Страница:
– Вы раньше меня соединитесь с духами предков.
Убийцы опешили. А затем, дружно расхохотавшись, толкнули его в темную холодную бездн.
Надежды более не оставалось.
Вера в то, что Поющее озеро оставит ему жизнь, оказалась слишком призрачной, как дым от костра. Стоит подуть ветру – и его уносит прочь, не оставляя ровным счетом ничего.
Шениор дернулся. Раз, другой. Уже почти утратив осознание того, что не разорвать путы, забился, пытаясь освободиться. Легкие жгло, как огнем; мучительно хотелось вдохнуть. Все сокровища мира собрались в одном-единственном глотке воздуха, но он был недостижим.
Перед глазами завертелись огненные круги. Сознание мутилось.
И вдруг – мягкий женский голос, шелестящий, как сухие листья на ветру.
…Спи, мой малыш…
К нему склоняется лицо молодой дэйлор. Шениор знает это лицо – немного печальное, но самое красивое на свете. Лицо его матери.
Спи…
Черные глаза дэйлор полны слез. Прозрачные, как горный хрусталь, они каплями сползают по бледным щекам.
И пусть тебе снятся добрые сны… Она исчезает, растворяется в клубящемся, белом, как молоко, тумане. И вместо лица матери появляется другое лицо. Человеческое. Темно-зеленые глаза строго и грустно смотрят на него сквозь дымку наползающего беспамятства.
Что же ты натворил?.. Зачем ты это сделал?
Но он не мог ответить. Потому что ничего, совсем ничего не помнил.
Холод объял тело, лаская кожу. Темнота была повсюду – давящая, мертвая.
И, когда жжение в легких стало невыносимым, а дальнейшая борьба бессмысленной, Шениор вдохнул.
Но вместо воды в легкие хлынул поток чистого воздуха, напитанного запахом нагретой на солнце хвои.
Спи, спи, возлюбленное мое дитя, король, сын короля…
Голос, звучащий в ушах, успокаивал, убаюкивал. Солнце играло на колючих, остро пахнущих смолой лапах вековых сосен. Трещали в сочной траве цикады. И холод бездны начал отступать.
Шениор невольно улыбнулся. Значит, Поющее озеро приняло его и защитило? И, значит, именно его голос он уже слышал не раз?
Он висел над пропастью, купаясь в тепле солнечных лучей. И не было больше ни холодной воды, ни убийц, ждущих в лодке. Остался только сон – прекрасный и теплый, как ладони матери.
…Все оборвалось внезапно. Шениор закашлялся. Перед глазами плавали клочья тумана; где-то высоко на верху медленно плыли по небу две сияющие луны. Он по-прежнему не мог пошевелиться, да и почти не ощущал ни рук, ни ног. Спину кололи мелкие камешки.
– Гляди-ка! Живо-ой… – удивленно протянул хриплый голос.
Шениор, с трудом приходя в себя, узнал Долговязого – и понял, что убийцы не оставили его в покое.
– Не может быть, – последовал ответ.
Над ним склонились два бледных лица, тех самых, что должны были лишить его жизни.
– Так, выходит, правда все это!
Коротышка смачно выругался и выжидающе посмотрел на своего подельника. Долговязый, прикусив губу, внимательно разглядывал лицо Шениора.
– А он и вправду похож… И что теперь будем делать?
– Мы продержали его под водой больше четверти лунного круга, – процедил долговязый, – любой уже захлебнулся бы… Значит, это и вправду наследник Дома д'Амес… Нам остается только закончить начатое дело и принести лорду его голову.
– Может, все-таки не стоит?..
– Тебе за что платят, дурак?
Тонкий свист. Что-то мелькнуло в ночном сумраке – и убийца, усомнившийся в необходимости лишать наследника жизни, захрипел. Схватившись двумя руками за шею, он кулем свалился рядом со связанным пленником. Шениор краем глаза успел заметить, что у основания шеи из тела торчит окровавленный наконечник стрелы. Второй убийца, выхватив меч, метнулся в сторону, но смерть настигла и его.
Шениор стиснул зубы. Что бы это ни было, не стоит рассчитывать на собственное везение. Выгнувшись дугой, он оттолкнулся ногами от гальки и покатился по пологому склону. Снова к воде… Воде Поющего озера он верил, а тем, кто стрелял из лука, – нет. Быть может, когда настанет утро, его, связанного, заметит кто-нибудь из простых дэйлор, далеких от дворцовых интриг..
Не успел. Крепкие руки вцепились в плечи, останавливая круговерть неба и гальки.
– Ваше Высочество! Это я, Миртс!
…Это и вправду была она, страж границ Дэйлорона. Зеленую курточку и коричневые штаны сменила черная облегающая одежда. Голова – и та была замотана черным платком. Из-за плеча выглядывала рукоять меча.
– Слава предкам, вы живы, – бормотала она, разрезая веревки, – я уж думала, не успею… Они-то были на лодке, а я бежала по берегу…
Еще несколько мгновений она потратила на замки кандалов, затем, размахнувшись, швырнула их в озеро.
– Поднимайтесь, Ваш… Всочество, надо отсюда уходить. И чем быстрее, тем лучше.
– Как ты здесь очутилась? – собравшись с силами, наконец спросил Шениор. – Я даже подумать не мог, что ты…
– Все чуть позже. – Девушка, не дожидаясь, пока он поднимется самостоятельно, ловко поднырнула под руку и буквально потащила на себе. – Поторопитесь, не то останемся здесь навсегда… Этих двоих могут хватиться.
– Миртс… Ты ведь не хочешь утащить меня к врагу лорда Каннеуса? Да и как ты могла знать, что Поющее озеро сохранит мне жизнь? Ты же никогда не верила в это!
Ноги, затекшие и непослушные, заплетались на каждом шагу, но Миртс упорно тащила его на себе – все дальше от озера, туда, где одобрительно шумели седые гиганты-ели. А в глубине души Шениора, так внезапно обретшего спасение в лице стража границы, рождалась надежда.
– Не верила, – прошипела дэйлор, – теперь – верю. Слишком много всего случилось, Ваше Высочество. Я знала, что вы – д'Амес, еще два дня назад.
– Два дня? – Шениор недоуменно моргнул. – А… Сколько времени прошло с тех пор, как я пришел в Дэйлорон?
Миртс гневно встряхнула головой.
– Пять дней. Ровно пять дней.
– Что тебя заставило поверить в мои слова?
– Я расскажу, – выдохнула девушка, – чуть позже. Сперва надо убраться отсюда как можно дальше. Я знаю хорошие тропы, Ваше Высочество.
