Клавелл Джеймс. Тай-Пэн: Роман о Гонконге

   -- Очень хорошо. Мы поделим груз и знания поровну. Это очень щедро.
   -- Мы так и не определили цену за лечение. Она исцелилась. Поэтому прошу вас сейчас назвать действительную цену.
   -- Ничего, сеньор.
   -- Я не понимаю.
   -- Горсть хинной коры, которая спасла жизнь одной девушки, ничего не стоит.
   -- Но, конечно же, у нее должна быть цена. Я ведь сказал: все, что вы попросите! Я готов заплатить. На Гонконге мною были предложены двадцать тысяч тэйлов. Я пришлю вам чек на предъявителя.
   -- Нет, сеньор, -- терпеливо ответил прелат. -- Если вы это сделаете, я просто порву его. Мне не нужна за кору никакая плата.
   -- Я построю католическую церковь на Гонконге, -- сказал Струан. -Монастырь, если вы пожелаете. Не играйте со мной, ваша светлость. Сделка есть сделка. Назовите вашу цену.
   -- Вы ничего не должны лично мне, сеньор. Вы ничего не должны Церкви. Но вы очень много должны Господу Богу. -- Он поднял руку и перекрестил его, -- In nomine Patris, et Filii, et Spintus Sancti [Во имя Отца, Сына и Святого духа (лат )], -- тихо произнес он, и удалился.
   Глава 10
   Мэй-мэй почувствовала, что пробуждается от сна; руки Струана поддерживали ее, губ касалась чашка с лекарством. Она словно издалека услышала, как Струан тихо разговаривает с отцом Себастьяном, но не стала напрягаться, чтобы понять английские слова. Она послушно проглотила хинный отвар и скользнула назад в полузабытье.
   Потом Мэй-мэй услышала, как монах ушел, и это доставило ей удовольствие, потому что постороннее присутствие тяготило ее. Она почувствовала, как Струан вновь приподнял ее, и проглотила вторую чашку, преодолевая тошноту, которую по-прежнему вызывал у нее омерзительный вкус лекарства.
   Сквозь благостный туман, окутывавший ее сознание, она услышала, как Струан сел в бамбуковое кресло. Вскоре до нее донеслось его тяжелое размеренное дыхание, и она поняла, что он уснул. Это сразу наполнило ее чувством защищенности и покоя.
   Звуки разговора ам, болтавших о чем-то на кухне, острый язвительный юмор А Сам, тонкий аромат духов Йин-си доставляли ей столько радости, что Мэй-мэй не позволяла сну завладеть ею целиком.
   Она тихо лежала на кровати, чувствуя, как с каждой минутой силы ее прибывают. И она поняла, что будет жить.
   Я воскурю благовония богам за мой йосс. Может быть, поставлю свечу длиннополому Богу. В конце концов, это ведь монах принес кору, разве нет? -как бы отвратительна она ни была на вкус. Может быть, мне следует сделаться длиннополой христианкой. Это дало бы монаху огромное лицо. Правда, мой Тай-Пэн этого бы не одобрил. Но даже и так, почему бы мне не попробовать. Ибо если никакого длиннополого Бога нет, вреда от этого не будет, а если есть, то получится, что я поступила очень мудро. Интересно, похож ли Бог варваров на наших китайских богов. Которые, если разобраться, очень глупы. Впрочем, нет, не так. Они, как люди, со всеми нашими достоинствами и недостатками. Это гораздо разумнее, чем притворяться, как это делают все варвары, будто их Бог совершенен и видит всех, слышит всех, всех судит и наказывает.
   Я рада, что я не одна из них.
   Она услышала мягкий шелест одежд Йин-си и вдохнула аромат духов, принесенный ею. Мэй-мэй открыла глаза.
   -- Вы выглядите лучше, Верховная госпожа, -- прошептала Йин-си, встав на колени рядом с нею. -- Посмотрите, я принесла вам цветы.
   Маленький букетик был очень красив. Мэй-мэй слабо кивнула, но она чувствовала, что силы быстро возвращаются к ней. Струан крепко спал, развалившись в длинном кресле. Во сне его лицо казалось совсем молодым, глазницы потемнели от усталости, на подбородке алел свежий шрам.
   -- Отец здесь уже около часа или больше, -- сказала Йин-си. Она была в голубых шелковых штанах и длинной, до колена, двубортной шелковой рубашке цвета морской волны, в волосах -- цветы.
   Мэй-мэй улыбнулась, повернула голову и увидела, что уже наступил вечер.
   -- Сколько дней прошло с тех пор, как началась последняя лихорадка, Сестра?
   -- Она была у вас прошлой ночью. Отец пришел с длиннополым монахом. Они принесли волшебное питье, разве вы не помните? Сегодня рано утром я послала эту жалкую рабыню А Сам возблагодарить богов. Почему вам не позволить мне вымыть вас? Я расчешу и уберу ваши волосы. Вы почувствуете себя гораздо лучше.
   -- О да, пожалуйста, Сестра, -- сказала Мэй-мэй. -- Я, должно быть, выгляжу ужасно.
   -- Да, Верховная госпожа, но это лишь потому, что вы едва не умерли. Десять минут, и вы будете так же прекрасны, как всегда -- я обещаю вам!
   -- Будь тиха, как бабочка, Сестра, -- предупредила ее Мэй-мэй. -- Что бы ты ни делала, не разбуди Отца, и скажи этому черепашьему дерьму на кухне, что если Отец проснется прежде, чем я буду готова, ты лично -- по моему приказу -- раздавишь им пальцы в тисках.
   Йин-си в восторге выпорхнула из комнаты. В доме настала глубокая тишина.
   Йин-си и А Сам на цыпочках вернулись в спальню, вымыли Мэй-мэй в ванне с душистой водой, принесли нагретые солнцем штаны из тончайшего шантунгского шелка алого цвета и алую же рубашку и помогли ей одеться. Они вымыли ей ноги и сменили повязки, потом поддержали ее, пока она чистила зубы и ополаскивала рот мочой младенца. В заключение Мэй-мэй пожевала несколько пахучих листочков чая и наконец почувствовала себя чистой и свежей.
   Они тщательно расчесали ей волосы, заплели их в косу и изящно украсили свежими сладкопахнущими цветами. Потом поменяли простыни и подушки, побрызгали на них духами и положили под подушку пучок ароматических трав
   И хотя все эти передвижения и переодевания отняли у нее много сил, Мэй-мэй почувствовала себя так, словно заново родилась на свет.
   -- А теперь немного бульона, Верховная госпожа. А затем -- свежее манго, -- сказала Йин-си.
   -- А затем, -- с важностью добавила А Сам, и ее серебряные серьги зазвенели, -- у нас есть для вас замечательная новость.
   -- Что?
   -- Только после того, как вы поедите, Мать,-- сказала А Сам. Мэй-мэй начала протестовать, но А Сам лишь твердо покачала головой -- Мы должны заботиться о вас, вы еще не выздоровели до конца. Вторая Мать и я знаем, что хорошая новость очень благоприятна для пищеварения. Но сначала вы должны съесть что-нибудь, чтобы было что переваривать.
   Мэй-мэй выпила немного бульона и съела несколько нарезанных ломтиков манго. Они стали уговаривать ее поесть еще. -- Вы должны восстанавливать свои силы, Верховная госпожа.
   -- Я доем манго, если вы расскажете мне новость прямо сейчас, -сказала Мэй-мэй.
   Йин-си задумалась. Потом кивнула А Сам:
   -- Говори, А Сам. Только начни с того, что рассказал тебе Ло Чум: как это все началось.
   -- Не так громко! -- напомнила им Мэй-мэй. -- Не разбудите Отца.
   -- Ну так вот, -- начала А Сам, -- вечером накануне нашего приезда -семь ужасных дней назад варварский сын Отца угодил в лапы к самому дьяволу во плоти, тоже варвару. Этот чудовищный варвар раскинул сети заговора, такого грязного и бесчестного, такого демонического -- уничтожить любимого сына нашего Отца, -- что я едва могу найти слова, чтобы рассказывать о нем. И вот прошлой ночью и сегодня, пока волшебное питье варварских демонов побеждало вашу лихорадочную болезнь, наступило время ужасной, судьбой предопределенной развязки. Всю бессонную ночь мы провели на коленях, умоляя богов о защите. Но все напрасно Отец должен был погибнуть, вы должны были погибнуть, мы должны были погибнуть, и, что еще хуже, враг торжествовал победу. -- А Сам замолчала, потом, прилежно изображая сла бость в ногах, проковыляла к столу, взяла крошечную чашечку с вином, которую Йин-си принесла в подарок Мэй-мэй, и сделала глоток, не в силах справиться с волнением.
   Вернув себе таким образом самообладание, она продолжила свой рассказ, сопровождая его леденящими кровь паузами, невероятными вздохами и энергичной жестикуляцией.
   -- И там, в самой грязи, -- закончила А Сам рыдающим шепотом, тыча пальцами в пол, -- разрубленный на сорок кусков, в окружении пятнадцати мертвых тел наемных убийц, лежал труп этого варварского дьявола, Горта! Так был спасен наш Отец!
   Мэй-мэй радостно захлопала в ладоши, поздравляя себя со своей дальновидностью. Определенно, боги не оставили нас своим покровительством! Хвала Всевышнему, что я поговорила с Гордоном не позже, чем было нужно. Если бы не он...
   -- О, как чудесно! О, А Сам, ты великолепно все рассказала Я едва не умерла, когда ты дошла до того места, где Отец уходил из этого дома сегодня утром. Если бы перед тем, как ты начала, вы заранее не предупредили меня, что новость замечательная, я бы действительно умерла.
   -- Хейа, девочка! -- Струан проснулся, разбуженный хлопками Мэй-мэй.
   Йин-си и А Сам торопливо поднялись на ноги и поклонились.
   -- Я чувствую себя фантастически лучше, Тай-Пэн, -- объявила Мэй-мэй.
   -- Ты и выглядишь фантастически лучше.
   -- Тебе нужна пища, Тай-Пэн, -- сказала она. -- Ты, вероятно, не ел весь день.
   -- Спасибо, девочка, но я не голоден. Я перекушу попозже у себя в резиденции. -- Струан встал и потянулся.
   -- Пожалуйста, поешь здесь, -- попросила Мэй-мэй. -- Останься здесь сегодня. Пожалуйста. Я не хочу, чтобы... ну, пожалуйста, останься Это сделает меня очень счастливой.
   -- Ну, разумеется, девочка, -- согласился Струан -- Ты должна принимать хинную корку еще четыре дня. Три раза в день.
   -- Но, Тай-Пэн, я и так чувствую себя благословенно хорошо. Пожалуйста, не надо больше.
   -- Три раза в день, Мэй-мэй. Следующие четыре дня.
   -- Кровь господня, у этой штуки вкус птичьего помета, смешанного с уксусом и змеиной желчью.
   В спальню внесли стол, весь уставленный кушаньями. Йин-си прислуживала им, потом оставила их одних. Мэй-мэй, изящно орудуя палочками, лакомилась обжаренными в масле креветками.
   -- Что ты делал сегодня? -- спросила она.
   -- Ничего особенно важного. Но одна проблема решена. Горт мертв.
   -- О? Как? -- воскликнула Мэй-мэй и принялась усердно изображать то удивление, то ужас, слушая его рассказ. -- Ты очень умный, Тай-Пэн, -сказала она, когда он умолк. -- Но твой йосс фантастически хороший.
   Струан оттолкнул тарелку, подавил зевок и задумался о йоссе:
   -- Да.
   -- Брок будет ужасно злой?
   -- Горт умер не от моей руки. Но даже если бы и от моей, он заслуживал смерти. По-своему, мне жаль, что он умер таким образом. -- Смерть Горта и побег молодых выведут Брока из себя, подумал он. Мне лучше держать наготове пистолет или нож. Станет ли он охотиться за мной, как ночной убийца? Или придет открыто? Эти заботы я отложу на завтра. -- Кулум должен скоро вернуться.
   -- Почему ты не ложишься спать? Ты выглядишь усталым. Когда Ло Чум принесет известия, А Сам тебя разбудит, хейа? Думаю, мне сейчас тоже лучше спать.
   -- Наверное, я так и сделаю, милая. -- Струан нежно поцеловал ее и обнял. -- Ах, девочка, девочка. Я очень боялся за тебя.
   -- Спасибо, Тай-Пэн. Сейчас иди спать, а завтра мне уже будет гораздо лучше, да и тебе тоже.
   -- Мне придется вернуться на Гонконг, девочка. Как можно быстрее. На несколько дней. У нее защемило в груди.
   -- Когда ты уезжаешь, Тай-Пэн?
   -- Завтра, если с тобой все будет хорошо.
   -- Ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу, Тай-Пэн?
   -- Конечно.
   -- Возьми меня с собой. Я не хочу... оставаться здесь одна, если ты будешь там.
   -- Ты еще слишком слаба для такого путешествия, а мне необходимо побывать там, девочка.
   -- О, но завтра я уже буду сильная. Я обещаю. На корабле я все время буду лежать в постели, а жить мы можем на "Отдыхающем Облаке", как и раньше. Пожалуйста.
   -- Я уезжаю всего на несколько дней, и было бы лучше, если бы ты осталась здесь. Гораздо лучше.
   Но Мэй-мэй теснее придвинулась к нему, ласково тормоша его:
   -- Пожалуйста. Я буду очень хорошая, и выпью все чашки без возражениев, и никуда не встану с постели, и буду есть, и есть, и есть, и буду фантастически очень хорошей.
   Я обещаю. Пожалуйста, не оставляй меня, пока я по-настоящему не поправлюсь.
   -- Ну хорошо, ложись спать, а завтра мы решим. Она поцеловала его.
   -- Не надо на завтра решать. Если ты уедешь, я не буду есть и не буду пить чашки, клянусь Богом! Вот! -- заявила она, передразнивая его суровый вид. -- Твоя старая Мать встала обоими ногами на палубу, и она не сдвинется с места!
   Струан крепко прижал ее к себе. Он чувствовал, как с каждой минутой она становится все сильнее. Да благословит Господь хинную корку.
   -- Хорошо, но тогда мы поедем не завтра. Послезавтра, на рассвете. Если ты достаточно окрепнешь к тому времени. Если же...
   -- О, спасибо, Тай-Пэн. Я буду чувствовать себя очень хорошо.
   Он отстранил ее от себя, не выпуская из рук, и внимательно рассмотрел. Он знал, что пройдут месяцы, прежде чем к ней вернется вся ее былая красота. Но не одно только лицо делает человека исключительным, подумал он. Это то, что лежит в глубине -- в глазах и в сердце.
   -- Ах, девочка, ты так прекрасна. Я люблю тебя. Она коснулась крошечным пальчиком его носа.
   -- Почему ты говоришь такие вещи своей старой Матери? -- Она приникла к нему. -- Я думаю, ты тоже уж-жасно прекрасный.
   Потом он дал ей лекарство, она зажала пальцами нос и выпила обе чашки. Затем положила себе в рот несколько чайных листьев, чтобы прогнать горечь. Он укутал ее, как ребенка, поцеловал еще раз и прошел в свою комнату.
   В спальне он сбросил одежду, лег в кровать и блаженно вытянулся на прохладных простынях. Сон пришел быстро.
   А пока он спал, допрос китайца, участвовавшего в убийстве Горта, продолжался. Люди, пытавшие его, были очень терпеливы -- и очень искусны в достижении своей цели.
   Глава 11
   "Китайское Облако" вернулся в Макао сразу после восхода солнца. Когда клипер приближался к своей стоянке, Струан уже торопливо шагал вдоль пирса. Его катер ждал его.
   -- Дирк!
   Он в изумлении поднял глаза.
   -- Доброе утро, Лиза.
   Лиза Брок стояла на пирсе с бледным перекошенным лицом.
   -- Я поеду с вами.
   -- Конечно. -- Струан протянул руку, чтобы помочь ей сесть в катер, но она не приняла ее.
   -- Отчаливай! -- приказал он.
   Матросы налегли на весла. День был ясный, море -- спокойное. Струан увидел маленькую фигурку капитана Орлова на полуюте корабля и понял, что за ним наблюдают. Хорошо, подумал он.
   -- Я повезу тело Горта назад на Гонконг завтра, -- сказала Лиза.
   Струан ничего не ответил. Он просто кивнул и посмотрел на свой клипер.
   Когда они подошли к трапу, он пропустил Лизу вперед, и она первой поднялась на палубу.
   -- Доброе утро, -- сказал капитан Орлов.
   -- Мисс Брок на борту? -- спросил Струан.
   -- Да.
   -- Вы... вы их обвенчали? Кулума и мою Тесс? -- спросила Лиза.
   -- Да. -- Орлов повернулся к Струану: -- Вы передали, чтобы я выполнял все его распоряжения. Он приказал мне обвенчать их. Хозяин есть хозяин, таков ваш закон. Я лишь следовал приказам.
   -- Совершенно верно, -- мягко сказал Струан. -- Вы несли ответственность только за управление судном. Я объяснил это Кулуму.
   Лиза в ярости обернулась к Струану:
   -- Так значит это было сделано нарочно. Вы подстроили все это. Вы знали, что они собираются бежать!
   -- Нет, он не знал, миссис Брок. -- Кулум появился в проеме люка и поднялся к ним на палубу. Его голос звучал уверенно, но было видно, что он волнуется. -- Это была моя идея. Привет, Тай-Пэн. Я приказал Орлову обвенчать нас. Я один отвечаю за все.
   -- Верно. Пойдем-ка вниз, парень.
   Лиза с посеревшим лицом схватила Кулума за плечо:
   -- У тебя женская болезнь?
   -- Разумеется, нет. С чего вы взяли? Неужели вы думаете, я бы женился на Тесс, если бы был болен?
   -- Я молю Бога, чтобы ты говорил правду! Где Тесс?
   -- В каюте. Мы... Пойдемте вниз.
   -- Она... она в порядке?
   -- Конечно, миссис Брок!
   -- Здесь не место для семейных разговоров, -- прервал их Струан. Он начал спускаться по трапу. Лиза последовала за ним.
   -- Здравствуйте, -- робко произнесла Тесс, выходя из главной каюты. -Здравствуй, мама.
   -- С тобой все хорошо, милая?
   -- О да, о да.
   В следующий миг мать и дочь бросились друг другу в объятия.
   Струан знаком вызвал Кулума из каюты.
   -- Послушай, парень. У нас здесь были неприятности, пока ты отсутствовал. -- Он рассказал Кулуму о Горте. -- Нет сомнения, что это был он. Он действительно подставил тебя. Все, как мы думали.
   -- Есть ли... какая-нибудь вероятность, что после семи дней... нет?
   -- Нет. Но лучше показаться врачу Броков. Это успокоит Лизу.
   -- Ты опять был прав. Ты предупреждал меня. Господи милосердный, ты предупреждал меня. Зачем Горт сделал это? -- Как вообще мог человек поступить так с другим человеком, спрашивал он себя.
   -- Не знаю. У вас все в порядке, между тобой и Тесс?
   -- О да. Черт бы побрал Горта! Он все испортил. -- Кулум вынул из кармана два конверта: -- Вот ответы от Скиннера и Гордона.
   -- Спасибо, парень. Не волнуйся насчет...
   -- Мы едем на берег, -- раздался голос Лизы, ее внушительная фигура выросла на пороге. -- Я забираю Тесс, а потом... Кулум прервал ее:
   -- Мою жену вы никуда не заберете, миссис Брок. Что же касается слухов о болезни, мы немедленно отправимся к вашему врачу и уладим все теперь же.
   -- Тайлер расторгнет этот брак. Он был свершен без родительского благословения.
   -- Мы обвенчаны перед Богом, по закону, и обратного пути нет. -- Кулум и Тесс заранее обдумали все, что он скажет ее родителям. Но теперь его смелость сделалась словно выхолощенной изнутри -- из-за Горта. -- Я сожалею, что мы убежали... нет, не сожалею. Мы женаты, и я приложу все усилия, чтобы быть хорошим зятем, но Тесс останется со мной и будет делать только то, что я ей скажу.
   -- Тайлер высечет тебя!
   -- О, мама, нет, -- вскричала Тесс, подбегая к Кулуму. -- Мы обвенчаны, и через три месяца было бы то же самое, и что об этом теперь говорить Скажите ей, Тай-Пэн, скажите ей, что она не права.
   -- Я уверен, что твой отец будет очень зол, Тесс. И правильно. Но я также уверен, что он простит вас обоих. Лиза, вы не могли бы простить их здесь и сейчас?
   -- Не я, Дирк Струан, не я должна их прощать.
   -- Полно тебе, мама, -- обратилась к ней Тесс. Теперь уже ничего не может случиться, говорила она себе. Теперь, когда мы муж и жена, и он любил меня, и было больно, как тогда, но по-другому. И он был всем доволен -- он такой нежный и удивительный. В этот день она навсегда прогнала от себя воспоминания о Нагреке. -- Давайте позавтракаем все вместе.
   Лиза вытерла капельки пота с верхней губы.
   -- Вам лучше переехать домой. Я пошлю известие твоему отцу.
   -- Мы остановимся в Английском Отеле, -- сказал Кулум.
   -- В этом нет нужды, Кулум, -- заметил Струан. -- Вы можете занять несколько комнат в нашей резиденции.
   -- Спасибо, но мы решили, что так будет лучше всего. Мы думаем, что нам следует немедленно вернуться на Гонконг, увидеться с мистером Броком и просить у него прощения. Пожалуйста, миссис Брок, давайте будем друзьями. Отец рассказал мне о том, что случилось с Гортом. В этом не было его вины.
   -- Я думаю, была, парень. И вы не можете уехать вот так сразу. Завтра нам нужно будет отвезти назад гроб.
   -- Что? -- ошеломленно спросила Тесс.
   -- Горт был убит, дорогая, -- сказал ей Кулум. -- Вчера.
   -- Что?
   -- Подло убит наемными бандитами! -- закричала Лиза.
   -- О Боже, нет!
   Струан рассказал ей все. Кроме того, что Горт попытался сделать с Кулумом.
   -- Мне ничего не оставалось, как вызвать его, -- закончил Струан. -- Но мои руки чисты от его крови. Думаю, нам всем лучше поехать на берег.
   Тесс тихо плакала. Кулум обнимал ее за плечи.
   -- Полно, любимая, вытри слезы. Мы здесь ни при чем. И отец тоже. -- Он вывел ее из каюты. Струан нарушил молчание:
   -- Она поженились и счастливы, Лиза. Почему не оставить все, как есть?
   -- Будь дело во мне, я бы сказала да. Если то, что говорит Кулум, правда. Но Тайлер так не скажет -- вы знаете его так же хорошо, как он знает вас. Я знаю, что вы подстроили все это, Дирк. И он будет это знать. Он убьет вас... или постарается убить, и я думаю, что как раз этого вы и добивались. Тайлер и вы готовы перегрызть друг другу глотки, стоит лишь одному из вас начать. Почему вы не оставили все, как было: три месяца не такой уж большой срок. А теперь... О Господи!
   Струан оторвался от писем, когда Кулум с подавленным видом вошел в его кабинет и опустился на стул.
   -- Все хорошо?
   -- Да. Доктор сказал, что у меня все чисто.
   -- Ты обедал?
   -- Нет. Никому из нас что-то не хотелось есть. О Господи... все шло так чудесно. Черт бы побрал Горта и его проклятое безумие.
   -- Как миссис Брок?
   -- Хорошо, насколько этого можно ожидать, как пишут в газетах. А как себя... хинная корка прибыла?
   -- Прибыла. Она теперь чувствует себя прекрасно.
   -- О, это замечательно!
   -- Да.
   Однако, несмотря на то, что все, казалось, обстоит благополучно, Струана донимало некое неясное, но вместе с тем неотвязное предчувствие. Это не было что-то, что он мог бы выразить словами, просто ощущение подстерегающей его где-то безымянной опасности. Письма не содержали никакого намека на го, что это могло бы быть. Гордон Чен писал, что он еще не потерял надежду раздобыть хинную корку. А Скиннер извещал его, что опубликует новость немедленно и будет ждать его на Гонконге сегодня.
   Но сегодня уже не получится. О Господи, я должен был проявить твердость и сказать Мэй-мэй, что она останется.
   -- Завтра я возвращаюсь на Гонконг. Вам двоим лучше всего поехать со мной.
   -- Думаю, нам лучше отплыть на "Белой Ведьме" с миссис Брок и Лиллибет. Миссис Брок сегодня утром послала письмо Броку с лоркой. О нас... и о Горте.
   -- Не волнуйся, парень. Лиза Брок образумится, и Тайлер
   тоже не станет вам мешать. Он ведь дал клятву, ты не забыл?
   Кулум несколько секунд пристально смотрел на Тай-Пэна:
   -- Ты знал, что я собирался увезти Тесс с собой на "Китайском Облаке"?
   -- Ну что тебе сказать, парень. Когда она пропала, я стал надеяться, что ты так и сделал, -- осторожно ответил Струан.
   Кулум взял со стола пресс-папье. Оно было тяжелым, из цельного куска белого нефрита.
   -- Я был очень глуп.
   -- Я так не думаю. Из всего, что ты мог сделать, ты выбрал наилучший вариант. Теперь твое положение стало прочным и определенным.
   -- Я был очень глуп, потому что я снова оказался марионеткой.
   -- А?
   -- Я думаю, это ты подбросил мне мысль о побеге. Я думаю, ты специально подчинил мне Орлова, зная, что я прикажу ему обвенчать нас. Я думаю, ты отослал Тесс и меня, зная, что это приведет Горта в бешенство, заставит его публично оскорбить тебя и даст тебе возможность открыто убить его. Разве не так?
   Струан неподвижно сидел в своем кресле. Его глаза не отрываясь смотрели в глаза Кулума.
   -- Даже не знаю, как ответить тебе, Кулум. Я не уверен, хочешь ли ты сам получить ответ. Ты хотел жениться на Тесс как можно скорее, и ты женат -- это факт. Горт пытался убить тебя подлейшим способом, какой только можно себе вообразить, -- это факт. Он мертв -- это факт. Я сожалею, что не испытал удовольствия убить его лично, -- это факт, но фактом является и то, что на моих руках нет его крови. Вы -- ты и Тесс -- живы, потому что он мертв, -- это факт. Что бы ни захотел теперь сделать Брок, он дал священную клятву предоставить вам безопасную стоянку и тихую гавань -- это факт. И последний факт -- теперь ты скоро сможешь сменить меня. Стать Тай-Пэном.
   Кулум положил пресс-папье на стол.
   -- Я не готов быть Тай-Пэном.
   -- Я знаю. Но скоро ты будешь готов. Через несколько месяцев я уезжаю домой. На следующий год я приведу сюда "Облако Логоса" и рассчитаюсь с By Квоком. Но все остальное будет уже твоей заботой.
   Кулум подумал о том, как он будет Тай-Пэном, как останется один. Но он знал, что теперь это одиночество не будет полным Теперь у него есть Тесс.
   -- Думаю, я сумею помириться с Броком. Если ты не станешь пытаться сделать это для меня. Ты подстроил все это? Могу я получить от тебя "да" или "нет"? -- Он ждал, отчаянно желая услышать "нет".
   -- Да, -- медленно произнес Струан. -- Я использовал некоторые факты, чтобы получить заранее просчитанный результат.
   -- Когда я стану Тай-Пэном, я собираюсь объединить "Струана и Компанию" с "Броком и Сыновьями", -- сказал Кулум. -- Брок будет первым Тай-Пэном, а я -- вторым после него!
   Струан вскочил на ноги:
   -- Этот ублюдок никогда не будет Тай-Пэном "Благородного Дома". Он не будет управлять моими кораблями!
   -- Это не твои корабли. Они принадлежат Компании. Разве Брок не еще одна пешка, которой можно вертеть, как заблагорассудится, а потом выбросить?
   -- Богом клянусь, Кулум, я не понимаю тебя. Вся твоя жизнь теперь в твоих руках, и надо же, ты хочешь сделать то единственное, что погубит ее.
   Кулум вдруг со всей ясностью увидел своего отца -- как человека. Увидел его огромный рост, его силу, жесткое обветренное лицо, огненные золотисто-рыжие волосы и пронзительную зелень его глаз. И в этот миг он понял, что всегда будет орудием этого человека. Понял, что никогда не сможет противостоять ему или убедить его в том, что единственная для него возможность выжить как Тай-Пэну заключается в объединении с Броком и ставке на то, что Брок оставит его и Тесс в покое.
   -- Я никогда не смогу быть Тай-Пэном "Благородного Дома". Я не такой, как ты, -- произнес он со спокойной непреложностью. -- Я не хочу быть таким, и никогда не буду.
   Раздался стук в дверь.
   -- Да? -- проскрежетал Струан. Дверь открыл Ло Чум.
   -- Солдацкий масса видеть, мозна?
   -- Я буду через минуту. Кулум поднялся.
   -- Думаю, я пойду, и...
   -- Подожди минуту, Кулум. -- Струан повернулся к Ло Чуму: -- Видеть сейчас, ясно?
   Ло Чум обиженно фыркнул и открыл дверь пошире. Вошел молодой португальский офицер.
   -- Добрый день, сеньор.
   -- Пожалуйста, садитесь, капитан Мачадо. Вы знакомы с моим сыном Кулумом?
   Они обменялись рукопожатиями, и офицер сел.
   -- Мое начальство поручило мне официально сообщить вам как наиболее влиятельному лицу среди английских подданных результаты нашего расследования убийства сеньора Брока, -- начал он.