Демилль Нельсон. Собор

   Беллини выкрикнул вслед удалявшемуся Бурку:
   — Ты, видимо, прав! Молю Бога, чтобы так и оказалось! — И, повернувшись к присутствующим в комнате, добавил: — Не надо рубить с плеча и ставить ему палки в колеса.
   Шрёдер мельком взглянул на смертельно бледного епископа Доунса, затем повернулся к Беллини и раздраженно заметил:
   — Кончай спорить без толку, Джо, черт тебя побери! Никто не собирается ставить ему палки в колеса.
   Майор Мартин внимательно разглядывал безделушки на каминной полке и, казалось, не обращал внимания на происходящее вокруг. Тихо, будто разговаривая сам с собой, хотя его услышали все, он произнес:
   — Мм-да. Интересно все же.

Глава 29

   Флинн стоял с Морин на лестничной площадке перед входом в склеп. В связке ключей он нашел нужный и открыл зеленую стеклянную дверь. Внутри были ступеньки, ведущие в гробницы, выложенные белоснежным мрамором. Брайен повернулся к Пэду Фитцджеральду:
   — Где-то здесь может быть потайной ход. Я быстренько проверю.
   Фитцджеральд, покачивая автомат в руке, двинулся вниз по ступенькам, а Флинн закрыл дверь и посмотрел на бронзовые плиты. На самой верхней и большой были выбиты слова: «Да упокойтесь в мире». Под ней располагались плиты поменьше с именами бывших архиепископов Нью-Йорка, которые были захоронены в этом склепе. Он повернулся к Морин:
   — А помнишь, как мы испугались, когда спускались в склеп Уайтхорнского аббатства?
   Морин кивнула и ответила:
   — В нашей жизни, Брайен, было слишком много могил, а сколько нам пришлось побегать… Господи, посмотри на себя! Ты выглядишь на десяток лет старше, чем есть на самом деле.
   — Я? Выгляжу… Но это не столько от бегства, скорее наоборот — от того, что бегал недостаточно быстро. — Он на мгновение замолчал, а потом добавил: — Меня поймали.
   Морин повернулась к нему:
   — О… А я и не знала.
   — Все произошло втихаря. Майор Мартин. Помнишь это имя?
   — Конечно, мы однажды встречались. Сразу после того, как я сбежала в Дублин. Он хотел знать, где ты. Еще он сказал, что Шейлу легко было схватить… а ордер на мой арест они аннулируют… С виду довольно милый малый, но знай, что он вырвал бы тебе ногти, если бы поймал тебя в Белфасте.
   Флинн лишь улыбнулся:
   — И что ты порассказала этому милому малому?
   — Я могла бы послать его к черту, но подумала, что он и в самом деле туда пойдет и найдет там тебя. Поэтому посоветовала ему идти подальше со своими расспросами.
   Флинн снова улыбнулся, но его глаза внимательно и оценивающе изучали ее.
   Морин словно читала по его лицу, о чем он думает.
   — Я хочу, чтобы ты знал: я никогда не была доносчиком. Изменницей — может быть, если тебе так нравится, но стукачкой — никогда.
   Брайен кивнул, соглашаясь:
   — Я верю тебе. Если бы не верил, то давно убил бы.
   — В самом деле?
   — Ты причинишь вред другим, если снова попытаешься сбежать отсюда, — сменил тему Флинн.
   Морин ничего не ответила на его слова. Брайен Флинн вынул из кармана ключ и протянул его Морин.
   — Вот ключ от висячего замка на этой цепи. Я открою его сейчас, и ты можешь уйти.
   — Без других не пойду.
   — Но бежать ты пыталась без них.
   — Это другое дело.
   Брайен снова рассмеялся, держа ключ перед ее лицом.
   — Как была ты, Морин, уличной драчуньей, так ею и осталась. Ты знаешь, что за все надо платить, а за глоток свободы даже авансом. Большинство людей в этом мире могут уходить от нас через нормальный выход, у них даже не возникает мысли о побеге под пулями, свистящими у виска. Ты же, заметь, поступаешь иначе — у тебя свои ценности и требования, которые разнятся с ценностями и требованиями обычных людей. За те годы, пока ты была с нами, мы навсегда переделали тебя.