Он с наслаждением растянулся на еще мокрой от росы траве под кряжистым дубом, в то время как Миртс рылась в заплечном мешке.
– Вам следует переодеться, Ваше Высочество.
Рядом с Шениором на траву плюхнулся туго перевязанный жилами сверток.
– Миртс… Я не знаю, смогу ли тебя отблагодарить за все, что ты сделала.
Худое лицо девушки на мгновение озарилось улыбкой и тут же вновь стало сосредоточенным.
– Вам не следует благодарить меня, Ваше Высочество. Я всего лишь прислушалась к голосу Дэйлорона… К тому же это я должна просить прощения за то, что посмела напасть на вас тогда, на границе…
Шениор вздохнул и занялся содержимым свертка. Там оказались шаровары из плотного темно-серого полотна, льняная рубаха, шерстяная куртка и башмаки. Бросив взгляд на Миртс, он заметил, что та, закусив нижнюю губу, нервно теребит застежку на куртке.
– Я бы предпочел не вспоминать о том, что было на границе, – сказал дэйлор, раскладывая перед собой одежду, – в любом случае ты поступила правильно.
– Ваше Высочество позволит мне помочь ему одеться?
Этот вопрос привел Шениора в легкое замешательство. Хоть и не увидела бы сейчас Миртс ничего нового, он предпочитал самостоятельное переодевание. Откашлявшись и к ужасу своему, почувствовав, что краснеет, Шениор пробормотал, что помощь не нужна.
Схватив в охапку одежду, он удалился в ближайшие кусты. Все пришлось впору – оставалось только удивиться тому, что Миртс смогла так точно подобрать нужный размер. Даже башмаки сидели так, словно шили их специально для Шениора. А когда он вернулся к месту привала, то обнаружил девушку за разделкой зайца.
– Подстрелила, пока вы переодевались, – самым обыденным тоном пояснила она, – нам предстоит долгая ворога, Ваше Высочество. Вам нужно скрыться. Исчезнуть на время, чтобы все сочли вас мертвым. И лучше всего это получится, если я отведу вас в Гнездо.
Она сидела на корточках, возясь с тушкой зайца, и сверху ее макушка казалась совершенно беззащитной и трогательной. Шениор усмехнулся. Обман, все обман. Не стоит забывать, что это изящное создание, не колеблясь, засадило по стреле в своих же соплеменников…
– Я могу тебя кое о чем попросить? – Дэйлор присел на корточки рядом, чтобы видеть лицо стража границ.
Она бросила на него подозрительный взгляд.
– Все, что хотите, Ваше Высочество.
– Помнишь, ты просила меня сохранить маленький секрет – о том, что я тебя обезоружил?
Миртс только криво усмехнулась и покачала головой, продолжая орудовать ножом.
– Взамен прошу, чтобы ты не называла меня Высочеством.
– Что вы… Я не смею. Кто я? Жалкая низкорожденная…
– Я хочу, чтобы ты называла меня просто по имени.
На сей раз, она ничего не ответила. Ловко насадила выпотрошенного и ободранного зайца на вертел и поднялась на ноги.
– Нам следует перекусить. Чтобы идти дальше, в Гнездо.
– Что это за Гнездо?
Миртс пожала плечами.
– Гнездо куниц… Шениор. Там ты найдешь убежище, думаю, он позволит.
…Потом они долго жарили дичь, старательно поворачивая ее то одним, то другим боком к пылающим углям. Разгорался новый день – чистый и солнечный, каким и должен быть летний день. И Шениор ощутил себя почти счастливым.
– Ты обещала рассказать, почему очутилась у Поющего озера, – напомнил он, старательно пережевывая жесткое мясо.
– Да, обещала, – Миртс кивнула, – только нужно ли? Может, тебе будет не очень приятно услышать, сколько дэйлор погибло из-за твоей персоны.
Кусок застрял в горле. Неужели?..
– Да ладно, я ведь знаю, что ты ни в чем не виноват на самом-то деле. Это все Каннеус, гаденыш. Задавить бы его – да некому. Старший никогда не вмешивается в дворцовые интриги…
Она уселась поудобнее, скрестив ноги. Задумчиво поглядела на застывшего в недоумении Шениора и пояснила:
– Первого советника к тому же хорошо охраняют. Наверное, даже лучше, чем короля… К слову, раз уж ты наследник престола со стороны Дома д'Амес, то должен знать – в народе ходят нехорошие слухи относительно ухода в мир иной твоего царственного отца. Слишком уж внезапно он помер, завещания не составил, вот и хотели убить, как и полагается, его единственную личинку. Не понимаю, как ты вообще уцелел. Остается приписать твое чудесное спасение не иначе как явлению воли Дэйлорона, нашей благословленной Звездами земли…
Он мрачно отложил кусок дичи на широкий лист лопуха, заменивший тарелку.
– Думаешь, моего отца убили?
Миртс неопределенно пожала плечами.
– Я не утверждаю это, Шениор. Могло произойти все что угодно – одним только духам предков ведомо, отчего помер король. Ну и еще тому, кто приложил к этому руку. Если приложил.
– Тогда понятно, отчего мое появление пришлось не по вкусу нынешнему королю. Кстати, как его зовут то?
– Селлинор д'Кташин. Из младшего правящего Дома. Ты ешь, ешь… теперь уже не исправить содеянного. Разве что отомстить можно, но не сейчас.
– Расскажи мне, что за дэйлор пострадали из-за меня, – настойчиво попросил Шениор, – что с ними случилось?
Миртс поглядела на него с кислой улыбкой. И сказала:
– Погибли те, кто знал о твоем появлении в пределах Дэйлорона. Кьеверт, Лирт и Геланс. Кьеверт – тот даже не вернулся от Каннеуса. Лирта нашли на следующий день утыканным стрелами так, что он был похож на ежа. Геланс захлебнулся в ручье, когда обходил наш участок. Осталась одна я. Так что – увы – мне тоже придется пожить у куниц, пока не забудут о нашем существовании.
Шениор вздохнул. Немудрено, что Миртс поверила в его высокое происхождение еще до того; как увидела результаты Испытания… на сердце легла скользкая, отвратительная лапа, больно сжала его.
– Это еще не все, – добавила девушка, – того, что случилось с моими приятелями, оказалось достаточно, что бы я убедилась в твоей «особенности». Ты уже и сам задался вопросом: а что я делала у Поющего озера, когда тебя вытащили из воды?
И, словно желая раскрыть великую тайну, Миртс благоговейным шепотом произнесла:
– Голос нашей земли просил меня об этом!
