Кликин Михаил Геннадьевич. Ни слова о магах

   Канониры перезаряжали орудия.
   Тролли под предводительством Легорна подошли ближе. Все время, пока стреляли пушки, они старались держаться в стороне. Их пугал грохот, они опасались огня и дыма — во всем этом великаны видели какую-то неизвестную им магию. Теперь же, кажется, пришла пора пересилить страх и вступить в драку.
   Одна из пушек вдруг с грохотом подпрыгнула и запрокинулась на бок — от раскалившегося ствола воспламенился пороховой заряд, когда заряжающий еще держал его в руках. Канонира отшвырнуло в сторону, он упал, одежда его дымилась, дымились волосы и кожа — черная, обуглившаяся. Под ноги Однозубу упала оторванная взрывом рука, и тролль осторожно через нее перешагнул.
   А через секунду оглушительно грохнула еще одна пушка. Ствол сорвало с лафета, он взлетел высоко в воздух, по пути размозжив голову стоящему рядом канониру, пару раз кувыркнулся и тяжело шлепнулся в снег. Случилось это, видимо, из-за забитого пороховой гарью канала ствола.
   Но два орудия все же выплюнули горячую картечь, сбив на землю добрый десяток всадников.
   А потом еще раз, уже в упор.
   И все — дикари налетели, рубанули саблями по головам расчетов. Упал, обливаясь кровью, старик, победитель дракона, еще живой пополз в сторону, волоча за собой жаровню с углями, видимо надеясь добраться до недалекой пушки, но не увернулся от копыта лошади. Треснул череп, проломилась височная кость, и в этот же миг лопнула металлическая клетка, разбросав по взрытому грязному снегу алые угли и серую сажу.
   Легорн уклонился от сабли, рубанул клинком по ногам лошади, ударил ее всем телом, опрокинул, накинулся на вылетевшего из седла дикаря. Взревел яростно, чувствуя, как выходит долго копившееся напряжение. За Зелда! За замок! За отца! За мать! За жену! За всех сожженных вместе с замком! Он на мгновение остановился, быстро осмотрелся. Все смешалось. Вокруг кипела битва. Тролли орудовали тяжеленными дубинами, забивая без разбору и лошадей, и людей. У кого не было дубин, те отлично управлялись и голыми руками. Дикари отмахивались саблями, но не очень успешно. Обезумевшие лошади шарахались от рычащих великанов, крутились на месте, вставали на дыбы, сталкивались, падали. То и дело, усугубляя неразбериху, выскакивали из-под ног подснежники, раздувались, вырастали в один миг, били когтями кувыркающихся в снегу людей и снова прятались. Легорн увидел, что в стороне от всей этой сумятицы стоят два неподвижных всадника. И один из них определенно маг. Легорн понял, кто это есть, стиснул зубы и, размахивая мечом, стал прорубаться сквозь толпу врагов…
   — Ну, братцы, пора, — сказал Джош чуть слышно, провел языком по пересохшим губам и, набрав полную грудь пахнущего весной воздуха, оглушительно свистнул. Тотчас Вселес как-то странно повел плечами, хрипло каркнул что-то, и стена плотно составленных щитов вдруг исчезла. Джош не сразу сообразил, что бойцы Вольной Стаи, стоящие в первом ряду, присели, перехватили свои щиты, опрокинули их набок, и одновременно с этим люди во второй линии повернулись, открывая обзор. Повернулись, но щиты над их головами даже не дрогнули.
   Строй, ощетинившийся копьями, уже в двадцати шагах. Катится. Каждый шаг гремит сталью. Сверкают шлемы, под шлемами блестят глаза. Холодные, колючие. Точно такие же, как у стрелков. Глаза профессионалов.
   Джош поднял револьверы на уровень лица. Обычно он стрелял от пояса. Но не сегодня.
   Пальцы мягко нажали спусковые крючки.
   Отдача мягко подтолкнула стволы, хлопнули выстрелы. Джош увидел, как погасли глаза под блистающим шлемом. Как сникла голова и заплелись ноги. Пули пробили доспехи, копейщик в первом ряду был смертельно ранен или убит. Но он не упал. Товарищи поддерживали его, накрепко зажав с боков. Он висел на древках копий. Он не мог упасть и даже мертвый продолжал держать строй. На какое-то мгновение Джошу показалось, что пули не способны остановить движение монолитной шеренги. Но тут вокруг затрещали выстрелы, поплыли в воздухе сизые клочья дыма, запахло пороховой гарью, и Джош забыл обо всем. Он нашел очередную цель — холодные глаза под шлемом — и выстрелил. Потом еще раз. И так пока не опустел барабан. А когда курки щелкнули вхолостую, он, не отводя взгляда от врага, за считанные мгновения перезарядил оружие. И вновь открыл огонь.
   Свыше шестидесяти револьверов, это более трехсот шестидесяти пуль за десять секунд. Выпущенных в упор. По людям в полный рост. Без промаха.
   Передние шеренги копейщиков рухнули в снег. Задние ряды не видели, что произошло, они слышали выстрелы, но еще не поняли, что это означает. И они перешагивали через тела павших, лишь слегка сбавив ход. И вдруг кто-то закричал:
   — Стрелки!
   За двумя рядами бородатых людей со щитами в руках прятались чужаки из другого мира.
   — Стрелки! — прокатилось над стройными рядами, и бойцы дрогнули.
   Но сотники и десятники уже драли глотки, яростно выкрикивая команды — сплотиться и вперед! Они щедро раздавали оплеухи тем, до кого могли дотянуться. И каждодневная муштра, выработавшая привычку слушаться командиров, победила страх.
   Но строй все равно распался. Слишком много тел под ногами, через них не перешагнуть.
   Сухо трещали выстрелы. Словно поленья в печи. Много поленьев в огромной печи.
   Самые прочные доспехи не спасали от пуль.
   Одна надежда — смять оборону, врубиться в ряды противника, поднять на копья ненавистных стрелков, изрубить мечами…
   Заслышав пальбу, Назлух на мгновение замер. Прошептал, не веря в случившееся:
   — Стрелки…
   Повторил громче, качая головой:
   — Стрелки!
   Он соскользнул с седла, понимая, что на коне представляет собой отличную мишень, и, пригнувшись, побежал к растерянным лучникам. Легорн, уже почти выбравшийся из тесной схватки, тотчас потерял мага из виду. А вокруг творилось нечто невообразимое. Тролли, дикари с размалеванными краской и кровью лицами, лошади без седоков, немногие выжившие канониры, подснежники — все смешались в беспорядочную кучу, давящую саму себя. Упавшие люди тонули в снегу, превратившемся в кашу. Бешено ржущие лошади били копытами всех без разбору. Тролли, рыча, побросав дубины, исступленно размахивали руками. Никто не хотел отступать. Дикари и тролли обезумели, рвали друг друга зубами, резали, терзали, топтали…
   Копейщики и мечники налетели на отряд Хурхаса. Но слаженного удара не получилось — револьверы разили без промаха. Люди Вольной Стаи, выдержав натиск, вновь перестроились. Двигались они синхронно, быстро и точно— словно под неслышимый счет делали групповые танцевальные па, отточенные до совершенства. Теперь бойцы Вселеса встали в одну шеренгу. Те, кто во второй линии держал щиты над головами, опустили их, повернули набок, удерживая на уровне плеча, а сами шагнули к товарищам в первой линии, присели на одно колено. Стрелков окружила стена высотой примерно по грудь взрослому человеку. И ни единой щелочки не было между щитов. Выстрелы гремели беспрерывно, копейщики и мечники валились в снег, порой не успевая даже ударить по щитам. Но вот подтянулись отставшие сотни, нападающих стало слишком много, и линия щитов дрогнула под их напором. Тотчас поднялся во весь рост Вселес, гаркнул короткую команду, и его бойцы выхватили топоры. Вселес повел рукой, и линия щитов рассыпалась. Яростно зазвенела сталь, воинственные крики и крики боли влились в какофонию битвы. Вольная Стая вступила в схватку. Теперь каждый был сам за себя.
   Сверху ударили стрелы — это Назлух добежал до лучников и заставил их стрелять несмотря на то, что обе армии уже смешались и невозможно было разобрать, где свои, где чужие. В центре сражения гремели выстрелы — стрелки сбились в тесную кучу и плотным огнем удерживали врага на небольшой дистанции, в двух шагах от себя. Стас и Хурхас были среди них. Разделившись на пары, на тройки, прикрывая спины друг друга, отчаянно рубились бородачи-плотники. Вселес, отбросив щит, орудовал сразу двумя топорами. Он походя выбил огромный меч из рук закованного в латы воина и нанес сильнейший удар по шлему. Оглушенный ратник упал на колени. Вселес двумя молниеносными ударами проломил ему сочлененные в области шеи доспехи — кровь брызнула на сталь и набросился на следующего противника, не подозревая, что только что убил предводителя вражеской армии, человека по имени Гелид, воина, которого Назлух сделал своим генералом, пообещав безбедную жизнь в мире Обновления.
   И никто не заметил в запале битвы, что ветер изменился.
   Никто не обратил внимания, что воздух теперь пах не только пороховым дымом, потом и кровью, но и влажной тяжелой гнилью.
   Никто не видел, как далеко в стороне, возле камня, покрытого рунами, сгущается тьма.
   — Ищите Назлуха! — кричал бледный Хурхас, стоя в кольце стрелков. — Убейте его! Убейте! Слышите? Но его не слышали. Некогда было слушать. Маг схватил кого-то за локоть:
   — Назлух! Он где-то там!
   Стрелок повернул к магу разъяренное лицо, прорычал что-то сквозь стиснутые зубы, тряхнул рукой, вырываясь. Бледный Хурхас отступил к Стасу, прокричал:
   — Они не слушают! Не слушают меня! Они не понимают!
   Стас отмахнулся. Он занимался очередным раненым — выдергивал глубоко засевшую стрелу из его плеча.
   — Мы устоим! — крикнул Джош, на мгновение обернувшись.
   Возле далекого валуна появилась вдруг странная черная тварь, отдаленно похожая на медузу. Она вывалилась из чернильной тьмы открывающегося Портала и, оказавшись на свету, поджала щупальца, замерла, осваиваясь в непривычной обстановке. Потом тварь стала меняться. Тело ее вытянулось и покрылось редкой шерстью. Щупальца затвердели, превратившись в подобие лап.
   Еще одно существо из иного мира — бесформенный комок черной слизи — просочилось через отверстие Портала и упало в снег, расплывшись лужей студня. Через минуту существо отрастило кожистые крылья и хвост, сформировало тело и уродливую голову на длинной шее.
   Ветер все усиливался. Затхлый, нестерпимо вонючий воздух вырывался из черной дыры Портала и выбрасывал на свет все новых и новых существ. Пока еще небольших. Пока что самых безобидных.
   Рой засылал разведчиков и менялся так же, как менялись они.
   Хурхас вдруг почувствовал, как исказились и завибрировали нити Силы. Словно бы кроме них с Назлухом появился еще кто-то третий. Еще один маг. Настоящий, могучий… Но это был не маг, это было нечто неживое, безответное, мертвое. Словно бы гигантский магнит возник в стороне и потянул к себе Силу. Или, напротив, стал отталкивать ее от себя.
   И Хурхас понял, что произошло.
   — Рой! — прокричал он. — Рой!…
   Назлух также почувствовал изменения в потоках Силы и тоже понял, что это значит.
   — Рой!
   Он стоял среди немногих уцелевших лучников.
   — Рой! Проклятие! Я не смогу защищаться, если этот проклятый Хурхас будет мне мешать!