   Морин вспомнила то время, когда Брайен был для нее всем, когда он мог приказывать, что ей следует делать, истолковывал все ее поступки и действия. Она вспомнила их первую ночь любви и то счастье, которое испытала, когда стала его любовницей. Она взглянула на него:
   — Заткнись!
   Флинн поколебался, затем положил ключ в карман и снова переменил тему:
   — Я говорил с кардиналом. Ты знаешь, он верит в кольцо. Ты не веришь, потому что ты не истинная христианка. Но Его Высокопреосвященство — самый преданный и достойный христианин из всех, кого мы знаем, и именно потому он верит.
   Морин посмотрела на дверь склепа.
   — Я никогда не говорила, что не верю в подобные вещи. Тогда вечером в Уайтхорнском аббатстве я сказала, что отвергаю это, потому что не понимаю, как какая-нибудь сила — добрая или злая — может толкнуть тебя на смертный грех.
   — Какие ужасные слова ты говоришь! — рассмеялся Флинн. — Ты всегда мастерски наносила удары ниже пояса, Морин. И всегда была стервой, хоть у тебя и доброе сердце. — Он придвинулся к ней. — А как ты объяснишь исчезновение отца Доннелли? Я искал его — если он существовал на самом деле — все прошедшие годы, но никто о нем даже не слышал.
   Морин посмотрела сквозь стеклянную дверь на белый, словно светящийся, склеп и покачала головой. Флинн глядел на нее некоторое время, затем взял ее руку в свои, крепко сжал и проговорил совсем другим тоном:
   — Да, вот еще что. Пока я не забыл, позволь мне дать тебе добрый совет: не дразни Меган.
   Морин резко повернулась к нему:
   — Да сам факт, что я еще дышу, бесит ее. Позволь и мне дать тебе добрый совет: если хочешь выбраться отсюда живым, держись от нее как можно дальше. Она несет с собой гибель, словно шаровая молния, Брайен.
   Флинн ничего не ответил и отпустил ее руку. Морин продолжала:
   — И Хики… этот человек… — Она покачала головой. — Но это не имеет значения. Я вижу, что тебе выпал плохой жребий. Теперь мы уже едва ли понимаем друг друга с полуслова, Брайен. Как же в таком случае мы можем давать друг другу советы?
   Он протянул руку и дотронулся до ее щеки. На несколько минут кругом воцарилась тишина. Затем из коридора, ведущего к ризнице, донесся звук шагов и скрип колес по мраморному полу. Морин неожиданно спросила:
   — Если майор Мартин поймал тебя, почему же ты остался жив?
   Флинн спустился вниз по ступенькам и остановился у выхода.
   — Ты заключил с ним сделку? — не отставала Морин. Он снова ничего не ответил.
   — И после этого называешь себя патриотом?
   Флинн бросил на нее быстрый взгляд:
   — Таким же, как и майор Мартин. Таким же, как и ты.
   — Я бы никогда…
   — И ты пошла на сделку. Попы, премьер-министры и президенты — все совершают подобные сделки. Это называется дипломатией или стратегией. Вся наша жизнь, Морин, — иллюзия и пустословие. Сегодня я не заключаю сделок и не иду на компромиссы. Неважно, как называют меня за это люди, ведущие со мной переговоры, чтобы подсластить пилюлю. Но пока не идешь на какие-то сделки, испытываешь от этого удовольствие.
   Морин молчала.
   — Если ты признаешь, что сделка, совершенная мною с майором Мартином, не так уж ужасна, — продолжал Флинн, — я внесу Шейлу в список людей на освобождение.
   Морин вскинула на него глаза:
   — И ты думаешь, это не…
   — Изменит порядок вещей, не так ли? Подумай, ну разве ты не радовалась бы воссоединению с маленькой Шейлой? До сих пор ты ничего не смогла сделать для этого. Такое возможно, разумеется, если ты не считаешь, что я заигрываю с врагом.
