Черри Кэролайн. Сайтин: Измена

   А потому от них требовалось проявить такт по отношению друг к другу и примириться с обстановкой.
   Флориан по-быстрому, как советовала напарница, принял душ – ведь душевая могла очень скоро понадобиться Взрослым; натянув свежее белье, юный ази покинул ванную и тотчас улегся на нижнюю (верхнюю облюбовала Кетлин) койку. Расстояние от двери в ванную до постели паренек преодолел с быстротой молнии, ибо ему неловко было скакать по помещению в одном белье, в то время как напарница успела укрыться одеялом.
   – Кто ложится последним, – донесся сверху голос Кетлин, – гасит свет. Таково мое Правило. Ты не против?
   Не вылезая из постели, Флориан огляделся в поисках выключателя. Никогда прежде молодому ази не приходилось бывать в помещении, где свет не отключался автоматически, в заданное распорядком дня время. И он никогда еще не спал где-либо кроме казармы, где в одном кубрике было расквартировано не менее пятидесяти таких же, как он, мальчишек. Выскользнув из-под одеяла, Флориан подскочил к выключателю, погасил свет и тотчас нырнул обратно, да так, что двухъярусная койка жалобно задрожала.
   Паренек не сразу сообразил, что доставил соседке несколько неприятных мгновений. «Прости», – пробормотал он, поворачиваясь на бок как можно осторожнее. Мысленно юный ази повторял себе, что рядом – незнакомый человек. Возможно, Кетлин действительно семь лет, но ведь она – из службы охраны, а там народ крутой и церемониться не любит. Флориану не хотелось делать глупости и действовать напарнице на нервы. И потому мальчик, присмирев, лежал, глядя во тьму; рядом был чужой человек – худшую ситуацию невозможно вообразить, даже переезд в новый кубрик не может с этим сравниться. Флориану стало зябко – только отчасти потому, что одеяло оказалось чрезмерно тонким и не согревало. Стояла мертвая тишина – только слышно было, как кто-то из Взрослых плескался в душе.
   «Интересно, – вскользь подумал мальчик, – где раньше жила Кетлин?» Вела она себя с убийственным спокойствием. Кто-то успел растолковать ей, что и как должно здесь происходить. А может, она просто оказалась чертовски способной – на все руки. И даже перспектива работы с напарником-мальчишкой ничуть не обеспокоила ее. Кетлин обрадовалась, когда услышала о его умении обходить ловушки. Пареньку хотелось надеяться, что он сумеет оправдать ожидания напарницы. Флориану страшно было даже подумать, что во время преодоления первой же преграды – какого-нибудь дверного проема – их «взорвут».
   Флориан жутко опасался, что преодолевать ловушки придется в темноте – это было труднее всего и подразумевало использование миниатюрного карманного фонарика. Кетлин сообщила, что фонарик легко спрятать в одежде, хотя обычно наставники не возражали против фонариков: работа при свете делает человека идеальной мишенью.
   Кетлин также советовала не шуметь. Присматривайте, что у вас за спиной; старайтесь спокойно делать свое дело; а шум – только подспорье противнику. Конечно, говорила девочка, можно попытаться «достать» противника подобным образом, но все зависит от времени. И от скорости: будут ли они бежать скоростным бегом, либо приманивающим бегом. Условия должны объявить позже.
   Флориан полюбопытствовал: что за приманивающий бег?
   Оказалось – первейшее средство, которым можно «достать» противника.
   Флориан вздохнул с облегчением и заметил, что данный прием сопоставим с расстановкой ловушек. Иногда расставляют парные ловушки: одну уничтожают, вторую – оставляют наседающему противнику. Если противник не способен обнаружить ловушку, ты получаешь дополнительные очки. Иной раз могут заставить преодолевать препятствия сразу, и остается лишь гадать, твоя ли это ловушка, вражеская ли и задержался ли противник возле нее. Здесь лучшим указателем может стать имитация взрыва, но и ей нельзя доверять всецело, ибо противник может намеренно вызвать взрыв и тотчас установить новую ловушку.
   «Так поступать подло», – не выдержала Кетлин, а глаза ее характерно поблескивали. Так поступать хорошо.
   Флориану захотелось «отключиться» и тотчас уснуть: утром предстояли занятия в Комнате; мальчик знал, что нуждается в отдыхе, но заснуть оказалось непросто, ибо голова его была забита вопросами, ответы на которые он не сумел отыскать.
   Занятия в Комнате беспокоили юного ази куда меньше, чем новое место.
