Страница:
– Ну, как нога? – Самым светским тоном осведомился низложенный волшебник.
– Что? – Озадаченный некромант замер, а ветер между тем трепал его длинные ржавые волосы, осыпая их снегом.
– Нога как, спрашиваю? – Насмешливо повторил маг, – Ты же вроде, правым сапогом несколько кварталов назад щедро снега зачерпнул. Наверное, окоченел совсем?
Преследователи удивлённо переглянулись. Чернокнижник последовал примеру своего напарника и тоже отбросил с лица капюшон. Торой едва сдержался от изумленного выдоха – второй юноша был точной копией первого. Близнецы. Чего только не увидишь в мире.
– С ногой всё в порядке. – Между тем ответил первый из братьев. – Кто ты?
Торой перевёл взгляд со своего собеседника на сгусток тёмно-синей Силы, пляшущий в согревшейся ладони.
– Я? Какая разница? – И он лёгким движением перебросил Молнию в руки чернокнижнику. Брать чужое нехорошо. А уж брать чужую Силу – самый дурной тон.
Колдун ловко выбросил вперёд руку, и Молния, сверкнув синевой, словно оплавилась, утратила форму шара и стекла слезами по пальцам хозяина, исчезая насовсем.
– Почему ты не спишь? – Спросил некромант, проводив глазами Ищейку, растворившуюся в ладони брата.
Торой хмыкнул и ответил сакраментальное:
– Накануне хорошо выспался. А что тут у вас происходит, ребята? Вы тащитесь за мной уже битые полчаса, выслеживаете, догоняете, Молнию по следу бросили.
Братья снова раздосадовано переглянулись. Они-то шли по следу загоняемой жертвы, самоуверенно считали себя хозяевами положения. А жертва-то, оказывается, давно почувствовала облаву и вовсе не убоялась. Мало того, даже следы запутывать не стала, напротив, безмятежно стоит теперь напротив и осмеливается задавать вопросы. Да и, если попристальнее вглядеться, такая ли уж она на самом деле жертва? Как бы охотникам и дичи не поменяться местами… Иными словами, лихие чернокнижники оконфузились так, как могли оконфузиться только не в меру самонадеянные юнцы. Торой без труда читал по двум одинаковым лицам, с каким трудом пареньки переваривают столь резко изменившуюся ситуацию.
Наконец, тот из колдунов, что был сильнее (и, вероятно, старше), ответил:
– Мы не тебя ищем. Извини, маг. Мы ищем девушку. Ведьму. С ней должен быть ребёнок. Ты их видел?
Низложенный волшебник склонил голову на бок и внимательно всмотрелся в тонкие, прямо-таки аристократические черты (если не обращать внимания на веснушки) двух одинаковых лиц:
– Маги, вы же сами знаете, что в городе все спят мёртвым сном. Какая ведьма, какие дети? Никого не видел.
Некромант и чернокнижник вновь переглянулись, словно мысленно совещаясь между собой.
– Мы ищем ведьму, она не спит. – С натугой произнёс один из юношей. – Мы думали, что идём по её следу… Я даже заарканил её сознание, но потом она закрылась, и мы потеряли след, поэтому пришлось воспользоваться Молнией.
Торой внутренне улыбнулся. Умные ребята. Не врут. Понимают, что он сильнее их обоих, вот и не хотят быть уличёнными во лжи более опытным противником. Волшебник пожал плечами:
– Не видел никакой ведьмы. Город спит, я иду своей дорогой, а тут вы, откуда ни возьмись. Я давно почувствовал слежку, но откуда ж было знать, что вы не по мою душу.
Тут-то Торой и поймал неосторожно брошенную мысль одного из близнецов – прикрытие у чернокнижника было слабее, чем у брата. «Он нам врёт», – поделился чародей с некромантом своим подозрением. И не успел мысленный посыл достигнуть второго близнеца, как Торой нахмурился:
– Обвинять мага во лжи, да ещё и мысленно советуясь со старшим – это грубость. Похоже, я зря вернул тебе, твою Силу. Надо было её присвоить.
Молодой чернокнижник вспыхнул со стыда и досады, аж веснушки просияли, а его брат сокрушённо покачал головой.
– Прости нас за бестактность, волшебник. Позволишь ли задать тебе вопрос?
Торой пожал плечами, мол, валяй.
Некромант спрятал окоченевшие руки в складках тёплого плаща и спросил:
– Как твоё имя и куда ты держишь путь?
Низложенный чародей усмехнулся:
– Это уже два вопроса. Больше вам ничего не нужно от меня?
– Нет. – Почтительно и виновато склонил голову проштрафившийся чернокнижник.
– Ну, тогда прощайте. – И маг, повернувшись спиной к опешившим близнецам, зашагал прочь.
– Постой! – Крикнул ему в спину некромант, – Ты нам не ответил!
Волшебник обернулся и холодно поинтересовался:
– А я разве обещал ответить?
Братья в очередной раз переглянулись, не зная, что делать. Оба чувствовали – странный маг превосходит их в Силе, а это значит, что они не могут настаивать и лезть к нему с расспросами – кто знает, как он себя поведёт, вдруг умертвит?
– Скажи, хотя бы, куда ты держишь путь?
Торой хмыкнул и вытер мокрое от снега лицо:
– Куда? Уж точно не на Запад. Кстати, что там такое происходит? Последние месяцы маги, чернокнижники, ведьмаки и ведуны только туда и направлялись. Теперь вот зима, откуда ни возьмись в Мираре, да ещё и сон колдовской всех жителей покосил без разбору. Кто вас прислал, мальчики? И зачем вы ловите ведьму?
Некромант поджал губы и болезненно дёрнул бровью, совершенно справедливо обидевшись на «мальчиков». Собственно, Тороя это не волновало, пусть обижается. А кто же эти двое, если не мальчишки? Это надо же – некромант и чернокнижник на побегушках у ведьмы! И ведь сильный некромант-то, хотя и юный.
– Прости маг, но этого мы тебе сказать не можем. – С обидой в голосе ответил чернокнижник.
Низложенный чародей прищурился и придирчиво прикоснулся к мерцающим пульсациям Силы одного из братьев. И вправду не могут. Витиеватая туманная руна Ан парила над головами обоих. Руна Молчания. Что же это за ведьма такая, которая, отправив двух (далеко не слабых) колдунов в погоню за ведьмой, накладывает на обоих заклятие Немоты?
– Да уж, вижу. – С сожалением признал Торой. – Это кто же вас так? Неужто ведьма?
Близнецы в очередной раз переглянулись, но промолчали. Ещё бы! Скажи они хоть слово на запрещённую тему и руна Ан из туманной, парящей дымки превратится в горький чёрный сгусток. Сгусток этот скользнёт по воздуху, просачиваясь, сквозь сомкнутые губы в рот, навсегда запечатает язык, сдавит гортань и ледяным холодом стиснет навеки грудь. Да, участь клятвопреступника будет незавидной… Умирать придётся долго и мучительно.
– Ну, раз вы мне ни слова ответить не можете, тогда, что толку с вами беседовать? – Развёл руками низложенный маг. – А, коли так, я иду своей дорогой, а вы своей и больше друг другу на пути не встречаемся.
– Нет, постой, – не выдержал некромант, – мы же многого не просим, хотя бы имя назови.
Волшебник хмыкнул и самым дружественным тоном отозвался:
– Это ещё зачем? Чтобы вы своей мегере доложили? Меньше знает, крепче спит, да и нет у меня ни малейшего желания ввязываться во всю эту кутерьму.
С этими словами Торой в очередной раз повернулся спиной к близнецам и спокойно зашагал прочь. Он не знал, как долго продлится неожиданный «приступ» магических способностей. Пока сотни маленьких иголочек ещё продолжали покалывать ладони, но кто знает, вдруг, внезапно обретенная Сила также внезапно покинет своего счастливого обладателя? Что в таком случае останется предпринять простому смертному против двух колдунов?
Вот, собственно, почему волшебник решил не испытывать судьбу и уносить ноги, избегая открытой схватки. Он с детства знал – нельзя полагаться на то, что тебе не принадлежит. А эта Сила уж точно ему не принадлежала. Даже до своего позорного низложения Торой не был столь могуч. Потому-то он и не тешил себя иллюзиями, что проснувшаяся вдруг способность к магии – безраздельно его. Скорее всего, дело было в Книге. Старинный фолиант, лежащий в складках плаща, неожиданно стал до странности лёгок. Слабо ощутимое покалывание распространялось от него по всему телу. Сотни иголочек терзали уже не только ладони. Неведомое могущество искушало мага, обостряло все чувства, согревало уверенностью. А, может быть, дело было не только в Книге, но и также в его – Тороя – неожиданной ярости? Может быть, гнев и чувство опасности подпитывали загадочный фолиант Рогона? Может быть.
И всё же волшебник переборол соблазн ринуться в схватку. Он даже наивно понадеялся, что братья-колдуны не станут чинить ему препятствий и позволят уйти. И, конечно, его надежды не оправдались. Близнецы поступили как всякие молодые и не в меру ретивые чернокнижники…
Не успел чародей сделать и пяти шагов прочь, как обжигающая гибкая петля обхватила его плечи. Рывок невероятной силы, который, как полагал Торой, должен был последовать за броском, мог бы запросто раздробить волшебнику кости и, будто сухую ветку, сломать позвоночник. Однако маг был готов к нападению. Мало того, он ждал нападения. Ждал с нетерпением и страхом сомневающегося, поскольку не знал, сможет ли отразить удар братьев-колдунов.
Но вот незримая петля сдавила грудь, просочилась под кожу, словно срастаясь с телом, и волшебник с удивлением понял – отбить нападение для него не составит ни малейшего труда. Сила, неведомым образом проснувшаяся в нём, была так велика, что низложенный чародей испугался – откуда снизошла к нему подобная неуёмная мощь? Но рассуждать, снова не было времени. Торой только довольно усмехнулся и на мгновение прикрыл глаза, сосредотачиваясь и стараясь соразмерить ответный удар таким образом, чтобы не обратить чернокнижников в две горстки остывающего пепла.
Люция с ужасом наблюдала за происходящим из своего укрытия – молоденькая ведьма припала щекой к закопчённой стене дома и опасливо выглядывала на улицу, стараясь остаться незамеченной. Впрочем, она могла бы сейчас встать во весь рост и преспокойно созерцать заснеженный Мирар. Да, что там – созерцать – спляши сейчас колдунья на обуглившемся подоконнике какой-нибудь затейливый танец, её всё равно не удостоили бы внимания. Просто троим мужчинам, что замерли посреди оледенелой улицы, было, мягко говоря, не до какой-то там деревенской ведьмы, пускай и очень ценной – трое мужчин вступили в схватку. Теперь для них не существовало ничего.
При одной мысли о том, что вот эти трое сейчас сцепятся из-за неё – маленькой и, в общем-то, бестолковой деревенской ведьмы, Люцию пробрал новый приступ озноба. Неужели возможно, чтобы из-за невзрачной простушки стали биться далеко не слабые маги? И кому из них она достанется трофеем? Конечно, колдунья понимала, что вовсе не её костлявая испуганная насмерть персона нужна двум колдунам, нет, им нужен Илан, а вместе с ним и та, которая смешала планы неизвестной ведьме. Нужна для того, чтобы как следует проучить самонадеянную дурёху, привыкшую совать нос в чужие дела. И вот Люция окаменела, затаясь, на чёрном пепелище и еле сдерживалась, чтобы не заскулить от ужаса. Она верила в Тороя. Верила в его Силу. Она не сомневалась, что он отобьёт любой удар чернокнижников. И всё-таки ей было страшно.
Девушка не слышала, о чём говорили противники, она не знала, почему вдруг двое преследователей резко выбросили вперёд один правую, а другой левую руки. Но она увидела, как с открытых, отведённых в разные стороны ладоней рвануло что-то, похожее на аркан. Вот только аркан этот был соткан из искрящейся чёрной Силы.
Колдунья кожей почувствовала вокруг странное, всё нарастающее и нарастающее напряжение. Казалось, морозный воздух уплотнился и был готов вот-вот обратиться в кисель. Мгновения стали вязкими. Даже снежинки и те летели медленнее, а уж ветер и вовсе дул так, словно на его пути возникло неведомое препятствие, которое мешало стремительному вихрю разгуляться во всю силу. И вот, в этой-то странной медленной метели, Люция увидела, образовавшийся в пелене снежинок просвет – будто потянуло откуда-то неведомым теплом, и поток горячего тёмного воздуха устремился по направлению к Торою. Ведьма в ужасе прижала руки к губам, подавляя рвущийся наружу крик. Она поняла, вот сейчас колдовская петля обхватит её спутника за плечи, стиснет, дробя кости и, ломая позвоночник, изо всех сил рванёт его к двум, стоящим поодаль колдунам.
Девушка никак не могла понять – отчего Торой повернулся к чернокнижникам спиной? Отчего не обеспокоился? Почему не допустил даже мысли, что удар может быть нанесён подло, исподтишка? Конечно, доведись магу слышать раздумья своей перепуганной спутницы, он бы по обыкновению язвительно скривился и ответил, что подобный бросок чужой мощи, любой опытный волшебник может почувствовать заранее. Напряжение Силы в этот момент столь велико, что ощущается исподволь – вот только юные чернокнижники, в силу своего возраста, ещё не знали об этом, а потому были совершенно уверены во внезапности манёвра. Однако Тороя рядом с Люцией не было, и он не мог утешить перепуганную ведьму, которая уже буквально видела, как её спутник корчится на снегу в предсмертных судорогах.
А в следующее мгновенье юная колдунья с головы до ног покрылась липким потом. Чудовищный аркан захлестнул плечи мага, но… так и не смог сдвинуть его с места. У ведьмы, словно гора свалилась с плеч, даже холодный пот, что скатывался тяжёлыми каплями вдоль позвоночника, и тот мгновенно высох. Девушка увидела как напряглись побледневшие от усилия близнецы-чародеи, увидела сверкание переливающейся чёрной мощи, изливающейся из двух белых ладоней, увидела лёгкую усмешку, привычно искривившую губы Тороя, а потом… всё застыло.
Снежинки повисли в воздухе, ветер прекратил свои тоскливые завывания, и в мире воцарилась громовая тишина. Ведьме даже показалось на мгновение, что она оглохла и утратила возможность что-либо слышать. Но тут наступившее безмолвие надорвал спокойный и холодный голос Тороя:
– Зря. – Он сказал это с некоторой ноткой огорчения, даже скуки. – Первоначально вы казались умнее.
Маг по-прежнему не поворачивался к своим противникам. Чёрный аркан дрожал от напряжения, словно до предела натянутая тетива лука. Ещё секунду Сила чернокнижников вибрировала в неподвижном воздухе, а потом молодая колдунья услышала звук разрываемого пространства. Как будто кто-то резко рванул в разные стороны кусок плотной ткани. Пронзительный хруст разнёсся над улицей – снежинки снова пришли в движение, ветер остервенело рванул ветки деревьев, ударился в стены домов, злобно взвыл и понёсся вдоль по улице, взметая клубы снежной пыли. Гибкий аркан, захлестнувший плечи Тороя, рассыпался чёрными искрами.
И вот тогда волшебник повернулся к преследователям. Люция больше не видела его лица, но была уверена, что оно осталось спокойно. Открытые ладони маг простёр к земле. К рукам сразу же устремились разрозненные сгустки чёрной Силы. Опешившие некромант и чернокнижник с ужасом следили, как неизвестный маг стремительно поглощает то, что они создавали вместе, то, что казалось им необоримым и нерушимым, как скала. Удар невероятной силы, мощь, направленная с прицельной точностью, словно прошли мимо волшебника. И всё же некромант мог поклясться – он успел ухватить мага, успел рвануть на себя. Так что же случилось? Почему уловка не удалась? Как смог выстоять неизвестный чародей при такой силе удара? Выстоять и по праву Силы забрать во владение колдовство своих поверженных противников. Выстоять и остановить время?
Чернокнижник почувствовал в каком смятении пребывает его брат и беспомощно воззрился на старшего, всем своим видом, спрашивая, мол, ну что, что теперь? Они угробили на сокрушительный бросок почти всю свою Силу и теперь были совершенно безоружны перед лицом опасности. И какой опасности! Молодые колуны лишь беспомощно косились по сторонам, недоумевая, почему никто не знал о том, что в Мираре находится столь сильный маг? Почему никто не знал о том, что в пределах трёх королевств находится столь сильный маг? Откуда он взялся, и что сейчас сотворит с ними за дерзость и непокорность? Некромант тщетно всматривался в бесстрастное лицо чародея, тщетно пытался прочесть на нём хоть какие-то мысли, относительно их дальнейшей судьбы. Колдун замер, понимая, что теперь сопротивляться бессмысленно. Самое большее, что они могут сделать – достойно принять свою смерть. Хотя, Сила свидетель, ещё никогда ему так сильно не хотелось позорно пуститься наутёк. Он намерился, было, кинуть брату последнюю мысль, но не нашёлся, чтобы такого сказать, а потому лишь беспомощно промолчал.
Торой увидел, как смертельно побледнели братья – россыпь веснушек казалась ржавыми кляксами на меловых лицах – ребята, по всей видимости, прощались с жизнью и друг другом. Маг едва подавил смешок. Нечего давать им повод расслабляться.
А уже через миг снежинки, словно нарисованные, замерли в воздухе. На безмолвной улице воцарилась тишь. Люция была готова поклясться, что где-то далеко на Площади Трёх Фонтанов стрелки городских часов замерли, прекратив отсчитывать секунды, минуты и часы. Потому что сейчас время перестало существовать. Ветви деревьев, наклоненные порывом ветра, так и замерли – неестественно выгнувшись и накренившись. Вихрь позёмки тоже оцепенел в сиреневом воздухе, не успев достигнуть земли. Всё окаменело. Окаменели и чернокнижники, но эти – больше от удивления и почтения.
Торой двинулся к близнецам, увязая в сугробах. Снег скрипел под его ногами и звук этот казался оглушительным, почти громовым. Наконец, волшебник остановился в нескольких шагах от незадачливых братьев и, не сводя с них взгляда, сделал небрежный взмах рукой. Глубоко под землёй что-то дрогнуло, послышалось глухое ворчание, будто где-то заворочался, просыпаясь, огромный спящий зверь. А после этого Люция с удивлением увидела, что камни, которыми была вымощена заметённая мостовая, вздыбились под сугробами, словно шерсть разъярённой кошки. Мёрзлая, утоптанная людьми и укатанная экипажами земля неохотно отпускала вросшие в неё булыжники, однако неизвестная мощь тянула камни прочь, взрыхляла сугробы, уродуя опрятную белую дорогу.
Некромант и чернокнижник с трудом удерживались от падения. Обоим пришлось раскинуть в стороны руки, чтобы устоять на ногах. Братья растерянно держались за плечи друг друга и с невыразимым ужасом смотрели на странного волшебника. Они никак не могли понять, что за странное наказание придумал для них незнакомый маг. Неужели вызывает из тёмных глубин Подземья неведомых и страшных монстров?
– Идите своей дорогой. – Равнодушно приказал Торой, который и в мыслях не держал призывать себе на помощь мистических тварей. – И скажите, той, которая вас прислала, чтобы впредь отправляла по следу людей поумнее. Из числа тех, кто не перепутает ведьму с магом.
И снова неопределённое движение ладонью всколыхнуло застывшее пространство. Молодая колдунья из своего укрытия вновь почувствовала в воздухе нарастающее невиданное напряжение. Камни мостовой опять зашевелились, словно под ними пополз к поверхности огромный крот, а через секунду (хотя о каких секундах может идти речь тогда, когда время остановилось) прямо из земли последовал толчок неслыханной силы, который швырнул близнецов по разные стороны улицы. Время споткнулось и отчего-то, как показалось Люции, потекло слишком медленно.
Колдуны почувствовали, как уходит из-под ног земля и нечто неведомое разносит их друг от друга, разрывая, лишая привычной связи. Близнецам показалось, будто они летят сквозь густой кисель – медленно, словно кружась в подводном танце. А потом некромант со всего размаху приложился спиной и затылком о каменную стену небольшого домика и громко вскрикнул от боли. Чернокнижник налетел на толстый ствол каштана, но, в отличие от брата, не завопил, а только скрипнул зубами. И снова мгновения стали вязкими. Близнецы увидели, как из-под снега – аккурат, на том самом месте, где они только что стояли – в воздух взмыл фонтан гладких булыжников. Камни, все в комьях смёрзшейся земли, брызнули в разные стороны. Точнее, не брызнули, а словно воспарили – степенно поплыли в воздухе, кружась и переворачиваясь. Но уже через несколько мгновений время опять потекло так, как должно. И, лишь только это произошло, один из увесистых булыжников тяжко рухнул на ногу некроманту. Юноша непроизвольно охнул и смешно запрыгал в сугробе, путаясь в плаще. Другая каменюка, гораздо меньшая по размерам, угодила точнёхонько в плечо чернокнижнику, однако колдун и в этот раз сдержался и не издал ни звука, лишь лицо исказила гримаса боли.
Торой слишком пристально наблюдал за происходящим, из чего Люция сделала вывод, что камни отыскали свои цели не случайно, а строго по приказу разгневанного мага. Близнецы, наконец-то, кое-как начали приходить в себя. Оба недоумевали странному унизительному наказанию, которое уготовил им противник. Странно, но незнакомый волшебник не призвал с неба молнии, не принялся поражать своих неприятелей огненными шарами, не спеленал их незримыми нитями собственной Воли, не развеял в прах, не вырвал души из тела, обрекая на вечную муку. Нет. Он просто не посчитал нужным тратить на них всяческие магические ухищрения и обошёлся лишь очередной эффектной демонстрацией собственной Силы. Словно дал понять, на что он на самом деле способен и тем самым поставил точку в волшебном состязании, мол, вам со мной не тягаться, идите, пока отпускаю. Колдуны прекрасно понимали, что любой другой на месте неизвестного чародея попросту выпил бы всю Силу из обнаглевших юнцов и бросил их издыхать прямо здесь, в рассыпчатых сугробах, и уж тем более не стал бы швырять в противников камнями, да швырять об стены. Однако гадать о столь странном поведении незнакомого мага близнецам было недосуг.
Потихоньку колдуны смогли-таки подняться на ноги, не спуская опасливых взглядов со своего неприятеля. Торой равнодушно наблюдал за тем, как оба юноши отряхивались от снега и, бочком, бочком, прихрамывая и корчась от боли, обходили его. Наконец, некромант, который едва переставлял ноги в снежной, перемешанной с камнями и землёй каше, пристыжённо опустил голову и произнёс:
– Прости нас, маг. Мы были не правы.
Тот, к кому обращались, промолчал. Он и без того знал, что молодые колдуны были не правы.
– Спасибо, что оставил нам жизнь. – Едва слышно вторил брату чернокнижник, – Мы не забудем этого. Но по твоему следу пойдут другие, они будут сильнее. Ты не сможешь защищать свою колдунью слишком долго.
Волшебник равнодушно безмолвствовал и в этот раз. Ну, не препираться же с юнцами. Кроме того, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять – загадочная ведьма не ограничится кхалаями, да чернокнижниками, стало быть, изобретёт что-нибудь ещё, какую-нибудь новую гадость.
Тем временем, оба близнеца отвесили магу почтительные поклоны (чернокнижник, чьё плечо невмоготу ломило после удара булыжника, даже постарался сдержать гримасу боли), круто развернулись и побрели обратно сквозь пелену неподвижно замерших снежинок. Ещё пару мгновений на улицах Мирара царила тишина, а потом время возобновило привычный бег – засвистел ветер, перегоняя ледяную позёмку, посыпался снег, закачались деревья.
Только теперь Торой, наконец, с трудом перевёл дух, понимая, что каким-то неведомым чудом вновь остался жив. Поправив на голове капюшон плаща, маг направился в противоположную сторону – к пепелищу, на котором пряталась ведьма. Некоторое время волшебник ещё чувствовал лёгкое покалывание во всём теле, однако оно за считанные секунды вновь переместилось к кончикам пальцев, а потом и вовсе исчезло, словно никогда и не возникало.
Чернокнижники-подранки уже пропали за углом. Маг знал – больше они не придут. Самонадеянные юнцы поняли, что зря ввязались в схватку. Поняли они и то, что Торой без труда мог бы убить их обоих, тем более после того, как забрал существенную часть их Силы. Мог, но почему-то не стал. А это уже вызывало настороженность и почтение. Обычно-то ведь маги не церемонились с колдунами. Тем более с сильными. А этот странный волшебник отчего-то отпустил своих преследователей, подарив на память лишь пару синяков, да временную немочь.
Между тем, сам Торой тоже терялся в догадках, но, разумеется, по другому поводу. Он не знал, что за странная Сила приходила к нему, помогая и спасая. Бросок мощи, которую устремил на него некромант, мог бы свалить с ног почти любого. Но он-то выстоял. Каким образом? И почему остановилось течение времени, когда низложенный чародей достиг пика не принадлежащей ему Мощи? Что происходило вокруг него?
Но вот, маг, безвозвратно погружённый в свои мысли, неожиданно оказался в чьих-то крепких объятиях – ведьма вцепилась в волшебника, словно в родного, и повисла у него на шее. Лицо её, мокрое от снега, было перемазано сажей и жирной копотью, зелёно-голубые глаза сияли то ли от радости, то ли от восхищения:
– Ты их прогнал! Ты их прогнал!
И девушка снова стиснула мага в объятиях. Он, скорее непроизвольно, нежели осознанно приобнял её за бесформенную талию и согласился, с некоторым удивлением в голосе, словно и сам не верил случившемуся:
– Прогнал…
Молодая колдунья подняла на него чумазое, всё в разводах сажи лицо и счастливо улыбнулась. Торой аккуратно вытер ей щёки, но вместо того, чтобы сделать мордашку чище, только ещё сильнее размазал копоть по коже. Усмехнулся, глядя на странное нечто, лишь отдалённо напоминающее девушку – в бесформенном плаще, огромной юбке, с грязным, угольно-чёрным лицом и сияющими глазами. Люция была похожа, скорее, на огородное пугало нежели на зловредную ведьму. Волшебник еле сдержал смешок. Вместо этого он подвёл окончательную черту в торжестве своей спутницы:
– Что? – Озадаченный некромант замер, а ветер между тем трепал его длинные ржавые волосы, осыпая их снегом.
– Нога как, спрашиваю? – Насмешливо повторил маг, – Ты же вроде, правым сапогом несколько кварталов назад щедро снега зачерпнул. Наверное, окоченел совсем?
Преследователи удивлённо переглянулись. Чернокнижник последовал примеру своего напарника и тоже отбросил с лица капюшон. Торой едва сдержался от изумленного выдоха – второй юноша был точной копией первого. Близнецы. Чего только не увидишь в мире.
– С ногой всё в порядке. – Между тем ответил первый из братьев. – Кто ты?
Торой перевёл взгляд со своего собеседника на сгусток тёмно-синей Силы, пляшущий в согревшейся ладони.
– Я? Какая разница? – И он лёгким движением перебросил Молнию в руки чернокнижнику. Брать чужое нехорошо. А уж брать чужую Силу – самый дурной тон.
Колдун ловко выбросил вперёд руку, и Молния, сверкнув синевой, словно оплавилась, утратила форму шара и стекла слезами по пальцам хозяина, исчезая насовсем.
– Почему ты не спишь? – Спросил некромант, проводив глазами Ищейку, растворившуюся в ладони брата.
Торой хмыкнул и ответил сакраментальное:
– Накануне хорошо выспался. А что тут у вас происходит, ребята? Вы тащитесь за мной уже битые полчаса, выслеживаете, догоняете, Молнию по следу бросили.
Братья снова раздосадовано переглянулись. Они-то шли по следу загоняемой жертвы, самоуверенно считали себя хозяевами положения. А жертва-то, оказывается, давно почувствовала облаву и вовсе не убоялась. Мало того, даже следы запутывать не стала, напротив, безмятежно стоит теперь напротив и осмеливается задавать вопросы. Да и, если попристальнее вглядеться, такая ли уж она на самом деле жертва? Как бы охотникам и дичи не поменяться местами… Иными словами, лихие чернокнижники оконфузились так, как могли оконфузиться только не в меру самонадеянные юнцы. Торой без труда читал по двум одинаковым лицам, с каким трудом пареньки переваривают столь резко изменившуюся ситуацию.
Наконец, тот из колдунов, что был сильнее (и, вероятно, старше), ответил:
– Мы не тебя ищем. Извини, маг. Мы ищем девушку. Ведьму. С ней должен быть ребёнок. Ты их видел?
Низложенный волшебник склонил голову на бок и внимательно всмотрелся в тонкие, прямо-таки аристократические черты (если не обращать внимания на веснушки) двух одинаковых лиц:
– Маги, вы же сами знаете, что в городе все спят мёртвым сном. Какая ведьма, какие дети? Никого не видел.
Некромант и чернокнижник вновь переглянулись, словно мысленно совещаясь между собой.
– Мы ищем ведьму, она не спит. – С натугой произнёс один из юношей. – Мы думали, что идём по её следу… Я даже заарканил её сознание, но потом она закрылась, и мы потеряли след, поэтому пришлось воспользоваться Молнией.
Торой внутренне улыбнулся. Умные ребята. Не врут. Понимают, что он сильнее их обоих, вот и не хотят быть уличёнными во лжи более опытным противником. Волшебник пожал плечами:
– Не видел никакой ведьмы. Город спит, я иду своей дорогой, а тут вы, откуда ни возьмись. Я давно почувствовал слежку, но откуда ж было знать, что вы не по мою душу.
Тут-то Торой и поймал неосторожно брошенную мысль одного из близнецов – прикрытие у чернокнижника было слабее, чем у брата. «Он нам врёт», – поделился чародей с некромантом своим подозрением. И не успел мысленный посыл достигнуть второго близнеца, как Торой нахмурился:
– Обвинять мага во лжи, да ещё и мысленно советуясь со старшим – это грубость. Похоже, я зря вернул тебе, твою Силу. Надо было её присвоить.
Молодой чернокнижник вспыхнул со стыда и досады, аж веснушки просияли, а его брат сокрушённо покачал головой.
– Прости нас за бестактность, волшебник. Позволишь ли задать тебе вопрос?
Торой пожал плечами, мол, валяй.
Некромант спрятал окоченевшие руки в складках тёплого плаща и спросил:
– Как твоё имя и куда ты держишь путь?
Низложенный чародей усмехнулся:
– Это уже два вопроса. Больше вам ничего не нужно от меня?
– Нет. – Почтительно и виновато склонил голову проштрафившийся чернокнижник.
– Ну, тогда прощайте. – И маг, повернувшись спиной к опешившим близнецам, зашагал прочь.
– Постой! – Крикнул ему в спину некромант, – Ты нам не ответил!
Волшебник обернулся и холодно поинтересовался:
– А я разве обещал ответить?
Братья в очередной раз переглянулись, не зная, что делать. Оба чувствовали – странный маг превосходит их в Силе, а это значит, что они не могут настаивать и лезть к нему с расспросами – кто знает, как он себя поведёт, вдруг умертвит?
– Скажи, хотя бы, куда ты держишь путь?
Торой хмыкнул и вытер мокрое от снега лицо:
– Куда? Уж точно не на Запад. Кстати, что там такое происходит? Последние месяцы маги, чернокнижники, ведьмаки и ведуны только туда и направлялись. Теперь вот зима, откуда ни возьмись в Мираре, да ещё и сон колдовской всех жителей покосил без разбору. Кто вас прислал, мальчики? И зачем вы ловите ведьму?
Некромант поджал губы и болезненно дёрнул бровью, совершенно справедливо обидевшись на «мальчиков». Собственно, Тороя это не волновало, пусть обижается. А кто же эти двое, если не мальчишки? Это надо же – некромант и чернокнижник на побегушках у ведьмы! И ведь сильный некромант-то, хотя и юный.
– Прости маг, но этого мы тебе сказать не можем. – С обидой в голосе ответил чернокнижник.
Низложенный чародей прищурился и придирчиво прикоснулся к мерцающим пульсациям Силы одного из братьев. И вправду не могут. Витиеватая туманная руна Ан парила над головами обоих. Руна Молчания. Что же это за ведьма такая, которая, отправив двух (далеко не слабых) колдунов в погоню за ведьмой, накладывает на обоих заклятие Немоты?
– Да уж, вижу. – С сожалением признал Торой. – Это кто же вас так? Неужто ведьма?
Близнецы в очередной раз переглянулись, но промолчали. Ещё бы! Скажи они хоть слово на запрещённую тему и руна Ан из туманной, парящей дымки превратится в горький чёрный сгусток. Сгусток этот скользнёт по воздуху, просачиваясь, сквозь сомкнутые губы в рот, навсегда запечатает язык, сдавит гортань и ледяным холодом стиснет навеки грудь. Да, участь клятвопреступника будет незавидной… Умирать придётся долго и мучительно.
– Ну, раз вы мне ни слова ответить не можете, тогда, что толку с вами беседовать? – Развёл руками низложенный маг. – А, коли так, я иду своей дорогой, а вы своей и больше друг другу на пути не встречаемся.
– Нет, постой, – не выдержал некромант, – мы же многого не просим, хотя бы имя назови.
Волшебник хмыкнул и самым дружественным тоном отозвался:
– Это ещё зачем? Чтобы вы своей мегере доложили? Меньше знает, крепче спит, да и нет у меня ни малейшего желания ввязываться во всю эту кутерьму.
С этими словами Торой в очередной раз повернулся спиной к близнецам и спокойно зашагал прочь. Он не знал, как долго продлится неожиданный «приступ» магических способностей. Пока сотни маленьких иголочек ещё продолжали покалывать ладони, но кто знает, вдруг, внезапно обретенная Сила также внезапно покинет своего счастливого обладателя? Что в таком случае останется предпринять простому смертному против двух колдунов?
Вот, собственно, почему волшебник решил не испытывать судьбу и уносить ноги, избегая открытой схватки. Он с детства знал – нельзя полагаться на то, что тебе не принадлежит. А эта Сила уж точно ему не принадлежала. Даже до своего позорного низложения Торой не был столь могуч. Потому-то он и не тешил себя иллюзиями, что проснувшаяся вдруг способность к магии – безраздельно его. Скорее всего, дело было в Книге. Старинный фолиант, лежащий в складках плаща, неожиданно стал до странности лёгок. Слабо ощутимое покалывание распространялось от него по всему телу. Сотни иголочек терзали уже не только ладони. Неведомое могущество искушало мага, обостряло все чувства, согревало уверенностью. А, может быть, дело было не только в Книге, но и также в его – Тороя – неожиданной ярости? Может быть, гнев и чувство опасности подпитывали загадочный фолиант Рогона? Может быть.
И всё же волшебник переборол соблазн ринуться в схватку. Он даже наивно понадеялся, что братья-колдуны не станут чинить ему препятствий и позволят уйти. И, конечно, его надежды не оправдались. Близнецы поступили как всякие молодые и не в меру ретивые чернокнижники…
Не успел чародей сделать и пяти шагов прочь, как обжигающая гибкая петля обхватила его плечи. Рывок невероятной силы, который, как полагал Торой, должен был последовать за броском, мог бы запросто раздробить волшебнику кости и, будто сухую ветку, сломать позвоночник. Однако маг был готов к нападению. Мало того, он ждал нападения. Ждал с нетерпением и страхом сомневающегося, поскольку не знал, сможет ли отразить удар братьев-колдунов.
Но вот незримая петля сдавила грудь, просочилась под кожу, словно срастаясь с телом, и волшебник с удивлением понял – отбить нападение для него не составит ни малейшего труда. Сила, неведомым образом проснувшаяся в нём, была так велика, что низложенный чародей испугался – откуда снизошла к нему подобная неуёмная мощь? Но рассуждать, снова не было времени. Торой только довольно усмехнулся и на мгновение прикрыл глаза, сосредотачиваясь и стараясь соразмерить ответный удар таким образом, чтобы не обратить чернокнижников в две горстки остывающего пепла.
Люция с ужасом наблюдала за происходящим из своего укрытия – молоденькая ведьма припала щекой к закопчённой стене дома и опасливо выглядывала на улицу, стараясь остаться незамеченной. Впрочем, она могла бы сейчас встать во весь рост и преспокойно созерцать заснеженный Мирар. Да, что там – созерцать – спляши сейчас колдунья на обуглившемся подоконнике какой-нибудь затейливый танец, её всё равно не удостоили бы внимания. Просто троим мужчинам, что замерли посреди оледенелой улицы, было, мягко говоря, не до какой-то там деревенской ведьмы, пускай и очень ценной – трое мужчин вступили в схватку. Теперь для них не существовало ничего.
При одной мысли о том, что вот эти трое сейчас сцепятся из-за неё – маленькой и, в общем-то, бестолковой деревенской ведьмы, Люцию пробрал новый приступ озноба. Неужели возможно, чтобы из-за невзрачной простушки стали биться далеко не слабые маги? И кому из них она достанется трофеем? Конечно, колдунья понимала, что вовсе не её костлявая испуганная насмерть персона нужна двум колдунам, нет, им нужен Илан, а вместе с ним и та, которая смешала планы неизвестной ведьме. Нужна для того, чтобы как следует проучить самонадеянную дурёху, привыкшую совать нос в чужие дела. И вот Люция окаменела, затаясь, на чёрном пепелище и еле сдерживалась, чтобы не заскулить от ужаса. Она верила в Тороя. Верила в его Силу. Она не сомневалась, что он отобьёт любой удар чернокнижников. И всё-таки ей было страшно.
Девушка не слышала, о чём говорили противники, она не знала, почему вдруг двое преследователей резко выбросили вперёд один правую, а другой левую руки. Но она увидела, как с открытых, отведённых в разные стороны ладоней рвануло что-то, похожее на аркан. Вот только аркан этот был соткан из искрящейся чёрной Силы.
Колдунья кожей почувствовала вокруг странное, всё нарастающее и нарастающее напряжение. Казалось, морозный воздух уплотнился и был готов вот-вот обратиться в кисель. Мгновения стали вязкими. Даже снежинки и те летели медленнее, а уж ветер и вовсе дул так, словно на его пути возникло неведомое препятствие, которое мешало стремительному вихрю разгуляться во всю силу. И вот, в этой-то странной медленной метели, Люция увидела, образовавшийся в пелене снежинок просвет – будто потянуло откуда-то неведомым теплом, и поток горячего тёмного воздуха устремился по направлению к Торою. Ведьма в ужасе прижала руки к губам, подавляя рвущийся наружу крик. Она поняла, вот сейчас колдовская петля обхватит её спутника за плечи, стиснет, дробя кости и, ломая позвоночник, изо всех сил рванёт его к двум, стоящим поодаль колдунам.
Девушка никак не могла понять – отчего Торой повернулся к чернокнижникам спиной? Отчего не обеспокоился? Почему не допустил даже мысли, что удар может быть нанесён подло, исподтишка? Конечно, доведись магу слышать раздумья своей перепуганной спутницы, он бы по обыкновению язвительно скривился и ответил, что подобный бросок чужой мощи, любой опытный волшебник может почувствовать заранее. Напряжение Силы в этот момент столь велико, что ощущается исподволь – вот только юные чернокнижники, в силу своего возраста, ещё не знали об этом, а потому были совершенно уверены во внезапности манёвра. Однако Тороя рядом с Люцией не было, и он не мог утешить перепуганную ведьму, которая уже буквально видела, как её спутник корчится на снегу в предсмертных судорогах.
А в следующее мгновенье юная колдунья с головы до ног покрылась липким потом. Чудовищный аркан захлестнул плечи мага, но… так и не смог сдвинуть его с места. У ведьмы, словно гора свалилась с плеч, даже холодный пот, что скатывался тяжёлыми каплями вдоль позвоночника, и тот мгновенно высох. Девушка увидела как напряглись побледневшие от усилия близнецы-чародеи, увидела сверкание переливающейся чёрной мощи, изливающейся из двух белых ладоней, увидела лёгкую усмешку, привычно искривившую губы Тороя, а потом… всё застыло.
Снежинки повисли в воздухе, ветер прекратил свои тоскливые завывания, и в мире воцарилась громовая тишина. Ведьме даже показалось на мгновение, что она оглохла и утратила возможность что-либо слышать. Но тут наступившее безмолвие надорвал спокойный и холодный голос Тороя:
– Зря. – Он сказал это с некоторой ноткой огорчения, даже скуки. – Первоначально вы казались умнее.
Маг по-прежнему не поворачивался к своим противникам. Чёрный аркан дрожал от напряжения, словно до предела натянутая тетива лука. Ещё секунду Сила чернокнижников вибрировала в неподвижном воздухе, а потом молодая колдунья услышала звук разрываемого пространства. Как будто кто-то резко рванул в разные стороны кусок плотной ткани. Пронзительный хруст разнёсся над улицей – снежинки снова пришли в движение, ветер остервенело рванул ветки деревьев, ударился в стены домов, злобно взвыл и понёсся вдоль по улице, взметая клубы снежной пыли. Гибкий аркан, захлестнувший плечи Тороя, рассыпался чёрными искрами.
И вот тогда волшебник повернулся к преследователям. Люция больше не видела его лица, но была уверена, что оно осталось спокойно. Открытые ладони маг простёр к земле. К рукам сразу же устремились разрозненные сгустки чёрной Силы. Опешившие некромант и чернокнижник с ужасом следили, как неизвестный маг стремительно поглощает то, что они создавали вместе, то, что казалось им необоримым и нерушимым, как скала. Удар невероятной силы, мощь, направленная с прицельной точностью, словно прошли мимо волшебника. И всё же некромант мог поклясться – он успел ухватить мага, успел рвануть на себя. Так что же случилось? Почему уловка не удалась? Как смог выстоять неизвестный чародей при такой силе удара? Выстоять и по праву Силы забрать во владение колдовство своих поверженных противников. Выстоять и остановить время?
Чернокнижник почувствовал в каком смятении пребывает его брат и беспомощно воззрился на старшего, всем своим видом, спрашивая, мол, ну что, что теперь? Они угробили на сокрушительный бросок почти всю свою Силу и теперь были совершенно безоружны перед лицом опасности. И какой опасности! Молодые колуны лишь беспомощно косились по сторонам, недоумевая, почему никто не знал о том, что в Мираре находится столь сильный маг? Почему никто не знал о том, что в пределах трёх королевств находится столь сильный маг? Откуда он взялся, и что сейчас сотворит с ними за дерзость и непокорность? Некромант тщетно всматривался в бесстрастное лицо чародея, тщетно пытался прочесть на нём хоть какие-то мысли, относительно их дальнейшей судьбы. Колдун замер, понимая, что теперь сопротивляться бессмысленно. Самое большее, что они могут сделать – достойно принять свою смерть. Хотя, Сила свидетель, ещё никогда ему так сильно не хотелось позорно пуститься наутёк. Он намерился, было, кинуть брату последнюю мысль, но не нашёлся, чтобы такого сказать, а потому лишь беспомощно промолчал.
Торой увидел, как смертельно побледнели братья – россыпь веснушек казалась ржавыми кляксами на меловых лицах – ребята, по всей видимости, прощались с жизнью и друг другом. Маг едва подавил смешок. Нечего давать им повод расслабляться.
А уже через миг снежинки, словно нарисованные, замерли в воздухе. На безмолвной улице воцарилась тишь. Люция была готова поклясться, что где-то далеко на Площади Трёх Фонтанов стрелки городских часов замерли, прекратив отсчитывать секунды, минуты и часы. Потому что сейчас время перестало существовать. Ветви деревьев, наклоненные порывом ветра, так и замерли – неестественно выгнувшись и накренившись. Вихрь позёмки тоже оцепенел в сиреневом воздухе, не успев достигнуть земли. Всё окаменело. Окаменели и чернокнижники, но эти – больше от удивления и почтения.
Торой двинулся к близнецам, увязая в сугробах. Снег скрипел под его ногами и звук этот казался оглушительным, почти громовым. Наконец, волшебник остановился в нескольких шагах от незадачливых братьев и, не сводя с них взгляда, сделал небрежный взмах рукой. Глубоко под землёй что-то дрогнуло, послышалось глухое ворчание, будто где-то заворочался, просыпаясь, огромный спящий зверь. А после этого Люция с удивлением увидела, что камни, которыми была вымощена заметённая мостовая, вздыбились под сугробами, словно шерсть разъярённой кошки. Мёрзлая, утоптанная людьми и укатанная экипажами земля неохотно отпускала вросшие в неё булыжники, однако неизвестная мощь тянула камни прочь, взрыхляла сугробы, уродуя опрятную белую дорогу.
Некромант и чернокнижник с трудом удерживались от падения. Обоим пришлось раскинуть в стороны руки, чтобы устоять на ногах. Братья растерянно держались за плечи друг друга и с невыразимым ужасом смотрели на странного волшебника. Они никак не могли понять, что за странное наказание придумал для них незнакомый маг. Неужели вызывает из тёмных глубин Подземья неведомых и страшных монстров?
– Идите своей дорогой. – Равнодушно приказал Торой, который и в мыслях не держал призывать себе на помощь мистических тварей. – И скажите, той, которая вас прислала, чтобы впредь отправляла по следу людей поумнее. Из числа тех, кто не перепутает ведьму с магом.
И снова неопределённое движение ладонью всколыхнуло застывшее пространство. Молодая колдунья из своего укрытия вновь почувствовала в воздухе нарастающее невиданное напряжение. Камни мостовой опять зашевелились, словно под ними пополз к поверхности огромный крот, а через секунду (хотя о каких секундах может идти речь тогда, когда время остановилось) прямо из земли последовал толчок неслыханной силы, который швырнул близнецов по разные стороны улицы. Время споткнулось и отчего-то, как показалось Люции, потекло слишком медленно.
Колдуны почувствовали, как уходит из-под ног земля и нечто неведомое разносит их друг от друга, разрывая, лишая привычной связи. Близнецам показалось, будто они летят сквозь густой кисель – медленно, словно кружась в подводном танце. А потом некромант со всего размаху приложился спиной и затылком о каменную стену небольшого домика и громко вскрикнул от боли. Чернокнижник налетел на толстый ствол каштана, но, в отличие от брата, не завопил, а только скрипнул зубами. И снова мгновения стали вязкими. Близнецы увидели, как из-под снега – аккурат, на том самом месте, где они только что стояли – в воздух взмыл фонтан гладких булыжников. Камни, все в комьях смёрзшейся земли, брызнули в разные стороны. Точнее, не брызнули, а словно воспарили – степенно поплыли в воздухе, кружась и переворачиваясь. Но уже через несколько мгновений время опять потекло так, как должно. И, лишь только это произошло, один из увесистых булыжников тяжко рухнул на ногу некроманту. Юноша непроизвольно охнул и смешно запрыгал в сугробе, путаясь в плаще. Другая каменюка, гораздо меньшая по размерам, угодила точнёхонько в плечо чернокнижнику, однако колдун и в этот раз сдержался и не издал ни звука, лишь лицо исказила гримаса боли.
Торой слишком пристально наблюдал за происходящим, из чего Люция сделала вывод, что камни отыскали свои цели не случайно, а строго по приказу разгневанного мага. Близнецы, наконец-то, кое-как начали приходить в себя. Оба недоумевали странному унизительному наказанию, которое уготовил им противник. Странно, но незнакомый волшебник не призвал с неба молнии, не принялся поражать своих неприятелей огненными шарами, не спеленал их незримыми нитями собственной Воли, не развеял в прах, не вырвал души из тела, обрекая на вечную муку. Нет. Он просто не посчитал нужным тратить на них всяческие магические ухищрения и обошёлся лишь очередной эффектной демонстрацией собственной Силы. Словно дал понять, на что он на самом деле способен и тем самым поставил точку в волшебном состязании, мол, вам со мной не тягаться, идите, пока отпускаю. Колдуны прекрасно понимали, что любой другой на месте неизвестного чародея попросту выпил бы всю Силу из обнаглевших юнцов и бросил их издыхать прямо здесь, в рассыпчатых сугробах, и уж тем более не стал бы швырять в противников камнями, да швырять об стены. Однако гадать о столь странном поведении незнакомого мага близнецам было недосуг.
Потихоньку колдуны смогли-таки подняться на ноги, не спуская опасливых взглядов со своего неприятеля. Торой равнодушно наблюдал за тем, как оба юноши отряхивались от снега и, бочком, бочком, прихрамывая и корчась от боли, обходили его. Наконец, некромант, который едва переставлял ноги в снежной, перемешанной с камнями и землёй каше, пристыжённо опустил голову и произнёс:
– Прости нас, маг. Мы были не правы.
Тот, к кому обращались, промолчал. Он и без того знал, что молодые колдуны были не правы.
– Спасибо, что оставил нам жизнь. – Едва слышно вторил брату чернокнижник, – Мы не забудем этого. Но по твоему следу пойдут другие, они будут сильнее. Ты не сможешь защищать свою колдунью слишком долго.
Волшебник равнодушно безмолвствовал и в этот раз. Ну, не препираться же с юнцами. Кроме того, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять – загадочная ведьма не ограничится кхалаями, да чернокнижниками, стало быть, изобретёт что-нибудь ещё, какую-нибудь новую гадость.
Тем временем, оба близнеца отвесили магу почтительные поклоны (чернокнижник, чьё плечо невмоготу ломило после удара булыжника, даже постарался сдержать гримасу боли), круто развернулись и побрели обратно сквозь пелену неподвижно замерших снежинок. Ещё пару мгновений на улицах Мирара царила тишина, а потом время возобновило привычный бег – засвистел ветер, перегоняя ледяную позёмку, посыпался снег, закачались деревья.
Только теперь Торой, наконец, с трудом перевёл дух, понимая, что каким-то неведомым чудом вновь остался жив. Поправив на голове капюшон плаща, маг направился в противоположную сторону – к пепелищу, на котором пряталась ведьма. Некоторое время волшебник ещё чувствовал лёгкое покалывание во всём теле, однако оно за считанные секунды вновь переместилось к кончикам пальцев, а потом и вовсе исчезло, словно никогда и не возникало.
Чернокнижники-подранки уже пропали за углом. Маг знал – больше они не придут. Самонадеянные юнцы поняли, что зря ввязались в схватку. Поняли они и то, что Торой без труда мог бы убить их обоих, тем более после того, как забрал существенную часть их Силы. Мог, но почему-то не стал. А это уже вызывало настороженность и почтение. Обычно-то ведь маги не церемонились с колдунами. Тем более с сильными. А этот странный волшебник отчего-то отпустил своих преследователей, подарив на память лишь пару синяков, да временную немочь.
Между тем, сам Торой тоже терялся в догадках, но, разумеется, по другому поводу. Он не знал, что за странная Сила приходила к нему, помогая и спасая. Бросок мощи, которую устремил на него некромант, мог бы свалить с ног почти любого. Но он-то выстоял. Каким образом? И почему остановилось течение времени, когда низложенный чародей достиг пика не принадлежащей ему Мощи? Что происходило вокруг него?
Но вот, маг, безвозвратно погружённый в свои мысли, неожиданно оказался в чьих-то крепких объятиях – ведьма вцепилась в волшебника, словно в родного, и повисла у него на шее. Лицо её, мокрое от снега, было перемазано сажей и жирной копотью, зелёно-голубые глаза сияли то ли от радости, то ли от восхищения:
– Ты их прогнал! Ты их прогнал!
И девушка снова стиснула мага в объятиях. Он, скорее непроизвольно, нежели осознанно приобнял её за бесформенную талию и согласился, с некоторым удивлением в голосе, словно и сам не верил случившемуся:
– Прогнал…
Молодая колдунья подняла на него чумазое, всё в разводах сажи лицо и счастливо улыбнулась. Торой аккуратно вытер ей щёки, но вместо того, чтобы сделать мордашку чище, только ещё сильнее размазал копоть по коже. Усмехнулся, глядя на странное нечто, лишь отдалённо напоминающее девушку – в бесформенном плаще, огромной юбке, с грязным, угольно-чёрным лицом и сияющими глазами. Люция была похожа, скорее, на огородное пугало нежели на зловредную ведьму. Волшебник еле сдержал смешок. Вместо этого он подвёл окончательную черту в торжестве своей спутницы: