Страница:
Бурк бросил взгляд на Медисон-авеню. В свете уличных фонарей были видны сотни полицейских, под все еще падающим снежком они просматривали улицы и дворы вокруг дома священника. К тротуарам то и дело подкатывали полицейские машины и лимузины полицейских начальников и гражданских чиновников. Срочно были проложены кабели полевых телефонов, ибо радиосвязь все еще не работала. Механизм реагирования на захват собора раскручивался медленно и осмотрительно. Уличное движение не прекращалось. Жизнь в Нью-Йорке не кончилась.
— Привет, Пат.
Бурк обернулся:
— Лэнгли! Боже, как приятно увидеть сослуживца, а не кого-нибудь из начальства.
Лэнгли рассмеялся:
— Ты, как всегда, попиваешь кофе и переливаешь из пустого в порожнее?
— А ты уже перелил до краев?
— Немного. Ну и заваруха! — Лэнгли обвел взглядом кабинет епископа. — Похоже, здесь полный набор персон из справочника «Кто есть кто на Восточном побережье». Комиссар Двайер еще не прибыл?
— Да и вряд ли прибудет. Он умер от разрыва сердца.
— О Боже! Мне никто ничего не сообщил… Ты хочешь сказать, что его место займет теперь этот идиот Рурк?
— Да, как только явится сюда.
— Ну, он прямо за мной летит. Мы посадили вертолет на внутреннем дворе отеля «Палас». Господи, видел бы ты только, как все это выглядит с высоты птичьего полета.
— Представляю себе. Думаю, что неплохо на все это полюбоваться с воздуха. — Бурк прикурил. — На нас катят бочку?
— Нас могут не пригласить на церемонию награждений в июне.
— Это уж как пить дать. — Бурк стряхнул пепел на подоконник. — Но пока нас никто не отстраняет.
— Тебя, наверное, первого отстранят. Из-под тебя выбили лошадь. Из-под меня же ее никто не выбивал. А еще поблизости есть какие-нибудь лошади?
— У меня есть кое-какая информация от Джека Фергюсона, которую мы можем использовать, когда нас вызовут на ковер. — Бурк взял руку Лэнгли и крепко сжал ее. — Настоящее имя Финна Мак-Камейла — Брайен Флинн. И он — бывший любовник Морин Мелон.
— Ого! — вырвалось у Лэнгли. — Экс-любовник! Это уже интересно!
— А правая рука Флинна — Джон Хики, — продолжал Бурк.
— Но ведь Хики мертв, — возразил Лэнгли. — Он откинул копыта много лет назад… Похороны были… вроде в Джерси.
— Кое-кому удобнее устраивать собственные похороны до того, как отправиться на тот свет.
— Может быть, Фергюсон ошибся?
— Он видел Джона Хики сегодня, в день святого Патрика. В этом он не ошибается.
— Нужно вскрыть могилу. — Лэнгли вдруг озяб и отошел от окна. — Я затребую судебный ордер.
Бурк пожал плечами.
— Где ты найдешь трезвого судью в Джерси сегодня ночью?.. И кто будет раскапывать могилу? Так или иначе, досье на Хики уже в пути, а Луиза проверяет данные на Брайена Флинна.
— Неплохая работа… — кивнул Лэнгли. — Один англичанин может помочь нам разобраться с Флинном.
— Ага. Майор Мартин.
— Ты с ним виделся?
Бурк кивком головы поздоровался с кем-то в дверях.
— Кто еще здесь? — спросил Лэнгли.
— Шрёдер и несколько высоких чинов из полиции и мэрии и дипломаты английского и ирландского консульств.
В это время в офис входили мэр Клайн, губернатор Доул и их помощники и сопровождающие лица. Лэнгли некоторое время наблюдал за этой процессией, а затем спросил:
— Шрёдер уже начал переговоры?
— Не думаю. Я передал ему требования Мак-Камейла, то есть Флинна. Ну а Шрёдер улыбнулся и попросил подождать. И вот я здесь.
Через комнату торопливо прошел во внутренний офис заместитель комиссара полиции Рурк и махнул рукой Лэнгли, чтобы тот следовал за ним.
— Слышу стук слетающих с плеч голов, — обратился Лэнгли к Бурку. — Следующим шефом отдела розыска я уже вижу Патрика Бурка, отлитого из бронзы и установленного на ступенях собора святого Патрика, верхом на лошади с горящими глазами, заряжающим…
— Пошел ты…
Лэнгли рассмеялся и поспешил вслед за Рурком. Бурк с интересом смотрел на толпящихся у комнаты людей. Кого здесь только не было: спикер палаты представителей, бывший и нынешний губернаторы, сенаторы, мэры, конгрессмены. Вот уж действительно ходячий справочник «Кто есть кто на Восточном побережье», но сейчас, подумал Бурк, все они выглядели обычными и испуганными обывателями, а не важными персонами. Он заметил, что все графины на кофейном столике опустели, затем обратил внимание на то, что епископ Доунс по-прежнему спокойно сидит за столом. Патрик подошел к нему.
— Монсеньер.
Настоятель собора святого Патрика устало поднял на него глаза.
— Вам лучше?
— Почему полиция не знала, что здесь затевается?
Бурк с трудом сдержался, чтобы не вспылить, и начал было объяснять:
— Мы бы знали. Все было бы подготовлено, если бы…
В этот момент распахнулись створки дверей, вошел Лэнгли и направился к Бурку. Бурк посмотрел на епископа и сказал:
— Пойдемте со мной.
— Зачем?
— Вы ведь настоятель этого храма, и у вас есть право знать, что может случиться с ним. Ваш кардинал и священник находятся там, внутри…
— Иногда священники заставляют людей чувствовать себя неловко. Они делают это непреднамеренно.
— Может быть, тем людям, к кому мы идем, как раз это и нужно.
Епископ Доунс нехотя поднялся и последовал за Бурком во внутренний кабинет.
Там, в довольно большой комнате, находилось примерно сорок человек обоего пола: кто сидел, кто стоял; всеобщее внимание было приковано к столу, за которым расположился капитан Берт Шрёдер. Когда в комнату вошли епископ Доунс и Бурк, все, как по команде, повернули к ним головы.
Мэр Нью-Йорка Клайн поднялся и уступил кресло Доунсу, а тот покраснел и быстро опустился на него. Клайн улыбнулся, довольный своим показным благородством и хорошими манерами, затем поднял руки, призывая к тишине. Голос его был гнусавым и противным, отчего все даже невольно поморщились.
— Все на месте? О'кей, давайте начнем. — Откашлявшись, Клайн продолжал: — Все мы понимаем, что ответственность за любую акцию, которая может быть предпринята, несет, по закону, в первую очередь Нью-Йорк. — Мэр взглянул на свою помощницу, Роберту Шпигель. Та кивнула, и он снова заговорил: — Таким образом, чтобы покончить с беспорядками, все мы, как один, должны вступить в переговоры с зачинщиками и быть единым во мнении, которое будет передано одним человеком… — Клайн намеренно сделал паузу, а потом выпалил, словно конферансье, представляя следующий номер: — Офицером нью-йоркского управления полиции, специалистом по переговорам, касающимся заложников… капитаном Бертом Шрёдером.
Манера мэра говорить вызвала обычный эффект — раздались аплодисменты, но почти сразу же утихли, так как всем стала ясна их неуместность в данной ситуации. Роберта Шпигель метнула на мэра неодобрительный взгляд, и тот сразу же сник, покраснел и отвернулся. Берт Шрёдер поднялся со своего места и слегка наклонился в знак благодарности.
Бурк тихо шепнул стоящему рядом Лэнгли:
— Я чувствую себя врачом-проктологом, которого заманили в комнату, набитую кучей ослов с разорванными задницами.
Шрёдер окинул взором обращенные к нему лица и, глубоко вздохнув, сказал:
— Благодарю вас, ваша честь! — Он еще раз обежал взглядом всю комнату. — Мне предстоит вести переговоры с человеком, называющим себя Финном Мак-Камейлом, предводителем армии фениев. Как вам известно, мое подразделение, с тех пор как его начальником стал капитан Фрэнк Болу, успешно проводило все операции, связанные с освобождением заложников, имевшие место в нашем городе, причем все заложники вызволены невредимыми. — Шрёдер заметил, как многие одобряюще закивали в ответ на его слова, вместо опасений, вызванных возникшей ситуацией, в его голове вдруг возникла мысль о еще одном счастливом исходе. В голосе его появилась твердая уверенность. — До сих пор не было причин менять нашу тактику, которая оказалась столь удачной в решении криминальных проблем, в том числе и при вызволении политических заложников, поэтому я буду и впредь применять эту же тактику в других подобных ситуациях. Всякие политические соображения со стороны я буду отвергать… но настойчиво прошу вашей помощи и советов. — Шрёдер опять обвел глазами присутствующих и заметил, что выражение их лиц меняется от неприкрытой враждебности к пониманию.
— Неплохо сказано, — шепнул Бурк Лэнгли. Лэнгли в ответ недовольно пробурчал:
— Он дешевый мешок с дерьмом. Самая что ни на есть политическая скотина!
— Чтобы облегчить мне работу, я хотел бы, чтобы все вышли отсюда, кроме… — Шрёдер взял со стола список на бланке епископа Доунса, зачитал его и снова посмотрел на присутствующих. — Кроме того, решено, что командиры подразделений разместят свои штабы в нижних комнатах этого здания. Люди, занятые в переговорах, кроме тех, кто останется здесь, будут находиться во внешнем кабинете епископа. Я разговаривал по телефону с главным викарием, и он разрешил пользоваться всем, а также резиденцией кардинала. — Шрёдер взглянул на епископа Доунса и продолжил: — Там сейчас устанавливаются телефоны, а… комнатой для отдыха будет служить обеденная зала Его Высокопреосвященства. В обеих резиденциях будут установлены громкоговорители, так что вы сможете следить за моими телефонными переговорами с террористами.
Как только Шрёдер сел на место, комната наполнилась шумом. Мэр поднял руки, чтобы восстановить тишину, — так он обычно проделывал в классе, когда был школьным учителем.
— Ну, ладно. Давайте оставим капитана, чтобы он приступил к работе. Все — губернатор, леди и джентльмены — пожалуйста, освободите комнату. Все идет как надо. Очень хорошо! — Мэр подошел к двери и открыл ее.
Шрёдер, угрюмо сдвинув брови, ждал, когда оставшиеся в кабинете люди рассядутся поудобнее.
— Так. Вам известно, кто я такой. И теперь я хочу узнать, кто вы. Представьтесь по очереди. — И он указал на единственную присутствующую здесь женщину, предлагая ей представиться первой.
Роберта Шпигель, приятной наружности женщина лет тридцати пяти, сидела, откинувшись в кресле-качалке, скрестив ноги, и казалась скучающей, чувственной и деловой одновременно.
— Шпигель. Помощница мэра.
Вслед за ней представился небольшого роста мужчина с огненно-рыжими волосами, в твидовом костюме:
— Томас Донахью. Генеральный консул Ирландской Республики.
— Майор Бартоломео Мартин. Представитель правительства Ее Величества, заменяю отсутствующего сэра Гарольда Бакстера.
— Джеймс Крюгер, ЦРУ.
За ним представился широкоплечий мускулистый мужчина с рябым лицом:
— Дуглас Хоган. ФБР.
Пухлый молодой человек в очках произнес:
— Билл Войт. Администрация губернатора.
— Заместитель комиссара Рурк… Исполняющий обязанности комиссара полиции.
Хорошо одетый человек гнусавым голосом произнес:
— Арнольд Шеридан. Сотрудник службы безопасности госдепартамента, представитель правительства США.
— Капитан Беллини. Управление полиции Нью-Йорка, служба специального назначения.
— Инспектор Филип Лэнгли. Управление полиции, оперативно-розыскной отдел.
— Бурк. Оперативно-розыскной отдел.
Шрёдер посмотрел на епископа Доунса — его не было в зачитанном списке, но тот не покинул комнату, как все остальные. Шрёдер вспомнил, что он сидит за столом этого человека, пишет на бумаге с его эмблемой в углу — золотым крестом, поэтому вежливо улыбнулся и произнес:
— И наш хозяин. Разрешите представить монсеньера Доунса, настоятеля собора святого Патрика. Хорошо что вы… пришли… и позволили нам заняться… Так вы решили остаться?
Доунс неуверенно кивнул.
— Хорошо, — согласился Шрёдер, — хорошо. Теперь давайте начнем. Бурк, какого черта вы ввязались в переговоры? Вам что, больше всех надо?!
Бурк ослабил галстук и откинулся на стуле. Шрёдер подумал, что его вопрос может показаться каким-то высокопарным, поэтому решил конкретизировать:
— Надеюсь, вы не давали каких-либо обещаний? Вы не сказали чего-нибудь такого, что может сойти за компромисс?..
— Я передал вам все, что сказал им, — прервал его Бурк.
Шрёдер принял надменный вид, пристально посмотрел на Бурка и проговорил официальным тоном:
— Пожалуйста, повторите ваш разговор, а также расскажите нам, как он выглядит, каков уровень его интеллекта. Именно это весьма важно.
Бурк повторил все, что рассказывал ранее, и добавил:
— Он производит впечатление очень самоуверенного человека. И это не бравада. Он выглядит весьма умным и сообразительным.
— А не кажется, что он не в себе? — спросил Шрёдер.
— В целом… его поведение показалось мне нормальным, за исключением разве что его требований.
— Наркотики? Алкоголь? — спросил Шрёдер.
— Возможно, он и выпил, но не больше, чем каждый из присутствующих здесь.
Кто-то рассмеялся. Шрёдер повернулся к Лэнгли:
— Мы не сможем раскусить этого парня, пока не узнаем его настоящее имя. Ведь так?
Лэнгли взглянул на Бурка, затем на исполняющего обязанности комиссара полиции Рурка.
— По сути дела, я знаю, кто он такой.
В комнате стало тихо. Бурк украдкой посмотрел на майора Мартина, но тот сидел как ни в чем не бывало.
— Его имя — Брайен Флинн, — начал Лэнгли. — У англичан наверняка есть полное досье на него — своего рода развернутая характеристика. Возможно, и в ЦРУ кое-что найдется. Его заместитель — некто Джон Хики, который считался умершим уже несколько лет назад. Возможно, вы слышали о нем. Он натурализованный американский гражданин. У нас и у ФБР есть обширное досье на него.
— Проверю, — пообещал сотрудник ФБР Хоган.
— А я проверю Флинна, — сказал Крюгер.
— Оба имени мне вроде знакомы, — добавил майор Мартин. — Я запрошу Лондон.
Шрёдер ощутил прилив сил, его лицо посветлело.
— Ладно. Великолепная работа! Это во многом облегчает мою задачу, точнее, нашу задачу. Не так ли? — Он повернулся к Бурку: — Еще одно: как вы думаете, та женщина стреляла в вас, чтобы убить?
— Нет, — ответил Бурк, — у меня сложилось впечатление, что она целилась в лошадь. Они, видимо, проинструктированы, как стрелять и куда, если вас интересует именно это.
Полицейские, находившиеся в комнате, согласно закивали.
— Кто-нибудь знает хоть что-нибудь об этой группе — о фениях? — включился в разговор замкомиссара Рурк и посмотрел на Крюгера и Хогана.
Крюгер бросил взгляд на майора Мартина, затем ответил:
— У нас нет почти никакой информации по делам в Северной Ирландии, поэтому нет и подразделения, занимающегося этим регионом. Считалось, что ИРА не представляет непосредственной опасности для США, поэтому превентивные меры предосторожности не принимались. Но, к сожалению, теперь мы расплачиваемся за эту экономию.
В разговор включился Дуглас Хоган:
— ФБР предполагало, что выступила временная ИРА, пока майор Мартин не сообщил, что это совсем другая организация. Мой отдел специализируется на ирландских организациях и группировках в Америке, но штат не укомплектован, и мы во многом зависим от того, какую информацию получает британская разведка.
Бурк кивнул, соглашаясь с этим заявлением. Но все происходящее стало ему порядком надоедать. Крюгер и Хоган, оба в сильном возбуждении, общались друг с другом только на повышенных тонах. Они не выкладывали всего, ограничиваясь повторением уже известных фактов, и высказывали различные предположения о том, как будет развиваться ситуация. Ничего себе помощнички!
Заместитель комиссара Рурк с интересом посмотрел на Мартина:
— Значит, вы… Я думал… Вы не…
Майор Мартин улыбнулся и встал.
— Да, по правде говоря, я не из консульства. Я из британской военной разведки. Но об этом особо распространяться не следует. — Он обвел взглядом комнату и повернулся к Лэнгли: — Я говорил инспектору Лэнгли, что что-то — как бы это выразиться — должно вот-вот произойти. Но, к сожалению…
— Да, майор оказался весьма полезным, в частности для ЦРУ и ФБР, — сухо заметил Лэнгли. — Мой отдел тоже отдает ему должное, мы чуть было не пресекли этот акт насилия, но опоздали буквально на минуты. Ну а лейтенанта Бурка за находчивость и храбрость следовало бы поощрить.
В комнате воцарилось молчание, и Бурк заметил, что присутствующие не очень-то склонны расточать ему похвалы. Он понимал, что каждый из них преследовал собственные цели, скрывал свои промашки и упущения, искал союзников, козлов отпущения, врагов и пытался прикинуть, как использовать этот кризис к своей выгоде.
— Флинну я сказал, что мы не замедлим с ответом, — заметил Бурк.
Шрёдер немедленно возразил:
— Я не начну переговоров до тех пор, пока не проясню нашу позицию. — Он посмотрел на помощника губернатора Билла Войта. — Разве губернатор обещал, что готов предоставить им судебную неприкосновенность?
— На данный момент нет, — отрицательно мотнул головой Войт.
Тогда Шрёдер обратился к Роберте Шпигель:
— Какова позиция мэра относительно применения полиции?
Роберта закурила сигарету, прежде чем дать ответ.
— Независимо от того, как этот вопрос утрясут с Лондоном или Вашингтоном, или с кем-то еще, мэр будет следовать закону и прикажет арестовать каждого, кто выйдет из собора. Если они не выйдут сами, мэр имеет право отдать приказ полиции ворваться в собор… и захватить злоумышленников.
Шрёдер кивнул в задумчивости и перевел взгляд на Арнольда Шеридана. Чиновник госдепартамента доложил:
— В данный момент я не могу говорить от имени администрации государства и не знаю, что скажет генеральный прокурор относительно неприкосновенности от судебного преследования. Но можете считать, что никто в Вашингтоне не согласится с требованиями преступников.
Шрёдер взглянул на Томаса Донахью.
Генеральный консул Ирландии посмотрел на майора Мартина и сказал:
— Ирландская республиканская армия запрещена в Ирландской Республике и находится вне закона; мое правительство не станет пускать в свою страну членов ИРА или предлагать им убежище в том случае, если британское правительство решит освободить этих людей из заключения, что вообще-то само по себе невероятно.
Майор Мартин добавил к его словам:
— Хотя я и не представляю правительство Ее Величества, тем не менее могу заверить вас, что его позиция в отношении ИРА, или как бы они там себя не называли, остается неизменной: никаких переговоров, и если вы все же будете их проводить, то не уступайте им даже в мелочах, а если все-таки решите уступить, никогда не говорите им об этом.
— Ну вот, — раздраженно проговорила Роберта Шпигель. — Когда мы выяснили, какими стали бескомпромиссными болванами, давайте начинать переговоры.
Комиссар Рурк обратился к Шрёдеру:
— Вот что, Берт, надо прежде всего затянуть переговоры с ними. Они подключили к этому делу Красный Крест и Амнистию, так что обмануть их будет не так-то просто. Вы должны быть очень… очень… — Рурк не мог найти подходящего слова и повернулся к капитану Беллини, который до сих пор помалкивал: — Капитан, в неблагоприятной обстановке Берт не может вести переговоры. Как вы считаете, ваше подразделение готово пойти на штурм в нужный момент?..
Беллини неловко поерзал на стульчике, с трудом вмещавшем его массивное тело. Иссиня-черная щетина придавала его лицу грубоватость, под глазами у него набрякли мешки.
— Так точно, сэр. Когда будет нужно, мы будем готовы.
Шрёдер потянулся к телефону.
— Хорошо. Теперь я знаю, кто есть кто и ваши мнения и советы. Верно?
Вместо ответа раздался голос епископа Доунса:
— Можно и мне кое-что сказать?
Все посмотрели на него. Шрёдер положил трубку на место, улыбнулся и благосклонно кивнул. Доунс тихо заговорил:
— Никто не сказал и слова о заложниках. Или о соборе. — В комнате мгновенно воцарилась тишина, а епископ так же негромко продолжал: — Если, как я понимаю, ваша первейшая обязанность — безопасность заложников и если вы хотите довести эту мысль до своего начальства и до тех, кто находится в соборе, то я не понимаю, почему не может быть компромисса. — Доунс медленно обвел взглядом комнату.
Никто не решился объяснить епископу реальность международной дипломатии. Молчание нарушил Шрёдер:
— На своей службе, монсеньер, я не потерял еще ни одного заложника и ни одного здания. Но должен сказать, что нередко становится возможным достичь желаемого, ничего не давая взамен.
— Да… простите… я не понимаю этого, — еле слышно пробормотал епископ.
— По сути дела, — уверенно продолжал Шрёдер, — я намерен действовать более тонко, чем вы предлагаете. Подождите немного и вы увидите, как это делается. — Он взял телефонную трубку и стал ждать, когда откликнется телефонистка на коммутаторе. Еще раз посмотрев вокруг, он сказал: — Не переживайте, если вам покажется, что он выиграл несколько начальных раундов. Пусть они считают, что ведут в счете. До восхода солнца они протянут ноги. Вам приходилось когда-нибудь ловить акул? Кажется, что вот-вот вы вытащите ее из воды, и тут же приходится отпускать леску. — Оператор откликнулась, и Шрёдер попросил: — Соедините меня с хорами собора.
В трубке что-то щелкнуло. Шрёдер положил локти на стол и стал ждать. В комнате повисла тишина. Все замерли.
Глава 25
— Привет, Пат.
Бурк обернулся:
— Лэнгли! Боже, как приятно увидеть сослуживца, а не кого-нибудь из начальства.
Лэнгли рассмеялся:
— Ты, как всегда, попиваешь кофе и переливаешь из пустого в порожнее?
— А ты уже перелил до краев?
— Немного. Ну и заваруха! — Лэнгли обвел взглядом кабинет епископа. — Похоже, здесь полный набор персон из справочника «Кто есть кто на Восточном побережье». Комиссар Двайер еще не прибыл?
— Да и вряд ли прибудет. Он умер от разрыва сердца.
— О Боже! Мне никто ничего не сообщил… Ты хочешь сказать, что его место займет теперь этот идиот Рурк?
— Да, как только явится сюда.
— Ну, он прямо за мной летит. Мы посадили вертолет на внутреннем дворе отеля «Палас». Господи, видел бы ты только, как все это выглядит с высоты птичьего полета.
— Представляю себе. Думаю, что неплохо на все это полюбоваться с воздуха. — Бурк прикурил. — На нас катят бочку?
— Нас могут не пригласить на церемонию награждений в июне.
— Это уж как пить дать. — Бурк стряхнул пепел на подоконник. — Но пока нас никто не отстраняет.
— Тебя, наверное, первого отстранят. Из-под тебя выбили лошадь. Из-под меня же ее никто не выбивал. А еще поблизости есть какие-нибудь лошади?
— У меня есть кое-какая информация от Джека Фергюсона, которую мы можем использовать, когда нас вызовут на ковер. — Бурк взял руку Лэнгли и крепко сжал ее. — Настоящее имя Финна Мак-Камейла — Брайен Флинн. И он — бывший любовник Морин Мелон.
— Ого! — вырвалось у Лэнгли. — Экс-любовник! Это уже интересно!
— А правая рука Флинна — Джон Хики, — продолжал Бурк.
— Но ведь Хики мертв, — возразил Лэнгли. — Он откинул копыта много лет назад… Похороны были… вроде в Джерси.
— Кое-кому удобнее устраивать собственные похороны до того, как отправиться на тот свет.
— Может быть, Фергюсон ошибся?
— Он видел Джона Хики сегодня, в день святого Патрика. В этом он не ошибается.
— Нужно вскрыть могилу. — Лэнгли вдруг озяб и отошел от окна. — Я затребую судебный ордер.
Бурк пожал плечами.
— Где ты найдешь трезвого судью в Джерси сегодня ночью?.. И кто будет раскапывать могилу? Так или иначе, досье на Хики уже в пути, а Луиза проверяет данные на Брайена Флинна.
— Неплохая работа… — кивнул Лэнгли. — Один англичанин может помочь нам разобраться с Флинном.
— Ага. Майор Мартин.
— Ты с ним виделся?
Бурк кивком головы поздоровался с кем-то в дверях.
— Кто еще здесь? — спросил Лэнгли.
— Шрёдер и несколько высоких чинов из полиции и мэрии и дипломаты английского и ирландского консульств.
В это время в офис входили мэр Клайн, губернатор Доул и их помощники и сопровождающие лица. Лэнгли некоторое время наблюдал за этой процессией, а затем спросил:
— Шрёдер уже начал переговоры?
— Не думаю. Я передал ему требования Мак-Камейла, то есть Флинна. Ну а Шрёдер улыбнулся и попросил подождать. И вот я здесь.
