Страница:
Она сердито нахмурилась, и Николас дружески потрепал ее по плечу.
— Не злись. Бриза. Все мы перед тобой виноваты, что силой принудили тебя нас сопровождать. Ты столько из-за нас перенесла, бедняжка! Но вот увидишь, все кончится хорошо. Худшее, в любом случае, уже позади. Вспомни крушение, и пустыню, и битвы с разбойниками. А здесь, в трактире, как-никак уютно и тепло, постели мягкие и еды вдоволь. Да и город этот, поверь мне, совсем не так уж плох. На свете есть места и намного хуже него.
— Да я на тебя давно уж не сержусь, — улыбнулась девушка. — И даже дядюшку Амоса простила. Вы все — парни что надо, и мне с вами хорошо. А приключения я всегда любила. Но вот уж насчет этого паршивого городишки я с тобой не соглашусь. Больно дурацкие тут порядки.
Николас насмешливо изогнул бровь:
— Ты их все успела изучить?
— Во всяком случае, некоторые, — без тени улыбки ответила Бриза. — Представляешь, один карманник принял меня за Черную Розу, ну, за ищейку первоправителя, и давай меня убеждать, что ворует только там, где дозволено.
— Дозволено? Как это понимать?
— Я это потом вызнала у другого вора, поразговорчивее да посмелее того карманника. Оказывается, тут есть места, где можно воровать почитай что без всякого риска, а в других тебя за то же самое наверняка сцапают и засадят в клетку. Вот жуть-то, а? Ты ведь их тоже видел?
— Пришлось, — поежившись, кивнул принц. — Зрелище и впрямь не из приятных. Но ты, похоже, успела немало об этом поразмыслить.
— Нет такого вора или жулика, кто бы не боялся, что его схватят. Только вот всякий надеется, что его черед еще не скоро.
— Ты нынче настроена очень уж самокритично, — усмехнулся Николас.
— Да это все по милости твоего дружка Гарри. Он меня решил перевоспитать,
— с нежной, немного смущенной улыбкой призналась Бриза.
В эту минуту дверь распахнулась, пропуская в комнату Калиса, Маркуса и запыхавшегося Гарри. Николас рассказал кузену и Калису все, что сам успел узнать от Бризы и Гарри.
— Попытайтесь нынче ночью перебраться через реку, — велел он им, — так, чтобы вас никто не заметил. Не знаю, сможете ли вы проникнуть в поместье…
— Я смогу, — заверил его Калис.
— …Но постарайтесь уж как-нибудь выведать, где именно находятся крайдийцы.
— Будь я один, я бы с этим легче справился, — уверенно заявил Калис.
Николас вспомнил шутку, которую эльфы сыграли в лесу с Маркусом и его отцом. Ничего не ответив Калису, он перевел взгляд на Маркуса.
Тот с недовольной гримасой пожал плечами:
— Наверное, так оно и есть. — Калис саркастически усмехнулся, и Маркус со вздохом поправился:
— Ну ладно, ладно! Все в точности так и обстоит. Одному ему и впрямь будет легче, чем со мной.
Поразмыслив над словами кузена, Николас приказал ему:
— Ты будешь его сопровождать только до половины пути, а назад вы вернетесь вместе. Калис ловок и осторожен, но надо, чтоб кто-то его подстраховал на случай погони.
— Благодарю за заботу обо мне, — улыбнулся эльф. — И от души надеюсь, что эта предосторожность окажется излишней. — Он повернулся к Маркусу. — Пожалуй, нам лучше всего отправиться к реке прямо теперь. Мы выйдем из лодки у сожженной фермы. Оттуда я пойду один.
Когда они ушли, Николас повернулся к Гарри, чтобы что-то ему сказать. Но тут взгляд его привлекла рука оруженосца, с такой свободой и непринужденностью лежавшая на талий Бризы, что слова замерли у него на устах, а брови резко взметнулись вверх.
— Ну и ну! — только и выдавил он из себя.
— Что ты этим хочешь сказать? — забеспокоился Гарри. Проследив за взглядом принца, он тотчас же убрал руку с пояса девушки и заложил ее за спину.
Бриза передернула плечами:
— Николас, тебе совершенно не о чем беспокоиться. Ведь мы с Гарри уже как-никак взрослые. Да и потом, у него ведь нет невесты, так что я его ни у кого не украла. — С этими словами она выпорхнула из комнаты, и друзья остались одни. Гарри, багровый от смущения, потупился в ожидании выговора.
— Ты меня удивляешь, — процедил Николас.
Сквайр покраснел еще гуще:
— Ники, да будет тебе, в самом деле! — Голос его дрогнул. — Ведь мы в последние дни столько времени проводили вместе, и Бриза, право же, такая красивая, если не обращать внимания на ее неряшливую одежду и неприбранные волосы. Знаешь…
Николас поднял обе руки кверху, выставив ладони вперед.
— Ты вовсе не обязан мне ничего объяснять. Я тебя очень даже хорошо понимаю и готов во всем с тобой согласиться. — Он зачем-то оглянулся на закрытую дверь и, понизив голос, доверительно прибавил:
— Поверишь ли, но я в последнее время все чаще ловлю себя на том, что не могу вспомнить лица Эбигейл. Забавно, правда?
Гарри, вполне успокоенный этими его словами, помотал головой:
— Это в порядке вещей, Ники. Мы ведь так давно не видели Маргарет и Эбигейл, и потому… — Не закончив фразы, он красноречиво пожал плечами.
— Потому ты охотно променял воспоминания о Маргарет на живую, реальную Бризу, которая с готовностью согревает твою постель? — предположил Николас.
— Что-то вроде того, — согласился Гарри. Слегка задетый тоном друга, в котором явственно звучала насмешка, он снова покраснел, на сей раз от досады, и с горячностью продолжил:
— Но я, представь себе, отношусь к ней гораздо серьезнее, чем тебе думается. Ты ведь поди ее считаешь испорченной, беспутной девчонкой, а она вовсе не такая! Бриза — хорошая, скромная, порядочная девушка, и я у нее первый! А ведь при той жизни, которую ей пришлось вести…
— Да погоди ты, не кипятись! — с улыбкой воскликнул Николас. — Дай мне хоть слово вставить! Уверяю тебя, у меня и в мыслях не было обидеть твою Бризу. А о том, что она — девушка скромная, я давно уже и сам догадался. Не зря же она одевается и держит себя, как мальчишка. Это чтобы всякие грязные типы, с какими ей прежде приходилось вести свои воровские дела, ее не домогались.
— Вот-вот, — кивнул Гарри. — А что до воровских дел, то и с ними она обещала покончить.
— Еще бы! — усмехнулся Николас. — Ведь когда мы вернемся, она получит кучу денег от дяди Мартина, и от моего отца, и от дяди Лиама. Бриза до конца своих дней ни в чем не будет нуждаться.
— А у принцессы, — вставил Гарри, — есть верный и преданный воздыхатель, не чета мне. Ты ведь знаешь, что Энтони до безумия в нее влюблен.
— Конечно, — кивнул Николас и с усмешкой добавил:
— Я все ждал, когда же ты об этом догадаешься и когда вы с Энтони из-за нее сцепитесь.
— Не дождешься! — хохотнул Гарри. — Я добровольно и без всякого сожаления покидаю поле боя и от души желаю моему бывшему сопернику успеха.
— А кстати, куда он подевался, наш чародей?
— Разыскивает Накора.
Николас издал протяжный стон, походивший на грозное рычание:
— Ну, попадись мне этот исалани! Ведь уже два дня, как он исчез! Где же это он пропадает столько времени?!
Гарри беспомощно развел руками.
— Как мне это надоело! — едва не плача, воскликнула Эбигейл.
— Верю, — кивнула Маргарет, продолжая есть. — Мне они тоже действуют на нервы. Постарайся не обращать на них внимания.
Существа, с некоторых пор жившие в комнате девушек, сидели на полу и старательно копировали все их движения. Стоило Маргарет отрезать себе кусок мяса, как одна из полулюдей-полуящериц двигала правой рукой с зажатым в ней воображаемым ножом и поднимала левую — с воображаемой вилкой и воображаемым куском мяса — к своему лицу. Такое кого угодно вывело бы из себя.
Маргарет отодвинула пустую тарелку на середину стола.
— Не знаю, что со мной такое. Все ем да ем, двигаюсь мало, и при этом нисколечко не потолстела.
— А у меня аппетит совсем пропал, — пожаловалась Эбигейл. — Но ведь если я оставлю еду на тарелке, они снова станут кормить меня насильно. Нет уж, не бывать этому! — Поморщившись, она отправила в рот кусок жаркого и со скучающим видом принялась его прожевывать. — А ты когда-нибудь видела, чтобы эти что-нибудь ели? — спросила она с набитым ртом.
— Нет, никогда. Я прежде думала, что их кормят, когда мы засыпаем.
— И они никогда… Ну, ты понимаешь, о чем я…
— Не пользуются ночным горшком, — криво улыбнувшись, кивнула Маргарет. — Да, я это тоже заметила.
— И никогда не спят. Даже отдохнуть ни разу не прилегли.
Маргарет вспомнила, как одна из двуногих ящериц напугала ее, склонившись посреди ночи над ее ложем.
— Ты права. Не спят и не отдыхают.
Принцесса встала и повернулась в окну. Та из ящериц, которая повторяла все ее движения, сделала то же самое. Эбигейл испуганно вскрикнула.
Маргарет взглянула на подругу. Та дрожащим пальцем указывала на двуногую ящерицу. Маргарет повернула голову, приготовившись защищаться и защищать подругу. Но загадочное существо вовсе не думало на них нападать. Принцесса внимательно вгляделась в фигуру двуногой твари и тотчас же поняла, что так напугало Эбигейл. Пропорции тела ящерицы заметно изменились. Теперь она была одного с Маргарет роста, талия ее стала уже, бедра шире. На месте груди виднелись две едва заметные выпуклости.
Маргарет всплеснула руками:
— Что же все это значит, наконец?!
В распахнутую дверь вошел высокий, плотный старик с седыми волосами. Оглядев сидевших за столами, он грозно крикнул:
— Кто из вас капитан?! А ну выходи!
— Это я, — спокойно ответил Николас и поднялся на ноги.
Воинственный незнакомец прошагал через весь зал и, остановившись возле принца, смерил его презрительным взглядом и укоризненно покачал головой.
— Сынок, храбрость твоя весьма похвальна. Но капитану твоему, — он возвысил голос, — который прячется за твоей спиной и наверняка сейчас нас с тобой слышит, это чести не делает!
— Вижу, — улыбнулся Николас, — вы, дедуля, нипочем не поверите, что я и в самом деле капитан этого отряда, пока не скрестите свой меч с моим. Что ж, я готов! Извольте-ка отступить в сторону, чтоб мне было где развернуться!
— Как ты меня назвал?! — взревел старец. — Ну, берегись! Ты у меня сей же час получишь по заслугам, щенок!
Николас без дальнейших слов выхватил меч из ножен и приставил его острие к горлу незваного гостя. Он проделал это так проворно, что ни один из воинов в зале, в том числе и лучники, не успел и глазом моргнуть, и уж тем более — пустить в ход оружие.
— Коли вы надеетесь, что ваши люди сумеют меня подстрелить, прежде чем я проткну вас насквозь, то можете приказать им спустить тетивы, — сказал он тоном явного превосходства.
Старик поднял правую руку вверх, призывая лучников повременить со стрельбой, и обратился к принцу куда более почтительно, чем прежде:
— Если ты и в самом деле капитан, то у меня есть до тебя одно важное дело. Я сюда пришел, чтобы кое о чем тебя спросить. Только не вздумай мне врать. Ведь мы оба, может статься, доживаем свои последние минуты. Негоже человеку, кем бы он ни был, являться в чертоги госпожи Кел с едва замершими словами лжи на устах. Да ты и сам это хорошо понимаешь.
Люди Николаса тем временем подбирались все ближе и ближе к своему господину и седовласому старику. Они готовились к бою с незнакомцами. Видя это, Амос проревел во всю мощь своих легких:
— Остановитесь! Неужто вам невдомек, что одно неверное движение любого из вас сулит нам всем погибель?! Надо ж ведь, тысяча проклятий, прежде разобщаться, какой из низших демонов принес на нашу голову этого старика и его головорезов!
Седовласый воин скосил глаза в его сторону и осторожно спросил у принца:
— Ты по-прежнему уверен, что это не он капитан отряда?
— Он капитан моего корабля.
— Корабля? Скажите на милость! Так у тебя и корабль есть?
Николас, оставив его вопрос без ответа, церемонно произнес:
— А теперь соблаговолите объяснить причину вашего здесь появления. Я не привык, чтобы всякий, кому вздумается, угрожал мне и моим людям расправой. В чем же дело, почтеннейший?
Рукой, затянутой в кожаную перчатку, старик медленно отвел клинок Николаса от своего горла.
— Я сюда пришел, чтобы узнать, кто убил моих сыновей. Не ты ли повинен в их смерти?
Николас только теперь внимательно оглядел странного незнакомца с головы до ног. Тот был очень высок — ростом с герцога Мартина, если не выше, и столь же широк в плечах. Свои густые с заметной проседью волосы он, как и подобало именитому воину, стянул на затылке в тугой пучок. Шрамы, избороздившие смуглое лицо старика, красноречивее всяких слов говорили о многочисленных битвах, в которых ему довелось участвовать. О том же свидетельствовал и его меч — старый, в потертых медных украшенных чеканкой ножнах, с тщательно отполированной рукоятью.
— Почтенный старец, — тщательно взвешивая каждое слово, обратился к нему Николас, — я хорошо помню каждого, кто пал от моей руки. Поверь, их немного наберется. Скажи, кем были твои сыновья и почему ты подозреваешь, что именно я их убийца?
— Меня зовут Васлав Накойен, — представился седовласый. — Я — предводитель Львиного клана. Имена моих сыновей — Пайтур и Анатоль. Я уверен, что тебе хорошо ведомо, от чьей руки они погибли, потому что один из моих людей видел тебя и твоих воинов сперва у причала, а потом у дверей этого трактира. С большой поклажей и с пятью девушками из Килбара.
Николас спрятал меч в ножны и кивком подозвал к себе Гуду и Амоса.
— Здесь не место для таких разговоров. — Он указал старику на столики, расположенные у самого входа, за которыми собрались посторонние.
Васлав согласно кивнул:
— Придется нам продолжать беседу во дворе. Все вместе они направились к выходу. Когда дверь трактира за ними закрылась, Николас с беспокойством спросил у старика:
— Ты не мог бы приказать своим людям никого оттуда не выпускать, пока мы не закончим разговор?
Васлав вернулся в трактир и отдал соответствующее распоряжение своим лучникам. Во дворе его ожидали дюжина вооруженных всадников и столько же пеших воинов. Когда он степенно приблизился к Николасу, тот кивнул в сторону этого бравого войска.
— Похоже, ты, почтенный Накойен, заранее готов был к любому моему ответу.
Старик с самым невозмутимым видом пожал плечами. Это, по всей видимости, должно было означать, что в Городе Змеиной реки никто не поступает иначе. Во всяком случае, принц истолковал его жест именно так.
— Здесь нас никто не сможет подслушать, — сказал Васлав. — Говори, что тебе известно о моих сыновьях, об их гибели?
— Если это они напали на воинский отряд в «Пристани Шингази», то я мало что могу тебе рассказать, потому что сам в той битве не участвовал. Когда мы туда пришли, все было уже кончено, и трактир ;пылал, как факел, а двор был усеян телами погибших.
— Значит, мои сыны мертвы? — упавшим голосом спросил старик.
— Боюсь, что да.
— Но убил их не ты?
Николас покачал головой:
— Мы сражались только с юнцами из Волчьего и Медвежьего кланов. Они остались охранять караван Русолави. С ними было еще несколько наемников, таких глупых и неопытных, что они не позаботились даже выставить часовых у лагеря. — Николас подробно и обстоятельно рассказал Накойену о своих приключениях в степи, начиная со встречи с Тукой и заканчивая обнаружением груды трупов у горевшей «Пристани Шингази».
— А ты и твои люди, что же, просто случайно туда забрели? — недоверчиво спросил его старик.
— Вот именно, — кивнул Николас. — По чистой случайности. Просто проходили мимо.
Васлав с сомнением покачал головой.
— Почему это я должен тебе верить?
— Но что заставляет тебя усомниться в моих словах? Какой резон мне был нападать на караван и уж тем более — убивать твоих сыновей и их спутников? Я с ними и знаком-то не был.
— Золото, — быстро сказал старик.
Николас огорченно вздохнул. Убедить Накойена, что сыну принца Крондорского не пристало вести себя подобно грабителю с большой дороги, казалось ему делом нелегким, почти неосуществимым. Ведь в таком случае ему пришлось бы раскрыть свое инкогнито, а это никак не входило в его планы.
— Поверь, — сказал он после некоторого замешательства, — что для меня существуют вещи поважнее золота. Я нахожусь здесь вовсе не ради наживы. Но не спрашивай меня, во имя каких целей я привел сюда своих людей. Этого я не вправе тебе открыть.
— Послушай-ка, почтеннейший, — поддержал принца Амос, — ты помнишь, как парнишка сказал, что я — капитан его корабля? Так вот, это чистая правда. У его папаши, к твоему сведению, есть собственный флот. Ясно?
— А кто твой родитель? — с любопытством спросил Васлав.
— Он правит большим и очень богатым городом, — сказал Гуда. — О котором ты, конечно же, не слыхивал, потому как тот очень уж отсюда далеко. А этот юноша — его третий сын.
— Понимаю, — слабо улыбнувшись, кивнул старик. — Мальчику надобно испытать себя в походе и сражениях. — Он сопроводил свои слова протяжным и горестным вздохом, по-видимому, вспомнив о своих убитых детях, которых он также надеялся воспитать мужественными, бесстрашными, закаленными воинами.
— Что-то вроде этого, — согласился Николас. — Не прими мои слова за дерзость, почтенный Накойен, но не правильнее ли было бы начать поиски убийц твоих сыновей с ответа на вопрос, кому могла быть на руку их гибель? Кому они мешали?
— Никому! — с уверенностью отвечал Васлав. — В том-то все и дело! Я уж сколько раз все это обдумал, но мне пришлось-таки в своих розысках ухватиться за ту единственную нить, что привела нас к тебе. А теперь вот и она тоже оборвалась. Это нападение — просто глупая выходка моих мальчиков и еще нескольких горячих голов из других кланов. Им, видишь ли, захотелось позлить первоправителя. — Он снова удрученно вздохнул, и в глазах его блеснули слезы. — Уверяю тебя, капитан, смерти всех этих несчастных юнцов никто не искал, и от того, что они теперь мертвы, пользы нет никому. Даже и самому первоправителю.
— Вся эта история и мне представляется в высшей степени загадочной, — кивнул Николас. — И во многом из того, что случилось в степи, я не нахожу решительно никакого смысла. — Он доверительно и с сочувствием улыбнулся старику. — Представь себе, что нападавшие дважды оставляли нетронутыми сундуки с золотом и драгоценностями. Разве это не странно? Или вот еще: на голове у одного из убитых, которых мы нашли во дворе «Пристани Шингази», был шлем красного палача. Что ты на это скажешь?
— Быть этого не может!
— Но почему?
— Потому что никто из красных палачей никогда еще не покидал город без особого на то распоряжения первоправителя. Это ведь его личная гвардия.
Николас ненадолго умолк, напряженно обдумывая, стоило ли ему довериться Ваславу. В безыскусной и вместе с тем величественной простоте обращения Накойена принц без труда уловил отголоски той давней эпохи, когда предки старого воителя кочевали по бескрайним степям со своими стадами и юртами и вели суровую, изобилующую лишениями и опасностями, но исполненную первозданной гармонии жизнь, где не было места вражде, интригам, предательству и мелочным расчетам. И пусть эти люди давно переселились в города, во многом переняв привычки и обиход их жителей, но открытость и прямота, присущие им от природы, так же как и приверженность своим кланам, оказались неподвластны чуждым влияниям. Все эти соображения точно молния пронеслись в голове Николаса. Испытующе взглянув на Васлава, он спросил:
— А что бы ты сказал, если бы узнал от меня, что к «Пристани Шингази» был послан еще один отряд, целиком состоявший из гвардейцев первоправителя, которым было приказано уничтожить всех, кто охранял фургоны, а заодно и Ранджану с ее служанками?
— И ты сможешь это доказать? — сощурился Васлав.
— Я сам убил одного из гвардейцев. Он назвался Дьюбасом Небу.
— Знаю его, — кивнул старик. — Негодяй, каких поискать. Капитан второго отряда гвардейцев первоправителя. Неужто ты и в самом деле его убил?
Николас подробно рассказал ему обо всем, что случилось после пожара в трактире Шингази, умолчав лишь о змеином талисмане на груди Дьюбаса Небу. Когда он умолк, Васлав покачал головой:
— Вижу теперь, что слова твои заслуживают доверия, хотя ни о какой ясности в этом деле пока что речь не идет. Мне и другим предводителям кланов будет о чем поразмыслить. Кто-то не щадя сил старается посеять усобицу между всеми нами, а заодно и восстановить кланы против первоправителя.
— Кому может быть выгодна вся эта грызня? — спросил Амос.
— Вот об этом-то, — хмурясь, ответил Накойен, — нам и надобно будет потолковать на совете старейшин. Не сказать, чтоб промеж нас до сей поры все шло тихо да гладко. Раздоры случались не раз. Но мы, предводители, всегда умели примирить враждовавших. А теперь даже наше соглашение с первоправителем оказалось под угрозой, и я не знаю, сможем ли мы его сохранить.
— Так вы заключили с первоправителем договор? — спросил Николас.
— Ну да, — кивнул Накойен. — Но это долгая история, и здесь не слишком-то подходящее место, чтоб ее пересказывать. Становится свежо, да и люди мои давно уж заждались. Нам пора возвращаться домой. А ты, капитан, приходи завтра отужинать со мной в моем доме в Западном квартале. Можешь и воинов своих взять с собой, если пожелаешь. Там мы свободно обо всем поговорим. Ты о многом от меня узнаешь.
По знаку старика один из воинов подвел ему оседланного коня. Васлав с легкостью вскочил на спину могучего жеребца и велел другому солдату вызвать лучников из трактира. Когда все его люди собрались во дворе, он развернул коня к воротам и, тронув поводья, кивком попрощался с Николасом.
— Так я завтра пришлю для тебя провожатого. До встречи.
Кавалькада всадников выехала из ворот трактира. Следом за ними потянулись и пешие воины. Николас, Гуда и Амос вернулись в общий зал, где их с нетерпением дожидались остальные члены отряда.
— Ну, и зачем это они все сюда заявились? Чего он от тебя хотел, этот старикан? — спросил Гарри, когда принц опустился на свой стул.
— Пригласить к себе на ужин, — небрежно бросил Николас. Амос и Гуда встретили его слова дружным хохотом.
Перебраться на этот берег реки оказалось делом куда более сложным, чем им представлялось вначале: у моста расположились дозором стражники. Друзьям не оставалось ничего другого, кроме как с величайшими предосторожностями, крадучись, пробраться к докам и там похитить чью-то двухвесельную шлюпку. На ней они и переплыли Змеиную реку и вышли на берег у сгоревшей фермы. Лодку они надежно спрятали в высоких камышах у берега.
Калис показал Маркусу два пальца, и тот молча кивнул. Это означало, что эльф рассчитывал вернуться к ферме самое большее через два часа. В случае, если бы он задержался в поместье Дагакона дольше этого времени, что могло произойти лишь из-за каких-либо непредвиденных случайностей — пленения или западни, Маркусу следовало не мешкая возвращаться назад в трактир и доложить о случившемся принцу.
Эльф быстро зашагал вперед, стараясь, насколько это было возможно, держаться в тени сгоревшей фермы. Он пересек открытое пространство в несколько прыжков, и вскоре силуэт его исчез меж могучих древесных стволов небольшой рощи у стен имения. Маркус, который глядел ему вслед из пустого оконного проема фермы, со вздохом облегчения снова опустился на пол. Калис без труда отыскивал путь в кромешном мраке рощи. Растительность этого далекого континента была к нему столь же дружественна, как и леса близ его родного Эльвандара. Ни один лист не шелохнулся на ветках кустарников, мимо которых он пробегал, ни один сучок не хрустнул под его легкими шагами.
Однако среди зверей, населявших рощу, его появление вызвало легкое беспокойство. У кромки деревьев, почти вплотную примыкавшей к стене имения, Калис остановился и прислушался. Он отчетливо уловил встревоженное сопение диких кроликов, стрекот белок и писк мышат. Тогда он мысленно обратился ко всем этим существам со словами привета, заверив их, что им с его стороны совершенно ничто не угрожает. Зверьки тотчас же смолкли. Калис улыбнулся и продолжил свой путь.
На всей огромной Мидкемии никогда не было, да и не могло появиться другого существа, подобного Калису. Он был рожден от брака королевы эльфов и великого воина, познавшего мудрость и магическое искусство легендарных валкеру, которые в далекие времена, еще до войн Хаоса, безраздельно властвовали на планете. Люди называли их повелителями драконов. Браки простых смертных с эльфами, сами по себе явление на Мидкемии редчайшее, никогда не увенчивались появлением на свет потомства. Рождение же Калиса оказалось возможным лишь благодаря волшебным познаниям его отца Томаса. Калис скупо улыбнулся при мысли о том, что сказал бы на все это Накор, имевший обыкновение утверждать, что магии не существует, что любые проявления волшебства — всего лишь фокусы, научиться которым может всякий. До слуха Калиса во время их плавания на «Стервятнике» не раз долетали обрывки оживленных разговоров кривоногого исалани и придворного чародея из Крайди. Эльф молча удивлялся тому, как близко удавалось порой этому забавному коротышке подступиться в своих рассуждениях к великим истинам, о существовании которых сам он, возможно, даже не догадывался. Калис решил про себя, что непременно пригласит исалани в Эльвандар, чтобы познакомить его с эльфийскими магами и пророками. Разумеется, если всем им суждено когда-нибудь вернуться на родину.
— Не злись. Бриза. Все мы перед тобой виноваты, что силой принудили тебя нас сопровождать. Ты столько из-за нас перенесла, бедняжка! Но вот увидишь, все кончится хорошо. Худшее, в любом случае, уже позади. Вспомни крушение, и пустыню, и битвы с разбойниками. А здесь, в трактире, как-никак уютно и тепло, постели мягкие и еды вдоволь. Да и город этот, поверь мне, совсем не так уж плох. На свете есть места и намного хуже него.
— Да я на тебя давно уж не сержусь, — улыбнулась девушка. — И даже дядюшку Амоса простила. Вы все — парни что надо, и мне с вами хорошо. А приключения я всегда любила. Но вот уж насчет этого паршивого городишки я с тобой не соглашусь. Больно дурацкие тут порядки.
Николас насмешливо изогнул бровь:
— Ты их все успела изучить?
— Во всяком случае, некоторые, — без тени улыбки ответила Бриза. — Представляешь, один карманник принял меня за Черную Розу, ну, за ищейку первоправителя, и давай меня убеждать, что ворует только там, где дозволено.
— Дозволено? Как это понимать?
— Я это потом вызнала у другого вора, поразговорчивее да посмелее того карманника. Оказывается, тут есть места, где можно воровать почитай что без всякого риска, а в других тебя за то же самое наверняка сцапают и засадят в клетку. Вот жуть-то, а? Ты ведь их тоже видел?
— Пришлось, — поежившись, кивнул принц. — Зрелище и впрямь не из приятных. Но ты, похоже, успела немало об этом поразмыслить.
— Нет такого вора или жулика, кто бы не боялся, что его схватят. Только вот всякий надеется, что его черед еще не скоро.
— Ты нынче настроена очень уж самокритично, — усмехнулся Николас.
— Да это все по милости твоего дружка Гарри. Он меня решил перевоспитать,
— с нежной, немного смущенной улыбкой призналась Бриза.
В эту минуту дверь распахнулась, пропуская в комнату Калиса, Маркуса и запыхавшегося Гарри. Николас рассказал кузену и Калису все, что сам успел узнать от Бризы и Гарри.
— Попытайтесь нынче ночью перебраться через реку, — велел он им, — так, чтобы вас никто не заметил. Не знаю, сможете ли вы проникнуть в поместье…
— Я смогу, — заверил его Калис.
— …Но постарайтесь уж как-нибудь выведать, где именно находятся крайдийцы.
— Будь я один, я бы с этим легче справился, — уверенно заявил Калис.
Николас вспомнил шутку, которую эльфы сыграли в лесу с Маркусом и его отцом. Ничего не ответив Калису, он перевел взгляд на Маркуса.
Тот с недовольной гримасой пожал плечами:
— Наверное, так оно и есть. — Калис саркастически усмехнулся, и Маркус со вздохом поправился:
— Ну ладно, ладно! Все в точности так и обстоит. Одному ему и впрямь будет легче, чем со мной.
Поразмыслив над словами кузена, Николас приказал ему:
— Ты будешь его сопровождать только до половины пути, а назад вы вернетесь вместе. Калис ловок и осторожен, но надо, чтоб кто-то его подстраховал на случай погони.
— Благодарю за заботу обо мне, — улыбнулся эльф. — И от души надеюсь, что эта предосторожность окажется излишней. — Он повернулся к Маркусу. — Пожалуй, нам лучше всего отправиться к реке прямо теперь. Мы выйдем из лодки у сожженной фермы. Оттуда я пойду один.
Когда они ушли, Николас повернулся к Гарри, чтобы что-то ему сказать. Но тут взгляд его привлекла рука оруженосца, с такой свободой и непринужденностью лежавшая на талий Бризы, что слова замерли у него на устах, а брови резко взметнулись вверх.
— Ну и ну! — только и выдавил он из себя.
— Что ты этим хочешь сказать? — забеспокоился Гарри. Проследив за взглядом принца, он тотчас же убрал руку с пояса девушки и заложил ее за спину.
Бриза передернула плечами:
— Николас, тебе совершенно не о чем беспокоиться. Ведь мы с Гарри уже как-никак взрослые. Да и потом, у него ведь нет невесты, так что я его ни у кого не украла. — С этими словами она выпорхнула из комнаты, и друзья остались одни. Гарри, багровый от смущения, потупился в ожидании выговора.
— Ты меня удивляешь, — процедил Николас.
Сквайр покраснел еще гуще:
— Ники, да будет тебе, в самом деле! — Голос его дрогнул. — Ведь мы в последние дни столько времени проводили вместе, и Бриза, право же, такая красивая, если не обращать внимания на ее неряшливую одежду и неприбранные волосы. Знаешь…
Николас поднял обе руки кверху, выставив ладони вперед.
— Ты вовсе не обязан мне ничего объяснять. Я тебя очень даже хорошо понимаю и готов во всем с тобой согласиться. — Он зачем-то оглянулся на закрытую дверь и, понизив голос, доверительно прибавил:
— Поверишь ли, но я в последнее время все чаще ловлю себя на том, что не могу вспомнить лица Эбигейл. Забавно, правда?
Гарри, вполне успокоенный этими его словами, помотал головой:
— Это в порядке вещей, Ники. Мы ведь так давно не видели Маргарет и Эбигейл, и потому… — Не закончив фразы, он красноречиво пожал плечами.
— Потому ты охотно променял воспоминания о Маргарет на живую, реальную Бризу, которая с готовностью согревает твою постель? — предположил Николас.
— Что-то вроде того, — согласился Гарри. Слегка задетый тоном друга, в котором явственно звучала насмешка, он снова покраснел, на сей раз от досады, и с горячностью продолжил:
— Но я, представь себе, отношусь к ней гораздо серьезнее, чем тебе думается. Ты ведь поди ее считаешь испорченной, беспутной девчонкой, а она вовсе не такая! Бриза — хорошая, скромная, порядочная девушка, и я у нее первый! А ведь при той жизни, которую ей пришлось вести…
— Да погоди ты, не кипятись! — с улыбкой воскликнул Николас. — Дай мне хоть слово вставить! Уверяю тебя, у меня и в мыслях не было обидеть твою Бризу. А о том, что она — девушка скромная, я давно уже и сам догадался. Не зря же она одевается и держит себя, как мальчишка. Это чтобы всякие грязные типы, с какими ей прежде приходилось вести свои воровские дела, ее не домогались.
— Вот-вот, — кивнул Гарри. — А что до воровских дел, то и с ними она обещала покончить.
— Еще бы! — усмехнулся Николас. — Ведь когда мы вернемся, она получит кучу денег от дяди Мартина, и от моего отца, и от дяди Лиама. Бриза до конца своих дней ни в чем не будет нуждаться.
— А у принцессы, — вставил Гарри, — есть верный и преданный воздыхатель, не чета мне. Ты ведь знаешь, что Энтони до безумия в нее влюблен.
— Конечно, — кивнул Николас и с усмешкой добавил:
— Я все ждал, когда же ты об этом догадаешься и когда вы с Энтони из-за нее сцепитесь.
— Не дождешься! — хохотнул Гарри. — Я добровольно и без всякого сожаления покидаю поле боя и от души желаю моему бывшему сопернику успеха.
— А кстати, куда он подевался, наш чародей?
— Разыскивает Накора.
Николас издал протяжный стон, походивший на грозное рычание:
— Ну, попадись мне этот исалани! Ведь уже два дня, как он исчез! Где же это он пропадает столько времени?!
Гарри беспомощно развел руками.
— Как мне это надоело! — едва не плача, воскликнула Эбигейл.
— Верю, — кивнула Маргарет, продолжая есть. — Мне они тоже действуют на нервы. Постарайся не обращать на них внимания.
Существа, с некоторых пор жившие в комнате девушек, сидели на полу и старательно копировали все их движения. Стоило Маргарет отрезать себе кусок мяса, как одна из полулюдей-полуящериц двигала правой рукой с зажатым в ней воображаемым ножом и поднимала левую — с воображаемой вилкой и воображаемым куском мяса — к своему лицу. Такое кого угодно вывело бы из себя.
Маргарет отодвинула пустую тарелку на середину стола.
— Не знаю, что со мной такое. Все ем да ем, двигаюсь мало, и при этом нисколечко не потолстела.
— А у меня аппетит совсем пропал, — пожаловалась Эбигейл. — Но ведь если я оставлю еду на тарелке, они снова станут кормить меня насильно. Нет уж, не бывать этому! — Поморщившись, она отправила в рот кусок жаркого и со скучающим видом принялась его прожевывать. — А ты когда-нибудь видела, чтобы эти что-нибудь ели? — спросила она с набитым ртом.
— Нет, никогда. Я прежде думала, что их кормят, когда мы засыпаем.
— И они никогда… Ну, ты понимаешь, о чем я…
— Не пользуются ночным горшком, — криво улыбнувшись, кивнула Маргарет. — Да, я это тоже заметила.
— И никогда не спят. Даже отдохнуть ни разу не прилегли.
Маргарет вспомнила, как одна из двуногих ящериц напугала ее, склонившись посреди ночи над ее ложем.
— Ты права. Не спят и не отдыхают.
Принцесса встала и повернулась в окну. Та из ящериц, которая повторяла все ее движения, сделала то же самое. Эбигейл испуганно вскрикнула.
Маргарет взглянула на подругу. Та дрожащим пальцем указывала на двуногую ящерицу. Маргарет повернула голову, приготовившись защищаться и защищать подругу. Но загадочное существо вовсе не думало на них нападать. Принцесса внимательно вгляделась в фигуру двуногой твари и тотчас же поняла, что так напугало Эбигейл. Пропорции тела ящерицы заметно изменились. Теперь она была одного с Маргарет роста, талия ее стала уже, бедра шире. На месте груди виднелись две едва заметные выпуклости.
Маргарет всплеснула руками:
— Что же все это значит, наконец?!
***
Дверь трактира с шумом растворилась, и Николас, сидевший за одним из столов, вскинул голову и потянулся к оружию. В зал вбежали трое вооруженных воинов. Прежде чем люди Николаса успели перекрыть им дорогу, те метнулись к стойке. За ними в проходе между столами появились шестеро лучников со стрелами наготове. Они взяли под прицел всех, кто находился в зале, включая и случайных посетителей.В распахнутую дверь вошел высокий, плотный старик с седыми волосами. Оглядев сидевших за столами, он грозно крикнул:
— Кто из вас капитан?! А ну выходи!
— Это я, — спокойно ответил Николас и поднялся на ноги.
Воинственный незнакомец прошагал через весь зал и, остановившись возле принца, смерил его презрительным взглядом и укоризненно покачал головой.
— Сынок, храбрость твоя весьма похвальна. Но капитану твоему, — он возвысил голос, — который прячется за твоей спиной и наверняка сейчас нас с тобой слышит, это чести не делает!
— Вижу, — улыбнулся Николас, — вы, дедуля, нипочем не поверите, что я и в самом деле капитан этого отряда, пока не скрестите свой меч с моим. Что ж, я готов! Извольте-ка отступить в сторону, чтоб мне было где развернуться!
— Как ты меня назвал?! — взревел старец. — Ну, берегись! Ты у меня сей же час получишь по заслугам, щенок!
Николас без дальнейших слов выхватил меч из ножен и приставил его острие к горлу незваного гостя. Он проделал это так проворно, что ни один из воинов в зале, в том числе и лучники, не успел и глазом моргнуть, и уж тем более — пустить в ход оружие.
— Коли вы надеетесь, что ваши люди сумеют меня подстрелить, прежде чем я проткну вас насквозь, то можете приказать им спустить тетивы, — сказал он тоном явного превосходства.
Старик поднял правую руку вверх, призывая лучников повременить со стрельбой, и обратился к принцу куда более почтительно, чем прежде:
— Если ты и в самом деле капитан, то у меня есть до тебя одно важное дело. Я сюда пришел, чтобы кое о чем тебя спросить. Только не вздумай мне врать. Ведь мы оба, может статься, доживаем свои последние минуты. Негоже человеку, кем бы он ни был, являться в чертоги госпожи Кел с едва замершими словами лжи на устах. Да ты и сам это хорошо понимаешь.
Люди Николаса тем временем подбирались все ближе и ближе к своему господину и седовласому старику. Они готовились к бою с незнакомцами. Видя это, Амос проревел во всю мощь своих легких:
— Остановитесь! Неужто вам невдомек, что одно неверное движение любого из вас сулит нам всем погибель?! Надо ж ведь, тысяча проклятий, прежде разобщаться, какой из низших демонов принес на нашу голову этого старика и его головорезов!
Седовласый воин скосил глаза в его сторону и осторожно спросил у принца:
— Ты по-прежнему уверен, что это не он капитан отряда?
— Он капитан моего корабля.
— Корабля? Скажите на милость! Так у тебя и корабль есть?
Николас, оставив его вопрос без ответа, церемонно произнес:
— А теперь соблаговолите объяснить причину вашего здесь появления. Я не привык, чтобы всякий, кому вздумается, угрожал мне и моим людям расправой. В чем же дело, почтеннейший?
Рукой, затянутой в кожаную перчатку, старик медленно отвел клинок Николаса от своего горла.
— Я сюда пришел, чтобы узнать, кто убил моих сыновей. Не ты ли повинен в их смерти?
Николас только теперь внимательно оглядел странного незнакомца с головы до ног. Тот был очень высок — ростом с герцога Мартина, если не выше, и столь же широк в плечах. Свои густые с заметной проседью волосы он, как и подобало именитому воину, стянул на затылке в тугой пучок. Шрамы, избороздившие смуглое лицо старика, красноречивее всяких слов говорили о многочисленных битвах, в которых ему довелось участвовать. О том же свидетельствовал и его меч — старый, в потертых медных украшенных чеканкой ножнах, с тщательно отполированной рукоятью.
— Почтенный старец, — тщательно взвешивая каждое слово, обратился к нему Николас, — я хорошо помню каждого, кто пал от моей руки. Поверь, их немного наберется. Скажи, кем были твои сыновья и почему ты подозреваешь, что именно я их убийца?
— Меня зовут Васлав Накойен, — представился седовласый. — Я — предводитель Львиного клана. Имена моих сыновей — Пайтур и Анатоль. Я уверен, что тебе хорошо ведомо, от чьей руки они погибли, потому что один из моих людей видел тебя и твоих воинов сперва у причала, а потом у дверей этого трактира. С большой поклажей и с пятью девушками из Килбара.
Николас спрятал меч в ножны и кивком подозвал к себе Гуду и Амоса.
— Здесь не место для таких разговоров. — Он указал старику на столики, расположенные у самого входа, за которыми собрались посторонние.
Васлав согласно кивнул:
— Придется нам продолжать беседу во дворе. Все вместе они направились к выходу. Когда дверь трактира за ними закрылась, Николас с беспокойством спросил у старика:
— Ты не мог бы приказать своим людям никого оттуда не выпускать, пока мы не закончим разговор?
Васлав вернулся в трактир и отдал соответствующее распоряжение своим лучникам. Во дворе его ожидали дюжина вооруженных всадников и столько же пеших воинов. Когда он степенно приблизился к Николасу, тот кивнул в сторону этого бравого войска.
— Похоже, ты, почтенный Накойен, заранее готов был к любому моему ответу.
Старик с самым невозмутимым видом пожал плечами. Это, по всей видимости, должно было означать, что в Городе Змеиной реки никто не поступает иначе. Во всяком случае, принц истолковал его жест именно так.
— Здесь нас никто не сможет подслушать, — сказал Васлав. — Говори, что тебе известно о моих сыновьях, об их гибели?
— Если это они напали на воинский отряд в «Пристани Шингази», то я мало что могу тебе рассказать, потому что сам в той битве не участвовал. Когда мы туда пришли, все было уже кончено, и трактир ;пылал, как факел, а двор был усеян телами погибших.
— Значит, мои сыны мертвы? — упавшим голосом спросил старик.
— Боюсь, что да.
— Но убил их не ты?
Николас покачал головой:
— Мы сражались только с юнцами из Волчьего и Медвежьего кланов. Они остались охранять караван Русолави. С ними было еще несколько наемников, таких глупых и неопытных, что они не позаботились даже выставить часовых у лагеря. — Николас подробно и обстоятельно рассказал Накойену о своих приключениях в степи, начиная со встречи с Тукой и заканчивая обнаружением груды трупов у горевшей «Пристани Шингази».
— А ты и твои люди, что же, просто случайно туда забрели? — недоверчиво спросил его старик.
— Вот именно, — кивнул Николас. — По чистой случайности. Просто проходили мимо.
Васлав с сомнением покачал головой.
— Почему это я должен тебе верить?
— Но что заставляет тебя усомниться в моих словах? Какой резон мне был нападать на караван и уж тем более — убивать твоих сыновей и их спутников? Я с ними и знаком-то не был.
— Золото, — быстро сказал старик.
Николас огорченно вздохнул. Убедить Накойена, что сыну принца Крондорского не пристало вести себя подобно грабителю с большой дороги, казалось ему делом нелегким, почти неосуществимым. Ведь в таком случае ему пришлось бы раскрыть свое инкогнито, а это никак не входило в его планы.
— Поверь, — сказал он после некоторого замешательства, — что для меня существуют вещи поважнее золота. Я нахожусь здесь вовсе не ради наживы. Но не спрашивай меня, во имя каких целей я привел сюда своих людей. Этого я не вправе тебе открыть.
— Послушай-ка, почтеннейший, — поддержал принца Амос, — ты помнишь, как парнишка сказал, что я — капитан его корабля? Так вот, это чистая правда. У его папаши, к твоему сведению, есть собственный флот. Ясно?
— А кто твой родитель? — с любопытством спросил Васлав.
— Он правит большим и очень богатым городом, — сказал Гуда. — О котором ты, конечно же, не слыхивал, потому как тот очень уж отсюда далеко. А этот юноша — его третий сын.
— Понимаю, — слабо улыбнувшись, кивнул старик. — Мальчику надобно испытать себя в походе и сражениях. — Он сопроводил свои слова протяжным и горестным вздохом, по-видимому, вспомнив о своих убитых детях, которых он также надеялся воспитать мужественными, бесстрашными, закаленными воинами.
— Что-то вроде этого, — согласился Николас. — Не прими мои слова за дерзость, почтенный Накойен, но не правильнее ли было бы начать поиски убийц твоих сыновей с ответа на вопрос, кому могла быть на руку их гибель? Кому они мешали?
— Никому! — с уверенностью отвечал Васлав. — В том-то все и дело! Я уж сколько раз все это обдумал, но мне пришлось-таки в своих розысках ухватиться за ту единственную нить, что привела нас к тебе. А теперь вот и она тоже оборвалась. Это нападение — просто глупая выходка моих мальчиков и еще нескольких горячих голов из других кланов. Им, видишь ли, захотелось позлить первоправителя. — Он снова удрученно вздохнул, и в глазах его блеснули слезы. — Уверяю тебя, капитан, смерти всех этих несчастных юнцов никто не искал, и от того, что они теперь мертвы, пользы нет никому. Даже и самому первоправителю.
— Вся эта история и мне представляется в высшей степени загадочной, — кивнул Николас. — И во многом из того, что случилось в степи, я не нахожу решительно никакого смысла. — Он доверительно и с сочувствием улыбнулся старику. — Представь себе, что нападавшие дважды оставляли нетронутыми сундуки с золотом и драгоценностями. Разве это не странно? Или вот еще: на голове у одного из убитых, которых мы нашли во дворе «Пристани Шингази», был шлем красного палача. Что ты на это скажешь?
— Быть этого не может!
— Но почему?
— Потому что никто из красных палачей никогда еще не покидал город без особого на то распоряжения первоправителя. Это ведь его личная гвардия.
Николас ненадолго умолк, напряженно обдумывая, стоило ли ему довериться Ваславу. В безыскусной и вместе с тем величественной простоте обращения Накойена принц без труда уловил отголоски той давней эпохи, когда предки старого воителя кочевали по бескрайним степям со своими стадами и юртами и вели суровую, изобилующую лишениями и опасностями, но исполненную первозданной гармонии жизнь, где не было места вражде, интригам, предательству и мелочным расчетам. И пусть эти люди давно переселились в города, во многом переняв привычки и обиход их жителей, но открытость и прямота, присущие им от природы, так же как и приверженность своим кланам, оказались неподвластны чуждым влияниям. Все эти соображения точно молния пронеслись в голове Николаса. Испытующе взглянув на Васлава, он спросил:
— А что бы ты сказал, если бы узнал от меня, что к «Пристани Шингази» был послан еще один отряд, целиком состоявший из гвардейцев первоправителя, которым было приказано уничтожить всех, кто охранял фургоны, а заодно и Ранджану с ее служанками?
— И ты сможешь это доказать? — сощурился Васлав.
— Я сам убил одного из гвардейцев. Он назвался Дьюбасом Небу.
— Знаю его, — кивнул старик. — Негодяй, каких поискать. Капитан второго отряда гвардейцев первоправителя. Неужто ты и в самом деле его убил?
Николас подробно рассказал ему обо всем, что случилось после пожара в трактире Шингази, умолчав лишь о змеином талисмане на груди Дьюбаса Небу. Когда он умолк, Васлав покачал головой:
— Вижу теперь, что слова твои заслуживают доверия, хотя ни о какой ясности в этом деле пока что речь не идет. Мне и другим предводителям кланов будет о чем поразмыслить. Кто-то не щадя сил старается посеять усобицу между всеми нами, а заодно и восстановить кланы против первоправителя.
— Кому может быть выгодна вся эта грызня? — спросил Амос.
— Вот об этом-то, — хмурясь, ответил Накойен, — нам и надобно будет потолковать на совете старейшин. Не сказать, чтоб промеж нас до сей поры все шло тихо да гладко. Раздоры случались не раз. Но мы, предводители, всегда умели примирить враждовавших. А теперь даже наше соглашение с первоправителем оказалось под угрозой, и я не знаю, сможем ли мы его сохранить.
— Так вы заключили с первоправителем договор? — спросил Николас.
— Ну да, — кивнул Накойен. — Но это долгая история, и здесь не слишком-то подходящее место, чтоб ее пересказывать. Становится свежо, да и люди мои давно уж заждались. Нам пора возвращаться домой. А ты, капитан, приходи завтра отужинать со мной в моем доме в Западном квартале. Можешь и воинов своих взять с собой, если пожелаешь. Там мы свободно обо всем поговорим. Ты о многом от меня узнаешь.
По знаку старика один из воинов подвел ему оседланного коня. Васлав с легкостью вскочил на спину могучего жеребца и велел другому солдату вызвать лучников из трактира. Когда все его люди собрались во дворе, он развернул коня к воротам и, тронув поводья, кивком попрощался с Николасом.
— Так я завтра пришлю для тебя провожатого. До встречи.
Кавалькада всадников выехала из ворот трактира. Следом за ними потянулись и пешие воины. Николас, Гуда и Амос вернулись в общий зал, где их с нетерпением дожидались остальные члены отряда.
— Ну, и зачем это они все сюда заявились? Чего он от тебя хотел, этот старикан? — спросил Гарри, когда принц опустился на свой стул.
— Пригласить к себе на ужин, — небрежно бросил Николас. Амос и Гуда встретили его слова дружным хохотом.
***
Калис и Маркус больше часа просидели на земляном полу сожженной фермы в полной неподвижности, избегая разговаривать даже шепотом. Прежде чем рискнуть покинуть это убежище, они должны были удостовериться, что поблизости нет часовых и воинских патрулей. К счастью, кругом царила тишина, в которой даже чуткий слух эльфа не уловил ни малейшего шороха. Путь к владениям Дагакона был свободен.Перебраться на этот берег реки оказалось делом куда более сложным, чем им представлялось вначале: у моста расположились дозором стражники. Друзьям не оставалось ничего другого, кроме как с величайшими предосторожностями, крадучись, пробраться к докам и там похитить чью-то двухвесельную шлюпку. На ней они и переплыли Змеиную реку и вышли на берег у сгоревшей фермы. Лодку они надежно спрятали в высоких камышах у берега.
Калис показал Маркусу два пальца, и тот молча кивнул. Это означало, что эльф рассчитывал вернуться к ферме самое большее через два часа. В случае, если бы он задержался в поместье Дагакона дольше этого времени, что могло произойти лишь из-за каких-либо непредвиденных случайностей — пленения или западни, Маркусу следовало не мешкая возвращаться назад в трактир и доложить о случившемся принцу.
Эльф быстро зашагал вперед, стараясь, насколько это было возможно, держаться в тени сгоревшей фермы. Он пересек открытое пространство в несколько прыжков, и вскоре силуэт его исчез меж могучих древесных стволов небольшой рощи у стен имения. Маркус, который глядел ему вслед из пустого оконного проема фермы, со вздохом облегчения снова опустился на пол. Калис без труда отыскивал путь в кромешном мраке рощи. Растительность этого далекого континента была к нему столь же дружественна, как и леса близ его родного Эльвандара. Ни один лист не шелохнулся на ветках кустарников, мимо которых он пробегал, ни один сучок не хрустнул под его легкими шагами.
Однако среди зверей, населявших рощу, его появление вызвало легкое беспокойство. У кромки деревьев, почти вплотную примыкавшей к стене имения, Калис остановился и прислушался. Он отчетливо уловил встревоженное сопение диких кроликов, стрекот белок и писк мышат. Тогда он мысленно обратился ко всем этим существам со словами привета, заверив их, что им с его стороны совершенно ничто не угрожает. Зверьки тотчас же смолкли. Калис улыбнулся и продолжил свой путь.
На всей огромной Мидкемии никогда не было, да и не могло появиться другого существа, подобного Калису. Он был рожден от брака королевы эльфов и великого воина, познавшего мудрость и магическое искусство легендарных валкеру, которые в далекие времена, еще до войн Хаоса, безраздельно властвовали на планете. Люди называли их повелителями драконов. Браки простых смертных с эльфами, сами по себе явление на Мидкемии редчайшее, никогда не увенчивались появлением на свет потомства. Рождение же Калиса оказалось возможным лишь благодаря волшебным познаниям его отца Томаса. Калис скупо улыбнулся при мысли о том, что сказал бы на все это Накор, имевший обыкновение утверждать, что магии не существует, что любые проявления волшебства — всего лишь фокусы, научиться которым может всякий. До слуха Калиса во время их плавания на «Стервятнике» не раз долетали обрывки оживленных разговоров кривоногого исалани и придворного чародея из Крайди. Эльф молча удивлялся тому, как близко удавалось порой этому забавному коротышке подступиться в своих рассуждениях к великим истинам, о существовании которых сам он, возможно, даже не догадывался. Калис решил про себя, что непременно пригласит исалани в Эльвандар, чтобы познакомить его с эльфийскими магами и пророками. Разумеется, если всем им суждено когда-нибудь вернуться на родину.