Страница:
«Орел» уже несколько дней как перевалил через экватор и шел теперь по водам северного полушария Мидкемии.
Как-то вечером, поднявшись на мостик к Николасу, Траск задумчиво обвел глазами небо и пробасил:
— Небеса теперь свои, родные. И звезды эти я знаю все наперечет. Мы все ближе и ближе к дому! — в последних его словах Николасу послышались грустные нотки.
— Что с тобой? Неужто же ты этому не рад? Траск протяжно вздохнул и почесал затылок:
— Еще бы мне не радоваться! Ведь я вскорости прижму к сердцу мою ненаглядную Алисию! Да только знаешь, невесело делается, как подумаешь, что это и вправду мое самое последнее плавание.
— Но ты и сойдя на сушу будешь много путешествовать, — возразил Николас.
— У бабушки несметное множество земель по всему Королевству, и она без конца переезжает из одного своего владения в другое. Вы побываете в Рилланоне, и в Бас-Тайре, и в Саладоре у тети Каролины. Да мало ли где еще!
Амос покачал головой:
— Сухопутная крыса! Вот кем я стану, Ники, когда сойду на берег. Мне нипочем будет к этому не привыкнуть.
— Посмотрим, — усмехнулся Николас.
— Подумай лучше, каково будет тебе самому при дворе Аруты после этого простора. — И Амос описал рукой в воздухе широкий полукруг.
Улыбка в тот же миг сбежала с лица принца:
— Мне это как-то не приходило в голоду.
— Вот то-то. — Амос, набрав полную грудь воздуха, снова испустил тоскливый вздох…
— Так ты думаешь, они держат курс на Крондор? — спросил Николас, чтобы сменить тему.
— Ясное дело. Куда ж еще? — Амос огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. — Они надеются добраться до Сетанона, когда в Королевстве из-за этой их чумы поднимется переполох, и там оживить свою богиню.
— Жалкие, безмозглые глупцы, вот кто они такие, — заявил Накор.
Амос и Николас вздрогнули и как по команде обернулись на этот насмешливый голос.
— Откуда тебя сюда принесло? — напустился на чародея Траск.
Исалани безмятежно ухмыльнулся:
— А ты как думаешь? Ведь мы ж на корабле, не забывай этого, приятель.
— И ты слыхал, о чем мы говорили? — нахмурился Николас.
— Из вашего разговора я, во всяком случае, не узнал ничего для себя нового.
— Что же ты обо всем этом думаешь?
Накор пожал плечами:
— Эти змеи — довольно странные создания. Я всегда так считал.
— А ты что же, уже с ними встречался? — недоверчиво спросил его Амос.
— Да, однажды, очень много лет тому назад, когда я в последний раз был на Навиндусе.
— Что?! — в один голос вскричали Николас и Траск.
— Это вышло совершенно случайно, по чистому недоразумению, — улыбнулся Накор. — Я без должной осторожности развернул старинный свиток и кое-что напутал в заклинании. Ну а что до пантатианцев, то они на редкость глупы и свирепы и как все, кто недалек умом, не видят дальше своего носа. Готовы погубить всю планету ради воскрешения мнимой богини и никак не желают понять, что у них и в этом случае ничего не выйдет.
На мостик, зевая и потягиваясь, поднялся Гарри, чтобы принять вахту у Николаса, и разговор перешел на другие, гораздо менее значительные предметы. Вскоре Николас и Траск попрощались и отправились отдыхать.
Николас толкнул дверь в свою каюту, и Яса с Бризой, до этого оживленно о чем-то беседовавшие, тотчас же замолчали. Бриза соскочила с койки, на которой обе девушки сидели, поджав ноги, и улыбнулась Николасу:
— Спокойной ночи, капитан. Я как раз собиралась, уходить.
Николас проводил взглядом ее статную фигурку, а когда дверь за ней закрылась, подсел к Ясе и поцеловал ее в лоб.
— О чем это вы болтали, если не секрет? Вас с Бризой, как я погляжу, теперь и водой не разольешь. Не то что прежде.
Яса пожала плечами:
— Она понемногу учит меня вашему варварскому языку. Знаешь, Бриза вообще-то совсем не злая и не вредная. Она просто недолюбливает знатных барышень и здорово ко мне переменилась, как узнала, что я не принцесса.
— При чем здесь это? Ведь с Маргарет она тоже подружилась.
— Ну, Маргарет ведь никогда и не кичилась своим титулом. Наоборот, мало кто умеет держаться так просто и скромно и с таким достоинством, как она. Твоя кузина — необыкновенная девушка, это всякому ясно.
Николас вздохнул и провел ладонью по блестящим, иссиня-черным волосам Ясы.
— Жаль, что тебе не довелось познакомиться с ее матерью, леди Брианой! Вот уж поистине удивительная, достойнейшая, редкая женщина? Да упокоят боги ее душу! — На лицо его набежала тень, и Яса участливо спросила:
— Что с тобой, Николас?
— Да так, — вздохнул он, — просто мне вдруг стало как-то не по себе от мысли, как скоро мы забываем тех, кого смерть прежде срока вырывает из наших рядов. Ведь леди Бриана погибла совсем недавно, а я с тех пор всего несколько раз о ней вспоминал. — Яса прижалась щекой к его груди, и Николас обнял ее за плечи. — Ну, довольно о грустном. Ты молодец, что решила не терять времени и выучиться говорить на королевском наречии. Так тебе будет гораздо легче занять достойное место при нашем дворе.
— Еще бы! — усмехнулась Яса. — Ведь мне скоро придется подыскивать себе богатого мужа.
— Мужа? — удивился Николас.
— А как же, — уверенно, как о деле вполне решенном, заявила она. — Ведь мы с тобой не сможем пожениться, этого не дозволят твои отец и дядя, а супруга твоя, кем бы она ни оказалась, уж точно не пожелает терпеть меня в своем дворце.
Николас уже не раз слыхал то же самое от Амоса и сам часто думал о предстоявшей разлуке с Ясой как о чем-то неотвратимом, не подлежавшем обсуждению, но услыхав об этом от нее самой, внезапно почувствовал укол ревности.
Яса, внимательно следившая за выражением его лица, удовлетворенно улыбнулась и проворковала:
— Прости, милый, если я задела твои чувства! Не надо только на меня дуться. Иди-ка лучше ко мне! — С этими словами она принялась уверенными движениями расстегивать его рубаху. Николас нежно поцеловал ее в висок и задул лампу.
Преследовавшая их галера скрылась из виду, и в последние дни Николас и Траск избегали даже упоминать о ней, чтобы не спугнуть такую удачу.
Оба они стояли на мостике под легким бризом и наслаждались созерцанием безбрежного морского простора, покоем и тишиной. Стояла ранняя весна, но солнце припекало совсем по-летнему, и на обоих были только тонкие рубахи, рейтузы и жилеты. Плащи и камзолы они надевали лишь к вечеру, когда делалось свежо.
— Меня, сказать по правде, гораздо больше беспокоит другой корабль, — нахмурился Николас.
Амос пожал плечами:
— Ежели только его капитан не дурак и знает свое ремесло, то он нынче где-то у Трехпалого острова, в неделе пути от Пролива Тьмы. В него эти ублюдки и войдут со дня на день.
— И ты считаешь, нам надо их подсечь?
— Не знаю, — Амос помотал кудлатой головой. — После решим. Время-то у нас еще осталось. И мало кто знает Горькое море со всеми его ветрами и течениями лучше меня. В своем море мы с ними сделаем, что пожелаем, Ники. И ихний капитан нипочем не сумеет с нами потягаться.
— А когда мы можем их увидеть?
— Уже сегодня. Все будет зависеть от того, где капитан «Чайки» решит переменить курс и свернуть на восток.
Двумя часами позже дозорный крикнул с верхушки мачты:
— Прямо по курсу корабль!
Николас тотчас же приказал поднять все паруса, и «Орел» полным ходом устремился вдогонку за неизвестным парусником. Несколько минут прошло в томительном молчании, и наконец с мачты послышалось долгожданное:
— Это она, капитан! Это «Чайка»!
— Свистать всех наверх! — зычно выкрикнул Амос.
— Нет! Отставить! — нахмурился Николас.
— Но почему, Ники?
— А потому, — пояснил Николас, приветливо кивнув остановившимся на палубе у трапа Гуде и Праджи, — что мы не знаем, сколько клинков у них на борту, и не можем рассчитывать на эффект внезапности. А ведь они везут в Королевство страшный недуг, и рисковать мы не вправе. Может статься, нам удастся их уничтожить, только если мы сожжем оба корабля.
— Праведные небеса! — простонал Траск.
— И тогда, — продолжал Николас, — мы будем принуждены добираться до дому вплавь. А значит, напасть на них можно только в виду побережья Королевства и никак не раньше.
Амос пробормотал ругательство и крепко сжал огромные кулаки. В глазах его горела ярость.
— Выходит, мы поползем по ихнему следу, как ищейки, до самого Королевства! И это вместо того, чтоб задать им жару прямо теперь!
— Передайте остальным, — сказал Николас подошедшим Калису и Маркусу, — что если «Чайка» вздумает нас атаковать, мы должны будем уклониться от сражения и удрать от нее.
— Проклятье! — взревел Траск. — Этого еще недоставало!
— Таков мой приказ! — сурово отчеканил Николас. — Мы примем бой, только если она возьмет курс на Вольные города или Кеш. А нет, так будем идти у нее в хвосте до самого дома, ясно?!
— Есть, капитан! — козырнул Амос. Лицо его выражало одновременно досаду, сомнение и восхищение.
Глава 12. БОЙ
Как-то вечером, поднявшись на мостик к Николасу, Траск задумчиво обвел глазами небо и пробасил:
— Небеса теперь свои, родные. И звезды эти я знаю все наперечет. Мы все ближе и ближе к дому! — в последних его словах Николасу послышались грустные нотки.
— Что с тобой? Неужто же ты этому не рад? Траск протяжно вздохнул и почесал затылок:
— Еще бы мне не радоваться! Ведь я вскорости прижму к сердцу мою ненаглядную Алисию! Да только знаешь, невесело делается, как подумаешь, что это и вправду мое самое последнее плавание.
— Но ты и сойдя на сушу будешь много путешествовать, — возразил Николас.
— У бабушки несметное множество земель по всему Королевству, и она без конца переезжает из одного своего владения в другое. Вы побываете в Рилланоне, и в Бас-Тайре, и в Саладоре у тети Каролины. Да мало ли где еще!
Амос покачал головой:
— Сухопутная крыса! Вот кем я стану, Ники, когда сойду на берег. Мне нипочем будет к этому не привыкнуть.
— Посмотрим, — усмехнулся Николас.
— Подумай лучше, каково будет тебе самому при дворе Аруты после этого простора. — И Амос описал рукой в воздухе широкий полукруг.
Улыбка в тот же миг сбежала с лица принца:
— Мне это как-то не приходило в голоду.
— Вот то-то. — Амос, набрав полную грудь воздуха, снова испустил тоскливый вздох…
— Так ты думаешь, они держат курс на Крондор? — спросил Николас, чтобы сменить тему.
— Ясное дело. Куда ж еще? — Амос огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. — Они надеются добраться до Сетанона, когда в Королевстве из-за этой их чумы поднимется переполох, и там оживить свою богиню.
— Жалкие, безмозглые глупцы, вот кто они такие, — заявил Накор.
Амос и Николас вздрогнули и как по команде обернулись на этот насмешливый голос.
— Откуда тебя сюда принесло? — напустился на чародея Траск.
Исалани безмятежно ухмыльнулся:
— А ты как думаешь? Ведь мы ж на корабле, не забывай этого, приятель.
— И ты слыхал, о чем мы говорили? — нахмурился Николас.
— Из вашего разговора я, во всяком случае, не узнал ничего для себя нового.
— Что же ты обо всем этом думаешь?
Накор пожал плечами:
— Эти змеи — довольно странные создания. Я всегда так считал.
— А ты что же, уже с ними встречался? — недоверчиво спросил его Амос.
— Да, однажды, очень много лет тому назад, когда я в последний раз был на Навиндусе.
— Что?! — в один голос вскричали Николас и Траск.
— Это вышло совершенно случайно, по чистому недоразумению, — улыбнулся Накор. — Я без должной осторожности развернул старинный свиток и кое-что напутал в заклинании. Ну а что до пантатианцев, то они на редкость глупы и свирепы и как все, кто недалек умом, не видят дальше своего носа. Готовы погубить всю планету ради воскрешения мнимой богини и никак не желают понять, что у них и в этом случае ничего не выйдет.
На мостик, зевая и потягиваясь, поднялся Гарри, чтобы принять вахту у Николаса, и разговор перешел на другие, гораздо менее значительные предметы. Вскоре Николас и Траск попрощались и отправились отдыхать.
Николас толкнул дверь в свою каюту, и Яса с Бризой, до этого оживленно о чем-то беседовавшие, тотчас же замолчали. Бриза соскочила с койки, на которой обе девушки сидели, поджав ноги, и улыбнулась Николасу:
— Спокойной ночи, капитан. Я как раз собиралась, уходить.
Николас проводил взглядом ее статную фигурку, а когда дверь за ней закрылась, подсел к Ясе и поцеловал ее в лоб.
— О чем это вы болтали, если не секрет? Вас с Бризой, как я погляжу, теперь и водой не разольешь. Не то что прежде.
Яса пожала плечами:
— Она понемногу учит меня вашему варварскому языку. Знаешь, Бриза вообще-то совсем не злая и не вредная. Она просто недолюбливает знатных барышень и здорово ко мне переменилась, как узнала, что я не принцесса.
— При чем здесь это? Ведь с Маргарет она тоже подружилась.
— Ну, Маргарет ведь никогда и не кичилась своим титулом. Наоборот, мало кто умеет держаться так просто и скромно и с таким достоинством, как она. Твоя кузина — необыкновенная девушка, это всякому ясно.
Николас вздохнул и провел ладонью по блестящим, иссиня-черным волосам Ясы.
— Жаль, что тебе не довелось познакомиться с ее матерью, леди Брианой! Вот уж поистине удивительная, достойнейшая, редкая женщина? Да упокоят боги ее душу! — На лицо его набежала тень, и Яса участливо спросила:
— Что с тобой, Николас?
— Да так, — вздохнул он, — просто мне вдруг стало как-то не по себе от мысли, как скоро мы забываем тех, кого смерть прежде срока вырывает из наших рядов. Ведь леди Бриана погибла совсем недавно, а я с тех пор всего несколько раз о ней вспоминал. — Яса прижалась щекой к его груди, и Николас обнял ее за плечи. — Ну, довольно о грустном. Ты молодец, что решила не терять времени и выучиться говорить на королевском наречии. Так тебе будет гораздо легче занять достойное место при нашем дворе.
— Еще бы! — усмехнулась Яса. — Ведь мне скоро придется подыскивать себе богатого мужа.
— Мужа? — удивился Николас.
— А как же, — уверенно, как о деле вполне решенном, заявила она. — Ведь мы с тобой не сможем пожениться, этого не дозволят твои отец и дядя, а супруга твоя, кем бы она ни оказалась, уж точно не пожелает терпеть меня в своем дворце.
Николас уже не раз слыхал то же самое от Амоса и сам часто думал о предстоявшей разлуке с Ясой как о чем-то неотвратимом, не подлежавшем обсуждению, но услыхав об этом от нее самой, внезапно почувствовал укол ревности.
Яса, внимательно следившая за выражением его лица, удовлетворенно улыбнулась и проворковала:
— Прости, милый, если я задела твои чувства! Не надо только на меня дуться. Иди-ка лучше ко мне! — С этими словами она принялась уверенными движениями расстегивать его рубаху. Николас нежно поцеловал ее в висок и задул лампу.
***
— Вот уж неделя как их и след простыл, — заметил Амос. — Надо думать, убрались-таки восвояси.Преследовавшая их галера скрылась из виду, и в последние дни Николас и Траск избегали даже упоминать о ней, чтобы не спугнуть такую удачу.
Оба они стояли на мостике под легким бризом и наслаждались созерцанием безбрежного морского простора, покоем и тишиной. Стояла ранняя весна, но солнце припекало совсем по-летнему, и на обоих были только тонкие рубахи, рейтузы и жилеты. Плащи и камзолы они надевали лишь к вечеру, когда делалось свежо.
— Меня, сказать по правде, гораздо больше беспокоит другой корабль, — нахмурился Николас.
Амос пожал плечами:
— Ежели только его капитан не дурак и знает свое ремесло, то он нынче где-то у Трехпалого острова, в неделе пути от Пролива Тьмы. В него эти ублюдки и войдут со дня на день.
— И ты считаешь, нам надо их подсечь?
— Не знаю, — Амос помотал кудлатой головой. — После решим. Время-то у нас еще осталось. И мало кто знает Горькое море со всеми его ветрами и течениями лучше меня. В своем море мы с ними сделаем, что пожелаем, Ники. И ихний капитан нипочем не сумеет с нами потягаться.
— А когда мы можем их увидеть?
— Уже сегодня. Все будет зависеть от того, где капитан «Чайки» решит переменить курс и свернуть на восток.
Двумя часами позже дозорный крикнул с верхушки мачты:
— Прямо по курсу корабль!
Николас тотчас же приказал поднять все паруса, и «Орел» полным ходом устремился вдогонку за неизвестным парусником. Несколько минут прошло в томительном молчании, и наконец с мачты послышалось долгожданное:
— Это она, капитан! Это «Чайка»!
— Свистать всех наверх! — зычно выкрикнул Амос.
— Нет! Отставить! — нахмурился Николас.
— Но почему, Ники?
— А потому, — пояснил Николас, приветливо кивнув остановившимся на палубе у трапа Гуде и Праджи, — что мы не знаем, сколько клинков у них на борту, и не можем рассчитывать на эффект внезапности. А ведь они везут в Королевство страшный недуг, и рисковать мы не вправе. Может статься, нам удастся их уничтожить, только если мы сожжем оба корабля.
— Праведные небеса! — простонал Траск.
— И тогда, — продолжал Николас, — мы будем принуждены добираться до дому вплавь. А значит, напасть на них можно только в виду побережья Королевства и никак не раньше.
Амос пробормотал ругательство и крепко сжал огромные кулаки. В глазах его горела ярость.
— Выходит, мы поползем по ихнему следу, как ищейки, до самого Королевства! И это вместо того, чтоб задать им жару прямо теперь!
— Передайте остальным, — сказал Николас подошедшим Калису и Маркусу, — что если «Чайка» вздумает нас атаковать, мы должны будем уклониться от сражения и удрать от нее.
— Проклятье! — взревел Траск. — Этого еще недоставало!
— Таков мой приказ! — сурово отчеканил Николас. — Мы примем бой, только если она возьмет курс на Вольные города или Кеш. А нет, так будем идти у нее в хвосте до самого дома, ясно?!
— Есть, капитан! — козырнул Амос. Лицо его выражало одновременно досаду, сомнение и восхищение.
Глава 12. БОЙ
«Чайка» замедлила ход. Матросы убрали часть парусов с ее высоких мачт, и она лениво и плавно покачивалась на волнах в соблазнительной близости от «Орла», словно приглашая его подойти к ней вплотную.
— Проклятье! — Траск с силой стукнул кулаком по поручню мостика. — Задать бы им сейчас!
— Они понимают, что пока мы не готовы к бою и, похоже, нарочно нас дразнят, — согласился Николас.
— Что-нибудь видно за кормой? — крикнул Амос, задрав голову кверху и приложив ладони рупором ко рту.
— Ничего, адмирал, — ответили с вахты.
Неделю назад «Орел» благополучно миновал Пролив Тьмы и находился сейчас немного севернее Дурбина.
— Так ты все еще опасаешься, что эта галера вот-вот возникнет из небытия?
— усмехнулся Николас.
— От них же ведь всего можно ждать, от этих пантатианцев, — без тени улыбки кивнул Траск. — Ежели они сумели превратить безмозглых ящериц в двойников наших людей, то и с галерой или любым другим кораблем могут сотворить какой хочешь фокус. Пойми, они ни перед чем не остановятся. У них все было спланировано давным-давно, может статься, еще тогда, в Сетаноне, когда этот ихний Мурмандрамас испустил дух. И меня ничуть не удивит, коли окажется, что после набега на Крайди они оставили где-нибудь неподалеку отсюда одну из своих посудин, и она себе дрейфует сейчас где-то в Горьком море, дожидаясь «Орла» и «Чайки» на случай, ежели им понадобится какая помощь.
— Это было бы уж совсем для нас некстати, — вздохнул принц, и тут с мачты донеслось:
— Капитан! За нами прямо по курсу парус!
— Вот и дождались! — мрачно усмехнулся Траск. Опасения его однако оказались напрасными. Преследовавшее их судно вскоре приблизилось к «Орлу» настолько, что с мостика стали видны его белоснежные паруса и флаг на мачте.
— Кешианец, — облегченно вздохнул Амос. — Сторожевой одномачтовик из Дурбина. Что ж, пора поднять наши флаги.
Пантатианцы не позабыли снабдить фальшивый «Орел» всеми флагами, какими должен был располагать подлинный, и вскоре на грот-мачте уже реяли штандарты королевского флота и лично адмирала Крондорского. Это произвело на капитана одномачтовика должное впечатление, и тот со всей поспешностью, на какую был способен, повернул в обратную сторону. Менее чем через час белоснежные паруса юркого одномачтовика совершенно потерялись на фоне морской синевы.
К вечеру на «Чайке» подняли все паруса.
— Эти сукины дети поди рассчитывают напасть на нас посреди ночи, — прокомментировал действия экипажа Траск. — Или они не ведают, с кем имеют дело? В этих водах я могу заранее предсказать всякий их маневр. И мне хорошо известно, как они поступят, чтобы выйти прямиком на Крондор.
— А почему ты уверен, что «Чайка» направляется именно туда? — полюбопытствовал Николас.
— Ну а куда ж еще им идти? Пантатианцы наверняка рассчитывают, что принц Арута с большей частью своего флота теперь у Дальнего берега. Иначе зачем бы им устраивать такую чудовищную резню в Карсе, Тулане и Бэйране? Ясно, что они попросту хотели заманить туда Ару ту. А после его высочество уж наверняка двинется во Фрипорт. И проклятые сукины дети надеются без всяких помех сделать свое черное дело в Крондоре.
— Смотри, они взяли курс на север! — воскликнул Николас, указывая на «Чайку».
— Думают нас обхитрить. — Амос презрительно сплюнул за борт. — Как стемнеет, они снова лягут на прежний курс, на Крондор. И к утру, помяни мое слово, мы их увидим в какой-нибудь миле от нас.
— Если бы не эта погоня, — протяжно вздохнул Николас, — мы могли бы быть дома дня через три-четыре!
— Через три с половиной, — уточнил Траск.
— Капитан! — предупредили с вахты. — Позади нас кто-то горит!
Николас и Траск бросились к корме. У самого горизонта на фоне заходившего солнца над блестящей гладью моря поднимался едва заметный дымок.
— Выходит, кешианский одномачтовик на кого-то наткнулся, — поглаживая бороду, задумчиво проговорил Амос.
— На кого именно, интересно знать? — вздохнул Николас.
Немного погодя на мостик взобрался еще не до конца проснувшийся Амос:
— Что-нибудь новенькое?
— Ничего, — угрюмо вздохнул Николас. — Они по-прежнему ведут себя странно. Вместо того чтобы от нас наконец оторваться, взяли и легли в дрейф. Думаешь, нам следует опасаться атаки?
— Боюсь, что да, сынок.
На палубу выбежал Накор. Он бросил быстрый взгляд по сторонам и закружился на одном месте, размахивая руками и причитая:
— Они что-то затевают! Я чувствую, что у них есть наготове какой-то отвратительный фокус! Будьте все начеку!
Следом за ним по трапу поднялся Энтони. Отыскав глазами Николаса, чародей предупредил:
— Наши враги замыслили какое-то злодейство, и здесь не обошлось без черной магии. Я ощущаю ее присутствие, — он боязливо поежился, — как дым, как копоть, как чье-то смрадное дыхание. Оно повсюду.
Николас свесился с мостика:
— Но что именно они замыслили? К чему нам надо быть готовыми? Ты можешь это как-нибудь определить?
Словно в ответ на его слова позади «Орла» послышался оглушительный треск, от которого у всех заложило уши, и трехмачтовик резко качнулся на волнах. У Николаса потемнело в глазах, по коже пробежал озноб. Он обхватил руками плечи и помотал головой.
— Гляди! — воскликнул Энтони, указывая за корму.
Николас обернулся и застыл на месте от ужаса. Сзади к ним плыла та самая весельная галера, которая преследовала «Орел» в первые недели их бегства, а потом бесследно исчезла. Ее силуэт отчетливо виднелся на фоне бледно-розового рассветного неба.
— Это именно тот фокус, про который я говорил! — Накор всплеснул руками и восхищенно прищелкнул языком. — И как им только удалось столько времени ее от нас скрывать!
— Теперь-то нам, по крайней мере, известно, с кем повстречался кешианский патрульный одномачтовик, — вставил Амос.
— И чем закончилась эта встреча! — подхватил Николас и скомандовал:
— Все наверх! Полный вперед, мистер Пикенс! Мы атакуем «Чайку».
Все находившиеся на борту «Орла» стали готовиться к бою. Матросы ставили паруса, Гуда и Праджи выстраивали свои отряды на корме и на носу, бывшие пленные проверяли оружие, Маркус, Калис и еще с полдюжины лучников ловко взобрались на мачты.
Девушки и те не остались в стороне от этих приготовлений. Бриза, Маргарет и Яса, а с ними и бывшие пленницы выносили на палубу горшки, наполняли их угольями и раздували огонь. Им усердно помогали лодочники во главе с Тукой.
Решено было взять «Чайку» на абордаж и, расчистив себе путь к трюму, поджечь ее одновременно снизу, при помощи бочек с ламповым маслом, и сверху
— стрелами с зажженным трутом.
Капитан «Чайки», судя по всему, рассчитывал, что его экипаж сумеет дать нападавшим достойный отпор и потому не попытался увести свой корабль вперед или в сторону, чтобы избежать столкновения с массивным трехмачтовиком, и «Орел» плавно, медленно подходил к нему со стороны кормы.
Когда борта обоих кораблей сблизились на расстояние выстрела из длинного лука, Мартин и Калис принялись пускать в матросов «Чайки» стрелу за стрелой. Им удалось насмерть поразить нескольких марсовых и ранить рулевого. Вскоре и остальные лучники с обоих кораблей взялись за оружие.
«Чайка» и «Орел» оказались почти вплотную друг к другу. Их разделяла теперь лишь узкая полоска воды. В воздух взметнулись веревки, и около дюжины трехзубых абордажных крючьев впились в перила борта «Чайки».
— Накор! — крикнул Николас, подбегая к борту, чтобы вспрыгнуть на него и перемахнуть оттуда на палубу «Чайки». — Ты не мог бы прикрыть нас от стрел лучников? Если у тебя есть наготове какой-нибудь фокус, который мог бы нам помочь, теперь самое время им воспользоваться.
Исалани кивнул и, лукаво сощурившись, вытащил из своего кожаного мешка какую-то странную вещицу, которую Николас сперва принял было за моток темной шерсти. Вглядевшись попристальнее, он с изумлением обнаружил, что моток живой. Он шевелился на ладони чародея, то и дело меняя очертания и негромко жужжа.
— Пчелы! — хихикнул Накор и, размахнувшись, подкинул маленький рой в воздух. Тугой моток развернулся, обратившись в целую тучу пчел, которая с оглушительным жужжанием набросилась на экипаж «Чайки».
Воины и матросы, выстроившиеся вдоль борта для отражения атаки экипажа «Орла», соскочили вниз, на палубу, и стали отмахиваться от невесть откуда взявшихся пчел, которые немилосердно их жалили. Двое лучников свалились с мачт на доски палубы, остальные повыронили свое оружие, отбиваясь от полчищ разъяренных насекомых.
— Это отвлечет их совсем ненадолго, капитан, — извиняющимся тоном пробормотал коротышка. — Так что ты уж лучше поторопи своих людей.
По знаку Николаса матросы потянули за абордажные канаты, и корпуса кораблей столкнулись с оглушительным треском. Удар был так силен, что один из матросов «Орла» сорвался с мачты и насмерть расшибся о палубу.
— Вперед! — крикнул принц и первым перепрыгнул с борта «Орла» на палубу «Чайки». Следом за ним бросились и остальные.
Битва, целью которой было не захватить, а сжечь вражеский корабль, закончилась в считанные минуты. Воины и матросы «Чайки», ошеломленные нападением невесть откуда взявшегося пчелиного роя, который, впрочем, как и предупреждал исалани, исчез без следа, стоило только Николасу и его людям ступить на палубу вражеского судна, не могли противиться бешеному натиску нападавших. Николас уверенно прокладывал путь к грузовому люку, орудуя своим мечом направо и налево. С флангов его прикрывали двое крайдийских воинов, а позади в окружении наемников брели Гуда и Праджи, тащившие на плечах тяжелые бочонки с ламповым маслом.
Отшвырнув с дороги одетого в черное воина, Николас предоставил одному из крайдийцев его прикончить, а сам быстро нагнулся над люком, потянул за медное кольцо и поднял крышку. Гуда и Праджи сбросили в трюм один за другим оба бочонка и тотчас же взялись за мечи. Противники бросились на воинов Николаса и крондорских матросов, пробившихся к люку с горшками, полными горящих угольев, но наемники оттеснили нападавших в стороны и без труда с ними разделались, и горшки один за другим были сброшены в трюм вслед за бочонком.
Маркус, Калис и еще несколько лучников посылали стрелы с притороченным к ним зажженным трутом в паруса и мачты «Чайки». Гребцы во главе с Тукой и самые отважные из женщин стояли у борта «Орла» с кожаными ведрами, полными морской воды, и мешками песка, чтобы затушить любую искру, которая могла переброситься с горевшей «Чайки» на их корабль.
Паруса на обеих мачтах «Чайки» вспыхнули ярким пламенем, следом за ними занялись и просмоленные мачты. Когда из трюма поднялся первый невысокий язык огня, Николас, кашляя от дыма, скомандовал:
— Довольно! Уходим!
Наемникам, крайдийским воинам и крондорским матросам без труда удалось покинуть палубу вражеского судна. Матросы и воины с «Чайки» не пытались отрезать им путь к отступлению. Они в ужасе метались между мачтами, пытаясь затушить огонь, и даже думать забыли о сопротивлении.
Николас и Гуда уходили последними. Оглянувшись, Николас окинул горестным взором палубу «Чайки», на которой во множестве громоздились тела воинов первоправителя в черных одеяниях. Но были там и погибшие крайдийцы, которым он ничем уже не мог помочь. Еще несколько мгновений, самое большее — полчаса, и всех их поглотит пламя.
— Пора, принц! — поторопил его Гуда.
Николас коротко кивнул и разбежался, чтобы вскочить на поручень борта. Но у самого края палубы он поскользнулся в луже крови и упал навзничь. И тут оказалось, что он и его люди зря рассчитывали уйти с палубы вражеского корабля без всяких помех. Растерянность, воцарившаяся среди воинов «Чайки» в первые минуты атаки и в самом начале пожара, теперь, когда стало ясно, что спасти судно не удастся и все, кто находится на его борту, обречены на скорую и мучительную гибель, сменилась у них бешеной яростью, желанием во что бы то ни стало отомстить противникам. И потому, когда Николас упал, к нему бросились сразу трое солдат первоправителя с кривыми саблями в руках. Одного из них сразила стрела кого-то из крайдийских лучников, и он повалился на палубу в двух шагах от принца, а с двумя другими схватился Гуда. Он подскочил к первому из нападавших сбоку и вонзил свой клинок ему между ребер. Воин со стоном упал на колени, выронил свою саблю и ухватился обеими руками за раненый бок. Другой уже занес было свое страшное оружие над головой Николаса, но в это мгновение меч Гуды легким, скользящим движением полоснул его по шее у самого затылка, и тот без единого звука распластался на обагренной кровью палубе. Все это произошло так стремительно, что Николас не успел даже подняться на ноги.
— Давай-ка… — улыбнулся Гуда, протягивая ему руку. Но внезапно наемник осекся на полуслове, и его некрасивое лицо приняло испуганно-недоуменное выражение, а протянутая рука застыла в воздухе. Он оглянулся, мотнул головой и как-то странно выгнул спину. Николас, который к этому моменту уже вскочил на ноги, с ужасом воззрился на рукоятку кинжала, торчавшую между лопаток великана.
— Гуда…
— Будь я проклят! — С этими словами могучий наемник, покачнувшись, упал на поручень борта.
— Скорее! Кто-нибудь! Помогите мне вытащить его отсюда! — крикнул Николас.
На помощь к нему поспешили двое крайдийских воинов. Все вместе они перенесли раненого на палубу «Орла». К Гуде подбежали оба чародея.
Огонь, охвативший уже значительную часть палубы «Чайки», подбирался к борту и грозил перекинуться на «Орла». Николас подозвал к себе помощника:
— Перерубите абордажные канаты и отведите «Орел» в сторону, не то мы сей же час загоримся.
Рассечь абордажные канаты было делом нескольких мгновений, однако ветер так прочно прижал корабли друг к другу, что команда оказалась не в силах отвести «Орел» от сгоравшего парусника.
— Оттолкните его веслами! — крикнул Николас и первым бросился к спасательному ялику.
Следом за ним и Пикенс с двумя матросами стали вытаскивать весла из-под перевернутой шлюпки. Все вместе они уперлись веслами в борт «Чайки» и принялись отталкивать от него свой корабль. Калис, Маркус и остальные лучники вели с мачт прицельную стрельбу по тем из воинов первоправителя, которые тщились этому помешать. Все паруса были расправлены, и рулевой на мостике поворачивал штурвал. Общими усилиями им наконец удалось разъединить, казалось, намертво спаянные суда.
Николас, не отводя глаз от полоски воды между бортами двух кораблей, которая делалась все шире, отер пот со лба и едва слышно пробормотал:
— С ними покончено!
К поручню неожиданно подскочил Тука с горшком угольев в руке. Возница явно намеревался напоследок метнуть его на палубу «Чайки». Он привстал на цыпочки и размахнулся, но в это самое мгновение в грудь его вонзилась короткая стрела с черным оперением. Выронив горшок, Тука взмахнул руками и с жалобным воплем полетел вниз. Встречная волна на миг вновь прижала борта двух кораблей друг к другу, и тщедушное тело возницы, расплющенное ими, камнем пошло ко дну. Николасу, который наблюдал все это застывшими от ужаса глазами, едва не сделалось дурно. Отступив от борта, он обхватил ладонями голову и простонал:
— Боги! За что?!
— Да, Ники, — сочувственно подхватил оказавшийся рядом Маркус, — бедняга и впрямь погиб нелепой смертью. И мне его искренне жаль. Но теперь не время оплакивать умерших. Нам предстоит еще одна битва. Ведь галера уже совсем близко.
— Проклятье! — Траск с силой стукнул кулаком по поручню мостика. — Задать бы им сейчас!
— Они понимают, что пока мы не готовы к бою и, похоже, нарочно нас дразнят, — согласился Николас.
— Что-нибудь видно за кормой? — крикнул Амос, задрав голову кверху и приложив ладони рупором ко рту.
— Ничего, адмирал, — ответили с вахты.
Неделю назад «Орел» благополучно миновал Пролив Тьмы и находился сейчас немного севернее Дурбина.
— Так ты все еще опасаешься, что эта галера вот-вот возникнет из небытия?
— усмехнулся Николас.
— От них же ведь всего можно ждать, от этих пантатианцев, — без тени улыбки кивнул Траск. — Ежели они сумели превратить безмозглых ящериц в двойников наших людей, то и с галерой или любым другим кораблем могут сотворить какой хочешь фокус. Пойми, они ни перед чем не остановятся. У них все было спланировано давным-давно, может статься, еще тогда, в Сетаноне, когда этот ихний Мурмандрамас испустил дух. И меня ничуть не удивит, коли окажется, что после набега на Крайди они оставили где-нибудь неподалеку отсюда одну из своих посудин, и она себе дрейфует сейчас где-то в Горьком море, дожидаясь «Орла» и «Чайки» на случай, ежели им понадобится какая помощь.
— Это было бы уж совсем для нас некстати, — вздохнул принц, и тут с мачты донеслось:
— Капитан! За нами прямо по курсу парус!
— Вот и дождались! — мрачно усмехнулся Траск. Опасения его однако оказались напрасными. Преследовавшее их судно вскоре приблизилось к «Орлу» настолько, что с мостика стали видны его белоснежные паруса и флаг на мачте.
— Кешианец, — облегченно вздохнул Амос. — Сторожевой одномачтовик из Дурбина. Что ж, пора поднять наши флаги.
Пантатианцы не позабыли снабдить фальшивый «Орел» всеми флагами, какими должен был располагать подлинный, и вскоре на грот-мачте уже реяли штандарты королевского флота и лично адмирала Крондорского. Это произвело на капитана одномачтовика должное впечатление, и тот со всей поспешностью, на какую был способен, повернул в обратную сторону. Менее чем через час белоснежные паруса юркого одномачтовика совершенно потерялись на фоне морской синевы.
К вечеру на «Чайке» подняли все паруса.
— Эти сукины дети поди рассчитывают напасть на нас посреди ночи, — прокомментировал действия экипажа Траск. — Или они не ведают, с кем имеют дело? В этих водах я могу заранее предсказать всякий их маневр. И мне хорошо известно, как они поступят, чтобы выйти прямиком на Крондор.
— А почему ты уверен, что «Чайка» направляется именно туда? — полюбопытствовал Николас.
— Ну а куда ж еще им идти? Пантатианцы наверняка рассчитывают, что принц Арута с большей частью своего флота теперь у Дальнего берега. Иначе зачем бы им устраивать такую чудовищную резню в Карсе, Тулане и Бэйране? Ясно, что они попросту хотели заманить туда Ару ту. А после его высочество уж наверняка двинется во Фрипорт. И проклятые сукины дети надеются без всяких помех сделать свое черное дело в Крондоре.
— Смотри, они взяли курс на север! — воскликнул Николас, указывая на «Чайку».
— Думают нас обхитрить. — Амос презрительно сплюнул за борт. — Как стемнеет, они снова лягут на прежний курс, на Крондор. И к утру, помяни мое слово, мы их увидим в какой-нибудь миле от нас.
— Если бы не эта погоня, — протяжно вздохнул Николас, — мы могли бы быть дома дня через три-четыре!
— Через три с половиной, — уточнил Траск.
— Капитан! — предупредили с вахты. — Позади нас кто-то горит!
Николас и Траск бросились к корме. У самого горизонта на фоне заходившего солнца над блестящей гладью моря поднимался едва заметный дымок.
— Выходит, кешианский одномачтовик на кого-то наткнулся, — поглаживая бороду, задумчиво проговорил Амос.
— На кого именно, интересно знать? — вздохнул Николас.
***
Предсказание Амоса сбылось с совершенной точностью: на рассвете «Чайка» оказалась в миле к северу от «Орла». Николас приказал убрать часть парусов, чтобы замедлить ход своего трехмачтовика.Немного погодя на мостик взобрался еще не до конца проснувшийся Амос:
— Что-нибудь новенькое?
— Ничего, — угрюмо вздохнул Николас. — Они по-прежнему ведут себя странно. Вместо того чтобы от нас наконец оторваться, взяли и легли в дрейф. Думаешь, нам следует опасаться атаки?
— Боюсь, что да, сынок.
На палубу выбежал Накор. Он бросил быстрый взгляд по сторонам и закружился на одном месте, размахивая руками и причитая:
— Они что-то затевают! Я чувствую, что у них есть наготове какой-то отвратительный фокус! Будьте все начеку!
Следом за ним по трапу поднялся Энтони. Отыскав глазами Николаса, чародей предупредил:
— Наши враги замыслили какое-то злодейство, и здесь не обошлось без черной магии. Я ощущаю ее присутствие, — он боязливо поежился, — как дым, как копоть, как чье-то смрадное дыхание. Оно повсюду.
Николас свесился с мостика:
— Но что именно они замыслили? К чему нам надо быть готовыми? Ты можешь это как-нибудь определить?
Словно в ответ на его слова позади «Орла» послышался оглушительный треск, от которого у всех заложило уши, и трехмачтовик резко качнулся на волнах. У Николаса потемнело в глазах, по коже пробежал озноб. Он обхватил руками плечи и помотал головой.
— Гляди! — воскликнул Энтони, указывая за корму.
Николас обернулся и застыл на месте от ужаса. Сзади к ним плыла та самая весельная галера, которая преследовала «Орел» в первые недели их бегства, а потом бесследно исчезла. Ее силуэт отчетливо виднелся на фоне бледно-розового рассветного неба.
— Это именно тот фокус, про который я говорил! — Накор всплеснул руками и восхищенно прищелкнул языком. — И как им только удалось столько времени ее от нас скрывать!
— Теперь-то нам, по крайней мере, известно, с кем повстречался кешианский патрульный одномачтовик, — вставил Амос.
— И чем закончилась эта встреча! — подхватил Николас и скомандовал:
— Все наверх! Полный вперед, мистер Пикенс! Мы атакуем «Чайку».
Все находившиеся на борту «Орла» стали готовиться к бою. Матросы ставили паруса, Гуда и Праджи выстраивали свои отряды на корме и на носу, бывшие пленные проверяли оружие, Маркус, Калис и еще с полдюжины лучников ловко взобрались на мачты.
Девушки и те не остались в стороне от этих приготовлений. Бриза, Маргарет и Яса, а с ними и бывшие пленницы выносили на палубу горшки, наполняли их угольями и раздували огонь. Им усердно помогали лодочники во главе с Тукой.
Решено было взять «Чайку» на абордаж и, расчистив себе путь к трюму, поджечь ее одновременно снизу, при помощи бочек с ламповым маслом, и сверху
— стрелами с зажженным трутом.
Капитан «Чайки», судя по всему, рассчитывал, что его экипаж сумеет дать нападавшим достойный отпор и потому не попытался увести свой корабль вперед или в сторону, чтобы избежать столкновения с массивным трехмачтовиком, и «Орел» плавно, медленно подходил к нему со стороны кормы.
Когда борта обоих кораблей сблизились на расстояние выстрела из длинного лука, Мартин и Калис принялись пускать в матросов «Чайки» стрелу за стрелой. Им удалось насмерть поразить нескольких марсовых и ранить рулевого. Вскоре и остальные лучники с обоих кораблей взялись за оружие.
«Чайка» и «Орел» оказались почти вплотную друг к другу. Их разделяла теперь лишь узкая полоска воды. В воздух взметнулись веревки, и около дюжины трехзубых абордажных крючьев впились в перила борта «Чайки».
— Накор! — крикнул Николас, подбегая к борту, чтобы вспрыгнуть на него и перемахнуть оттуда на палубу «Чайки». — Ты не мог бы прикрыть нас от стрел лучников? Если у тебя есть наготове какой-нибудь фокус, который мог бы нам помочь, теперь самое время им воспользоваться.
Исалани кивнул и, лукаво сощурившись, вытащил из своего кожаного мешка какую-то странную вещицу, которую Николас сперва принял было за моток темной шерсти. Вглядевшись попристальнее, он с изумлением обнаружил, что моток живой. Он шевелился на ладони чародея, то и дело меняя очертания и негромко жужжа.
— Пчелы! — хихикнул Накор и, размахнувшись, подкинул маленький рой в воздух. Тугой моток развернулся, обратившись в целую тучу пчел, которая с оглушительным жужжанием набросилась на экипаж «Чайки».
Воины и матросы, выстроившиеся вдоль борта для отражения атаки экипажа «Орла», соскочили вниз, на палубу, и стали отмахиваться от невесть откуда взявшихся пчел, которые немилосердно их жалили. Двое лучников свалились с мачт на доски палубы, остальные повыронили свое оружие, отбиваясь от полчищ разъяренных насекомых.
— Это отвлечет их совсем ненадолго, капитан, — извиняющимся тоном пробормотал коротышка. — Так что ты уж лучше поторопи своих людей.
По знаку Николаса матросы потянули за абордажные канаты, и корпуса кораблей столкнулись с оглушительным треском. Удар был так силен, что один из матросов «Орла» сорвался с мачты и насмерть расшибся о палубу.
— Вперед! — крикнул принц и первым перепрыгнул с борта «Орла» на палубу «Чайки». Следом за ним бросились и остальные.
Битва, целью которой было не захватить, а сжечь вражеский корабль, закончилась в считанные минуты. Воины и матросы «Чайки», ошеломленные нападением невесть откуда взявшегося пчелиного роя, который, впрочем, как и предупреждал исалани, исчез без следа, стоило только Николасу и его людям ступить на палубу вражеского судна, не могли противиться бешеному натиску нападавших. Николас уверенно прокладывал путь к грузовому люку, орудуя своим мечом направо и налево. С флангов его прикрывали двое крайдийских воинов, а позади в окружении наемников брели Гуда и Праджи, тащившие на плечах тяжелые бочонки с ламповым маслом.
Отшвырнув с дороги одетого в черное воина, Николас предоставил одному из крайдийцев его прикончить, а сам быстро нагнулся над люком, потянул за медное кольцо и поднял крышку. Гуда и Праджи сбросили в трюм один за другим оба бочонка и тотчас же взялись за мечи. Противники бросились на воинов Николаса и крондорских матросов, пробившихся к люку с горшками, полными горящих угольев, но наемники оттеснили нападавших в стороны и без труда с ними разделались, и горшки один за другим были сброшены в трюм вслед за бочонком.
Маркус, Калис и еще несколько лучников посылали стрелы с притороченным к ним зажженным трутом в паруса и мачты «Чайки». Гребцы во главе с Тукой и самые отважные из женщин стояли у борта «Орла» с кожаными ведрами, полными морской воды, и мешками песка, чтобы затушить любую искру, которая могла переброситься с горевшей «Чайки» на их корабль.
Паруса на обеих мачтах «Чайки» вспыхнули ярким пламенем, следом за ними занялись и просмоленные мачты. Когда из трюма поднялся первый невысокий язык огня, Николас, кашляя от дыма, скомандовал:
— Довольно! Уходим!
Наемникам, крайдийским воинам и крондорским матросам без труда удалось покинуть палубу вражеского судна. Матросы и воины с «Чайки» не пытались отрезать им путь к отступлению. Они в ужасе метались между мачтами, пытаясь затушить огонь, и даже думать забыли о сопротивлении.
Николас и Гуда уходили последними. Оглянувшись, Николас окинул горестным взором палубу «Чайки», на которой во множестве громоздились тела воинов первоправителя в черных одеяниях. Но были там и погибшие крайдийцы, которым он ничем уже не мог помочь. Еще несколько мгновений, самое большее — полчаса, и всех их поглотит пламя.
— Пора, принц! — поторопил его Гуда.
Николас коротко кивнул и разбежался, чтобы вскочить на поручень борта. Но у самого края палубы он поскользнулся в луже крови и упал навзничь. И тут оказалось, что он и его люди зря рассчитывали уйти с палубы вражеского корабля без всяких помех. Растерянность, воцарившаяся среди воинов «Чайки» в первые минуты атаки и в самом начале пожара, теперь, когда стало ясно, что спасти судно не удастся и все, кто находится на его борту, обречены на скорую и мучительную гибель, сменилась у них бешеной яростью, желанием во что бы то ни стало отомстить противникам. И потому, когда Николас упал, к нему бросились сразу трое солдат первоправителя с кривыми саблями в руках. Одного из них сразила стрела кого-то из крайдийских лучников, и он повалился на палубу в двух шагах от принца, а с двумя другими схватился Гуда. Он подскочил к первому из нападавших сбоку и вонзил свой клинок ему между ребер. Воин со стоном упал на колени, выронил свою саблю и ухватился обеими руками за раненый бок. Другой уже занес было свое страшное оружие над головой Николаса, но в это мгновение меч Гуды легким, скользящим движением полоснул его по шее у самого затылка, и тот без единого звука распластался на обагренной кровью палубе. Все это произошло так стремительно, что Николас не успел даже подняться на ноги.
— Давай-ка… — улыбнулся Гуда, протягивая ему руку. Но внезапно наемник осекся на полуслове, и его некрасивое лицо приняло испуганно-недоуменное выражение, а протянутая рука застыла в воздухе. Он оглянулся, мотнул головой и как-то странно выгнул спину. Николас, который к этому моменту уже вскочил на ноги, с ужасом воззрился на рукоятку кинжала, торчавшую между лопаток великана.
— Гуда…
— Будь я проклят! — С этими словами могучий наемник, покачнувшись, упал на поручень борта.
— Скорее! Кто-нибудь! Помогите мне вытащить его отсюда! — крикнул Николас.
На помощь к нему поспешили двое крайдийских воинов. Все вместе они перенесли раненого на палубу «Орла». К Гуде подбежали оба чародея.
Огонь, охвативший уже значительную часть палубы «Чайки», подбирался к борту и грозил перекинуться на «Орла». Николас подозвал к себе помощника:
— Перерубите абордажные канаты и отведите «Орел» в сторону, не то мы сей же час загоримся.
Рассечь абордажные канаты было делом нескольких мгновений, однако ветер так прочно прижал корабли друг к другу, что команда оказалась не в силах отвести «Орел» от сгоравшего парусника.
— Оттолкните его веслами! — крикнул Николас и первым бросился к спасательному ялику.
Следом за ним и Пикенс с двумя матросами стали вытаскивать весла из-под перевернутой шлюпки. Все вместе они уперлись веслами в борт «Чайки» и принялись отталкивать от него свой корабль. Калис, Маркус и остальные лучники вели с мачт прицельную стрельбу по тем из воинов первоправителя, которые тщились этому помешать. Все паруса были расправлены, и рулевой на мостике поворачивал штурвал. Общими усилиями им наконец удалось разъединить, казалось, намертво спаянные суда.
Николас, не отводя глаз от полоски воды между бортами двух кораблей, которая делалась все шире, отер пот со лба и едва слышно пробормотал:
— С ними покончено!
К поручню неожиданно подскочил Тука с горшком угольев в руке. Возница явно намеревался напоследок метнуть его на палубу «Чайки». Он привстал на цыпочки и размахнулся, но в это самое мгновение в грудь его вонзилась короткая стрела с черным оперением. Выронив горшок, Тука взмахнул руками и с жалобным воплем полетел вниз. Встречная волна на миг вновь прижала борта двух кораблей друг к другу, и тщедушное тело возницы, расплющенное ими, камнем пошло ко дну. Николасу, который наблюдал все это застывшими от ужаса глазами, едва не сделалось дурно. Отступив от борта, он обхватил ладонями голову и простонал:
— Боги! За что?!
— Да, Ники, — сочувственно подхватил оказавшийся рядом Маркус, — бедняга и впрямь погиб нелепой смертью. И мне его искренне жаль. Но теперь не время оплакивать умерших. Нам предстоит еще одна битва. Ведь галера уже совсем близко.