Страница:
Еще дважды успели выстрелить лучники с каждой стороны.
Потом раздался дружный рев, и два строя с грохотом, с лязгом сшиблись.
Несколько человек в первых рядах не выдержали удара, упали на снег, и их тут же затоптали. У кого-то лопнули щиты, у кого-то с треском сломались древки копий. Несколько бойцов оказались нанизанными на острые пики— первый удар был так силен, что не помогли ни кованые Доспехи, ни толстые войлочные куртки-поддевки.
На какое-го время фаланги увязли друг в друге. Задние ряды давили на передние, передние отчаянно налегали на копья, на щиты, пытаясь опрокинуть врага. Но силы были примерно равны, никто не сделал и шага назад. Несколько минут длилось это странное противоборство. А на флангах уже вовсю кипел настоящий бой, там насмерть рубились ратники. Орудуя двуручными мечами, воины Легорна прореживали толпу ополченцев. Вчерашние крестьяне были никудышными вояками без доспехов, без оружия, которое заменяли им тесаки, вилы, топоры, рогатины. И ополченцы не выдержали. Кто-то упал в кроваво-снежное месиво и пополз в сторону. Кто-то попытался отступать и нарвался на безжалостные клинки своих же бойцов — понимая, что ополченцы долго не выстоят, Гелид и Назлух предусмотрительно подперли слабые звенья своей армии воинами-профессионалами.
Тем временем две живые стены, ощетинившиеся копьями, разорвали зацеп. Бойцы ворочали длинномерным оружием, пытаясь достать противника. Если это удавалось и кто-то падал, его место тотчас занимал воин из задних рядов. Прорех в строю возникать не должно…
Стас издалека смотрел на поле боя и ничего не понимал. Где свои, где чужие? Кто побеждает? Как они там разбираются, кого надо рубить, а кто свой? В хаосе битвы рождались крики боли, металлический звон, лязг, вой. Кто-то воодушевленно ревел, кто-то исступленно визжал… Легорн же видел все.
Лучники возле леса осыпают стрелами приближающийся отряд противника. Это небольшое возвышение необходимо удержать во что бы то ни стало.
Мечники легко рассеяли ополченцев и теперь бьются с наемниками-профессионалами.
Сотни Тибарла и Дегура стоят за спинами копейщиков на случай, если их строй будет прорван. Отряды эти можно перебросить в любое слабое место. Пока же пусть ждут. Две неприступные фаланги терзают друг друга копьями, это может продолжаться еще долго, прежде чем наметится чей-то явный перевес. Поэтому надо предпринять какой-то маневр, придумать какую-то хитрость. Смешать мечников с копейщиками, чтобы они обрубали древки вражеских копий? Зайти с тыла, ударить с фланга? Нет, пока нельзя.
Это у противника есть несколько отрядов в резерве. Солнце уже взошло, и Легорн отчетливо видел лагерь врата гарцующих необузданных дикарей-всадников и стройный ряд пеших бойцов. Ему показалось, что он видит и командиров. Даже самого Назлуха. Вон он стоит — темная черточка на фоне заснеженного поля, чуть в стороне от остальных. Кто еще это может быть?…
Где же подкрепление? Самое время ударить с тыла!…
— Зелд!
— Что? — откликнулся старик.
— Копейщики хорошо держатся. Думаю, надо усилить фланги.
— Тут я не советчик. Мне плохо видно.
— Тибор! — позвал Легорн гонца.
— Да?
— Тибарл на левый фланг. Дегур на правый. Выполняй!
— Понял!
— Вижу! — прокричал вдруг Джош. — Подкрепление!
— Где? — Легорн повернулся в сторону, куда был обращен взгляд стрелка. И ничего не увидел.
— Там!
— Там ничего… — начал было Легорн, но осекся. Присмотрелся внимательней. Действительно, что-то… Кто-то…
— Это они, — выдавил из себя Хурхас. — Арастан… Тре-тидор…
Маленькие темные фигурки рассыпались по далекому заснеженному полю. Пешие воины, увязая в нанесенных сугробах, торопились к месту битвы. Впереди плечом к плечу бежали два могучих воина — Арастан и Третидор, два кровных брата, должники Хурхаса.
— Вовремя, — выдохнул Легорн.
Приближающееся подкрепление заметили и в стане врага. Тревожно взревел рог. Сотня копейщиков из резерва, не мешкая ни секунды, двинулась наперерез бегущим мечникам. Под копытами мохноногих лошадей вскипела снежная пыль, дикари-наездники исступленно завопили, выхватили кривые сабли. Вскинули луки стрелки.
Алое солнце, словно перевернутая капля, тяжело оторвалось от линии горизонта.
А потом случилось непредвиденное.
Войско Легорна дрогнуло.
Кто-то в строю что-то громко кричал. Так громко, что слова были слышны сквозь лязг и грохот.
Еще несколько секунд держала строй фаланга, а потом стала распадаться, разваливаться. Задние ряды бойцов стремительно редели — люди в панике бросали оружие, разворачивались и без оглядки бежали. Кто-то тотчас падал— лучники целили в спины отступающим. Первые две шеренги копейщиков, составленные из лучших воинов, продолжали отчаянно биться, но напор атакующих был слишком велик, а ряды бойцов таяли. Копья врага уносили все больше жизней. Кровь растопила снег…
— Что, что происходит? — Легорн, стиснув зубы, издалека смотрел на побоище. Он видел, как погибают его лучшие люди, и ничего не мог поделать. — Что случилось?…
Мечники, только что истово рубившиеся с врагом, отступали. Лучники, занимавшие стратегически важную высоту, торопливо уходили в лес под градом вражеских стрел.
Его войско разбегалось.
— Трусы! Шакалы! — взревел Легорн. — Назад! Все назад!
Армия отступала в замок. Кто-то, потеряв от страха голову, бежал совсем в другом направлении, на копья и мечи врага. Кто-то, свалившись в снег, замирал там, притаившись, словно загнанный заяц, закрыв глаза, обхватив голову руками, дрожа всем телом. Победно ревел рог в стане врага.
— Что происходит?! — Легорн спрыгнул с седла, схватил за шиворот пробегающего мимо безоружного бойца, развернул его, рявкнул прямо в лицо, бешено выкатив глаза:
— Что происходит?!
Ошеломленный, перепуганный человек попытался вырваться, но Легорн держал его крепко:
— Что, черт возьми, случилось?
— Их слишком много! — отчаянно вскричал перепуганный боец. Он где-то потерял шлем, волосы на лбу склеились в сосульки, кровь проступила на ободранной щеке. — У них подкрепление! Подкрепление!
— Проклятие! — Легорн отшвырнул трясущегося бойца в сторону, вскочил в седло, поднял меч, заревел что было сил: — Это наше подкрепление! Раздери вас гром! Трусы!…
Его никто не слышал.
— Дерсам! — бешено раздувая ноздри, обратился Легорн к предводителю своих телохранителей.