   — Почему для тебя так важно, что я думаю обо всем этом?
   — Это я, Бурк. Можно войти? — раздался голос снизу.
   — Мы поговорим об этом позже, — сказал Флинн Морин и крикнул в сторону ризницы: — Входи! — Брайен расстегнул куртку и, поправив пистолет за поясом, снова обратился к Морин: — Я уважаю твои бойцовские качества — они сделали бы честь даже мужчине. Но ничего не предпринимай, не делай никаких резких движений, не становись за моей спиной и помалкивай, когда говорят с тобой.
   — Если это комплимент, то меня им не возьмешь. Я давно не падка на лесть.
   — Как перевоспитавшаяся шлюха, ушедшая с панели, но душой, готов спорить, все еще находящаяся там.
   Морин взглянула на него:
   — Да. Сейчас я как раз мысленно там.
   Брайен рассмеялся.
   Из темноты коридора в ризницу вошел Бурк, толкая перед собой сервировочный столик. Подкатив его по мраморному полу к нижней ступеньке, он остановился.
   — Ты знаком с мисс Мелон? — спросил Флинн.
   — Встречались как-то, — кивнул Бурк.
   — Ах да, — улыбнулся Флинн. — Последний вечер в «Уолдорфе». Мне докладывали. Кажется, что много времени утекло с тех пор, не так ли? Я привел ее сюда, чтобы продемонстрировать, что мы не перерезали всех заложников. — Флинн повернулся к Морин: — Скажи ему, как с вами хорошо обращаются, Морин.
   — Пока никто не погиб, — произнесла она.
   — Пожалуйста, передайте остальным, — попросил Бурк, — что мы делаем все возможное для вашего освобождения. — Он старался говорить как можно спокойнее. — Скажите отцу Мёрфи, что он еще выслушает мою исповедь, когда все это закончится.
   Морин кивнула, бросив на него понимающий взгляд. На некоторое время воцарилось молчание, затем Флинн спросил:
   — А что, этот священник — твой друг?
   — Они все мои друзья, — ответил Бурк.
   — Правда? — Флинн подошел поближе ко входу. — У тебя есть с собой подслушка, Бурк? Или мне надо тебя проверить?
   — Я чист. И эта тележка тоже. Что-то не хочется, чтобы ты еще раз проверял меня. — Он ощущал физическое превосходство Флинна, стоявшего на восемь дюймов выше. — И в пищу ничего не подмешано.
   Брайен кивнул и заметил:
   — Еще бы, ведь здесь заложники. Сразу встают проблемы, не так ли?
   Вдруг Морин ухватилась за прутья у входа и быстро, задыхаясь от волнения, заговорила:
   — Его настоящее имя — Брайен Флинн. У него только около двенадцати вооруженных людей…
   Флинн выхватил из-за пояса пистолет и больно вдавил дуло ей в шею.
   — Не строй из себя героя, Морин. Это вовсе не обязательно. Не так ли, лейтенант?
   Бурк, вытянул руки вперед в успокаивающем жесте.
   — Не надо нервничать. Полегче и поспокойнее. Мисс Мелон, не говорите больше ничего. Так будет лучше.
   Флинн повернулся к Морин и прошипел сквозь стиснутые зубы:
   — Девочка, тебе дали хороший совет. Ты ведь не хочешь подвергать опасности других, например лейтенанта Бурка, который уже и так услышал слишком много. — Он перевел взгляд на Бурка. — Она очень импульсивна и не знает разницы между храбростью и безрассудством. Боюсь, здесь я дал промашку. — Флинн грубо схватил ее за плечо свободной рукой и оттащил от входа. — Уходи отсюда.
   Морин посмотрела в глаза Бурку и сказала:
   — Я исповедовалась отцу Мёрфи и теперь не боюсь умирать. Вскоре мы все будем исповедоваться. Не уступайте этим сволочам.
