Страница:
Отдышавшись, мальчик зашагал к СХ-100. Ему уже приходилось бывать в этих местах. И потому он уже видел вольеры. Здешний запах нравился Флориану. То был настоящий запах сельхозсектора, и этим все сказано.
Судя по фасаду, цель похода Флориана размещалась именно здесь. Все было выкрашено в белый цвет, и, разумеется, имелась герметичная дверь. Все это Флориан уже знал из пройденного курса. Подойдя к двери, юный ази надавил на ручку и переступил порог, тотчас оказавшись в приемной; сбоку виднелась стойка, к которой требовалось подойти.
В последнее время мальчик мог даже прислоняться к стойке – но только слегка, ибо не дорос до других ази. Правда, Флориан не был самым низкорослым. Паренек терпеливо ждал, пока Сотрудница завершит свои дела и уделит ему внимание.
– Я – Флориан AF-9979, – отрапортовал он, протягивая красную записку. – Я получил Назначение сюда.
Учтиво кивнув, девушка взяла записку. Мальчик напряженно застыл, облизывая пересохшие губы и не смея шелохнуться, пока Сотрудница вставляла записку в считывающее устройство.
– Все верно, – наконец сообщила девушка. – Вы разбираетесь в здешних цветах?
– Да, – без колебаний выпалил Флориан.
И не стал задавать вопросы – она, как-никак, была Сотрудницей, занятой собственной Работой, да и сама наверняка так ответила бы. Даже если что-то оставалось непонятным, следовало дождаться, пока Сотрудница освободится, и лишь тогда спрашивать. Только так можно было помочь людям избежать ошибок. И избежать Промахов со своей стороны. Кто-кто, а Флориан знал это назубок.
Пальцы девушки проворно забегали по клавиатуре; она что-то напечатала, после чего машина выплюнула карточку, к которой присовокупила крохотный кусочек пластика. Флориан внимательно наблюдал за всем, млея от волнения, ибо знал: кусочек пластика – не что иное, как магнитная карточка, и она наверняка предназначалась для него, поскольку Сотрудница занималась его Делом.
Наконец девушка положила документы перед юным ази и наклонилась, дабы прояснить оставшиеся детали; Флориан приподнялся на цыпочки и беспрестанно вертел головой, когда ему указывали в ту или иную сторону, сопровождая все подробными пояснениями.
– Здесь указано ваше имя. А это – ваш цвет. Вот магнитная карточка, пристегнете ее к карману. Во что бы вы ни переодевались, карточка всегда должна быть пристегнута к карману. Это очень важно. Если потеряете – немедленно обращайтесь к нам.
– Ясно, – молвил Флориан. Объяснения Сотрудницы совпадали с тем, что внушала обучающая лента.
– Вопросы есть?
– Нет, спасибо.
– Спасибо вам, Флориан.
Легкий поклон. Поворот, шаг к двери, выход на дорожку, теперь все внимание – на угол здания, где висит цветовая карта; впрочем, Флориан смог прочесть слова на карточке и здании самостоятельно.
Теперь дальше, но только шагом. Ведь он теперь занят Делом. Его цвет – синий; внутри синего контура – белый, а в нем, в свою очередь, – зеленый. А потому Флориан направился в сторону синей зоны и шел до расположенной внутри нее белой подзоны. Обозначения безошибочно подсказывали дорогу. Флориан волновался все сильнее, смекнув, что начались ряды вольеров. Наконец на перекрестке посыпанных гравием дорожек показался зеленый щит; сообразуясь с обозначенной на щите схемой, мальчик добрался до выкрашенного в зеленый цвет здания, на котором имелось обозначение – «СХ-899». Флориан окончательно убедился в том, что не ошибся.
Сбоку здание походило на склад. Флориан обратился к работавшему здесь ази с вопросом, где найти Наставника, и ази указал на дюжего лысого мужчину, оживленно беседовавшего с кем-то за дверью. Флориан прошел в указанном направлении и скромно остановился в сторонке, дожидаясь, пока Наставник освободится.
– Флориан, – молвил Наставник, мельком глянув на карточку, – так-так. – После чего осмотрел его с головы до ног и позвал ази по имени Энди, который должен был ввести Флориана в курс дела.
Но Флориан и так все знал, ибо прокрутил соответствующую обучающую ленту. От него требовалось кормить цыплят, менять им воду и замерять температуру в инкубаторе и в боксе для маленьких поросят. Мальчик сознавал, насколько ответственную работу ему поручили.
– Ты очень молод, – заметил Энди, – но вроде все понимаешь.
– Да, – подтвердил Флориан, ибо придерживался того же мнения. А потому Энди позволил новому коллеге продемонстрировать свою подготовленность к работе: юный ази рассказывал, сколько корма должен задавать птице, какие отметки делать в журнале наблюдения, с какой периодичностью менять воду и как вести себя, дабы не испугать цыплят, чтобы те, чего доброго, не передавили друг друга. Мальчику нравилось наблюдать за цыплятами, напоминавшими желтую пушистую волну, перекатывавшуюся туда-сюда; нравилось возиться с задорно визжавшими поросятами. Но поросятам нельзя было давать волю: улучив момент, они могли собраться вокруг человека и сбить его с ног. Потому-то к ним всегда нужно было входить с палкой.
Флориан старался изо всех сил, и Энди не мог нахвалиться на нового работника, отчего мальчик чувствовал себя счастливым, как никогда.
Юный ази носил ведра, выливал из поилок несвежую воду, и как-то Энди позволил ему взять на руки поросенка, поскольку за остальными мог присмотреть и сам. Свинка отчаянно барахталась, вырывалась и визжала, то и дело ударяя мальчика крошечными копытцами, и в конце концов сумела освободиться. Флориан веселился от души, все это время пытаясь защититься от ударов перепуганного поросенка; хохотал и Энди – он даже обмолвился, что позже научит помощника обращаться с поросятами правильно.
И тем не менее все было прекрасно. В руках Флориана билось живое, теплое существо, хотя он знал, что свиней разводят для еды и для производства других свиней и потому никогда не следовало забывать об этом и думать о свиньях, как о людях.
Отряхнувшись, Флориан, чтобы отдышаться, прислонился к несущему брусу забора, начинавшегося у стены сарая.
Случайно заглянув в какой-то вольер, Флориан увидел странное животное. Ничего подобного он еще не встречал; зверь был настолько грациозен, что юный ази застыл, разинув рот и широко раскрыв глаза. Невиданное существо было гнедой масти, точно корова, но шкура лоснилась; особенно бросались в глаза длинные крепкие ноги, двигавшиеся не так, как у известных Флориану животных. Мальчик даже подумал, что животное не просто ходило, а шагало. Походка у зверя была такой, как если бы он не просто передвигался, а играл сам с собою в какую-то игру.