— Да?
— Вперед! Постарайся увлечь этих трусов за собой!
— Хорошо… — Дружинник обнажил клинок, оглянулся на своих немногочисленных товарищей. Какое-то мгновение молчал, прикрыв глаза и намертво вцепившись в рукоять меча. Стас подумал, что он молится. Но воин не молился. Он раздувал в себе пламя отчаянной ярости. И когда он открыл глаза, ему было все равно, сколько врагов на поле боя. Жизнь и смерть были ему одинаково безразличны.
— Вперед, — тихо сказал Легорн, и пятнадцать верных воинов, взревев, побежали в сторону вражеской армии. Следом устремились и безоружные юноши-гонцы. Дерсам, ослепленный яростью, рубанул кого-то из своих, бегущих навстречу. Трусы! Шакалы! Вперед! Быстроногий Тибор наклонился, чтобы поднять брошенный меч, но захрипел, схватился за горло и упал. Шея его была пробита черной стрелой.
— Зря, — сказал Джош. — Все кончено.
Легорн бешено глянул в его сторону. Просипел:
— А ты заткнись!
— Они ничего не смогут сделать. — Джош развел руками. — Ты послал своих людей на верную смерть.
— Замолчи!…
Не все поддались панике. Кто-то продолжал сражаться. Пятерка опытных воинов, прикрывая спины друг друга, рубилась тяжелыми мечами, отбиваясь от превосходящих сил противника. Тяжело дыша, пятная рябой снег каплями крови и пота, бойцы методично парировали бесчисленные атаки и медленно, шаг за шагом отступали в сторону недостижимо далекого замка. Они понимали, что стоит им развернуться, на мгновение подставить спины, как тотчас затупившиеся исщербленные мечи врага тяжело ударят по доспехам, собьют с ног, оглушат… Они понимали, что не выживут в любом случае. Но они были вместе, и никто не хотел стать предателем.
Шестьдесят копейщиков, остатки трехсотенной фаланги, сомкнувшись в неприступное каре, спрятавшись за щитами, ощетинившись копьями, пытались прорвать окружение. Противник был всюду. Сверху падали стрелы. Мечники атаковали со всех сторон, пытались обрубить копья, расколоть щиты. Вражеские копейщики с разбегу били пиками, стремясь прорвать плотный строй. С визгом, с криками наскакивали дикари-наездники, вращая петли арканов, норовя зацепить, выдернуть защищающихся бойцов.
На правом фланге, оставшись один, бился великан Га-пос, огромный воин неимоверной силы, любимец Легорна. Он не признавал мечей, копий и луков, его оружием был массивный топор на длинном топорище. Обухом Гапос разбивал черепа, дробил кости, лезвием сносил головы, обрубал конечности, вываливал потроха. Стрелы его не брали — Гапос сам сшил для себя штаны и куртку из лично им выделанной телячьей кожи, оковал их стальными пластинами, обшил металлическими кольцами. Не всякий воин мог поднять это одеяние, для Гапоса же оно было как вторая кожа. Лицо его защищала металлическая сетка. Рыча, словно раненый зверь, Гапос бешено размахивал топором. Два копья ударили в него и сломались. Подскочивший разрисованный дикарь накинул было аркан, но тотчас вылетел из седла прямо под удар смертоносного топора. Гапос рванул с себя ременную петлю, и лошадь, только что потерявшая всадника, опрокинулась в снег, забила копытами. Несколько мечников кружили вокруг богатыря, не решаясь напасть, выжидая удобного момента, чтобы кинуться на него, сбить с ног, навалиться живой кучей сверху и — давить, душить, мять!…
— Все кончено, — вздохнул старый Зелд.
— Нет! — упрямо рявкнул Легорн.
Арастан и Тредитор слишком поздно заметили, что уже ничем не смогут помочь. Прибывшее подкрепление должно было атаковать армию врага с незащищенного тыла, но все получилось иначе. Плотный строй копейщиков встретил бегущих бойцов в легких кольчугах. Мечники размахивали клинками, пытались прорваться сквозь частокол пик. И гибли… Сразу три копья вонзились в Ара-стана, он вскрикнул и выронил меч. Копья поднялись, вознося к небу наколотое тело.
— Брат! — крикнул Третидор и запнулся. Стрела ударила его в колено. В вихре искрящейся снежной пыли налетел всадник, взмахнул саблей. Кровь хлынула из обрубка шеи…
— Все кончено, — сказал Хурхас, выпрямляясь. — Я проиграл.
Стас посмотрел в бледное лицо мага. Прошептал:
— Сделай что-нибудь…
— Все кончено, — повторил Хурхас, качая головой.
— Сделай что-нибудь!
— Что?
— Ты же можешь, ты маг!
— Я сделал все…
Гапос, непобедимый великан, споткнулся о труп, упал. И тотчас на него навалились враги. Долго шевелилась живая куча. Потом распалась. Несколько утонувших в снегу тел остались лежать. Не поднялся и Гапос…
Неприступное каре теряло копья. С треском ломались древки, враги мечами обрубали наконечники. Еще пара минут, и копий не останется, тогда в ход пойдут кинжалы и уже не удержать строй…
Пять воинов все еще продолжали отбиваться. Рядом, в десяти шагах, рубился Дерсам со своими людьми. Им бы сойтись вместе, объединиться. Но кругом был враг. Силы бойцов быстро таяли. А противник усиливал натиск…
— Пора уходить, — сказал Джош.
— Нет! — Легорн свирепо глянул на стрелка.
У Стаса над головой что-то тихо свистнуло. И тотчас, хрипя, взвилась на дыбы лошадь, забила в воздухе копытами, выбросив Легорна из седла. Повалилась на бок, едва не задавив Зелда.
— Они уже близко! — Джош зачем-то распахнул теплое пальто, сунул руку за пазуху, что-то ощупал там. — Надо быстро уходить! Быстро! — Он помог подняться Рудгеру.
Легорн встал, подошел к бьющейся в агонии лошади. Долго смотрел в испуганные, налитые кровью глаза животного. Сказал с тоской в голосе:
— Все кончено.
— Уходим?
— Да…
Армия Назлуха преследовала бегущего противника. Лучники, развлекаясь, отстреливали отступающих, весело кричали при удачном попадании. Мечники разбрелись по полю, выискивая раненых и прячущихся. То и дело они взмахивали мечами, выполняя работу палачей. Рядом копейщики учили друг друга, как надо пробивать доспехи. Азартно крича, завывая, гнались за разбитым врагом всадники, размахивали длинными саблями, раскручивали арканы.
— Уходим! — скомандовал Легорн.
И они побежали.
И тут Стас понял, почему те люди бежали с поля боя. Почему они не могли не бежать.
Достаточно сделать один маленький шаг назад.
Кому-то одному.
Достаточно впустить в свой рассудок ничтожную частичку страха.
И уже нельзя остановиться.
Паника лишит тебя разума.
И ты побежишь.
Потому что бегут все. И ты не должен отстать.
Потому что все безрассудно боятся. И ты чувствуешь их страх.
Страх сотен людей — это твой страх.
Стадо.
Обезумевшее слепое человеческое стадо…
Стас бежал как никогда в жизни. Запинался, падал в снег, ронял тяжелый футляр. Если б он бросил его, стало бы легче, но он не мог и мысли допустить о том, чтобы оставить гитару. Он не мог бросить часть себя. Позади кто-то тяжело дышал, порой его тыкали чем-то в спину, и тогда он бежал еще быстрей. Перед глазами мелькала спина Джоша. Больше Стас ничего не видел.
“…будь осторожен в нашем болоте…”
Он бежал бесконечно долго.
Выбиваясь из сил, падая, поднимаясь. Драло горло. Легкие жгло. Перед глазами прыгали серые мушки. В висках стучала кровь.
Потом он ударился обо что-то темное и упал. Футляр накрыл его сверху. Какое-то время Стас барахтался в рыхлом снегу, отчаянно пытаясь встать, а потом вдруг успокоился.
И понял, что бежать больше некуда.
Они были окружены.
Легорн, Хурхас, Джош, Рудгер. И он — Стас, человек не из этого мира.
А где Зелд?
Стас откинул футляр, сел.
Восемь всадников, весело скалясь, кружили и разглядывали своих пленников. Сверкали отточенной сталью сабли. Разгоряченные лошади фыркали, выпуская из ноздрей струи пара. В опасной близости от копыт бешено дергался Легорн, опутанный двумя арканами. Джош и Хурхас стояли навытяжку, пристально следя за перемещениями всадников. Рудгер, опустив голову, сидел на снегу, из носа у него капала кровь.
— Как думаешь, сколько нам заплатят за мага? — спросил один из наездников у своих товарищей. Резкий голос его был похож на карканье.
— Думаешь, это он? — спросил другой.
— Конечно. Назлух ищет его.
— А остальные?
— Не знаю. Он ничего не говорил про остальных.
— Эй! — Один из всадников натянул поводья и в упор Уставился на Стаса. У него были странные глаза, словно у обкурившегося наркомана. — Что у тебя там? — он кивнул на гитарный футляр. — Топор? Стас промолчал.
— Думаю, их надо убить, — сказал дикарь, скулы которого были обведены белой краской, а вокруг глаз нарисованы черные круги.
— Согласен!
— А может, и мага?
— Не знаю… Думаю, за живого дадут больше…
Замок был совсем близко. Стас с тоской посмотрел в его сторону.
Мост, переброшенный через занесенный снегом ров. Распахнутый зев ворот. Неровные каменные стены. Крыши строений и три башни, возносящиеся к небу.
Старая крепость, лишившаяся защитников, все же еще могла стать убежищем…
— Сделай что-нибудь, — тихо обратился Стас к Хурхасу.
— Не могу…
— Тогда… — Стас расстегнул теплый полушубок — половина пуговиц отлетела, пока он бежал. Сунул руку в тесный карман джинсов, нащупал озябшими пальцами скользкий пластик зажигалки. — Тогда я сам… Если ты не можешь…
— Ничего не выйдет, — шепнул Хурхас. — Их тебе не обмануть…
Стас спрятал зажигалку в кулаке, отогревая. Свободной рукой стал расстегивать кожаную куртку-косуху.
Один из всадников снял с седла лук, наложил на тетиву стрелу. Хищно прищурясь, жизнерадостно скалясь, он разглядывал взятых в кольцо пленников.
Краем глаза Стас заметил, что Джош одним движением скинул на снег пальто и перчатки. Что у него на уме?
В то же мгновение глаза дикаря блеснули, он вскинул лук, молниеносно натянул тетиву, выпустил стрелу из жестких пальцев. Съежившийся Рудгер дернулся и молча завалился на бок.
— Стойте! — отчаянно закричал Стас, подняв над головой руку с зажигалкой и из всех сил дергая так некстати заевшую молнию. — Стойте!
— Ничего не выйдет, — в полный голос сказал Хурхас, и все же напрягся, словно готовясь к последнему рывку.
Всадники натянули поводья, развернули лошадей, холодно уставились на кричащего Стаса. Кто-то схватился за лук, кто-то поднял саблю, готовясь одним движением обезглавить странного чужака.
— Я могущественный маг! Только троньте нас, и я разнесу вас в клочья! — Стас наконец-то справился с молнией, широко распахнул куртку. Закружился на месте, чтобы каждый мог видеть жуткий оскаленный череп в языках пламени и острые буквы AC/DC, похожие на магические руны. — Я некромант! — Он вскинул голову и прорычал запретное слово: — Некромант!!!
Дикари нерешительно переглянулись.
— Прочь! — кричал Стас. — Если вы тронете меня, проклятие падет на всех вас и на ваш род!
Один из всадников поднял лук, прицелился в омерзительный, пугающий рисунок. Спросил:
— Если ты тот, за кого себя выдаешь, то почему не убил нас сразу?
— Я убью вас сейчас, если…
— Может быть, я убью тебя раньше?
— Даю вам секунду, чтоб убраться! — Стас понял, что представление слишком затянулось. Поняли это и дикари. Они вновь почувствовали себя хозяевами положения, на их лица вернулись кривые ухмылки. И все же они не стали убивать незнакомца. Этот рисунок на его груди, странная одежда… А вдруг в его словах есть часть правды?…
— Назлух разберется, какой ты некромант, — сказал всадник с черными кругами у глаз и взялся за аркан.
— Я действительно некромант… — уже спокойно сказал Стас и подумал, что, возможно, не так уж и далек от истины. Кто, как не некромант, может оживить неживое? А тот мир, откуда он пришел, мир Человечества — что это, как не цивилизация некромантов? Огромные неживые птицы из металла, коробки на колесах, бегущие по дорогам, бездушные голоса в динамиках, в трубках телефонов — все неживое, но живущее…
— Ладно… — сказал Стас. — Смотрите. Сейчас в моей руке загорится огонь, и, если вы тотчас не уберетесь, вы все будете мертвы…
Он выждал мгновение, надеясь на чудо. Но дикари и не думали пугаться. Они с интересом смотрели на кулак, откуда должен был появиться огонь. Словно дети, они ждали фокуса…
— Не выйдет, — чуть слышно шепнул Хурхас.
Плененный Легорн перестал дергаться и во все глаза разглядывал Стаса. На его лице отчетливо читалась гримаса брезгливого отвращения.
Джош, хмурясь, исподлобья рассматривал многочисленных врагов. Он словно загадывал, какой из них падет от проклятия первым…
Понимая, что теперь уже все проиграно, Стас крутанул колесико зажигалки.
И сердце вдруг провалилось в пятки.
Оглушительно грянул гром. Дикарь с арканом вывалился из седла, его лошадь взвилась на дыбы.
Стас, не веря, глянул на руку. На крохотной огонек, трепещущий в кулаке.
Получилось!
Грохот повторился. Еще один дикарь упал, увлекая за собой скакуна.
Отразившись от стены замка, вернулось эхо. Слилось с новым выстрелом. Заметалось, забилось, множа само себя.
Стас втянул голову, присел, обернулся.
Развернув плечи, широко расставив ноги, в облаке порохового дыма стоял угрюмый Джош. В руке у него курился невесть откуда взявшийся массивный револьвер.
— Твоя магия сработала, — сказал он Стасу. — Шесть трупов в считанные секунды. Неплохо, правда? Потрясенный Стас кивнул.
— А теперь уходим! — скомандовал стрелок. Он, переломив револьвер, вложил в барабан оставшиеся два патрона, шагнул к скорчившемуся Рудгеру, коснулся его шеи загрубевшей ладонью, пытаясь найти пульс. Потом потрогал древко стрелы, глубоко засевшей меж лопаток, покачал
головой. Хурхас тем временем, что-то бормоча под нос, помогал Легорну выпутаться из петель арканов. Стас, опомнившись, сунул зажигалку в карман, подхватил гитарный футляр, вытянул шею, высматривая врага.
Два оставшихся в живых дикаря стремительно неслись прочь от замка. Им навстречу бежал отряд лучников. Выстрелы услышали все. Воины-палачи, прекратив свою кровавую работу, подняли головы, высматривая источник звука. Всадники остановили коней, привстали на стременах…
Их заметили.
Их нельзя было не заметить — они находились на открытом месте. Легкий серый дымок поднимался к небу. Два дикаря, прильнув к шеям скакунов, стремглав неслись прочь.
Их увидели. Лучники на ходу вскинули луки. Наездники пришпорили коней. Воины, те что были недалеко, метрах в трехстах, тяжело побежали к ним.
А замок был совсем рядом.
— Бежим, — сказал Стас.
— Кажется, он мертв. — Джош выпрямился, убрал револьвер, запахнул одежду. Быстро осмотрелся, оценивая обстановку. Затем приподнял Рудгера, забросил безжизненную руку ученого себе на шею, придержал за пояс. — Уходим!
Легорн, наконец-то освободившись, вскочил на ноги, оттолкнул Хурхаса, бросился в сторону, схватил выроненный меч. Выставив перед собой клинок, подскочил к Стасу и Джошу. Глаза его бегали, как у безумного, и Стас попятился.
— Что с тобой?
— Вы!… Ты!… — Легорн размахивал мечом и плевался словами. — Стрелок!… Почему мне не… Хурхас, как ты мог?… Некромант!… Вы!… Да я!…
— Убери меч, — холодно сказал Джош. — Я только что спас тебе жизнь… Мы спасли тебе жизнь.
— Действительно, — Хурхас легко коснулся плеча воина, — спрячь клинок. Бежим. Разберемся потом…
— Вы!… Ты!… — Легорн задыхался от возмущения и ненависти.
С востока к ним неслись четыре всадника. Совсем рядом зарылись в снег несколько стрел. Два мечника подбежали уже так близко, что было слышно, как лязгают их доспехи.
— Уходим, пока нас не окружили! — Джош, придерживая тело Рудгера, побежал к замку. Легорн мгновение смотрел стрелку в спину, потом бросился следом. Он так и не убрал меч, и непонятно было, уходит ли он сейчас от преследования или же догоняет ненавистного стрелка, чтобы вонзить ему клинок меж лопаток…
Возле моста их настиг вырвавшийся вперед всадник. На полном скаку он широко замахнулся, но Джош, увидев движение по тени на снегу, выпустил Рудгера и отскочил в сторону. Упав в снег, стрелок перевернулся на спину, выхватил револьвер. Грянул выстрел, и дикарь вылетел из седла.
Три других всадника были метрах в сорока. Увидев, что их соплеменник мертв, они дико завопили, подстегнули и без того взмыленных лошадей. Джош выстрелил в их сторону — последний патрон! Один из наездников выронил саблю и стал медленно заваливаться набок. Лошадь взбрыкнула, и дикарь упал. Левая нога его застряла в стремени, и он повис вниз головой. Лошадь, напуганная грохотом близкого выстрела, почуяв запах крови, испугалась и понесла. Дикарь беспомощно болтался, он был еще жив, он сдавленно кричал что-то. Потом копыто лошади размозжило ему череп.
Джош метнулся к безжизненному Рудгеру.
— Оставь! — крикнул Стас, обернувшись. — Не успеешь! Он мертв!
Джош кинул взгляд на мчащихся всадников. С тоской поглядел на Рудгера. Нагнулся к нему, рванул сумку-планшетку, сунул ее за пазуху. И побежал…
Дикари настигли их в воротах. Легорн метнулся в сторону, мечом парировал удар сабли, пригнувшись, подрубил передние ноги лошади. Животное заржало и кувыркнулось через голову, выбросив наездника из седла. Дикарь пролетел несколько метров, ударился о каменную стену и больше не шевелился. Джош тотчас схватил оброненную саблю, развернулся, готовый защищаться. И увидел, что добрая сотня дикарей во весь опор несется к замку.
— Где опускаются ворота? — закричал Джош.
Легорн был занят, он схватил одного из всадников за руку, в которой тот держал саблю. Дикарь, в свою очередь, петлей аркана захлестнул рукоять меча Легорна и накрепко притянул к седлу. Пыхтя, противники кружились на месте. Лошадь переступала ногами, фыркала прямо в лицо Легорну, а он не мог утереться, только жмурился и отплевывался, скрипел зубами от натуги, пытаясь вытащить наездника из седла.
Другой дикарь наскакивал на Стаса. В арке ворот было тесно. Воспользовавшись этим, Стас тыкал лошади в морду гитарным футляром, и животное шарахалось, не давая наезднику орудовать саблей. Дикарь впустую размахивал оружием — Стас легко уворачивался, продолжая пугать скакуна. Потом вдруг кто-то крикнул сзади:
— Отойди! — И Стас автоматически пригнулся, закрывшись тяжелым футляром, словно щитом. Над головой знакомо свистнуло. Дикарь вскрикнул, схватился за плечо. Меж пальцев торчала стрела. Стас оглянулся — какой-то воин махнул ему рукой — отойди! — и выхватил из заплечного колчана еще одну стрелу.
Значит, кто-то все же смог добежать до крепостных стен, не все полегли на поле боя.
Раненый всадник поспешно развернул коня, припал к его шее, ударил пятками по бокам, гикнул. Вторая стрела нагнала его у моста, вонзилась в правую лопатку. А он все еще держался, криками подгонял коня, здоровой рукой вцепившись в гриву.
Еще один лучник — защитник замка — выбежал к воротам, точным выстрелом в упор сбил на землю дикаря, с которым продолжал бороться Легорн. Из-за угла появился мечник в порубленных доспехах, подбежал к Легорну, схватил бьющуюся лошадь под уздцы, перерезал аркан. Спросил:
Потом раздался дружный рев, и два строя с грохотом, с лязгом сшиблись.
Несколько человек в первых рядах не выдержали удара, упали на снег, и их тут же затоптали. У кого-то лопнули щиты, у кого-то с треском сломались древки копий. Несколько бойцов оказались нанизанными на острые пики— первый удар был так силен, что не помогли ни кованые Доспехи, ни толстые войлочные куртки-поддевки.
На какое-го время фаланги увязли друг в друге. Задние ряды давили на передние, передние отчаянно налегали на копья, на щиты, пытаясь опрокинуть врага. Но силы были примерно равны, никто не сделал и шага назад. Несколько минут длилось это странное противоборство. А на флангах уже вовсю кипел настоящий бой, там насмерть рубились ратники. Орудуя двуручными мечами, воины Легорна прореживали толпу ополченцев. Вчерашние крестьяне были никудышными вояками без доспехов, без оружия, которое заменяли им тесаки, вилы, топоры, рогатины. И ополченцы не выдержали. Кто-то упал в кроваво-снежное месиво и пополз в сторону. Кто-то попытался отступать и нарвался на безжалостные клинки своих же бойцов — понимая, что ополченцы долго не выстоят, Гелид и Назлух предусмотрительно подперли слабые звенья своей армии воинами-профессионалами.
Тем временем две живые стены, ощетинившиеся копьями, разорвали зацеп. Бойцы ворочали длинномерным оружием, пытаясь достать противника. Если это удавалось и кто-то падал, его место тотчас занимал воин из задних рядов. Прорех в строю возникать не должно…
Стас издалека смотрел на поле боя и ничего не понимал. Где свои, где чужие? Кто побеждает? Как они там разбираются, кого надо рубить, а кто свой? В хаосе битвы рождались крики боли, металлический звон, лязг, вой. Кто-то воодушевленно ревел, кто-то исступленно визжал… Легорн же видел все.
Лучники возле леса осыпают стрелами приближающийся отряд противника. Это небольшое возвышение необходимо удержать во что бы то ни стало.
Мечники легко рассеяли ополченцев и теперь бьются с наемниками-профессионалами.
Сотни Тибарла и Дегура стоят за спинами копейщиков на случай, если их строй будет прорван. Отряды эти можно перебросить в любое слабое место. Пока же пусть ждут. Две неприступные фаланги терзают друг друга копьями, это может продолжаться еще долго, прежде чем наметится чей-то явный перевес. Поэтому надо предпринять какой-то маневр, придумать какую-то хитрость. Смешать мечников с копейщиками, чтобы они обрубали древки вражеских копий? Зайти с тыла, ударить с фланга? Нет, пока нельзя.
Это у противника есть несколько отрядов в резерве. Солнце уже взошло, и Легорн отчетливо видел лагерь врата гарцующих необузданных дикарей-всадников и стройный ряд пеших бойцов. Ему показалось, что он видит и командиров. Даже самого Назлуха. Вон он стоит — темная черточка на фоне заснеженного поля, чуть в стороне от остальных. Кто еще это может быть?…
Где же подкрепление? Самое время ударить с тыла!…
— Зелд!
— Что? — откликнулся старик.
— Копейщики хорошо держатся. Думаю, надо усилить фланги.
— Тут я не советчик. Мне плохо видно.
— Тибор! — позвал Легорн гонца.
— Да?
— Тибарл на левый фланг. Дегур на правый. Выполняй!
— Понял!
— Вижу! — прокричал вдруг Джош. — Подкрепление!
— Где? — Легорн повернулся в сторону, куда был обращен взгляд стрелка. И ничего не увидел.
— Там!
— Там ничего… — начал было Легорн, но осекся. Присмотрелся внимательней. Действительно, что-то… Кто-то…
— Это они, — выдавил из себя Хурхас. — Арастан… Тре-тидор…
Маленькие темные фигурки рассыпались по далекому заснеженному полю. Пешие воины, увязая в нанесенных сугробах, торопились к месту битвы. Впереди плечом к плечу бежали два могучих воина — Арастан и Третидор, два кровных брата, должники Хурхаса.
— Вовремя, — выдохнул Легорн.
Приближающееся подкрепление заметили и в стане врага. Тревожно взревел рог. Сотня копейщиков из резерва, не мешкая ни секунды, двинулась наперерез бегущим мечникам. Под копытами мохноногих лошадей вскипела снежная пыль, дикари-наездники исступленно завопили, выхватили кривые сабли. Вскинули луки стрелки.
Алое солнце, словно перевернутая капля, тяжело оторвалось от линии горизонта.
А потом случилось непредвиденное.
Войско Легорна дрогнуло.
Кто-то в строю что-то громко кричал. Так громко, что слова были слышны сквозь лязг и грохот.
Еще несколько секунд держала строй фаланга, а потом стала распадаться, разваливаться. Задние ряды бойцов стремительно редели — люди в панике бросали оружие, разворачивались и без оглядки бежали. Кто-то тотчас падал— лучники целили в спины отступающим. Первые две шеренги копейщиков, составленные из лучших воинов, продолжали отчаянно биться, но напор атакующих был слишком велик, а ряды бойцов таяли. Копья врага уносили все больше жизней. Кровь растопила снег…
— Что, что происходит? — Легорн, стиснув зубы, издалека смотрел на побоище. Он видел, как погибают его лучшие люди, и ничего не мог поделать. — Что случилось?…
Мечники, только что истово рубившиеся с врагом, отступали. Лучники, занимавшие стратегически важную высоту, торопливо уходили в лес под градом вражеских стрел.
Его войско разбегалось.
— Трусы! Шакалы! — взревел Легорн. — Назад! Все назад!
Армия отступала в замок. Кто-то, потеряв от страха голову, бежал совсем в другом направлении, на копья и мечи врага. Кто-то, свалившись в снег, замирал там, притаившись, словно загнанный заяц, закрыв глаза, обхватив голову руками, дрожа всем телом. Победно ревел рог в стане врага.
— Что происходит?! — Легорн спрыгнул с седла, схватил за шиворот пробегающего мимо безоружного бойца, развернул его, рявкнул прямо в лицо, бешено выкатив глаза:
— Что происходит?!
Ошеломленный, перепуганный человек попытался вырваться, но Легорн держал его крепко:
— Что, черт возьми, случилось?
— Их слишком много! — отчаянно вскричал перепуганный боец. Он где-то потерял шлем, волосы на лбу склеились в сосульки, кровь проступила на ободранной щеке. — У них подкрепление! Подкрепление!
— Проклятие! — Легорн отшвырнул трясущегося бойца в сторону, вскочил в седло, поднял меч, заревел что было сил: — Это наше подкрепление! Раздери вас гром! Трусы!…
Его никто не слышал.
— Дерсам! — бешено раздувая ноздри, обратился Легорн к предводителю своих телохранителей.
— Да?
— Вперед! Постарайся увлечь этих трусов за собой!
— Хорошо… — Дружинник обнажил клинок, оглянулся на своих немногочисленных товарищей. Какое-то мгновение молчал, прикрыв глаза и намертво вцепившись в рукоять меча. Стас подумал, что он молится. Но воин не молился. Он раздувал в себе пламя отчаянной ярости. И когда он открыл глаза, ему было все равно, сколько врагов на поле боя. Жизнь и смерть были ему одинаково безразличны.
— Вперед, — тихо сказал Легорн, и пятнадцать верных воинов, взревев, побежали в сторону вражеской армии. Следом устремились и безоружные юноши-гонцы. Дерсам, ослепленный яростью, рубанул кого-то из своих, бегущих навстречу. Трусы! Шакалы! Вперед! Быстроногий Тибор наклонился, чтобы поднять брошенный меч, но захрипел, схватился за горло и упал. Шея его была пробита черной стрелой.
— Зря, — сказал Джош. — Все кончено.
Легорн бешено глянул в его сторону. Просипел:
— А ты заткнись!
— Они ничего не смогут сделать. — Джош развел руками. — Ты послал своих людей на верную смерть.
— Замолчи!…
Не все поддались панике. Кто-то продолжал сражаться. Пятерка опытных воинов, прикрывая спины друг друга, рубилась тяжелыми мечами, отбиваясь от превосходящих сил противника. Тяжело дыша, пятная рябой снег каплями крови и пота, бойцы методично парировали бесчисленные атаки и медленно, шаг за шагом отступали в сторону недостижимо далекого замка. Они понимали, что стоит им развернуться, на мгновение подставить спины, как тотчас затупившиеся исщербленные мечи врага тяжело ударят по доспехам, собьют с ног, оглушат… Они понимали, что не выживут в любом случае. Но они были вместе, и никто не хотел стать предателем.
Шестьдесят копейщиков, остатки трехсотенной фаланги, сомкнувшись в неприступное каре, спрятавшись за щитами, ощетинившись копьями, пытались прорвать окружение. Противник был всюду. Сверху падали стрелы. Мечники атаковали со всех сторон, пытались обрубить копья, расколоть щиты. Вражеские копейщики с разбегу били пиками, стремясь прорвать плотный строй. С визгом, с криками наскакивали дикари-наездники, вращая петли арканов, норовя зацепить, выдернуть защищающихся бойцов.
На правом фланге, оставшись один, бился великан Га-пос, огромный воин неимоверной силы, любимец Легорна. Он не признавал мечей, копий и луков, его оружием был массивный топор на длинном топорище. Обухом Гапос разбивал черепа, дробил кости, лезвием сносил головы, обрубал конечности, вываливал потроха. Стрелы его не брали — Гапос сам сшил для себя штаны и куртку из лично им выделанной телячьей кожи, оковал их стальными пластинами, обшил металлическими кольцами. Не всякий воин мог поднять это одеяние, для Гапоса же оно было как вторая кожа. Лицо его защищала металлическая сетка. Рыча, словно раненый зверь, Гапос бешено размахивал топором. Два копья ударили в него и сломались. Подскочивший разрисованный дикарь накинул было аркан, но тотчас вылетел из седла прямо под удар смертоносного топора. Гапос рванул с себя ременную петлю, и лошадь, только что потерявшая всадника, опрокинулась в снег, забила копытами. Несколько мечников кружили вокруг богатыря, не решаясь напасть, выжидая удобного момента, чтобы кинуться на него, сбить с ног, навалиться живой кучей сверху и — давить, душить, мять!…
— Все кончено, — вздохнул старый Зелд.
— Нет! — упрямо рявкнул Легорн.
Арастан и Тредитор слишком поздно заметили, что уже ничем не смогут помочь. Прибывшее подкрепление должно было атаковать армию врага с незащищенного тыла, но все получилось иначе. Плотный строй копейщиков встретил бегущих бойцов в легких кольчугах. Мечники размахивали клинками, пытались прорваться сквозь частокол пик. И гибли… Сразу три копья вонзились в Ара-стана, он вскрикнул и выронил меч. Копья поднялись, вознося к небу наколотое тело.
— Брат! — крикнул Третидор и запнулся. Стрела ударила его в колено. В вихре искрящейся снежной пыли налетел всадник, взмахнул саблей. Кровь хлынула из обрубка шеи…
— Все кончено, — сказал Хурхас, выпрямляясь. — Я проиграл.
Стас посмотрел в бледное лицо мага. Прошептал:
— Сделай что-нибудь…
— Все кончено, — повторил Хурхас, качая головой.
— Сделай что-нибудь!
— Что?
— Ты же можешь, ты маг!
— Я сделал все…
Гапос, непобедимый великан, споткнулся о труп, упал. И тотчас на него навалились враги. Долго шевелилась живая куча. Потом распалась. Несколько утонувших в снегу тел остались лежать. Не поднялся и Гапос…
Неприступное каре теряло копья. С треском ломались древки, враги мечами обрубали наконечники. Еще пара минут, и копий не останется, тогда в ход пойдут кинжалы и уже не удержать строй…
Пять воинов все еще продолжали отбиваться. Рядом, в десяти шагах, рубился Дерсам со своими людьми. Им бы сойтись вместе, объединиться. Но кругом был враг. Силы бойцов быстро таяли. А противник усиливал натиск…
— Пора уходить, — сказал Джош.
— Нет! — Легорн свирепо глянул на стрелка.
У Стаса над головой что-то тихо свистнуло. И тотчас, хрипя, взвилась на дыбы лошадь, забила в воздухе копытами, выбросив Легорна из седла. Повалилась на бок, едва не задавив Зелда.
— Они уже близко! — Джош зачем-то распахнул теплое пальто, сунул руку за пазуху, что-то ощупал там. — Надо быстро уходить! Быстро! — Он помог подняться Рудгеру.
Легорн встал, подошел к бьющейся в агонии лошади. Долго смотрел в испуганные, налитые кровью глаза животного. Сказал с тоской в голосе:
— Все кончено.
— Уходим?
— Да…
Армия Назлуха преследовала бегущего противника. Лучники, развлекаясь, отстреливали отступающих, весело кричали при удачном попадании. Мечники разбрелись по полю, выискивая раненых и прячущихся. То и дело они взмахивали мечами, выполняя работу палачей. Рядом копейщики учили друг друга, как надо пробивать доспехи. Азартно крича, завывая, гнались за разбитым врагом всадники, размахивали длинными саблями, раскручивали арканы.
— Уходим! — скомандовал Легорн.
И они побежали.
И тут Стас понял, почему те люди бежали с поля боя. Почему они не могли не бежать.
Достаточно сделать один маленький шаг назад.
Кому-то одному.
Достаточно впустить в свой рассудок ничтожную частичку страха.
И уже нельзя остановиться.
Паника лишит тебя разума.
И ты побежишь.
Потому что бегут все. И ты не должен отстать.
Потому что все безрассудно боятся. И ты чувствуешь их страх.
Страх сотен людей — это твой страх.
Стадо.
Обезумевшее слепое человеческое стадо…
Стас бежал как никогда в жизни. Запинался, падал в снег, ронял тяжелый футляр. Если б он бросил его, стало бы легче, но он не мог и мысли допустить о том, чтобы оставить гитару. Он не мог бросить часть себя. Позади кто-то тяжело дышал, порой его тыкали чем-то в спину, и тогда он бежал еще быстрей. Перед глазами мелькала спина Джоша. Больше Стас ничего не видел.
“…будь осторожен в нашем болоте…”
Он бежал бесконечно долго.
Выбиваясь из сил, падая, поднимаясь. Драло горло. Легкие жгло. Перед глазами прыгали серые мушки. В висках стучала кровь.
Потом он ударился обо что-то темное и упал. Футляр накрыл его сверху. Какое-то время Стас барахтался в рыхлом снегу, отчаянно пытаясь встать, а потом вдруг успокоился.
И понял, что бежать больше некуда.
Они были окружены.
Легорн, Хурхас, Джош, Рудгер. И он — Стас, человек не из этого мира.
А где Зелд?
Стас откинул футляр, сел.
Восемь всадников, весело скалясь, кружили и разглядывали своих пленников. Сверкали отточенной сталью сабли. Разгоряченные лошади фыркали, выпуская из ноздрей струи пара. В опасной близости от копыт бешено дергался Легорн, опутанный двумя арканами. Джош и Хурхас стояли навытяжку, пристально следя за перемещениями всадников. Рудгер, опустив голову, сидел на снегу, из носа у него капала кровь.
— Как думаешь, сколько нам заплатят за мага? — спросил один из наездников у своих товарищей. Резкий голос его был похож на карканье.
— Думаешь, это он? — спросил другой.
— Конечно. Назлух ищет его.
— А остальные?
— Не знаю. Он ничего не говорил про остальных.
— Эй! — Один из всадников натянул поводья и в упор Уставился на Стаса. У него были странные глаза, словно у обкурившегося наркомана. — Что у тебя там? — он кивнул на гитарный футляр. — Топор? Стас промолчал.
— Думаю, их надо убить, — сказал дикарь, скулы которого были обведены белой краской, а вокруг глаз нарисованы черные круги.
— Согласен!
— А может, и мага?
— Не знаю… Думаю, за живого дадут больше…
Замок был совсем близко. Стас с тоской посмотрел в его сторону.
Мост, переброшенный через занесенный снегом ров. Распахнутый зев ворот. Неровные каменные стены. Крыши строений и три башни, возносящиеся к небу.
Старая крепость, лишившаяся защитников, все же еще могла стать убежищем…
— Сделай что-нибудь, — тихо обратился Стас к Хурхасу.
— Не могу…
— Тогда… — Стас расстегнул теплый полушубок — половина пуговиц отлетела, пока он бежал. Сунул руку в тесный карман джинсов, нащупал озябшими пальцами скользкий пластик зажигалки. — Тогда я сам… Если ты не можешь…
— Ничего не выйдет, — шепнул Хурхас. — Их тебе не обмануть…
Стас спрятал зажигалку в кулаке, отогревая. Свободной рукой стал расстегивать кожаную куртку-косуху.
Один из всадников снял с седла лук, наложил на тетиву стрелу. Хищно прищурясь, жизнерадостно скалясь, он разглядывал взятых в кольцо пленников.
Краем глаза Стас заметил, что Джош одним движением скинул на снег пальто и перчатки. Что у него на уме?
В то же мгновение глаза дикаря блеснули, он вскинул лук, молниеносно натянул тетиву, выпустил стрелу из жестких пальцев. Съежившийся Рудгер дернулся и молча завалился на бок.
— Стойте! — отчаянно закричал Стас, подняв над головой руку с зажигалкой и из всех сил дергая так некстати заевшую молнию. — Стойте!
— Ничего не выйдет, — в полный голос сказал Хурхас, и все же напрягся, словно готовясь к последнему рывку.
Всадники натянули поводья, развернули лошадей, холодно уставились на кричащего Стаса. Кто-то схватился за лук, кто-то поднял саблю, готовясь одним движением обезглавить странного чужака.
— Я могущественный маг! Только троньте нас, и я разнесу вас в клочья! — Стас наконец-то справился с молнией, широко распахнул куртку. Закружился на месте, чтобы каждый мог видеть жуткий оскаленный череп в языках пламени и острые буквы AC/DC, похожие на магические руны. — Я некромант! — Он вскинул голову и прорычал запретное слово: — Некромант!!!
Дикари нерешительно переглянулись.
— Прочь! — кричал Стас. — Если вы тронете меня, проклятие падет на всех вас и на ваш род!
Один из всадников поднял лук, прицелился в омерзительный, пугающий рисунок. Спросил:
— Если ты тот, за кого себя выдаешь, то почему не убил нас сразу?
— Я убью вас сейчас, если…
— Может быть, я убью тебя раньше?
— Даю вам секунду, чтоб убраться! — Стас понял, что представление слишком затянулось. Поняли это и дикари. Они вновь почувствовали себя хозяевами положения, на их лица вернулись кривые ухмылки. И все же они не стали убивать незнакомца. Этот рисунок на его груди, странная одежда… А вдруг в его словах есть часть правды?…
— Назлух разберется, какой ты некромант, — сказал всадник с черными кругами у глаз и взялся за аркан.
— Я действительно некромант… — уже спокойно сказал Стас и подумал, что, возможно, не так уж и далек от истины. Кто, как не некромант, может оживить неживое? А тот мир, откуда он пришел, мир Человечества — что это, как не цивилизация некромантов? Огромные неживые птицы из металла, коробки на колесах, бегущие по дорогам, бездушные голоса в динамиках, в трубках телефонов — все неживое, но живущее…
— Ладно… — сказал Стас. — Смотрите. Сейчас в моей руке загорится огонь, и, если вы тотчас не уберетесь, вы все будете мертвы…
Он выждал мгновение, надеясь на чудо. Но дикари и не думали пугаться. Они с интересом смотрели на кулак, откуда должен был появиться огонь. Словно дети, они ждали фокуса…
— Не выйдет, — чуть слышно шепнул Хурхас.
Плененный Легорн перестал дергаться и во все глаза разглядывал Стаса. На его лице отчетливо читалась гримаса брезгливого отвращения.
Джош, хмурясь, исподлобья рассматривал многочисленных врагов. Он словно загадывал, какой из них падет от проклятия первым…
Понимая, что теперь уже все проиграно, Стас крутанул колесико зажигалки.
И сердце вдруг провалилось в пятки.
Оглушительно грянул гром. Дикарь с арканом вывалился из седла, его лошадь взвилась на дыбы.
Стас, не веря, глянул на руку. На крохотной огонек, трепещущий в кулаке.