   «Для чего им заниматься этим?» – снова и снова мысленно задавался он одним и тем же вопросом. И принимался думать о пистолете на столе, о подозрительно тихой столовой; вспоминал рассказы Кетлин о людях, которых подстреливали во время учебных боев. И Флориану думалось: а туда ли я попал?
   «Никакая это не игра!» – холодно отрезала Кетлин, когда он назвал учения столь незамысловатым словом. Игра – это то, чем занимаются с компьютерами. А тренировки самые что ни на есть настоящие, и там ловчат, как только могут.
   Флориану очень хотелось вернуться в сельхозсектор. Увидеться с лошадью. И покормить поутру жеребенка.
   Но прежде чем испытать подобное удовольствие продолжительностью всего четыре часа, предстояло выдержать испытание в Комнате.
   И начать немедленно.
   Флориан попытался «отключиться». Изо всех сил.
   «Почему мне не крутят обучающую ленту? – неслись в голове шальные мысли. – Почему они не хотят дать мне знать, что делать?
   Почему они не хотят, чтобы я чувствовал себя увереннее?
   Может, Компьютер просто забыл обо мне?»
   10
   Каждую ночь Ари гадала, как далеко успело уйти ее письмо. Письмо шло много месяцев, и столь продолжительный путь навел девочку на мысль, куда именно его отвезли. Конечно, мама и Олли находились на Фаргоне. Узнав точный адрес близких, Ари заметно приободрилась. Разглядывая картинки с видами Фаргоны, юная Эмори представляла, каково там маме и Олли. Как-то дядя Деннис принес буклет, рекламирующий услуги «Ресион-спейс», – помимо прочих, в буклете упоминалось и мамино имя. В буклете оказались и фотографии мест, где она вполне могла теперь работать. Ариана хранила буклет в ящике письменного стола и любила, перелистывая брошюрку, фантазировать, как оказалась бы на Фаргоне. Каждые несколько дней девочка писала матери письма, в которых рассказывала о своем житье-бытье. А дядя Деннис ворчал, что ему приходится собирать их в пакет, дабы потом отправить все скопом бандеролью – отправлять письма по одному было бы ужасно дорого, да к тому же, по словам дяди Денниса, мама ничуть не обидится, получив написанные в разное время послания. Ари порывалась выводить на конвертах в графе «адрес получателя» имена Джейн и Олли, но дядя Деннис отсоветовал: такой адрес смутил бы почтовых служащих, а если письмо будет адресовано только Олли, то маме придется отдать письмо ему, а по закону ази могут получать почту только через Старших. Глупо, конечно, но закон есть закон…
   И потому адрес на конвертах приходилось писать следующим образом:
   «Фаргонская станция, директору «Ресион-спейс», Доктору Джейн Штрассен».
   Адрес Ари писался иначе:
   «Сайтинская станция, почтовый округ 3, управляющему административной территорией «Ресион», Доктору Деннису Наю».
   Ари хотелось ставить на конвертах собственное имя, однако дядя Деннис сказал, что придется подождать: пусть сперва вырастет и обзаведется собственным адресом. Кроме того, добавил он, если письмо отправлено управляющим Ресионом и адресовано директору «Ресион-спейс», то выглядеть оно будет по-деловому и окажется у мамы на столе без всякой задержки.
   Довод показался Ари очень убедительным.
   Но любопытную девчонку интересовало буквально все. Она осаждала Ная бесконечными вопросами: например, отчего на письмах требовалось писать «Сайтинская станция», в то время как они жили на Сайтине. Деннис пояснил, что почта на пути к планетам все равно проходит через станции – если, к примеру, требуется написать письмо землянину, в адресе все равно указывается Солнечная станция. А поскольку там имеются и другие планеты вроде Марса и Луны, то следует указать название нужной планеты, а затем – название страны адресата.
   Дядя Деннис пытался объяснить, что такое «страна» и с чего все началось. Оттого-то он и вручил однажды воспитаннице обучающую ленту под названием «История Земли». Ари восприняла обучающую ленту, и теперь ей захотелось повторить это. Обучающая лента содержала множество странных иллюстраций, некоторые из них показались девочке устрашающими. Но она особенно не пугалась, зная, что это всего лишь обучающая лента.
   Молодая Эмори ходила на сеансы учебного программирования. На этой неделе она изучала биологию, ботанику, каллиграфию, историю и основы гражданского права. И сдала экзамены на «отлично», за что получила от дяди Денниса подарок – объемное изображение птицы с Земли. Подарок оказался занимательным: повернешь картинку – птица расправляет крылья, повернешь под другим углом – и вовсе вспархивает. Голографию также сработали на Земле, а дядя Жиро купил ее в Новгороде.
   Но заниматься в игровой школе девочке оставалось только с Нелли. Было ужасно скучно качаться на качелях и лазать по замысловатым металлическим конструкциям, видя рядом лишь Нелли – нянька только и делала, что всего боялась и беспокоилась об Ари. В конце концов девочка объявила Деннису Наю, что в состоянии посещать учебное программирование сама – как и библиотеку, ибо ее всюду знали и потому опасаться было нечего.
   Закончив очередной сеанс учебного программирования, юная Эмори не торопилась домой, всячески растягивая обратный путь. Иногда Ари останавливалась покормить рыбок – поодаль у входа стоял охранник, и потому дядя Деннис позволил ей заниматься с рыбами. Сегодня же юная Эмори пошла по тоннелю – вчера ночью была буря, и теперь в течение нескольких суток на улицу нельзя было носа показать.
   Ари шла и вспоминала, как когда-то шла здесь с мамочкой – та торопилась на встречу с господином Петерсоном. Нужно было еще ехать на лифте. Господин Петерсон оказался скучным, точно Сили, но зато в том же коридоре находился кабинет Джастина.
   Девочка вдруг подумала, что Джастин, несомненно, заслуживает интереса. Возможно, он даже поздоровается. К тому времени Пропало уже столько народу, что Ариане было даже любопытно ходить и проверять, все ли старые знакомые на месте. Если все оказывалось по-старому, девочка ощущала прилив уверенности. Оттого-то она не упустила возможность заглянуть в один из знакомых уголков.
   Поднявшись на лифте на нужный этаж, юная Эмори зашагала по металлическим полоскам (что само по себе оказалось приятно), вспоминая, как давным-давно, когда мама задержалась в одном из кабинетов, она так же шла по коридору. Ощутив внезапную грусть, девочка сошла с полос и зашагала по центру коридора.
   Дверь в кабинет Джастина оказалась открытой. Как и в прошлый раз, в кабинете царил беспорядок. Увидев братьев Уорриков, Ари несказанно обрадовалась.
   – Привет! – бросила она с ходу.
   Уоррики разом воззрились на нее. Однако девочке было чрезвычайно приятно видеть старых знакомых. И еще Ариане хотелось надеяться, что и хозяева кабинета рады ей. В Ресионе с ней вообще мало кто разговаривал – кроме сотрудников дяди Денниса.
   А вот поздороваться они так и не поздоровались. Поднявшись, Джастин недружелюбно взглянул на нее.
   Тотчас Ари стало одиноко. Ужасно одиноко. «Как поживаете?» – пробормотала она – а что еще она могла сказать, переступив порог?
   – Где твоя нянька?
   – Нелли дома, – отозвалась девочка (она уже с легкостью именовала квартиру Денниса Ная «домом»). – Можно войти?
   – Ари, мы работаем. Мы с Грантом заняты делом.
   – Все работают, – пожаловалась гостья. – Здравствуй, Грант!
   – Привет, Ари, – отозвался ази.
   – Мама улетела на Фаргону, – сообщила молодая Эмори на всякий случай – вдруг они не знали?
   – Жаль, – обронил Джастин.
   – Собираюсь улететь на Фаргону и жить с мамой.
   Джастин вдруг скорчил смешную гримасу. Ну просто уморительную. А Грант по-прежнему не сводил с нее глаз. Ари стало не по себе: она угадала, что братья расстроились, хоть и не поняла отчего. Присев, гостья огляделась, отчаянно пытаясь сообразить, что не так. А затем ей и вовсе стало страшно.
   – Ари, – начал Джастин, – ты ведь знаешь, что тебе нельзя здесь появляться.
   – Хожу, где хочу. Дядя Деннис не запрещает.
   – Он так и сказал?
   – Джастин! – одернул брата Грант. После чего мягко поинтересовался: – Ари, кто тебя сюда привел?
   – Никто – сама пришла. С занятий по программированию. Смотрю подробные обучающие ленты.
   – Вот и замечательно, – подхватил Джастин. – Слушай, Ари, готов поспорить, что тебе пора домой!
   – Вовсе нет! – вскинула голову девочка. – Дядя Деннис возвращается поздно, а Нелли будет держать язык за зубами. – Несмотря на показную бодрость, Ари было очень не по себе. И вовсе не из-за недружелюбия хозяев. И не из-за злости. Ариана все гадала, в чем дело, но Грант явно беспокоился за Джастина, а тот тоже переживал – по поводу ее прихода.
   «К черту их!» – сказала бы мама. Имея в виду под «ними» все, из-за чего загорался сыр-бор.
   – Ухожу, – пообещала Ари.
   Но на следующий день явилась снова: проскользнув вдоль стенки, заглянула на мгновение в кабинет и, перед тем как спрятаться, бросила: «Привет!»
   Приветствие здорово напугало братьев. Рассмеявшись, юная Эмори вошла в кабинет и еще раз дружелюбно бросила: «Привет!»
   – Ари, Бога ради – иди домой!
   Многообещающее начало: Джастин разозлился, точно мама в определенные моменты. Здесь несомненно крылась забава. Но ни Джастин, ни Грант явно не желали скандала. Тем не менее, Ари, что называется, «достала» обоих, и теперь они собирались накричать на нее.
   – Сегодня занималась с компьютерами, – сообщила незваная гостья. – И теперь могу написать обучающую ленту.
   – Великолепно, Ари. Отправляйся домой!
   Девочка прыснула со смеху. Подбоченившись, она на миг вспомнила, что это неприлично. И похвасталась:
   – А дядя Деннис купил аквариум – я уже завела гуппи. Одна рыбка даже беременна.
   – Отлично, Ари. Иди домой.
   – Могу принести несколько мальков вам.
   – Ари, уходи к себе.
   – А еще у меня есть голограмма с птицей. Птица летает понарошку. – В подтверждение своих слов девочка извлекла из кармана дядин подарок и продемонстрировала его. – Видали?
   – Занимательно. Пожалуйста, иди домой.
   – Готова поспорить: такой у вас нет.
   – Верно, нет. Ари, прошу…
   – Почему вы меня гоните?
   – Потому что твой дядюшка разозлится.
   – Не разозлится – ему ничего не говорят.
   – Ари, – подал голос Грант.
   Юная Эмори переключила внимание на ази.
   – Ты ведь не хочешь, чтобы мы позвонили твоему дяде, верно?
   Конечно, она этого не хотела. Но вести себя так было некрасиво. Ари нахмурилась, глядя на Гранта.
   – Ариана, – вторил Джастин, – ну, пожалуйста…
   Молодой человек чуточку смягчился, а гостья уже не знала, как изворачиваться дальше. И потому, повернувшись, вышла из кабинета, а уже из коридора улыбнулась Джастину.
   И решила, что Джастин стал для нее кем-то вроде друга. Тайного друга. А потому не стоило сердить его. И Гранта тоже. Девочка решила просто заглядывать сюда каждый день на минутку.
   Но, явившись на следующий день, Ариана обнаружила, что дверь на замке.
   Юная Эмори встревожилась. Поразмыслив, девочка решила, что Уоррики либо сумели определить время, когда она придет, либо Пропали по-настоящему.
   Дабы проверить догадки, Ари заглянула в кабинет на следующее утро по дороге на программирование. И застала там братьев.
   – Привет! – звонко воскликнула она, опять напугав их.
   Угадав, что оба просто кипят от злости, Ари не стала дразнить их слишком долго. И, попрощавшись, отправилась по своим делам.
   С того дня юная Эмори не давала Уоррикам проходу. Как только в аквариуме народились мальки гуппи, Ари отсадила нескольких в банку и понесла братьям. Джастин опять смягчился и пообещал заботиться о рыбках.
   Но, сняв с банки крышку, Ариана обнаружила, что гуппи мертвы. И ужасно расстроилась.
   – Кажется, они пробыли в банке слишком долго, – грустно вздохнула девочка.
   – Думаю, так и есть, – согласился Джастин. Ари обратила внимание на то, что облокотившись на стол рядом с Джастином, могла уловить исходивший от него приятный запах – совсем как от Олли. – Ари, жаль, что так получилось…
   Сочувствие – это уже совсем хорошо! Джастин впервые стал самим собою. Тут подошел Грант, посмотрел, в чем дело, и тоже выразил сожаление.
   Грант убрал банку с дохлыми мальками. А Джастин сказал что-то вроде того, что смерть иногда напоминает о себе.
   – Принесу вам еще, – пообещала девочка. Ей нравилось бывать здесь. Она много думала о кабинете и его хозяевах. Когда Ари оперлась о стол Джастина, она вдруг поняла, что того покинуло неприятное чувство. Теперь он был просто Джастин Уоррик. И, похлопав ее по плечу, Джастин посоветовал уйти.
   Давно уже Джастин не выказывал такого дружелюбия. Выходит, прикинула юная Эмори, чаша весов стала клониться в ее сторону. Она подумала, что с Уорриком наверняка приятно поговорить. Тем не менее, успех не вскружил девчонке голову – она не собиралась разрушать все одним неверным маневром. Во всяком случае, в отношениях с братьями Уорриками. Джастина она уже считала другом. И решила, что как только мама пришлет приглашение, она спросит братьев, нет ли у них желания улететь вместе с нею и Нелли.
   По расчетам Ари, к тому времени у нее будет свой штат сотрудников и потому она спокойно улетит на корабле, ибо Джастин все-таки КВ и вдобавок взрослый, так что с ним можно запросто добраться до Фаргоны – он знает, что к чему.
   Ари вспомнила: скоро день ее рождения. Она не пожелала устраивать даже детский утренник, решив ограничиться подарками.
   Но и предстоящее торжество не доставляло нужной радости. До сегодняшнего дня.
   Девочка летела по коридору, точно на крыльях, скользя по вделанной в пол металлической полосе. Войдя в лифт, она воспользовалась магнитной карточкой Нелли.
   Ибо знала, как профессионально работает служба безопасности.
   11
   – Идиот! – заорал Янни, в гневе швыряя бумаги в Джастина. Уоррик-младший ошеломленно застыл. Вокруг медленно опускались на ковер листы его последнего личного проекта. – Идиот! Чего ты добиваешься? Мы идем тебе навстречу, из кожи лезем, лишь бы помочь. Я теряю время, отсиживаю задницу в казенном кресле, пытаясь доказать упрямому молокососу, что принесенное им дерьмо – никакой не блестящий проект по изучению молодого поколения, а самое натуральное дерьмо. Твоя Ариана Эмори, будь она жива, просто сказала бы нечто вроде «Спасибо, детка, но мы это уже пробовали!», после чего тебе пришлось бы забыть свою пачкотню. Неужели непонятно, что в тебе ее интересовало только молодое тельце да еще, пожалуй, возможность влиять на прыткого папеньку? Унеси прочь эту мерзость! Убирайся к себе, но смотри, чтобы ребенок там не появлялся, понял?
   Каждое слово Янни убивало Джастина наповал. Юношу словно разрывало на части: ему то хотелось собственными руками растерзать Янни, то удостовериться в том, что кошмар уже закончился, что злости какой-то сопливой девчонки хватило, чтобы погубить его, Джордана и Гранта.
   Однако в конце концов словоизвержение Янни прекратилось, и жизнь внезапно показалась Джастину не столь страшной. В конце концов выволочка у Янни – еще не конец света.
   Впрочем, с таким же успехом можно было утверждать обратное.
   – Что она сказала? – поинтересовался молодой человек. – Так что она сказала обо всем этом? Девочка притащила мне банку с рыбами. Мне что – следовало вышвырнуть ее вон? Я пытался.
   – Убирайся!
   – Что она сказала?
   – Попросила своего дядюшку Денниса пригласить тебя к ней на чертов день рождения. Вот и все. Все. Сынок, ты попал. Попал по-крупному. Кажется, она к вам зачастила. Есть подозрения, что она наловчилась обходить посты охраны по верхнему этажу, пользуясь для проезда в лифте магнитной карточкой своей ази. И еще полагают, что ты ей очень по душе, сынок. Послушай, кем ты себя возомнил?
   – Это что – психовоздействие? Так вас понимать? Наверное, Деннис попросил вас провести психовоздействие и посмотреть, что получится.
   – Почему ты не доложил?
   – Вообще-то у меня есть несколько причин, разве не так? – Юноша затаил дыхание; собравшись с духом, он посмотрел на Шварца в упор. – Девчонка одурачила вашу службу охраны. Откуда мне знать, что наша доблестная служба охраны не в состоянии уследить за семилетним ребенком? Не собираюсь третировать ее. Увольте от грубостей. Даже не просите. Я не намерен звонить Деннису Наю и докладывать, что его подопечная в очередной раз потерялась. Если нужно, чтобы ребенок ясно представлял себе, чего от него хотят, так и скажите: к Джастину Уоррику – ни ногой. Повторяю – не перегибайте палку. Деннис потребовал: быть вежливым с Арианой, не подавать виду, по возможности избегать встреч с нею. Черт побери, вы хоть знаете, что я просто стал запирать кабинет в то время, когда она должна возвращаться с занятий по программированию? Что еще мне оставалось?
   – Мог бы и сообщить!
   – И снова навлечь на себя неприятности? Снова подвергнуться допросу с использованием нечестных приемов? Я всего лишь выполнял приказания. И думал, будто мой кабинет прослушивается. Считал, что служба безопасности в курсе девчонкиных прогулок. Мне казалось, вам известно каждое мое слово – хотя ничего такого я не говорил. Ничего, Янни, кроме разве что «Ари, иди домой. Отправляйся к себе, Ариана. Ступай к дяде, Арианочка». В конце концов я просто «достал» ее – налицо типично детское стремление подразнить старшего. Она ведет себя, как обычная хулиганка. Бога ради, не делайте из мухи слона – рано или поздно все прояснится; сами посудите, какой смысл просить вас остыть и в то же время потакать девчонке в ее дурацких шалостях? Она ведь просчитала вас всех. И угадала внимание, которым вы ее окружили. Я абсолютно уверен, что так и есть, и мне стоит больших трудов не дать ей расколоть меня на вторую-третью минуту после того, как она является ко мне в кабинет со своим «привет». А вы с Деннисом совсем уж переполошились, раз взялись за меня. Оставьте ее в покое! Пусть все идет своим чередом. Или, может, вы как раз и добиваетесь, чтобы грянул гром? – Уоррик-младший на мгновение умолк, дабы набрать в легкие новую порцию воздуха. Янни смотрел на него взглядом, от которого вполне могли зашевелиться волосы на голове. – Может, вы все нарочно подстроили? И подсылаете девчонку ко мне?
   – Ты параноик.
   – Подмечено точно. Попали в яблочко, Янни. Чего вы от меня хотите?
   – Убирайся, убирайся вон! Я избавил тебя от неприятностей, спас от начальства. Все утро я расхваливал тебя, как мог, да и Петрос весь день прикрывал твою задницу. Ты не ошибся – это действительно психовоздействие, и ты провалил испытание. Я тебе не верю. Не верю ни на грамм. Берегись – ты идешь по скользкой дорожке. Запомни: если девочка снова заявится к вам, немедленно выпроваживай ее и тотчас звони Деннису.
   – А как быть с Джорданом?
   – Ага, выклянчиваешь послабления.
   – Так что насчет Джордана?
   – Не слышал, чтобы кто-то собирался запретить вам и дальше общаться по телефону. Но, сынок, ты играешь с огнем. Смотри, когда-нибудь доиграешься!
   – Что вы напишете в докладе?
   – Напишу, что ребенок для тебя – не просто ребенок. Ты явно настроен по отношению к ней враждебно.
   – Не по отношению к ребенку, а по отношению к мерзостям, Янни, которые вы проделываете над нею, по отношению к проклятой обучающей ленте, ко всему поганому проекту, который вы затеяли. Вы просто сведете девочку с ума, накачивая разной дрянью и отгоняя от нее людей. В вас не осталось ничего человеческого.
   – А ты, парень, лишился профессиональных перспектив. Именно лишился. Да еще усугубляешь свою и без того непростую ситуацию. Сынок, ты просто истолковываешь происходящее на свой лад, а не наблюдаешь, не анализируешь, ты растерял объективность, тебя отстранили от участия в проекте. Пока не приведешь мысли в порядок, можешь ко мне не приходить. Все, убирайся! И не отнимай у меня время своими сумасбродными затеями – сначала реши главную проблему. Ступай!
   – Ума не приложу, что еще я мог сказать.
   Джастина трясло. Уоррика-младшего била крупная дрожь. Грант подошел к дивану и протянул брату стакан. Кубики льда звонко постукивали о стенки стакана. Джастин сделал большой глоток, а Грант опустился рядом, сжимая в руках грифельную доску.
   – Обожди несколько дней. Янни рвет и мечет, но скоро успокоится.
   Джастин покачал головой. После чего беспомощно взмахнул стаканом, разглядывая собственную руку, пока выпитое виски начинало будоражить кровь, а проглоченный холод – терзать желудок.
   – Возможно, – наконец пробормотал юноша, – Янни прав. Возможно, я действительно такой, каким он меня называет, – заурядный конструктор, возомнивший о себе невесть что.
   – Это не так.
   – Янни не оставил камня на камне от двух моих последних моделей. И, черт возьми, оказался прав – модели были нежизнеспособные, ази просто кончали бы с собой.