   Бурк внимательно вгляделся в ее лицо и кивнул головой:
   — Я понял.
   Морин улыбнулась, повернулась к ним спиной и поднялась по ступенькам к алтарю. Флинн опустил пистолет и теперь, думая о своем, смотрел, как она уходит.
   — Ну ладно, — наконец сказал он, — сколько я вам должен?
   Бурк не спеша передал ему счет. Брайен взглянул на него.
   — Так-так. Пятьсот шестьдесят один доллар и двенадцать центов. В Нью-Йорке недешево прокормить армию, не так ли, лейтенант? — Он заткнул пистолет обратно за пояс и достал деньги. — Вот. Подойди поближе.
   Бурк подошел ближе ко входу и взял счет и деньги.
   — Я вычел оттуда торговую наценку из принципа, — рассмеялся Флинн. — Уверен, что ты сообщишь об этом прессе, лейтенант. Они любят подобную чепуху.
   Бурк кивнул. «Брайен Флинн, — подумал он, — совсем не сумасшедший». В этот момент Бурк понял, что Флинн умнее Шрёдера, да к тому же и великолепный актер.
   Флинн посмотрел на столик, заставленный снизу доверху металлической посудой.
   — Разве может быть день святого Пэдди без говяжьей тушенки, Бурк? А ты ее уже сегодня отведал?
   — Нет. Занят был.
   — Вот как? Ну тогда входи и присоединяйся к нам. Мы все рады принять тебя в свою компанию.
   — Я не могу.
   — Не можешь? — Флинн притворился, будто припоминает что-то. — Ах да, заложники еще не выпущены и не обменены. При таких условиях полицейский не может занять их место! Но я обещаю не держать тебя в качестве пленника.
   — Похоже, тебе много известно о порядках.
   Флинн просунул лицо между прутьев, поближе к Бурку.
   — Я знаю достаточно, чтобы не делать глупостей. Надеюсь, ты тоже много чего знаешь.
   — Уверен, у нас побольше опыта в ситуациях с заложниками, чем у вас. Следи же за собой и не делай ошибок.
   Флинн прикурил сигарету и произнес резко:
   — Так, значит, я должен официально представиться, ведь недостаточно того, что мисс Мелон с умыслом назвала мое имя. Я, как сказала эта леди, да ты, наверное, знаешь и из других источников, — Брайен Флинн. Напоминает тебе что-нибудь это имя?
   — Слегка. Конец семидесятых годов. Оттуда идет звон.
   — Да, оттуда. И сюда. В отличие от Джона Хики я официально не умирал, а лишь неофициально пропал. Что ж, давай поговорим на нашу любимую тему. Скажи, пожалуйста, майор Мартин присутствует на вашем военном совете?
   — Да.
   — Гоните его в шею оттуда!
   — В данный момент он представляет генеральное консульство Великобритании.
   Флинн деланно рассмеялся:
   — Сэр Гарри будет беситься, услышав это. Позвольте заметить, что Мартин надует и свое министерство иностранных дел. Он помешался на ирландцах. Пошлите его к черту со всеми его советами и отстраните от участия в обсуждении дела.
   — Возможно, мне нужно пристальнее приглядываться к нему при встречах.
   — Никогда не раскусишь человека, как к нему ни приглядывайся, — покачал головой Флинн. — Лучше гоните его прочь из дома настоятеля и держите подальше от своих начальников.
   Бурк спросил спокойно:
   — Чтобы твои люди в городе смогли убить его?
   На губах Флинна появилась еле уловимая улыбка:
   — А ты, лейтенант, оказывается, хитрая бестия. Но ты, пожалуй, прав.
   — Пожалуйста, не предпринимайте ничего такого, не посоветовавшись со мной.
   — Хорошо, мне надо быть с тобой откровенным, — кивнул Флинн. — Мы, видимо, сможем сработаться.
   — Возможно.
   — Послушай-ка, Бурк, повсюду процветают лицемерие и двурушничество. И только нью-йоркская полиция, как я могу судить, не руководствуется скрытыми мотивами. Я рассчитываю на тебя, лейтенант, и надеюсь, что ты будешь работать как надо. Ты должен играть роль честного посредника и предотвратить кровавую бойню. Завтра на рассвете — обещаю тебе — собор будет сожжен. Это неизбежно, как сам рассвет.
   — Ты имеешь в виду, что не контролируешь происходящее и то, что может произойти?
   Флинн кивнул:
   — Быстро же ты соображаешь. Да, я контролирую своих людей, но до определенного момента. На рассвете, если наши требования не удовлетворят, все мои люди будут действовать самостоятельно, согласно уже отданному приказу. Без моих напоминаний заложники будут застрелены или сброшены с колокольни, собор подожгут, а взрывные устройства автоматически сработают.
   — Ты сделал величайшую глупость, черт побери, отдав такой приказ и отказавшись от контроля. Глупый и опасный приказ, — сказал Бурк.
   Флинн прижал лицо к дверным прутьям.
   — Но ты можешь поступить еще хуже, не пойдя на сделку со мной. Если со мной что-нибудь случится, тогда тебе придется иметь дело с Хики или с женщиной, которую мы называем Грания, так что ни тебе, ни Шрёдеру, ни кому бы то ни было не стоит копать под меня. Работай со мной в одной упряжке, и никто не будет убит.
   — Лучше уж иметь дело со знакомым дьяволом, чем с чертями, о которых ничего не знаешь.
   — Совершенно верно, лейтенант. Совершенно верно. Теперь можешь уходить.
   Бурк повернулся и направился вниз по ступенькам. Он еще раз обернулся и увидел, что Флинн продолжает стоять и смотреть на него. В этот момент Бурк вспомнил рекомендации, как вести переговоры с террористами, захватившими заложников: «Обращайтесь с ними, как с членами королевского семейства». Шрёдер любил выступать по телевидению. «Никогда не поворачивайтесь к ним спиной. Никогда не ругайтесь. Никогда не произносите таких слов, как „смерть“, „убийство“, „умереть“, „мертвый“. Всегда обращайтесь к ним вежливо…» Шрёдер пришел бы в ужас, услышав их разговор.
   Бурк сделал шаг назад. У Шрёдера были свои методы, но Бурк уже стал убеждаться, что в данной ситуации необходимо приспосабливаться, быть неожиданным и даже уступать. И сейчас он надеялся, что Шрёдер и все остальные поймут это, пока еще не поздно.
   Он повернулся спиной к Флинну, прошел мимо нагруженного столика и направился к проходу в коридор, все время ощущая на своей спине жгучий взгляд темных глаз Флинна.

Глава 30

   Патрик Бурк неторопливо шел по длинному подземному коридору, протянувшемуся из ризницы, мимо безмолвно стоящих полицейских. Он заметил, что полицейских из оперативно-патрульной службы сменили ребята из батальона специального назначения. Они были одеты в черную форму и держали в руках ручные пулеметы, снайперские винтовки, за плечами висели автоматы, а за поясами заткнуты пистолеты. «Они совсем не соответствуют общепринятому представлению о копах», — подумал Бурк. Глядели они рассеянно, тела чрезмерно расслаблены, а сигареты вяло свисали из плотно сжатых губ.
   Бурк вошел на первый этаж дома настоятеля и поднялся по ступенькам к кабинету епископа, с трудом пробираясь сквозь толпу. Войдя в кабинет, он плотно закрыл за собой дверь. Все двенадцать человек мгновенно обернулись к нему. Бурк сразу же подумал о чертовой дюжине. Войдя в комнату, он не сел на свое место, а остался стоять посреди помещения.
   — Что так долго? — первым нарушил затянувшееся молчание Шрёдер.
   Бурк пододвинул стул и сел.
   — Вы же советовали мне получше оценить этого человека.
   — Вы не должны вести переговоры, Бурк. Это моя работа. Вы не знаете установленного порядка…
   — Как только я сделал то, что мне было поручено, я сразу ушел.
   В разговор вмешался заместитель комиссара Рурк:
   — Да ладно вам препираться. Ночь обещает быть долгой. — Он повернулся к Шрёдеру: — Вы хотите, чтобы Бурк ушел, после того как расскажет, что там произошло?
   Шрёдер недовольно покачал головой:
   — Флинн выбрал его в мальчики на побегушках, и мы не должны огорчать мистера Флинна.
   — Ну что там Флинн говорил, Пат? — вмешался Лэнгли.
   Бурк прикурил сигарету и долго ждал, пока в комнате наступит тишина, дольше, чем полагалось по этикету вежливости.
   — Он сказал, что собор так или иначе будет разрушен при восходе солнца.
   Никто не знал, как реагировать на эти слова. Наконец заговорил Беллини:
   — Если мне надо будет брать этот дворец с боем, то лучше оставить побольше времени для саперов, чтобы они успели прочесать каждый дюйм. А у моих остолопов на уме только бабы да выпивка. — Он покачал головой. — Что за бардак… черт побери!
   — Неважно, какого типа взрывное устройство они подложили, в любой момент они могут остановить часовой механизм. Я добьюсь отсрочки, — решительно заявил Шрёдер.
   Бурк посмотрел на него:
   — Не думаю, что до вас дошли мои слова.
   — Что еще он сказал, Пат? — опять вмешался Лэнгли.
   Бурк откинулся на спинку стула, опять дав всем время замолчать, и посмотрел на майора Мартина, стоящего у камина в намеренно изящной позе. У Бурка создалось впечатление, что Мартин обдумывает, что ему следует говорить.
   Затем Бурк перевел взгляд на Арнольда Шеридана — желчного и раздражительного представителя федерального правительства. Он отличался сдержанной улыбкой, хорошими манерами, великолепно поставленным голосом и никогда ничего умного не предлагал. Его прикомандировали к отделу безопасности, но, вероятно, ему было противопоказано стать даже квазиполицейским. Бурк давно понял, что этот человек, будучи на виду, мог оказывать влияние на администрацию. Шеридан мог влиять на начальство различными путями: нажимая на них, оставаясь равнодушным, либо другими, часто неправедными путями. Вашингтон мог надавить на Лондон и заставить его пойти на компромисс, а затем, как цепная реакция, будут подключены Дублин, Олбани и Нью-Йорк. Но, глядя на этого человека сейчас, Бурк знать не знал, что скрывается за его хорошими манерами и пустыми глазами.
   Потом его вниманием опять завладел Шрёдер. Этот человек одновременно и искусный слушатель, и прекрасный оратор. Он слышал каждое слово, помнил каждое слово, даже вникал в нюансы, затем все анализировал и делал заключение, но благодаря каким-то невероятным процессам в его мозгу никогда реально не понимал тех вещей, о которых шла речь.
   Бурк стряхнул пепел с сигареты в кофейную чашку.
   — Мне кажется, Флинн не относится к педантам. Он не собирается что-либо изменять в своих требованиях и не согласится на отсрочку, Шрёдер.
   — Они все соглашаются на отсрочку, Бурк. Они все любят играть в трагедию, думая, что им наконец уступят в следующую минуту, следующий час, на следующий день. Такова уж человеческая натура.
   Бурк отрицательно покачал головой:
   — Не следует надеяться, что у нас будет больше времени.
   — Если мне позволят, то скажу, что выводы лейтенанта Бурка не совсем верны, — вмешался в перепалку майор Мартин. — Я занимаюсь ирландцами уже десяток лет и понял, что все они — паршивые лжецы, мошенники и обманщики. Флинн даст вам отсрочку, если вы подадите ему надежду…
   — Дерьмо! — Бурк вскочил со стула. Ирландский генеральный консул тоже поднялся со своего места и нерешительно произнес:
   — Послушайте, майор… я думаю, ваша характеристика ирландцев несправедлива.
   Мартин заговорил преувеличенно любезно:
   — О, простите, Томас! Я имел в виду только ИРА, конечно же. — Он обвел взглядом комнату. — Я не хотел оскорбить американцев ирландского происхождения. Комиссар Рурк, мистер Хоган, лейтенант Бурк… — Он посмотрел на Шрёдера и улыбнулся. — И ваша лучшая половина.
   — Каждый немного возбужден, — сказал комиссар Рурк и кивнул, принимая извинения. — Так что давайте сдерживаться. Хорошо? — Он посмотрел на Бурка. — Лейтенант, у майора большой опыт в таких делах. Он обеспечивает нас ценной информацией, не основываясь на интуиции. Я знаю, что ирландские дела — ваша специальность, но не ирландско-американские. А это большая разница.
   Бурк оглядел всех присутствующих.
   — Я думаю, тогда можно уделить несколько минут американским делам. Мне хотелось бы обсудить кое-какие проблемы наедине с комиссаром, капитаном Шрёдером, инспектором Лэнгли, мистером Крюгером и мистером Хоганом.
   Комиссар Рурк растерянно обвел взглядом комнату, не зная, что сказать.
   — Мне нужно связаться с консульством, — бросил майор Мартин, направляясь к двери.
   Томас Донахью извинился и последовал за ним. Епископ Доунс откланялся и торопливо исчез за дверью. Арнольд Шеридан поднялся и взглянул на часы:
   — Мне нужно связаться с руководством федерального правительства.
   — Ты не хочешь, чтобы я остался здесь, Бурк? — спросил Беллини.
   — Этот вопрос тебя никак не касается, Джо.
   — Ну так оно и лучше, — буркнул Беллини и направился к двери.
   Помощник губернатора тревожно осмотрелся.
   — Я… Мне нужно идти… — Он вскочил со своего места и торопливыми шагами пересек комнату.
   Роберта Шпигель прикурила очередную сигарету и откинулась на кресле-качалке.
   — Даже если вы пойдете в мужской туалет, это отнюдь не значит, что я не последую вслед за вами туда же, так что лучше говорите здесь, при мне.
   Бурк решил, что ничего не имеет против ее присутствия. Затем он взял Лэнгли под руку, отвел в дальний угол комнаты и тихо спросил:
   — У нас есть еще какие-нибудь сведения о Джеке Фергюсоне?
   — Мы связались с его женой. Она больна и прикована к постели. Ничего нового о нем она не знает.
   Бурк с досадой покачал головой. Обычно в первую очередь он думал об осведомителе, если тот в опасности, но сейчас у него не было времени разыскивать Джека Фергюсона. Тот понимал это и знал, как представлялось Бурку, что находится в опасности. Бурк отбросил эти мысли, уверенно прошел в центр кабинета и обратился к оставшимся:
   — За свою жизнь мне довелось немало потасовать карты, но никогда еще не приходилось видеть такой подтасовки игры. Поскольку я пока единственный, кто действительно подвергался сегодня опасности, думаю, вам понятно, почему я так обозлен. — Он взглянул на Крюгера и Хогана. — Вы оба должны кое-что объяснить. — Бурк затянулся сигаретой и продолжал: — Обсудим это — налицо хорошо спланированная, и щедро поддержанная деньгами операция — об этом говорят все факты. Из того, что мы знаем об ИРА, нам нужно вычленить, что в ее действиях носит внутренний характер, а что — международный. Здесь, на нашем совещании, присутствуют специалисты по борьбе с контрреволюцией, а вот специалистов по борьбе с революцией что-то не видать. — Он опять посмотрел на Крюгера и Хогана.
   Все хранили молчание.
   — Брайен Флинн говорил мне, что майор Бартоломео Мартин предложил ему идею операции в Америке и обеспечил необходимыми для этого средствами. И если это правда, то не думаю, что Мартин мог бы справиться без помощи некоторых ваших людей или, по крайней мере, не воспользовался вашим хорошо известным талантом находить другие пути, когда вам это удобнее.
   — Поосторожней! — Лэнгли вскочил со своего места. Бурк повернулся к нему: