Клавелл Джеймс. Тай-Пэн: Роман о Гонконге

   Брок громко захохотал.
   -- Помнишь, как она нежданно-негаданно появилась тогда на балу? Я столько не смеялся с тех самых пор, как Ма защемила себе грудь в катках для белья. -- Он махнул слуге рукой, и тот исчез. -- Я слышал, ты отправил свой последний корабль.
   -- Да. Великий сезон, а?
   -- Угу. И он будет еще лучше, когда "Голубая Ведьма" первая встанет у лондонского причала. Мы получили весточку, что она на сутки впереди. -- Брок сделал несколько глубоких глотков, и на лице его тут же выступил пот. -Джефф Купер говорил, что и его последний корабль отчалил, так что Вампоа свободен.
   -- Ты останешься в Кантоне? Брок покачал головой.
   -- Мы уезжаем завтра. Сначала в Куинз Таун, пртом в Макао. Но это место мы оставим открытым, не как раньше.
   -- Лонгстафф остается. Переговоры будут продолжены здесь, я так полагаю. -- Струан почувствовал в воздухе напряженность, и его беспокойство усилилось.
   -- Ты знаешь, что здесь они все равно не завершатся. -- Брок занялся повязкой на глазу. Он поднял ее и потер изуродованную, всю в шрамах глазницу. Бечевка, годами удерживавшая повязку на месте, прорезала на его лбу тонкую красную канавку. -- Горт сказал мне, что младшенькая у Роб-ба подхватила лихорадку.
   -- Да. Наверное, он узнал это от Кулума.
   -- Ага. -- Брок отметил про себя, как резко прозвучал голос Струана. Он опять приложился к кружке и отер пену с усов тыльной стороной ладони. -Жаль, что так обернулось. Плохой йосс. -- Он выпил снова. -- Твой парень да мой сейчас ровно как старые приятели.
   -- Славно будет вновь выйти в море. -- Струан пропустил мимо ушей насмешку Брока. -- Сегодня днем я виделся с Дзин-куа и долго беседовал с ним. О лихорадке. Насколько он знает, в Квантуне никто и никогда не болел ею.
   -- Если это и взаправду малярия, нам придется несладко. -- Брок протянул руку и взял со стола цыплячью грудку. -- Угощайся. Я слышал, цены на носильщиков опять подскочили. Вообще цены на Гонконге лезут вверх, как сумасшедшие.
   -- Ну, не настолько быстро, чтобы серьезно бить нас по карману. Лихорадка пройдет.
   Брок, морщась, пошевелился всем своим огромным телом и осушил кружку.
   -- Ты хотел меня видеть, наедине? Чтобы поговорить о лихорадке?
   -- Нет, -- ответил Струан, с омерзением чувствуя, как вонь, перемешавшись с запахом стоялого пива и духов Брока, влажной пленкой оседает на его коже. -- Дело касается моего старинного обещания прийти за тобой с плеткой-девятихвосткой.
   Брок взял со стола колокольчик и яростно зазвонил. Резкий звук заметался по комнате. Когда дверь не открылась в ту же секунду, он позвонил снова.
   -- Вот чертова обезьяна, -- выругался он. -- Этот лентяй напрашивается на хороший пинок под зад. -- Брок подошел к бочке с пивом, наполнил кружку, вернулся на место и поднял глаза на Струана. И стал ждать.
   -- Ну так что? -- проговорил он после долгой паузы.
   -- Тесс Брок.
   -- А? -- Брок был поражен этим желанием Струана ускорить принятие решения, над которым он сам -- как, без сомнения, и Струан тоже -- ломал голову долгими бессонными ночами.
   -- Мой сын любит ее.
   Брок глотнул еще пива и снова вытер рот рукой.
   -- Они и виделись-то лишь однажды. На балу. Ну, потом еще были прогулки днем с Лизой и Лиллибет. Три раза.
   -- Да. Но он ее любит. Он уверен, что любит ее.
   -- Ты это точно знаешь?
   -- Да.
   -- И Что ты думаешь?
   -- Что нам лучше обговорить все это сейчас. В открытую.
   -- Почему сейчас -- подозрительно спросил Брок, лихорадочно пытаясь отыскать настоящую причину. -- Она ведь еще очень молода, как ты знаешь.
   -- Да. Но она уже достаточно выросла, чтобы выйти замуж.
   Брок задумчиво поигрывал кружкой, глядя на свое отражение в полированном серебре. Он спрашивал себя, правильно ли он разгадал намерения Струана.
   -- Так ты что же, просишь, официально просишь, руки Тесс для своего сына?
   -- Это его обязанность, а не моя -- обращаться к тебе с официальной, просьбой. Однако мы должны поговорить неофициально. До того, как это произойдет.
   -- Ну, и что ты думаешь? -- опять спросил Брок. -- Об этом союзе?
   -- Ты знаешь ответ. Я против него. Я не доверяю тебе. Я не доверяю Горту. Но у Кулума своя голова на плечах, и он вынудил меня уступить: не всегда отец может заставить сына делать то, что он хочет.
   Брок подумал о Горте. Когда он заговорил, голос его звучал надтреснуто.
   -- Коли ты так против него настроен, возьми да вколоти ему в башку немного ума-разума; а то отошли домой, пусть собирается и уматывает. Невелик труд избавиться от этого расхорохорившегося воробушка.
   -- Ты знаешь, что у меня нет выхода, -- с горечью произнес Струан. -- У тебя три сына: Горт, Морган, Том. А у меня теперь остался только Кулум. Так что, хочу я этого или нет, именно он должен будет прийти мне на смену.
   -- Есть ведь еще Робб и его сыновья, -- заметил Брок, довольный тем, что правильно прочел мысли Струана, и играя с ним теперь, как с рыбкой на крючке.
   -- Ты знаешь, что я на это отвечу. "Благородный Дом" создал я, а не Робб. А что думаешь ты сам, а?
   Брок не спеша выпил кружку до дна. Он опять позвонил в колокольчик. И опять никто не явился.
   -- Я этой образине все кишки выпущу и наделаю из них подвязок! -- Он встал с кресла и подставил кружку к бочонку. -- Я тоже против этого брака, -- грубо сказал он и увидел, как на лице Струана промелькнуло изумление. -Но даже и так, -- добавил Брок, -- я приму твоего сына, когда он обратится ко мне.
   -- Я так и думал, клянусь Богом! -- Струан вскочил, сжав кулаки.
   -- Ее приданое будет самым богатым во всей Азии. Они поженятся в будущем году.
   -- Раньше я увижу тебя в аду! Оба великана зловеще надвинулись друг на друга. Брок впился взглядом в суровое лицо шотландца, которое впервые увидел тридцать лет назад; оно дышало все той же неиссякаемой жизненной силой. Опять он уловил в нем то неопределимое нечто, которое заставляло все его существо так яростно восставать против Струана. Господи ты Боже мой, вскипел он, я не могу постичь, почему Ты поставил этого дьявола на моем пути. Одно я знаю: Ты сделал это затем, чтобы он был сокрушен в честном поединке, а не ударом ножа в спину, как следовало бы.
   -- Это будет потом, Дирк, -- проговорил он. -- Сначала они поженятся, честь по чести. Ты и в самом деле загнан в угол. Не моими стараниями, о чем я только жалею, и я не собираюсь тыкать тебя лицом в твой дурной йосс. Но я тут много думал -- как и ты -- о них двоих и о нас, и я полагаю, так будет лучше всего для них и лучше всего для нас.
   -- Я знаю, что у тебя на уме. И у Горта.
   -- Кому дано знать будущее, Дирк? Может статься, в будущем наши компании объединятся.
   -- Только не пока я жив.
   -- С другой стороны, может, никакого объединения и не будет. Ты останешься при своем, а мы -- при нашем.
   -- Тебе не удастся захватить и уничтожить "Благородный Дом", уцепившись за женскую юбку!
   -- А теперь послушай-ка меня, клянусь Богом! -- взорвался Брок. -- Ты сам завел этот разговор! Ты хотел поговорить в открытую, и я еще не закончил. Поэтому ты будешь слушать, клянусь Богом! Если только ты не окончательно растерял свое мужество, как растерял учтивость, а заодно с нею и мозги.
   -- Хорошо, Тайлер. -- Струан налил себе еще бренди. -- Говори, что хочешь сказать.
   Брок слегка расслабился, вновь опустился в кресло и отпил из кружки несколько больших глотков.
   -- Я ненавижу тебя и всегда буду ненавидеть. И доверяю тебе не больше, чем ты мне. Я смертельно устал убивать, но, клянусь Господом нашим Иисусом Христом, я убью тебя в тот день, когда увижу, что ты вышел против меня с плетью в руке. Но не я начну эту драку. Нет. Я не хочу тебя убивать, просто сокрушить, и чтобы все по-честному. Но я тут думал, что, может, молодым удастся поправить то, чего мы... что невозможно для нас. Вот я и решил, пусть будет то, чему суждено быть. Если будет слияние, пусть будет слияние. Это уж они сами решат -- не ты и не я. Если не будет слияния -- опять же, это их личное дело. Что бы они ни сделали, они это сделают сами. Без нас. Поэтому я я говорю, что брак этот -- дело хорошее.
   Струан допил свой бренди и со стуком поставил бокал на стол.
   -- Вот уж не думал, что ты окажешься таким трусом, чтобы использовать Тесс, когда тебе все это не по душе так же, как и мне.
   Брок пристально посмотрел на него в ответ, на этот раз уже без злобы,
   -- Я не использую Тесс, Дирк. Как перед рогом клянусь. Она любит Кулума, и это истинная правда. Только поэтому я и разговариваю с, тобой вот так. Мы оба оказались в ловушке. Давай назовем все своими именами. Она как Джульетта для твоего Ромео; да, клянусь Богом, и как раз этого-то я и боюсь. Да и ты тоже, если уж на то пошло. Я не хочу, чтобы моя Тесс кончила свои дни на мраморной плите в склепе только потому, что я ненавижу тебя. Она любит его. Я думаю прежде всего о ней!
   -- Я этому не верю,
   -- Я тоже, клянусь Богом! Но Лиза мне уже полдюжины писем прислала про Тесс. Она пишет, что Тесс только мечтает да вздыхает, все вспоминает бал, но говорит при этом только про Кулума. И Тесс писала раз шестнадцать, если не больше, про то, что Кулум сказал, а чего не говорил, что она сказала Кулуму, да как он посмотрел на нее, да что сказал в ответ -- и так всю дорогу, пока у меня пар из ушей не повалит. О, она его любит, тут и думать нечего.
   -- Это лишь детское увлечение. Оно ничего не значит.
   -- Клянусь Господом, до чего ты каменный человек, с тобой просто невозможно нормально разговаривать. Ты ошибаешься, Дирк. -- Брок вдруг почувствовал себя постаревшим и очень усталым. Ему захотелось скорее покончить с этим.
   -- Не будь бала, этого никогда бы не случилось. Ты выбрал ее вести первый танец. Ты выбрал ее победительницей конкурса. Ты...
   -- Я не выбирал! Выбор сделал сам Сергеев, я здесь ни при чем!
   -- Это правда, клянусь Господом?
   -- Да.
   Брок пристально посмотрел на Струана.
   -- Тогда, может статься, это была рука Господа. Платье Тесс не было самым красивым на балу. Я знаю это, и все это знают, кроме Тесс и Кулума. -Он допил свою кружку и поставил ее на стол. -- Я делаю тебе предложение: ты не любишь Кулума так, как я люблю Тесс, но обещай им попутный ветер, открытое море и безопасную гавань, и я сделаю то же самое, Мальчишка заслуживает этого -- он спас твою шею в нашем споре о круглом холме, потому что, Христом клянусь, я задушил бы тебя ценой на том аукционе. Если тебе нужна схватка со мной -- только скажи. Если я найду способ разорить тебя, чтоб по всем правилам, Богом клянусь, я обязательно сделаю это. Но не с ними двумя, Обещай им попутный ветер, открытое море и безопасную гавань, обещай, как перед Богом, ну?
   Брок протянул руку.
   Голос Струана проскрежетал, как острие ножа по металлу:
   -- Я пожму тебе руку в отношении Кулума и Тесс. Но не Горта.
   От того, как Струан произнес имя Горта, у Врока похолодело внутри. Но он не убрал руки, хотя и знал, что это соглашение таит в себе немало опасностей. Опасностей для него.
   Они крепко пожали друг другу руки.
   -- Мы выпьем еще по одной, чтобы скрепить все, как полагается, -сказал Брок, -- потом можешь убираться ко всем чертям из моего дома. -- Он взял колокольчик, потряс им в третий раз и, когда никто не явился на зов, с размаху швырнул его в стену. -- Ли Танг! -- проревел он.
   Его голос странным гулким эхом прокатился по Дому.
   Послышался частый стук шагов, торопливо взбегавших по огромной лестнице, и в дверях появилось испуганное лицо португальского клерка:
   -- Слуги все исчезли, сеньор. Я нигде не могу их найти,
   Струан метнулся к окну. Уличные торговцы, лавочники, зеваки, нищие беззвучно покидали площадь. Группы торговцев в английском саду стояли неподвижно, как статуи, прислушиваясь и наблюдая.
   Струан повернулся и бросился к мушкетам, он и Брок оказались у оружейной стойки вместе, в одно и то же мгновение.
   -- Собери всех внизу! -- прокричал Брок клерку.
   -- В мою факторию, Тайлер. Бей тревогу, -- сказал Струан и в следящий момент был уже за дверью.
   В течение часа все торговцы и их клерки набились в факторию Струана и заняли английский сад, который служил ей передним двором. Отряд из пятидесяти солдат вооружился и встал в боевом порядке у ворот. Их офицеру, капитану Оксфорду, ловкому, подтянутому человеку с пушком светлых усов на губе, едва исполнилось двадцать.
   Струан, Брок и Лонгстафф стояли посередине сада. Джефф Купер и Сергеев держались рядом. Ночь была влажной, жаркой, гнетущей.
   -- Вам лучше отдать приказ о немедленной эвакуации, ваше превосходительство, -- посоветовал Струан.
   -- Да, -- поддержал его Брок.
   -- Не стоит торопить события, джентльмены, -- возразил Лонгстафф. -Такое случалось и раньше, ну?
   -- Случалось. Но мы всегда получали какое-то предупреждение от Ко-хонга или от мандаринов. Это никогда не было так неожиданно. -- Струан напряженно вслушивался
   в темноту, в то время как его глаза считали лорки, стоявшие у причала. Хватит на всех, подумал он. -- Что-то не нравится мне эта ночь.
   -- И мне тоже, клянусь Богом! -- Брок свирепо сплюнул. -- На воду надо выходить, говорю я.
   -- Но вы, конечно, не думаете, что существует какая-то реальная опасность? -- спросил Лонгстафф.
   -- Не знаю, ваше превосходительство. Но что-то подсказывает мне, что нужно отсюда убираться, -- сказал Струан. -- Или, по крайней мере, перейти на лорки и встать на рейде. Торговый сезон окончен, так что мы можем оставаться здесь или уезжать по собственному желанию.
   --- Но они же не осмелятся напасть на нас, -- презрительно фыркнул Лонгстафф. -- Зачем им это нужно? Что они этим выигрывают? Переговоры продвигаются успешно. Все это просто смешно.
   -- Я лишь предлагаю применить на практике то, о чем вы сами постоянно говорите, ваше превосходительство: что лучше быть готовым к любой неожиданности.
   Лонгстафф апатичным жестом подозвал к себе офицера:
   -- Разделите ваших людей на три отряда. Выставьте охрану у восточного и западного входов и на Хог Стрит. Препятствуйте любому проникновению на площадь до получения дальнейших распоряжений.
   -- Есть, сэр.
   Струан увидел Кулума, стоявшего у фонаря вместе с Горацио и Гортом. Горт объяснял Кулуму, как заряжается мушкет, и юноша внимательно его слушал. Рядом с Кулумом Горт казался огромным, полным жизненной энергии и силы. Струан отвел глаза и заметил Маусса, беседовавшего в тени деревьев с высоким китайцем, которого Струан видел впервые. Заинтересовавшись, Струан подошел к ним.
   -- Ты слышал что-нибудь, Вольфганг?
   -- Нет, Тай-Пэн. Никаких слухов, ничего абсолютно. И Горацио тоже ничего не знает. Gott im Himmel, я не понимаю, что все это значит.
   Струан, слушая его, внимательно разглядывал китайца. Тот был одет, как крестьянин, в грязные штаны и рубашку. На вид ему можно было дать лет тридцать с небольшим. Его живые, полускрытые тяжелыми веками глаза с неменьшим любопытством изучали Струана.
   -- Кто он? -- спросил Струан у Маусса.
   -- Хун Хсу Чьюн, -- ответил Вольфганг с большой гордостью. -- Он -хакка. И он христианин, Тай-Пэн. Я сам крестил его. Он лучший из всех, что были у меня, Тай-Пэн. Блестящий ум, пытливый и прилежный, и при этом он простой крестьянин. Наконец-то я обратил человека, который готов нести другим слово Божье -- и помогать мне в трудах Его.
   -- Тебе лучше отослать его отсюда. Если дело обернется бедой и мандарины схватят его вместе с нами, у тебя будет одним обращенным меньше.
   -- Я уже говорил ему об этом, но он ответил: "Пути Господни нам неведомы, и те, у кого Бог в душе, не поворачиваются спиной к язычникам". Не волнуйтесь. Господь охранит его, а я буду присматривать за ним со своей стороны -- даже ценой собственной жизни.
   Струан коротко кивнул и вернулся к Лонгстаффу и Броку.
   -- Как хотите, а я отправляюсь на борт! -- сказал Брок.
   -- Тайлер, пошли Горта с его людьми для усиления солдат вон там. -Струан показал рукой на темнеющий провал Хог, Стрит. -- Я возьму на себя восточный вход и прикрою тебя, если начнутся неприятности. Ты можешь отступить сюда.
   -- Ты за своими людьми присматривай, -- ответил Брок. -- А уж о моих я как-нибудь сам позабочусь. Ты тут не главнокомандующий, клянусь Богом. -- Он махнул рукой Горту: -- Пойдешь со мной. Алмейда, ты и остальные клерки, забирайте книги и живо на борт. -- Брок со своим отрядом вышел из сада, и они двинулись через площадь.
   -- Кулум!
   -- Да, Тай-Пэн.
   -- Забери все из сейфа и перебирайся на лорку.
   -- Хорошо. -- Кулум понизил голос: -- Ты говорил с Броком?
   -- Да. Не сейчас, парень. Торопись. Потом поговорим.
   -- Что он сказал: "да" или "нет"?
   Струан чувствовал, что другие смотрят на него, и хотя ему очень хотелось рассказать Кулуму о разговоре с Броком, сад был для этого неподходящим местом. -- Смерть господня, ты будешь наконец делать то, что тебе говорят?
   -- Я хочу знать, -- ответил Кулум, и его глаза вспыхнули.
   -- Я не собираюсь обсуждать твои проблемы сейчас. Делай, что велено! -Струан зашагал к дверям фактории. Его остановил Джефф Купер.
   -- Зачем так сразу уезжать? К чему вся эта спешка, Тай-Пэн? -- спросил он.
   -- Простая осторожность, Джефф. У вас есть лорка?
   -- Да.
   -- Если все ваши люди на ней не поместятся, я буду рад взять их с собой. -- Струан перевел взгляд на Сергеева: -- С реки открывается очень красивый вид, ваше высочество, если вы пожелаете присоединиться к нам.
   -- Вы всегда убегаете, когда площадь пустеет и исчезают слуги?
   -- Только когда возникает такое желание. -- Струан повернулся и протиснулся сквозь плотную толпу людей. -- Вар-гаш, доставьте все книги на борт и всех клерков. При оружии.
   -- Слушаюсь, сеньор.
   Другие торговцы, увидев, что Струан и Брок серьезно готовятся к немедленному отъезду, заторопились к своим факториям, собрали бухгалтерские книги, коносаменты и другие бумаги, подтверждавшие объем их операций за сезон -- то есть обеспечивавшие их будущее -- и начали переносить все это на свои лодки. Сокровищ, о которых следовало бы особенно беспокоиться, почти не было, поскольку большинство сделок оплачивалось переводными векселями, -- а Брок и Струан уже успели отправить свое серебро на Гонконг.
   Лонгстафф перебрал бумаги на своем рабочем столе, уложил шифровальные книги и секретные документы в вализу и присоединился к Сергееву в саду.
   -- Вы уже собрались, ваше высочество?
   -- О, у меня с собой нет ничего, заслуживающего особого внимания. Признаться, я нахожу все это довольно любопытным. Опасность либо есть, либо ее нет. Если опасность есть, то почему здесь нет ваших войск? Если ее нет, то зачем удирать?
   Лонгстафф рассмеялся
   -- Образ мыслей язычников, мой дорогой сэр, весьма отличается от образа мыслей цивилизованного человека. Правительство Ее Величества вот уже более века изучает его в непосредственном контакте. Поэтому мы знаем теперь, что можно ожидать от китайцев и как следует вести с ними дела. Разумеется, -сухо добавил он, -- нас не интересует захват их территории -- только мирная торговля. Хотя мы и считаем этот регион исключительно британской сферой влияния.
   Струан проверял содержимое сейфа, чтобы удостовериться, что все важные бумаги отправлены на борт.
   -- Я уже сделал это, -- сказал Кулум, стремительно входя в комнату и захлопывая за собой дверь. -- Ну, так каков же был ответ, черт побери?
   -- Ты помолвлен, -- мягко ответил Струан, -- черт побери. Кулум остолбенело уставился на него, лишившись дара речи.
   -- Брок в восторге от того, что ты станешь его зятем. Вы сможете пожениться в будущем году.
   -- Брок сказал "да"?
   -- Да. Поздравляю. -- Струан спокойно проверил выдвижной ящик своего стола и запер его на ключ. Он улыбнулся про себя, довольный тем, что его разговор с Броком прошел по задуманному плану. Он получил именно то, что хотел.
   -- Ты хочешь сказать, что он согласен? А сам ты согласен?
   -- Да. Тебе, правда, придется обратиться к нему официально, но он сказал, что готов отдать за тебя свою дочь. Нам еще предстоит обсудить приданое и некоторые детали контракта, но он подтвердил, что вы можете пожениться уже в следующем году.
   Кулум порывисто обнял Струана за плечи:
   -- О, отец, спасибо тебе, спасибо!
   Он не слышал, как у него вырвалось слово "отец". Но это услышал Струан.
   Треск выстрелов разорвал ночную тишину. Струан и Кулум подскочили к окну как раз в тот момент, когда передние ряды толпы у западного входа на площадь откатились назад под ружейным огнем. Но сотни человек продолжали напирать сзади, и в следующую минуту поток визжащих китайцев, поглотив, словно огромная волна, горстку солдат в алых мундирах, разлился в дальнем конце площади.
   Толпа несла с собой факелы, топоры, копья -- и знамена Триад. Китайцы окружили ближайшую к западному концу факторию, которая принадлежала американцам. В окно по-летел факел, потом были сорваны с петель двери. Толпа начала жечь, крушить и грабить здание.
   Струан схватил мушкет.
   -- Ни слова Тесс, держи все в большом секрете, пока не повидаешься с Броком. -- Они выбежали в холл. -- Бросай все это к чертям, Варгаш! -крикнул Струан, заметив португальца, тащившего огромную кипу дубликатов накладных. -- Быстро на борт!
   Варгаш бросился к лорке.
   Площадь перед факторией Струана и сад были заполнены торговцами, спешащими к своим судам у причала. Несколько солдат забрались на стену сада и приготовились стоять до последнего. Струан присоединился к ним, чтобы помочь прикрывать отступление. Краем глаза он увидел, как Кулум забежал назад в факторию, но его тут же отвлекла еще одна толпа, появившаяся на дальнем конце Хог Стрит. Солдаты, защищавшие подход к площади с той стороны, дали залп и отступили, сохраняя боевой порядок, к английскому саду, где заняли позицию рядом с остальными, прикрывая последних из торговцев, бежавших к лоркам. Те, кто уже сел на корабли, приготовили мушкеты, но толпа целиком сосредоточилась на факториях в дальнем конце площади и, к огромному удивлению европейцев, почти не обращала внимания на самих торговцев.
   Струан с облегчением вздохнул, увидев Купера и остальных американцев на палубе одной из лорок Он-то думал, что они еще не успели покинуть факторию.
   -- Чес-с-е-слово, вы только полюбуйтесь на этих мерзавцев, -- произнес Лонгстафф, не обращаясь ни к кому в отдельности. Он стоял у стены снаружи сада с тросточкой в руке и смотрел на толпу. Ему было ясно, что это означало превращение всяких переговоров и делало войну неизбежной -- Армия и флот Ее Величества скоро положат конец'этому вздору. -- Он вернулся через ворота в сад и разыскал Сергеева. Тот невозмутимо наблюдал за сумятицей, рядом стояли два его ливрейных лакея, вооруженные и беспокойно озирающиеся по сторонам.
   -- Может быть, вы согласитесь подняться вместе со мной на борт, ваше высочество, -- предложил князю Лонгстафф, стараясь перекричать шум беснующейся толпы. Он понимал, что если с Сергеевым что-нибудь случится, это может вырасти в международный инцидент, который даст царю превосходный предлог направить в китайские воды военные корабли и солдат в качестве ответной меры. А этого, черт возьми, нельзя допустить ни в коем случае, сказал он себе.
   -- Существует только один язык, на котором можно говорить с этой падалью. Вы полагаете, ваша демократия здесь уместна?
   -- Разумеется. Нужно лишь дать им время, ну? -- небрежно ответил Лонгстафф. -- Давайте пройдем на корабль. Нам повезло, сегодня приятный вечер.
   Один из русских слуг начал что-то говорить Сергееву, который в ответ лишь посмотрел на него. Слуга побледнел и умолк.
   -- Как вам угодно, ваше превосходительство, -- ответил Сергеев, не желая уступать Лонгстаффу в его явном презрении к толпе. -- Только я думаю, нам следует подождать Тай-Пэна. -- Он достал из кармана табакерку и предложил ее англичанину, с удовлетворением отметив, что его пальцы при этом не дрожали.
   -- Благодарю вас. -- Лонгстафф взял понюшку. -- Скверно все это, черт меня побери, ну? -- Он подошел к Струану: -- Какого дьявола, Дирк, что это на них нашло?
   -- Приказ мандаринов, можете не сомневаться. Такой толпы раньше никогда не было. Никогда. Нам лучше поспешить к лоркам. -- Струан следил за площадью. Последний из торговцев сел на корабль. Не было видно только Брока. Горт со своими людьми по-прежнему охранял двери фактории Броков, расположенной с восточной стороны, и Струан пришел в ярость, увидев, что Горт стреляет в толпу, которая грабила факторию американцев и не угрожала ему непосредственно.
   Он испытывал искушение отдать приказ о немедленном отступлении, а потом, в сумятице, поднять мушкет и пристрелить Горта. Он знал, что в таком шуме и суматохе его никто не заметит. Это избавило бы его от еще одного убийства в будущем. Но Струан не стал стрелять. Он хотел получить полное удовольствие, увидев ужас в глазах Горта в тот миг, когда он действительно убьет его.
   Севшие на лорки торговцы торопливо отчаливали, и уже многие суда вышли на середину реки. Толпа по-прежнему странно игнорировала их.
   Над факторией Купера-Тиллмана клубился дым. Но вот налетел порыв ветра, все здание разом вспыхнуло, как свеча, и языки пламени принялись лизать ночную тьму"
   Струан увидел, как из своей фактории выскочил Брок. В одной руке он держал мушкет, в другой -- саблю, карманы его сюртука оттопыривались, набитые бумагами. Его старший клерк Алмейда побежал впереди него к лорке, согнувшись под тяжестью бухгалтерских книг, Брок и Горт со своими людьми прикрывали его. В этот момент еще одна толпа, смяв солдат, прорвалась на площадь с востока, и Струан понял, что пора уносить ноги"
   -- Все на корабль! -- прорычал он, устремляясь к воротам сада. Вдруг он остановился как вкопанный: Сергеев прислонился спиной к стене с пистолетом в одной руке и рапирой в другой. Лонгстафф стоял рядом с ним.
   -- Пора удирать! -- крикнул он, покрывая шум. Сергеев рассмеялся.