер: ему мерещится, будто он вновь на сцене и
должен веселить воображаемых зрителей (надо же зарабатывать на жизнь!).
Шутит безумец, убивший свою жену. Он издевается над "благородным"
негодованием отца и братьев несчастной женщины.
Эти и им подобные вставные новеллы призваны напоминать читателю, что
жизнь полна горя и тяжких страданий, что безоблачное существование
пикквикистов - это желаемое, а не сущее.
Диккенс не удовлетворяется простым противопоставлением идиллического
мира пикквикистов и жестокой действительности, и постепенно его стремление к
справедливости приобретает наступательный характер. Своих прекраснодушных
гуманных пикквикистов писатель сталкивает с людьми совершенно иного типа:
корыстными, расчетливыми, единственная цель существования которых - нажива.
Юмор писателя все чаще и чаще получает сатирическую окраску. А в ряде
картин, созданных Диккенсом, сатира достигает огромной силы обобщения.
Достаточно вспомнить хотя бы известный эпизод выборов в Итенсвилле (гл. 13),
где Пикквику впервые довелось стать свидетелем наглого, беспринципного
соперничества двух партий из-за голосов одураченных ими избирателей. "Синие"
и "желтые", под которыми Диккенс явно подразумевал тори и вигов, не брезгуют
никакими средствами. Они пускают в ход широковещательные демагогические
декларации, чисто театральные эффекты, а когда это не помогает, прибегают к
более действенным мерам: подкупу, распространению заведомо клеветнических
слухов о противнике, спаиванию избирателей и даже прямому насилию.
Очень язвительно говорит Диккенс о роли печати, участвующей в
предвыборных махинациях соперничающих партий: "Что за передовые статьи и
какая пламенная полемика! - иронически восклицает он. - "Наш недостойный
собрат "Газета", "Эта позорная и подлая газетка "Независимый", "Этот лживый
и непристойный "Независимый", "Этот злостный клеветнический листок "Газета"
- такие и подобные разжигающие наветы были в изобилии рассеяны на столбцах
каждой из них, в каждом номере, пробуждая чувства пламенного восхищения и
негодования в сердцах горожан".
Диккенс создает выразительный образ мистера Потта - редактора
"Итенсвиллской газеты". Самодовольный демагог, беспардонный враль, он
воплощает в себе всю политическую беспринципность буржуазных
дельцов-карьеристов. В то же время декларирующий "диаметрально
противоположные" взгляды редактор "Итенсвиллского независимого" решительно
ничем не отличается от своего достойного коллеги.
Итенсвилл - вымышленный город. Но это никак не влияет на существо дела,
сатира от этого не становится менее острой. Важно не только то, что
Итенсвилл - один из многих возможных английских городков 30-х годов XIX
века, где предвыборная коррупция - явление привычное и весьма
распространенное. Писатель выдвигает на первый план наиболее характерные,
типические черты буржуазной избирательной системы как таковой, и его сатира
и поныне сохраняет актуальность.
По мере развития событий в романе все более прочно утверждаются
сатирические мотивы.
Мистер Пикквик, которого по комическому недоразумению обвиняют в
нарушении обещания жениться, попадает в лапы судейских чиновников Додсона и
Фогга, бесчестных вымогателей, наглых плутов. Кульминационный пункт этой
части романа - сцена суда над Пикквиком. Диккенс создает острогротескную
картину. И здесь прием сознательного преувеличения, заострения образов - это
мощное орудие диккенсовской сатиры - помогает полнее раскрыть и подчеркнуть
их типичность.
Додсон и Фогг воплощают циничную беспринципность буржуазной юстиции.
Дешевый сентиментальный эффект (слезы миссис Бардл при виде своего
отпрыска), демагогические призывы к присяжным, передергивание фактов,
заведомо тенденциозное толкование документов - все используют они, во имя
личной корысти. Система допроса друзей мистера Пикквика, вызванных в
качестве свидетелей, построена на запугивании; их намеренно сбивают с толку,
чтобы добыть те сведения, которые могут быть истолкованы в пользу истицы.
Показательно, что Додсон и Фогг, которым совершенно безразлично, на чьей
стороне истина, и которых интересует лишь денежное вознаграждение, вслед за
ответчиком отправляют в тюрьму свою клиентку миссис Бардл, недоплатившую им
по договору.
Додсон и Фогг - не исключение. Писатель выводит целую галерею судейских
чиновников - от высокопоставленных до сравнительно незначительных вершителей
косного, бездушного и нечестного "правосудия" - и доказывает, что все здание
английского судопроизводства построено на крючкотворстве, плутовстве,
продажности. Судья, ведущий процесс, до сути дела, ничем не отличается от
адвокатов, выступающих на стороне ответчика; поверенный Пикквика, Перкер, с
завистью и восхищением наблюдает за ловкой игрой Додсона и Фогга.
Дарование Диккенса-реалиста проявляется с особой силой в описании
долговой тюрьмы, куда попадает герой. Пикквик видит камеры, где находятся
самые жалкие из заключенных, не имеющие ни малейшей надежды вырваться на
волю. Перед ним проходят страшные картины человеческого горя, вопиющей
несправедливости.
Для Диккенса самый факт существования долговой тюрьмы теснейшим образом
связан с проблемой деления общества на бедных и богатых. Он саркастически
характеризует тот "справедливый" и "благородный закон", согласно которому
закоренелого преступника кормят и одевают, а неимущему должнику
предоставляют умирать от голода и холода. "Это не выдумка, - продолжает он.
- Не проходит недели, чтобы в любой из наших долговых тюрем не погиб
кто-нибудь из этих людей, умирающих медленной голодной смертью, если им не
придут на помощь их товарищи по тюрьме".
Наряду с узловой темой второй части романа (суд и долговая тюрьма)
Диккенс дает сатирическое обозрение других сторон жизни современной ему
Англии. В частности, он продолжает начатое "Очерками Боза" обличение
мелочного чванства, снобизма буржуазии, показывает ее низкопоклонство перед
родовитой знатью: Перед читателем предстает светский салон миссис Лео Хантер
(в буквальном переводе: охотница за львами), где широко открыты двери для
любых знаменитостей, в том числе и для некоего капитана Фиц-Маршалла,
который оказывается известным читателю авантюристом Джинглом. Громкое имя