Кейт Уилхелм. Шагающая смерть

склону, словно поток холодной, черной лавы, освободившийся наконец от этого
тайного самозаточения в лабиринтах подземных пещер. Нага упивались солнечным
светом. Неуклюжие, только что прорезавшиеся глаза на их мягких телах вдруг
открылись и холодно и бесстрастно созерцали эту прежде Пустую Поверхность.
Видеть было новой радостью.

Я/мы видим...
Ты/мы можем генерировать мощные магнитные поля.
Да, для движения, для...
навигации, для...
для запуска будущих-Я на...
...Пустую Поверхность, да, можем. Вот что мы сделаем.
Эти будущие-Я не...
...не готовы, конечно. У меня другие ракеты.
Что?
Эти...
Скала...

x x x

Кавашима сосредоточил все свое внимание на виртуальном изображении
планеты, висевшей теперь золотисто-голубым шаром, остававшимся за сиянием
плазмы у кормы "Донрю". Когда сияние это достигнет нужной температуры, им
очень легко можно будет смахнуть бунтовщиков с экваториального района
Геракла, где они сражались с наземными войсками Империи.
Теперь, когда это неизвестное оружие сумело добраться до "Могами" и
уничтожить его, подобный исход уже устраивал Кавашиму. Без сомнения, он бы
ничего не имел против того, чтобы взять этих бандитов Синклера, да и
остальных, и тепленькими, доставить их на Землю для оказания соответствующих
"почестей", однако он с полным основанием сможет считать бунт подавленным,
если те, кто стоял во главе его, будут просто уничтожены на месте или
разогнаны по планете.
Однако на Геракле творилось что-то очень непонятное.
Атмосфера сразу же к северу от полуострова Авгия стала странным образом
изменяться. В ней возникло свечение, что-то вроде нимба, закружившего в
вихре водоворота облака, в которых пульсировали желтые сполохи молний.
О, Будда и все предки мои... что же там происходит?
Ответом Кавашиме были лишь беззвучные вспышки молний...

x x x

Сила взрыва швырнула Катю наземь, воздух вокруг непонятно изменился,
она задыхалась. Боже!.. Что же это было? Пытаясь прийти в себя, она тряхнула
головой, потом огляделась... В лицо ей ударил порыв ветра.
Все, кто находился на вершине горы, лежали.
Лежали все вместе, и солдаты пехоты империалов, и их пленники -
восставшие. Теперь этого прежнего деления на победителей и пленных не
существовало, это были люди, отчаянно боровшиеся за выживание, старавшиеся
быть не унесенными этим безумным вихрем. Вдали на много километров от
вершины горы виден был треугольник атмосферного генератора, окутанный
мерцающими молниями, а над ним стремительно закручивались в водовороте
черные облака, и глаз этого страшного циклона лежал как раз над вершиной
пирамиды.
Воздух, казалось, готов был сорвать с нее кожу, буря - впрочем, как это
жалкое слово могло описать невиданный доселе катаклизм - меняла климат
планеты, выбрасывая в атмосферу огромные заряды энергии. Вот последовала еще
одна вспышка, яркая, словно отсвет гигантского бриллианта. Катя невольно
зажмурилась, и в ее внутреннем взоре еще долго полыхало зелено-фиолетовое
пламя. Нет, скорее всего, это было лишь игрой ее воображения, но за секунду
до того, как ее ослепила молния, Кате показалось, как что-то отделяется от
поверхности горы и устремляется в небо. Больше она уже ничего не смогла
увидеть.
Тут же раздался и гром, но его Катя уже не слышала.
Она уже вообще ничего не могла ни слышать, ни видеть.

x x x

- Внимание! Опасность столкновения!
- Лазер точечного попадания на изготовку!
- Поздно! - По голосу дежурного офицера
"Донрю" чувствовалось, что он уже перестает владеть собой. - Поздно,
черт возьми! Поздно!
- Лазер точечного попадания на автоматическую наводку! - рявкнул
Кавашима. - Опознавание! Что это такое?
- Скала, чуджо-сан, - последовал ответ капитана " Донрю".
- Чушь! - запротестовал старший помощник. - Из источника гравитации
скалу не швырнешь!
Кавашима уже проигрывал видеоповтор в своем виртуальном обзоре,
замедлив скорость воспроизведения раз в тысячу. Гоничи Обаяши был прав. Это
действительно была скала... или же огромная масса сплавленного железа,
отодранная от поверхности планеты, неизвестно кем и чем и заброшенная в
космос. Краткое пребывание в плотных слоях атмосферы раскалило ее добела,
замеры скорости показали величину, составлявшую одну десятую от скорости
света.
Современная военная литература много посвящала одной старой, как мир,
идее. В любой войне, где одна из сторон завоевывала полное преимущество в
космосе, бомбардировка поверхности представляла собой весьма простую задачу,
однако до тех пор, пока вследствие нее не возникала угроза изменить климат
планеты. Все, что требовалось, - это чуть подтолкнуть несколько небольших
астероидов на необходимые промежуточные орбиты или просто массу никеля в
смеси с железом, достаточно большую, чтобы она не выгорела во время прохода
сквозь плотные слои атмосферы. Один довольно крупный астероид уже изменил
однажды климат Земли, это произошло примерно шестьдесят пять миллионов лет
тому назад, и обрек всех динозавров на вымирание. Даже самый мелкий из
астероидов, упав на поверхность планеты мог накрыть целый город.
Все преимущество этого способа нанесения удара и состояло в том, что он
осуществлялся с орбиты. Однако сама планета была явно не самым подходящим
местом, откуда можно было швыряться огромными кусками скал в космос. Это
можно было сравнить с попытками расправиться с противником, заглядывающим в
глубокий сухой колодец, на дне которого стоишь ты и кидаешься в него
камнями, норовя угодить ему прямо в физиономию.
Однако, судя по всему, бунтовщики каким-то образом нашли способ
разогнать несколько тонн железа до скорости в тридцать тысяч километров в
секунду. Увернуться времени не было, не было времени вообще что-либо
предпринять, только лишь автоматически регистрировать траекторию этого
куска.
О боги моих предков, что же еще происходит!...

x x x

От завывания ураганного ветра молнии как бы сгущались. Дэв, напрягая
свое новое инфракрасное зрение, продолжал вглядываться в неистово
вертевшиеся в небе облака.
Ты/мы почти успели на этот раз. Ты/ мы...
...должны скорректировать твою/мою точку прицеливания, чтобы...
...точно определить скорость цели.
Готов!
Давай!
Огромный кусок железа и бетона, часть сооружения, поддерживающая
основную несущую этой рукотворной горы, оторвалась от поверхности,
сфокусированное магнитное поле достигло ее, и снаряд со страшной скоростью
устремился ввысь, Вверху небо прорезали вспышки молний, им навстречу
устремилась эта странная импровизированная ракета, сопровождаемая гулом и
свистом разрезаемого воздуха и окутанная облаком сине-белого свечения.

x x x

Кавашима видел этот невообразимый старт, но предпринять ничего не мог.
Он не успел даже криком предупредить экипаж. Через девять десятых секунды
после отрыва от поверхности планеты этот оплавленный слиток ударил в борт
крейсера "Зинту", находившегося на орбите в каких-то пяти тысячах километров
от того места, где завис "Донрю", со скоростью тридцать тысяч километров в
секунду, слишком большой, чтобы укладываться в респектабельные рамки этой
низкоскоростной механики Ньютона, когда Е = 1/2 MV2. А кинетическая энергия,
высвободившаяся в результате этого удара уже могла быть рассчитана по более
прозаической формуле Е = mc2. Это уравнение выводило и величину этой
энергии, составившую что-то около десяти в девятнадцатой степени джоулей.
Впрочем, цифры эти мало что говорили. Разве что для сравнения можно
привести такой пример - тысяча двадцатимегатонных ядерных зарядов взорвались
одновременно. "Зинту" не загорелся, не стал сморщиваться, распадаться на
части - он просто... исчез, а на месте его на несколько мгновений вспыхнуло
небольшое солнце. В ту же секунду флот Империи утонул в актинических лучах,
которые вследствие своей способности оказывать химическое воздействие
разложили на атомы все расположенные более-менее близко к этому злополучному
крейсеру другие корабли.
- Нам нужно уходить! - завопил Кавашима по тактической связи. -
Задействовать реактор!
- Нет, чуджо-сан, нет! - Капитан "Донрю", охваченный ужасом, даже не
сразу понял последствий этого бесчеловечного приказа. - Рядом с планетой?..
- Выполняйте! Немедленно!
- Но понадобится время, чтобы запустить "Уравнения Ногучи"...
Над поверхностью планеты плясали молнии. В полумиллионе километров,
ослепительно вспыхнув, взорвался эсминец "Ураказе".
Следующий снаряд ударил в "Донрю", прямо в его нос, чуть справа. Это
произошло задолго до того, как была задействована программа "Уравнений
Ногучи" и как были призваны к жизни два микроединства в его двигателе для
осуществления перехода в "Божественный океан". Мгновенное высвобождение
энергии величиной в десять в девятнадцатой степени джоулей в одно мгновение
превратило гигантский, длиной в километр, корабль в сгусток сверхразогретой
плазмы...

x x x

Опять! Вспыхнула молния, снаряд устремился в зенит. В своем обращенном
внутрь взоре он плавал над поверхностью планеты, обозревая бурю и направляя
разыгравшуюся стихию против захватчиков, рассеявшихся по космосу.
Они действительно рассеялись, пытаясь найти спасение подальше в
космосе, подальше от этого проклятого Геракла. Дэв сосредоточил вновь
приобретенную мощь и послал еще один снаряд сквозь бушующее, расколотое
небо. Раздались раскаты грома, и из небес пролились на Геракл первые дожди.
В космосе исчез, перестав существовать, еще один корабль империалов, легкий
крейсер. Дэв выбирал очередную цель, и вот гора в очередной раз
содрогнулась... Оставалось еще четыре неприятельских корабля, слева...
Это то, что вы называете войной? И затем это нахлынувшее огромное,
больше самой жизни, чувство вдруг исчезло. Боже мой, что я делаю? Кем я
стал?
Нет, это не война. Это бойня. Бессмысленная бойня.
Магнитный заряд, сконцентрированный Дэвом для уничтожения очередной
цели, стал исчезать, улетучиваться, рассеиваться, он был не нужен. Где-то
высоко над экватором Геракла этот заряд магнитной энергии все же задел один
из крейсеров: все контрольные системы корабля тут же оказались уничтоженными
и он сам развалился на части... Остальные четыре полным ходом уходили в
космос, и его спасительные глубины.
Скалы больше не неслись им вдогонку.

ГЛАВА 28

Реальность... виртуальная реальность. Одна из них как эхо повторяет
другую, обе взаимно дополняют друг друга, поддерживают. Но в конечном итоге
реальность - это то, что вызывает больший отклик в наших думах, поскольку
связывает со Вселенной, пробуждая в нас блаженный трепет, охватывающий нас
то ли от страха, то ли от осознания чуда, с нами происходящего,
свидетельствующий о том, что мы действительно живем на этом свете.
Интеллект
Хуан Делакруз,
2216 год Всеобщей эры

Катя поднялась с земли. Загадочная буря стихла так же внезапно, как и
началась. Она могла видеть, к ней вернулся и слух, хотя перед глазами
плясали зеленые пятна и в ушах стоял звон. По небу мчались темные, хоть уже
не такие зловещие, облака, изливавшие струи дождя, но эта живописная гроза
кончилась. Она продолжала стоять, чувствуя, как дождь стекает по ее лицу, и
понимала, что... жива.
Дождь, превративший твердую, обожженную почву в липкую грязь, внезапно
кончился. Катя увидела, как откуда-то вынырнул пехотинец-империал и бросился
прямо к ней. Он был без шлема, в широко раскрытых глазах застыл немой ужас.
Когда он подбежал к ней почти вплотную, Катя хорошо натренированным
движением бросила его наземь и он лишился чувств.
В кобуре у него был лазерный пистолет. Вытащив его, Катя пошла прочь по
истерзанной, изрытой воронками земле. Невдалеке возникли еще двое
империалов. Посмотрев в ее сторону, они поспешили совершенно в другом
направлении. Она не стала их задерживать. Теперь враг не представлял уже
опасности, он был деморализован случившимся.
А что, собственно, случилось? На вершине горы стояли разрозненные
группки пехотинцев империи и повстанцев. Видимо, последние события стерли
различия и побратали всех.
Подобное ей уже приходилось видеть в одной из казарм у Стоун-Маунтин,
где геники и люди вместе пели "Балладу о стойком Моргане".
На фоне мрачного, хмурого неба Катя вдруг увидела уорстрайдер. Это был
"Призрак", и на носу его виднелась полустертая лазерами империалов надпись
Виктор.
Это была машина Вика Хэгана.
- Катя?
- Вик! - Она бросилась к нему, едва он спрыгнул на землю с одной из
мощных ног "Призрака".
- Боже мой, Катя! Что здесь произошло? Она повернулась и стала смотреть
туда, где находился атмосферный генератор. Оттуда не доносилось ни звука,
хотя пирамида по-прежнему была окутана облаками. Местами его некогда ровные
склоны разрушились, словно чья-то гигантская рука в нескольких местах
оторвала от него куски.
- Я ничего не могу сказать, Вик, - ответила она. - Но уверена, что к
этому имеют отношение и гераклианские Нага, и каким-то образом Дэв.
- Ты имеешь в виду, что... он остался жив?
- Я имею в виду, что нам следовало бы поторопиться туда и выяснить в
чем дело.
- Куда?
Она еще раз бросила взгляд на атмосферный генератор. Облака, окружавшие
его, сгустились и принимали лиловатый оттенок.
- Вон туда. На самый вверх, на гору.

x x x

Дэв был потрясен до глубины души. Если судить с чисто военной точки
зрения, он, вероятно, поставил перед собой задачу уничтожить всю эскадру
Империи. Конечно, он желал именно этого... и затея могла увенчаться успехом.
С другой стороны, он практически устранил всю эскадру, уничтожив
пятнадцать из девятнадцати кораблей врага. А те, кому удалось уцелеть,
возвратятся на свои базы и взахлеб будут пересказывать эту ужасную историю о
каком-то неизвестном оружии конфедератов, о загадочном, всепожирающем белом
огне, спасения от которого не было.
И теперь империалы запомнят эти события на Геракле навечно и еще очень
долго будут гадать, что же за оружие применили против них конфедераты. Черт
возьми, а ведь вполне возможно, что найдутся лидеры в Империи, которые
отличаются здравым рассудком. Они сделают правильные выводы из того, что
здесь, на Геракле, им здорово дали по носу, и решат в конце концов даровать
независимость Конфедерации без всяких войн.
Дэв от души надеялся на это.
С этой мыслю он растворил один из боков аппарата Нага, защищавшего его
во время этой страшной бури. Воздух был настолько влажным, что хоть выжимай,
и в нем до сих пор, как после летней грозы, ощущался запах озона. Едва
ступив на склон горы, Дэв вдруг почувствовал страшную слабость и рухнул на
колени. Он был выжат, словно губка...
Я/мы должны теперь расстаться.
Для чего? Ваш враг повержен! А я/мы должны исследовать теперь новую
Вселенную!
Я/мы... Я не хочу быть Богом. Я не могу быть им.
Что есть "Бог"?
Дэв понял, что не может ответить на этот вопрос. Теперь он улегся на
бок, не в силах пошевельнуться. Он не помнил, как падал. Со свинцового неба
падал мелкий, занудный дождик.
Прошу тебя, оставь меня.
Согласие/ разочарование/грусть. Было так хорошо оказаться не одиноким.
А ты не будешь одинок. Мы еще... побеседуем. Я, я познакомлю тебя с
другими. Но мне кажется, я не смогу больше иметь тебя в себе. Не все время.
А тебе неудобно? Больно?
Нет, нет. Речь идет об искушении.
Что такое "искушение"? Я не понимаю.
Да так, ничего особенного. Ты можешь оставить меня... таким, как я был.
Только вот, спину мне ломать не надо.
Я бы никогда не сделал этого! Ты есть Я!
Я - человек... хочу быть им.
Ты... любишь...
Да, я люблю Катю.
Катя... любит тебя тоже. Она говорила "я". А я не...
...понял... нет... но это хорошо.
...не быть одному.
В груди у Дэва возникло такое чувство, словно его коснулась теплая
волна шелка. Дэв открыл глаза, однако зрелище многих тысяч волосков,
волокон, связывающих его с Нага, выраставших из его тела, все же было почти
непереносимым. Он не открывал глаз, пока не почувствовал, что новые чувства
уже покинули его и что радионить, связывающая его с Нага, оборвалась.
Когда он открыл глаза, он обнаружил, что лежит один на уступе скалы.
Пытаясь обратить свой взор внутрь себя, Дэв не обнаружил... ничего.
Ничего! Он более не обладал способностью смотреть внутрь себя. Ощущение себя
как-то уменьшилось, ограничилось в своих пределах. Всего лишь пять чувств!
А мог он еще раз вернуться и стать тем, чем был?
Прошло много времени, пока он снова позволил себе почувствовать.
Действовал он крайне осторожно, как человек, который опасается, что ему
нанесут страшную травму, - рану, которой страшится, что любое новое движение
доставит ему непереносимую боль.
Дэв подозревал, что это слияние с Нага оставило какие-то изменения в
нем. Он сохранил ясность мысли, прежде неизвестную ему, даже несмотря на
изнеможение, в котором пребывал сейчас.
Нага ушли, удалились в свои подземные пещеры. Дэв чувствовал грусть,
одиночество, которого он не знал прежде. Это было даже тяжелее, чем, когда
он лишился отца.
Или может быть теперь он как раз тосковал о своем отце, которого не
имел возможности даже похоронить, оплакать. Слезы покатились по щекам Дэва
Камерона, смешиваясь с каплями дождя. Это были слезы скорби по отцу и по
матери. Это были и слезы счастья, за Катю... потому что он чувствовал, что
вот-вот увидит ее, чувствовал ее близкое присутствие.
Катя и Хэган действительно прибыли на магнитолете очень скоро.
- Дэв! - крикнула Катя, едва их магнитолет остановился. Спрыгнув на
землю, она бросилась к нему. - Дэв! Дэв! Ты жив!
Вик помог ему подняться:
- Слава Богу, Дэв! Я уже думал... Катя крепко прижалась к Дэву, словно
не желала его отпускать от себя никогда, и он обнимал ее, растаивая в ее
ободряющем тепле. Каким-то образом он сумел изобразить на своем изможденном
лице подобие улыбки. Слезы продолжали стекать по его щекам.
- Я... человек, - проговорил он.

ЭПИЛОГ

Тэрби шлепал босыми ногами по покрытому богатыми коврами полу, неся в
руках поднос, как его учили. Когда он появился в Галерее своего Учителя,
дверь растворилась и вышла Соня.
В соответствии с заведенным в доме Учителя порядком нингье, "игрушка"
пребывала в обнаженном виде, а на Тэрби не было ничего, кроме фундоши,
обернутой вокруг пояса. Хотя им было запрещено разговаривать друг с другом,
они научились общаться при помощи взглядов. Женщина коротко кивнула ему.
В последние дни обходиться с Учителем следовало крайне осторожно.
Говорил он мало, однако из того, что смогла собрать по кусочкам домашняя
прислуга, следовало, что Империя проиграла битву, - одну очень важную битву
на одном из очень далеких миров, на Геракле.
Тэрби не знал о значительности этой битвы, но прекрасно понимал, что
империалы очень обеспокоены ее исходом, тогда, стало быть, все в порядке.
Захваченные в плен на Новой Америке, он, Йоди и Соня были доставлены на
Землю, Сингапурскую Синхроорбитальную, где какой-то толстяк, которого теперь
они знали как Учителя, приказал допросить их, после чего включил в состав
своей домашней прислуги. Допрос был жестоким, их били, но все скоро
закончилось. И прислуживание Учителю тоже было сопряжено с болью и
издевательствами, но теперь конца этому не было. Иногда Тэрби готов был
впасть в отчаяние.
Молча он вошел в мастерскую Учителя, Соня только что сказала ему, что
там прибрано. Он выждал несколько секунд, пока дверь снова не восстановилась
позади него. Внутри была лишь плетеная циновка, "татами", стойка с мечами и
застывшая в немом отчаянии бесконечных мук иночи-зо.
Тэрби чувствовал свою тесную связь с этой живой скульптурой - оба они
были гениками, хотя это создание имело в своих генах гораздо меньше от
человека, чем Тэрби. Он быстро поставил поднос и подошел к статуе. Ее
наполненные болью глаза молили о пощаде.
- Я же говорил тебе, что приду, - сказал он. Тэрби нащупал в складках
своей белой повязки маленькую бутылочку, открыл пробку и вылил содержимое в
землю, из которой росла иночи-зо. Темные, совершенно человеческие глаза,
дважды моргнув, закрылись.
- Спи спокойно, мой маленький брат, - сказал Тэрби. Если повезет,
Учитель сочтет, что оно погибло от какой-нибудь неизвестной болезни.
Когда-нибудь настанет день, и они смогут устроить все так, что и их
Учитель отправится на тот свет так же быстро и тихо.
- Придет день, мой маленький брат, и мы будем отомщены.
Геник повернулся, поднял с пола поднос и с сознанием выполненного долга
покинул Галерею.

* СИМБИОНТЫ *

ПРОЛОГ

Было ранее утро, и крохотный диск Алии А только-только поднимался над
горами к востоку, зажигая золотые облака серебристо-фиолетовым пламенем,
которое касалось верхушек куполов и шпилей коммуникационных башен имперской
базы, отражаясь от них белым сиянием. Буря, прошедшая этой ночью, оставила
лужи дождевой воды с высоким содержанием кислоты, пар от которых теперь
стелился по тротуару. Совсем еще недавно гладкая поверхность искусственного
земного покрытия теперь нуждалась в замене: все элементы в мире под
названием ШраРиш были недружелюбны по отношению к постройкам и материалам,
созданным Человеком.
Внутри ограждения, по периметру окружающего базу, на посту стоял
уорстрайдер, имперский KY-1001 "Катана", пять с половиной метров в высоту и
весом в тридцать тонн. Его реактивный бронированный корпус, отливавший
чернотой нанопокрытия, ощетинился стволами лазерных и ракетных установок.
Сервомеханизм заныл, когда огромная фланцевая нога поднялась высоко над
тротуаром, затем снова тяжело опустилась вниз с глухим ударом. Страйдер
сделал трехметровый шаг. Внешние сенсоры были полностью развернуты и
сканировали территорию вокруг громадной машины.
Шоса Шигетаро Цуяма стоял на посту этим утром, заступив во вторую
смену. Его вторым номером на борту двухместного "Катаны" был чу-и Йошикава
Санада, подключенный к автоматике оружейного ствола на правом борту машины.
Сейчас Санада контролировал управление основной пушкой "Катаны" - большим,
грубым лазером 150-MW на универсальном креплении в нижней части корпуса
страйдера, в то время как Цуяма выполнял обязанности пилота и отвечал за
работу второй по мощности пушки. На краткий миг он остановил движение
"Катаны" и направил основную часть его сенсоров в сторону восхода солнца.
Подключенный к паутине нановыращенных нитей, проходивших поверх и
внутри коры его головного мозга, соединяясь с искусственным интеллектом
"Катаны" через гнезда цефлинка за ушами и в основании шеи, Цуяма на какой-то
миг полностью отделился от своего тела из плоти и крови, запертого в склепе
пилотского паза в корпусе страйдера. Теперь он сам был уорстрайдером,
огромной боевой машиной с точными и грациозными движениями, управляемой
непосредственно нервными импульсами от его головного мозга, которые
проходили через цефлинк и достигали "Катаны" намного раньше, чем попадали в
серое вещество его собственного спинного мозга.
Солнце медленно поднималось, постепенно озаряя горы, пока не сработали
сенсоры и не включились автоматические фильтры. За пределами этого мертвого
клочка земли, окруженного по всему периметру ограждением с пропущенным по
нему электрическим током, взъерошенная растительность золотистого и желтого
цветов приступила к своему витиеватому танцу.
"Сугои", - подумал Цуяма. Слово на нихонго могло бы в другой ситуации
обозначать что-то прекрасное или замечательное, но оттенок, который он
придавал ему сейчас, нес в себе значение странного, уродливого или даже
жуткого. Шигетаро сильно тосковал по обычному миру, такому, где человек мог
дышать воздухом, а растения не ползали по земле, где были
девчонки-колонистки, с которыми можно повеселиться, а местное население так
похоже на ужасных безглазых чудовищ, место которым не среди людей, а
где-нибудь в самых затаенных глубинах океанов.
Вздохнув про себя, он проверил время. До окончания смены оставалась еще
пара часов. Обязанность уорстрайдера по патрулированию территории базы, как
он считал, была попусту растраченным временем. Наблюдение за территорией,
окружающей базу, на случай вторжения извне могло быть свободно поручено
полным роботам или автоматическим лазерным пушкам в телеуправляемых
орудийных башнях. ДалРиссы были безвредными существами, к тому же все знали,
что ксенофоб на ШраРише загнулся. Все.
- Шоса-сан? - окликнул через интерком страйдера его номер второй. - Они
уверены, что ксенофоб мертв?
Вероятно, в голове лейтенанта прозвучали отголоски собственных мыслей
Цуямы.
- Конечно, Санада-сан. Существа больше нет. Иначе оно еще ночью сожрало
бы нас.
Все было, конечно, не так просто. За прошедшую половину столетия форма
жизни, названная первоначально "ксенофобами", была обнаружена на полудюжине
населенных миров Шикидзу. Их, на первый взгляд, иррациональные нападения на
человеческие колонии, массовое истребление почти всего населения планет,
подобных Гераклу и Лунг Ши, рассматривались как результат ксенофобного
извращения их психологии. На основании этого их и окрестили. Контакт, когда
он был осуществлен впервые, продемонстрировал, что ксены, переименованные
людьми в "Нага", - по имени тихоокеанского змея из индуистской мифологии -