– Кто это? – пробормотал Флориан, заслышав шаги Энди. – Что это за существо?
– СХОЗ-894X, – пояснил Энди. – Называется лошадь. У нас на планете никогда еще не жили лошади. Эта – первая.
2
Ари очень нравилось ходить в игровую школу. Каждый день детей там выводили на улицу, так что можно было всласть повозиться в песочнице. Особенно по душе ей была возможность расхаживать по песку босиком и строить в песочнице дороги. По этим дорогам Томми, Эми, Сэм или Рене пускали потом грузовички. Иногда ребята представляли, будто автомобили в пути застигла буря, и тогда игрушечные рабочие-спасатели пробивались на выручку автоколоннам. Иногда вместо бурь на дороги обрушивались воображаемые платитеры, разрушавшие покрытие, – и дети самозабвенно восстанавливали уничтоженное платитерами. Такие игры затевал обычно Сэм; его мама работала инженером, и потому Сэм знал о платитерах едва ли не все. Ариана тоже обращалась к своей матери, изредка проверяя достоверность слов Сэма, и мама все подтверждала. Еще бы: мамочка своими глазами видела платитер – громадных, точно диван из гостиной. А на западе, добавляла мама, водились и более крупные платитеры, размером с грузовик. Та же, которую изображали дети, была среднего размера, зато отвратительная. Ари очень нравилось исполнять в играх роль платитеры – ведь тогда можно было крушить дороги и стены, подкапываться под песочные замки, которые потрясающе красиво обрушивались.
Хватая игрушечную платитеру, юная Эмори самозабвенно подводила ее под очередное сооружение, поднимая тучи песку, летевшего во все стороны. «Осторожно, – предупреждала она Сэма и Эми, – платитера подкрадывается!» Правда, Эми оказалась невыразимо скучной – она только тем и занималась, что возводила из песка дом. Надо сказать, усердие Эми в какой-то степени принесло плоды – она выстроила внушительное сооружение, проделала в нем массу окон и дверей, но продолжала мудрить над новыми излишествами. Однако веселье иссякло; когда Сэм возвел на крыше домика Эми башню, девочка просто сшибла ее рукой и велела проложить дорогу прямо к двери, объясняя, что дом строит ОНА и ЕЕ дому не нужны башни. Эми взяла совок и принялась прокапывать в выстроенном доме комнаты, куда затем поместила разные игрушки из пластика, так что вскоре можно было видеть внутреннее убранство дома. Перед домом Эми соорудила высокую стену, в которой проделала арку для дороги. Все это время Сэм и Ариана вынуждены были скучать в сторонке, дожидаясь, пока Эми завершит строительство. В конце концов молодой Эмори наскучило безделье. Оценив труды подруги, она оглядела стену и решила, что именно в этом месте разрушение будет выглядеть особенно грандиозно. «Берегись!» – крикнула девочка, хватая игрушечную платитеру.
– Не надо! – во весь голос завопила Эми.
Но рука Арианы с зажатой в ней игрушечной платитерой неудержимо приближалась к стене. Бух! Стены как не бывало. Влажный песок приятно защекотал кожу, но рука двигалась дальше: юная Эмори хорошо знала, что платитеры никогда не останавливаются на полпути. Пусть даже Эми схватила ее за руку, мешая довершить начатое.
На помощь Ариане подоспел Сэм. Так что покончено было не только со злополучной стеной, но и со всем домом.
Эми громко зарыдала и толкнула Ариану. Ари ответила тем же. Тотчас к месту событий подоспела Федра. Она велела прекратить потасовку и немедленно зайти в класс.
Но ведь было еще так рано!
В общем, во всем оказалась виновата Эми Карнат.
На следующий день Эми не появилась в песочнице. Такая судьба постигала всех, с кем ссорилась Ари. Юная Эмори переживала по поводу случившегося: стоило ей поссориться с кем-то, как человека тотчас отсылали неизвестно куда, так что видеть недавних врагов Ари могла только по праздникам. Такая судьба постигла Томми, Ангела, Джерри и Кейт – все они исчезли и уже не могли играть с Ари. А потому на следующий день, убедившись в отсутствии Эми, юная Эмори впала в хандру и, надувшись, сказала Федре, что вновь хочет видеть Эми рядом.
– Если не будете больше драться, – отозвалась нянька, – я попрошу госпожу.
Так Эми вернулась. Но после памятного дня держалась она очень странно. Даже Сэм стал другим. Стоило Ари начать делать что-то по-своему, как еще недавно своевольные ребятишки послушно соглашались с ее решениями.
Но это совсем не радовало Ариану. И она стала дразнить товарищей. Воровала у Сэма игрушечные грузовики, то и дело опрокидывала их – увы, Сэм не протестовал. Он просто отстранялся и хмурился, а вид у него был очень несчастный. Тогда юная Эмори разносила возводимые Эми домики – но, как ни странно, та тоже, хоть и надувала губы, предпочитала не спорить.
Ари испытывала разочарование.
Сэм вновь расставлял автомобильчики по местам, приговаривая, что приводит все в порядок после аварии. Вот это было совсем другое дело! Ари тоже принималась за игру, помогая расставлять машинки. Но Эми продолжала дуться, и Ариана направила на злюку один из грузовичков. «Не надо! – прошипела та. – Не надо!»
Вконец раздосадованная Эмори ударила подружку игрушкой. Та отпрянула назад, после чего обе поднялись. Эми толкнула обидчицу.
В ответ Ариана тоже толкнула ее, да еще ударила ногой. Эми не осталась в долгу. Разумеется, молодая Эмори не могла сдержаться. Недавние подруги осыпали друг друга ударами, пока в схватку не вмешалась Федра. Нянька сграбастала Ари в охапку. Эми ревела в три ручья, а распаленная юная Эмори лягнула противницу еще несколько раз, прежде чем Федра оттащила ее и драка завершилась.
Ошалевший Сэм все это время стоял рядом.
– Эми была дочкой, – пояснила Ариана, когда вечером мама поинтересовалась, за что она ударила подружку.
– Эми не вернется к тебе, – заявила мама. – Не вернется, если ты и дальше будешь размахивать кулаками.
Девочка тотчас пообещала, что драк больше не будет. Хотя вовсе не была уверена на сей счет.
Через несколько дней Эми все-таки появилась. Однако ни разу не улыбнулась и держалась на отшибе, а потому играть с ней было неинтересно. Она не желала разговаривать даже когда Сэм всячески старался ее задобрить.
Потому-то Ари в конце концов потеряла терпение и вновь ударила молодую Карнат несколько раз подряд. На сей раз Сэм попытался вступиться за Эми. Тотчас подоспела Федра – схватив Ариану за руку, она объяснила драчунье, что та неправа, и велела играть в одиночестве.
