Страница:
Николас подошел к борту и свесился вниз. В каких-нибудь пяти футах от него на волнах покачивался один из баркасов. Он обернулся к Траску. В глазах у старого морского волка стояли слезы.
— Амос, нам дорога каждая минута, — нарочито строгим голосом напомнил ему Николас, чувствуя при этом, как у него самого защипало в носу.
— Я сейчас, Ники, — отозвался адмирал. — Я ведь должен последним сойти со своей несчастной посудины.
Николас спрыгнул в баркас, а через несколько мгновений рядом с ним на скамью опустился и Амос. Гуда и один из матросов дружно налегли на весла, чтобы поскорее увести утлое суденышко от тонувшего корабля, иначе баркас могло затянуть в водоворот, который неизбежно должен был возникнуть на месте погружения «Стервятника».
Когда баркас отдалился от корабля всего на каких-нибудь четверть мили, «Стервятник», бывший «Королевский Орел», краса и гордость крондорского флота, вздрогнул всем корпусом и скрылся в морской пучине.
Амос, все это время не сводивший глаз со своего трехмачтовика, горько посетовал:
— Боги, как тяжело с ним расставаться! Точно любимое дитя теряешь! И ведь перед этим последним плаванием мы его, бедолагу, так гнусно изуродовали под стать пиратскому бригу, да еще и обозвали богомерзким именем! И тонуть ему пришлось под позорным черным флагом! — Отчаянию Амоса не было пределов. — Прости уж нас, старина! — крикнул он, махнув рукой в ту сторону, где еще минуту назад виднелись обломки мачт «Стервятника».
Эта надгробная речь паруснику вконец расстроенного адмирала оказала самое неожиданное воздействие на возбужденные нервы Николаса. Ему вдруг стало необыкновенно смешно. Он как мог старался подавить этот внезапный приступ веселья и почти уже в этом преуспел, но тут взор его нечаянно упал на Бризу. Девушка сдавленно хихикала, прикрывая рот ладонью. Тут уж Николас не выдержал и расхохотался во весь голос. Ему вторили Гуда, и матрос, что сидел на веслах, и Накор, и даже неулыбчивый Маркус. Из всех пассажиров баркаса не смеялись только Амос и Энтони, который все еще не пришел в сознание.
— Проклятье! Чему это вы все так радуетесь?! — взревел Траск, на глазах которого еще не успели обсохнуть слезы.
— Сами не знаем, — извиняющимся тоном ответил за всех Гуда. — Не серчайте на нас, адмирал. Наверно, это от пережитого. У всех у нас, я думаю, чуток помутилось в головах.
Сидевшие в ялике отозвались на это замечание новым взрывом смеха. На сей раз даже и сам Амос не удержался от улыбки. Еще через несколько мгновений он уже весело хохотал вместе с остальными.
Вдруг откуда-то сбоку послышался недовольный хриплый голос, показавшийся Николасу смутно знакомым:
— Простите, что мешаю вашему веселью. Но не соблаговолит ли кто-нибудь из вас протянуть мне руку?
Принц повернул голову на звук этого голоса и к неописуемой своей радости разглядел над волнами голову Гарри с прилипшими ко лбу и потемневшими от воды рыжими кудрями. Сквайр медленно плыл к баркасу, гребя одной рукой и придерживаясь другой за обломок мачты.
— Гарри! Так ты жив! — крикнул Николас и перегнулся через борт, чтобы помочь другу забраться в перегруженный баркас. — А я уж было подумал, что ты утонул!
Гарри втиснулся на скамью между Николасом и Гудой и потер ушибленное плечо.
— И очень этим опечалился, как я вижу.
Николас смущенно опустил глаза.
— Прости, Гарри. Похоже, мы все просто немного не в себе. Знаешь, ведь никто из нас, наверное, не сомневался, что мы потонем вместе с «Орлом». Это просто чудо, что нам удалось спастись.
Гарри задумчиво кивнул.
— А меня смыло за борт. Я видел, как «Стервятник» ткнулся носом в дно и решил уж было, что всем вам настал конец.
— Немногие из моих ребят его избежали, — печально вздохнул Амос. — Глядите-ка! — и он обернулся и указал на два других баркаса, которые старались их нагнать. — Эй! В шлюпках! — крикнул он матросам. — Мистер Родес с вами?
— Никак нет, капитан, — ответили ему. — Его убило мачтой.
— Сколько вас на баркасах?
— Двадцать семь на большом, да еще девятнадцать на малом, сэр.
— Есть у вас что-нибудь из провизии?
— Нет, сэр. На большом баркасе ничего.
Один из матросов с малого баркаса весело крикнул:
— А мы прихватили бочонок солонины, да еще другой с сушеными яблоками, капитан! Больше тут ничего не поместилось!
Амос с протяжным вздохом огляделся по сторонам и подытожил:
— Что ж, нам остается только благодарить богов за спасение и грести изо всех сил, чтоб добраться до берега засветло. Ведь через несколько часов стемнеет. — Он махнул рукой экипажам других баркасов. — Держитесь за нами!
Гуда и дюжий матрос налегли на весла. Амос повернулся к Калису.
— Ты у нас самый зоркий, эльф. Гляди теперь в оба, чтоб нам чего доброго не напороться на риф. Тут, поблизости от берега, они могут быть едва прикрыты водой. Следи за волнами. Ежели они в каком-нибудь месте расходятся надвое, то там наверняка будет торчать обломок треклятой скалы. Мы все их должны обойти, чтоб остаться в живых.
Калис молча кивнул. Впереди над каменистым берегом устрашающей необъятной глыбой высилась каменная стена.
— Интересно, что там, позади нее? — пробормотал Николас, вглядываясь в очертания скалы.
Калис пожал плечами.
— Колючие кустарники. А быть может, лес. Или равнина. Надеюсь, там достанет дичи, на которую можно поохотиться.
— Или город, где мы могли бы нанять комнату в трактире и обсушиться у огня, — стуча зубами, проговорил Гарри. Николас покосился на него и не смог сдержать улыбки: бойкий сквайр больше всего на свете походил сейчас на мокрую крысу.
— И где я могла бы купить себе новую одежду, — поддержала его Бриза.
— И раздобыться какой-никакой едой, — с ухмылкой прибавил Накор.
Баркас уверенно продвигался вперед, минуя на своем пути многочисленные рифы и мели. Небольшие волны легонько его покачивали и подгоняли к берегу.
Калис, сидевший на носу, внезапно насторожился и привстал со скамьи.
— Осторожнее! Поверните вправо! Здесь подводные скалы! — предупредил он гребцов.
Гуда, который сидел с левой стороны баркаса, стал усиленно работать веслом, матрос, занимавший место у правого борта, прекратил грести, но перегруженная лодка не успела еще сколько-нибудь значительно сместиться в сторону, как набежавшая сзади волна подтолкнула ее вперед. Послышался скрежет, и баркас резко остановился, словно упершись носом в невидимую стену. Калис и Маркус перелетели через борт и очутились в воде. Бриза расплакалась навзрыд.
Днище баркаса было пробито острой верхушкой подводной скалы. Пробоина оказалась совсем небольшой, но заделать ее было нечем, и вода стала с удивительной скоростью просачиваться сквозь нее в лодку.
— Баркас тонет! — вскричал Амос. -Возьмите из него все, что только можно, и добирайтесь до берега вплавь! — Он обернулся назад и предупредил экипажи двух других баркасов:
— Мы напоролись на риф! Ложитесь на другой курс!
Впередсмотрящий на ближайшей из лодок кивнул и махнул рукой в знак того, что приказ капитана будет выполнен. Баркас отвернул налево, чтобы отойти подальше от того места, где получила пробоину лодка Амоса и его спутников.
Николас подхватил со дна тонувшего баркаса два меха с водой, поспешно приторочил их к поясу и прыгнул за борт. Мехи тянули его вниз, и плыть было очень тяжело. Напрягая последние силы, он добрался до суши и выбрался на каменистый берег. Все его спутники так же благополучно достигли побережья.
Второй баркас не избежал участи первого и наткнулся на риф неподалеку от суши. Матросы, выкрикивая ругательства, поспешили перебраться через борт. До берега было совсем близко, и вскоре они присоединились к Николасу и остальным. Лишь последняя лодка, резко забрав влево, благополучно достигла суши и была вытащена на берег.
Амос приказал дюжине матросов вернуться вплавь ко второму баркасу и попытаться столкнуть его с рифа.
— Иначе ведь волны разобьют его в щепы, а нам он еще может на что-нибудь сгодиться, — прокричал он им вслед.
Матросы, на помощь к которым вскоре поспешили еще несколько их товарищей, изо всех сил пытались сдвинуть с места большой тяжелый баркас, но тот прочно застрял меж двух скальных выступов, один из которых к тому же пробил его днище, и высвободить его из этих каменных объятий было невозможно.
Амос принужден был подать матросам знак к возвращению на берег.
— Посудина набрала уже порядком воды, сэр, и здорово отяжелела, — сказал в свое оправдание один из вернувшихся. — Да и эти проклятые рифы вцепились в нее, словно коршун в дохлятину.
Траск угрюмо кивнул:
— Выходит, придется ей оставаться там, и волны разнесут ее в мелкие щепки. — Он взглянул на прибрежные скалы. Тень от них успела уже достичь кромки воды. В воздухе повеяло вечерней прохладой. Амос повернулся к Николасу, Калису, Маркусу и Бризе. — Отыщите на берегу как можно больше веток, досок и щепок, в общем, всего, из чего можно соорудить большой костер. Скоро похолодает, а мы все вымокли до нитки, и у нас с собой нет ни единого одеяла.
Он быстро пересчитал оставшихся в живых матросов и воинов из Крайди. Их оказалось сорок девять. Когда «Стервятник» отплывал из Фрипорта, на борту его насчитывалось более двух сотен человек. И лишь пятьдесят восемь из них, считая Николаса, остальных пассажиров, а также его самого, пережили крушение. Амос обратился с краткой молитвой к Киллиан, богине мореходов, прося ее упокоить с миром души погибших. Он не мог не чувствовать себя виновным в их смерти. А каково-то будет их близким, когда они получат печальную весть, их вдовам и малым детишкам?
Амос с сокрушенным видом покачал головой и приказал матросам:
— А вы постарайтесь-ка разыскать и собрать в одну кучу все то, что волны вынесут на берег. Ведь на бедолаге «Орле» оставалось столько добра!
Матросы повиновались и цепочкой растянулись вдоль каменистого берега. Одни двинулись на северо-запад, другие — к юго-востоку. Лишь те, кто получил серьезные увечья, остались лежать на нагретых солнцем камнях.
Траск подошел к Гуде и Накору. Воин и коротышка чародей о чем-то негромко переговаривались, склонившись над неподвижным телом Энтони.
— Приведите его в чувство, ежели вам это под силу, а нет, так ступайте на поиски корабельных обломков вместе с мальчишками и девицей. Иначе ведь их унесет отсюда приливом. А нам теперь дорога каждая щепка, каждый обрывок парусины. Дела наши — хуже некуда!
Гуда легонько потряс крайдийского чародея за плечи, но тот по-прежнему не шевелился и не открывал глаз. Воин вздохнул, поднялся с колен и побрел вдоль берега, внимательно глядя себе под ноги. Накор, прежде чем уйти, сочувственно улыбнулся Амосу.
— Мне жаль, что все так обернулось, капитан. Бедняга «Орел»! Он служил нам верой и правдой и погиб как герой. А я ведь уж успел к нему привыкнуть. И я хорошо понимаю, как вам-то все это должно быть тяжело.
— Спасибо, друг исалани, за твои добрые слова, — с печальной улыбкой кивнул Траск.
Накор запустил руку в свой заплечный мешок и тотчас же выдернул ее оттуда с такой поспешностью, словно его ужалила притаившаяся там пчела. Его уродливое лицо при этом покривилось от досады.
— Вот ведь какая скверная штука приключилась!
— Деньги, что ли, у тебя пропали? — участливо предположил Траск.
Накор мотнул головой и лукаво улыбнулся.
— Да нет, просто кое-кто в далеком городе Ашанте понес большие убытки. — Амос, услыхав из уст маленького колдуна столь нелепое утверждение, молча вытаращил на него глаза, Накор же, улыбнувшись еще шире, как ни в чем не бывало продолжал:
— Хозяин фруктового склада наверняка очень огорчится, когда обнаружит, что морская вода попортила весь его товар. — Покачивая головой, чародей удалился от вконец озадаченного его словами Траска и побрел вдоль берега, вглядываясь в нагромождения камней в поисках обломков кораблекрушения.
Амос устремил глаза на то место, где не более часа тому назад затонул его «Орел». При мысли о флагмане военного флота, обреченном гнить на дне морском близ чужих берегов, и о полутора сотнях погибших матросов на глаза бравого адмирала навернулись слезы.
ЧАСТЬ 2
Глава 1. СКАЛА
— Амос, нам дорога каждая минута, — нарочито строгим голосом напомнил ему Николас, чувствуя при этом, как у него самого защипало в носу.
— Я сейчас, Ники, — отозвался адмирал. — Я ведь должен последним сойти со своей несчастной посудины.
Николас спрыгнул в баркас, а через несколько мгновений рядом с ним на скамью опустился и Амос. Гуда и один из матросов дружно налегли на весла, чтобы поскорее увести утлое суденышко от тонувшего корабля, иначе баркас могло затянуть в водоворот, который неизбежно должен был возникнуть на месте погружения «Стервятника».
Когда баркас отдалился от корабля всего на каких-нибудь четверть мили, «Стервятник», бывший «Королевский Орел», краса и гордость крондорского флота, вздрогнул всем корпусом и скрылся в морской пучине.
Амос, все это время не сводивший глаз со своего трехмачтовика, горько посетовал:
— Боги, как тяжело с ним расставаться! Точно любимое дитя теряешь! И ведь перед этим последним плаванием мы его, бедолагу, так гнусно изуродовали под стать пиратскому бригу, да еще и обозвали богомерзким именем! И тонуть ему пришлось под позорным черным флагом! — Отчаянию Амоса не было пределов. — Прости уж нас, старина! — крикнул он, махнув рукой в ту сторону, где еще минуту назад виднелись обломки мачт «Стервятника».
Эта надгробная речь паруснику вконец расстроенного адмирала оказала самое неожиданное воздействие на возбужденные нервы Николаса. Ему вдруг стало необыкновенно смешно. Он как мог старался подавить этот внезапный приступ веселья и почти уже в этом преуспел, но тут взор его нечаянно упал на Бризу. Девушка сдавленно хихикала, прикрывая рот ладонью. Тут уж Николас не выдержал и расхохотался во весь голос. Ему вторили Гуда, и матрос, что сидел на веслах, и Накор, и даже неулыбчивый Маркус. Из всех пассажиров баркаса не смеялись только Амос и Энтони, который все еще не пришел в сознание.
— Проклятье! Чему это вы все так радуетесь?! — взревел Траск, на глазах которого еще не успели обсохнуть слезы.
— Сами не знаем, — извиняющимся тоном ответил за всех Гуда. — Не серчайте на нас, адмирал. Наверно, это от пережитого. У всех у нас, я думаю, чуток помутилось в головах.
Сидевшие в ялике отозвались на это замечание новым взрывом смеха. На сей раз даже и сам Амос не удержался от улыбки. Еще через несколько мгновений он уже весело хохотал вместе с остальными.
Вдруг откуда-то сбоку послышался недовольный хриплый голос, показавшийся Николасу смутно знакомым:
— Простите, что мешаю вашему веселью. Но не соблаговолит ли кто-нибудь из вас протянуть мне руку?
Принц повернул голову на звук этого голоса и к неописуемой своей радости разглядел над волнами голову Гарри с прилипшими ко лбу и потемневшими от воды рыжими кудрями. Сквайр медленно плыл к баркасу, гребя одной рукой и придерживаясь другой за обломок мачты.
— Гарри! Так ты жив! — крикнул Николас и перегнулся через борт, чтобы помочь другу забраться в перегруженный баркас. — А я уж было подумал, что ты утонул!
Гарри втиснулся на скамью между Николасом и Гудой и потер ушибленное плечо.
— И очень этим опечалился, как я вижу.
Николас смущенно опустил глаза.
— Прости, Гарри. Похоже, мы все просто немного не в себе. Знаешь, ведь никто из нас, наверное, не сомневался, что мы потонем вместе с «Орлом». Это просто чудо, что нам удалось спастись.
Гарри задумчиво кивнул.
— А меня смыло за борт. Я видел, как «Стервятник» ткнулся носом в дно и решил уж было, что всем вам настал конец.
— Немногие из моих ребят его избежали, — печально вздохнул Амос. — Глядите-ка! — и он обернулся и указал на два других баркаса, которые старались их нагнать. — Эй! В шлюпках! — крикнул он матросам. — Мистер Родес с вами?
— Никак нет, капитан, — ответили ему. — Его убило мачтой.
— Сколько вас на баркасах?
— Двадцать семь на большом, да еще девятнадцать на малом, сэр.
— Есть у вас что-нибудь из провизии?
— Нет, сэр. На большом баркасе ничего.
Один из матросов с малого баркаса весело крикнул:
— А мы прихватили бочонок солонины, да еще другой с сушеными яблоками, капитан! Больше тут ничего не поместилось!
Амос с протяжным вздохом огляделся по сторонам и подытожил:
— Что ж, нам остается только благодарить богов за спасение и грести изо всех сил, чтоб добраться до берега засветло. Ведь через несколько часов стемнеет. — Он махнул рукой экипажам других баркасов. — Держитесь за нами!
Гуда и дюжий матрос налегли на весла. Амос повернулся к Калису.
— Ты у нас самый зоркий, эльф. Гляди теперь в оба, чтоб нам чего доброго не напороться на риф. Тут, поблизости от берега, они могут быть едва прикрыты водой. Следи за волнами. Ежели они в каком-нибудь месте расходятся надвое, то там наверняка будет торчать обломок треклятой скалы. Мы все их должны обойти, чтоб остаться в живых.
Калис молча кивнул. Впереди над каменистым берегом устрашающей необъятной глыбой высилась каменная стена.
— Интересно, что там, позади нее? — пробормотал Николас, вглядываясь в очертания скалы.
Калис пожал плечами.
— Колючие кустарники. А быть может, лес. Или равнина. Надеюсь, там достанет дичи, на которую можно поохотиться.
— Или город, где мы могли бы нанять комнату в трактире и обсушиться у огня, — стуча зубами, проговорил Гарри. Николас покосился на него и не смог сдержать улыбки: бойкий сквайр больше всего на свете походил сейчас на мокрую крысу.
— И где я могла бы купить себе новую одежду, — поддержала его Бриза.
— И раздобыться какой-никакой едой, — с ухмылкой прибавил Накор.
Баркас уверенно продвигался вперед, минуя на своем пути многочисленные рифы и мели. Небольшие волны легонько его покачивали и подгоняли к берегу.
Калис, сидевший на носу, внезапно насторожился и привстал со скамьи.
— Осторожнее! Поверните вправо! Здесь подводные скалы! — предупредил он гребцов.
Гуда, который сидел с левой стороны баркаса, стал усиленно работать веслом, матрос, занимавший место у правого борта, прекратил грести, но перегруженная лодка не успела еще сколько-нибудь значительно сместиться в сторону, как набежавшая сзади волна подтолкнула ее вперед. Послышался скрежет, и баркас резко остановился, словно упершись носом в невидимую стену. Калис и Маркус перелетели через борт и очутились в воде. Бриза расплакалась навзрыд.
Днище баркаса было пробито острой верхушкой подводной скалы. Пробоина оказалась совсем небольшой, но заделать ее было нечем, и вода стала с удивительной скоростью просачиваться сквозь нее в лодку.
— Баркас тонет! — вскричал Амос. -Возьмите из него все, что только можно, и добирайтесь до берега вплавь! — Он обернулся назад и предупредил экипажи двух других баркасов:
— Мы напоролись на риф! Ложитесь на другой курс!
Впередсмотрящий на ближайшей из лодок кивнул и махнул рукой в знак того, что приказ капитана будет выполнен. Баркас отвернул налево, чтобы отойти подальше от того места, где получила пробоину лодка Амоса и его спутников.
Николас подхватил со дна тонувшего баркаса два меха с водой, поспешно приторочил их к поясу и прыгнул за борт. Мехи тянули его вниз, и плыть было очень тяжело. Напрягая последние силы, он добрался до суши и выбрался на каменистый берег. Все его спутники так же благополучно достигли побережья.
Второй баркас не избежал участи первого и наткнулся на риф неподалеку от суши. Матросы, выкрикивая ругательства, поспешили перебраться через борт. До берега было совсем близко, и вскоре они присоединились к Николасу и остальным. Лишь последняя лодка, резко забрав влево, благополучно достигла суши и была вытащена на берег.
Амос приказал дюжине матросов вернуться вплавь ко второму баркасу и попытаться столкнуть его с рифа.
— Иначе ведь волны разобьют его в щепы, а нам он еще может на что-нибудь сгодиться, — прокричал он им вслед.
Матросы, на помощь к которым вскоре поспешили еще несколько их товарищей, изо всех сил пытались сдвинуть с места большой тяжелый баркас, но тот прочно застрял меж двух скальных выступов, один из которых к тому же пробил его днище, и высвободить его из этих каменных объятий было невозможно.
Амос принужден был подать матросам знак к возвращению на берег.
— Посудина набрала уже порядком воды, сэр, и здорово отяжелела, — сказал в свое оправдание один из вернувшихся. — Да и эти проклятые рифы вцепились в нее, словно коршун в дохлятину.
Траск угрюмо кивнул:
— Выходит, придется ей оставаться там, и волны разнесут ее в мелкие щепки. — Он взглянул на прибрежные скалы. Тень от них успела уже достичь кромки воды. В воздухе повеяло вечерней прохладой. Амос повернулся к Николасу, Калису, Маркусу и Бризе. — Отыщите на берегу как можно больше веток, досок и щепок, в общем, всего, из чего можно соорудить большой костер. Скоро похолодает, а мы все вымокли до нитки, и у нас с собой нет ни единого одеяла.
Он быстро пересчитал оставшихся в живых матросов и воинов из Крайди. Их оказалось сорок девять. Когда «Стервятник» отплывал из Фрипорта, на борту его насчитывалось более двух сотен человек. И лишь пятьдесят восемь из них, считая Николаса, остальных пассажиров, а также его самого, пережили крушение. Амос обратился с краткой молитвой к Киллиан, богине мореходов, прося ее упокоить с миром души погибших. Он не мог не чувствовать себя виновным в их смерти. А каково-то будет их близким, когда они получат печальную весть, их вдовам и малым детишкам?
Амос с сокрушенным видом покачал головой и приказал матросам:
— А вы постарайтесь-ка разыскать и собрать в одну кучу все то, что волны вынесут на берег. Ведь на бедолаге «Орле» оставалось столько добра!
Матросы повиновались и цепочкой растянулись вдоль каменистого берега. Одни двинулись на северо-запад, другие — к юго-востоку. Лишь те, кто получил серьезные увечья, остались лежать на нагретых солнцем камнях.
Траск подошел к Гуде и Накору. Воин и коротышка чародей о чем-то негромко переговаривались, склонившись над неподвижным телом Энтони.
— Приведите его в чувство, ежели вам это под силу, а нет, так ступайте на поиски корабельных обломков вместе с мальчишками и девицей. Иначе ведь их унесет отсюда приливом. А нам теперь дорога каждая щепка, каждый обрывок парусины. Дела наши — хуже некуда!
Гуда легонько потряс крайдийского чародея за плечи, но тот по-прежнему не шевелился и не открывал глаз. Воин вздохнул, поднялся с колен и побрел вдоль берега, внимательно глядя себе под ноги. Накор, прежде чем уйти, сочувственно улыбнулся Амосу.
— Мне жаль, что все так обернулось, капитан. Бедняга «Орел»! Он служил нам верой и правдой и погиб как герой. А я ведь уж успел к нему привыкнуть. И я хорошо понимаю, как вам-то все это должно быть тяжело.
— Спасибо, друг исалани, за твои добрые слова, — с печальной улыбкой кивнул Траск.
Накор запустил руку в свой заплечный мешок и тотчас же выдернул ее оттуда с такой поспешностью, словно его ужалила притаившаяся там пчела. Его уродливое лицо при этом покривилось от досады.
— Вот ведь какая скверная штука приключилась!
— Деньги, что ли, у тебя пропали? — участливо предположил Траск.
Накор мотнул головой и лукаво улыбнулся.
— Да нет, просто кое-кто в далеком городе Ашанте понес большие убытки. — Амос, услыхав из уст маленького колдуна столь нелепое утверждение, молча вытаращил на него глаза, Накор же, улыбнувшись еще шире, как ни в чем не бывало продолжал:
— Хозяин фруктового склада наверняка очень огорчится, когда обнаружит, что морская вода попортила весь его товар. — Покачивая головой, чародей удалился от вконец озадаченного его словами Траска и побрел вдоль берега, вглядываясь в нагромождения камней в поисках обломков кораблекрушения.