Затем совершенно нормальным голосом добавила:
– Никогда не думала, что когда-нибудь услышу его. Говорят, только избранные могут… Но, значит, я тоже не совсем обычная дэйлор? Впрочем, неважно. Мне приснился сон, Шениор. Я видела, как тебя вытаскивают из воды, волокут по берегу, и видела, что ты – живой. А потом что-то теплое коснулось моего лица, и голос – неповторимый, похожий на пение ручья или шелест папоротников, произнес: «Вода не причинит вреда наследнику. Дэйлор захотят убить его».
Ее черные блестящие глаза были широко распахнуты; она смотрела куда-то… куда-то сквозь Шениора, в лесную чащу. Миртс молчала, будто тщась еще раз услышать священный голос земли дэйлор. Потом вздохнула и улыбнулась, но улыбка получилась очень грустная.
– Вот так я и оказалась на берегу Поющего озера. А дальше… Дальше ты и сам знаешь. Теперь нам одна дорога – в Гнездо куниц.
Вся сознательная жизнь этой дэйлор была связана с Гнездом, где растили самых лучших воинов и отчаянных лазутчиков.
– Редко, очень редко, мастера спускаются из Гнезда и совершают путешествие по Дэйлорону, выискивая тех, кто сможет стать хорошим воином и защитником священной земли. И тогда устраивается церемония посвящения в куницы – когда новичков принимают на обучение. Какой же это праздник!
Миртс мечтательно прикрыла глаза. Было ясно, что лучшие воспоминания ее жизни – именно о пресловутом Гнезде, куда она вела Шениора.
– Да, я вполне довольна тем, что оказалась там, – она пожала плечами, – я из семьи низкорожденных, почти рабов, и была бы низкорожденной всю жизнь. Что за удовольствие с утра до вечера гнуть спину в поле? Или в саду? Или, еще того хуже, стать игрушкой для какого-нибудь высокорожденного подонка? Ой, прости, Шениор, я не имела в виду тебя… А так я – куница. И я – свободна. Ну почти что…
Поэтому, когда мастер заметил меня, тощую и невзрачную, окучивающую дхарти, и потребовал меня у родителей – я была только рада. Нет, конечно, мне было немного грустно расставаться с матерью и отцом, но у них в это время была уже другая личинка, и я подумала, что они не будут очень тосковать по мне.
Да… Я хорошо помню тот день, Шениор! Утро выдалось великолепное, как нынешнее, но я, естественно, и думать не могла ни о чем другом, как об этих колючих кустах, которые к осени родят съедобные клубни, обычную пищу бедняков. Я начала работать затемно и к тому часу, когда солнце поднялось над горизонтом, была по уши в грязи. Так я медленно переползала от куста к кусту, орудуя мотыгой, пока, наконец, не очутилась у ног странного господина…
«Ну сейчас мне попадет», – успела подумать я. Потому что дэйлор, нависший надо мной, как темная скала, и в самом деле был похож на высокорожденного: одни его башмаки стоили, наверное, как весь урожай дхарти с нашего клочка земли! Он был высок ростом, в плечах – широк, но в меру.
Так вот, представь себе, Шениор, любопытнейшую картину: грязная оборванка в дырявой рубахе и штанах, застывшая в ужасе среди буйно растущих колючек, и дэйлор в дорогих одеждах, красивый, холеный… Слишком велика разница, а? – Она лукаво подмигнула и с улыбкой продолжила:
– Он несколько мгновений просто рассматривал меня, а я никак не могла решить, что делать – то ли броситься в ноги, то ли дать деру… В конце концов, кто знает, что на уме у этого престранного незнакомца? И вдруг, глядя на меня, он улыбнулся. И спросил:
«Как тебя зовут, девушка?»
Я ответила, недоумевая, к чему подобные расспросы.
«Красивое имя, – помолчав, сказал он, – я знаю, ты недавно покинула кокон, и тебя здесь ничего не держит. Согласна ли ты последовать за мной?»
Наверное, в тот миг у меня был совершенно глупый вид, потому что дэйлор хитро улыбнулся, наклонился и протянул мне руку. Мне ничего не оставалось, как поспешно вытереть свою о штаны… На удивление, пальцы незнакомца оказались крепкими, мозолистыми, словно у низкорожденного.
«Но кто вы?» – Я все еще не совсем понимала…
«Я мастер из Гнезда куниц, – последовал ответ, – согласна ли ты стать одной из нас?»
Так я и ушла из дому. У меня впервые в жизни была хорошая одежда. А самое главное – у меня был учитель, который рассказывал мне уйму занятных вещей. Таких, что я только рот разевала и глазами моргала… Ведь я не имела ни малейшего понятия о камнях портала и о лесных коридорах…
А потом мы прибыли в Гнездо. Там уже собирались и другие мастера с учениками. Мастера ведь берут не кого попало, а выбирают из только что покинувших кокон дэйлор самых подходящих. Как они это делают – ведомо лишь духам предков. Мне оставалось только радоваться, что выбор мастера пал на меня.
Затем… Нас учили. Долго, пять зим. Пять зим непрерывных занятий, чтобы в итоге выпустить на волю свободными воинами. Еще два года я была в группе лазутчиков – мы выведывали, что творится там, в людских землях. Иной раз вредили – то мост обрушим под караваном, то скотину потравим… но я не сомневалась в том, что все это правильно. Чего их, людей, жалеть? И без того они оттеснили дэйлор с исконных земель!
Ну все и катилось так вот, до тех пор, пока я не провинилась. Не смогла человека убить, вернее, добить – он ранен был. Умолял – не надо, не убивай… Вот и дрогнула рука… Как считаешь, это большой позор для воина – не суметь добить противника?
И она вопрошающе поглядела на него.
Шениор покачал головой. Как же мало он знает о мире!
Не думал, что люди и дэйлор – враги. Худой мир лучше войны… Дэйлор слишком малочисленны, чтобы идти на Империю, где, судя по словам Миртс, людей расплодилось видимо-невидимо. А люди…
Память предков шевельнулась неожиданно, ожила, потянулась мягкими щупальцами к сознанию.
…А люди пытались дважды войти в Дэйлорон. Было это давно… В первый раз – даже не армия, а просто объединенные племена, настоящее людское море перехлестнулось через границу. Но тогда и народ дэйлор был куда более многочисленным, и магия… Магия была сильна. Людей встретили лучники, притаившиеся среди родных деревьев, чародеи, превращающие самую обычную траву в отравленные шипы… Армия начала таять столь стремительно, что вожди, не дожидаясь полного истребления воинов, повернули обратно, и долгое время после этого на границах Дэйлорона царил мир.