Через комнату торопливо прошел во внутренний офис заместитель комиссара полиции Рурк и махнул рукой Лэнгли, чтобы тот следовал за ним.
— Слышу стук слетающих с плеч голов, — обратился Лэнгли к Бурку. — Следующим шефом отдела розыска я уже вижу Патрика Бурка, отлитого из бронзы и установленного на ступенях собора святого Патрика, верхом на лошади с горящими глазами, заряжающим…
— Пошел ты…
Лэнгли рассмеялся и поспешил вслед за Рурком. Бурк с интересом смотрел на толпящихся у комнаты людей. Кого здесь только не было: спикер палаты представителей, бывший и нынешний губернаторы, сенаторы, мэры, конгрессмены. Вот уж действительно ходячий справочник «Кто есть кто на Восточном побережье», но сейчас, подумал Бурк, все они выглядели обычными и испуганными обывателями, а не важными персонами. Он заметил, что все графины на кофейном столике опустели, затем обратил внимание на то, что епископ Доунс по-прежнему спокойно сидит за столом. Патрик подошел к нему.
— Монсеньер.
Настоятель собора святого Патрика устало поднял на него глаза.
— Вам лучше?
— Почему полиция не знала, что здесь затевается?
Бурк с трудом сдержался, чтобы не вспылить, и начал было объяснять:
— Мы бы знали. Все было бы подготовлено, если бы…
В этот момент распахнулись створки дверей, вошел Лэнгли и направился к Бурку. Бурк посмотрел на епископа и сказал:
— Пойдемте со мной.
— Зачем?
— Вы ведь настоятель этого храма, и у вас есть право знать, что может случиться с ним. Ваш кардинал и священник находятся там, внутри…
— Иногда священники заставляют людей чувствовать себя неловко. Они делают это непреднамеренно.
— Может быть, тем людям, к кому мы идем, как раз это и нужно.
Епископ Доунс нехотя поднялся и последовал за Бурком во внутренний кабинет.
Там, в довольно большой комнате, находилось примерно сорок человек обоего пола: кто сидел, кто стоял; всеобщее внимание было приковано к столу, за которым расположился капитан Берт Шрёдер. Когда в комнату вошли епископ Доунс и Бурк, все, как по команде, повернули к ним головы.
Мэр Нью-Йорка Клайн поднялся и уступил кресло Доунсу, а тот покраснел и быстро опустился на него. Клайн улыбнулся, довольный своим показным благородством и хорошими манерами, затем поднял руки, призывая к тишине. Голос его был гнусавым и противным, отчего все даже невольно поморщились.
— Все на месте? О'кей, давайте начнем. — Откашлявшись, Клайн продолжал: — Все мы понимаем, что ответственность за любую акцию, которая может быть предпринята, несет, по закону, в первую очередь Нью-Йорк. — Мэр взглянул на свою помощницу, Роберту Шпигель. Та кивнула, и он снова заговорил: — Таким образом, чтобы покончить с беспорядками, все мы, как один, должны вступить в переговоры с зачинщиками и быть единым во мнении, которое будет передано одним человеком… — Клайн намеренно сделал паузу, а потом выпалил, словно конферансье, представляя следующий номер: — Офицером нью-йоркского управления полиции, специалистом по переговорам, касающимся заложников… капитаном Бертом Шрёдером.
Манера мэра говорить вызвала обычный эффект — раздались аплодисменты, но почти сразу же утихли, так как всем стала ясна их неуместность в данной ситуации. Роберта Шпигель метнула на мэра неодобрительный взгляд, и тот сразу же сник, покраснел и отвернулся. Берт Шрёдер поднялся со своего места и слегка наклонился в знак благодарности.
Бурк тихо шепнул стоящему рядом Лэнгли:
— Я чувствую себя врачом-проктологом, которого заманили в комнату, набитую кучей ослов с разорванными задницами.
Шрёдер окинул взором обращенные к нему лица и, глубоко вздохнув, сказал:
— Благодарю вас, ваша честь! — Он еще раз обежал взглядом всю комнату. — Мне предстоит вести переговоры с человеком, называющим себя Финном Мак-Камейлом, предводителем армии фениев. Как вам известно, мое подразделение, с тех пор как его начальником стал капитан Фрэнк Болу, успешно проводило все операции, связанные с освобождением заложников, имевшие место в нашем городе, причем все заложники вызволены невредимыми. — Шрёдер заметил, как многие одобряюще закивали в ответ на его слова, вместо опасений, вызванных возникшей ситуацией, в его голове вдруг возникла мысль о еще одном счастливом исходе. В голосе его появилась твердая уверенность. — До сих пор не было причин менять нашу тактику, которая оказалась столь удачной в решении криминальных проблем, в том числе и при вызволении политических заложников, поэтому я буду и впредь применять эту же тактику в других подобных ситуациях. Всякие политические соображения со стороны я буду отвергать… но настойчиво прошу вашей помощи и советов. — Шрёдер опять обвел глазами присутствующих и заметил, что выражение их лиц меняется от неприкрытой враждебности к пониманию.
— Неплохо сказано, — шепнул Бурк Лэнгли. Лэнгли в ответ недовольно пробурчал:
— Он дешевый мешок с дерьмом. Самая что ни на есть политическая скотина!
— Чтобы облегчить мне работу, я хотел бы, чтобы все вышли отсюда, кроме… — Шрёдер взял со стола список на бланке епископа Доунса, зачитал его и снова посмотрел на присутствующих. — Кроме того, решено, что командиры подразделений разместят свои штабы в нижних комнатах этого здания. Люди, занятые в переговорах, кроме тех, кто останется здесь, будут находиться во внешнем кабинете епископа. Я разговаривал по телефону с главным викарием, и он разрешил пользоваться всем, а также резиденцией кардинала. — Шрёдер взглянул на епископа Доунса и продолжил: — Там сейчас устанавливаются телефоны, а… комнатой для отдыха будет служить обеденная зала Его Высокопреосвященства. В обеих резиденциях будут установлены громкоговорители, так что вы сможете следить за моими телефонными переговорами с террористами.
Как только Шрёдер сел на место, комната наполнилась шумом. Мэр поднял руки, чтобы восстановить тишину, — так он обычно проделывал в классе, когда был школьным учителем.
— Ну, ладно. Давайте оставим капитана, чтобы он приступил к работе. Все — губернатор, леди и джентльмены — пожалуйста, освободите комнату. Все идет как надо. Очень хорошо! — Мэр подошел к двери и открыл ее.
