Кейт Уилхелм. Шагающая смерть

прав. На всякий случай Вик поднял правую руку своего "Скаута", приводя в
действие систему наведения своей автоматической пушки.
Самое кошмарное в этой ситуации заключалось в том, что никто не знал,
жива Катя или мертва. Вик только что видел, как чудовище проглотило ее
целиком... но он также видел ВИР-записи первого контакта на Алия B-V, где
подобное случилось с Дэвом Камероном, которого почти полностью поглотила
масса клеток, покрывающих стены подземной пещеры. Может, Катя все же жива
внутри этого монстра, но если так, то ее похитили. Стоит только "кобре"
достичь входа в туннель, и все... тогда уже ничего не сделаешь.
Нахмурившись, он навел пушку перед извивающейся, бесформенной змеей и
выпустил длинную очередь разрывными. "Циклон" простучал три раза, тяжелые
та-та-та качнули страйдер назад. Цепочка разрывов пересекла траекторию
движения "кобры", вздыбила землю и осыпала ползущее чудовище шрапнелью и
осколками скалы.
Ксеномашина полностью проигнорировала предупреждение и преодолела
взрытый участок с почти комической быстротой. Хаган снова прицелился, на
этот раз взяв в качестве мишени сплющенный капюшон. Катя исчезла в распухшем
"животе" и еще должна быть там. Может быть, ему удастся убить это порождение
ужаса, срезав голову, потом освободить Катю, прежде чем чудовище раздавит
или задушит ее.
Он выстрелил еще раз, пушка рявкнула, "Скаут" качнуло отдачей. Через
увеличивающую оптику Вик видел, как в сотне метров от него снаряды врезались
в шею "кобры" как раз за приподнятым дрожащим капюшоном , видел, как они
взорвались внутри, вырывая куски черно-серой массы и оставляя на теле
ксенофоба огромные зияющие раны.
Липински, принявший на себя управление "Призраком", внес свою лепту,
выпустив вслед за Хаганом смертельный заряд из 100-мегаваттного лазера.
Голова "кобры", казалось, внезапно сморщилась и упала, буквально оторванная
от тела.
Но машина ксенофобов не остановилась, наоборот, она поползла еще
быстрее, чем прежде. Хаган видел, что форма ее при этом меняется. Распухшая
задняя часть выравнивалась, шипы и щупальца реабсорбировались в остальную
массу тела. То место, где только что была голова, округлилось, рваные края
раны сгладились, и Хаган с болью и отчаянием понял, что ошибся - мозг этого
существа находился не там, аналогия с земными животными подвела его. Он знал
об этом, но надо же было что-то делать. Оторванная "голова", лежавшая на
голой земле, уже начала распадаться на смертоносные "гаммы", остальная же
часть "кобры" продолжала бегство к туннелю. Теперь до нее было не менее 500
метров.
Липински еще раз выстрелил из лазера, задев бок машины ксенофобов.
- Черт побери, прекратить огонь! - рявкнул Хаган.
- Но... но...
- Слушай, малыш, - сказал лейтенант, и в тот же миг почувствовал, что
злость, ужас, надежда внезапно ушли, мысли прояснились, и осталось только
ощущение страшной усталости и пустоты. - Если она умерла, то мы ни черта не
сделаем. Если же жива, то можем убить ее. Вот так.
Он не стал добавлять, что, возможно, Катя жива и хочет умереть, потому
что там, внутри ксена, у нее нет ни малейшего шанса на спасение. Маска и
запас воздуха позволят протянуть пару часов, если чудовище... не переварит
ее до этого срока.
ИИ страйдера распознал симптомы глубокого психологического шока,
парализовавшего мозг и тело Хагана. Если бы Вик владел сейчас собой, его бы
вырвало. Поэтому ИИ принял решение вмешаться. Он прервал серию импульсов,
поступающих с З-разъема, грозивших опрокинуть уорстрайдер, лишенный
координации и управления. Дело ограничилось тем, что RLN-90 споткнулся,
замер, его рука с автоматической пушкой беспомощно дернулась взад-вперед,
как будто не знала, что делать дальше, и повисла.
Между тем "кобра" достигла входа в туннель, просунулась в него и мягко,
по-змеиному, скользнула в темную амбразуру.

Катя была уверена, что сходит с ума. Когда масса ксенофоба окутала ее,
погружая в удушающую тьму, из глубин сознания поднялась старая, забытая
клаустрофобия, тот призрак, который она считала умершим. Теперь этот демон
проснулся, злой и голодный, он волной пронесся по осколкам ее расщепленного
ужасом сознания.
Она не могла двигаться, не могла видеть, слышать, говорить. Глаза ее
были широко открыты, но окутавшая Катю тьма не позволяла рассмотреть ничего.
Такого она еще не испытывала. Даже тогда, давным-давно, когда из-за поломки
оборудования она очнулась в капсуле звездолета, одна и без связи, что чуть
было не свело ее с ума. Катя чувствовала, как сжимает ее тело - тела? -
похититель. Там, где это тело касалось одежды, маски или комеля, ощущалось
только давление. Там же, где оно дотрагивалось до ее обнаженной кожи, она
воспринимала его как что-то влажное, слегка липкое и прохладное, вызывавшее
ассоциацию с густой грязью или тиной. Ей казалось, что она тонет, что ее
хоронят заживо. Все прошлые кошмары обретали теперь форму, плоть и
содержание.
Горло пересохло: наверное, она кричала, но не помнила об этом. Какое-то
время ей казалось, что сейчас ее вырвет - в маске это означало бы верную
смерть, - но зажмурившись, сжав кулаки и закусив до боли губу, Катя
затолкала тошноту назад, справилась с навалившимся на грудь и грозившим
задушить ее ужасом.
Как это ни странно, но когда к ней вернулась способность думать, она
ощутила спокойствие, как будто чье-то присутствие в ее мозге придало ему
равновесие. Это чужое присутствие выражало себя не в словах, а скорее во
впечатлениях.
... любопытство...
... страх - боль - стремление воссоединиться...
... удивление...
Итак, она жива, ксен не убил ее. Двигаться невозможно, переплетенные
клетки сдавливали со всех сторон, покрывая каждый квадратный сантиметр тела.
Если бы не маска, Катя несомненно задохнулась бы... или утонула. Ей
казалось, что она находится в бочке с какой-то густой, вязкой жидкостью.
Катя ощущала движение ксена как пульсирующие, почти перистальтические
толчки, но окутывавший ее кокон ослабил их и предохранял от повреждений.
"Я на борту боевой машины ксенофобов", - подумала она... и испугалась
той истеричности, которая эту мысль сопровождала. - "Оно... взяло меня
покататься"...
Куда?
Хотя Катя и потеряла всякую ориентацию, когда ее проглотили, но по
тому, как стучала в висках кровь, по давящему ощущению на лице, она
заключила, что путешествует вниз головой. Подстегиваемая отчаянием, пленница
попыталась собрать воедино ту скудную информацию, которую добыл ее
охваченный паникой мозг. Да... определенно вверх ногами... и движется в
общем направлении вниз. Немного похоже на спуск по узкой и темной трубе,
когда скользишь головой вперед. В ее сознании возникла картина - она летит
по мусоропроводу, вся в грязи, отбросах и...
Воображение сыграло с ней злую шутку. Снова подкатила тошнота, а за
страхом и дезориентацией уже слышалось невнятное бормотание клаустрофобии.
Катя попыталась сконцентрироваться на том, что знала. Пожалуй, это
единственный способ удержаться от сползания к сумасшествию.
Итак, она движется вниз, а значит "кобра", проглотив ее, понеслась к
туннелю. Интересно, что делают Вик и Георг? Тело ксенофоба, хотя и окутывало
ее, но не причиняло боли, по крайней мере, пока. У нее создалось
впечатление, что ксен делает это сознательно, ведь стоило ему чуть-чуть
усилить давление - а что такое возможно, Катя не сомневалась - и она
превратится в однородную массу крови, тканей и раздавленных костей.
Но ведь оно этого не сделало. Почему? Что это означает? То, что ее
куда-то везут.
Куда?
Очевидно, под землю. Назад... ксенофоб возвращается туда, откуда
явился: в темные глубины планеты.
Как же мало мы о них знаем.
Что? Просмотри всю имеющуюся информацию, девочка! Найди ответ! Твоя
жизнь зависит от того, найдешь ли ты ответ!
Черт, но как же звучит вопрос?
За время своего короткого контакта с Мировым Разумом на Алия B-V Дэв
выяснил кое-что о жизненном цикле ксенофобов. Тот ксен - он называл себя
Единым - представлял собой один разум, охватывающий несколько миллиардов
ксенов-"клеток", заполняющих огромные пустоты под поверхностью всей планеты.
Это была так называемая "созерцательная" стадия развития, когда Единый не
имел возможности распространяться дальше и оседал в данном мире на всю
жизнь, продолжительность которой могла измеряться геологическими эпохами,
абсорбируя тепло планетного ядра и... размышляя, размышляя о том, о чем мог
размышлять подобный разум.
Ксенофобы на Эриду, как и на других колонизированных людьми планетах,
еще не достигли этой стадии. Они находились на другой, "восприимчивой"
ступени, а значит были активны, распространялись, захватывали новые
территории, прокладывали туннели в земной коре, выходили на поверхность.
Каждая отдельная группа - а их могло быть несколько сотен и даже тысяч -
образовывала отдельный организм, состоящий из миллионов и миллиардов клеток
размером с голову человека. До нынешнего времени не было полной уверенности
в том, что ксен "восприимчивой" стадии разумен. Предполагалось, что мышление
появляется только после того, как Единый выпускает на волю магнитных ветров
свои семена-почки. Ветры же эти, по представлениям ксенофобов, несут их
через "Великое Ничто", находящееся в центре Вселенной, состоящей из скалы. И
лишь после такого "оплодотворения" ксенофобы успокаиваются, становятся
миролюбивыми, неагрессивными, т.е. переходят во вторую, разумную стадию.
Такое представление, как поняла теперь Катя, не совсем соответствовало
действительности. Еще в первый раз, когда она дотронулась комелем до клетки,
она что-то ощутила. Сейчас все повторялось. Впечатления оставались смутными,
лишь изредка на основном фоне инстинктивного стремления к единству мелькало
что-то иное.
... ожидание... необходимость... единство...
Именно последнее и будоражило ее воображение и любопытство. Какие-то -
воспоминания что ли? - да, воспоминания, неясная, далекая память о былой...
завершенности. Цельности. О чем-то, называвшем себя "сам".
Что чувствует палец при наличии своего собственного разума, когда его
отрезают от руки? Так и здесь, ярко выраженная, острая потребность
воссоединиться с большим, сильнейшим, намного превосходящим во всех
отношениях ту черную пульсирующую массу, в которой заточена Катя. Она
чувствовала разум, улавливала любопытство... даже едва заметный страх перед
ней, что одновременно придавало и уверенности, и тревоги. Если оно боится
ее, то что оно может сделать, чтобы защитить себя?
Другие впечатления были более ясными, но в то же самое время и более
фрагментарными, спутанными. Картина-память боя, образы... возможно,
термальные фигуры, совершенно неузнаваемые... Впрочем, нет, они были бы
неузнаваемы, если бы не пейзаж, дававший представление о том, где низ, а где
верх, о передвижении по местности. Небо - пусть будет так - черное,
холодное, пустое, лишь где-то вдалеке едва уловимый источник тепла и
радиоизлучения - Мардук. Небо несло ужас, опасность: одиночество - Ничто -
пустота. Противоположностью неба была Скала: тепло-пища- безопасность. Катя
ощущала, как "сам" цепляется за Скалу, льнет к ней, впитывает в себя.
Присутствовало в этой картине и нечто иное: другие, не Сам и не Скала, они
ассоциировались с угрозой и представали в форме тепловых фигур, несущих боль
и смерть. Чуть позже Катя поняла, хотя и не была в этом совершенно уверена,
что тепловые фигуры - не что иное, как уорстрайдеры. Сами же люди почти не
выделялись на общем фоне - неясные блики, почти невидимые и неотличимые от
неподвижных тепловых источников, которыми, судя по всему, представали в
ощущениях ксенов деревья и кустарники. Неудивительно, что ей так легко
удалось к ним приблизиться, ее просто не заметили, всего-навсего тень в
сумерках.
Почему же ксен боится ее? Катя была уверена, что именно страх
доминировал в том клубке эмоций, который докатился до нее через комель.
Возможно, именно страх и только страх она ясно различала и воспринимала. В
остальном полной уверенности не было. Но как ни пыталась Катя
сосредоточиться на этом вопросе, как ни прислушивалась - ответ не приходил.
У нее лишь сложилось мнение, что похититель изо всех сил оберегает и
защищает ее.
Очень мило, подумала она. Наверное, хочет полакомиться в спокойной
обстановке. Катя тут же отбросила эту мысль, сочтя ее проявлением мрачного
юмора висельника.
"В одном можно не сомневаться, - сказала она себе. - Когда это все
закончится, девочка, ты или навсегда излечишься от клаустрофобии, или будешь
всю жизнь пускать слюни на ковер в госпитале".
Когда это все закончится? Кто же скажет, как долго ее продержат в этой
ловушке под черным саваном? Ясно только, что запаса воздуха хватит на два
часа... при равномерном его потреблении. Последние несколько минут Катя
пыхтела и хватала воздух ртом, как вытащенная на берег рыба. Если система
жизнеобеспечения автоматически не регулировала содержание углекислого газа и
соответственно не меняла состав газовой смеси, то скоро можно самой довести
себя до бессознательного состояния.
"Оно должно захотеть поговорить со мной, - подумала Катя, отмахиваясь
от неприятных перспектив. - Я пришла, чтобы установить с ними контакт, и -
клянусь Господом! - я это сделаю!"
Только не израсходовать воздух до срока.

Мысленные образы, поступавшие из захваченного "нечто", вызывали
беспокойство своей схожестью с теми впечатлениями, которыми обменивался
"сам" с другим "самим" при непосредственном контакте. Правда, они каким-то
странным образом искажались, смазывались, становились не всегда ясными.
Хотя, конечно, никакие впечатления не сравнятся с ощущением магнитного поля,
электрического потока, химического состава или даже направления.
Самым сильным из всего спектра мыслей-эмоций было чувство-представление
тесноты, замкнутости, несвободы, погребенности под давящей массой скалы.
"Сам" был удивлен и сбит с толку; у него ощущение безопасности, тепла, жизни
обычно ассоциировались именно с состоянием заключенности в Скалу, нахождения
в ней. В то же время "сам" чувствовал еще что-то гнетущее, терзающее,
беспокойное - очень похожее на страх.
Страх пребывания в Скале? Страх перед замкнутым пространством? "Сам" не
понимал этого, для него подобная ситуация была парадоксальной. Как можно
бояться заключенности во что-то? Как можно получать наслаждение от боли?
Стремиться в пустоту Ничто? Сам мог бы это понять. "Сам" не понимал. Но он
осознавал, что мыслительная мощь Родителя способна воспринять и
интерпретировать поступающие образы-чувства этого нечто. "Сам" хорошо
сознавал свои недостатки, точнее, знал пределы своих возможностей.
Помимо всего прочего, необходимо передать отчет о том, что произошло,
чтобы Сам определил стратегию, способы борьбы, цели. Нужно же что-то делать
и с этими странными противниками. Как никогда раньше "сам" ощущал острую
потребность в единстве с Родителем и ускорил спуск. Скала становилась все
теплее.

Глава 19

Иерархию сознания ксенофобов можно представить в виде тысяч отдельных
клеток, связанных между собой подобно обширной компьютерной сети, образующих
низший уровень сознательности. Нам известно, что глубоко под населенными
ксенофобами мирами существуют их обширные сообщества. Возможно, эти разумы,
насчитывающие сотни миллионов взаимосвязанных клеток, превосходят
человеческий разум по мощи и возможностям. И наконец, когда все сообщества
ксенофобов на планете соединяются друг с другом на созерцательной стадии,
они поднимаются на новый, еще более высокий уровень сознания. Единый,
Мировой Разум, с которым мы и столкнулись на Алия B-V.
Интересно, о чем они размышляют, о чем мечтают?
Из доклада Совету по освоению Космоса,
Дэвис Камерон, 2542 год.

Поток смолянистой жидкости вынес Катю из заточения. Тьма, окружавшая
ее, была столь же кромешной, как в первую ночь только что сотворенного мира,
в котором еще нечего и некого освещать. Пространство вокруг нее ощущалось
как некая насыщенная тяжелыми горячими парами пустота. Шорохи, хлюпанье,
звон падающих капель и что-то, чему она не могла найти аналогии, больше
всего напоминавшее глухое чмоканье, доносились со всех сторон.
Но по крайней мере здесь была атмосфера. Катя думала об этом во время
спуска, ведь подземные магистрали ксенофобов не являлись в буквальном смысле
туннелями, и вовсе не обязательно все глубинные пещеры имели доступ к
открытому воздуху. В вакууме ее маска оказалась бы бесполезной. И все же,
решила она, состав этой смеси, вероятно, идентичен атмосфере планеты, а если
нет, то, значит, это некий газообразный продукт химических реакций,
связанных с жизнедеятельностью ксенов. В любом случае дышать невозможно.
Катя прижала руку к маске, проверяя ее герметичность.
Все в порядке. Потом попыталась освоиться на новом месте, исследовать
свою "тюрьму" на ощупь. В одном направлении ее вытянутая правая рука
наткнулась на мягкую упругую поверхность, в другом - ничего не оказалось.
Катя сделала два осторожных шага... где-то рядом чавкнуло, и она
остановилась. Пол под ногами мягкий и податливый, будто Катя стояла на
маленьких и несколько комковатых подушечках, залитых сверху на несколько
сантиметров некоей жидкостью с консистенцией густого сиропа. Подняв руку
вверх, она не обнаружила потолка, но при этом ее не оставляло впечатление -
возможно, психологическое, а может быть, результат действия латентных
органов чувств, существующих кроме обычных пяти - огромного сокрушительного
веса, опасно подрагивающего над ее головой.
Здесь было хуже, намного хуже, чем в том склепе на Алия, где Дэв
встретился с Мировым Разумом, ведь там рядом находились другие люди, его
коммандос, они следовали за Камероном, там стоял с непогашенными фарами
"Призрак" да и, наконец, сам Дэв вырвался из объятий сырого кокона клеток,
на время прижавших его к стене пещеры. Сейчас Катя оказалась в подобной же
пещере в глубинах Эриду.
Она попыталась успокоиться, справиться с накатившим приступом
клаустрофобии. Во время спуска болезнь отступила, но сейчас ожила, дергая
туго натянутые нервы, и эта дьявольская музыка заставляла замирать сердце,
отдавалась грохотом в висках, доводя ее до грани безумия.
Жара только усугубляла положение. Обнаженная кожа руки ощущала
колышущийся зной атмосферы. Такого не было даже в экваториальных джунглях к
западу от Библа. Из памяти ОЗУ всплыла информация, почерпнутая еще во время
полета на Эриду: с каждым километром спуска температура в среднем повышалась
на 25 градусов. На поверхности планеты было больше 40 градусов, и хотя Катя
не знала, какая температура здесь, она догадывалась, что спустилась на 500 -
1000 метров, и сейчас над ней висит огромный пласт скального грунта.
Если прежде ее в первую очередь волновала проблема возможной нехватки
воздуха, то теперь круг расширился, и Катя могла гадать, то ли она лишится
сознания от теплового удара, то ли задохнется. Многочисленные прослойки и
приспособления защитного костюма позволяли понизить или повысить
температуру, в зависимости от ситуации, но теперь она чувствовала, что и
костюм не сможет помочь. Лицо и шея стали скользкими от пота, будто ее
сунули в огромную духовку.
Катя глубоко и судорожно вздохнула. Она умрет. И с этим ничего не
поделаешь, вряд ли тот монстр, что затащил ее сюда, доставит назад прежде,
чем у нее иссякнет воздух.
Странно, но это уже почему-то не имело значения. Катя оставалась
совершенно, неестественно спокойной. Может, она действительно сошла с ума?
Может, вот эта ясность мыслей, обостренность всех чувств - кроме зрения - и
есть некая порожденная безумием галлюцинация?
Шок, сказала она сама себе. У тебя еще не прошел шок. Ну, что ж, если
ничего другого не остается, нужно хотя бы попытаться что-то сделать. Она
собиралась контактировать с "коброй", теперь это стоит попробовать здесь.
Сомнительно, чтобы похититель затащил ее сюда только для того, чтобы
запугать. Он обладал разумом, хотя и весьма отличным от ее. Были же - должны
быть! - причины, почему он так поступил.
Она снова протянула руку, на этот раз левую, все еще ощущая прохладную
осклизлость комеля ДалРиссов. Мягкие подушки - на стене, под ногами - должны
быть не чем иным, как клетками ксенофобов, подобно пещере на Алия B-V, стены
ее темницы тоже должны быть покрыты сотнями, тысячами этих штуковин. Если их
коснуться...

Сам воссоединился со своим фрагментом, получив поток сведений от
разведчика вместе с ураганом эмоций, в котором переплетались счастье от
завершения своей миссии, тепло от осознания успеха. Когда "сам" погрузился в
Единое, накопленные им впечатления от пребывания в великом Ничто хлынули во
все клетки огромного организма, занимающего почти 100 кубических километров
не-Скалы.
Как и ожидалось, там, в Ничто было холоднее, чем в глубине
Матери-Скалы, неуютнее. Однако, некое тепловое пятно, доставленное
разведчиком, оказалось здесь. Что же касается другого источника тепла,
висящего там, в Ничто, то его энергии хватит, чтобы поддерживать жизнь во
время прямого обмена между Скалой и Ничто. Собственно, наличию такого
далекого источника Сам не удивился, в его генетической памяти хранились
неясные давние образы, связанные с путешествием через Ничто.
"Сам" доставил и другую ценную информацию, подтверждающую необходимость
экспансии и те выводы, к которым Сам пришел, не покидая Скалу. Речь шла о
наличии концентрированных запасов чистых металлов, неслыханных сплавах и
материалах. Сам-химик задрожал от возбуждения, предвкушая, что можно
вырастить при наличии таких сокровищ.
Сведения, поступившие от разведчика, сообщали о странных движущихся
предметах, способных к обмену, но при этом чуждых и непонятных. Кто они?
Неясно.
Разумные и чужие? Они нападали, уничтожали появляющихся из скалы
разведчиков. Угроза... Для того, чтобы освоить богатства обмена, Скала -
Ничто, их нужно нейтрализовать.
А вот, наконец, и образец, доставленный скалорезом. Сам мыслил с
невероятной быстротой и точностью, но вот его физические реакции
представлялись невыносимо тяжеловесными, замедленными, вялыми. Нечто
находилось в каверне, образованной массой клеток. Оно, это нечто, "пахло"
солями, углеродом, кислородом и водой. Пока никакой угрозы оно не
представляло. "Сам" даже донес сведения о попытках контакта.
Нечто было напугано... как и "сам". Они боялись друг друга. Сейчас оно
стояло, дрожащий тепловой источник, чуть прохладнее, чем окружающий его фон.
Сам едва воспринимал спектр его излучений, необычный, незнакомый.
Впрочем, не совсем так. Еще до того, как Сам пересек великое Нечто, а
это было в незапамятные времена, память Скалы, из которой вырос Сам,
запечатлела встречи с подобными нечто.
Любопытство... смешанное со страхом. Способно ли это существо думать,
осознает ли оно само себя или Сам столкнулся с природным феноменом,
возникшим при обмене Скала - Ничто?
Похоже, оно пытается установить контакт... Сам протянул навстречу
"руку" своих клеток...

Образы, воспоминания затопили сознание Кати каскадом мыслей, идей и...
необычности.
Она увидела тепло... почувствовала теплый уют Скалы, узловой пункт
жизни Единого. Ей пришлось сконцентрировать свое внимание, чтобы ураган
чуждых ощущений не закружил ее, не поглотил, не впитал в себя.
Вселенная, вывернутая наизнанку... бесконечная Скала, в центре которой
пустота, огромный пузырь из ничего. Есть ли центр у бесконечности? Должно
быть да, ведь Скала распространялась во все стороны от Ничто в центре Всего,
становясь все теплее, теплее и теплее по мере удаления.
Потребность... не в пище, а в сырье для распространения... Потребность
растечься внутри Матери-Скалы...
Только Скала... Только не-Скала и Сам.
Смятение... Недоумение... Сам по определению - это осознание самого
себя. Может ли что-то другое осознавать себя?
Память... теперь явственнее... о тех, других нечто, которые когда-то, в
далеком прошлом пытались уничтожить его. "Сам" в защитной, боевой форме был
проявлением, доказательством этих прошлых встреч. Но те нечто давно исчезли?
А память о них вошла в память Единого, молекулы тех его далеких предков
растворились в бесконечном распространении.
Катя с трудом держалась на ногах. Так вот что видел, чувствовал Дэв.
Два враждебных, исключающих друг друга мировоззрения, ее и ксена,
столкнулись... и повергли Катю в шоковое состояние.
Нет, она еще не закончила, надо держаться. Эта... эта война между
нами... случайность... недоразумение! Значат ли ее мысли что-нибудь для
этого монстра, которого она ощущает под своей ладонью, чудовища, облепившего
стены гробницы... ее гробницы? Мы считали вас своими врагами, потому что вы
напали на наши города, машины, небесные лифты, но, по-моему, вы и не
догадывались о нашем присутствии. Мы - люди и можем ошибаться, а вы не-люди,
но тоже ошибаетесь...
Катя знала, что мысли несутся уже сами по себе, без ее контроля. А
нужно установить прочный контакт, нужно, чтобы ксенофобы поняли.
Нет! Не "ксенофобы". Это существо считает себя Единым, в каком-то
смысле, недоступном пониманию Кати, оно рассматривает себя в качестве
средства, с помощью которого Скала познает самое себя. В ее памяти всплыл
другой образ: Дитя Ночи. Понимает ли оно, что такое ночь? В этом Катя