В те далекие времена дэйлор, владеющие Силой, словно предвидя исход магии, соорудили камни порталов. Никто так и не узнал, как им удалось оплести весь Дэйлорон сетью тоннелей сквозь пространство, но порталы работали. А магия постепенно исчезала…
Люди, будто почуяв беду дэйлор, снова зашевелились. Жадные князья юга еще до эпохи Империи попробовали подобраться к непокоренной в прошлом земле. Итогом этой попытки явилась Огневая пустошь.
Последовало еще несколько десятилетий покоя.
Затем очередную попытку предпринял Император, один из основателей династии владык. Вот тогда-то и пригодились камни порталов: призрачные воины-дэйлор, внезапно появляющиеся и исчезающие, отравленные стрелы, зачарованные деревья-стражи… Людская волна схлынула, умыв зелень кровью.
И снова побежали годы, складываясь в десятилетия, а они, в свою очередь, в века. Магия дэйлор уходила, словно переливаясь в руки людские. Торговля, несмотря на застарелую неприязнь, еще кое-как велась – ведь именно в Дэйлороне земля рождала больше всего золота, так ценимого людьми. А в предгорьях… Там порода словно выталкивала на поверхность искрящиеся изумруды, кровавые рубины и сапфиры, похожие на кусочки неба, завязнувшие в земле.
Потом и этот последний мостик между людьми и странным лесным народом обрушился. Не сразу, постепенно, словно подтачиваемый жуками-короедами.
Шениор заморгал, пытаясь отогнать навязчивые видения, яркие, почти как реальность. И вспомнил рыжеволосых сестер.
Да, он точно помнил, что они кормили его и поили. А одна – запах которой он не забудет никогда – даже пела ему песни, смысла которых он не понимал. Как, впрочем, не понимал ни слова из того, о чем они говорили.
Спи, мой малыш…
Почему же они не убили его, дэйлор?
– Мне кажется, что для воина не зазорно пощадить поверженного врага, – пробормотал Шениор.
Миртс только передернула плечами.
– Твоими устами глаголет мудрость Дэйлорона, принц. Жаль только, что наш капитан так не думал. Вот и разжаловали меня в стражи. Так еще два года прошло… А потом и ты появился.
Они шли и шли.
– Расскажи мне о людях, – попросил он Миртс, – какие они?
– Большей частью – премерзкие создания, – не моргнув глазом, ответствовала дэйлор, – встречаются, правда, особи, чьи помыслы чисты и руки тоже. Но это бывает ох как редко!
– Меня подобрали женщины, а одна из них ухаживала за мной, пока я не покинул кокон, – пробормотал Шениор, – как думаешь, они были… хорошими?
Миртс присвистнула.
– Да они были не то, что хорошими… Если они и в самом деле заботились о тебе, то их иначе как чокнутыми и не назовешь! Я вообще удивляюсь, почему твою личиночыо голову не разбили камнем, а тельце не выбросили в канаву.
– А что, такое бывало? – Шениор не стал скрывать свое удивление.
Миртс усмехнулась. И ударилась в пространные объяснения того, как люди поступают с дэйлор, если те попадаются им под руку. А он слушал, слушал… И не мог поверить.
– Вот так и живем, – заключила девушка, – ни мир, ни война. Но если кто кому попадется – пощады не будет.
Шениор промолчал. Перед глазами стояло красивое лицо, обрамленное тяжелой темно-рыжей волной. И, как ни странно, еще сохранились воспоминания о тепле рук…
– Хочешь, начнем учить людское наречие? – спросила Миртс. – Оно похоже на наш язык. Все родовитые Дэйлор знают его, и тебе тоже не помешает. Вообще я где-то слышала, что люди и дэйлор были созданы Творцом почти одновременно. Сперва люди, потом – дэйлор… И слова он дал им одни и те же. Только поселил врозь, далеко друг от друга, на разных краях мира – и стали народы говорить по-разному…
– А ты наречие в Гнезде выучила?
– Ага, – протянула она, – не забывай, я же лазутчица. Хоть и бывшая.
…Учение пошло легко. То ли потому, что голова Шениора еще не была отягощена другими познаниями, и все новое легко укладывалось в памяти, то ли потому, что уже слышал раньше этот язык. Миртс только диву давалась и чистосердечно радовалась его успехам.
К концу четвертого дня пути они вышли на предгорье. Лес закончился.
– Во-он, смотри, – Миртс указала пальцем куда-то вдаль, в сизую дымку, – Гнездо там. Мы почти пришли.
– Идем дальше? – осторожно спросила Миртс, заглядывая ему в лицо.
Шениор вздрогнул и, неохотно оторвавшись от созерцания волшебной красоты гор, повернулся к Миртс.
– Да, разумеется. Когда мы будем у Гнезда?
Девушка пожала плечами.
– К полуночи доберемся до первой заставы. А там уж совсем немного останется…
Они двинулись дальше, невзирая на усталость и подкравшийся незаметно голод. Зачем останавливаться, когда до намеченной цели всего чуть-чуть?
Медленно, но неотвратимо подступали сумерки; пожар у кромки неба почти погас, только лиловая полоска напоминала о том, что солнце отправилось в свои подземные чертоги. Шли молча, и каждый думал о своем.
Шениор никак не мог отделаться от воспоминаний о единственном человеке в своей жизни, о той странной зеленоглазой женщине. Он вновь переживал сон, который привиделся ему в темнице, и в душе росла тревога. Дэйлор чувствовал, что с той человеческой женщиной, заменившей ему мать, стряслось что-то нехорошее, и причиной происшедшему был он сам. Шениор и сам толком не знал, почему в нем растет эта уверенность, ведь память предков тут была ни при чем, но доверял своим чувствам.
Поэтому дэйлор принял решение, что обязательно разыщет ее, затерянную в этом огромном мире, и поможет, чего бы это ни стоило и… что бы ни говорили об отношениях дэйлор и людей.
А о чем думала Миртс – было неведомо.
На небе зажигались первые звезды, возвращая Шениора к первому воспоминанию. Тогда… он лежал среди развороченного кокона и смотрел на небо, и не было ничего прекраснее бесконечного черного купола, застывшего над миром опрокинутой чашей. И каким же прекрасным казался тогда Шениору мир, для которого он был рожден!
Убийцы опешили. А затем, дружно расхохотавшись, толкнули его в темную холодную бездн.
* * *
Первые несколько мгновений Шениор еще видел на верху два белых диска лун, большой и малой, стремительно мутнеющие и наливающиеся чернотой. Потом и они погасли, стали невидимы за толщей воды. Дэйлор продолжал погружаться на дно Поющего озера. Цепи тянули вниз; веревки, которыми он был тщательно спеленут, не давали шевельнуть ни рукой, ни ногой.Надежды более не оставалось.
Вера в то, что Поющее озеро оставит ему жизнь, оказалась слишком призрачной, как дым от костра. Стоит подуть ветру – и его уносит прочь, не оставляя ровным счетом ничего.
Шениор дернулся. Раз, другой. Уже почти утратив осознание того, что не разорвать путы, забился, пытаясь освободиться. Легкие жгло, как огнем; мучительно хотелось вдохнуть. Все сокровища мира собрались в одном-единственном глотке воздуха, но он был недостижим.
Перед глазами завертелись огненные круги. Сознание мутилось.
И вдруг – мягкий женский голос, шелестящий, как сухие листья на ветру.
…Спи, мой малыш…
К нему склоняется лицо молодой дэйлор. Шениор знает это лицо – немного печальное, но самое красивое на свете. Лицо его матери.
Спи…
Черные глаза дэйлор полны слез. Прозрачные, как горный хрусталь, они каплями сползают по бледным щекам.
И пусть тебе снятся добрые сны… Она исчезает, растворяется в клубящемся, белом, как молоко, тумане. И вместо лица матери появляется другое лицо. Человеческое. Темно-зеленые глаза строго и грустно смотрят на него сквозь дымку наползающего беспамятства.
Что же ты натворил?.. Зачем ты это сделал?
Но он не мог ответить. Потому что ничего, совсем ничего не помнил.
Холод объял тело, лаская кожу. Темнота была повсюду – давящая, мертвая.
И, когда жжение в легких стало невыносимым, а дальнейшая борьба бессмысленной, Шениор вдохнул.
Но вместо воды в легкие хлынул поток чистого воздуха, напитанного запахом нагретой на солнце хвои.
Спи, спи, возлюбленное мое дитя, король, сын короля…
Голос, звучащий в ушах, успокаивал, убаюкивал. Солнце играло на колючих, остро пахнущих смолой лапах вековых сосен. Трещали в сочной траве цикады. И холод бездны начал отступать.
Шениор невольно улыбнулся. Значит, Поющее озеро приняло его и защитило? И, значит, именно его голос он уже слышал не раз?
Он висел над пропастью, купаясь в тепле солнечных лучей. И не было больше ни холодной воды, ни убийц, ждущих в лодке. Остался только сон – прекрасный и теплый, как ладони матери.
…Все оборвалось внезапно. Шениор закашлялся. Перед глазами плавали клочья тумана; где-то высоко на верху медленно плыли по небу две сияющие луны. Он по-прежнему не мог пошевелиться, да и почти не ощущал ни рук, ни ног. Спину кололи мелкие камешки.
– Гляди-ка! Живо-ой… – удивленно протянул хриплый голос.
Шениор, с трудом приходя в себя, узнал Долговязого – и понял, что убийцы не оставили его в покое.
– Не может быть, – последовал ответ.
Над ним склонились два бледных лица, тех самых, что должны были лишить его жизни.
– Так, выходит, правда все это!
Коротышка смачно выругался и выжидающе посмотрел на своего подельника. Долговязый, прикусив губу, внимательно разглядывал лицо Шениора.
– А он и вправду похож… И что теперь будем делать?
– Мы продержали его под водой больше четверти лунного круга, – процедил долговязый, – любой уже захлебнулся бы… Значит, это и вправду наследник Дома д'Амес… Нам остается только закончить начатое дело и принести лорду его голову.
– Может, все-таки не стоит?..
– Тебе за что платят, дурак?
Тонкий свист. Что-то мелькнуло в ночном сумраке – и убийца, усомнившийся в необходимости лишать наследника жизни, захрипел. Схватившись двумя руками за шею, он кулем свалился рядом со связанным пленником. Шениор краем глаза успел заметить, что у основания шеи из тела торчит окровавленный наконечник стрелы. Второй убийца, выхватив меч, метнулся в сторону, но смерть настигла и его.
Шениор стиснул зубы. Что бы это ни было, не стоит рассчитывать на собственное везение. Выгнувшись дугой, он оттолкнулся ногами от гальки и покатился по пологому склону. Снова к воде… Воде Поющего озера он верил, а тем, кто стрелял из лука, – нет. Быть может, когда настанет утро, его, связанного, заметит кто-нибудь из простых дэйлор, далеких от дворцовых интриг..
Не успел. Крепкие руки вцепились в плечи, останавливая круговерть неба и гальки.
– Ваше Высочество! Это я, Миртс!
…Это и вправду была она, страж границ Дэйлорона. Зеленую курточку и коричневые штаны сменила черная облегающая одежда. Голова – и та была замотана черным платком. Из-за плеча выглядывала рукоять меча.
– Слава предкам, вы живы, – бормотала она, разрезая веревки, – я уж думала, не успею… Они-то были на лодке, а я бежала по берегу…
Еще несколько мгновений она потратила на замки кандалов, затем, размахнувшись, швырнула их в озеро.
– Поднимайтесь, Ваш… Всочество, надо отсюда уходить. И чем быстрее, тем лучше.
– Как ты здесь очутилась? – собравшись с силами, наконец спросил Шениор. – Я даже подумать не мог, что ты…
– Все чуть позже. – Девушка, не дожидаясь, пока он поднимется самостоятельно, ловко поднырнула под руку и буквально потащила на себе. – Поторопитесь, не то останемся здесь навсегда… Этих двоих могут хватиться.
– Миртс… Ты ведь не хочешь утащить меня к врагу лорда Каннеуса? Да и как ты могла знать, что Поющее озеро сохранит мне жизнь? Ты же никогда не верила в это!
Ноги, затекшие и непослушные, заплетались на каждом шагу, но Миртс упорно тащила его на себе – все дальше от озера, туда, где одобрительно шумели седые гиганты-ели. А в глубине души Шениора, так внезапно обретшего спасение в лице стража границы, рождалась надежда.
– Не верила, – прошипела дэйлор, – теперь – верю. Слишком много всего случилось, Ваше Высочество. Я знала, что вы – д'Амес, еще два дня назад.
– Два дня? – Шениор недоуменно моргнул. – А… Сколько времени прошло с тех пор, как я пришел в Дэйлорон?
Миртс гневно встряхнула головой.
– Пять дней. Ровно пять дней.
– Что тебя заставило поверить в мои слова?
– Я расскажу, – выдохнула девушка, – чуть позже. Сперва надо убраться отсюда как можно дальше. Я знаю хорошие тропы, Ваше Высочество.
* * *
К утру они оказались уже далеко от Поющего озера. Погони не было, и Миртс предложила сделать небольшой привал. Шениор обрадовался, ибо только непомерная гордость заставляла его переставлять ноги.Он с наслаждением растянулся на еще мокрой от росы траве под кряжистым дубом, в то время как Миртс рылась в заплечном мешке.
– Вам следует переодеться, Ваше Высочество.
Рядом с Шениором на траву плюхнулся туго перевязанный жилами сверток.
– Миртс… Я не знаю, смогу ли тебя отблагодарить за все, что ты сделала.
Худое лицо девушки на мгновение озарилось улыбкой и тут же вновь стало сосредоточенным.
– Вам не следует благодарить меня, Ваше Высочество. Я всего лишь прислушалась к голосу Дэйлорона… К тому же это я должна просить прощения за то, что посмела напасть на вас тогда, на границе…
Шениор вздохнул и занялся содержимым свертка. Там оказались шаровары из плотного темно-серого полотна, льняная рубаха, шерстяная куртка и башмаки. Бросив взгляд на Миртс, он заметил, что та, закусив нижнюю губу, нервно теребит застежку на куртке.
– Я бы предпочел не вспоминать о том, что было на границе, – сказал дэйлор, раскладывая перед собой одежду, – в любом случае ты поступила правильно.
– Ваше Высочество позволит мне помочь ему одеться?
Этот вопрос привел Шениора в легкое замешательство. Хоть и не увидела бы сейчас Миртс ничего нового, он предпочитал самостоятельное переодевание. Откашлявшись и к ужасу своему, почувствовав, что краснеет, Шениор пробормотал, что помощь не нужна.
Схватив в охапку одежду, он удалился в ближайшие кусты. Все пришлось впору – оставалось только удивиться тому, что Миртс смогла так точно подобрать нужный размер. Даже башмаки сидели так, словно шили их специально для Шениора. А когда он вернулся к месту привала, то обнаружил девушку за разделкой зайца.
– Подстрелила, пока вы переодевались, – самым обыденным тоном пояснила она, – нам предстоит долгая ворога, Ваше Высочество. Вам нужно скрыться. Исчезнуть на время, чтобы все сочли вас мертвым. И лучше всего это получится, если я отведу вас в Гнездо.
Она сидела на корточках, возясь с тушкой зайца, и сверху ее макушка казалась совершенно беззащитной и трогательной. Шениор усмехнулся. Обман, все обман. Не стоит забывать, что это изящное создание, не колеблясь, засадило по стреле в своих же соплеменников…
– Я могу тебя кое о чем попросить? – Дэйлор присел на корточки рядом, чтобы видеть лицо стража границ.
Она бросила на него подозрительный взгляд.
– Все, что хотите, Ваше Высочество.
– Помнишь, ты просила меня сохранить маленький секрет – о том, что я тебя обезоружил?
Миртс только криво усмехнулась и покачала головой, продолжая орудовать ножом.
– Взамен прошу, чтобы ты не называла меня Высочеством.
– Что вы… Я не смею. Кто я? Жалкая низкорожденная…
– Я хочу, чтобы ты называла меня просто по имени.
На сей раз, она ничего не ответила. Ловко насадила выпотрошенного и ободранного зайца на вертел и поднялась на ноги.
– Нам следует перекусить. Чтобы идти дальше, в Гнездо.
– Что это за Гнездо?
Миртс пожала плечами.
– Гнездо куниц… Шениор. Там ты найдешь убежище, думаю, он позволит.
…Потом они долго жарили дичь, старательно поворачивая ее то одним, то другим боком к пылающим углям. Разгорался новый день – чистый и солнечный, каким и должен быть летний день. И Шениор ощутил себя почти счастливым.
– Ты обещала рассказать, почему очутилась у Поющего озера, – напомнил он, старательно пережевывая жесткое мясо.
– Да, обещала, – Миртс кивнула, – только нужно ли? Может, тебе будет не очень приятно услышать, сколько дэйлор погибло из-за твоей персоны.
Кусок застрял в горле. Неужели?..
– Да ладно, я ведь знаю, что ты ни в чем не виноват на самом-то деле. Это все Каннеус, гаденыш. Задавить бы его – да некому. Старший никогда не вмешивается в дворцовые интриги…
Она уселась поудобнее, скрестив ноги. Задумчиво поглядела на застывшего в недоумении Шениора и пояснила:
– Первого советника к тому же хорошо охраняют. Наверное, даже лучше, чем короля… К слову, раз уж ты наследник престола со стороны Дома д'Амес, то должен знать – в народе ходят нехорошие слухи относительно ухода в мир иной твоего царственного отца. Слишком уж внезапно он помер, завещания не составил, вот и хотели убить, как и полагается, его единственную личинку. Не понимаю, как ты вообще уцелел. Остается приписать твое чудесное спасение не иначе как явлению воли Дэйлорона, нашей благословленной Звездами земли…
Он мрачно отложил кусок дичи на широкий лист лопуха, заменивший тарелку.
– Думаешь, моего отца убили?
Миртс неопределенно пожала плечами.
– Я не утверждаю это, Шениор. Могло произойти все что угодно – одним только духам предков ведомо, отчего помер король. Ну и еще тому, кто приложил к этому руку. Если приложил.
– Тогда понятно, отчего мое появление пришлось не по вкусу нынешнему королю. Кстати, как его зовут то?
– Селлинор д'Кташин. Из младшего правящего Дома. Ты ешь, ешь… теперь уже не исправить содеянного. Разве что отомстить можно, но не сейчас.
– Расскажи мне, что за дэйлор пострадали из-за меня, – настойчиво попросил Шениор, – что с ними случилось?
Миртс поглядела на него с кислой улыбкой. И сказала:
– Погибли те, кто знал о твоем появлении в пределах Дэйлорона. Кьеверт, Лирт и Геланс. Кьеверт – тот даже не вернулся от Каннеуса. Лирта нашли на следующий день утыканным стрелами так, что он был похож на ежа. Геланс захлебнулся в ручье, когда обходил наш участок. Осталась одна я. Так что – увы – мне тоже придется пожить у куниц, пока не забудут о нашем существовании.
Шениор вздохнул. Немудрено, что Миртс поверила в его высокое происхождение еще до того; как увидела результаты Испытания… на сердце легла скользкая, отвратительная лапа, больно сжала его.
– Это еще не все, – добавила девушка, – того, что случилось с моими приятелями, оказалось достаточно, что бы я убедилась в твоей «особенности». Ты уже и сам задался вопросом: а что я делала у Поющего озера, когда тебя вытащили из воды?
И, словно желая раскрыть великую тайну, Миртс благоговейным шепотом произнесла:
– Голос нашей земли просил меня об этом!