Шрёдер, угрюмо сдвинув брови, ждал, когда оставшиеся в кабинете люди рассядутся поудобнее.
— Так. Вам известно, кто я такой. И теперь я хочу узнать, кто вы. Представьтесь по очереди. — И он указал на единственную присутствующую здесь женщину, предлагая ей представиться первой.
Роберта Шпигель, приятной наружности женщина лет тридцати пяти, сидела, откинувшись в кресле-качалке, скрестив ноги, и казалась скучающей, чувственной и деловой одновременно.
— Шпигель. Помощница мэра.
Вслед за ней представился небольшого роста мужчина с огненно-рыжими волосами, в твидовом костюме:
— Томас Донахью. Генеральный консул Ирландской Республики.
— Майор Бартоломео Мартин. Представитель правительства Ее Величества, заменяю отсутствующего сэра Гарольда Бакстера.
— Джеймс Крюгер, ЦРУ.
За ним представился широкоплечий мускулистый мужчина с рябым лицом:
— Дуглас Хоган. ФБР.
Пухлый молодой человек в очках произнес:
— Билл Войт. Администрация губернатора.
— Заместитель комиссара Рурк… Исполняющий обязанности комиссара полиции.
Хорошо одетый человек гнусавым голосом произнес:
— Арнольд Шеридан. Сотрудник службы безопасности госдепартамента, представитель правительства США.
— Капитан Беллини. Управление полиции Нью-Йорка, служба специального назначения.
— Инспектор Филип Лэнгли. Управление полиции, оперативно-розыскной отдел.
— Бурк. Оперативно-розыскной отдел.
Шрёдер посмотрел на епископа Доунса — его не было в зачитанном списке, но тот не покинул комнату, как все остальные. Шрёдер вспомнил, что он сидит за столом этого человека, пишет на бумаге с его эмблемой в углу — золотым крестом, поэтому вежливо улыбнулся и произнес:
— И наш хозяин. Разрешите представить монсеньера Доунса, настоятеля собора святого Патрика. Хорошо что вы… пришли… и позволили нам заняться… Так вы решили остаться?
Доунс неуверенно кивнул.
— Хорошо, — согласился Шрёдер, — хорошо. Теперь давайте начнем. Бурк, какого черта вы ввязались в переговоры? Вам что, больше всех надо?!
Бурк ослабил галстук и откинулся на стуле. Шрёдер подумал, что его вопрос может показаться каким-то высокопарным, поэтому решил конкретизировать:
— Надеюсь, вы не давали каких-либо обещаний? Вы не сказали чего-нибудь такого, что может сойти за компромисс?..
— Я передал вам все, что сказал им, — прервал его Бурк.
Шрёдер принял надменный вид, пристально посмотрел на Бурка и проговорил официальным тоном:
— Пожалуйста, повторите ваш разговор, а также расскажите нам, как он выглядит, каков уровень его интеллекта. Именно это весьма важно.
Бурк повторил все, что рассказывал ранее, и добавил:
— Он производит впечатление очень самоуверенного человека. И это не бравада. Он выглядит весьма умным и сообразительным.
— А не кажется, что он не в себе? — спросил Шрёдер.
— В целом… его поведение показалось мне нормальным, за исключением разве что его требований.
— Наркотики? Алкоголь? — спросил Шрёдер.
— Возможно, он и выпил, но не больше, чем каждый из присутствующих здесь.
Кто-то рассмеялся. Шрёдер повернулся к Лэнгли:
— Мы не сможем раскусить этого парня, пока не узнаем его настоящее имя. Ведь так?
Лэнгли взглянул на Бурка, затем на исполняющего обязанности комиссара полиции Рурка.
— По сути дела, я знаю, кто он такой.
В комнате стало тихо. Бурк украдкой посмотрел на майора Мартина, но тот сидел как ни в чем не бывало.
— Его имя — Брайен Флинн, — начал Лэнгли. — У англичан наверняка есть полное досье на него — своего рода развернутая характеристика. Возможно, и в ЦРУ кое-что найдется. Его заместитель — некто Джон Хики, который считался умершим уже несколько лет назад. Возможно, вы слышали о нем. Он натурализованный американский гражданин. У нас и у ФБР есть обширное досье на него.
— Проверю, — пообещал сотрудник ФБР Хоган.
— А я проверю Флинна, — сказал Крюгер.
— Оба имени мне вроде знакомы, — добавил майор Мартин. — Я запрошу Лондон.
Шрёдер ощутил прилив сил, его лицо посветлело.
— Ладно. Великолепная работа! Это во многом облегчает мою задачу, точнее, нашу задачу. Не так ли? — Он повернулся к Бурку: — Еще одно: как вы думаете, та женщина стреляла в вас, чтобы убить?
— Нет, — ответил Бурк, — у меня сложилось впечатление, что она целилась в лошадь. Они, видимо, проинструктированы, как стрелять и куда, если вас интересует именно это.
Полицейские, находившиеся в комнате, согласно закивали.
— Кто-нибудь знает хоть что-нибудь об этой группе — о фениях? — включился в разговор замкомиссара Рурк и посмотрел на Крюгера и Хогана.
Крюгер бросил взгляд на майора Мартина, затем ответил:
— У нас нет почти никакой информации по делам в Северной Ирландии, поэтому нет и подразделения, занимающегося этим регионом. Считалось, что ИРА не представляет непосредственной опасности для США, поэтому превентивные меры предосторожности не принимались. Но, к сожалению, теперь мы расплачиваемся за эту экономию.
В разговор включился Дуглас Хоган:
— ФБР предполагало, что выступила временная ИРА, пока майор Мартин не сообщил, что это совсем другая организация. Мой отдел специализируется на ирландских организациях и группировках в Америке, но штат не укомплектован, и мы во многом зависим от того, какую информацию получает британская разведка.
Бурк кивнул, соглашаясь с этим заявлением. Но все происходящее стало ему порядком надоедать. Крюгер и Хоган, оба в сильном возбуждении, общались друг с другом только на повышенных тонах. Они не выкладывали всего, ограничиваясь повторением уже известных фактов, и высказывали различные предположения о том, как будет развиваться ситуация. Ничего себе помощнички!
Заместитель комиссара Рурк с интересом посмотрел на Мартина:
— Значит, вы… Я думал… Вы не…
Майор Мартин улыбнулся и встал.
— Да, по правде говоря, я не из консульства. Я из британской военной разведки. Но об этом особо распространяться не следует. — Он обвел взглядом комнату и повернулся к Лэнгли: — Я говорил инспектору Лэнгли, что что-то — как бы это выразиться — должно вот-вот произойти. Но, к сожалению…
— Да, майор оказался весьма полезным, в частности для ЦРУ и ФБР, — сухо заметил Лэнгли. — Мой отдел тоже отдает ему должное, мы чуть было не пресекли этот акт насилия, но опоздали буквально на минуты. Ну а лейтенанта Бурка за находчивость и храбрость следовало бы поощрить.
В комнате воцарилось молчание, и Бурк заметил, что присутствующие не очень-то склонны расточать ему похвалы. Он понимал, что каждый из них преследовал собственные цели, скрывал свои промашки и упущения, искал союзников, козлов отпущения, врагов и пытался прикинуть, как использовать этот кризис к своей выгоде.
— Флинну я сказал, что мы не замедлим с ответом, — заметил Бурк.
Шрёдер немедленно возразил:
— Я не начну переговоров до тех пор, пока не проясню нашу позицию. — Он посмотрел на помощника губернатора Билла Войта. — Разве губернатор обещал, что готов предоставить им судебную неприкосновенность?
— На данный момент нет, — отрицательно мотнул головой Войт.
Тогда Шрёдер обратился к Роберте Шпигель:
— Какова позиция мэра относительно применения полиции?
Роберта закурила сигарету, прежде чем дать ответ.
— Независимо от того, как этот вопрос утрясут с Лондоном или Вашингтоном, или с кем-то еще, мэр будет следовать закону и прикажет арестовать каждого, кто выйдет из собора. Если они не выйдут сами, мэр имеет право отдать приказ полиции ворваться в собор… и захватить злоумышленников.
Шрёдер кивнул в задумчивости и перевел взгляд на Арнольда Шеридана. Чиновник госдепартамента доложил:
— В данный момент я не могу говорить от имени администрации государства и не знаю, что скажет генеральный прокурор относительно неприкосновенности от судебного преследования. Но можете считать, что никто в Вашингтоне не согласится с требованиями преступников.
Шрёдер взглянул на Томаса Донахью.
Генеральный консул Ирландии посмотрел на майора Мартина и сказал:
— Ирландская республиканская армия запрещена в Ирландской Республике и находится вне закона; мое правительство не станет пускать в свою страну членов ИРА или предлагать им убежище в том случае, если британское правительство решит освободить этих людей из заключения, что вообще-то само по себе невероятно.
Майор Мартин добавил к его словам:
— Хотя я и не представляю правительство Ее Величества, тем не менее могу заверить вас, что его позиция в отношении ИРА, или как бы они там себя не называли, остается неизменной: никаких переговоров, и если вы все же будете их проводить, то не уступайте им даже в мелочах, а если все-таки решите уступить, никогда не говорите им об этом.
— Ну вот, — раздраженно проговорила Роберта Шпигель. — Когда мы выяснили, какими стали бескомпромиссными болванами, давайте начинать переговоры.
Комиссар Рурк обратился к Шрёдеру:
— Вот что, Берт, надо прежде всего затянуть переговоры с ними. Они подключили к этому делу Красный Крест и Амнистию, так что обмануть их будет не так-то просто. Вы должны быть очень… очень… — Рурк не мог найти подходящего слова и повернулся к капитану Беллини, который до сих пор помалкивал: — Капитан, в неблагоприятной обстановке Берт не может вести переговоры. Как вы считаете, ваше подразделение готово пойти на штурм в нужный момент?..
Беллини неловко поерзал на стульчике, с трудом вмещавшем его массивное тело. Иссиня-черная щетина придавала его лицу грубоватость, под глазами у него набрякли мешки.
— Так точно, сэр. Когда будет нужно, мы будем готовы.
Шрёдер потянулся к телефону.
— Хорошо. Теперь я знаю, кто есть кто и ваши мнения и советы. Верно?
Вместо ответа раздался голос епископа Доунса:
— Можно и мне кое-что сказать?
Все посмотрели на него. Шрёдер положил трубку на место, улыбнулся и благосклонно кивнул. Доунс тихо заговорил:
— Никто не сказал и слова о заложниках. Или о соборе. — В комнате мгновенно воцарилась тишина, а епископ так же негромко продолжал: — Если, как я понимаю, ваша первейшая обязанность — безопасность заложников и если вы хотите довести эту мысль до своего начальства и до тех, кто находится в соборе, то я не понимаю, почему не может быть компромисса. — Доунс медленно обвел взглядом комнату.
Никто не решился объяснить епископу реальность международной дипломатии. Молчание нарушил Шрёдер:
— На своей службе, монсеньер, я не потерял еще ни одного заложника и ни одного здания. Но должен сказать, что нередко становится возможным достичь желаемого, ничего не давая взамен.
— Да… простите… я не понимаю этого, — еле слышно пробормотал епископ.
— По сути дела, — уверенно продолжал Шрёдер, — я намерен действовать более тонко, чем вы предлагаете. Подождите немного и вы увидите, как это делается. — Он взял телефонную трубку и стал ждать, когда откликнется телефонистка на коммутаторе. Еще раз посмотрев вокруг, он сказал: — Не переживайте, если вам покажется, что он выиграл несколько начальных раундов. Пусть они считают, что ведут в счете. До восхода солнца они протянут ноги. Вам приходилось когда-нибудь ловить акул? Кажется, что вот-вот вы вытащите ее из воды, и тут же приходится отпускать леску. — Оператор откликнулась, и Шрёдер попросил: — Соедините меня с хорами собора.
В трубке что-то щелкнуло. Шрёдер положил локти на стол и стал ждать. В комнате повисла тишина. Все замерли.
Глава 25
Губернатор Доул положил телефонную трубку и оглядел переполненный внешний кабинет епископа. Люди обступили только что установленные телефоны и отталкивали друг друга, пытаясь поскорее схватить трубку, а густые облака сизого дыма неподвижно зависли над элегантной мебелью в просторном помещении. Все это походило на атмосферу в отелях в предвыборную ночь и напомнило Доулу о следующих приближающихся выборах. Среди толпящихся он заметил мэра Клайна. Тот беседовал с представителями администрации города и офицерами полиции. Подойдя к мэру, Доул крепко пожал его руку и проговорил:
— Мюррей, мне нужно поговорить с тобой.
Мэр, подталкиваемый массивным губернатором, с трудом протиснулся сквозь толпу в коридор и поднялся на верхнюю площадку лестницы, ведущей в личные апартаменты священнослужителей. Увернувшись от объятий Доула, мэр торопливо заговорил:
— Что это, Боб? Нужно что-то делать.
— Я только что звонил в Олбани. Там опасаются массовых волнений.
— Не думаю, что в Олбани достаточно народу, чтобы устроить бунт.
— Не в Олбани, а здесь. На Манхэттене. Эта толпа, что бушует снаружи, может снова взорваться… а учитывая всех поддавших…
Мэр улыбнулся:
— Ну, чем этот вечер празднования дня святого Патрика отличается от всех других вечеров поминовения этого святого?
— Перестань, Мюррей, сейчас не время для шуток. Захват собора может стать прелюдией к крупному гражданскому бунту. По-моему, ты должен объявить комендантский час.
— Комендантский час? Ты с ума сошел? В то время как час пик еще не кончился, и в Манхэттене не рассосались транспортные потоки?
— Объяви его попозже. — Доул беспокойно огляделся по сторонам и понизил голос. — Мои аналитики из Олбани говорят, что единственное, что охлаждает происходящее, — это снег. Когда снегопад закончится, бары опустеют, и тогда жди беды…
Мэр посмотрел на него скептически:
— Мне наплевать, что говорят твои аналитики в Олбани. Господи! Это же день святого Патрика в Нью-Йорке. Здесь только что закончилась самая огромная манифестация в мире, исключая разве первомайский парад в Москве. И только начинаются самые большие семейные празднества в Нью-Йорке, а может быть, и во всей Америке. Люди готовятся к этому дню весь год. Только в центре города находится более миллиона людей, переполнены все бары, рестораны, а еще не забывай про домашние посиделки. В этот вечер будет съедено и выпито в несколько раз больше продуктов и спиртного, чем в любой другой вечер целого года. Если я объявлю комендантский час, Ассоциация владельцев ресторанов разорвет меня на куски. Они тогда выльют все невыпитое пиво на каток Рокфеллеровского центра и утопят меня в этом море. Черт побери, сам возьми и попытайся ввести сегодня комендантский час.
— Но… ведь…
— А тут еще религиозные фанатики… Чего ты добиваешься? Чтобы мэр из евреев отменил день святого Патрика? Да мне легче отменить Рождество. Какой кретин в Олбани насоветовал тебе такое? Чертовы советники!
Губернатор нервно заходил кругами по маленькой лестничной площадке, бросив на ходу:
— Ладно, Мюррей! Остынь немного. — Он перестал шагать и на минуту задумался. — Забудем про комендантский час. Тем не менее считаю, что для наведения порядка все же нужно привлечь полицию штата и национальную гвардию.
— Ни в коем случае. Никаких гвардейцев, никакой полиции штата. В моем распоряжении двадцать тысяч полицейских — больше целой дивизии. Мы их всех постепенно привлечем к операции.
— Шестьдесят девятый полк приведен в боевую готовность и может оказаться полезным.
— Приведен в боевую готовность? Неужели? — Клайн рассмеялся. — Более вероятно, что все там в дымину пьяные. Боже мой! Солдаты-контрактники сматываются с дежурства из части уже в два часа. А сейчас они успели так надраться, что, пожалуй, не отличат винтовку от шнурков от ботинок.
— Мюррей, мне нужно поговорить с тобой.
Мэр, подталкиваемый массивным губернатором, с трудом протиснулся сквозь толпу в коридор и поднялся на верхнюю площадку лестницы, ведущей в личные апартаменты священнослужителей. Увернувшись от объятий Доула, мэр торопливо заговорил:
— Что это, Боб? Нужно что-то делать.
— Я только что звонил в Олбани. Там опасаются массовых волнений.
— Не думаю, что в Олбани достаточно народу, чтобы устроить бунт.
— Не в Олбани, а здесь. На Манхэттене. Эта толпа, что бушует снаружи, может снова взорваться… а учитывая всех поддавших…
Мэр улыбнулся:
— Ну, чем этот вечер празднования дня святого Патрика отличается от всех других вечеров поминовения этого святого?
— Перестань, Мюррей, сейчас не время для шуток. Захват собора может стать прелюдией к крупному гражданскому бунту. По-моему, ты должен объявить комендантский час.
— Комендантский час? Ты с ума сошел? В то время как час пик еще не кончился, и в Манхэттене не рассосались транспортные потоки?
— Объяви его попозже. — Доул беспокойно огляделся по сторонам и понизил голос. — Мои аналитики из Олбани говорят, что единственное, что охлаждает происходящее, — это снег. Когда снегопад закончится, бары опустеют, и тогда жди беды…
Мэр посмотрел на него скептически:
— Мне наплевать, что говорят твои аналитики в Олбани. Господи! Это же день святого Патрика в Нью-Йорке. Здесь только что закончилась самая огромная манифестация в мире, исключая разве первомайский парад в Москве. И только начинаются самые большие семейные празднества в Нью-Йорке, а может быть, и во всей Америке. Люди готовятся к этому дню весь год. Только в центре города находится более миллиона людей, переполнены все бары, рестораны, а еще не забывай про домашние посиделки. В этот вечер будет съедено и выпито в несколько раз больше продуктов и спиртного, чем в любой другой вечер целого года. Если я объявлю комендантский час, Ассоциация владельцев ресторанов разорвет меня на куски. Они тогда выльют все невыпитое пиво на каток Рокфеллеровского центра и утопят меня в этом море. Черт побери, сам возьми и попытайся ввести сегодня комендантский час.
— Но… ведь…
— А тут еще религиозные фанатики… Чего ты добиваешься? Чтобы мэр из евреев отменил день святого Патрика? Да мне легче отменить Рождество. Какой кретин в Олбани насоветовал тебе такое? Чертовы советники!
Губернатор нервно заходил кругами по маленькой лестничной площадке, бросив на ходу:
— Ладно, Мюррей! Остынь немного. — Он перестал шагать и на минуту задумался. — Забудем про комендантский час. Тем не менее считаю, что для наведения порядка все же нужно привлечь полицию штата и национальную гвардию.
— Ни в коем случае. Никаких гвардейцев, никакой полиции штата. В моем распоряжении двадцать тысяч полицейских — больше целой дивизии. Мы их всех постепенно привлечем к операции.
— Шестьдесят девятый полк приведен в боевую готовность и может оказаться полезным.
— Приведен в боевую готовность? Неужели? — Клайн рассмеялся. — Более вероятно, что все там в дымину пьяные. Боже мой! Солдаты-контрактники сматываются с дежурства из части уже в два часа. А сейчас они успели так надраться, что, пожалуй, не отличат винтовку от шнурков от ботинок.