Страница:
Николас побрел вслед за чародеем. Оказавшись у калитки, он оглянулся и обвел глазами сад, остро сожалея о том, что не встретил здесь Эбигейл и Маргарет.
Гарри тоже притерпелся к крайдийской жизни и был вполне доволен службой, хотя, оставаясь наедине с Николасом, он порой принимался сетовать на резкость и заносчивость своего господина. За те три недели, что минули со дня прибытия юношей в замок, им мало удавалось видеться и говорить с Маргарет и Эбигейл. Однако Гарри порой все же случалось перекинуться парой слов с принцессой, которая проводила с братом больше времени, нежели с отцом. Гарри время от времени позволял себе насмешничать над сердечной склонностью Николаса к компаньонке Маргарет, и ему не раз доводилось вывести принца из себя. В подобных случаях нескольких резких слов, произнесенных бывшим господином, оказывалось достаточно, чтобы озороватый оруженосец повинился и перевел разговор на другое. Но чаще в ответ на безобидные подтрунивания Гарри принц беззлобно отшучивался, сохраняя хорошее расположение духа. К тому же он всегда был рад лишний раз, пусть хотя бы и в шутливом тоне, поговорить о предмете своей симпатии. Ведь увидеться с Эбигейл ему удавалось лишь в шестой день недели после обеда, но и тогда близ нее как правило оказывался Маркус.
Жители крепости относились к приезжим юношам по-разному. В кухне и кладовых им всегда были рады, прочая же челядь держалась с ними учтиво и предупредительно, но весьма отчужденно. Молоденькие служанки взирали на рыжекудрого Гарри с неизменной благосклонностью, на принца же лишь немногие из них украдкой бросали призывные взоры, повергавшие его в смущение. Мастер клинка Чарлз был дружелюбен и внимателен к обоим, но все же в общении с ними соблюдал известную дистанцию. Фэнсон, пользовавшийся искренним расположением Николаса и Гарри, платил им взаимностью. Но виделись они с ним нечасто. Что же до Накора и Гуды, то эти двое постоянно где-то пропадали. У них всегда находились какие-нибудь важные и таинственные дела в городе, в лесу или в окрестных полях.
Прежде многое в Крайди удивляло Николаса и Гарри и повергало их в растерянность и смущение. Некоторые стороны здешнего быта казались им донельзя нелепыми. Однако мало-помалу юноши стали воспринимать жизнь в крепости как нечто привычное и знакомое, хотя она разительно отличалась от всего того, к чему оба привыкли в Крондоре.
Эбигейл занимала мысли Николаса, как ни одна другая девушка до нее. В те редкие минуты, когда ему удавалось остаться с ней наедине и обменяться несколькими ничего не значащими словами, она держалась с ним очень приветливо и любезно. Когда потом он вспоминал об этих встречах, перебирая в памяти их мельчайшие детали, ему всякий раз казалось, что он вел себя глупо, неловко и принужденно. И лишь порой при воспоминании о взглядах и жестах Эбигейл, коими она сопровождала свои слова, в душе его начинала теплиться робкая надежда на ее ответную благосклонность.
Однажды, когда со дня приезда Николаса и Гарри в Крайди и данного по атому случаю торжественного обеда прошел без малого месяц, оба они были вновь приглашены на званую трапезу в главный зал. Формально юноши, принадлежавшие к числу крайдийских придворных, имели право во всякий день сидеть за герцогским столом, но прежде в те часы, когда Мартин и его семейство принимали пищу, сквайры обыкновенно оказывались заняты по службе, и лишь нынче для участия в обеде их освободили от всех срочных дел. Они сели на указанные им места у дальнего конца стола и очутились на таком значительном расстоянии от герцогской семьи, что до них долетали лишь обрывки разговоров, которые вели между собой Мартин, Бриана, Маркус и обе девушки. Кроме сквайров и членов семьи правителя Крайди за столом сидели ближайшие из придворных и почетные горожане — главы нескольких цехов и купеческих гильдий. Множество приглашенных, в числе которых были и заезжие торговцы, разместились поодаль от возвышения, в середине и у стен зала за небольшими низкими столами.
Николас не сводил глаз с Эбигейл и жадно ловил осторожные взгляды, которые она то и дело на него бросала, рассеянно слушая болтовню Маркуса. Раз или два, удостоверившись, что он все еще смотрит в ее сторону, девушка краснела и опускала голову.
— А ты, похоже, ей нравишься, — усмехнулся Гарри.
— Почему ты так думаешь? — с надеждой спросил принц.
Гарри отхлебнул вина из своего кубка и неспешно промокнул губы салфеткой.
— Уж больно выразительно она на тебя поглядывает.
— А вдруг это оттого, что я кажусь ей смешным? — дрогнувшим голосом предположил Николас.
Гарри помотал головой и убежденно проговорил:
— Ничуть не бывало. Судя по тому, что леди Эбигейл прежде дарила своим вниманием Маркуса, ей просто по душе определенный тип внешности, тот самый, к которому принадлежите вы оба. Ведь вы с ним похожи, как близнецы. — Он покровительственно похлопал Николаса по плечу. — Выше голову! Она к тебе явно неравнодушна.
Остаток вечера Николас и Гарри провели в непринужденных разговорах со своими соседями по столу, один из которых, торговец драгоценными каменьями, рассказал им о своих планах по организации большой экспедиции в отдаленный район Серых Башен, где, согласно его уверениям, находились богатейшие алмазные копи, пока еще не тронутые не только людьми, но даже самими гномами. Николас тщетно пытался уверить его, что переговоры о подобных работах следовало вести не с герцогом, а с королем гномов Долганом, проживавшим в селении Калдара, в неделе пути от Крайди.
Второй из их собеседников, странствующий купец из Квега, подробно поведал им о выгодных сделках, которые ему удалось совершить за минувший день. Николас с немалой досадой заключил из слов торговца, что это по его милости Маргарет и Эбигейл провели всю первую половину дня в стенах замка, примеряя обновы, и так ни разу и не появились в саду. Купец обстоятельно перечислил все, что было приобретено у него каждой из присутствовавших в зале дам. Выяснилось, что Маргарет, как и леди Бриана, остановила свой выбор на кожаных куртках и брюках для охоты, Эбигейл же, подобно всем остальным покупательницам, обогатила свой гардероб нарядными платьями из шелка, парчи и атласа. Торговец полушутя пожаловался, что жительницах Крайди разобрали едва ли не весь его товар и ему почти нечего будет предложить в Тулане и Карее, где он намерен был остановиться по пути на родину.