   Перед ним в двухстах шагах кипела битва. Там в тесной давке с лязгом сшибались топоры и мечи, щиты и доспехи. С треском ломались копья, и трещали частые выстрелы. Яростные воинственные кличи мешались с криками боли.
   Никто еще не понимал того, что поняли маги…
   — Что? — Стас повернулся к Хурхасу. — Что ты сказал?
   — Рой! Он пришел!
   — Я не вижу!
   — Он пришел! И я не смогу ничего сделать, пока жив Назлух! Пока он мне мешает! Его надо убить! Скорее! Пока есть время!…
   Назлух схватил за плечо ближайшего лучника, развернул его лицом к себе:
   — Его надо убить! Быстрее! Стреляйте же! Стреляйте! Он там! — Маг метнулся к другому лучнику, схватил его за рукав. — Почему не стреляешь?
   — Нет стрел.
   — Собирай! У мертвых! И убей его! Убей, если хочешь выжить!…
   Смердящий едкий ветер ударил в людей, вышиб слезы, сбил дыхание, ожог легкие. Вскипел, взвился снег, растекся понизу летящими седыми полотнищами.
   Портал открылся.
   Но никто не остановился, потому что не остановился враг.
   Все так же вздымались клинки, мелькали топоры, сшибались щиты и доспехи. По-прежнему тролли бились с дикарями, а люди Вольной Стаи с отрядами ратников, и револьверы стрелков разили без промаха и без остановки. Только стрелы уже не падали сверху — ветер сбивал их в полете. Лучники, оставив бесполезные луки и выхватив длинные кинжалы, бежали на помощь своим товарищам, и Назлух, путаясь в длинном одеянии, ковылял следом, крича:
   — Надо убить Хурхаса! Иначе Рой сожрет всех! Всех!… А Хурхас за спинами стрелков твердил:
   — Вперед! Убейте Назлуха! Прорывайтесь! Вперед! Убейте его!…
   Несомый бурей, вырвался из Портала Рой.
   Развернув крылья, взмыли высоко в небо огромные птицы со звериными пастями, закружили, высматривая пищу. Сразу же заметили стада двуногих существ, сошедшиеся в схватке.
   Черными волнами хлынули полчища уродливых тварей, потекли во все стороны, вынюхивая добычу, пожирая снег. Издалека почуяли запах крови и пота. Аромат пищи.
   — Убейте!…
   Звенела, лязгала сталь, гремели выстрелы. Люди, сорвав в крике связки, хрипели исступленно, убивая и умирая.
   Черная тень, скользнув по небу, закрыла солнце. Стас поднял голову. Огромное крылатое чудовище, разверзнув зубастую пасть, пикировало прямо на него. Стас вскрикнул, присел, попытался заслониться гитарным футляром от когтей и клыков. Его швырнуло на землю, он упал под ноги стрелков и увидел, как мелькнули перед лицом чьи-то сапоги, выдернутые из снега. “Не я, — пронеслась мысль. — Слава богу, не я”. Он вывернул голову — черная тень, заслонив полнеба, натужно размахивая крыльями, уносила в когтях кого-то из его товарищей. “Не я…”
   — Стреляйте! — Джош с обеих рук бил в распластанные по небу крылья. — Стреляйте! Это же Деодор!
   — Убейте Назлуха! — сипел Хурхас.
   Человек вдруг выскользнул из когтей и полетел вниз, кувыркаясь, нелепо размахивая конечностями. Он упал в ряды сражающихся, и револьверы, которые он так и не выпустил, от удара выстрелили. А раненая тварь, заваливаясь на одно крыло, медленно планировала в сторону, на головы дикарей и троллей.
   — Смотрите! — Кто-то из воинов остановился, пораженный зрелищем приближающегося Роя. Но его не услышали. Обух топора размозжил ему лицо.
   Люди не могли остановиться.
   А черная волна катилась. Твари Роя приближались — глаза Роя, пасти Роя, когти Роя, желудки Роя.
   И медленно выползало из Портала нечто колоссальное, бесформенное и неповоротливое, словно грозовая туча. Живое гнездо. Гнездо, готовое взрастить в своей пористой плоти миллионы личинок.
   Гнездо Роя…
   Легорн, оказавшийся вдруг на периферии схватки, вновь в отдалении увидел Назлуха. Маг стоял за спинами сражающихся и сам в битву не вступал. Легорн оглянулся на своих троллей и вспомнил слова Хурхаса о том, что Назлуха надо уничтожить во что бы то ни стало. Мгновение поразмыслив, Легорн поднял меч над головой и, оставив отряд великанов, сражающихся с многочисленными дикарями, бросился к магу, не отрывая от него взгляда, ничего вокруг больше не замечая.
   В этот момент подбитая крылатая тварь рухнула в самый центр схватки, подмяв под себя добрый десяток людей и троллей. Закрутилась, клокоча, заскребла лапами, забила крыльями.
   Черная волна докатилась до людей и расплескалась, растеклась.
   Твари накинулись на трупы.
   Они запускали тонкие хоботки в щели меж доспехов и высасывали кровь. Они впрыскивали в плоть кислоту, растворяя мясо и кости. Они насыщались и стремительно росли. Менялись.
   Их было много, и все разные. Крылатые и бескрылые, бегающие, прыгающие и ползающие, огромные и совсем крохотные. Разные, но все одинаково опасные.
   И люди остановились.
   Бойцы, опустив оружие, озирались.
   Свистел бесноватый ветер. Но даже сквозь его посвист отчетливо слышался жуткий сухой шелест. Снега не было видно под телами бесчисленных существ Роя. Твари ползали по земле, друг по другу, по мертвым телам. Шурша. Скрежеща.
   И только два человеческих голоса продолжали хрипло вещать:
   — Убейте Хурхаса!
   — Убейте Назлуха!
   Только в стороне, там, где совсем недавно размещалась орудийная батарея, слышался яростный рев. Обезумевшие тролли и дикари продолжали неистовую схватку, и ничто не могло их остановить.
   Люди медленно поворачивались лицом к новому врагу.
   Мечники, копейщики и лучники, бородатые плотники, вчерашние крестьяне и стрелки — все они постепенно перестраивались, готовясь отражать атаку Роя. Сплачивались перед настоящей опасностью.
   И Назлух, признав собственную беззащитность, был вынужден войти в ряды людей.
   — Убейте Хурхаса, — шипел он, затравленно озираясь. Но вокруг были не только его бойцы. Рядом с ними, плечом к плечу стояли и другие. Незнакомые бородачи со щитами и топорами. И ненавистные стрелки. Люди Хурхаса.
   — Убейте его, — прошептал Назлух в последний раз и замолчал, стиснув зубы. Он ссутулился, прячась за спинами людей, и полностью сосредоточился на Силе.
   Маги боролись по-прежнему и не собирались сдаваться.
   — Уничтожьте, — сипел бледный Хурхас. — Убейте…
   Но его никто не слушал…
   Легорн, потеряв Назлуха из виду, на секунду замедлил бег. И тотчас обо что-то запнулся. Он упал лицом в снег и вдохнул его аромат. Весенний тяжелый снег, уже не раз таявший под лучами солнца и вновь прихваченный ночным морозцем, превратился в крупу, в колючие плотные гранулы, смерзшиеся льдинки-слезинки.
   По ноге что-то ползло.
   Легорн перевернулся и увидел нечто похожее на гигантскую, длиной почти в рост человека, многоножку. Ее жвала двигались. Черное членистое тело, плоское, словно лента, лоснилось и выглядело неприятно липким. Легорн, скорчившись от отвращения, поддел омерзительную тварь клинком меча и отшвырнул в сторону. Но не успел он подняться на ноги, как многоножка вернулась. И не одна. Существо, похожее на опаршивевшего медведя, встав на дыбы, шагнуло к Легорну. Многоножка спутала ноги воину. А в стороне, метрах в десяти, стая шестипалых шакалов пировала над тремя трупами. А за ними, дальше, среди полотнищ стелющейся поземки…
   Шевелящийся черный ковер…
   Легорн, вскрикнув, разрубил многоножку на несколько частей, откатился в сторону, вскочил, снес голову уродливому медлительному медведю, вспорол ему брюхо и без оглядки побежал. К людям. К стрелкам. К магам.
   Шакалы подняли головы и будто бы ухмыльнулись широкими пастями. С их тонких острых языков капала вонючая кислота. Оставив пустые груды доспехов, они рысцой побежали за Легорном, на ходу отращивая длинные хвосты, усеянные иглами шипов.
   Кольцо вокруг людей смыкалось.
   И со стороны Портала в их сторону медленно двигалась черная туча, живая рыхлая скала.
   Люди расступились, пропуская Легорна, и тут же сомкнули строй, ощетинившись копьями и мечами. Шакалы рысцой последовали вдоль линии бойцов, держась на удалении, видимо понимая, что двуногие существа, собравшиеся в стаю, способны дать отпор.
   Еще не время.
   И отбежали в сторону. Туда, где снег был пропитан кровью, где лежали искалеченные тела разорванных бомбами лучников.
   — Надо уходить, — сказал Джош.
   — Куда? — спросил стоящий рядом Тиас. Действительно, куда?
   — Надо прорываться.
   — Мы отобьемся, — сказал Тиас. — Если будем стоять, как стоим, то отобьемся.
   — Посмотри на небо.
   Десятки черных птиц кружили вокруг солнца.
   — Они не нападают больше. Они просто следят.
   — Они ждут.
   — Отобьемся, — повторил Тиас, но уже не так уверенно.
   — А что это там? — Джош привстал на цыпочки, вытянул шею. — Что это? Посмотри!
   — Что? Та скала?
   — Здесь нет скал, — Джош покачал головой. — Не было. Это что-то живое. И оно приближается.
   — Проклятие! — Тиас стиснул рукояти револьверов. — Ты уверен?
   — Да. Я уже добрых три минуты слежу за ним.
   — Надо уходить! — сказал Тиас.
   — Куда? — спросил Джош.
   Они были в кольце. Сделать шаг означало разорвать строй. Разбить боевой порядок.
   Армада тварей продолжала пиршество.
   Люди сами приготовили для Роя пищу.
   И люди же — мертвые люди — были этой пищей.
   — Сколько их здесь, как думаешь? — спросил у Стаса кто-то из воинов.
   Стас пожал плечами, и вдруг ответ пришел сам собой:
   — Одно. Здесь всего лишь одно существо.
   — Что?
   — Это Рой. Он неделим.
   — Как это?
   Стас не услышал вопрос, к нему вернулись странные ощущения пробуждающегося Знания.
   В голове словно что-то вспухало, теснилось в черепе. Мешало. Зудело.
   Словно зуб резался…
   С земли поднялась черная тень, бесформенная, оплывающая, и скользнула к людям. Надвинулась.
   Еды всем уже не хватало.
   Тень наткнулась на выставленные копья и замерла на мгновение, пронзенная сталью. Всем показалось, что это странное существо не остановить ни копьями, ни мечами, ни пулями. Сейчас оно снова двинется, нанизав себя еще глубже на древки копий. И легко пройдет сквозь ряды людей, выберет себе жертву, окутает со всех сторон черным коконом, а когда развернется, распеленается, только бесполезные доспехи и бессильное оружие упадут на снег…
   Стас поднял голову и увидел это бесформенное существо. И вдруг вспомнил нечто похожее, о чем уже успел забыть: белое, чуть светящееся лицо с черными провалами глазниц, дыра рта, холод…
   “… Те, кто не может жить наверху…”
   …черное, бесформенное и нестерпимо вонючее…
   Кусочек паззла.
   Странное существо стекло с копий комком черной слизи.
   — Их можно убить! — крикнул кто-то в толпе. Но Стас уже знал это.
   Возникли рядом три шакала — возможно, те же, что преследовали Легорна, а может быть, другие. Ощерясь, прыгнули на людей. Но хлопнули тетивой луки, свистнули стрелы — и уродливые хищники покатились клубками, пытаясь выкусить из тел глубоко засевшие занозы.
   — Не нравится! — засмеялся кто-то. Гул коротких смешков пронесся над рядами бойцов, и всем сразу сделалось легче. Напряжение спало. Страх отступал.
   Ветер утихал.
   Со стороны закрывающегося Портала медленно надвигалась черная скала. И ее видели уже все. Не могли не видеть.
   Гнездо.
   Шагнуло в сторону людей безобразное трехпалое существо, вытянуло длинную шею, щелкнуло пастью вхолостую. Джош, практически не целясь, выстрелил с двух рук. Пули попали точно в глаза, и череп существа словно взорвался, расплескав розовую жижу вязкой кляксой.
   — Отличный выстрел! — крикнул кто-то из лучников, и Джош обернулся на голос, кивнул с легкой усмешкой.
   Сразу три копья проткнули амебоподобное создание, подползшее слишком близко.
   На мгновение покинул строй один из ратников, махнул мечом, разрубив собирающегося атаковать десятилапого паука-переростка.
   Бородач-плотник оттолкнул щитом рогатую короткорукую полуобезьяну-полумедведя, проломил топором плоский череп.
   Все больше и больше существ прекращали свое жуткое пиршество и нападали на обороняющихся людей.
   А потом в какой-то миг весь Рой вдруг пришел в движение. Снова поднялась черная волна и стремительно покатилась на ощетинившийся оружием островок. Сложив крылья, нырнули с небес хищные тени.
   — Вверх! — крикнул Джош, все это время не спускавший глаз с парящих беспёрых птиц. И загрохотали выстрелы револьверов. Исполосовали небо росчерки последних стрел.
   — Держать! — крикнул Вселес, и его люди поставили шиты на землю, навалились плечами, укрепились ногами. Ратники перехватили мечи и копья.
   Кувыркнулись в воздухе крылатые черные тени, изжаленные пулями, утыканные стрелами. Не удержавшись в полете, впечатались в землю далеко в стороне, превратившись в груды вонючего мяса и переломанных костей.
   Черная волна ударила в плотный строй, налетела на щиты и латы, наткнулась на копья и клинки. Хлынула, перехлестнула через строй, словно высокий прибой через волнорез, рассеивая жгучие брызги, вскипая зловонной пеной.
   Но люди выдержали, не дрогнули. Тех тварей, что смогли прорваться через внешнюю линию обороны, внутри встретили кинжалами и выстрелами в упор.
   А тролли и дикари так и не остановились. Они исступленно добивали друг друга, у них не оставалось сил, чтобы встретить нового врага. Они так и не развернулись навстречу полчищам Роя, и Рой подмял их. Черные твари накинулись на израненных великанов, на людей с разрисованными лицами, разрывая клешнями, когтями, клыками живое мясо, жаля, высасывая горячую кровь, и Од-нозуб, взревев от боли и странной неясной обиды, вдруг вспомнил о Хурхасе и закрутил головой, пытаясь высмотреть мага. Но, так ничего и не увидев, великан рухнул в снег и тотчас был погребен под многими сотнями ненасытных существ чужого мира.
   — Держать! — снова крикнул Вселес, орудуя двумя топорами.
   Отовсюду тянулись когтистые лапы и щупальца, мелькали оскаленные пасти. Мелкие твари, похожие на клопов, сновали под ногами, и бойцы нещадно их давили тяжелой обувью, окованной металлом. Летучие существа, каждое размером с обычную галку, бились в лица, пытаясь выцарапать глаза.
   — Патроны! Кончаются патроны! — В молодом звонком голосе слышались нотки паники.
   — Портал закрылся! — крикнул Джош, и сам удивился своему открытию. — Ветра нет! Чувствуете? Отобьемся! — Он вспомнил про надвигающуюся живую гору, но не стал смотреть в ту сторону. — Отобьемся, слышите!