Получилось!
Грохот повторился. Еще один дикарь упал, увлекая за собой скакуна.
Отразившись от стены замка, вернулось эхо. Слилось с новым выстрелом. Заметалось, забилось, множа само себя.
Стас втянул голову, присел, обернулся.
Развернув плечи, широко расставив ноги, в облаке порохового дыма стоял угрюмый Джош. В руке у него курился невесть откуда взявшийся массивный револьвер.
— Твоя магия сработала, — сказал он Стасу. — Шесть трупов в считанные секунды. Неплохо, правда? Потрясенный Стас кивнул.
— А теперь уходим! — скомандовал стрелок. Он, переломив револьвер, вложил в барабан оставшиеся два патрона, шагнул к скорчившемуся Рудгеру, коснулся его шеи загрубевшей ладонью, пытаясь найти пульс. Потом потрогал древко стрелы, глубоко засевшей меж лопаток, покачал
головой. Хурхас тем временем, что-то бормоча под нос, помогал Легорну выпутаться из петель арканов. Стас, опомнившись, сунул зажигалку в карман, подхватил гитарный футляр, вытянул шею, высматривая врага.
Два оставшихся в живых дикаря стремительно неслись прочь от замка. Им навстречу бежал отряд лучников. Выстрелы услышали все. Воины-палачи, прекратив свою кровавую работу, подняли головы, высматривая источник звука. Всадники остановили коней, привстали на стременах…
Их заметили.
Их нельзя было не заметить — они находились на открытом месте. Легкий серый дымок поднимался к небу. Два дикаря, прильнув к шеям скакунов, стремглав неслись прочь.
Их увидели. Лучники на ходу вскинули луки. Наездники пришпорили коней. Воины, те что были недалеко, метрах в трехстах, тяжело побежали к ним.
А замок был совсем рядом.
— Бежим, — сказал Стас.
— Кажется, он мертв. — Джош выпрямился, убрал револьвер, запахнул одежду. Быстро осмотрелся, оценивая обстановку. Затем приподнял Рудгера, забросил безжизненную руку ученого себе на шею, придержал за пояс. — Уходим!
Легорн, наконец-то освободившись, вскочил на ноги, оттолкнул Хурхаса, бросился в сторону, схватил выроненный меч. Выставив перед собой клинок, подскочил к Стасу и Джошу. Глаза его бегали, как у безумного, и Стас попятился.
— Что с тобой?
— Вы!… Ты!… — Легорн размахивал мечом и плевался словами. — Стрелок!… Почему мне не… Хурхас, как ты мог?… Некромант!… Вы!… Да я!…
— Убери меч, — холодно сказал Джош. — Я только что спас тебе жизнь… Мы спасли тебе жизнь.
— Действительно, — Хурхас легко коснулся плеча воина, — спрячь клинок. Бежим. Разберемся потом…
— Вы!… Ты!… — Легорн задыхался от возмущения и ненависти.
С востока к ним неслись четыре всадника. Совсем рядом зарылись в снег несколько стрел. Два мечника подбежали уже так близко, что было слышно, как лязгают их доспехи.
— Уходим, пока нас не окружили! — Джош, придерживая тело Рудгера, побежал к замку. Легорн мгновение смотрел стрелку в спину, потом бросился следом. Он так и не убрал меч, и непонятно было, уходит ли он сейчас от преследования или же догоняет ненавистного стрелка, чтобы вонзить ему клинок меж лопаток…
Возле моста их настиг вырвавшийся вперед всадник. На полном скаку он широко замахнулся, но Джош, увидев движение по тени на снегу, выпустил Рудгера и отскочил в сторону. Упав в снег, стрелок перевернулся на спину, выхватил револьвер. Грянул выстрел, и дикарь вылетел из седла.
Три других всадника были метрах в сорока. Увидев, что их соплеменник мертв, они дико завопили, подстегнули и без того взмыленных лошадей. Джош выстрелил в их сторону — последний патрон! Один из наездников выронил саблю и стал медленно заваливаться набок. Лошадь взбрыкнула, и дикарь упал. Левая нога его застряла в стремени, и он повис вниз головой. Лошадь, напуганная грохотом близкого выстрела, почуяв запах крови, испугалась и понесла. Дикарь беспомощно болтался, он был еще жив, он сдавленно кричал что-то. Потом копыто лошади размозжило ему череп.
Джош метнулся к безжизненному Рудгеру.
— Оставь! — крикнул Стас, обернувшись. — Не успеешь! Он мертв!
Джош кинул взгляд на мчащихся всадников. С тоской поглядел на Рудгера. Нагнулся к нему, рванул сумку-планшетку, сунул ее за пазуху. И побежал…
Дикари настигли их в воротах. Легорн метнулся в сторону, мечом парировал удар сабли, пригнувшись, подрубил передние ноги лошади. Животное заржало и кувыркнулось через голову, выбросив наездника из седла. Дикарь пролетел несколько метров, ударился о каменную стену и больше не шевелился. Джош тотчас схватил оброненную саблю, развернулся, готовый защищаться. И увидел, что добрая сотня дикарей во весь опор несется к замку.
— Где опускаются ворота? — закричал Джош.
Легорн был занят, он схватил одного из всадников за руку, в которой тот держал саблю. Дикарь, в свою очередь, петлей аркана захлестнул рукоять меча Легорна и накрепко притянул к седлу. Пыхтя, противники кружились на месте. Лошадь переступала ногами, фыркала прямо в лицо Легорну, а он не мог утереться, только жмурился и отплевывался, скрипел зубами от натуги, пытаясь вытащить наездника из седла.
Другой дикарь наскакивал на Стаса. В арке ворот было тесно. Воспользовавшись этим, Стас тыкал лошади в морду гитарным футляром, и животное шарахалось, не давая наезднику орудовать саблей. Дикарь впустую размахивал оружием — Стас легко уворачивался, продолжая пугать скакуна. Потом вдруг кто-то крикнул сзади:
— Отойди! — И Стас автоматически пригнулся, закрывшись тяжелым футляром, словно щитом. Над головой знакомо свистнуло. Дикарь вскрикнул, схватился за плечо. Меж пальцев торчала стрела. Стас оглянулся — какой-то воин махнул ему рукой — отойди! — и выхватил из заплечного колчана еще одну стрелу.
Значит, кто-то все же смог добежать до крепостных стен, не все полегли на поле боя.
Раненый всадник поспешно развернул коня, припал к его шее, ударил пятками по бокам, гикнул. Вторая стрела нагнала его у моста, вонзилась в правую лопатку. А он все еще держался, криками подгонял коня, здоровой рукой вцепившись в гриву.
Еще один лучник — защитник замка — выбежал к воротам, точным выстрелом в упор сбил на землю дикаря, с которым продолжал бороться Легорн. Из-за угла появился мечник в порубленных доспехах, подбежал к Легорну, схватил бьющуюся лошадь под уздцы, перерезал аркан. Спросил: