Эддингс Дэвид. Потаенный город

   — Я что-то не понимаю, доми.
   — Тебе случалось подниматься высоко в горы?
   — Несколько раз. А что?
   — Помнишь, как тяжело там было дышать?
   — Вначале — это уж точно. Помнится, у меня даже голова кружилась.
   — Вот именно! Не знаю, где Клааль набрал этих солдат, но явно не в здешних местах. Думаю, они привыкли к более плотному воздуху. Пусть-ка погоняются за нами. Зачем тратить силы на то, чтобы убивать кого-то, если эту работу за тебя может выполнить обыкновенный воздух.
   — Можно попробовать, — пожал плечами Тикуме. — Правда, это лишает большей части развлечения.
   — Развлечемся потом, с кинезганцами, — сказал Кринг. — Сначала загоняем до смерти пехоту Клааля, а потом изрубим в куски кавалерию Киргона.
   — Предоставь первый ход мне, — сказал Стрейджен Телэну, когда они ступили на ветхую лестницу, ведущую на чердак. — Я уже неплохо изучил Валаша и смогу оценить его реакцию лучше, чем ты.
   — Ладно, — согласился Телэн. — Это твой улов, так что можешь с ним забавляться.
   Стрейджен открыл дверь на затхлый и смрадный чердак, и они меж завалов разнообразной рухляди пробрались в угол, где сидел Валаш.
   Костлявый дакит в бархатной куртке сегодня был не один. В кресле у стола вяло раскинулся долговязый стирик, лицо которого покрывали открытые, сочащиеся гноем язвы. Правая рука стирика безжизненно болталась вдоль тела, вся правая половина его изъязвленного лица как-то оплыла, а правое веко почти целиком закрывало глаз. Он что-то бормотал себе под нос, явно не сознавая, где находится.
   — Ты не вовремя, Вимер, — проворчал Валаш.
   — Это очень важно, мастер Валаш, — поспешил заверить его Стрейджен.
   — Ну ладно, только не тяни.
   Они подошли ближе к столу, и к горлу Телэна вдруг подкатила волна тошноты. От бормочущего стирика невыносимо несло смрадом заживо разлагающейся плоти.
   — Это мой хозяин, — кратко сказал Валаш.
   — Огераджин? — уточнил Стрейджен.
   — Откуда тебе известно его имя?
   — Кажется, ты как-то упоминал его — или это был кто-то из твоих приятелей. Не слишком ли он болен, чтобы выходить из дому?
   — Не твоего это ума дело, Вимер. Что у тебя за важные сведения?
   — Не у меня, мастер Валаш. Их добыл Рельдэн.
   — Так говори, мальчик.
   — Слушаюсь, мастер Валаш, — сказал Телэн, почтительно наклоняя голову. — Сегодня днем я заглянул в одну портовую таверну и услышал там разговор двоих эдомских матросов. Они, похоже, были чем-то взволнованы, и я подобрался поближе, чтобы узнать, что это их так взбудоражило. Ну да ты знаешь, как эдомцы относятся к Чиреллоской церкви.
   — Ближе к делу, Рельдэн.
   — Слушаюсь, сэр. Я только хотел объяснить. Как бы то ни было, один из матросов только что прибыл в порт и говорил другому, чтобы тот передал кое-что кому-то в Эдоме — Ребал, что ли, его имя. Похоже, первый матрос приплыл с Валезии, и там, когда его корабль выходил из порта, миновал флот, входивший как раз в гавань Валлеса.
   — Что же в этом такого особенного? — раздраженно вопросил Валаш.
   — Я как раз к этому подхожу. Этого матроса взволновало именно то, что флот, который он увидел, шел под стягами Церкви Чиреллоса, и вдоль бортов стояли люди в доспехах. Матрос этот все лопотал, что, мол, это рыцари церкви явились в Дарезию насаждать свою ересь. — Валаш вытаращился на мальчика, в ужасе разинув рот. — Едва я это услышал, как смылся оттуда. Вимер почему-то решил, что тебе это будет интересно, хотя я и сомневался. Какое нам дело до того, что эленийцы спорят друг с другом о религии? Нас это не касается, верно ведь?
   — Сколько там было судов? — просипел Валаш полузадушенным голосом. Глаза его были выпучены.
   — Этого матрос точно не сказал, мастер Валаш, — улыбнулся Телэн. — На мой взгляд, он попросту не сумел их сосчитать. Как я понял, флот протянулся от горизонта до горизонта. Если эти люди в доспехах и были рыцари церкви, я бы сказал, что все они уместились на этих судах. Всякое слыхал я про рыцарей церкви и уж верно не хотел бы оказаться тем, за кем они явились сюда. Сколько, по-твоему, стоят эти сведения, мастер Валаш?
   Валаш без единого возражения потянулся к кошельку.
   — Мастер Валаш, — вдруг заговорил Стрейджен, — не прибывали в последнее время гонцы из тех лесных лагерей?
   — Это не твое дело, Вимер.
   — Как скажешь, мастер Валаш. Я к тому клоню, чтобы ты их предупредил не болтать почем зря при посторонних. Я наткнулся на парочку ребят, у которых был такой вид, точно они долго прожили в лесу. Один из них говорил другому, что они ничего не могут сделать, покуда Скарпа не получит приказ Кирги. Кто такой этот Кирга? Я никогда не слышал о нем.
   — Не «кто», а «что», Вимер, — поправил Телэн. — Кирга — это город где-то в Кинезге.
   — В самом деле? — Стрейджен изобразил живейшее любопытство. — Впервые слышу это название. Где же он? Какая дорога ведет в Киргу?
   — Путь проходит близ Источника Вигая, — объявил вдруг Огераджин громким напевным голосом.
   Валаш издал какой-то сдавленный звук и предосте регающе замахал руками перед лицом своего хозяина, однако Огераджин оттолкнул его.
   — Ступай так, чтобы утро осталось за спиной, — продолжал стирик.
   — Господин!.. — визгливо запротестовал Валаш.
   — Молчи, вор! — громыхнул Огераджин. — Я отвечу на вопрос этого путника. Ежели он желает предстать и преклонить колени перед Киргоном, ему надобно знать дорогу. Ступай, путник, мимо Источника Вигая и следуй на северо-запад, в пустыню. Путь твой проляжет к Запретным горам, куда никто не может прийти безнаказанно без дозволения на то Киргона. Когда же достигнешь ты оных черных и грозных вершин, ищи Столпы Киргона, ибо, ежели они не укажут тебе пути, Кирга навеки останется сокрытой от тебя.
   — Господин, умоляю тебя!.. — Валаш бессильно ломал руки, в отчаянии уставясь на старого безумца.
   — Я велел тебе молчать, вор. Еще одно слово — и смерть твоя неминуема. — Огераджин повернулся к Стрейджену и впился в него единственным безумным глазом. — Не устрашись, о путник, Соляных Равнин, куда не решаются забредать кочевники. Храбро скачи вперед и вперед по смертоносной сей белизне, коя лишена всякой жизни, и лишь каторжное отребье трудится там в карьерах, добывая бесценную соль. От края Соляных Равнин узришь ты на горизонте черные тени Запретных гор, и, буде на то воля Киргона, его пламенно-белые столпы укажут тебе путь к Потаенному Граду. Да не устрашит тебя и Равнина Костей. То кости безымянных рабов, что трудятся до смерти своей на избранный народ Киргона, а когда более не могут трудиться, отдают их в жертву пустыне. За Равниною Костей придешь ты ко Вратам Иллюзии, за коими и лежит Град Потаенный Кирга. Глаз смертного не в силах узреть сих врат. Несокрушимой стеной высятся они на краю Запретных гор и преграждают путь к Кирге. Устреми же взгляд твой на белые столпы Киргона и ступай прямиком к пустоте, коя на самом деле таится меж ними. Не верь тому, что увидят глаза твои, ибо несокрушимая стена на деле проницаема, словно туман, и не удержит тебя. Пройди сквозь нее и ступай по темному ходу к Долине Героев, где спят вечным сном бессчетные легионы Киргоновы, ожидая, когда трубный глас его вновь призовет их сокрушить врагов.
   Валаш попятился и стал отчаянно подавать знаки Телэну, чтобы тот следовал за ним.
   Заинтригованный, Телэн пошел за дакитом.
   — Не слишком обращай внимание на моего хозяина, мальчик! — горячо прошептал Валаш. — Он в последнее время не в себе, и такое с ним частенько случается.
   — Это я уже понял, мастер Валаш. Может, показать его врачу? Сдается мне, он совсем спятил.
   — А чем ему может помочь врач? — пожал плечами Валаш. — Ты только растолкуй Вимеру, что старик просто лопочет сам не знает о чем. — Валаша явно обеспокоил безумный бред Огераджина.
   — Да он и сам уже это понял, мастер Валаш. Всякий раз, когда кто-то начинает держать речь со всеми этими «оные» и «кои», сразу ясно, что у него мозги набекрень.
   Безумный стирик между тем все вещал своим гулким напевным голосом:
   — За Долиной Героев узришь ты Источник Киргона, что сверкает на солнце и поит Потаенный Град. Рядом же с источником, в полях, источенных каналами, узришь ты саму Киргу, что высится черной горой, обнесенная стенами темнее ночи. Ступай же храбро в город киргаев-благословенных. Подымись по крутым ступеням на самый верх сей окруженной стенами горы, и там, на вершине знаемого мира, узришь ты среди черноты сей белизну — ибо там колонны известняка несут на себе купол и перекрытия Святая Святых, и там пылает на священном алтаре извечным пламенем сам Киргон. Пади же на лицо свое в сем устрашающем присутствии, воскричав: «Ванет, тьек Алкор! Йала Киргон!», и ежели будет на то его благоволение, он внемлет тебе, а коли благоволения не будет, он изничтожит тебя. Такова, о путник, дорога в Потаенный Град, что лежит у сердца Киргона Могущественнейшего, Владыки и Бога всего, что было, есть и будет.
   Тут безумное лицо стирика исказилось нелепой радостной гримасой, и он залился пронзительным сумасшедшим смехом.

ГЛАВА 14

   — Ладно, Спархок, теперь можешь повернуться.
   — Ты одета? Афраэль вздохнула:
   — Минутку.
   Послышался шорох атласа.
   — Этого достаточно? — едко осведомилась она. Спархок повернулся. Богиня была облачена в белое мерцающее одеяние.
   — Это уже получше, — сказал он.
   — Ханжа. Дай мне руку.
   Спархок сжал ее узкую ладонь, и они начали подниматься в воздух над лесистыми холмами к востоку от Диргиса.
   — Сарна примерно к юго-западу отсюда, — сказал Спархок.
   — Я знаю, где находится Сарна, — сухо отозвалась она.
   — Я просто хотел помочь.
   Земля под ними стремительно заструилась назад — они помчались на юго-запад.
   — А нас могут увидеть с земли? — с любопытством спросил он.
   — Разумеется нет. А что?
   — Да так, пришло в голову. Я подумал, что, если бы нас могли увидеть, это объяснило бы, откуда взялось такое обилие небылиц.
   — Вы, люди, весьма изобретательны. Вы способны выдумывать небылицы и без нашей помощи.
   — Ты сегодня что-то очень раздражительна. Долго нам лететь до Сарны?
   — Несколько минут.
   — Занятный способ путешествовать.
   — Ты его переоцениваешь.
   Некоторое время они неслись вперед, не говоря ни слова.
   — Впереди Сарна, — наконец сказала Афраэль.
   — Как ты думаешь, Вэнион уже там?
   — Сомневаюсь. Скорее всего он прибудет сегодня, но позже.
   Они мягко опустились на землю на полянке примерно в миле от северной окраины города, и Афраэль приняла более привычный облик Флейты.
   — Понеси меня, — попросила она, протягивая к нему руки.
   — Ты же умеешь ходить.
   — Я же несла тебя всю дорогу из Диргиса. Это только справедливо, Спархок.
   — Я просто пошутил, Афраэль, — улыбнулся он и, подхватив ее на руки, зашагал через лес к городу. — Куда мы пойдем?
   — В атанские казармы. Вэнион говорит, что Итайн там. — Афраэль нахмурилась. — О, это совершенно невозможно! — взорвалась она.
   — В чем дело?
   — Сэр Анозиен безнадежен. Я не могу понять ни слова из того, что он пытается мне сообщить.
   — Где он сейчас?
   — В Самаре. Он пробует рассказать, что обнаружили только что Кринг и Тикуме, но я могу расслышать только через два слова на третье. Почему этот человек так мало времени уделяет своим занятиям?!
   — Анозиен слегка… э-э…
   — Слово, которое ты ищешь, — «ленив», Спархок.
   — Он предпочитает сохранять силы, — защищал Спархок своего собрата по ордену.
   — Ну да, еще бы! — Афраэль вновь нахмурилась. — Погоди-ка!
   — Что такое? — Мне только сейчас кое-что пришло в голову.
   — И что именно?
   — Я подумала, что Тиниен не особенно ломал голову над выбором тех рыцарей, которых привез из Чиреллоса.
   — Он привез лучших людей, до кого только смог добраться.
   — В том-то и дело! А я-то все гадала, почему у меня нет никаких известий от Комьера. Боюсь, Тиниен не оставил ему ни одного пандионца, который хоть немного превосходит талантом Анозиена. Таких, что могут послать зов дальше, чем на несколько лиг, среди вас не так уж и много, и Тиниен, судя по всему, неумышленно заграбастал их всех.
   — Можешь ты хоть что-нибудь понять в том, что пытался сообщить тебе Анозиен?
   — Что-то, связанное с дыханием. У кого-то с ним трудности. Я загляну туда после того, как мы поговорим с Итайном. Может, мне и удастся расслышать, что лепечет Анозиен, — если я буду сидеть в соседней комнате.
   — Не вредничай.
   Они миновали городские ворота и оказались в Сарне. Спархок нес Богиню-Дитя по узеньким улочкам к угрюмой каменной крепости, в которой размещался местный атанский гарнизон.
   Итайна, облаченного в красную мантию, они отыскали в зале совета — он разглядывал карту, которая закрывала целиком всю стену.
   — А, Итайн, — сказал Спархок, — вот ты где. — Он поставил на ноги Флейту.
   — Боюсь, у вас преимущество передо мной, сэр… э-э…
   — Это я, Итайн, я — Спархок.
   — Я к этому никогда не привыкну, — пожаловался Итайн. — Я полагал, что ты в Бересе.
   — Был — до вчерашнего дня.
   — Как же ты так быстро добрался сюда? Спархок положил руку на хрупкое плечико Флейты. — Надо ли спрашивать? — А-а. Что привело тебя в Сарну?
   — Вэнион в пустыне наткнулся на неприятности. Он возвращается. Он и Бетуана везут на носилках Энгессу.
   — Ты хочешь сказать, что в мире нашелся такой великан, что сумел ранить Энгессу?
   — Не в этом мире, Итайн, — сказала Афраэль. — Клааль привел солдат из другого мира. Они очень не обычные. Вэнион и Бетуана доберутся сюда во второй половине дня. Затем Бетуане придется поспешить в Атан. Далеко отсюда атанская граница?
   Итайн поглядел на карту.
   — Пятнадцать лиг.
   — Отлично. Значит, у нее это не займет много времени. Она должна получить у своего бога разрешение, чтобы я могла забрать Энгессу на свой остров. У него проломлена голова, и здесь я не могу этого исправить.
   — Боже милостивый! — воскликнул Итайн.
   — Как приятно, что ты это заметил. Итайн слабо улыбнулся.
   — Что еще произошло? — спросил он.
   — Многое, — отозвался Спархок. — Заласта пытался убить Сефрению.
   — Ты шутишь!
   — Боюсь, что нет. Нам пришлось применить Беллиом, чтобы спасти ее.
   — Спархок!.. — Глаза Итайна расширились.
   — Все в порядке, Итайн, — заверила Афраэль, направляясь к нему через всю комнату с просительно протянутыми руками.
   — Разве это не подвергло опасности королеву Элану? — спросил Итайн, усаживая Афраэль к себе на колени.
   Спархок покачал головой:
   — Кажется, Ксанетия способна заглушить этот пресловутый шум. Элана в безопасности — во всяком случае, так говорит Беллиом. — Однако на лице его мелькнула тень тревоги.
   — Благодарение Богу!
   — Сколько угодно, — отозвалась Афраэль, — но на самом деле это была идея Беллиома. Впрочем, у нас и без того хватает трудностей. Стычка с солдатами Клааля стоила Вэниону половины его рыцарей.
   — Но это же катастрофа! Без рыцарей мы не сможем удержать Самар!
   — Не отчаивайся, Итайн. Я только что получила не слишком толковое послание от пандионца по имени Анозиен. Он в Самаре, и Кринг с Тикуме, похоже, узнали что-то важное о солдатах Клааля. Я собираюсь заглянуть туда и выяснить, в чем дело.
   — Клааль следит за Беритом и Халэдом, — продолжал Спархок. — Они видели его, когда переправлялись через Арджунское море. — Он задумчиво потер щеку. — Ты можешь вспомнить что-нибудь еще, Афраэль?
   — Многое, — отозвалась она, — но все это не относится к тому, чем мы сейчас заняты. — Она поцеловала Итайна и соскользнула с его колен. — Я постараюсь не задерживаться. Если Вэнион прибудет в Сарну до моего возвращения, сообщайте ему известие о Сефрении понемногу и с величайшей осторожностью и сразу скажите, что она жива и здорова. Будьте начеку, господа. Сейчас зима, и без крыши вам придется несладко.
   С этими словами Афраэль распахнула дверь, ступила на порог — и исчезла.
   Тиана расположилась на северном побережье большого озера, известного как Арджунское море. Это был многолюдный тамульский город с огромной гаванью. Едва причалило ветхое грузовое суденышко, Берит и Халэд свели своих коней на берег и сели в седла.
   — Как называется этот трактир? — спросил Халэд.
   — »Белая Чайка», — ответил Берит.
   — Поэтично, — заметил Халэд.
   — Просто, по всей видимости, исчерпали другие названия. Когда в одном городе появляется слишком много «Львов», «Драконов» и «Вепрей», люди начинают в них путаться.
   — Указания Крегера становятся все подробнее, — отметил Халэд. — Посылая нас в Супаль, он дал нам только название города. Теперь он уже выбирает, где нам остановиться. Возможно, это означает, что мы приближаемся к концу этого увлекательного путешествия.
   — Сэр Улаф сказал, что отсюда они намереваются отправить нас в Арджун.
   — Если бы я знал, что мы будем так долго блуждать вокруг озера, я бы прихватил рыболовную снасть.
   — Я не слишком-то люблю рыбу.
   — А кто ее любит? Рыбная ловля — это прежде всего хороший предлог удрать из дома. Мы с братьями давно уже обнаружили, что, если слишком долго слоняться по дому, наши матери тотчас начинают подыскивать для нас работенку.
   — Странное у тебя семейство, Халэд. У всякого человека обычно бывает только одна мать.
   — Это заслуга нашего отца. А вот и «Белая Чайка», — Халэд жестом указал вверх по улице.
   Трактир оказался на диво чистым и прочно выстроенным. При нем была просторная ухоженная конюшня, а в комнатах царил порядок, доходящий до педантичности. Молодые люди позаботились о лошадях, бросили в комнате дорожные мешки и с удовольствием воспользовались мыльней, примыкавшей к трактиру со стороны заднего двора. Взбодренные купаньем, они устроились в пивной, чтобы как-то провести время до ужина. Халэд, выйдя из-за стола, долго и с интересом разглядывал изразцовую плиту.
   — Любопытная идея, — заметил он Бериту. — Интересно, привьется ли она в Эозии?
   — А я вот люблю смотреть на огонь, — отозвался Берит.
   — Ну так можешь смотреть на свечи, если охота. От очага меньше проку и куда больше грязи. Плита намного практичнее, а кроме того, на ней можно стряпать. Когда вернемся домой, я смастерю такую плиту для своих матерей.
   Берит рассмеялся.
   — Если ты начнешь переворачивать вверх дном их кухню, они, пожалуй, возьмутся за метелки.
   — Не думаю. Мысль о жарком, в котором не плавают хлопья сажи, должна показаться им привлекательной.
   Человек, подошедший к их столу, был в рубахе с капюшоном, и этот капюшон отчасти скрывал его лицо.
   — Вы не возражаете, если я к вам присоединюсь? — спросил он, усаживаясь за стол и слегка отодвинув капюшон.
   Это был тот самый стирик, с которым они уже встречались на берегу Миккейского залива.
   — Быстро ты добрался сюда, приятель, — заметил Берит. — Еще бы — ты ведь знал заранее, куда ехать, в отличие от нас.
   — И долго тебе пришлось тогда сохнуть? — осведомился Халэд.
   — Может быть, обойдемся без любезностей? — сухо спросил стирик. — У меня есть новые указания для вас.
   — Ты хочешь сказать, что заглянул к нам не для того, чтобы продолжить знакомство? — огорчился Халэд. — Какое разочарование.
   — Очень смешно. — Стирик замялся. — Я собираюсь вынуть из кармана письмо, так что не хватайтесь за ножи.
   — Нам бы это и в голову не пришло, старина, — промурлыкал Халэд.
   — Это тебе, Спархок. — Стирик протянул Бериту запечатанный кусок пергамента.
   Берит сломал печать, бережно убрал локон королевы и прочел вслух:
   «Спархок, отправляйся сушей в Арджун. Там ты получишь дальнейшие указания. Крегер».
   — Он, должно быть, был пьянее обычного, — заметил Халэд. — На сей раз он обошелся без своих обычных насмешек и шуточек. Просто из любопытства, дружок, с какой стати он не послал нас в Арджун прямо из Супаля? Он сберег бы нам прорву времени.
   — Это не твое дело, элениец. Делай как тебе говорят.
   — Я крестьянин, стирик, я к такому привык, а вот принц Спархок понемногу начинает терять терпение, а в таком состоянии он становится раздражительным. — Халэд, сощурясь, оглядел грубо вылепленное лицо Крегерова посланца. — Раз уж к слову пришлось, старина, у меня есть для тебя дружеский совет. Отсюда до Арджуна двадцать дней пути верхом. Мой лорд к тому времени, когда попадет туда, станет просто невыносим. Если новое послание будешь доставлять нам ты, я бы на твоем месте близко в нему не подходил.
   — Мы найдем способ развеять его раздражение, — презрительно фыркнул стирик. — Вы должны добраться до Арджуна не за двадцать дней, а за четырнадцать. И смотрите не опаздывайте. — Он поднялся из-за стола и двинулся к двери.
   — Пошли, — сказал Халэд.
   — Куда?
   — За ним.
   — Зачем?
   Халэд выразительно вздохнул.
   — Чтобы хорошенько потрясти его, Берит, — с преувеличенным терпением пояснил он. — Я хочу раздеть его и обшарить одежду. Вполне возможно, у него при себе следующее послание.
   — Ты с ума сошел? Если мы сделаем это, они убьют королеву.
   — Только потому, что мы грубо обошлись с их мальчиком на побегушках? Не смеши меня, Берит. Им нужен Беллиом, а получить его они могут только в обмен на королеву. Мы можем по одному убивать их посланцев, а они к ней и пальцем не притронутся. Пойдем потрясем этого стирика и пошарим у него в карманах. Если мы добудем следующее послание, то сумеем обставить их.
   — А знаешь, пожалуй, ты прав. Но ты уверен, что они не причинят вреда королеве?
   — Ни малейшего, мой лорд. Пойдем, научим этого стирика хорошим манерам. Именно это и сделал бы Спархок.
   — В самом деле? — Берит пристально посмотрел на друга. — Этот стирик тебя и впрямь так раздражает?
   — По правде говоря, да. Мне не нравится его отно шение к нам.
   — Что ж, тогда пойдем и переменим его.
   — Послушайте, — говорил Келтэн, — я ведь не собираюсь совершать опрометчивых поступков. Я простохочу осмотреться.
   Они сидели втроем под деревом, где стоял их шатер, в захламленном лесном лагере шайки Нарстила. Горел костер, и над огнем жарились на вертеле три цыпленка, роняя в пламя капли жира.
   — Это было бы неплохо, — сказал Кааладор Бевьеру. — Если нам когда-нибудь придется отправиться в Натайос, мы, по крайней мере, будем знать его расположение.
   — Ты уверен, что сможешь сдержать свои чувства? — спросил Бевьер у Келтэна. — Помни, ты ведь будешь там один.
   — Я уже взрослый, Бевьер, — заверил его Келтэн. — Я не намерен устраивать шума до того, как все встанет на свои места. Может, нам и не подвернется другого такого случая. Сенга пригласил меня помочь ему торговать пивом. Это самый естественный предлог, какой только можно вообразить, да к тому же никто меня не узнает. Я смогу услышать в Натайосе что-нибудь ценное, а если мне случится увидеть в окне чье-то знакомое лицо, мы будем знать наверняка, где держат наших друзей. Тогда наш приятель с перебитым носом перекинется парой слов со своим синим дружком, и они выдернут их оттуда прежде, чем кто-нибудь и глазом успеет моргнуть. И тогда уж мы все отправимся в Натайос и разъясним кой-кому, как здорово он нам насолил.
   — Я это, пожалуй, одобряю, — заметил Кааладор, обращаясь к Бевьеру.
   — План неплохой, — признал Бевьер, — но ведь… э-э… Коль даже не сумеет позвать на помощь, если вдруг попадет в беду.
   — Мне и не понадобится помощь, потому что я не намерен совершать ничего из ряда вон выходящего. Я все равно поеду, Шеллаг, так что не трать понапрасну слов, пытаясь отговорить меня.
   Пробираясь по захламленному лагерю, к ним подошел Сенга.
   — Повозка нагружена, Коль! — окликнул он Келтэна. — Ты как, готов? Келтэн поднялся.
   — Хоть сейчас, Сенга! — откликнулся он, сдернул с вертела полусырого цыпленка и направился к своему новому приятелю. — Мне уже обрыдло торчать здесь и считать деревья.
   Дорога до Натайоса заняла у них около трех часов, потому что подгонять вола бессмысленно. Хорошо накатанная колея извивалась в зарослях джунглей, следуя пути наименьшего сопротивления.
   — Вот и город, — сказал Сенга, когда повозка, подпрыгивая на камнях, прогромыхала через брод в узкой речушке. Он указал через усеянную пнями вырубку на развалины древнего города, изрядно сглаженные временем. — Когда въедем в Натайос, держись поближе ко мне, Коль. Там есть пара мест, к которым лучше не приближаться. К одному дому у самых ворот запрещается подходить всем без исключения.
   — Вот как? — отозвался Келтэн, прищуренными глазами разглядывая поросшие мхом развалины. — Что же там такое внутри, если над ним так трясутся?
   — Понятия не имею, да я и не настолько любопытен, чтобы рисковать здоровьем, задавая вопросы.
   — Может быть, у них там сокровищница, — задумчиво продолжал Келтэн. — Если эта армия так велика, как ты говорил, добычи у них должно быть целые горы.
   Сенга пожал плечами.
   — Оно, может, и так, да только я не собираюсь драться со всеми тамошними стражниками, чтобы выяснить это. Мы здесь для того, чтобы торговать пивом, Коль. Так или иначе мы заполучим большую часть их добычи, и этот способ куда безопаснее.
   — Так ведь он честный, — ухмыляясь, возразил Келтэн. — Для таких, как мы, честный труд — самая что ни на есть безнравственность.
   Сенга расхохотался и хлестнул вола по крестцу длинным гибким прутом. Повозка, скрипя, запрыгала по ухабам к полуобрушенным стенам города.