Черри Кэролайн. Сайтин: Измена

   В дверях показалась обеспокоенная Нелли; глаза няньки были широко раскрыты.
   – Поставь стул на место.
   Пока взрослые выясняли отношения, Ари дернулась, пытаясь дотянуться до коробки с крекерами, валявшейся подле опрокинутого стула. Малышка готова была на что угодно, только бы не отказаться от заветной цели.
   «Позволить или не позволить ей взять крекеры? – рассуждала Джейн. – Нет, нельзя давать повод. Пусть знает на будущее. К тому же Ольга всегда была злопамятной стервой».
   – Стой спокойно. Нелли, убери крекеры туда, откуда она не сможет взять их. Ари, замолчи. Забери ее! Я на работу. И если, когда приду, увижу хоть царапинку, я…
   Полные обиды и ужаса глаза ази уставились на Джейн.
   – Черт возьми, ты должна понимать. Что еще мне делать? Не могу же я следить за каждым ее шагом. Ари, заткнись! – Девочка как раз пыталась растянуться на полу, повиснув на руке приемной матери. – Нелли, ты просто не понимаешь, насколько она активна. Она водит тебя за нос.
   – Да, госпожа, – смиренно отозвалась вконец уничтоженная ази. Нелли была лишена класса, и недавнее перепрограммирование посвятило старую няньку во все, чего можно было ожидать от двухлетней КВ. Нелли знала, на что был способен ребенок, от чего мог пострадать. Кроме того, Нелли получила массу приказов вроде «Нелли, не ограничивай ее свободы», «Нелли, не слишком возись с ней», «Не предоставляй ее себе самой». А потому ази стояла чуть ли не на пороге кризиса, ведь ази нужен Старший, способный утешать и заверять, будто она справлялась с обязанностями лучше прежней няньки. Но то не был стиль Ольги. Крики в стиле Джейн и холодность в стиле Ольги угнетали более уязвимую к внешним воздействиям ази-няньку. Половину рабочего времени Джейн тратила на то, чтобы ребенок случайно не погиб, а вторую половину – на спасение няньки от нервного срыва.
   – Просто распорядись установить на кухонной двери замок, – посоветовала госпожа Штрассен. Ари ревела в три ручья, если ее запирали в игровой комнате – эту комнату девчонка ненавидела. – Ари, прекрати, мамочка не в состоянии держать тебя!
   – Да, госпожа. Позвольте…
   – Нелли, ты знаешь свои обязанности. Забери девочку и искупай. Смотри – она вспотела.
   – Да, госпожа.
   Нянька взяла воспитанницу за руку. Ариана немедленно уселась на пол. Тогда Нелли сгребла строптивицу в охапку и унесла.
   Джейн, прислонясь к разделочному столу, уставилась в потолок – по традиции, вне зависимости от планеты людям свойственно искать Бога над головой.
   В кухню вошла Федра – сообщить, что в гостиной ожидает дочь Юлия.
   Джейн снова взглянула на потолок. И сумела не повысить голос, а только пробормотать: «Господи, мне уже сто тридцать четыре года. Чем я провинилась перед тобой?»
   – Госпожа?
   – Федра, я обо всем позабочусь. Спасибо. – Госпожа Штрассен оттолкнулась от разделочного стола. – Ступай помоги Нелли купать Ариану. – Джейн вспомнила, что собиралась на работу. – Нет, разыщи лучше Олли. Скажи, пусть успокоит Нелли. Передай Нелли, что я просто люблю покричать, пусть не обижается. Иди!
   Федра вышла. Федра была одной из сотрудниц Джейн, причем очень компетентной. Выйдя из кухни, госпожа Штрассен зашагала по коридору вслед за Федрой и в конце концов, свернув налево, прошла по отделанному камнем и стеклом проходу мимо столовой и библиотеки в парадную гостиную.
   Где на диване расположилась Юлия. А на ворсистом ковре забавлялась трехлетняя Глория.
   – Какого черта вы здесь делаете? – закусила удила Джейн.
   – Я повела Глорию к зубному врачу – как обычно. И решила заглянуть на минутку, – вскинулась дочь.
   – Как будто нельзя было придумать что-нибудь поумнее.
   – Радушный прием, – скривила губы Юлия.
   Сделав глубокий вдох, госпожа Штрассен села, а Глория, наоборот, поднялась. Еще один ребенок, мимоходом отметила Джейн, и явно готовится что-нибудь испортить. Все в квартире было приспособлено таким образом, чтобы двухлетний ребенок не мог дотянуться до потенциально опасных или хрупких предметов. Трехлетняя же Глория была выше ростом. «Вот что, Юлия, – бросила Джейн, – ситуация тебе ясна. Нечего приводить сюда Глорию».
   – Малышка вовсе не собиралась ничего брать у тебя. Я просто проходила мимо и подумала, что мы могли бы пообедать вместе.
   – Не стоит, Юлия. Наш разговор автоматически записывается. И ты это знаешь. Нечего меня уламывать – ты понимаешь, о чем я. Ты уже не маленькая. В двадцать два года пора бы понять…
   – Я только сказала, что мы могли бы пообедать вместе.
   «Конечно, – подумала Джейн, – вместе с Глорией. Боже!» Нервы у женщины и без того были на пределе. «Мы сходим на обед… – начала госпожа Штрассен, боковым зрением подмечая, что юная гостья полезла к книжному шкафу, где на полке стояла керамическая безделушка. – Глория, прекрати немедленно!» Но реакции, разумеется, не последовало: подобно платитерам, маленькие дети неспособны внимать уговорам. Поднявшись, Джейн резко отдернула внучку от шкафа и потащила к дивану; Глория расплакалась. Госпожа Штрассен окончательно вышла из себя, ибо знала, что вой несносной крикуньи разнесся по всей квартире и наверняка слышен в ванной, где вторая девчонка испытывала терпение несчастной няньки. Вконец разозленная Джейн ослабила хватку и зажала Глории рот, после чего прошипела дочери: «Да заставь ты ее заткнуться! Юлия, черт возьми, выведи ребенка вон!»
   – Как-никак, она тебе внучка.
   – Мне все равно, кто она – только убери ее с моих глаз, – бесновалась Джейн, пока Глория вырывалась и пинала ее в голень. – Черт бы тебя побрал!
   В конце концов Юлия поняла, что дело принимает дурной оборот; встревожившись, она подошла и с раздражением схватила дочурку. Глория орала, как резаная.
   – Вон отсюда! – бушевала Джейн. – Да заткни ты ей рот!
   – Я смотрю, тебе нет дела до родной внучки.
   – Завтра пообедаем вместе. Можешь привести и ее. Но для начала пусть замолчит.
   – Она тебе не какая-нибудь ази.
   – Следи за тем, что болтаешь. Выбирай выражения.
   – У тебя есть внучка. И я, между прочим. Но ты о нас совсем забыла.
   Глория продолжала сотрясаться от рыданий.
   – Сейчас мне не до душеспасительных бесед. Уходите.
   – Будь ты проклята! – зарыдала Юлия, и ее плач слился с подвываниями дочери. Подхватив Глорию, Штрассен-младшая опрометью выскочила за дверь.
   Сразу наступила тишина; Джейн стояла, испытывая сильную неловкость. В конце концов Юлия сумела настоять на своем. И едва не сорвала проект. Джейн вдруг подумала, что проект не предусматривал наличие второй маленькой девочки. Все необходимо выдержать в соответствии со сценарием. Даже незначительные изменения, вкравшиеся при осуществлении очередного этапа, грозили обернуться в будущем существенными огрехами. Но если начало было безошибочным, Ари сумеет в будущем остаться неподверженной влиянию разных отклонений.
   Ведь Ари, рассудила Джейн, необязательно интересоваться, кто только что кричал?
   Ведь Ари знала, что она единственный ребенок.
   Теперь проклятый проект взбесил Юлию. Потому что Юлию всегда раздражала мать. Юлия всегда видела в матери причину всех своих проблем, всегда старалась стать более успешной – и теперь пыталась вмешаться в проект, ибо, сообразив, что мать взялась за великое дело, решила не остаться в тени. В детстве Юлия чувствовала себя обделенной и потому теперь ударилась в другую крайность, неоправданно балуя дочь: юная чертовка отлично умела добиваться своего, и не хватало твердой руки, дабы поставить ее на место, пока не стало слишком поздно.
   Госпожа Штрассен усмехнулась, отметив, каким зорким может оказаться взгляд в прошлое.
   5
   И снова датчики. Флориану стало немного не по себе, как при легком головокружении. Огромное помещение и место на краю стола всегда действовали на ази подобным образом, однако Флориан сохранил способность отвечать на вопросы Инструктора. И потому на вопрос, где находится датчик номер один, тотчас дал бойкий ответ – над сердцем. Это Флориан знал назубок. У ази была особая кукла для экспериментов такого рода – правда, датчиков там было поменьше.
   – Правильно, – похвалил Инструктор, одобрительно похлопав мальчика по плечу. – Флориан, ты отличный парень. Смекалистый и ловкий. Можешь сказать, сколько тебе лет?
   «Сколько лет» означало «какой ты большой», и по мере того, как Флориан рос и умнел, правильный ответ подразумевал демонстрацию все большего количества пальцев на руках. Сейчас требовалось показать большой и два соседних с ним пальца. А сделать это было довольно трудно, поскольку остальные пальцы никак не хотели подгибаться. Но в конце концов маневр удался, и Флориану стало чертовски приятно. Инструктор снова обнял его.
   После успешного выполнения задания мальчику всегда давали что-нибудь вкусное. А он знал ответы на все вопросы Инструктора. Маленький ази чувствовал себя неловко, но то была приятная неловкость.
   Малышу хотелось только, чтобы ему немедленно отдали очередной гостинец, но забыли прикрепить датчики.
   6
   Ари разволновалась не на шутку. Ей подарили новый костюмчик – красный, с рисунком из блесток на груди и правом рукаве. Нелли тщательно расчесала подопечной темные блестящие волосы, и теперь они даже потрескивали и струились, точно водопад. Наконец с нарядами было покончено, и Ари с нетерпением расхаживала по гостиной, поджидая мать и Олли. Мама выглядела потрясающе – высокая, в серебристом платье; серебро поблескивало и у нее в волосах. С ними отправился и Олли – элегантный даже в черной униформе ази. Олли был непростой ази: он всегда и везде сопровождал Джейн, и Ари должна была его слушаться. И девочка слушалась – по крайней мере, сегодня, потому что мама и Олли собирались пойти с ней на настоящую вечеринку.
   На вечеринке должно было собраться множество взрослых. Ари планировала побывать там, после чего Олли должен был отвести ее на детский праздник к Валери.
   Валери звали одного мальчика – ребенка госпожи Шварц. Под присмотром ази они могли поиграть в разные игры, а потом им было обещано небольшое пиршество за столиком – между прочим, с мороженым. Ожидалось появление и других детей. Но больше всех Ари все равно нравился Валери. У Валери был игрушечный космический корабль с красным огнями. И еще стеклянная штуковина, через которую было забавно смотреть на мир.
   Однако больше всего Ариану волновали предстоящие подарки. Иногда ей дарили подарки. А поскольку сегодня все красиво наряжались, наверняка стоило ожидать подарков.
   Хотя и поход куда-то, где соберутся взрослые, волновал девочку. Идти, держась за мамину руку, щеголяя красивым платьицем, вести себя как положено и не делать глупостей. Памятуя о подарках, Ари собиралась быть послушной.
   Лифт доставил их вниз. Там толпилось множество взрослых ази: чаще всего ази одевались в черное, а если черного на них не оказывалось, можно было приказать им переодеться. Они всегда отличались от мамы или дяди Денниса – они выглядели, как ази. Иногда Ари нарочно подражала им: ходила неслышно, держалась ровно, смотрела прямо перед собой наподобие Олли, говорила маме (но только не Нелли, которой достаточно было сказать просто «да») «да, госпожа». Иногда шалунья пыталась подражать матери и говорила: «Нелли, пожалуйста, заправь мою постель!» Обращаясь к Олли, девочка говорила: «Олли, черт побери, принеси же что-нибудь выпить!» Но эта идея не приносила желаемых плодов: как-то Олли все-таки принес ей напиток, но нажаловался матери. И мамочка недовольно сказала, что Олли не станет ничего делать для Ари, если та и дальше станет грубить. И потому заветное «черт побери!» она при первом удобном случае сказала Нелли.
   Между тем мать провела ее сквозь толпу ази; теперь путь лежал к двери, у которой собралась другая толпа. Какая-то женщина воскликнула: «Ари, с Новым годом!», после чего наклонилась к ее лицу. Ари понравилось ожерелье незнакомки и глубокий вырез на груди, в котором виднелось что-то необычное. Но рассмотреть девочка толком ничего не успела – Олли взял ее на руки. Впрочем, так было лучше – теперь можно было спокойно разглядывать лица собравшихся.
   А женщина заговорила с мамой, и остальные тоже затеяли оживленные беседы. В воздухе пахло духами, пудрой и едой.
   Все еще сидя на руках у Олли, Ари ощутила, как кто-то потрепал ее по плечу. Обернувшись, она увидела дядю Денниса. Дядя Деннис был толстый-претолстый, и вокруг него почему-то сразу стало пусто. Ари вдруг стало любопытно: дядя Деннис твердый – или специально задерживает дыхание, чтобы надуться, как шар?
   – Как дела, Ари? – громко рявкнул дядя Деннис, и окружающие тотчас прервали беседы и устремили взоры на них. – Поздравляю с Новым годом.
   Восклицание озадачило девочку, но в то же время и заинтересовало. Если это Новый год, то это одновременно и день ее рождения, но если сегодня действительно день ее рождения, то люди должны были прийти к ней в гости и принести подарки. Однако подарков что-то не было видно.
   – С Новым годом! – слышалось со всех сторон. Ари с надеждой смотрела на окружающих – подарков по-прежнему не было. Девочка тяжело вздохнула. В этот момент она заметила пунш и пирожные.
   Первым догадался Олли. «Хочешь пунша?» – спросил он.
   Девочка кивнула, отмечая, что шум поднялся невообразимый. Ари сомневалась, что ей понравится присутствовать посреди такой толпы. И повод вечеринки был ей непонятен. Но пунш и пирожные – это уже кое-что. Припав к могучему плечу Олли, Эмори-младшая испытала прилив радости, ибо Олли ничего не стоило пронести ее прямо к столу, на котором покоилась чаша с пуншем, а Олли отлично понимал, что в жизни важнее всего. Пунш, да еще из такой красивой чаши и с большим пирожным, был ничуть не хуже подарка.
   – Я ссажу тебя, – прошептал Олли. – Договорились? Стой здесь – принесу тебе пунш.
   Такой поворот событий девочку не устраивал. Кругом виднелся целый лес ног, музыка играла ужасно громко, а стоя на полу, нельзя было разглядеть ничего, кроме ног остальных гостей. Чего доброго, боязливо подумала Ари, кто-нибудь наступит на нее. Но Олли все равно опустил ее на пол – и тут как раз показались мама и дядя Деннис. А толпа и не собиралась топтать Ари. Наоборот, все вокруг смотрели на нее; кое-кто даже улыбался. Ари сразу почувствовала себя увереннее.
   – Держи! – ази протянул ей чашку. – Смотри, не пролей!
   Пунш оказался зеленого цвета. Поначалу девочка отнеслась к напитку с недоверием, но он источал приятный запах, а на вкус оказался еще приятнее.
   – Таскать тебя на руках становится все тяжелее, – пожаловался дядя Деннис. Подняв голову, Ари наморщила носик, ибо дядино замечание ей не слишком понравилось. Между прочим, мама сказала то же самое. Зато Олли не сказал ничего такого. Олли большой и сильный, размышляла девочка, Олли не такой, как другие. Ари нравилось, когда Олли носил ее на руках; девочка любила обнимать его за шею и приникать к его плечу, ибо ази был похож на стул, на который можно было забраться, и кости его совершенно не прощупывались, но зато он был очень твердый на ощупь. И теплый. И пахло от него хорошо. Между тем Олли наливал маме и дяде Деннису пунша из другой чаши, Ари, прижимаясь к любимцу, потягивала свой пунш, музыка продолжала греметь, а мама и дядя Деннис – разговаривать.
   Олли снова удостоил ее вниманием, когда отдал маме и дяде Деннису пунш. «Пирожное хочешь? – громко спросил он. – Вообще-то на детском празднике будет торт…»
   Ари оживилась. «Хочу еще пунша, – решила она, протягивая Олли пустую чашку. – И пирожное, пожалуйста». Эмори-младшая выжидательно застыла на образовавшемся вокруг нее открытом пятачке. И заложила руки за спину, вспомнив мамино наставление: не болтать руками, дабы не выглядеть несуразно. Продолжали подходить незнакомые люди – они наперебой хвалили ее и желали счастливого Нового года, но Ари уже надоело здесь – в этой комнате ее удерживали только уже взятые Олли со стола пирожные и пунш. Ради этого стоило остаться еще ненадолго.
   Детская вечеринка привлекала Ари куда больше.
   Возможно, решила она, подарки будут там.
   – Отойди в сторону и присядь, – посоветовал Олли, не спеша вручать принесенные лакомства. Оглянувшись, Ари испытала облегчение, ибо завидела стулья, выстроившиеся в ряд у стены. Радость приносило и осознание того, что, стоя, можно было пролить пунш на платье – и тогда вид у нее был бы не слишком приятный, а мама наверняка рассердилась бы. Ни слова не говоря, девочка поспешно вскарабкалась на стул, и Олли поставил ей на колени тарелку с пирожным, а стакан опустил на соседний стул. Весь ряд стульев был в ее распоряжении.
   – Пойду принесу себе, – решил ази. – Сиди здесь, я скоро вернусь.
   Эмори-младшая утвердительно кивнула, откусывая от пирожного. Пирожное оказалось с белой начинкой и вкусное. Облитое бесподобной глазурью. Ари окончательно повеселела. Она болтала ногами, жевала пирожное и облизывала липкие пальцы, пока Олли возился у чаши с пуншем, а мама беседовала с дядями Деннисом и Жиро.
   Возможно, предположила Ариана, они тоже ожидали подарков. Все были явно в ударе. Кое-кого из окружающих девочка видела дома. Но большая часть присутствовавших была ей незнакома. Доев пирожное, Ари облизала пальцы и соскользнула со стула на пол – ходить теперь можно было всюду, ибо гости собрались у столов.
   Потом Ари решила посмотреть, какое место досталось Олли. И увидела, что с ним кто-то беседует. Юная проказница сразу поняла: вот хорошая возможность хоть ненадолго избавиться от опеки.
   И Ари не упустила эту возможность. Хоть и отошла недалеко, поскольку боялась, что мама и Олли уйдут и оставят ее здесь. Время от времени Эмори-младшая озиралась, желая удостовериться, что мама не затерялась в толпе. Все было в порядке, хотя мама по-прежнему оживленно беседовала. Девочка несказанно обрадовалась: если даже мама станет сердиться, можно сказать что-нибудь вроде «Как же, я была рядом». И потому мама просто не могла сильно рассердиться…
   Потом девочка залюбовалась нарядами гостей. Особенно ей понравилась зеленая полупрозрачная блузка одной тети. И черный, с блестящей искрой костюм какого-то дяди. Но мамины украшения все равно были вне конкуренции.
   А еще в толпе мелькал дядя с ярко-рыжими волосами.
   В черном – значит, ази, определила девочка. Кто-то поздоровался с Арианой, и она ответила, соблюдая приличия, хотя и не проявила к здоровавшемуся интереса. Всю жизнь Ари была уверена, что у нее самые красивые на свете волосы. Но и рыжие волосы были умопомрачительно красивы, да и сам незнакомец тоже приглянулся ей. Ари обиженно надула губки: несправедливо, подумала девочка, что у нее нет таких волос. Собственные волосы уже не казались ей красивыми.
   А незнакомец посмотрел на нее. Он оказался не ази. Нет. То есть да. Лицо у него вдруг вытянулось, и он поспешно отвернулся, делая вид, будто не смотрел на нее вовсе. Удивленная Ари подметила, что незнакомец держался рядом с каким-то темноволосым человеком. Темноволосый разглядывал ее, что явно не нравилось ази.
   Но тот все равно разглядывал. Он был симпатичный, как Олли. Даже смотрел он и то иначе, чем другие взрослые – Ари показалось, что незнакомцу не следовало смотреть на нее так. Но и сама она не желала отводить взгляд, ибо темноволосый отличался от всех. С ним был рыжий ази, но внимание Эмори-младшей все равно было сосредоточено на незнакомце с черными волосами. Он все смотрел на Ари, хотя она понятия не имела, что он за человек. Темноволосый никогда не бывал у них в гостях. И никогда не приносил подарков.
   Девочка позволила себе подойти чуточку ближе. Ази откровенно не хотел, чтобы она приближалась к его спутнику. Рука его лежала на плече дяди с темными волосами – как будто она, Ариана, собиралась похитить его! Но человек смотрел на нее таким взглядом, как если бы она была его мамой. Как нашкодивший и ждущий наказания ребенок.
   Девочка подумала: темноволосый – в том же положении, что и она. А она сейчас – вроде своей мамы. А ази вел себя, точно Олли в моменты, когда мама начинала кричать.
   Между тем ази разглядел что-то опасное у нее за спиной. Ариана мгновенно оглянулась.
   Оказывается, к ней направлялась мама. Перехватив ее взгляд, она остановилась.
   Замерли все. И уставились на нее. Разговоры стихли. Только музыка продолжала играть. Все явно чего-то испугались.
   Ари направилась к матери.
   Все беспокойно следили за происходящим.
   Девочка остановилась. Все продолжали нервно мяться. Даже мама.
   Она сделала это!
   Ари снова посмотрела на мать. И снова та забеспокоилась.
   Тогда девочка взглянула на незнакомца.
   Теперь забеспокоились все.
   Кто бы мог подумать, что она способна на такое!
   Мама наверняка будет потом сердиться. И Олли тоже.
   Но если мама раскричится, можно сделать что-нибудь первой.
   Черноволосый незнакомец и его рыжий ази, не отрываясь, глядели, как Ари идет в их сторону. Дядя с темными волосами смотрел так, будто она собиралась ударить его. Кажется, того же боялся и ази.
   У незнакомца были красивые, как у Олли, руки. Он вообще был очень похож на Олли. А все почему-то считали его опасным. Но ведь это не так, удивлялась девочка. И даже знала наверняка, что бояться незнакомца не стоило. Зато она сама могла их здорово испугать.
   Подойдя, она взяла дядю за руку. Никто не осмеливался перечить ей – даже темноволосый незнакомец. Ариана вновь сравнила себя с матерью, свое поведение – с ее поведением по отношению к Нелли.
   Все это очень понравилось девочке.
   – Меня зовут Ари, – представилась она.
   – А меня Джастин, – последовал тихий ответ. Вообще, диалог происходил в напряженной тишине.
   – Я приглашена на вечеринку, – похвасталась Эмори-младшая. – К Валери.
   Опомнясь, Джейн Штрассен подошла, чтобы взять приемную дочь на руки. Тут вперед выступил Грант: положив руку на плечо брату, он заставил того отвернуться.
   Наконец Джейн унесла воспитанницу – что от нее и требовалось.
   – Проклятие, – бросил Грант, едва братья вошли к себе домой. – Не застынь они все столбами, ничего не случилось бы. Ровным счетом ничего. А девчонка все мигом смекнула. И подумала, будто началось какое-то представление.
   – Мне пришлось взглянуть на нее, – выдавил Джастин.
   Но не смог сказать почему. Разве потому, что именно она и была Ари. Но Уоррик-младший не мог поверить в это до самого последнего момента.
   7
   – Спокойной ночи, деточка! – пожелала мать, целуя ее. Вытянув руки, Ари обняла маму и тоже расцеловала.
   Мама вышла, и стало совсем темно. Ари повернулась, устраиваясь поудобнее вместе с любимой куклой. Сегодня она до отвала наелась пирожных, которые обильно запивала пуншем. Закрывая глаза, она неизменно видела перед собою разряженных в блестящие одежды людей. Вспоминала, как Олли принес ей пирожное. И как люди разглядывали ее. Вечеринка у Валери удалась. Там играли на электронном клавесине, там веселились от души, разыгрывая подарки. Ей досталась осыпанная блестками звезда. Валери выиграл мяч. Только жаль было разбитой по оплошности лампы госпожи Шварц.
   В самом деле, Новый год – это здорово!
   – С ней все в порядке? – уже в спальне поинтересовался Олли, расстегивая хозяйке платье. Джейн кивнула. – Госпожа, прошу прощения…
   – Хватит об этом! Больше не тревожься на сей счет. Все так и должно быть, – бросила госпожа Штрассен, и с серебристым платьем было покончено – оно стремительно соскользнуло с плеч хозяйки и приземлилось на спинку стула. Но Олли все еще было не по себе.
   Впрочем, как и самой Джейн – ведь идея, если на то пошло, принадлежала братьям Наям.
   Ольга не слишком щадила дочь даже на публике, повсюду таскала ее за собой, точно бездушный маленький манекен, подвергая наравне с собою всем жизненным тяготам; при таком воспитании чувствительная девочка наверняка сильно страдала.
   А завесу секретности не приподымешь. И потому из всех напряженных моральных климатов подходящим был только ресионский.
   Само Семейство. С его разнообразно-гнусной славой.
   Побольше сахара в девчонкину систему обмена веществ, подвергавшуюся частым перегрузкам, побольше запретов и наставлений, обещаний награды – и, как следствие, укрепление надежды на то, что четырехлетний ребенок получит нужные задатки в нужном объеме.
   Но в глубине души Джейн испытывала отвратительную тоску.
   8
   Запахнув поплотнее пальто – они с Грантом пересекали открытое пространство между жилым и служебным корпусами – Джастин глубже засунул руки в карманы. Несмотря на утреннюю прохладу, шли братья не спеша – в первый день нового года никто никуда не торопился.
   Уоррик-младший остановился у пруда и, наклонившись, принялся кормить рыбок. Рыбы знали его и потому уже ждали, собравшись под приметным лотосом с побуревшими краями. Рыбки прекрасно прижились в расположенном между корпусами пруду, став любимцами ресионской детворы, производили на свет потомство и с явным безразличием относились к тому, что прибыли на Сайтин с другой планеты.
   Здесь – значит здесь. Пожилая белая рыба с оранжевыми пятнами стала брать корм из рук Джастина, когда тот был еще мальчишкой-сорванцом; теперь братья Уоррики приходили к пруду каждый день, поскольку после отъезда отца старались бывать на улице почаще. А уж по утрам они и вовсе обретались здесь постоянно.
   Установленные на крышах и фасадах слуховые тарелки были в состоянии уловить разговоры братьев откуда угодно. Но служба безопасности наверняка предпочитала не утруждать себя лишний раз и потому проверяла положение дел периодическим прослушиванием квартиры двух молодых программистов-дизайнеров, которые уже много лет не причиняли ей никакого беспокойства. Служба безопасности могла устроить им психодопрос в любое время. То, что допросов не было, означало отсутствие интереса к персонам братьев Уорриков. Но тем не менее…