Юная Эмори послушалась. Завладев грейдером, она сердито принялась прокладывать дороги. В конце концов Сэм подошел и принялся возить по этим дорогам свои автомобильчики, но Ариана все еще дулась. Эми же просто хныкала, усевшись в противоположном углу песочницы. Именно хныкала – это словечко Ари узнала от матери. Эми вообще не хотела больше играть. Ком подступил и к горлу Ари, но она чувствовала себя достаточно взрослой, чтобы не расплакаться. Все это время она отчаянно ненавидела хныканье подруги – оно только раздражало и совсем не располагало к играм. Да и Сэм был мрачен.
После этого случая Эми появлялась в песочнице не слишком часто. А когда появлялась, то играла отдельно. Как-то Ари даже сильно стукнула ее по спине…
Федра тотчас взяла Эми за руку и отвела в класс.
Ари подошла к Сэму и села рядом. Валери тоже редко бывал в песочнице. Пит и вовсе не заглядывал. Именно к этим ребятами юная Эмори была привязана более всего. Из всей компании остался только Сэм; но Сэм – это всего лишь Сэм, мальчишка с широким невыразительным лицом. Сэм был ничего, но он почти не разговаривал – разве что о платитерах и грузовиках. Но Ариана все равно привязалась к нему. Хотя и лишилась всего остального. Однако хорошо известно: любимое больше остального рано или поздно теряется.
Скучала она не по Эми, а по Валери. Госпожу Шварц перевели к новому месту работы, так что Валери отправился с нею. Перед отъездом Ари навестила друга и полюбопытствовала, сможет ли он навещать ее. Тот ответил утвердительно. А мамочка заявила, будто Валери «слишком долго лететь». Поэтому девочка поняла: Валери потерян навсегда. И очень рассердилась на Валери из-за отъезда, хотя он и не был ни в чем виноват. Перед отлетом Валери подарил Ари игрушечный космический корабль с красными огнями – до того жаль ему было расставаться с подружкой. Однако мама велела вернуть игрушку, и Ари оставалось только подчиниться, а потом они попрощались со Шварцами и ушли.
Юная Эмори не знала, в чем дело, хотя они с Валери плакали. А госпожа Шварц разозлилась на нее; Ари безошибочно это поняла, хотя внешне мама Валери была к ней очень добра и все повторяла, будто станет скучать по «Арианочке».
Затем мама отвела Ари домой – девочка плакала, пока не уснула. Между прочим, даже мама была чем-то разгневана и приказала прекратить плакать. Ослушаться Ари не могла, хотя спокойствие оказалось недолгим; она продолжала хныкать еще много дней. Мама неизменно приказывала замолчать, и юная Эмори подчинялась, ибо Джейн сердилась да и обстановка складывалась напряженная – именно напряженная, как отмечала сама виновница происшедшего. Все было просто ужасно. Так Ари окончательно убедилась в том, что действует матери на нервы.
Иногда девочку начинали мучить приступы необъяснимого страха.
Ей было искренне жаль, что с Эми все получилось так некрасиво, а потому она старалась вести себя хорошо по отношению к Сэму и Томми, когда тот приходил, хотя юная Эмори была уверена, что снова поколотит Эми, как только та объявится в песочнице.
Она могла подраться с Сэмом и Томми, но тогда и вовсе стало бы не с кем играть. Вот и Федра предупредила, что нужно держаться с другими детьми хорошо, ибо в противном случае Ари может остаться без друзей.
3
– Вот это и есть та самая Комната, – сообщил Инструктор.
– Да, господин, – отозвалась Кетлин, испытывая одновременно волнение и беспокойство. О Комнате ей приходилось слышать от Старших. Юная ази слышала также о разных странных явлениях, происходивших в Комнате, – внезапных включениях и отключениях света, о воде на полу и тому подобном. Но Инструктору всегда принадлежало Истинное Слово. Именно Инструктор только что распорядился быстро преодолеть тоннель.
– Готова?
– Да, господин.
Отворилась дверь, и взору Кетлин предстал узкий закуток, в конце которого виднелась еще дверь. Входная дверь тотчас захлопнулась за спиной девочки. Свет погас.
Распахнулась дверь в глубине – оттуда повеяло сырым холодным воздухом. И еще здесь была отличная акустика.
Кетлин шевельнулась, пытаясь понять, где начинался тоннель и не вошла ли она уже в него.
– Стоять! – приказал резкий голос. Тотчас на темной стене вспыхнула и расплылась алая точка.
Это был выстрел – все давно знакомое и изученное. Тело само знало, как действовать; отскочив в сторону, ази вознамерилась откатиться и подыскать укрытие, однако пол вдруг провалился, и Кетлин продолжала катиться по наклонной, пока не плюхнулась в холодную воду.
Побарахтавшись, юная ази сумела справиться с растерянностью и тотчас поднялась – оказалось, воды было по колено. Тем не менее успокаиваться было рано; одно из золотых правил гласило: «не верь тому, что безопасно». Ведь кто-то стрелял; а потому следовало отбежать подальше и найти укрытие.
Но Инструктор отдал команду: «Преодолеть тоннель, как можно быстрее!»
Вскочив, курсантка метнулась дальше и, добежав до стены, стала пробираться на ощупь, пытаясь выбраться на сушу. Настил под ее башмаками ходил ходуном. Шум стоял страшный. По-прежнему было темно, и Кетлин смекнула, что таинственный враг без труда разглядит во мраке ее светлые кожу и волосы. Девочка не знала, что лучше: пробираться крадучись или бежать, но вдруг вспомнила, что Инструктор велел проделать все быстро.
Кетлин тотчас сорвалась на бег, вытянув правую руку в сторону, дабы кончиками пальцев чувствовать, здесь ли еще стена, и не терять ориентацию в пространстве. Вторую руку она вытянула вперед, чтобы не удариться обо что-нибудь в темноте.
Тоннель свернул. В какой-то момент испытуемой пришлось преодолеть бетонный барьер, после чего она понеслась дальше – по-прежнему во мраке.
«Что-то…» – только и успела подумать Кетлин, но было поздно – она угодила в Засаду.
Она отчаянно извивалась, отбивалась локтями, зная, что рядом Враг. В конце концов девочке удалось вывернуться, оставив в руках нападавшего лоскут одежды. С бьющимся сердцем Кетлин бросилась дальше, собрав все силы.
На повороте юная ази, не сумев сохранить равновесие, с размаху налетела на стену; удар едва не оглушил испытуемую, но она, поднявшись, упрямо бросилась дальше…
Отворилась дверь – снаружи брызнул белый ослепительный свет.
Что-то заставило девочку пригнуться и кубарем перекатиться через порог, после чего она оказалась на полу крошечной комнатки, чувствуя во рту солоноватый привкус крови: нижняя губа была прокушена, нос кровоточил.
Дверь захлопнулась, зато отворилась другая; оттуда показался человек – это не был ее Инструктор. Зато он был облачен в коричневую форму Врага и вооружен пистолетом.
Кетлин вскинулась, норовя лягнуть противника в живот, но было поздно – жужжание подсказало девочке, что она вышла из игры.
Дверь снова захлопнулась, но почти сразу отворилась; взбешенная и пристыженная Кетлин поднялась с пола.
На сей раз своим вниманием ее удостоил Инструктор. «Враг никогда не играет по правилам, – успокоил он. – Теперь идем посмотрим, что ты делала правильно, а что – неправильно».
Кетлин вытерла нос, все еще ощущая боль. Ей по-прежнему было стыдно, по-прежнему в ее душе клокотала злость. Еще бы: пройти весь тоннель и напоследок так осрамиться! Как она могла упустить из виду человека в конце тоннеля? Конечно, он был из числа Старших. И все равно несправедливо. Кровь же продолжала течь из носу…
Между тем инструктор, подав воспитаннице намоченный в холодной жидкости платок, велел приложить его к шее. И заметил, что о шее и губах позаботятся доктора. Пока предстояло заняться более насущными заботами: по указанию наставника девочка продиктовала планшету для записей все свои действия; планшет «порадовал», выдав, что большинство Шестилеток не в состоянии преодолеть тоннель.
– Вы проделали все исключительно успешно, – заключила система.
Кетлин чуточку повеселела. Но уже знала, что никогда не забудет затаившегося в конце тоннеля Врага. Враг способен был Поразить тебя даже в тот миг, когда упражнение кажется выполненным. Таково Правило. Кетлин было ужасно неприятно чувствовать себя Пораженной. Она просто ненавидела себя за оплошность. Девчушка знала, что, повзрослев, войдет в мир, где Пораженный неизбежно гибнет. И знала, что такое гибель. Не так давно Инструкторы водили Шестилеток на бойню, где им продемонстрировали забой свиньи. Все произошло неожиданно, но животное вмиг перестало быть свиньей в привычном понимании. Свинью подтянули вверх и прикончили, так что оставалось лишь наблюдать за результатами: тело перестало шевелиться и превращалось в тушу. Быть мертвым – значит не быть вовсе, а потому необходимо Поразить врага первым и сделать мертвым именно его.
Кетлин была на хорошем счету. Но Враг не играл по правилам. Узнать это – и то было страшно. Испытуемая задрожала, и в конце концов Инструктор, заметив ее состояние, пообещал, что врач обязательно осмотрит ее.
– Да, господин, – отозвалась она. Из носа еще шли пузыри, платок напитался кровью. Капли крови из носу то и дело падали на поалевшую ткань, а колени предательски дрожали; тем не менее, Кетлин держалась молодцом.
Врач успокоил: нос не сломан. Правда, расшатался зуб, но беспокоиться за него нечего – заживет.
Инструктор сообщил, что ей пора заняться снайперской стрельбой. И добавил, что Кетлин обязательно добьется успехов, поскольку ее генотип способствовал развитию умения метко стрелять. И еще от нее ожидали успехов в Комнате. Ожидали полного проявления всего ее генотипа. Инспектор обмолвился, что иной раз реализованные генотипы могли бы демонстрировать и более успешные результаты. И разъяснил, кого ей требовалось победить. Кого должен победить всякий ази. Даже если ей никогда не доводилось видеть кого-нибудь из АС-7892.
Дневные труды увенчала хорошая оценка. Но Кетлин не могла поделиться своей радостью ни с кем – не положено. Она была не вправе говорить и о тоннеле. Так сказал Инструктор, и, следовательно, таково было правило.
Беспокоил девочку только последний Враг. Инструктор заметил, что пистолет помог бы делу – как и крепкое телосложение, – но в противном случае Кетлин оказалась бы не в силах что-то сделать. Так что она правильно поступила, перекатываясь по полу. Даже несмотря на то, что оказалась на полу в тот миг, когда открылась дверь.
– Я могла бы проскочить мимо него, – сказала испытуемая.
– Тогда он выстрелил бы тебе в спину, – возразил Инструктор. – Даже в коридоре.
Кетлин еще долго думала над этим.
4
– Отключить видео, – приказал Джастин, и Память тотчас исполнила требование. Юноша сидел на диване, закутавшись в банный халат. В комнату, тоже облаченный в халат, вытирая волосы полотенцем, вошел Грант.
– Что сегодня нового? – поинтересовался ази.
– Что-то случилось в Новгороде. Суета связана со звездой под названием Геена, – с некоторой неловкостью отозвался Джастин.
– Где такая? – удивился Грант. В самом деле, планету под таким названием никто не помнил. Во всяком случае до сегодняшнего вечера о ее существовании никто не подозревал. Грант внезапно присмирел и опустился на другой конец кушетки.
– Дальше в сторону Альянса. За Викингом, – пояснил Уоррик-младший; диктор не стал слишком распространяться по поводу открытия. – Кажется, там целая планета. Да еще с людьми. Вроде бы Союз втихомолку колонизовал планету еще шестьдесят лет назад.
– Бог мой! – только и сумел сказать Грант.
– Посол Альянса явился на станцию с официальным протестом. Совет собрался на чрезвычайное заседание. Кажется, мы нарушили почти дюжину пунктов договора.
– И что – велика колония? – уточнил Грант, не желая упускать столь животрепещущую тему.
– Неизвестно. Они ничего не сообщают.
– Никто о ней не знал! Может, какая-нибудь военная база?
– Вполне возможно. Очень даже вероятно. Но теперь это уже точно не база. Там все явно деградировали.
– Планета, где жизнь основана на банальном выживании, – сказал Грант мягко.
– А куда деваться? Речь-то идет не об обычном каменном ядре. Служба новостей толкует о каком-то секретном персонале еще военной поры.
Положив руки на колени, Грант некоторое время хранил молчание.
Война отгремела еще при жизни прошлого поколения. Война считалась ужасом, и его повторения никто не желал; но угроза войны, тем не менее, сохранялась. Торговцы с Альянса прилетали и улетали. Астронавты с Сола обследовали вторую половину космоса – и сильно обожглись на этом, ибо там сложилась собственная развитая культура, причем желание контактировать с пришельцами отсутствовало напрочь. Теперь Сол проводил крайне рискованную политику балансирования между Альянсом и Союзом, пытаясь не подпасть под власть Альянса и в то же время не зависеть от полетов кораблей Альянса таким образом, чтобы не спровоцировать Альянс на вооруженную защиту полученных по договору привилегий и не столкнуть Альянс и Союз друг с другом. Все делалось чертовски тонко. Но положение постепенно улучшалось.
Судя по фасаду, цель похода Флориана размещалась именно здесь. Все было выкрашено в белый цвет, и, разумеется, имелась герметичная дверь. Все это Флориан уже знал из пройденного курса. Подойдя к двери, юный ази надавил на ручку и переступил порог, тотчас оказавшись в приемной; сбоку виднелась стойка, к которой требовалось подойти.
В последнее время мальчик мог даже прислоняться к стойке – но только слегка, ибо не дорос до других ази. Правда, Флориан не был самым низкорослым. Паренек терпеливо ждал, пока Сотрудница завершит свои дела и уделит ему внимание.
– Я – Флориан AF-9979, – отрапортовал он, протягивая красную записку. – Я получил Назначение сюда.
Учтиво кивнув, девушка взяла записку. Мальчик напряженно застыл, облизывая пересохшие губы и не смея шелохнуться, пока Сотрудница вставляла записку в считывающее устройство.
– Все верно, – наконец сообщила девушка. – Вы разбираетесь в здешних цветах?
– Да, – без колебаний выпалил Флориан.
И не стал задавать вопросы – она, как-никак, была Сотрудницей, занятой собственной Работой, да и сама наверняка так ответила бы. Даже если что-то оставалось непонятным, следовало дождаться, пока Сотрудница освободится, и лишь тогда спрашивать. Только так можно было помочь людям избежать ошибок. И избежать Промахов со своей стороны. Кто-кто, а Флориан знал это назубок.
Пальцы девушки проворно забегали по клавиатуре; она что-то напечатала, после чего машина выплюнула карточку, к которой присовокупила крохотный кусочек пластика. Флориан внимательно наблюдал за всем, млея от волнения, ибо знал: кусочек пластика – не что иное, как магнитная карточка, и она наверняка предназначалась для него, поскольку Сотрудница занималась его Делом.
Наконец девушка положила документы перед юным ази и наклонилась, дабы прояснить оставшиеся детали; Флориан приподнялся на цыпочки и беспрестанно вертел головой, когда ему указывали в ту или иную сторону, сопровождая все подробными пояснениями.
– Здесь указано ваше имя. А это – ваш цвет. Вот магнитная карточка, пристегнете ее к карману. Во что бы вы ни переодевались, карточка всегда должна быть пристегнута к карману. Это очень важно. Если потеряете – немедленно обращайтесь к нам.
– Ясно, – молвил Флориан. Объяснения Сотрудницы совпадали с тем, что внушала обучающая лента.
– Вопросы есть?
– Нет, спасибо.
– Спасибо вам, Флориан.
Легкий поклон. Поворот, шаг к двери, выход на дорожку, теперь все внимание – на угол здания, где висит цветовая карта; впрочем, Флориан смог прочесть слова на карточке и здании самостоятельно.
Теперь дальше, но только шагом. Ведь он теперь занят Делом. Его цвет – синий; внутри синего контура – белый, а в нем, в свою очередь, – зеленый. А потому Флориан направился в сторону синей зоны и шел до расположенной внутри нее белой подзоны. Обозначения безошибочно подсказывали дорогу. Флориан волновался все сильнее, смекнув, что начались ряды вольеров. Наконец на перекрестке посыпанных гравием дорожек показался зеленый щит; сообразуясь с обозначенной на щите схемой, мальчик добрался до выкрашенного в зеленый цвет здания, на котором имелось обозначение – «СХ-899». Флориан окончательно убедился в том, что не ошибся.
Сбоку здание походило на склад. Флориан обратился к работавшему здесь ази с вопросом, где найти Наставника, и ази указал на дюжего лысого мужчину, оживленно беседовавшего с кем-то за дверью. Флориан прошел в указанном направлении и скромно остановился в сторонке, дожидаясь, пока Наставник освободится.
– Флориан, – молвил Наставник, мельком глянув на карточку, – так-так. – После чего осмотрел его с головы до ног и позвал ази по имени Энди, который должен был ввести Флориана в курс дела.
Но Флориан и так все знал, ибо прокрутил соответствующую обучающую ленту. От него требовалось кормить цыплят, менять им воду и замерять температуру в инкубаторе и в боксе для маленьких поросят. Мальчик сознавал, насколько ответственную работу ему поручили.
– Ты очень молод, – заметил Энди, – но вроде все понимаешь.
– Да, – подтвердил Флориан, ибо придерживался того же мнения. А потому Энди позволил новому коллеге продемонстрировать свою подготовленность к работе: юный ази рассказывал, сколько корма должен задавать птице, какие отметки делать в журнале наблюдения, с какой периодичностью менять воду и как вести себя, дабы не испугать цыплят, чтобы те, чего доброго, не передавили друг друга. Мальчику нравилось наблюдать за цыплятами, напоминавшими желтую пушистую волну, перекатывавшуюся туда-сюда; нравилось возиться с задорно визжавшими поросятами. Но поросятам нельзя было давать волю: улучив момент, они могли собраться вокруг человека и сбить его с ног. Потому-то к ним всегда нужно было входить с палкой.
Флориан старался изо всех сил, и Энди не мог нахвалиться на нового работника, отчего мальчик чувствовал себя счастливым, как никогда.
Юный ази носил ведра, выливал из поилок несвежую воду, и как-то Энди позволил ему взять на руки поросенка, поскольку за остальными мог присмотреть и сам. Свинка отчаянно барахталась, вырывалась и визжала, то и дело ударяя мальчика крошечными копытцами, и в конце концов сумела освободиться. Флориан веселился от души, все это время пытаясь защититься от ударов перепуганного поросенка; хохотал и Энди – он даже обмолвился, что позже научит помощника обращаться с поросятами правильно.
И тем не менее все было прекрасно. В руках Флориана билось живое, теплое существо, хотя он знал, что свиней разводят для еды и для производства других свиней и потому никогда не следовало забывать об этом и думать о свиньях, как о людях.
Отряхнувшись, Флориан, чтобы отдышаться, прислонился к несущему брусу забора, начинавшегося у стены сарая.
Случайно заглянув в какой-то вольер, Флориан увидел странное животное. Ничего подобного он еще не встречал; зверь был настолько грациозен, что юный ази застыл, разинув рот и широко раскрыв глаза. Невиданное существо было гнедой масти, точно корова, но шкура лоснилась; особенно бросались в глаза длинные крепкие ноги, двигавшиеся не так, как у известных Флориану животных. Мальчик даже подумал, что животное не просто ходило, а шагало. Походка у зверя была такой, как если бы он не просто передвигался, а играл сам с собою в какую-то игру.
– Кто это? – пробормотал Флориан, заслышав шаги Энди. – Что это за существо?
– СХОЗ-894X, – пояснил Энди. – Называется лошадь. У нас на планете никогда еще не жили лошади. Эта – первая.
2
Ари очень нравилось ходить в игровую школу. Каждый день детей там выводили на улицу, так что можно было всласть повозиться в песочнице. Особенно по душе ей была возможность расхаживать по песку босиком и строить в песочнице дороги. По этим дорогам Томми, Эми, Сэм или Рене пускали потом грузовички. Иногда ребята представляли, будто автомобили в пути застигла буря, и тогда игрушечные рабочие-спасатели пробивались на выручку автоколоннам. Иногда вместо бурь на дороги обрушивались воображаемые платитеры, разрушавшие покрытие, – и дети самозабвенно восстанавливали уничтоженное платитерами. Такие игры затевал обычно Сэм; его мама работала инженером, и потому Сэм знал о платитерах едва ли не все. Ариана тоже обращалась к своей матери, изредка проверяя достоверность слов Сэма, и мама все подтверждала. Еще бы: мамочка своими глазами видела платитер – громадных, точно диван из гостиной. А на западе, добавляла мама, водились и более крупные платитеры, размером с грузовик. Та же, которую изображали дети, была среднего размера, зато отвратительная. Ари очень нравилось исполнять в играх роль платитеры – ведь тогда можно было крушить дороги и стены, подкапываться под песочные замки, которые потрясающе красиво обрушивались.
Хватая игрушечную платитеру, юная Эмори самозабвенно подводила ее под очередное сооружение, поднимая тучи песку, летевшего во все стороны. «Осторожно, – предупреждала она Сэма и Эми, – платитера подкрадывается!» Правда, Эми оказалась невыразимо скучной – она только тем и занималась, что возводила из песка дом. Надо сказать, усердие Эми в какой-то степени принесло плоды – она выстроила внушительное сооружение, проделала в нем массу окон и дверей, но продолжала мудрить над новыми излишествами. Однако веселье иссякло; когда Сэм возвел на крыше домика Эми башню, девочка просто сшибла ее рукой и велела проложить дорогу прямо к двери, объясняя, что дом строит ОНА и ЕЕ дому не нужны башни. Эми взяла совок и принялась прокапывать в выстроенном доме комнаты, куда затем поместила разные игрушки из пластика, так что вскоре можно было видеть внутреннее убранство дома. Перед домом Эми соорудила высокую стену, в которой проделала арку для дороги. Все это время Сэм и Ариана вынуждены были скучать в сторонке, дожидаясь, пока Эми завершит строительство. В конце концов молодой Эмори наскучило безделье. Оценив труды подруги, она оглядела стену и решила, что именно в этом месте разрушение будет выглядеть особенно грандиозно. «Берегись!» – крикнула девочка, хватая игрушечную платитеру.
– Не надо! – во весь голос завопила Эми.
Но рука Арианы с зажатой в ней игрушечной платитерой неудержимо приближалась к стене. Бух! Стены как не бывало. Влажный песок приятно защекотал кожу, но рука двигалась дальше: юная Эмори хорошо знала, что платитеры никогда не останавливаются на полпути. Пусть даже Эми схватила ее за руку, мешая довершить начатое.
На помощь Ариане подоспел Сэм. Так что покончено было не только со злополучной стеной, но и со всем домом.
Эми громко зарыдала и толкнула Ариану. Ари ответила тем же. Тотчас к месту событий подоспела Федра. Она велела прекратить потасовку и немедленно зайти в класс.
Но ведь было еще так рано!
В общем, во всем оказалась виновата Эми Карнат.
На следующий день Эми не появилась в песочнице. Такая судьба постигала всех, с кем ссорилась Ари. Юная Эмори переживала по поводу случившегося: стоило ей поссориться с кем-то, как человека тотчас отсылали неизвестно куда, так что видеть недавних врагов Ари могла только по праздникам. Такая судьба постигла Томми, Ангела, Джерри и Кейт – все они исчезли и уже не могли играть с Ари. А потому на следующий день, убедившись в отсутствии Эми, юная Эмори впала в хандру и, надувшись, сказала Федре, что вновь хочет видеть Эми рядом.
– Если не будете больше драться, – отозвалась нянька, – я попрошу госпожу.
Так Эми вернулась. Но после памятного дня держалась она очень странно. Даже Сэм стал другим. Стоило Ари начать делать что-то по-своему, как еще недавно своевольные ребятишки послушно соглашались с ее решениями.
Но это совсем не радовало Ариану. И она стала дразнить товарищей. Воровала у Сэма игрушечные грузовики, то и дело опрокидывала их – увы, Сэм не протестовал. Он просто отстранялся и хмурился, а вид у него был очень несчастный. Тогда юная Эмори разносила возводимые Эми домики – но, как ни странно, та тоже, хоть и надувала губы, предпочитала не спорить.
Ари испытывала разочарование.
Сэм вновь расставлял автомобильчики по местам, приговаривая, что приводит все в порядок после аварии. Вот это было совсем другое дело! Ари тоже принималась за игру, помогая расставлять машинки. Но Эми продолжала дуться, и Ариана направила на злюку один из грузовичков. «Не надо! – прошипела та. – Не надо!»
Вконец раздосадованная Эмори ударила подружку игрушкой. Та отпрянула назад, после чего обе поднялись. Эми толкнула обидчицу.
В ответ Ариана тоже толкнула ее, да еще ударила ногой. Эми не осталась в долгу. Разумеется, молодая Эмори не могла сдержаться. Недавние подруги осыпали друг друга ударами, пока в схватку не вмешалась Федра. Нянька сграбастала Ари в охапку. Эми ревела в три ручья, а распаленная юная Эмори лягнула противницу еще несколько раз, прежде чем Федра оттащила ее и драка завершилась.
Ошалевший Сэм все это время стоял рядом.
– Эми была дочкой, – пояснила Ариана, когда вечером мама поинтересовалась, за что она ударила подружку.
– Эми не вернется к тебе, – заявила мама. – Не вернется, если ты и дальше будешь размахивать кулаками.
Девочка тотчас пообещала, что драк больше не будет. Хотя вовсе не была уверена на сей счет.
Через несколько дней Эми все-таки появилась. Однако ни разу не улыбнулась и держалась на отшибе, а потому играть с ней было неинтересно. Она не желала разговаривать даже когда Сэм всячески старался ее задобрить.
Потому-то Ари в конце концов потеряла терпение и вновь ударила молодую Карнат несколько раз подряд. На сей раз Сэм попытался вступиться за Эми. Тотчас подоспела Федра – схватив Ариану за руку, она объяснила драчунье, что та неправа, и велела играть в одиночестве.
Юная Эмори послушалась. Завладев грейдером, она сердито принялась прокладывать дороги. В конце концов Сэм подошел и принялся возить по этим дорогам свои автомобильчики, но Ариана все еще дулась. Эми же просто хныкала, усевшись в противоположном углу песочницы. Именно хныкала – это словечко Ари узнала от матери. Эми вообще не хотела больше играть. Ком подступил и к горлу Ари, но она чувствовала себя достаточно взрослой, чтобы не расплакаться. Все это время она отчаянно ненавидела хныканье подруги – оно только раздражало и совсем не располагало к играм. Да и Сэм был мрачен.
После этого случая Эми появлялась в песочнице не слишком часто. А когда появлялась, то играла отдельно. Как-то Ари даже сильно стукнула ее по спине…
Федра тотчас взяла Эми за руку и отвела в класс.
Ари подошла к Сэму и села рядом. Валери тоже редко бывал в песочнице. Пит и вовсе не заглядывал. Именно к этим ребятами юная Эмори была привязана более всего. Из всей компании остался только Сэм; но Сэм – это всего лишь Сэм, мальчишка с широким невыразительным лицом. Сэм был ничего, но он почти не разговаривал – разве что о платитерах и грузовиках. Но Ариана все равно привязалась к нему. Хотя и лишилась всего остального. Однако хорошо известно: любимое больше остального рано или поздно теряется.
Скучала она не по Эми, а по Валери. Госпожу Шварц перевели к новому месту работы, так что Валери отправился с нею. Перед отъездом Ари навестила друга и полюбопытствовала, сможет ли он навещать ее. Тот ответил утвердительно. А мамочка заявила, будто Валери «слишком долго лететь». Поэтому девочка поняла: Валери потерян навсегда. И очень рассердилась на Валери из-за отъезда, хотя он и не был ни в чем виноват. Перед отлетом Валери подарил Ари игрушечный космический корабль с красными огнями – до того жаль ему было расставаться с подружкой. Однако мама велела вернуть игрушку, и Ари оставалось только подчиниться, а потом они попрощались со Шварцами и ушли.
Юная Эмори не знала, в чем дело, хотя они с Валери плакали. А госпожа Шварц разозлилась на нее; Ари безошибочно это поняла, хотя внешне мама Валери была к ней очень добра и все повторяла, будто станет скучать по «Арианочке».
Затем мама отвела Ари домой – девочка плакала, пока не уснула. Между прочим, даже мама была чем-то разгневана и приказала прекратить плакать. Ослушаться Ари не могла, хотя спокойствие оказалось недолгим; она продолжала хныкать еще много дней. Мама неизменно приказывала замолчать, и юная Эмори подчинялась, ибо Джейн сердилась да и обстановка складывалась напряженная – именно напряженная, как отмечала сама виновница происшедшего. Все было просто ужасно. Так Ари окончательно убедилась в том, что действует матери на нервы.
Иногда девочку начинали мучить приступы необъяснимого страха.
Ей было искренне жаль, что с Эми все получилось так некрасиво, а потому она старалась вести себя хорошо по отношению к Сэму и Томми, когда тот приходил, хотя юная Эмори была уверена, что снова поколотит Эми, как только та объявится в песочнице.
Она могла подраться с Сэмом и Томми, но тогда и вовсе стало бы не с кем играть. Вот и Федра предупредила, что нужно держаться с другими детьми хорошо, ибо в противном случае Ари может остаться без друзей.
3
– Вот это и есть та самая Комната, – сообщил Инструктор.
– Да, господин, – отозвалась Кетлин, испытывая одновременно волнение и беспокойство. О Комнате ей приходилось слышать от Старших. Юная ази слышала также о разных странных явлениях, происходивших в Комнате, – внезапных включениях и отключениях света, о воде на полу и тому подобном. Но Инструктору всегда принадлежало Истинное Слово. Именно Инструктор только что распорядился быстро преодолеть тоннель.
– Готова?
– Да, господин.
Отворилась дверь, и взору Кетлин предстал узкий закуток, в конце которого виднелась еще дверь. Входная дверь тотчас захлопнулась за спиной девочки. Свет погас.
Распахнулась дверь в глубине – оттуда повеяло сырым холодным воздухом. И еще здесь была отличная акустика.
Кетлин шевельнулась, пытаясь понять, где начинался тоннель и не вошла ли она уже в него.
– Стоять! – приказал резкий голос. Тотчас на темной стене вспыхнула и расплылась алая точка.
Это был выстрел – все давно знакомое и изученное. Тело само знало, как действовать; отскочив в сторону, ази вознамерилась откатиться и подыскать укрытие, однако пол вдруг провалился, и Кетлин продолжала катиться по наклонной, пока не плюхнулась в холодную воду.
Побарахтавшись, юная ази сумела справиться с растерянностью и тотчас поднялась – оказалось, воды было по колено. Тем не менее успокаиваться было рано; одно из золотых правил гласило: «не верь тому, что безопасно». Ведь кто-то стрелял; а потому следовало отбежать подальше и найти укрытие.
Но Инструктор отдал команду: «Преодолеть тоннель, как можно быстрее!»
Вскочив, курсантка метнулась дальше и, добежав до стены, стала пробираться на ощупь, пытаясь выбраться на сушу. Настил под ее башмаками ходил ходуном. Шум стоял страшный. По-прежнему было темно, и Кетлин смекнула, что таинственный враг без труда разглядит во мраке ее светлые кожу и волосы. Девочка не знала, что лучше: пробираться крадучись или бежать, но вдруг вспомнила, что Инструктор велел проделать все быстро.
Кетлин тотчас сорвалась на бег, вытянув правую руку в сторону, дабы кончиками пальцев чувствовать, здесь ли еще стена, и не терять ориентацию в пространстве. Вторую руку она вытянула вперед, чтобы не удариться обо что-нибудь в темноте.
Тоннель свернул. В какой-то момент испытуемой пришлось преодолеть бетонный барьер, после чего она понеслась дальше – по-прежнему во мраке.
«Что-то…» – только и успела подумать Кетлин, но было поздно – она угодила в Засаду.
Она отчаянно извивалась, отбивалась локтями, зная, что рядом Враг. В конце концов девочке удалось вывернуться, оставив в руках нападавшего лоскут одежды. С бьющимся сердцем Кетлин бросилась дальше, собрав все силы.
На повороте юная ази, не сумев сохранить равновесие, с размаху налетела на стену; удар едва не оглушил испытуемую, но она, поднявшись, упрямо бросилась дальше…
Отворилась дверь – снаружи брызнул белый ослепительный свет.
Что-то заставило девочку пригнуться и кубарем перекатиться через порог, после чего она оказалась на полу крошечной комнатки, чувствуя во рту солоноватый привкус крови: нижняя губа была прокушена, нос кровоточил.
