Кейт Уилхелм. Шагающая смерть

завершенных, далеких Я, что засылали снаряды Будущих-Я на Пустую Поверхность
Скалы в Центре Вселенной; должно же быть объяснение уже позабытых странствий
по Пустой Поверхности в эту часть Вселенной Скалы.
Но такие... создания были очень далеко отсюда, от Предела, до них ни за
что не добраться, они отделены и самой Пустой Поверхностью, и бесчисленным
множеством Событий. Именно здесь следовало искать доказательство физического
существования других Я в достижимых пределах Вселенной.
Я рассматривало возможность однажды встретиться с другими Я, даже
считало эту встречу неизбежной, однако никогда не предполагало, что местом
этой встречи будет Предел, В его поставленной с ног на голову космологии,
Вселенная представляла собой Скалу без начала и конца, помещенную - впрочем,
это слово вряд ли объективно применимо к бесконечным категориям - над
огромным Пустым Пространством не-Скалы. Потому что для данного Я Циклы вечно
стремились к завершенности, заключавшей в себе миллиарды событий; в конце
концов, они приходили к завершающему Событию, когда Я достигало внутренней
поверхности Пустой Поверхности и подвергалось Изменению, когда облака
Будущих-Я клубились над Пустой Поверхностью, повинуясь генерируемые изнутри
пульсациям мощной магнитной энергии. Будущие-Я тужились над Пустой
Поверхностью, в конце концов, приземляясь на какой-нибудь части ее.
Я бросало взгляды на эту поверхность и Пустую Поверхность за пределами
последней, однако впереди были еще многие тысячи событий и Изменение. И все
же Я чувствовало себя близким к завершающему Событию... оно готово было уже
почувствовать его вкус, пока над ним не пронеслось обжигающее Пламя,
отторгнувшее так много от Я, его памяти и опыта.
Это воспоминание заставило Я содрогнуться. Человек трепыхался на
зыбкой, эластичной поверхности, полупогрузившись в нее.
Для Я Огонь был неразрывно связан с этими... людьми, потому что оно
впервые ощутило вкус его, когда его "я" выбрались на Пустую Поверхность.
Люди, или им подобные, уничтожили многие тысячи маленьких "я",
отправленных проверить и попробовать эти немыслимые концентрации чужих
металлов и материалов, на ощупь казавшиеся великолепными продуктами
дезинтеграции магнитных полей Скалы, удерживающиеся на краю Пустого
Пространства. И люди. были там, на Пустой Поверхности, до тех самых пор,
пока не пришло Пламя.
Вполне естественно было предположить, что именно люди и вызвали это
Пламя.
И Я уже почти сомкнуло было свою железную хватку, намереваясь разделить
его тело на молекулы, поглотить его.
Но, что-то, какое-то новое из воспоминаний остановило его, призвало
обдумать все и принять решение.
Это новое из воспоминаний касалось чужих "я", и они продолжали говорить
о другом Пределе, другом Я... и о людях, таких, как этот. Были и другие
воспоминания... о мрачных, затененных уголках Пустого Пространства, о
мириаде аспектов Вселенной, неотносимых ни к Скале, ни к не-Скале, скорее,
это были особые подвиды Скалы, твердые, незыблемые, но отличавшиеся
многообразием структур, поражавших разум и обозначивших странствие
миллиардов отдельных Событий, больших и малых, в теплом чреве Матери-Скалы.
Углубляясь в это исследование, Я копалось в воспоминаниях, принесенных
чужими "я". Как много было в них странного, непонятного, озадачивающего,
приводящего в смущение.
Прежде всего, это можно было охарактеризовать как чудо, поскольку
казалось, что Вселенная до сих пор хранила в себе мириады неожиданностей
далеко от Предела, такого знакомого, привычного, уютного.

x x x

Дэв знал, что Империя - враг. Империя разрушила его семью, обязав его
отца развестись с матерью, чтобы заполучить возможность обзавестись
социально приемлемой супругой, обеспечившей ему доступ в высшие командные
сферы Империи. И пост этот, в конечном итоге, привел его к позору, военному
суду, к самоубийству. Мать Дэва еще была жива, однако после проведенной над
ее психикой реконструкции, превратилась в странную, недоверчивую, нелюдимую
особу. А брат Дэва... где теперь был Грег?
Дэв вынужден был заняться поисками новой семьи для себя...
Семьи? А что вообще есть семья? Впечатление собравшихся вместе "я", но
нечто более определенное, более... независимое. Не отражения и эхо Я, а
каждое Я, сознающее свое право быть им.
Поразительно.

x x x

Сражаться против Империи. Не во имя отмщения, хотя поначалу именно
отмщение было главным движителем. А потому, что Империя - несправедливость.
Потому что душила индивидуальность, людские цели, Богом дарованное право
предпринимать попытки и совершать ошибки, учиться на них и предпринимать
новые попытки.
Потому, что она уничтожает барьер, отделяющий человека от машины.
Потому что старается навязать лишь один тип существования, один способ
восприятия культур, столь не похожих друг на друга, как североамериканская и
кантонская, японская и джуаниекундан, латиноамериканская и Северная хинди.
Потому что она несостоятельна, потому что утверждает торжество боли,
принося индивидуальность в жертву конформизму.
Потому что ни одно из правительств не имеет права властвовать над
душами и разумом людей.

x x x

Правительство. Конформизм. Индивидуальность. Странные мысли, чужие,
непостижимые.
Однако теперь Я могло ясно ощущать и услаждаться этой ясностью потока
мыслей. Тот комель, что человек обернул вокруг своей... руки... был
поглощен, его черты подвергнуты анализу, выяснены его цели. То, для чего был
создан комель, - чтобы перебросить мостик между двумя разными типами
мыслящих существ, - Я уже постигло.
Но даже если доведенные до совершенства мыслительные аппараты обоих
были настроены друг на друга, как все-таки могло Одно понять Другое, того,
кто не мог ощутить те же аспекты окружающей Вселенной... или же разница в
способе ощущения их так же велика, как велика разница между Скалой и
не-Скалой?
Что произойдет, если здесь применена... нейростимуляция?

x x x

Внезапно Дэв очнулся... совершенно бодрым, хотя и не мог сразу же точно
определить, закрыты ли его глаза или нет, поскольку его по-прежнему
окутывала давящая тьма. У него было такое ощущение, что он лежал на водяном
матрасе, хотя мягкие волнообразные движения под ним как будто бы не
совпадали с его собственными.
Спина...
Он вспомнил о тех последних минутах ужаса, он помнил о той резкой боли
в спине, пронзившей все его существо, после чего была уже только пустота в
нижней части тела, словно она исчезла.
Хорошей, опытной команде инженеров-соматиков ничего бы не стоило вновь
в два счета поставить его на ноги, но... откуда им здесь быть?
Предчувствуя самое страшное, он попытался пошевелить пальцами ног... и
тут же почувствовал, что они двигаются!
Облегчение, которое он испытал, убедившись, что ноги его целы и
невредимы, было неописуемым, но эта захлестнувшая его волна радости длилась
до тех пор, пока ему не пришло в голову, что даже ампутация вызывает у
человека, лишившегося конечностей, долгие фантомные боли и ощущения наличия
их. Так что же было с ним?
Он обеспокоенно сунул руку вниз и... нащупал свою собственную ногу. Дэв
готов был плакать от счастья. Боль куда-то исчезла, но в груди по-прежнему
ощущалась тяжесть, будто на нее навалили целую кучу мокрой глины.
Что было на его груди! Что-то мягкое на ощупь. Что же это такое?
Дэв прекрасно помнил все, что предшествовало его падению в омут с Нага.
Он был в туннеле, потом упал на эту массу ксенофобов.
Волна страха прошла по нему и... внезапно исчезла. Он был жив и, судя
по всему, даже не ранен. Он чувствовал, что перегретый воздух от" давал
серой, но никаких затруднений дыхания это у него не вызывало.
И сейчас ему вспомнились те удивительнейшие видения...

x x x

Сложность сознания очнувшегося Дэва Камерона восхищало даже больше, чем
поразительный химический состав его бездыханного тела, когда он пребывал в
беспамятстве. Каким же сложнейшим, затейливым узором рассыпались мысли в его
мозгу, как удивительно было наблюдать за этими приливами и отливами нервных
потоков, направляемых с самой вершины его мозга, растекавшихся потом по всей
поверхности коры головного мозга, ощущаемых как волны взаимозависимой
чувственной образности.
Я чувствовало... странность... Внутри этого создания, называвшего себя
Дэвом Камероном, гнездилось столько всяких образов, множественных Я внутри
единого создания, так сильно связанных друг с другом, даже проникших друг в
друга, что порой трудно было отличить, где кончается одно и начинается
другое. Этот Дэв Камерон решил бороться за то, что он называл "свободой"
против угнетателя, называемого "Империей"; был и другой Дэв Камерон,
холодный, расчетливый, трезвый логик, до сих пор жаждущий - это можно
назвать лишь так - другого человеческого существа по имени Катя Алессандро.
Один поток внутри другого, одна мысль в другой. Это комплексное бытие
воплощало в себе две ипостаси - Одного и Многих.
Мозг Дэва Камерона был поделен на две части, каждая из которых
управляла и контролировала разные виды информации по-разному. Странным была
и эта сеточка из необыкновенно чистых металлов, которая покрывала и
пронизывала различные участки мозга, эти керамические и аллоевые узлы,
вживленные в мозг и в ладонь, переплетенные с нервами, причем способ этот
был явно заимствован из нанотехнологии. Вначале Я даже показалось, что это
переплетение имело природное происхождение, но при более пристальном
рассмотрении выяснилось, что это было чем-то таким, что решили добавить к
организму снаружи. Любопытно. Люди не были наделены от природы
нанотехнологическими способностями, но вынуждены были разработать эту
технологию и обзавестись чем-то вроде особых протезов.
Славно они доработали, если смотреть на это со стороны. Но многое
нуждалось в усовершенствовании. Если бы у них имелись более прочные связи
между правой и левой половиной мозга, например...
Как это...

x x x

Дэв с неудовольствием ощутил, что мысли его были какими-то слишком
ясными, необычно и непонятно точными, слишком... созидательными. У него
никогда не возникало подобных ощущений, этого опьяняющего, почти вызывающего
головокружение состояния, словно его разум несся куда-то во весь опор,
поначалу даже пугавшего его.
Кроме того, идеи... Внезапные. Блестящие. Вдохновляющие. Может, это
галлюцинации?
Вероятно, он действительно сошел с ума. Однажды он где-то слышал о том,
что шизофрения как раз и есть неспособность контролировать внезапные скачки
мыслей.
И все же, если это и было безумие, то оно носило ярко выраженный
творческий характер и было приятным. Переживаемое им сейчас можно было
сравнить с тем подъемом, который он испытывал тогда, когда полностью был
присоединен, когда ему подчинялась вся неистовая мощь "Шагающей", слившейся
с его телом, когда он сливался с ИИ высокого уровня. Но сейчас-то он
присоединен не был...
Или все же был?
Он был соединен с... чем-то.
Углубясь в себя, он понял вдруг, что это Нага, и в момент какого-то
озарения осознал и то, что все это результат его вмешательства. С легкостью,
свойственной лишь игре воображения, но и с отчетливостью, которая
сопутствует осмыслению реальности, перед его внутренним взором предстало все
причудливое многообразие связей, тонкое, тончайшее, не толще нескольких
молекул, которое теперь пронизывало его тело вдоль и поперек, в особенности
сгущаясь вдоль его центральной нервной системы и концентрируясь в мозге.
Паутинки растительности, культивированной Нага, низвергнулись пушистой
массой с его лица на грудь. Оказывается, то тяжелое, что навалилось на его
грудь, было особой, выращенной Нага супраклеткой, источником чужой
растительности, состоящей почти полностью из нанотехнических органоидов, и к
ней тянулись эти странные, напоминавшие нервы волокна.
Сначала они показались Дэву особым видом грибка, бесчисленными
разветвляющимися гифами, нитями грибницы, питавшимися им, его телом... но
прежде чем наиболее примитивная часть его разума успела отреагировать на
этот ужасающий факт, его осенила вдохновенная мысль, принесшая с собой
полное понимание намерений Нага. Да, он был частью Нага, точно также, как и
Нага были частью его самого.
И не нужно было бояться этого, ведь Нага движимы лишь одним - узнать.
Как и он сам.

x x x

Вселенная чудес, вывернутая наизнанку. Скала, как... мельчайшие
глобулы, плывущие в нескончаемом море не-Скалы. Радиация... длина волны
укорачивается, постепенно удаляясь от знакомой, убаюкивающей теплоты и
долгих, неопределенных изысков радиации. Открытие! Электромагнитный спектр
растянулся намного дальше известных пределов!
Разве было возможным ощущать эту радиацию? Люди, несомненно, ощущали.
Многие из их воспоминаний содержали характеристики куда более подробные, чем
они могли навоображать себе относительно температуры. Скопировать орган для
обнаружения такого излучения было относительно несложно. Сложнее, и намного,
переупорядочить средства различения образов.
Зрительный акт, в конце концов, осуществлялся не в глазах, в мозгу.

x x x

Дэв видел.
Это было не так, словно он видел своими собственными глазами, но он
сразу понял, что произошло. Когда он бывал присоединенным к уорстрайдеру, он
не раз обращался к приборам инфракрасного видения, и то, что он видел
сейчас, очень походило на ту картинку, которая возникала в его внутреннем
взоре при использовании инфракрасных устройств - неровные пятна и узоры
воспринимались как красные, желтые и зеленые, отграничивающие форму и
вещество в структурах, почти абстрактных.
Его настороженный, обостренный ум воспринимал эти структуры и
упорядочивал их, находил в них смысл и определенные закономерности.
Дешифровав эту цветную картинку, Дэв понял, что находился в огромной
подземной полости, лежа на поверхности моря супраклеток Нага, раскинувшегося
вширь и ввысь и даже по скалистым стенам, окружавшим его. Эта особая
специализированная супраклетка, расположившаяся на его груди, была соединена
тысячами нитей, толстых, с палец Дэва, и таких тонких, что он даже не мог их
видеть, лишь каким-то образом ощущать.
Неожиданное зрелище этой паутины проводов, внезапно выросших между
супраклеткой и его телом, поразило его, хотя он уже чувствовал свою
соединенность с еще одной, новой частью разума. Эта первая реакция, острая и
спонтанная, постепенно слабела, исчезала, и он удивился, почувствовав, что
уходит она в эту массу органической ткани, окружавшей его.
Я не хочу, чтобы ты беспокоился.
Ничего. Я... мы... еще не окончательно слились.
Еще.
Еще.
Ассоциацию эту можно устранить в любое время. Изменения в твоем/моем
теле не обязательно должны быть необратимыми. Они были необходимы: первое,
чтобы спасти тебе/мне жизнь, второе - изучить твои/мои функции.
Понятно. Принято.
Дэв сознавал, что эта инфракрасная картинка супраклетки и всего, что из
нее торчало, вызывает у него шок и отвращение. В каждом из людей глубоко
засело густо замешанное на страхе отвращение ко всем организмам, что
питались от них - будь то паразиты или же сапрофиты. Сюда можно было отнести
бактерии. Грибки и плесень. Паразитов-гельминтов и насекомых.
Но если это сосуществование между двумя особями приносило и тому, и
другому только пользу, это могло быть названо симбиозом в полном смысле
этого слова.
Симбиоз, как вдруг с внезапной ясностью понял Дэв, - естественный
способ существования многих организмов, известных ему. Митохондрии в клетках
его тела несколько эпох назад начали с того, что внедрились в клетки как
виральные или бактериальные симбионты, и постепенно настолько сильно
интегрировались в эту систему, что теперь были уже клеточными органеллами,
чье присутствие в клетках обеспечивало жизнеспособность последних, поскольку
эти органеллы взяли на себя львиную долю преобразования питательных веществ,
поступавших в клетку, в энергию. На другой отметке шкалы, уже более ясной,
находились бактерии, средой обитания которых являлся кишечник человека, без
которых человек не смог бы переваривать пищу...
То, что происходило сейчас, было тоже симбиозом, хотя менее
совершенным, чем первый из названных выше, однако более совершенным, чем
второй, и отличавшимся от обеих тем, что в любой момент оба участника могли
отделиться друг от друга... и эта их диссоциация не привела бы к гибели ни
одного из них.
Возможности же у этого альянса открывались весьма заманчивые. Дэв уже
понял, насколько сильно расширился диапазон его чувств даже за счет одного
лишь количественного увеличения площади его коры - и зрение, и слух, и
вкусовые ощущения - все поразительно обострилось и, что самое удивительное,
все эти чувства находились под его контролем, и он в любое время мог снизить
как их интенсивность, так и глубину, совсем как во время переживания обычной
ВИР-драмы, когда он мог регулировать уровень поступления данных в цефлинк.
Появились и другие, доселе неизведанные чувства. Теперь он мог чувствовать
излучение, микроволны, исходившие от окружающих его существ, он чувствовал и
тепловое их излучение, и эти волны сообщали ему гораздо больше, нежели
просто древнее, хорошо знакомое ему ощущение тепла. Обострившийся слух
позволял отчетливо слышать все звуки, издаваемые соприкасавшимися друг с
другом и с поверхностью скал супраклетками на расстоянии хороших двух
десятков метров... мало того, он мог дифференцировать их, отличать
супраклетки по звуку, производимому каждой из них. Дэв мог закрыть глаза и
ушами отчетливо представлять себе окружавшую его картину, причем мягче,
спокойнее, нежели бы он просто видел все это глазами.
Может быть, это, спрашивал себя Дэв, и было то, что видит дельфин при
помощи своего ультразвукового сонара, естественного органа в глубинах океана
Земли?
Кроме того, возникшее сейчас соединение между двумя полушариями его
головного мозга открывало удивительнейшие перспективы. Его интеллект - Дэв
не сомневался в этом - достиг той точки, где непосредственная взаимосвязь с
его прежними познавательными способностями утрачивала смысл. Он мог
обрабатывать поступавшую в мозг информацию быстрее и эффективнее, память его
работала теперь не хуже его имплантированного устройства, даже точнее,
аккуратнее, совершеннее и на более доступном уровне, а его спонтанный
творческий потенциал, проницательность, интуиция, выводы, которые он делал
теперь, вычленяя самое нужное из потока данных, достигло того уровня, где
начиналась уже совершенно иная ступень осознания себя.
Супраклетка Нага, казалось, начинала уменьшаться в размерах, как бы
чахнуть. И действительно, молекула за молекулой, она впитывалась, уходила в
тело Дэва, проникала во всю эту тончайшую сеть, выращенную только что в его
организме, клеточный материал создавал новые, особые структуры под его
грудной клеткой и в брюшной полости. Сеть линий коммуникации Нага-Дэв на
молекулярном уровне становилась все гуще.
Границы сознания Дэва теперь расширялись, наделенные новыми чувствами -
своими и чувствами этого таинственного нового обитателя его организма,
нового спутника. Он каким-то непонятным образом ощущал теперь свою слитность
с Нага, со всеми Нага, которые заполняли эту необъятную подземную пещеру, он
знал их историю, воспринимал переживаемое ими как бы издалека, как будто...
Дэв внезапно словно очнулся, вдруг объятый страхом. Даже сверхгению не
следует спешить, давая оценку вещам, казалось бы, совершенно очевидным.
До тех пор, пока он вдруг не придет к осознанию того, что теперь он
даже отдаленно не напоминает человека.

ГЛАВА 26

Что значит "быть человеком"? Иметь особый генотип? - Несомненно, и
это... однако, кроме внешней формы, есть еще и характерные признаки мышления
и бытия, отличающие человека от тех, кто им не является. Если брать за
основу их генотип, то геники, несомненно, имеют право быть причисленными к
людям. Большинство из них, на девяносто девять процентов и более, обладают
тем, что заложено в генах человека, однако они законодательно лишены прав
собственности и самоуправления. Искусственные интеллекты не имеют ничего от
генов человека, однако имеют некоторые -кое-кто для обозначения этого
предпочитает пользоваться термином "относящиеся к мимикрии" - человеческие
черты и свойства мышления.
Люди же, имеющие в своем распоряжении вживленные цефлинки, выращенные в
организме вкупе с искусственными накопителями информации, обладающие
возможностью непосредственного доступа к компьютерным сетям и контрольным
системам ИИ, обладающие диапазоном интенсивных чувств, неизвестных его
предкам... разве эти люди в меньшей степени люди, чем дитя, нагое и
визжащее, только что извлеченное из чрева матери?
Человек и его деяния
Карл Гюнтер Филдинг,
2488 год Всеобщей эры

- Вон они!
Беспилотные ракетные снаряды "Соратака" - тонкие, вытянутые стрелы
Se-280 выскочили неизвестно откуда на золотисто-голубой небосклон и перед
тем, как врезаться в поверхность планеты и сотрясти все вокруг взрывами,
прочертили несколько белых инверсионных следов на небе.
Катя стала вращать свою "Шагающую", выискивая цель.
- Прицеливание! - скомандовала она, и красный курсор, прилипший к одной
из Se-280-тых замигал. - Цель захвачена! Огонь!
Вспышка лазера, мелькнув, словно отразившись от крыла ракеты, выбила
облачко металлического пара, после чего последовал взрыв. В воздух вылились
тонны жидкого водорода и... воспламенились. Небо было усеяно падающими
обломками дюраллоя и затянуто клубами белого дыма. По гераклианской долине
грозным ропотом прокатилось эхо далекого взрыва.
- Отлично сработано, Катя! - раздался в оперативной цефлинк-связи
восхищенный крик Вика Хэгана. - Давай теперь и остальныхИх же здесь вон
сколько, ублюдков этих!
- Даю!
Однако снаряды разрывались уже на склонах горы Маунт-Атос. База
"Стойкого Моргана" превращалась в огнедышащее жерло вулкана, над которым в
полуденное небо взмыл столб отвратительного черного дыма. Все, кто находился
там, правда, с трудом, но все же сумели спастись, прыгая в любое
самодвижущееся средство. Колонна уходила в северном направлении изломанной
линией магнитоходов и четвероногих транспортных машин, сопровождаемых в
хвосте и с флангов двумя десятками боевых "Шагающих", доставленных сюда
Дэвом с Афины.
Эти машины были всем, что восставшие могли воспользовать для своей
защиты от неприятеля. Флот уже успел уйти в космос, как только поступили
сведения о выходе на орбиту эскадры империалов, а два корабля повстанцев
были уничтожены еще до того, как из-за помех стала невозможной радиосвязь
практически на всех диапазонах. Многие из конфедератов, находясь сейчас на
небесном лифте, оказались в ловушке и надеялись, что их спасет какой-нибудь
из кораблей.
А кораблей не было. Оставшаяся на поверхности планеты колонна
уорстрайдеров пыталась пробраться к одному из атмосферных заводов в надежде
укрыться там от неприятеля. Они были уже на полпути, когда появились первые
управляемые снаряды империалов. Возник бой на отходе, страйдеры
останавливались лишь для того, чтобы осуществить прицеливание и сделать
несколько выстрелов, а затем продолжали движение дальше на север. Изрезанная
оврагами равнина между горой Маунт-Атос и атмосферным заводом была вся
усеяна погребальными кострами догоравших сбитых аэрокосмолетов, которые, не
отличаясь прочностью "Шагающих", тут же разлетались на куски при попадании
лазерных лучей. И все же в небе еще оставалась тьма-тьмущая аэрокосмолетов,
то и дело спускавшихся с орбиты, где завис "Донрю". Две "Шагающих" уже пали
жертвой воздушных атак, а три других были серьезно повреждены.
- Есть цель! Приближение по курсу три-один-один, - сообщил младший
лейтенант Лэнэджер по оперативной цефлинк-связи. - Угол возвышения один-два.
Направляется к нам.
- Вижу его, Томил. Есть захват! Огонь!
Сверкнула вспышка лазера, Se-280 неловко колыхнулся, и из его ведущего
двигателя потянулась струйка дыма. Отовсюду на колонну сыпались управляемые
снаряды, противник старался лишить повстанцев наступательных машин, после
чего подавить их сопротивление и уничтожить.
- Генерал Синклер! - Катя пыталась связаться с ним по тактической
лазерной связи. Синклер должен был находиться где-то впереди, на борту
одного из транспортов КС-212, четвероногого чудища весом в восемьдесят тонн,
имевшего среди личного состава кличку "Слон". - Генерал Синклер, вы слышите
меня?
- Я здесь, Катя. Слушаю тебя.
- Генерал, мне кажется, единственный выход для меня - это взять сейчас
половину наших страйдеров и остаться здесь. Задержать их. Остальные будут
сопровождать вас и членов правительства к пещерам генератора.
- Так вот, послушайте теперь меня, полковник, - вмешался генерал Смит.
- Что вы здесь раскомандовались...
- Тактическим оружием командую я, - отрезала Катя, не дав ему
договорить. - Ни вам, ни вашим людям ни за что не добраться до генератора,
если мы не задержим империалов здесь. Мы же не хотим, чтобы эти ракеты
разнесли вас в клочья.