Этот улыбчивый, словоохотливый путешественник, назвавшийся Вазариусом, с самого начала разговора почему-то возбудил в Николасе неприязнь. Возможно, принцу пришлись не по душе нескромные взгляды, которые тот время от времени бросал в сторону Маргарет и Эбигейл, а быть может, его раздражал внешний вид купца, разодетого с невероятной роскошью и помпезностью, или самодовольство и заносчивость, с какими он держался и говорил, или же слишком крепкий, навязчивый запах благовоний, исходивший от его одежд. Как ни старался принц скрыть свое нерасположение к купцу под маской дружелюбной учтивости, тот, похоже, заметил, что произвел на него отнюдь не самое благоприятное впечатление, и всем своим видом давал понять, что его это очень мало заботит.
По окончании обеда все гости подошли к герцогу и его супруге, чтобы поблагодарить их за радушный прием и обильное угощение. Николас обратил внимание, что Вазариус, в отличи» от других торговцев, отнюдь не старался привлечь к себе внимание Мартина, а отошел в сторонку и разговорился с Чарлзом и Фэнсоном. Это насторожило принца, и он подумал даже, что Вазариус, может статься, вовсе не тот, за кого себя выдает. Он уже готов был поделиться своими подозрениями с Гарри, но в этот момент оруженосцев поманил к себе Маркус.
— Завтра поутру мы все поедем на охоту, — сказал он. — Вы двое должны теперь же приготовить оружие и все необходимое. Возьмите с собой пару слуг и отправляйтесь в оружейную, на кухню, в кладовую и на конюшню.
Николас молча кивнул. Гарри с трудом подавил вздох досады. Он намеревался провести оставшуюся часть вечера с немалой для себя пользой и удовольствием. Подготовка к завтрашней охоте никак не входила в, его планы. Но делать было нечего. Юноши поспешно направились к выходу из зала. У массивных дверей Николас оглянулся назад и, встретившись взглядом с Эбигейл, поклонился ей. Она улыбнулась и помахала ему рукой. На губах принца мелькнула торжествующая улыбка: он увидел, как помрачнел Маркус, ставший свидетелем этого безмолвного нежного прощания. И принц впервые за все время пребывания в Крайди почувствовал себя почти счастливым.
Когда все было готово, юноши вернулись в главный зал. Николас подошел к Мартину, степенно беседовавшему со старшиной крайдийского цеха золотобитов.
— Что тебе угодно, сэр? — спросил Мартин, прервав разговор с ремесленником.
— Мы все приготовили для завтрашней охоты, ваше сиятельство, — доложил Николас.
— Так быстро? — удивился Мартин. — Ну что ж, это похвально. Нынче я больше не нуждаюсь в твоих услугах. Вы с Гарри можете отправляться к себе. Мы выезжаем завтра на рассвете.
Николас поклонился и поспешил к Гарри, который ожидал его у выхода из зала с лукавой улыбкой на пухлых губах.
— Чему это ты так радуешься? — подозрительно оглядев его, спросил принц.
— Угадай. Ты небось собрался идти к себе?
— Разумеется, куда же еще? Нам ведь завтра снова придется встать до рассвета.
— А я вот слыхал краем уха, что принцесса собиралась перед сном прогуляться по саду.
Николас пожал плечами:
— В таком случае я желаю тебе успеха. Ведь ты конечно же намерен составить ей компанию?
Улыбка на лице Гарри стала еще шире:
— С ней туда пошла и Эбигейл.
— Так чего же мы ждем? — и принц опрометью бросился к лестнице, увлекая за собой своего бывшего оруженосца.
Приблизившись к скамье, Николас и Гарри церемонно поклонились девушкам, и Гарри в своей обычной фамильярной манере произнес:
— Добрый вечер, леди.
— Добрый вечер, сэр оруженосец, — ответила ему Маргарет.
Эбигейл едва слышно повторила за ней:
— Добрый вечер, ваше высочество.
Юноши не дожидаясь приглашения уселись на скамью: Николас — рядом с Эбигейл, а Гарри — близ Маргарет. Несколько томительных секунд прошли в молчании. Ни принц, ни Гарри не находили подходящей темы для разговора, а затем оба вдруг заговорили разом, и девушки весело рассмеялись. Еще через мгновение все повторилось снова. Маргарет поднялась со скамьи и решительно заявила:
— Я знаю, что вы, сэр Гарри, всегда неразлучны с его высочеством, но почему бы вам в виде исключения не остаться сегодня наедине со мной? В глубине сада есть прелестная розовая беседка. Идемте-ка туда! — С этими словами она ухватила Гарри за руку и повлекла его за собой. Николас проводил приятеля сочувственно-насмешливым взглядом. У бедняги Гарри был такой беспомощный и обескураженный вид, что принцу стоило большого труда удержаться от смеха.
Оставшись один на один с Николасом, Эбигейл несмело взглянула на него и спросила:
— Вы уже привыкли к жизни в крепости, ваше высочество?
— Я всего лишь сквайр, миледи, — мягко поправил ее Николас. — Пожалуй, да, привык. Но не могу сказать, что мне все здесь нравится. — Внезапно он зарделся и многозначительно понизил голос:
— Однако кое-что меня с этой жизнью вполне примиряет… — Николас искоса взглянул на Эбигейл, и у него захватило дух, таким пленительно прекрасным показалось ему ее тонкое, нежное лицо в свете факелов, укрепленных на стене замка. Девушка смотрела на него своими огромными ярко-голубыми глазами и улыбалась. Кожа ее была матово-бледной и гладкой, как атлас, без малейшего следа тех досадных изъянов, которые портили лица многих из ее сверстниц. Светлые локоны, поднятые над лбом серебряным обручем, каскадом тугих локонов спускались на плечи. Принц пришел в полное замешательство от переполнявших его чувств, и это не укрылось от внимательного взора Эбигейл. Немного помолчав, она снова задала ему вопрос:
— Вас не утомляет служба его светлости? Ведь у вас и минуты нет свободной. За все время, что вы живете здесь, мы с вами не обменялись и дюжиной слов.
Николас помотал головой:
— Знаете, мне даже по душе эта вседневная занятость. Прежде, когда я жил в Крондоре, мне вовсе ничего не приходилось делать. Только зубрить уроки да присутствовать на бесконечных парадах и приемах. А это, поверьте, так скучно!
— А мне такая жизнь кажется заманчивой, — мечтательно проговорила Эбигейл. — Я всегда завидовала тем, кто принят при дворе вашего отца и уж тем более — вхож в королевский дворец в Рилланоне! — Она грустно улыбнулась и тряхнула головой. — Знатнейшие вельможи и высокородные леди, послы из далеких земель, красота, роскошь, блеск и великолепие… Как жаль, что все это не для меня!
Николас пожал плечами и хотел было повторить, что придворная жизнь тосклива, пуста и однообразна, но, внезапно поняв, что Эбигейл ему ни за что не поверит, сказал вместо этого:
— Да, в обоих дворцах и впрямь есть на что посмотреть. Иногда там бывает даже весело. Во время придворных балов, например. — Вспомнив о скуке этих балов, он невольно поморщился. Но Эбигейл смотрела на него с волнением и такой отчаянной надеждой во взоре, что он принужденно улыбнулся и добавил:
— Возможно, вы сами когда-нибудь в этом убедитесь. Что может помешать вам отправиться в Крондор и Рилланон?
Эбигейл грустно усмехнулась и покачала головой:
— Ведь я всего лишь дочь одного из вассалов герцога Крайдийского. Даже его светлость нечасто бывает при дворе. А Маркус, тот и вовсе никуда не выезжал из Крайди. Если мой отец отдаст меня ему в жены, то пройдет немало лет, прежде чем мне посчастливится побывать в Крондоре или Рилланоне. И я к тому времени наверняка уже буду немолодой матроной, матерью большого семейства.
У Николаса от этих ее слов потемнело в глазах. Он нисколько не был готов к тому, что родители Эбигейл уже строят планы относительно ее помолвки с Маркусом. Однако выходило, что все обстояло именно так. Он набрал в грудь воздуха и выпалил:
— Вам не следует принуждать себя к этому!
— К чему? — со слабой улыбкой спросила Эбигейл.
— К замужеству с тем, кто вам не мил, — напыщенно произнес принц. — Во всяком случае вы можете воспротивиться воле своего отца, ежели он станет на этом настаивать.
— О, вы его не знаете, возразила Эбигейл. — Он способен превратить мою жизнь в пытку, если я его ослушаюсь. Впрочем, вам-то что за дело до меня и моей участи? — Она потупилась и нежно, призывно взглянула на него из-под полуопущенных черных ресниц невероятной длины.
Николас, почти не отдавая себе отчета в своих действиях и чувствуя, что руки и ноги его внезапно стали словно ватными, теснее придвинулся к Эбигейл и прошептал:
— Я мог бы…
— Что, Ники? — нежно спросила она, одарив его пленительнейшей улыбкой.
— Я мог бы поговорить с моим отцом… — еле выдавил он из себя.
— О, Ники, вы сведете меня с ума! — С этими словами Эбигейл обхватила его за шею и притянула к себе. В следующее мгновение губы их слились в поцелуе, и сердце Николаса замерло от восторга и благоговения. Ему почудилось, что он летит в необозримую высь, сжимая Эбигейл в объятиях и оставив далеко внизу скамью Принцессиного сада, и крепость, и Крайди, и всю Мидкемию. Он чувствовал такой нестерпимый жар во всем теле, что боялся, как бы нежное, податливое тело девушки, прильнувшей к нему, не растаяло от этого жара. Он желал сейчас лишь одного — чтобы она всегда была рядом с ним, чтобы этот сладостный поцелуй длился вечно… Но Эбигейл внезапно отстранилась от него, вскочила со скамьи и с криком:
— Сюда идет Маркус! — бросилась прочь из сада.
Николас оторопело глядел ей вслед, пока она не сбежала вниз по ступеням и не скрылась в глубине двора. Он чувствовал себя так, словно его внезапно окатили ледяной водой. Неожиданно совсем рядом с ним раздалось негромкое покашливание. Николас повернул голову на этот звук и увидел возле скамьи своего кузена Маркуса. По-видимому, тот несколько минут назад вошел в сад со стороны футбольного поля. Принц, поглощенный волнующими и совершенно новыми для него переживаниями, не расслышал шагов кузена. . — Приветствую вас, сэр сквайр, — принужденно произнес Маркус.
— Добрый вечер, Маркус. — Николас старался говорить невозмутимо и беззаботно, но голос плохо ему повиновался.
— Похоже, леди Эбигейл здесь нет.
— Вы совершенно правы. — Николасу не понравились ни тон, которым Маркус произнес эти слова, ни тем более взгляд, коим он их сопроводил. Но он уже вполне овладел собой и был готов дать кузену отпор, если бы тому вздумалось задеть его.
Маркус огляделся:
— Но ежели только вы не пользуетесь теми же благовониями, что и леди Эбигейл, она была здесь минуту назад. — Сузив глаза, он требовательно спросил:
— Где она теперь?
Николас встал со скамьи и равнодушно пожал плечами:
— Почем же мне знать?
Маркус направился в глубь сада так стремительно, что Николасу пришлось едва ли не бежать, чтобы поспеть за ним. На скамье близ увитой розами беседки в полном одиночестве сидел Гарри. Руки его были чинно сложены на коленях, кудрявые волосы растрепались, щеки пылали. При виде Николаса и Маркуса он поспешно поднялся на ноги и поклонился им обоим.
— Я полагаю, что вы сейчас любезничали с моей сестрой! — выпалил Маркус, сверля оруженосца свирепым взглядом.
Румянец на щеках Гарри приобрел багровый оттенок. Он заносчиво вскинул голову и твердо ответил:
— Вы можете полагать что вам угодно. Лично я берусь утверждать только одно: принцесса Маргарет — замечательная девушка!
Маркус отступил на шаг и с откровенной издевкой проговорил, обращаясь к обоим юношам:
— Я рассчитывал, что у вас хватит ума и такта вести себя сообразно вашему положению. Но вы позволили себе забыться, и мне придется дать вам кое-какие наставления. — Ткнув пальцем в сторону Гарри, он отчеканил:
— Моя сестра рождена для лучшей участи, чем союз с сыном крондорского вассала.
В глазах Гарри блеснул гнев, но он не мог не признать в душе справедливости слов Маркуса и потому смолчал.
— Что же до вас, кузен, — Маркус перевел исполненный презрения взгляд на Николаса, — то, похоже, у вас достанет доблести и геройства, чтобы вскружить Эбигейл голову, смутить ее душевный покой, а потом убраться отсюда восвояси. Оставьте ее в покое, ясно?!
— То, чем я занят в свободное от службы время, — ледяным тоном ответил Николас, приблизившись к Маркусу вплотную, — вас совершенно не должно заботить. Это мое дело. А леди Эбигейл вольна встречаться и проводить часы досуга, с кем пожелает. Это ее дело.
Кузены непременно завершили бы свой спор потасовкой, не вклинься между ними Гарри. Сквайр с укором взглянул сперва на Николаса, а затем на Маркуса.
— Если вы сейчас подеретесь, это ничего не решит, зато после вам обоим не поздоровится, — быстро сказал он и слегка оттеснил Николаса в сторону. — Подумайте, что скажет его светлость, ежели вы разукрасите друг друга синяками. — Он с вызовом и насмешкой взглянул на Маркуса, зная, что тот побаивается своего строгого отца.
Маркус повернулся, чтобы уйти, и напоследок бросил Гарри:
— Не забудьте, сэр оруженосец, что завтра на рассвете мы отправляемся на охоту. Я встану прежде вас, чтобы проверить, все ли подготовлено для похода.
Когда он ушел, Николас передернул плечами и посетовал:
— От него одни неприятности! Что за характер!
— Ты сам во всем виноват, — возразил Гарри. — Надобно было вести себя осторожнее.
— При чем здесь осторожность? Все дело в том, что она его не любит.
— Она сама тебе об этом сказала? — с любопытством спросил Гарри.
— Не то. чтобы сказала… просто… дала понять.
— Ладно, расскажешь по дороге, — Гарри направился к выходу из сада. — Нам ведь вставать до света. Нагнав его, Николас с жаром произнес:
— Знаешь, Эбигейл определенно не хочет выходить замуж за Маркуса и жить в Крайди.
Гарри понимающе кивнул:
— И ты надеешься, что тебе удастся увезти ее в Крондор и сделать своей женой. — В голосе его звучала нотка сарказма.
Николас с вызовом спросил:
— А почему бы и нет?
— Ты сам не хуже меня это знаешь, — устало вздохнув, ответил Гарри. -Твои родители ничего подобного не допустят. Потому что тебе предстоит жениться на принцессе из Ролдема или из Кеша, ну или на худой конец — на дочери какого-нибудь герцога.
Николас, все еще ощущавший вкус поцелуя Эбигейл на своих губах, сердито топнул ногой:
— А я возьму да и откажусь от всех этих невест!
Гарри невесело усмехнулся:
— Но ты не посмеешь воспротивиться воле короля, ведь так?
Николас не знал, что на это ответить. Помолчав, он пожал плечами и спросил:
— Чем же это вы с Маргарет занимались на скамье возле беседки? Когда мы с Маркусом к тебе подошли, ты был сам на себя не похож.
Гарри мучительно покраснел и пробормотал:
— Она… удивительная девушка. Я еще таких не встречал! — Он вздохнул и плутовато улыбнулся, вспомнив о минутах, проведенных наедине с принцессой, и с воодушевлением проговорил:
— Знаешь, она перво-наперво меня спросила, как у нас в Крондоре принято целоваться, и потребовала, чтобы я ей это показал. Ну я, конечно же, выполнил эту ее просьбу. А потом, сам понимаешь, слово за слово… — Он смущенно потупился. Николас взглянул на него с изумлением и покачал головой. Мало что на свете могло смутить бойкого Гарри Ладлэнда, и принц просто сгорал от любопытства в ожидании дальнейшего рассказа о его свидании с Маргарет. — Потом она совсем осмелела, — продолжал Гарри, — и… ты не поверишь, Николас, но она спросила меня, доводилось ли мне делить ложе с женщиной!
— Не может быть! — смеясь и стеная воскликнул Николас и помотал головой.
— Воля твоя, но я тебе не верю.
— Как тебе угодно, но я нисколько не вру! — заверил его Гарри. — А потом… потом…
— Что же, что было потом?
— Она меня стала расспрашивать, на что это было похоже!
— Не правда!
— Ну, если ты мне не веришь, — обиженно засопел Гарри, — то я не стану тебе больше ни о чем рассказывать.
— Верю, верю, — поспешно произнес Николас. — Говори!
— Ну, и я ей об этом сказал.
— О чем?
— О том, на что это было похоже.
— А она?
— А она подняла меня на смех. Сказала: «Когда вы понаберетесь опыта, сэр оруженосец, я вас с удовольствием выслушаю, а пока вы еще плохо себе представляете, о чем ведете речь». Я от этих ее слов просто опешил. Представляешь, сказать такое мне! — Гарри фыркнул от негодования. Николас еле сдерживал смех, но опасался, что, дав волю своему веселью, кровно обидит Гарри, и тот прервет свой рассказ на самом интересном месте. — И после этого она снова как ни в чем не бывало стала меня целовать, — воодушевленно продолжал Гарри, — и прижиматься ко мне так крепко, что я едва сдерживался… Еще немного, и я бы… Но тут мы услыхали голос Эбигейл. Она кричала: «Сюда идет Маркус»! Маргарет мигом соскочила с моих колен и бросилась прочь из сада. А тут откуда ни возьмись появились вы с Маркусом.
— Невероятно, — сказал Николас. — Вот уж никогда бы не подумал, что кузина Маргарет на такое способна.
— Еще как способна! — хмыкнул Гарри.
***
Время в Крайди летело с удивительной быстротой. Дни от рассвета до заката были заполнены делами и заботами. Николас не без некоторого удивления при» знался себе, что такой ритм жизни пришелся ему по душе. Служба не оставляла времени на размышления и тоску по дому, на мрачные раздумья, которым он прежде имел обыкновение предаваться в часы досуга, унаследовав эту черту от своего отца. Суровые условия быта и нелегкий труд, в свою очередь, закалили его тело. Николас и прежде был силен и ловок благодаря постоянным упражнениям с мечом и пикой и верховым прогулкам, но однако же, когда ему впервые пришлось вынести оружие и доспехи из оружейной, проверить исправность каждого предмета, наточить затупившиеся лезвия нескольких мечей, а потом вернуть все на прежние места, он был так изнурен этой непосильной работой, что вечером отказался от ужина и еле добрел до своей каморки. Теперь же ему ничего не стоило в несколько часов управиться с этим делом я помимо него выполнить без всякого утомления еще немало приказаний герцога.Гарри тоже притерпелся к крайдийской жизни и был вполне доволен службой, хотя, оставаясь наедине с Николасом, он порой принимался сетовать на резкость и заносчивость своего господина. За те три недели, что минули со дня прибытия юношей в замок, им мало удавалось видеться и говорить с Маргарет и Эбигейл. Однако Гарри порой все же случалось перекинуться парой слов с принцессой, которая проводила с братом больше времени, нежели с отцом. Гарри время от времени позволял себе насмешничать над сердечной склонностью Николаса к компаньонке Маргарет, и ему не раз доводилось вывести принца из себя. В подобных случаях нескольких резких слов, произнесенных бывшим господином, оказывалось достаточно, чтобы озороватый оруженосец повинился и перевел разговор на другое. Но чаще в ответ на безобидные подтрунивания Гарри принц беззлобно отшучивался, сохраняя хорошее расположение духа. К тому же он всегда был рад лишний раз, пусть хотя бы и в шутливом тоне, поговорить о предмете своей симпатии. Ведь увидеться с Эбигейл ему удавалось лишь в шестой день недели после обеда, но и тогда близ нее как правило оказывался Маркус.
Жители крепости относились к приезжим юношам по-разному. В кухне и кладовых им всегда были рады, прочая же челядь держалась с ними учтиво и предупредительно, но весьма отчужденно. Молоденькие служанки взирали на рыжекудрого Гарри с неизменной благосклонностью, на принца же лишь немногие из них украдкой бросали призывные взоры, повергавшие его в смущение. Мастер клинка Чарлз был дружелюбен и внимателен к обоим, но все же в общении с ними соблюдал известную дистанцию. Фэнсон, пользовавшийся искренним расположением Николаса и Гарри, платил им взаимностью. Но виделись они с ним нечасто. Что же до Накора и Гуды, то эти двое постоянно где-то пропадали. У них всегда находились какие-нибудь важные и таинственные дела в городе, в лесу или в окрестных полях.
Прежде многое в Крайди удивляло Николаса и Гарри и повергало их в растерянность и смущение. Некоторые стороны здешнего быта казались им донельзя нелепыми. Однако мало-помалу юноши стали воспринимать жизнь в крепости как нечто привычное и знакомое, хотя она разительно отличалась от всего того, к чему оба привыкли в Крондоре.
Эбигейл занимала мысли Николаса, как ни одна другая девушка до нее. В те редкие минуты, когда ему удавалось остаться с ней наедине и обменяться несколькими ничего не значащими словами, она держалась с ним очень приветливо и любезно. Когда потом он вспоминал об этих встречах, перебирая в памяти их мельчайшие детали, ему всякий раз казалось, что он вел себя глупо, неловко и принужденно. И лишь порой при воспоминании о взглядах и жестах Эбигейл, коими она сопровождала свои слова, в душе его начинала теплиться робкая надежда на ее ответную благосклонность.
Однажды, когда со дня приезда Николаса и Гарри в Крайди и данного по атому случаю торжественного обеда прошел без малого месяц, оба они были вновь приглашены на званую трапезу в главный зал. Формально юноши, принадлежавшие к числу крайдийских придворных, имели право во всякий день сидеть за герцогским столом, но прежде в те часы, когда Мартин и его семейство принимали пищу, сквайры обыкновенно оказывались заняты по службе, и лишь нынче для участия в обеде их освободили от всех срочных дел. Они сели на указанные им места у дальнего конца стола и очутились на таком значительном расстоянии от герцогской семьи, что до них долетали лишь обрывки разговоров, которые вели между собой Мартин, Бриана, Маркус и обе девушки. Кроме сквайров и членов семьи правителя Крайди за столом сидели ближайшие из придворных и почетные горожане — главы нескольких цехов и купеческих гильдий. Множество приглашенных, в числе которых были и заезжие торговцы, разместились поодаль от возвышения, в середине и у стен зала за небольшими низкими столами.
Николас не сводил глаз с Эбигейл и жадно ловил осторожные взгляды, которые она то и дело на него бросала, рассеянно слушая болтовню Маркуса. Раз или два, удостоверившись, что он все еще смотрит в ее сторону, девушка краснела и опускала голову.
— А ты, похоже, ей нравишься, — усмехнулся Гарри.
— Почему ты так думаешь? — с надеждой спросил принц.
Гарри отхлебнул вина из своего кубка и неспешно промокнул губы салфеткой.
— Уж больно выразительно она на тебя поглядывает.
— А вдруг это оттого, что я кажусь ей смешным? — дрогнувшим голосом предположил Николас.
Гарри помотал головой и убежденно проговорил:
— Ничуть не бывало. Судя по тому, что леди Эбигейл прежде дарила своим вниманием Маркуса, ей просто по душе определенный тип внешности, тот самый, к которому принадлежите вы оба. Ведь вы с ним похожи, как близнецы. — Он покровительственно похлопал Николаса по плечу. — Выше голову! Она к тебе явно неравнодушна.
Остаток вечера Николас и Гарри провели в непринужденных разговорах со своими соседями по столу, один из которых, торговец драгоценными каменьями, рассказал им о своих планах по организации большой экспедиции в отдаленный район Серых Башен, где, согласно его уверениям, находились богатейшие алмазные копи, пока еще не тронутые не только людьми, но даже самими гномами. Николас тщетно пытался уверить его, что переговоры о подобных работах следовало вести не с герцогом, а с королем гномов Долганом, проживавшим в селении Калдара, в неделе пути от Крайди.
Второй из их собеседников, странствующий купец из Квега, подробно поведал им о выгодных сделках, которые ему удалось совершить за минувший день. Николас с немалой досадой заключил из слов торговца, что это по его милости Маргарет и Эбигейл провели всю первую половину дня в стенах замка, примеряя обновы, и так ни разу и не появились в саду. Купец обстоятельно перечислил все, что было приобретено у него каждой из присутствовавших в зале дам. Выяснилось, что Маргарет, как и леди Бриана, остановила свой выбор на кожаных куртках и брюках для охоты, Эбигейл же, подобно всем остальным покупательницам, обогатила свой гардероб нарядными платьями из шелка, парчи и атласа. Торговец полушутя пожаловался, что жительницах Крайди разобрали едва ли не весь его товар и ему почти нечего будет предложить в Тулане и Карее, где он намерен был остановиться по пути на родину.
Этот улыбчивый, словоохотливый путешественник, назвавшийся Вазариусом, с самого начала разговора почему-то возбудил в Николасе неприязнь. Возможно, принцу пришлись не по душе нескромные взгляды, которые тот время от времени бросал в сторону Маргарет и Эбигейл, а быть может, его раздражал внешний вид купца, разодетого с невероятной роскошью и помпезностью, или самодовольство и заносчивость, с какими он держался и говорил, или же слишком крепкий, навязчивый запах благовоний, исходивший от его одежд. Как ни старался принц скрыть свое нерасположение к купцу под маской дружелюбной учтивости, тот, похоже, заметил, что произвел на него отнюдь не самое благоприятное впечатление, и всем своим видом давал понять, что его это очень мало заботит.
По окончании обеда все гости подошли к герцогу и его супруге, чтобы поблагодарить их за радушный прием и обильное угощение. Николас обратил внимание, что Вазариус, в отличи» от других торговцев, отнюдь не старался привлечь к себе внимание Мартина, а отошел в сторонку и разговорился с Чарлзом и Фэнсоном. Это насторожило принца, и он подумал даже, что Вазариус, может статься, вовсе не тот, за кого себя выдает. Он уже готов был поделиться своими подозрениями с Гарри, но в этот момент оруженосцев поманил к себе Маркус.
— Завтра поутру мы все поедем на охоту, — сказал он. — Вы двое должны теперь же приготовить оружие и все необходимое. Возьмите с собой пару слуг и отправляйтесь в оружейную, на кухню, в кладовую и на конюшню.
Николас молча кивнул. Гарри с трудом подавил вздох досады. Он намеревался провести оставшуюся часть вечера с немалой для себя пользой и удовольствием. Подготовка к завтрашней охоте никак не входила в, его планы. Но делать было нечего. Юноши поспешно направились к выходу из зала. У массивных дверей Николас оглянулся назад и, встретившись взглядом с Эбигейл, поклонился ей. Она улыбнулась и помахала ему рукой. На губах принца мелькнула торжествующая улыбка: он увидел, как помрачнел Маркус, ставший свидетелем этого безмолвного нежного прощания. И принц впервые за все время пребывания в Крайди почувствовал себя почти счастливым.
***
Мартин решил взять с собой на охоту помимо егеря Гаррета, Маркуса, Николаса и Гарри еще и Гуду с Накором. Оруженосцам предстояло собрать и сложить в кладовой оружие, провизию, палатки и прочие необходимые вещи, которые могли понадобиться им всем в течение двух или трех дней. Они никогда прежде не занимались подготовкой к столь длительным охотничьим вылазкам и потому в полной растерянности стояли посреди кухни, не зная, с чего начать долгие и хлопотные сборы. На их счастье основную часть работ взяли на себя слуги, прежде всегда снаряжавшие герцога и его супругу в походы по окрестным лесам. Гарри и Николас в основном довольствовались ролью наблюдателей. Они полностью и безоговорочно взяли на себя лишь заботу о выборе оружия.Когда все было готово, юноши вернулись в главный зал. Николас подошел к Мартину, степенно беседовавшему со старшиной крайдийского цеха золотобитов.
— Что тебе угодно, сэр? — спросил Мартин, прервав разговор с ремесленником.
— Мы все приготовили для завтрашней охоты, ваше сиятельство, — доложил Николас.
— Так быстро? — удивился Мартин. — Ну что ж, это похвально. Нынче я больше не нуждаюсь в твоих услугах. Вы с Гарри можете отправляться к себе. Мы выезжаем завтра на рассвете.
Николас поклонился и поспешил к Гарри, который ожидал его у выхода из зала с лукавой улыбкой на пухлых губах.
— Чему это ты так радуешься? — подозрительно оглядев его, спросил принц.
— Угадай. Ты небось собрался идти к себе?
— Разумеется, куда же еще? Нам ведь завтра снова придется встать до рассвета.
— А я вот слыхал краем уха, что принцесса собиралась перед сном прогуляться по саду.
Николас пожал плечами:
— В таком случае я желаю тебе успеха. Ведь ты конечно же намерен составить ей компанию?
Улыбка на лице Гарри стала еще шире:
— С ней туда пошла и Эбигейл.
— Так чего же мы ждем? — и принц опрометью бросился к лестнице, увлекая за собой своего бывшего оруженосца.
***
Когда запыхавшиеся юноши выбежали на дорожку сада, Маргарет и Эбигейл обменялись взглядами и улыбками. Принцесса была явно рада им и весьма довольна собой, тогда как компаньонка ее, напротив, выглядела растерянной и смущенной.Приблизившись к скамье, Николас и Гарри церемонно поклонились девушкам, и Гарри в своей обычной фамильярной манере произнес:
— Добрый вечер, леди.
— Добрый вечер, сэр оруженосец, — ответила ему Маргарет.
Эбигейл едва слышно повторила за ней:
— Добрый вечер, ваше высочество.
Юноши не дожидаясь приглашения уселись на скамью: Николас — рядом с Эбигейл, а Гарри — близ Маргарет. Несколько томительных секунд прошли в молчании. Ни принц, ни Гарри не находили подходящей темы для разговора, а затем оба вдруг заговорили разом, и девушки весело рассмеялись. Еще через мгновение все повторилось снова. Маргарет поднялась со скамьи и решительно заявила:
— Я знаю, что вы, сэр Гарри, всегда неразлучны с его высочеством, но почему бы вам в виде исключения не остаться сегодня наедине со мной? В глубине сада есть прелестная розовая беседка. Идемте-ка туда! — С этими словами она ухватила Гарри за руку и повлекла его за собой. Николас проводил приятеля сочувственно-насмешливым взглядом. У бедняги Гарри был такой беспомощный и обескураженный вид, что принцу стоило большого труда удержаться от смеха.
Оставшись один на один с Николасом, Эбигейл несмело взглянула на него и спросила:
— Вы уже привыкли к жизни в крепости, ваше высочество?
— Я всего лишь сквайр, миледи, — мягко поправил ее Николас. — Пожалуй, да, привык. Но не могу сказать, что мне все здесь нравится. — Внезапно он зарделся и многозначительно понизил голос:
— Однако кое-что меня с этой жизнью вполне примиряет… — Николас искоса взглянул на Эбигейл, и у него захватило дух, таким пленительно прекрасным показалось ему ее тонкое, нежное лицо в свете факелов, укрепленных на стене замка. Девушка смотрела на него своими огромными ярко-голубыми глазами и улыбалась. Кожа ее была матово-бледной и гладкой, как атлас, без малейшего следа тех досадных изъянов, которые портили лица многих из ее сверстниц. Светлые локоны, поднятые над лбом серебряным обручем, каскадом тугих локонов спускались на плечи. Принц пришел в полное замешательство от переполнявших его чувств, и это не укрылось от внимательного взора Эбигейл. Немного помолчав, она снова задала ему вопрос:
— Вас не утомляет служба его светлости? Ведь у вас и минуты нет свободной. За все время, что вы живете здесь, мы с вами не обменялись и дюжиной слов.
Николас помотал головой:
— Знаете, мне даже по душе эта вседневная занятость. Прежде, когда я жил в Крондоре, мне вовсе ничего не приходилось делать. Только зубрить уроки да присутствовать на бесконечных парадах и приемах. А это, поверьте, так скучно!
— А мне такая жизнь кажется заманчивой, — мечтательно проговорила Эбигейл. — Я всегда завидовала тем, кто принят при дворе вашего отца и уж тем более — вхож в королевский дворец в Рилланоне! — Она грустно улыбнулась и тряхнула головой. — Знатнейшие вельможи и высокородные леди, послы из далеких земель, красота, роскошь, блеск и великолепие… Как жаль, что все это не для меня!
Николас пожал плечами и хотел было повторить, что придворная жизнь тосклива, пуста и однообразна, но, внезапно поняв, что Эбигейл ему ни за что не поверит, сказал вместо этого:
— Да, в обоих дворцах и впрямь есть на что посмотреть. Иногда там бывает даже весело. Во время придворных балов, например. — Вспомнив о скуке этих балов, он невольно поморщился. Но Эбигейл смотрела на него с волнением и такой отчаянной надеждой во взоре, что он принужденно улыбнулся и добавил:
— Возможно, вы сами когда-нибудь в этом убедитесь. Что может помешать вам отправиться в Крондор и Рилланон?
Эбигейл грустно усмехнулась и покачала головой:
— Ведь я всего лишь дочь одного из вассалов герцога Крайдийского. Даже его светлость нечасто бывает при дворе. А Маркус, тот и вовсе никуда не выезжал из Крайди. Если мой отец отдаст меня ему в жены, то пройдет немало лет, прежде чем мне посчастливится побывать в Крондоре или Рилланоне. И я к тому времени наверняка уже буду немолодой матроной, матерью большого семейства.
У Николаса от этих ее слов потемнело в глазах. Он нисколько не был готов к тому, что родители Эбигейл уже строят планы относительно ее помолвки с Маркусом. Однако выходило, что все обстояло именно так. Он набрал в грудь воздуха и выпалил:
— Вам не следует принуждать себя к этому!
— К чему? — со слабой улыбкой спросила Эбигейл.
— К замужеству с тем, кто вам не мил, — напыщенно произнес принц. — Во всяком случае вы можете воспротивиться воле своего отца, ежели он станет на этом настаивать.
— О, вы его не знаете, возразила Эбигейл. — Он способен превратить мою жизнь в пытку, если я его ослушаюсь. Впрочем, вам-то что за дело до меня и моей участи? — Она потупилась и нежно, призывно взглянула на него из-под полуопущенных черных ресниц невероятной длины.
Николас, почти не отдавая себе отчета в своих действиях и чувствуя, что руки и ноги его внезапно стали словно ватными, теснее придвинулся к Эбигейл и прошептал:
— Я мог бы…
— Что, Ники? — нежно спросила она, одарив его пленительнейшей улыбкой.
— Я мог бы поговорить с моим отцом… — еле выдавил он из себя.
— О, Ники, вы сведете меня с ума! — С этими словами Эбигейл обхватила его за шею и притянула к себе. В следующее мгновение губы их слились в поцелуе, и сердце Николаса замерло от восторга и благоговения. Ему почудилось, что он летит в необозримую высь, сжимая Эбигейл в объятиях и оставив далеко внизу скамью Принцессиного сада, и крепость, и Крайди, и всю Мидкемию. Он чувствовал такой нестерпимый жар во всем теле, что боялся, как бы нежное, податливое тело девушки, прильнувшей к нему, не растаяло от этого жара. Он желал сейчас лишь одного — чтобы она всегда была рядом с ним, чтобы этот сладостный поцелуй длился вечно… Но Эбигейл внезапно отстранилась от него, вскочила со скамьи и с криком:
— Сюда идет Маркус! — бросилась прочь из сада.
Николас оторопело глядел ей вслед, пока она не сбежала вниз по ступеням и не скрылась в глубине двора. Он чувствовал себя так, словно его внезапно окатили ледяной водой. Неожиданно совсем рядом с ним раздалось негромкое покашливание. Николас повернул голову на этот звук и увидел возле скамьи своего кузена Маркуса. По-видимому, тот несколько минут назад вошел в сад со стороны футбольного поля. Принц, поглощенный волнующими и совершенно новыми для него переживаниями, не расслышал шагов кузена. . — Приветствую вас, сэр сквайр, — принужденно произнес Маркус.
— Добрый вечер, Маркус. — Николас старался говорить невозмутимо и беззаботно, но голос плохо ему повиновался.
— Похоже, леди Эбигейл здесь нет.
— Вы совершенно правы. — Николасу не понравились ни тон, которым Маркус произнес эти слова, ни тем более взгляд, коим он их сопроводил. Но он уже вполне овладел собой и был готов дать кузену отпор, если бы тому вздумалось задеть его.
Маркус огляделся:
— Но ежели только вы не пользуетесь теми же благовониями, что и леди Эбигейл, она была здесь минуту назад. — Сузив глаза, он требовательно спросил:
— Где она теперь?
Николас встал со скамьи и равнодушно пожал плечами:
— Почем же мне знать?
Маркус направился в глубь сада так стремительно, что Николасу пришлось едва ли не бежать, чтобы поспеть за ним. На скамье близ увитой розами беседки в полном одиночестве сидел Гарри. Руки его были чинно сложены на коленях, кудрявые волосы растрепались, щеки пылали. При виде Николаса и Маркуса он поспешно поднялся на ноги и поклонился им обоим.
— Я полагаю, что вы сейчас любезничали с моей сестрой! — выпалил Маркус, сверля оруженосца свирепым взглядом.
Румянец на щеках Гарри приобрел багровый оттенок. Он заносчиво вскинул голову и твердо ответил:
— Вы можете полагать что вам угодно. Лично я берусь утверждать только одно: принцесса Маргарет — замечательная девушка!
Маркус отступил на шаг и с откровенной издевкой проговорил, обращаясь к обоим юношам:
— Я рассчитывал, что у вас хватит ума и такта вести себя сообразно вашему положению. Но вы позволили себе забыться, и мне придется дать вам кое-какие наставления. — Ткнув пальцем в сторону Гарри, он отчеканил:
— Моя сестра рождена для лучшей участи, чем союз с сыном крондорского вассала.
В глазах Гарри блеснул гнев, но он не мог не признать в душе справедливости слов Маркуса и потому смолчал.
— Что же до вас, кузен, — Маркус перевел исполненный презрения взгляд на Николаса, — то, похоже, у вас достанет доблести и геройства, чтобы вскружить Эбигейл голову, смутить ее душевный покой, а потом убраться отсюда восвояси. Оставьте ее в покое, ясно?!
— То, чем я занят в свободное от службы время, — ледяным тоном ответил Николас, приблизившись к Маркусу вплотную, — вас совершенно не должно заботить. Это мое дело. А леди Эбигейл вольна встречаться и проводить часы досуга, с кем пожелает. Это ее дело.
Кузены непременно завершили бы свой спор потасовкой, не вклинься между ними Гарри. Сквайр с укором взглянул сперва на Николаса, а затем на Маркуса.
— Если вы сейчас подеретесь, это ничего не решит, зато после вам обоим не поздоровится, — быстро сказал он и слегка оттеснил Николаса в сторону. — Подумайте, что скажет его светлость, ежели вы разукрасите друг друга синяками. — Он с вызовом и насмешкой взглянул на Маркуса, зная, что тот побаивается своего строгого отца.
Маркус повернулся, чтобы уйти, и напоследок бросил Гарри:
— Не забудьте, сэр оруженосец, что завтра на рассвете мы отправляемся на охоту. Я встану прежде вас, чтобы проверить, все ли подготовлено для похода.
Когда он ушел, Николас передернул плечами и посетовал:
— От него одни неприятности! Что за характер!
— Ты сам во всем виноват, — возразил Гарри. — Надобно было вести себя осторожнее.
— При чем здесь осторожность? Все дело в том, что она его не любит.
— Она сама тебе об этом сказала? — с любопытством спросил Гарри.
— Не то. чтобы сказала… просто… дала понять.
— Ладно, расскажешь по дороге, — Гарри направился к выходу из сада. — Нам ведь вставать до света. Нагнав его, Николас с жаром произнес:
— Знаешь, Эбигейл определенно не хочет выходить замуж за Маркуса и жить в Крайди.
Гарри понимающе кивнул:
— И ты надеешься, что тебе удастся увезти ее в Крондор и сделать своей женой. — В голосе его звучала нотка сарказма.
Николас с вызовом спросил:
— А почему бы и нет?
— Ты сам не хуже меня это знаешь, — устало вздохнув, ответил Гарри. -Твои родители ничего подобного не допустят. Потому что тебе предстоит жениться на принцессе из Ролдема или из Кеша, ну или на худой конец — на дочери какого-нибудь герцога.
Николас, все еще ощущавший вкус поцелуя Эбигейл на своих губах, сердито топнул ногой:
— А я возьму да и откажусь от всех этих невест!
Гарри невесело усмехнулся:
— Но ты не посмеешь воспротивиться воле короля, ведь так?
Николас не знал, что на это ответить. Помолчав, он пожал плечами и спросил:
— Чем же это вы с Маргарет занимались на скамье возле беседки? Когда мы с Маркусом к тебе подошли, ты был сам на себя не похож.
Гарри мучительно покраснел и пробормотал:
— Она… удивительная девушка. Я еще таких не встречал! — Он вздохнул и плутовато улыбнулся, вспомнив о минутах, проведенных наедине с принцессой, и с воодушевлением проговорил:
— Знаешь, она перво-наперво меня спросила, как у нас в Крондоре принято целоваться, и потребовала, чтобы я ей это показал. Ну я, конечно же, выполнил эту ее просьбу. А потом, сам понимаешь, слово за слово… — Он смущенно потупился. Николас взглянул на него с изумлением и покачал головой. Мало что на свете могло смутить бойкого Гарри Ладлэнда, и принц просто сгорал от любопытства в ожидании дальнейшего рассказа о его свидании с Маргарет. — Потом она совсем осмелела, — продолжал Гарри, — и… ты не поверишь, Николас, но она спросила меня, доводилось ли мне делить ложе с женщиной!
— Не может быть! — смеясь и стеная воскликнул Николас и помотал головой.
— Воля твоя, но я тебе не верю.
— Как тебе угодно, но я нисколько не вру! — заверил его Гарри. — А потом… потом…
— Что же, что было потом?
— Она меня стала расспрашивать, на что это было похоже!
— Не правда!
— Ну, если ты мне не веришь, — обиженно засопел Гарри, — то я не стану тебе больше ни о чем рассказывать.
— Верю, верю, — поспешно произнес Николас. — Говори!
— Ну, и я ей об этом сказал.
— О чем?
— О том, на что это было похоже.
— А она?
— А она подняла меня на смех. Сказала: «Когда вы понаберетесь опыта, сэр оруженосец, я вас с удовольствием выслушаю, а пока вы еще плохо себе представляете, о чем ведете речь». Я от этих ее слов просто опешил. Представляешь, сказать такое мне! — Гарри фыркнул от негодования. Николас еле сдерживал смех, но опасался, что, дав волю своему веселью, кровно обидит Гарри, и тот прервет свой рассказ на самом интересном месте. — И после этого она снова как ни в чем не бывало стала меня целовать, — воодушевленно продолжал Гарри, — и прижиматься ко мне так крепко, что я едва сдерживался… Еще немного, и я бы… Но тут мы услыхали голос Эбигейл. Она кричала: «Сюда идет Маркус»! Маргарет мигом соскочила с моих колен и бросилась прочь из сада. А тут откуда ни возьмись появились вы с Маркусом.
— Невероятно, — сказал Николас. — Вот уж никогда бы не подумал, что кузина Маргарет на такое способна.
— Еще как способна! — хмыкнул Гарри.