Дверь захлопнулась, зато отворилась другая; оттуда показался человек – это не был ее Инструктор. Зато он был облачен в коричневую форму Врага и вооружен пистолетом.
Кетлин вскинулась, норовя лягнуть противника в живот, но было поздно – жужжание подсказало девочке, что она вышла из игры.
Дверь снова захлопнулась, но почти сразу отворилась; взбешенная и пристыженная Кетлин поднялась с пола.
На сей раз своим вниманием ее удостоил Инструктор. «Враг никогда не играет по правилам, – успокоил он. – Теперь идем посмотрим, что ты делала правильно, а что – неправильно».
Кетлин вытерла нос, все еще ощущая боль. Ей по-прежнему было стыдно, по-прежнему в ее душе клокотала злость. Еще бы: пройти весь тоннель и напоследок так осрамиться! Как она могла упустить из виду человека в конце тоннеля? Конечно, он был из числа Старших. И все равно несправедливо. Кровь же продолжала течь из носу…
Между тем инструктор, подав воспитаннице намоченный в холодной жидкости платок, велел приложить его к шее. И заметил, что о шее и губах позаботятся доктора. Пока предстояло заняться более насущными заботами: по указанию наставника девочка продиктовала планшету для записей все свои действия; планшет «порадовал», выдав, что большинство Шестилеток не в состоянии преодолеть тоннель.
– Вы проделали все исключительно успешно, – заключила система.
Кетлин чуточку повеселела. Но уже знала, что никогда не забудет затаившегося в конце тоннеля Врага. Враг способен был Поразить тебя даже в тот миг, когда упражнение кажется выполненным. Таково Правило. Кетлин было ужасно неприятно чувствовать себя Пораженной. Она просто ненавидела себя за оплошность. Девчушка знала, что, повзрослев, войдет в мир, где Пораженный неизбежно гибнет. И знала, что такое гибель. Не так давно Инструкторы водили Шестилеток на бойню, где им продемонстрировали забой свиньи. Все произошло неожиданно, но животное вмиг перестало быть свиньей в привычном понимании. Свинью подтянули вверх и прикончили, так что оставалось лишь наблюдать за результатами: тело перестало шевелиться и превращалось в тушу. Быть мертвым – значит не быть вовсе, а потому необходимо Поразить врага первым и сделать мертвым именно его.
Кетлин была на хорошем счету. Но Враг не играл по правилам. Узнать это – и то было страшно. Испытуемая задрожала, и в конце концов Инструктор, заметив ее состояние, пообещал, что врач обязательно осмотрит ее.
– Да, господин, – отозвалась она. Из носа еще шли пузыри, платок напитался кровью. Капли крови из носу то и дело падали на поалевшую ткань, а колени предательски дрожали; тем не менее, Кетлин держалась молодцом.
Врач успокоил: нос не сломан. Правда, расшатался зуб, но беспокоиться за него нечего – заживет.
Инструктор сообщил, что ей пора заняться снайперской стрельбой. И добавил, что Кетлин обязательно добьется успехов, поскольку ее генотип способствовал развитию умения метко стрелять. И еще от нее ожидали успехов в Комнате. Ожидали полного проявления всего ее генотипа. Инспектор обмолвился, что иной раз реализованные генотипы могли бы демонстрировать и более успешные результаты. И разъяснил, кого ей требовалось победить. Кого должен победить всякий ази. Даже если ей никогда не доводилось видеть кого-нибудь из АС-7892.
Дневные труды увенчала хорошая оценка. Но Кетлин не могла поделиться своей радостью ни с кем – не положено. Она была не вправе говорить и о тоннеле. Так сказал Инструктор, и, следовательно, таково было правило.
Беспокоил девочку только последний Враг. Инструктор заметил, что пистолет помог бы делу – как и крепкое телосложение, – но в противном случае Кетлин оказалась бы не в силах что-то сделать. Так что она правильно поступила, перекатываясь по полу. Даже несмотря на то, что оказалась на полу в тот миг, когда открылась дверь.
– Я могла бы проскочить мимо него, – сказала испытуемая.
– Тогда он выстрелил бы тебе в спину, – возразил Инструктор. – Даже в коридоре.
Кетлин еще долго думала над этим.
4
– Отключить видео, – приказал Джастин, и Память тотчас исполнила требование. Юноша сидел на диване, закутавшись в банный халат. В комнату, тоже облаченный в халат, вытирая волосы полотенцем, вошел Грант.
– Что сегодня нового? – поинтересовался ази.
– Что-то случилось в Новгороде. Суета связана со звездой под названием Геена, – с некоторой неловкостью отозвался Джастин.
– Где такая? – удивился Грант. В самом деле, планету под таким названием никто не помнил. Во всяком случае до сегодняшнего вечера о ее существовании никто не подозревал. Грант внезапно присмирел и опустился на другой конец кушетки.
– Дальше в сторону Альянса. За Викингом, – пояснил Уоррик-младший; диктор не стал слишком распространяться по поводу открытия. – Кажется, там целая планета. Да еще с людьми. Вроде бы Союз втихомолку колонизовал планету еще шестьдесят лет назад.
– Бог мой! – только и сумел сказать Грант.
– Посол Альянса явился на станцию с официальным протестом. Совет собрался на чрезвычайное заседание. Кажется, мы нарушили почти дюжину пунктов договора.
– И что – велика колония? – уточнил Грант, не желая упускать столь животрепещущую тему.
– Неизвестно. Они ничего не сообщают.
– Никто о ней не знал! Может, какая-нибудь военная база?
– Вполне возможно. Очень даже вероятно. Но теперь это уже точно не база. Там все явно деградировали.
– Планета, где жизнь основана на банальном выживании, – сказал Грант мягко.
– А куда деваться? Речь-то идет не об обычном каменном ядре. Служба новостей толкует о каком-то секретном персонале еще военной поры.
Положив руки на колени, Грант некоторое время хранил молчание.
Война отгремела еще при жизни прошлого поколения. Война считалась ужасом, и его повторения никто не желал; но угроза войны, тем не менее, сохранялась. Торговцы с Альянса прилетали и улетали. Астронавты с Сола обследовали вторую половину космоса – и сильно обожглись на этом, ибо там сложилась собственная развитая культура, причем желание контактировать с пришельцами отсутствовало напрочь. Теперь Сол проводил крайне рискованную политику балансирования между Альянсом и Союзом, пытаясь не подпасть под власть Альянса и в то же время не зависеть от полетов кораблей Альянса таким образом, чтобы не спровоцировать Альянс на вооруженную защиту полученных по договору привилегий и не столкнуть Альянс и Союз друг с другом. Все делалось чертовски тонко. Но положение постепенно улучшалось.