Амос устремил глаза на то место, где не более часа тому назад затонул его «Орел». При мысли о флагмане военного флота, обреченном гнить на дне морском близ чужих берегов, и о полутора сотнях погибших матросов на глаза бравого адмирала навернулись слезы.
ЧАСТЬ 2
Глава 1. СКАЛА
Костер медленно затухал. Бриза придвинулась поближе к умиравшему огню, чтобы обогреть озябшие руки последними волнами тепла, которые от него исходили. Остальные, подобно ей, протягивали руки к едва тлевшим угольям нескольких маленьких костерков и подбирались к ним как можно ближе. Несколько человек в тщетной попытке хоть как-то согреться быстрыми шагами бродили взад и вперед по берегу, перескакивая с камня на камень и спотыкаясь о скальные выступы. Каменистый берег был обследован ими еще минувшим днем. Он тянулся на много миль в обе стороны от того места, где они высадились, и сплошь состоял из песка и камней. Нигде не видно было ни малейших следов какой-либо растительности. Впереди них плескалось море, позади высилась каменная стена, тянувшаяся вдоль всего побережья, насколько хватало глаз. Щепок и досок, чтобы поддерживать огонь, у них больше не осталось. Дни в этих южных широтах стояли жаркие, ночи — холодные. Из вынесенных волнами на берег обрывков парусины путники соорудили некое подобие убежища от дождя и ветра. Опорами ему служили обломки мачт и рей. Мокрая древесина, едва занявшись огнем, начинала чадить, и костры, которые они жгли нынешним и минувшим вечерами, едва тлели и давали гораздо больше дыма, чем тепла. Солонина была безнадежно попорчена морской водой. Сушеные яблоки остались невредимы, а с помощью нехитрых приспособлений из тонких бечевок и железной проволоки матросам удалось наловить немало съедобной морской рыбы. Но есть ее им приходилось полусырой, поскольку посуды, чтоб сварить ее или зажарить, у них не было. Выпотрошенных рыбин укладывали на уголья и терпеливо дожидались, пока они хоть немного пропекутся с обеих сторон. За полтора дня, проведенных на этом неприветливом берегу, путники не увидали здесь ни одной морской птицы.
Энтони очнулся от забытья лишь к утру. Он решительно ничего не помнил о своей попытке противостоять неведомым чародеям с черного корабля. Воспоминания его обрывались на том мгновении, когда он только еще начал читать свое заклинание. Узнав, к чему это привело, он едва снова не лишился чувств от стыда и раскаяния. Силы вернулись к нему, когда обнаружилось, что раненые матросы все как один нуждались в помощи лекаря.
На второе утро их пребывания на берегу Амос подошел к Николасу и без всяких околичностей, спокойно и деловито ему заявил:
— Мы все здесь помрем. Я много чего повидал на своем веку, но в таком проклятом, гиблом, позабытом богами месте мне еще бывать не доводилось.
— Так что же нам по-твоему делать?
— У нас только два выхода. Мы можем отправить тех, кто поместится в единственном уцелевшем баркасе, на разведку к югу. Пусть попытаются обойти эту проклятую скалу — где-нибудь же она должна закончиться — и приведут к нам подмогу. Еще можно попробовать отыскать мало-мальски подходящую тропу и по ней перебраться через гору. Но наверное все ж правильнее было бы разделиться на два отряда и сделать то и другое разом.
— Нет, — возразил Николас. — Терять друг друга из вида слишком рискованно. Мы останемся вместе.
Амос принужден был с этим согласиться:
— Пожалуй, ты прав. Но ясно одно: нам надо убираться отсюда подобру-поздорову. Иначе мы просто умрем с голоду.
— Значит, первым делом необходимо отыскать тропу, — кивнул принц.
— Я старше вас всех, — буркнул Амос, — и все ж согласен рискнуть подняться на эту растреклятую горищу. Лучше уж сломать себе шею, чем медленно подыхать здесь без воды и еды.
Николас критически оглядел его плотную, приземистую фигуру.
— Ты у нас еще хоть куда, Амос. Я вот гораздо моложе тебя, а меня при мысли о подъеме на такую высоту тоже пробирает дрожь. Прежде ведь мне почти не приходилось лазать по горам. И потом, моя нога… — Он вздохнул и повернулся к Калису и Маркусу. — Вы сможете распознать тропу к вершине скалы, если на нее набредете?
Маркус, озадаченно нахмурившись, пожал плечами. Калис согласно кивнул:
— Куда мне идти?
— Вот туда, — Николас махнул рукой в сторону северо-запада. — А ты, Маркус, отправляйся на юго-восток. Но я вас прошу, даже если вы ничего не найдете, долго там не задерживаться. Вы оба должны вернуться сюда, когда солнце склонится к закату.
Разведчики кивнули и разошлись в разные стороны. Они шли уверенной, хотя и не слишком быстрой походкой, экономя каждое движение: голод последних дней подточил их силы, и юноши не могли себе позволить расходовать их попусту. Запасы пищи подходили к концу, и Николас хорошо понимал, что если в ближайшие дни их не удастся пополнить, всех, кто нашел прибежище на этом негостеприимном берегу, ждала мучительная смерть. Кроме того, по меньшей мере дюжина матросов страдали от ран и ушибов, полученных во время кораблекрушения, а иных, в чьи легкие попала вода, терзали лихорадка и тяжелый кашель. Накор и Энтони старались по мере своих сил облегчить их мучения, но чародеи-лекари мало чем могли помочь недужным без мешка с целебными снадобьями, с которым Энтони никогда прежде не расставался и который был унесен волнами. Николас, чье тело было сплошь покрыто синяками и кровоподтеками от ударов о палубу и тросы, от души сочувствовал раненым. Боль, которая не оставляла его ни на минуту, разумеется, не шла ни в какое сравнение с их тяжкими страданиями. Тех же, кто получил более серьезные увечья, смыло за борт, и они обрели вечный покой на дне океана.
Когда Калис и Маркус исчезли из вида, остальные стали пересчитывать, сортировать и делить между собой то немногое, что им удалось подобрать на берегу. Оружия у отряда осталось очень немного: Гуда и Николас сохранили свои мечи, Калис — лук и колчан со стрелами, и лишь некоторым из матросов посчастливилось не потерять в крушении ножи и кинжалы. На второй день их пребывания на каменистом берегу волны выбросили на валуны небольшой засмоленный бочонок, в котором хранился мешок сухарей. Эти твердые как гранит хлебные лепешки да сушеные яблоки составляли весь запас еды для оставшихся в живых. Из найденных меж камней обрывков канатов и линей Николас приказал матросам сплести несколько веревок. С их помощью отряд должен был взобраться на скалу, и, хотя веревки эти казались Николасу короткими и недостаточно прочными, ему не оставалось ничего другого, как доверить им свою жизнь и жизнь всех своих спутников.
Океан так нещедро поделился с ними своей добычей, что у отряда ушло немногим более часа на самый подробный и тщательный осмотр и дележ трофеев. Когда с этим было покончено, Николас, стараясь прогнать навязчивые мысли о еде, подсел к погасшему костру. Делать до возвращения разведчиков было решительно нечего.
К остывшим угольям вскоре подошла Бриза и присела возле Николаса. Покосившись на Гарри и Накора, которые дремали неподалеку на голых камнях, чтобы за недостатком пищи восполнить силы с помощью целительного дневного сна, она несмело взглянула на Николаса и кашлянула.
— Можно кое о чем тебя спросить?
— Конечно, — кивнул Николас.
— Маркус… — пробормотала она и тотчас же умолкла.
— Что — Маркус? — с лукавой усмешкой спросил Николас.
— Ты ведь хорошо его знаешь…
Николас поспешно ее прервал:
— Ничего подобного! Мы с ним едва знакомы.
— Так ведь вы же с ним братья, — удивилась девушка.
Николас пожал плечами:
— А я был уверен, что ты успела уже все о нем разведать.
— Что именно? — нахмурилась Бриза.
— Ну, кто он и откуда.
— Я слыхала, что Маркус — сын какого-то герцога. Это мне Гарри сказал. Но разве ж ему можно верить?
Николас кивнул:
— Он мне вовсе не брат, а всего лишь кузен.
— Но ты сам только что сказал, что едва с ним знаком! — с укором воскликнула она.
— Я сказал тебе правду. Маркуса я впервые встретил всего за несколько недель до нашего отплытия во Фрипорт. Я ведь родом вовсе не с Дальнего берега.
— А где же твой дом?
— В Крондоре.
Бриза разочарованно вздохнула:
— А я-то надеялась, что ты мне о нем много чего расскажешь.
Николас с невольным сочувствием взглянул на ее красивое личико, вытянувшееся от огорчения. Прежде ему было невдомек, что за ее полушутливым преследованием герцогского сына могло крыться нечто гораздо более серьезное.
— Мне, право, очень жаль, что я ничем не могу тебе помочь, — сказал он. — Ты лучше расспроси о нем кого-нибудь из воинов крайдийского гарнизона. Ведь некоторым из них посчастливилось пережить крушение «Орла».
Бриза вяло махнула рукой:
— Вот уж это-то мне совсем ни к чему. Я просто так тебя о нем спросила, из одного любопытства. Нам ведь нипочем отсюда не выбраться.
— Это еще что за разговоры?! Чтоб я больше такого не слышал! — сердито прикрикнул на нее принц.
Бриза резко вскинула голову и взглянула на него с испугом и недоумением. Гарри, перевернувшись на другой бок, сонно пробормотал:
— В чем дело?
Николас понизил голос и убежденно проговорил:
— Я только хотел сказать, что не следует высказывать такие мысли, даже если они не дают тебе покоя. Нам нельзя поддаваться отчаянию. Покориться своей участи — значит погибнуть. Мы должны во что бы то ни стало отсюда выбраться, и нам это удастся, вот увидишь!
Бриза растянулась на камнях возле Гарри.
— Тебе виднее, — прошептала она. Слова Николаса ее явно ни в чем не убедили. Но девушка не желала тратить быстро таявшие силы на бесполезные пререкания.
Николас окинул берег сумрачным взором. До возвращения разведчиков оставалось еще немало времени. Он уткнул подбородок в колени и погрузился в невеселые думы.
— Я не нашел ничего, что хоть отдаленно напоминало бы тропу, — сказал полуэльф. — И не отыскал ни одного места, сколько-нибудь удобного для восхождения.
— В южном направлении тоже нет ни тропы, ни подъема, — вздохнул Маркус.
Николас развел руками и подытожил:
— Значит, мы либо попытаемся подняться здесь, либо обогнем гору с юга и взберемся на нее, где это удастся.
— Почему именно с юга? — нахмурился Маркус. — Я ж ведь только что сказал: там решительно негде подняться!
— А потому, — терпеливо пояснил Николас, — что мы в любом случае должны двигаться на юг. Ведь именно туда похитители увезли пленников.
Принца поддержал Амос:
— Нам так или иначе надо отсюда убираться. И ежели проклятая гора со всех сторон одинаково неприступна, то лучше уж, как предлагает Ники, идти туда, куда ведут следы бандитов.
— Значит, это решено, — кивнул принц. — Нам надо как следует выспаться и поутру съесть все припасы, что мы не сможем взять с собой. Это подкрепит наши силы.
Когда солнце уже почти скрылось за кромкой горизонта, к лагерю подошли Накор и Гуда с охапками щепок и несколькими досками в руках.
— Мы еще утром разложили их на валунах для просушки, — сказал исалани.
— И они загорятся по-настоящему, — улыбнулся Энтони, — стоит только их поджечь!
Калис быстро разделил остатки вчерашнего костра — полуобгоревшие головни и сухие ветки — на две небольших кучки и высек огонь с помощью охотничьего ножа и кремня. Вскоре на берегу весело запылали два костра. Накор и Гуда то и дело подкладывали в них высушенные щепки и доски.
Матросы и воины с наслаждением протягивали руки к огню. Энтони, Накор и Гуда подтащили к кострам раненых. Настало время подумать и о ночлеге.
Накор опустился на камни подле Николаса. Несколько минут оба молча грызли сухари. Размолов зубами очередную жесткую лепешку и не без усилия ее проглотив, коротышка без всяких предисловий вдруг выпалил:
— Вода! Питьевая вода — вот в чем главная загвоздка!
— Но пока у нас ее достаточно, — вяло возразил принц. От еды и тепла его разморило, и он был совсем не в настроении с кем-либо говорить.
— Ведь мы же не нашли поблизости ни одного ручейка или ключа с пресной водой, — продолжал Накор. — У нас остались еще полные доверху мехи, которые удалось вынести из баркасов, но мы не можем тащить их с собой по отвесной скале.
— Ясное дело, не можем, — подхватил Амос, внимательно прислушивавшийся к словам чародея.
— И что же ты предлагаешь делать? — устало спросил принц.
Накор пожал плечами.
— Надо, чтоб все выпили как можно больше воды перед тем, как мы тронемся в путь. Это избавит нас от лишней ноши. А после, коли мы найдем мало-мальски пригодный путь к вершине скалы, придется отрядить несколько человек, чтоб они сюда вернулись и снова наполнили фляги из оставшихся мехов.
— А в чем мы будем переносить еду? — спросил его принц.
— О какой еде ты ведешь речь? — с горечью спросил Энтони, подсаживаясь к огню. — Утром ее почти не останется. — Он помолчал и глухо добавил:
— Минуту назад один из матросов умер у меня на руках.
Амос, бормоча ругательства, поднялся на ноги и подозвал к себе двоих членов команды «Орла».
Энтони очнулся от забытья лишь к утру. Он решительно ничего не помнил о своей попытке противостоять неведомым чародеям с черного корабля. Воспоминания его обрывались на том мгновении, когда он только еще начал читать свое заклинание. Узнав, к чему это привело, он едва снова не лишился чувств от стыда и раскаяния. Силы вернулись к нему, когда обнаружилось, что раненые матросы все как один нуждались в помощи лекаря.
На второе утро их пребывания на берегу Амос подошел к Николасу и без всяких околичностей, спокойно и деловито ему заявил:
— Мы все здесь помрем. Я много чего повидал на своем веку, но в таком проклятом, гиблом, позабытом богами месте мне еще бывать не доводилось.
— Так что же нам по-твоему делать?
— У нас только два выхода. Мы можем отправить тех, кто поместится в единственном уцелевшем баркасе, на разведку к югу. Пусть попытаются обойти эту проклятую скалу — где-нибудь же она должна закончиться — и приведут к нам подмогу. Еще можно попробовать отыскать мало-мальски подходящую тропу и по ней перебраться через гору. Но наверное все ж правильнее было бы разделиться на два отряда и сделать то и другое разом.
— Нет, — возразил Николас. — Терять друг друга из вида слишком рискованно. Мы останемся вместе.
Амос принужден был с этим согласиться:
— Пожалуй, ты прав. Но ясно одно: нам надо убираться отсюда подобру-поздорову. Иначе мы просто умрем с голоду.
— Значит, первым делом необходимо отыскать тропу, — кивнул принц.
— Я старше вас всех, — буркнул Амос, — и все ж согласен рискнуть подняться на эту растреклятую горищу. Лучше уж сломать себе шею, чем медленно подыхать здесь без воды и еды.
Николас критически оглядел его плотную, приземистую фигуру.
— Ты у нас еще хоть куда, Амос. Я вот гораздо моложе тебя, а меня при мысли о подъеме на такую высоту тоже пробирает дрожь. Прежде ведь мне почти не приходилось лазать по горам. И потом, моя нога… — Он вздохнул и повернулся к Калису и Маркусу. — Вы сможете распознать тропу к вершине скалы, если на нее набредете?
Маркус, озадаченно нахмурившись, пожал плечами. Калис согласно кивнул:
— Куда мне идти?
— Вот туда, — Николас махнул рукой в сторону северо-запада. — А ты, Маркус, отправляйся на юго-восток. Но я вас прошу, даже если вы ничего не найдете, долго там не задерживаться. Вы оба должны вернуться сюда, когда солнце склонится к закату.
Разведчики кивнули и разошлись в разные стороны. Они шли уверенной, хотя и не слишком быстрой походкой, экономя каждое движение: голод последних дней подточил их силы, и юноши не могли себе позволить расходовать их попусту. Запасы пищи подходили к концу, и Николас хорошо понимал, что если в ближайшие дни их не удастся пополнить, всех, кто нашел прибежище на этом негостеприимном берегу, ждала мучительная смерть. Кроме того, по меньшей мере дюжина матросов страдали от ран и ушибов, полученных во время кораблекрушения, а иных, в чьи легкие попала вода, терзали лихорадка и тяжелый кашель. Накор и Энтони старались по мере своих сил облегчить их мучения, но чародеи-лекари мало чем могли помочь недужным без мешка с целебными снадобьями, с которым Энтони никогда прежде не расставался и который был унесен волнами. Николас, чье тело было сплошь покрыто синяками и кровоподтеками от ударов о палубу и тросы, от души сочувствовал раненым. Боль, которая не оставляла его ни на минуту, разумеется, не шла ни в какое сравнение с их тяжкими страданиями. Тех же, кто получил более серьезные увечья, смыло за борт, и они обрели вечный покой на дне океана.
Когда Калис и Маркус исчезли из вида, остальные стали пересчитывать, сортировать и делить между собой то немногое, что им удалось подобрать на берегу. Оружия у отряда осталось очень немного: Гуда и Николас сохранили свои мечи, Калис — лук и колчан со стрелами, и лишь некоторым из матросов посчастливилось не потерять в крушении ножи и кинжалы. На второй день их пребывания на каменистом берегу волны выбросили на валуны небольшой засмоленный бочонок, в котором хранился мешок сухарей. Эти твердые как гранит хлебные лепешки да сушеные яблоки составляли весь запас еды для оставшихся в живых. Из найденных меж камней обрывков канатов и линей Николас приказал матросам сплести несколько веревок. С их помощью отряд должен был взобраться на скалу, и, хотя веревки эти казались Николасу короткими и недостаточно прочными, ему не оставалось ничего другого, как доверить им свою жизнь и жизнь всех своих спутников.
Океан так нещедро поделился с ними своей добычей, что у отряда ушло немногим более часа на самый подробный и тщательный осмотр и дележ трофеев. Когда с этим было покончено, Николас, стараясь прогнать навязчивые мысли о еде, подсел к погасшему костру. Делать до возвращения разведчиков было решительно нечего.
К остывшим угольям вскоре подошла Бриза и присела возле Николаса. Покосившись на Гарри и Накора, которые дремали неподалеку на голых камнях, чтобы за недостатком пищи восполнить силы с помощью целительного дневного сна, она несмело взглянула на Николаса и кашлянула.
— Можно кое о чем тебя спросить?
— Конечно, — кивнул Николас.
— Маркус… — пробормотала она и тотчас же умолкла.
— Что — Маркус? — с лукавой усмешкой спросил Николас.
— Ты ведь хорошо его знаешь…
Николас поспешно ее прервал:
— Ничего подобного! Мы с ним едва знакомы.
— Так ведь вы же с ним братья, — удивилась девушка.
Николас пожал плечами:
— А я был уверен, что ты успела уже все о нем разведать.
— Что именно? — нахмурилась Бриза.
— Ну, кто он и откуда.
— Я слыхала, что Маркус — сын какого-то герцога. Это мне Гарри сказал. Но разве ж ему можно верить?
Николас кивнул:
— Он мне вовсе не брат, а всего лишь кузен.
— Но ты сам только что сказал, что едва с ним знаком! — с укором воскликнула она.
— Я сказал тебе правду. Маркуса я впервые встретил всего за несколько недель до нашего отплытия во Фрипорт. Я ведь родом вовсе не с Дальнего берега.
— А где же твой дом?
— В Крондоре.
Бриза разочарованно вздохнула:
— А я-то надеялась, что ты мне о нем много чего расскажешь.
Николас с невольным сочувствием взглянул на ее красивое личико, вытянувшееся от огорчения. Прежде ему было невдомек, что за ее полушутливым преследованием герцогского сына могло крыться нечто гораздо более серьезное.
— Мне, право, очень жаль, что я ничем не могу тебе помочь, — сказал он. — Ты лучше расспроси о нем кого-нибудь из воинов крайдийского гарнизона. Ведь некоторым из них посчастливилось пережить крушение «Орла».
Бриза вяло махнула рукой:
— Вот уж это-то мне совсем ни к чему. Я просто так тебя о нем спросила, из одного любопытства. Нам ведь нипочем отсюда не выбраться.
— Это еще что за разговоры?! Чтоб я больше такого не слышал! — сердито прикрикнул на нее принц.
Бриза резко вскинула голову и взглянула на него с испугом и недоумением. Гарри, перевернувшись на другой бок, сонно пробормотал:
— В чем дело?
Николас понизил голос и убежденно проговорил:
— Я только хотел сказать, что не следует высказывать такие мысли, даже если они не дают тебе покоя. Нам нельзя поддаваться отчаянию. Покориться своей участи — значит погибнуть. Мы должны во что бы то ни стало отсюда выбраться, и нам это удастся, вот увидишь!
Бриза растянулась на камнях возле Гарри.
— Тебе виднее, — прошептала она. Слова Николаса ее явно ни в чем не убедили. Но девушка не желала тратить быстро таявшие силы на бесполезные пререкания.
Николас окинул берег сумрачным взором. До возвращения разведчиков оставалось еще немало времени. Он уткнул подбородок в колени и погрузился в невеселые думы.
***
На закате в лагерь вернулся Калис. Он опередил Маркуса всего на несколько минут.— Я не нашел ничего, что хоть отдаленно напоминало бы тропу, — сказал полуэльф. — И не отыскал ни одного места, сколько-нибудь удобного для восхождения.
— В южном направлении тоже нет ни тропы, ни подъема, — вздохнул Маркус.
Николас развел руками и подытожил:
— Значит, мы либо попытаемся подняться здесь, либо обогнем гору с юга и взберемся на нее, где это удастся.
— Почему именно с юга? — нахмурился Маркус. — Я ж ведь только что сказал: там решительно негде подняться!
— А потому, — терпеливо пояснил Николас, — что мы в любом случае должны двигаться на юг. Ведь именно туда похитители увезли пленников.
Принца поддержал Амос:
— Нам так или иначе надо отсюда убираться. И ежели проклятая гора со всех сторон одинаково неприступна, то лучше уж, как предлагает Ники, идти туда, куда ведут следы бандитов.
— Значит, это решено, — кивнул принц. — Нам надо как следует выспаться и поутру съесть все припасы, что мы не сможем взять с собой. Это подкрепит наши силы.
Когда солнце уже почти скрылось за кромкой горизонта, к лагерю подошли Накор и Гуда с охапками щепок и несколькими досками в руках.
— Мы еще утром разложили их на валунах для просушки, — сказал исалани.
— И они загорятся по-настоящему, — улыбнулся Энтони, — стоит только их поджечь!
Калис быстро разделил остатки вчерашнего костра — полуобгоревшие головни и сухие ветки — на две небольших кучки и высек огонь с помощью охотничьего ножа и кремня. Вскоре на берегу весело запылали два костра. Накор и Гуда то и дело подкладывали в них высушенные щепки и доски.
Матросы и воины с наслаждением протягивали руки к огню. Энтони, Накор и Гуда подтащили к кострам раненых. Настало время подумать и о ночлеге.
Накор опустился на камни подле Николаса. Несколько минут оба молча грызли сухари. Размолов зубами очередную жесткую лепешку и не без усилия ее проглотив, коротышка без всяких предисловий вдруг выпалил:
— Вода! Питьевая вода — вот в чем главная загвоздка!
— Но пока у нас ее достаточно, — вяло возразил принц. От еды и тепла его разморило, и он был совсем не в настроении с кем-либо говорить.
— Ведь мы же не нашли поблизости ни одного ручейка или ключа с пресной водой, — продолжал Накор. — У нас остались еще полные доверху мехи, которые удалось вынести из баркасов, но мы не можем тащить их с собой по отвесной скале.
— Ясное дело, не можем, — подхватил Амос, внимательно прислушивавшийся к словам чародея.
— И что же ты предлагаешь делать? — устало спросил принц.
Накор пожал плечами.
— Надо, чтоб все выпили как можно больше воды перед тем, как мы тронемся в путь. Это избавит нас от лишней ноши. А после, коли мы найдем мало-мальски пригодный путь к вершине скалы, придется отрядить несколько человек, чтоб они сюда вернулись и снова наполнили фляги из оставшихся мехов.
— А в чем мы будем переносить еду? — спросил его принц.
— О какой еде ты ведешь речь? — с горечью спросил Энтони, подсаживаясь к огню. — Утром ее почти не останется. — Он помолчал и глухо добавил:
— Минуту назад один из матросов умер у меня на руках.
Амос, бормоча ругательства, поднялся на ноги и подозвал к себе двоих членов команды «Орла».