Затем совершенно нормальным голосом добавила:
– Никогда не думала, что когда-нибудь услышу его. Говорят, только избранные могут… Но, значит, я тоже не совсем обычная дэйлор? Впрочем, неважно. Мне приснился сон, Шениор. Я видела, как тебя вытаскивают из воды, волокут по берегу, и видела, что ты – живой. А потом что-то теплое коснулось моего лица, и голос – неповторимый, похожий на пение ручья или шелест папоротников, произнес: «Вода не причинит вреда наследнику. Дэйлор захотят убить его».
Ее черные блестящие глаза были широко распахнуты; она смотрела куда-то… куда-то сквозь Шениора, в лесную чащу. Миртс молчала, будто тщась еще раз услышать священный голос земли дэйлор. Потом вздохнула и улыбнулась, но улыбка получилась очень грустная.
– Вот так я и оказалась на берегу Поющего озера. А дальше… Дальше ты и сам знаешь. Теперь нам одна дорога – в Гнездо куниц.
* * *
Миртс, на удивление, оказалась довольно разговорчивой особой для воина, коими были все детеныши Гнезда. Она с удовольствием рассказала Шениору о себе, ничего не утаивая.Вся сознательная жизнь этой дэйлор была связана с Гнездом, где растили самых лучших воинов и отчаянных лазутчиков.
– Редко, очень редко, мастера спускаются из Гнезда и совершают путешествие по Дэйлорону, выискивая тех, кто сможет стать хорошим воином и защитником священной земли. И тогда устраивается церемония посвящения в куницы – когда новичков принимают на обучение. Какой же это праздник!
Миртс мечтательно прикрыла глаза. Было ясно, что лучшие воспоминания ее жизни – именно о пресловутом Гнезде, куда она вела Шениора.
– Да, я вполне довольна тем, что оказалась там, – она пожала плечами, – я из семьи низкорожденных, почти рабов, и была бы низкорожденной всю жизнь. Что за удовольствие с утра до вечера гнуть спину в поле? Или в саду? Или, еще того хуже, стать игрушкой для какого-нибудь высокорожденного подонка? Ой, прости, Шениор, я не имела в виду тебя… А так я – куница. И я – свободна. Ну почти что…
Поэтому, когда мастер заметил меня, тощую и невзрачную, окучивающую дхарти, и потребовал меня у родителей – я была только рада. Нет, конечно, мне было немного грустно расставаться с матерью и отцом, но у них в это время была уже другая личинка, и я подумала, что они не будут очень тосковать по мне.
Да… Я хорошо помню тот день, Шениор! Утро выдалось великолепное, как нынешнее, но я, естественно, и думать не могла ни о чем другом, как об этих колючих кустах, которые к осени родят съедобные клубни, обычную пищу бедняков. Я начала работать затемно и к тому часу, когда солнце поднялось над горизонтом, была по уши в грязи. Так я медленно переползала от куста к кусту, орудуя мотыгой, пока, наконец, не очутилась у ног странного господина…
«Ну сейчас мне попадет», – успела подумать я. Потому что дэйлор, нависший надо мной, как темная скала, и в самом деле был похож на высокорожденного: одни его башмаки стоили, наверное, как весь урожай дхарти с нашего клочка земли! Он был высок ростом, в плечах – широк, но в меру.
Так вот, представь себе, Шениор, любопытнейшую картину: грязная оборванка в дырявой рубахе и штанах, застывшая в ужасе среди буйно растущих колючек, и дэйлор в дорогих одеждах, красивый, холеный… Слишком велика разница, а? – Она лукаво подмигнула и с улыбкой продолжила:
– Он несколько мгновений просто рассматривал меня, а я никак не могла решить, что делать – то ли броситься в ноги, то ли дать деру… В конце концов, кто знает, что на уме у этого престранного незнакомца? И вдруг, глядя на меня, он улыбнулся. И спросил:
«Как тебя зовут, девушка?»
Я ответила, недоумевая, к чему подобные расспросы.
«Красивое имя, – помолчав, сказал он, – я знаю, ты недавно покинула кокон, и тебя здесь ничего не держит. Согласна ли ты последовать за мной?»
Наверное, в тот миг у меня был совершенно глупый вид, потому что дэйлор хитро улыбнулся, наклонился и протянул мне руку. Мне ничего не оставалось, как поспешно вытереть свою о штаны… На удивление, пальцы незнакомца оказались крепкими, мозолистыми, словно у низкорожденного.
«Но кто вы?» – Я все еще не совсем понимала…
«Я мастер из Гнезда куниц, – последовал ответ, – согласна ли ты стать одной из нас?»
Так я и ушла из дому. У меня впервые в жизни была хорошая одежда. А самое главное – у меня был учитель, который рассказывал мне уйму занятных вещей. Таких, что я только рот разевала и глазами моргала… Ведь я не имела ни малейшего понятия о камнях портала и о лесных коридорах…
А потом мы прибыли в Гнездо. Там уже собирались и другие мастера с учениками. Мастера ведь берут не кого попало, а выбирают из только что покинувших кокон дэйлор самых подходящих. Как они это делают – ведомо лишь духам предков. Мне оставалось только радоваться, что выбор мастера пал на меня.
Затем… Нас учили. Долго, пять зим. Пять зим непрерывных занятий, чтобы в итоге выпустить на волю свободными воинами. Еще два года я была в группе лазутчиков – мы выведывали, что творится там, в людских землях. Иной раз вредили – то мост обрушим под караваном, то скотину потравим… но я не сомневалась в том, что все это правильно. Чего их, людей, жалеть? И без того они оттеснили дэйлор с исконных земель!
Ну все и катилось так вот, до тех пор, пока я не провинилась. Не смогла человека убить, вернее, добить – он ранен был. Умолял – не надо, не убивай… Вот и дрогнула рука… Как считаешь, это большой позор для воина – не суметь добить противника?
И она вопрошающе поглядела на него.
Шениор покачал головой. Как же мало он знает о мире!
Не думал, что люди и дэйлор – враги. Худой мир лучше войны… Дэйлор слишком малочисленны, чтобы идти на Империю, где, судя по словам Миртс, людей расплодилось видимо-невидимо. А люди…
Память предков шевельнулась неожиданно, ожила, потянулась мягкими щупальцами к сознанию.
…А люди пытались дважды войти в Дэйлорон. Было это давно… В первый раз – даже не армия, а просто объединенные племена, настоящее людское море перехлестнулось через границу. Но тогда и народ дэйлор был куда более многочисленным, и магия… Магия была сильна. Людей встретили лучники, притаившиеся среди родных деревьев, чародеи, превращающие самую обычную траву в отравленные шипы… Армия начала таять столь стремительно, что вожди, не дожидаясь полного истребления воинов, повернули обратно, и долгое время после этого на границах Дэйлорона царил мир.
В те далекие времена дэйлор, владеющие Силой, словно предвидя исход магии, соорудили камни порталов. Никто так и не узнал, как им удалось оплести весь Дэйлорон сетью тоннелей сквозь пространство, но порталы работали. А магия постепенно исчезала…
Люди, будто почуяв беду дэйлор, снова зашевелились. Жадные князья юга еще до эпохи Империи попробовали подобраться к непокоренной в прошлом земле. Итогом этой попытки явилась Огневая пустошь.
Последовало еще несколько десятилетий покоя.
Затем очередную попытку предпринял Император, один из основателей династии владык. Вот тогда-то и пригодились камни порталов: призрачные воины-дэйлор, внезапно появляющиеся и исчезающие, отравленные стрелы, зачарованные деревья-стражи… Людская волна схлынула, умыв зелень кровью.
И снова побежали годы, складываясь в десятилетия, а они, в свою очередь, в века. Магия дэйлор уходила, словно переливаясь в руки людские. Торговля, несмотря на застарелую неприязнь, еще кое-как велась – ведь именно в Дэйлороне земля рождала больше всего золота, так ценимого людьми. А в предгорьях… Там порода словно выталкивала на поверхность искрящиеся изумруды, кровавые рубины и сапфиры, похожие на кусочки неба, завязнувшие в земле.
Потом и этот последний мостик между людьми и странным лесным народом обрушился. Не сразу, постепенно, словно подтачиваемый жуками-короедами.
Шениор заморгал, пытаясь отогнать навязчивые видения, яркие, почти как реальность. И вспомнил рыжеволосых сестер.
Да, он точно помнил, что они кормили его и поили. А одна – запах которой он не забудет никогда – даже пела ему песни, смысла которых он не понимал. Как, впрочем, не понимал ни слова из того, о чем они говорили.
Спи, мой малыш…
Почему же они не убили его, дэйлор?
– Мне кажется, что для воина не зазорно пощадить поверженного врага, – пробормотал Шениор.
Миртс только передернула плечами.
– Твоими устами глаголет мудрость Дэйлорона, принц. Жаль только, что наш капитан так не думал. Вот и разжаловали меня в стражи. Так еще два года прошло… А потом и ты появился.
Они шли и шли.
– Расскажи мне о людях, – попросил он Миртс, – какие они?
– Большей частью – премерзкие создания, – не моргнув глазом, ответствовала дэйлор, – встречаются, правда, особи, чьи помыслы чисты и руки тоже. Но это бывает ох как редко!
– Меня подобрали женщины, а одна из них ухаживала за мной, пока я не покинул кокон, – пробормотал Шениор, – как думаешь, они были… хорошими?
Миртс присвистнула.
– Да они были не то, что хорошими… Если они и в самом деле заботились о тебе, то их иначе как чокнутыми и не назовешь! Я вообще удивляюсь, почему твою личиночыо голову не разбили камнем, а тельце не выбросили в канаву.
– А что, такое бывало? – Шениор не стал скрывать свое удивление.
Миртс усмехнулась. И ударилась в пространные объяснения того, как люди поступают с дэйлор, если те попадаются им под руку. А он слушал, слушал… И не мог поверить.
– Вот так и живем, – заключила девушка, – ни мир, ни война. Но если кто кому попадется – пощады не будет.
Шениор промолчал. Перед глазами стояло красивое лицо, обрамленное тяжелой темно-рыжей волной. И, как ни странно, еще сохранились воспоминания о тепле рук…
– Хочешь, начнем учить людское наречие? – спросила Миртс. – Оно похоже на наш язык. Все родовитые Дэйлор знают его, и тебе тоже не помешает. Вообще я где-то слышала, что люди и дэйлор были созданы Творцом почти одновременно. Сперва люди, потом – дэйлор… И слова он дал им одни и те же. Только поселил врозь, далеко друг от друга, на разных краях мира – и стали народы говорить по-разному…
– А ты наречие в Гнезде выучила?
– Ага, – протянула она, – не забывай, я же лазутчица. Хоть и бывшая.
…Учение пошло легко. То ли потому, что голова Шениора еще не была отягощена другими познаниями, и все новое легко укладывалось в памяти, то ли потому, что уже слышал раньше этот язык. Миртс только диву давалась и чистосердечно радовалась его успехам.
К концу четвертого дня пути они вышли на предгорье. Лес закончился.
– Во-он, смотри, – Миртс указала пальцем куда-то вдаль, в сизую дымку, – Гнездо там. Мы почти пришли.
* * *
Шениор невольно замер, едва веря своим глазам. Прежде не видев гор, он и предположить не мог, что это за зрелище. Край неба еще полыхал костром заката. Отблески ложились на белоснежные башни облаков, окрашивая их в бледно-розовый цвет, делая похожими на раскрытые раковины, что рождают самый ценный белый жемчуг. А выше небо полнилось синевой под ступающей ночи, и там, в недостижимой вышине, сверкали белизной заснеженные пики гор.– Идем дальше? – осторожно спросила Миртс, заглядывая ему в лицо.
Шениор вздрогнул и, неохотно оторвавшись от созерцания волшебной красоты гор, повернулся к Миртс.
– Да, разумеется. Когда мы будем у Гнезда?
Девушка пожала плечами.
– К полуночи доберемся до первой заставы. А там уж совсем немного останется…
Они двинулись дальше, невзирая на усталость и подкравшийся незаметно голод. Зачем останавливаться, когда до намеченной цели всего чуть-чуть?
Медленно, но неотвратимо подступали сумерки; пожар у кромки неба почти погас, только лиловая полоска напоминала о том, что солнце отправилось в свои подземные чертоги. Шли молча, и каждый думал о своем.
Шениор никак не мог отделаться от воспоминаний о единственном человеке в своей жизни, о той странной зеленоглазой женщине. Он вновь переживал сон, который привиделся ему в темнице, и в душе росла тревога. Дэйлор чувствовал, что с той человеческой женщиной, заменившей ему мать, стряслось что-то нехорошее, и причиной происшедшему был он сам. Шениор и сам толком не знал, почему в нем растет эта уверенность, ведь память предков тут была ни при чем, но доверял своим чувствам.
Поэтому дэйлор принял решение, что обязательно разыщет ее, затерянную в этом огромном мире, и поможет, чего бы это ни стоило и… что бы ни говорили об отношениях дэйлор и людей.
А о чем думала Миртс – было неведомо.
На небе зажигались первые звезды, возвращая Шениора к первому воспоминанию. Тогда… он лежал среди развороченного кокона и смотрел на небо, и не было ничего прекраснее бесконечного черного купола, застывшего над миром опрокинутой чашей. И каким же прекрасным казался тогда Шениору мир, для которого он был рожден!