Страница:
— Позвольте, был же открытый процесс! И сайэр Фиш полностью сознался в своих злодеяниях! — запротестовал мэтр Тигар, демонстрируя неплохое знание истории (в легенде и в балладах менестрелей упырь-чернокнижник погибал в драматичном поединке от меча шурина, брата уцелевшей седьмой жены; в других вариантах — от рук ее же тайного возлюбленного).
— Полноте… — махнул рукой маг. — Думаю, после вдумчивой беседы с палачами Светлейшего трибунала вы, мэтр Тигар, признали ли бы, что все пропавшие за двадцать лет в Туллене, Аккении и сопредельных странах отроки и юницы стали жертвами вашей необузданной похоти. А Катаклизм — суть плод ваших же чернокнижных экзерсисов.
Тигара такая аналогия не уязвила, и он повторил с преизрядным пафосом:
— И все же в замке непременно надо побывать! Там каждый камень Фиша ла-Рэ помнит!
— Небось, за двести лет-то не раз перестраивали, — попытался остудить его пыл Калрэйн.
— Побываем, — успокоил я. — Больше воду все равно раздобыть негде, разве что совершить налет на акведук, выдержав бой с водяной стражей… Как я понял, мэтр магистр, сейчас Каэр-ла-Рэ принадлежит некоему магу?
— Нет, казне, — покачал головой Гаэларих. — После сожжения сайэра Фиша и его замок, и земли были конфискованы, да так и остались за короной.
— То есть там сидит маг-резидент? — уточнил я.
— Именно так. Некий Ларинтион.
— Удачно… Значит, бумага принца Орваса о бесплатном получении воды имеет силу?
Гаэларих, очевидно, лучше меня представлял привычки своих коллег, резидентствующих в императорских или королевских замках.
— Иметь-то имеет, но… — он замялся.
— Но магу Ларинтиону будет гораздо приятнее исполнить предписание, если мы отблагодарим его некоей суммой? — догадался я.
И что вы думаете? Этот мальчишка кивнул с весьма смущенным видом и… покраснел! Устыдился за честь сословия. Вот ведь послал Пресветлый Сеггер идеалиста…
Каэр-ла-Рэ был виден издалека, за несколько лиг, высился он на самом высоком холме в округе, можно сказать — на небольшой горе, именно оттуда брал начало акведук… И приближались мы к замку достаточно быстро, ибо двигались налегке, лишь с одним порожним фургоном.
Поразмыслив, я решил, что зря утомлять тяжеловозов и тащиться всем скопом в бывшее владение сайэра Фиша нет смысла, Вальгеро лежал совсем в другой стороне… И я разделил отряд. К тому же, раз ходят слухи о семерых лиходеях и трех фургонах, куда лучше, если по тракту поедет один фургон в сопровождении четырех человек. Едва ли странствующий здесь люд отважится на открытую схватку, а вот подсы?пать в придорожной корчме яд, — это запросто, бывали такие случаи с разыскиваемыми преступниками. Недаром Хлада рассказывала, что кое-кого весьма опечалило отсутствие награды за наши головы. Но сплетни о богатствах, увезенных на трех возах супостатами, то есть нами, — сами по себе достаточный повод, крысиная отрава нынче дешева.
Короче говоря, к Каэр-ла-Рэ мы подъезжали вчетвером: я, мэтр Тигар, Хлада и маг. Калрэйн остался сторожить фургоны и возниц, — а Гаэларих, уезжая, наложил на окрестности нашей стоянки несколько сильных заклятий, призванных помочь ассасину в означенном мероприятии.
…К замку от дороги вела аллея. Самая настоящая: вековые падубы в два ряда, не засохшие, шелестящие свежей листвой и соединенные оросительными канавками. Между деревьями — дорога, вымощенная порядком истертыми каменными шестиугольниками. Судя по зеленой травке, пробивающейся в щелях между плитами, гости ездили в Каэр-ла-Рэ нечасто. Не знаю уж, мрачная ли слава места была тому причиной, или негостеприимность нынешних обитателей…
Аллея извивалась по склону крутого холма, прихотливо петляя, — так, что двигаться по ней можно было только шагом. Мы и двигались… Сходить с плит Гаэларих запретил категорически — дескать, чувствует вокруг немалое количество магических сюрпризов и ловушек.
Сама вершина горы, на расстоянии двух полетов арбалетной стрелы от стен замка, оказалась голой — падубы кончились, да и все прочие деревья давненько вырублены. Что же, вполне благоразумное устройство подступов… Но в свое время сайэру Фишу никакие фортификационные хитрости не помогли, когда Каэр-ла-Рэ обложил императорский легион и спустя недолгое время взял замок штурмом.
Мертвая тишина, ни звука. И ни единого дымка, поднимающегося над стенами. Мост опущен, и, судя по обильной ржавчине, покрывавшей его цепи, подъемный механизм давненько не приводился в движение… Однако ворота плотно затворены. Роль тет-де-пона выполняла небольшая двухэтажная башенка, настолько ветхая, что казалось: стоит хоть кому-то подняться на ее площадку, — и предмостное укрепление тут же рассыплется грудой камней. Никто из здешних обитателей и не поднялся, площадка пустовала…
Понятно, что маг-резидент Ларинтион жилец здесь временный, но все же мог бы содержать в большем порядке императорскую собственность… Фургон остановился у моста, я спешился, ступил на доски настила… И уж сейчас-то меня всенепременно должны были окликнуть сверху, с надвратной башни. Не окликнули… Происходящее все больше раздражало своей неправильностью.
Еще несколько шагов… Тишина. Да что они тут, вымерли все от «смерть-тумана», как те деревни троллей, о которых рассказывал Калрэйн?!
Маг тоже покинул седло, пошел следом за мной по мосту. Негромко произнес:
— Ни в коем случае не притрагивайтесь к воротам.
Я, собственно, и не горел желанием. Ворота — деревянные, окованные толстыми полосами металла, тоже тронутого ржавчиной — оказались густо вымазаны какой-то полупрозрачной слизью, даже на вид липкой и отвратительной… Какова она на ощупь, проверять не хотелось. К тому же тягучая гадость ощутимо эманировала магией — а если даже я это почувствовал, то заклятие на ворота наложено не рядовое… Да и петля Бьерсарда подергивалась, теребила запястье.
— Эге-ге-гей! — завопил я, не придумав ничего лучшего. — Хозяева-а-а-а! Есть кто живой?
— Ох… — простонал Гаэларих, когда смолкло эхо. — Предупреждать надо, Хигарт…
Ну да, голосок у меня, скажу не хвастаясь, звучный… Но, увы, всё в нашем мире мельчает и вырождается, и до кондиций великого героя древности Элвеса мне ой как далеко. От его воплей якобы любые двери разлетались в щепки. От моих же потуг на воротах Каэр-ла-Рэ не появилось ни единой трещинки… Хуже того, наверху, между зубцов, не появился ни один из жильцов замка…
— Силён ты блажить, Хигарт, — сказала наемница, подходя. — Что за сопли тут намазаны? Словно десять великанов два дня сморкались…
Она выдернула саблю из ножен, протянула к воротам…
— Назад!!! — завопил маг у меня над ухом. По-моему, это была маленькая месть за мой недавний звуковой удар.
Хлада отступила на шаг, опустила клинок. Посмотрела вопросительно на магистра.
Гаэларих соизволил объяснить:
— Эти сопли, как вы изволили выразиться, майфрау, — магический субстрат, неспособный причинить какой-либо вред. Однако же неосторожный физический контакт с мельчайшими, невидимыми глазу магическими существами, населяющими его, — даже контакт при посредстве неодушевленного предмета, — может привести к самым фатальным последствиям, вплоть до деструктуализации органической материи.
— Опять пошла десрализация… — уныло произнесла Хлада. — Вы бы уж попроще объяснили, мэтр магистр: мол, чуть коснешься, тут и прилипнешь, да так и сдохнешь.
— Попроще… — Гаэларих поскреб затылок и выдал:
— Тронешь — мозги из ушей потекут! Доступно излагаю?
— А смысл? — поинтересовался я. — Зачем маг-резидент изгадил собственные ворота, что не войти, не выйти?
— Ну вообще-то такую защиту удалить недолго… Да и восстановить — минутное дело.
— И насколько такие вот милые приспособления в ходу среди магов? Это хороший тон — встречать так гостей?
— Я бы сказал, что данное применение необычно… Как правило, сей субстрат применяют для защиты дверей каких-нибудь внутренних секретных помещений. Хранилищ, сокровищниц… Но ворота!.. Абсолютно нерационально, — птичка пролетит, крылом заденет, или другая случайность…
— Может, почтеннейший Ларинтион слегка спятил? — осведомился я. — Устал от визитеров: гости, гости, гости, по десять раз на дню, — в замке гадят, служанок по углам тискают, ложки серебряные воруют… Вот он и решил отдохнуть немного.
Гаэларих ответил лишь взглядом, исполненным глубокого сочувствия, словно не маг-резидент, но я сам нуждался в услугах приюта для скорбных разумом.
Тут к нашей задумчивой троице присоединился Тигар, привязавший поводья оставленных на его попечение коней к какому-то выступу предмостной башенки; ветхое сооружение, как ни странно, выдержало.
Подошел и первым делом потянулся кнутом к «соплям», покрывавшим ворота.
— Нет!!! — завопили мы в три голоса.
Он пожал плечами и вытянул из-за пазухи несколько страниц своей ненаглядной рукописи…
— Вы можете определить, мэтр магистр, есть там кто-нибудь живой или нет? — кивнул я на замок.
— Могу попробовать… — без всякой уверенности сказал маг. — Но высока вероятность ошибки… Тут сменились шесть или семь резидентов, и каждый наоставлял столько магических следов…
Никаких пассов он не совершал, заклинаний не произносил, с магическими кристаллами не манипулировал. Просто повернулся лицом к Каэр-ла-Рэ, закрыл глаза и замер. Оцепенел.
Прошла минута, другая, третья… Гаэларих стоял как стоял, молча и неподвижно.
— У-у-у… — грустно протянула Хлада. — Не набрать нам тут водички, чует мое сердце… Придется грабить акведук и с водяной стражей рубиться.
— Наберем, — пообещал я. — Даже если придется войти внутрь без приглашения хозяина.
Пожалуй, это была не самая лучшая моя мысль… Скажу больше: если бы королевская Академия Туллена проводила конкурс на самую идиотскую идею года, то я имел бы все шансы если не получить главный приз, то хотя бы угодить в список соискателей.
Глава третья. Как наказывают шкодливых котят
— Ничего не чувствую… — сказал наконец Гаэларих. — По-моему, живых людей внутри нет… А если и есть, ни за что не отопрут.
— Этот Ларинтион настолько манкирует обязанностями резидента? — спросил я. — Вы что-нибудь знаете о нем?
Маг пожал плечами.
— Лично не знаком… Слышал, что одно время он состоял при императорском дворе, затем вернулся в эти места. Он, кажется, отсюда родом…
— И что? Вот так, добровольно, сменил столичную жизнь на здешнюю глухомань? — недоверчиво спросил я.
— Не знаю уж, что там было на самом деле, а слухи распространять не люблю.
Может, и знал… Но радел за честь мундира, в смысле — мантии.
— Понятно, — подвел я черту. — Дело ясное, что дело мутное… Скорее всего, мага вежливо попросили благодетельствовать окрестности водой, в обмен на то, что закроют глаза на какие-то его шалости в столице.
— А он тут пожил, пожил, да и повесился от тоски, — подхватила Хлада. — А перед тем прислугу отравил, чтоб петельку намылить никто не помешал.
Мэтр Тигар в нашем разговоре не участвовал, — то задирал голову, бросая быстрые взгляды на Каэр-ла-Рэ, то вписывал что-то в свой свиток, — тоже быстро, проливая капли чернил из объемистой оловянной чернильницы, подвешенной к поясу.
Восковые таблички Тигар, к великому своему горю, позабыл на постоялом дворе во время бегства из Альхенгарда. И теперь конспектировал увиденное прямо на пергамент. Не очень-то удобно кропать пером на весу, да и неопрятно, — чернила проливаются не только на землю, но и на одежду.
Но мэтр не обращал внимания на эти мелкие неудобства и выглядел совершенно счастливым… Увы, я разделить его настрой никак не мог — отряд, если мы вернемся отсюда несолоно хлебавши, останется уже с однодневным запасом воды. И без каких-либо перспектив.
— Можете убрать с ворот это? — спросил я у Гаэлариха.
— Что вы задумали? — вопросом на вопрос ответил он. Ни малейшего энтузиазма в тоне не чувствовалось.
— Зайти. Набрать воды. Уйти, — отрапортовал я голосом бравого сержанта.
— Есть, знаете ли, такой документик… Кодекс магов называется. Так вот, его авторы очень неодобрительно смотрят на…
— А еще есть капитул Инквизиции, — перебил я. — И приказ, отданный нам его примасом. Уберете или нет?
Гаэларих молчал… Средств принудить его у меня не было. Если он сейчас скажет «нет»…
— Уберу, — сказал Гаэларих. — Внутрь не пойду. Шагу не сделаю. И все, что с вами произойдет в замке, — исключительно на вашей совести, Хигарт.
— Договорились.
Я не думал, что сильно рискую… Куда и по каким бы делам ни отбыл маг-резидент со всей своей прислугой, наверняка оставил для незваных гостей кучу магических ловушек — «сопли» на воротах цветочки, а ягодки внутри Каэр-ла-Рэ. Однако встает вопрос: что он будет беречь в первую очередь? Правильно, свой денежный ящик, свои личные покои, свою лабораторию, свои припасы в кладовых, наконец… А источник воды едва ли находится в алькове Ларинтиона. И едва ли охраняется слишком тщательно. Если что, Бьерсард предупредит об опасности.
Подойдя к воротам, мэтр магистр поводил перед створками ладонями, что-то прошептал. Замер, задумчиво пощипывая пальцами мочку уха.
Сказал «О!», подняв указательный палец, и совершил новую серию пассов. Блестящая желеобразная масса вскипела, запузырилась, и бесследно ушла в небо струйками белого пара. Надеюсь, гнусные невидимые создания последовали туда же.
Ухватившись за массивное кованное кольцо, я потянул изо всех сил. Ворота даже не дрогнули.
— Засовчик поднять не поможете? — невинным тоном спросил я.
Маг фыркнул, как норовистый конь. Ничего не ответил и демонстративно ушел назад, к тет-де-пону. Уселся на камень и стал любоваться голубизной неба… Тоже весьма демонстративно.
Бьерсард сверкнул в стремительном полете, и первый мощный удар сотряс дерево ворот. Извини, друг, тебя, конечно же, отковали и заточили, отполировали и напичкали магией вовсе не для того, чтобы помогать в работе плотнику или дровосеку… Но так уж получилось.
Если маг-резидент все-таки сидел дома, но по каким-то причинам не желал показываться, то сейчас самое время ему передумать и объявиться… Или послать парочку зачарованных существ — по-моему, нет в нашем мире мага (даже самого мирного), который не владеет хотя бы несколькими зубасто-клыкасто-когтистыми созданиями, напоминающими воплотившийся кошмар курильщика дурман-травы. Статус, знаете ли, обязывает. Уважать не будут… Разве что свежеиспеченные магистры вроде Гаэлариха не окружены свитой из чудищ. Но это дело наживное…
Не появился никто.
И я окончательно уверился: не только маг в отъезде, но и все его присные. Иначе бы те из них, кто остался на хозяйстве, воспрепятствовали бы столь беззастенчивой порче вверенного им имущества. Вылили бы, скажем, на меня сверху котел кипящей навозной жижи.
…Обычным топором я полдня бы долбил ворота, слажены они были из толстенных дубовых бревен. Но мой топор обычным никак не назовешь, и спустя десять минут в створке красовалась дыра, достаточная, чтобы сквозь нее протиснулся широкоплечий мужчина. Я, например.
Что я и сделал. Протиснулся. Перед тем внимательно присмотревшись и прислушавшись к тому, что происходило внутри.
Никаких признаков тревоги… Бьерсард вел себя спокойно.
И легендарный герой Хигарт, живое знамя аккенийской армии, да и тулленской тоже, вступил под своды Каэр-ла-Рэ. Скромный, деловой визит, без трубящих в фанфары герольдов и прочей ненужной пышности.
— Ни в коем случае! — яростно замотал своей огромной лысой головой летописец. — Делайте что хотите, майгер Хигарт, но я всенепременно должен посетить это историческое место!
— Посещайте, Сеггер с вами… Но если сделаете хоть шаг в сторону без приказа, запру где-нибудь здесь и оставлю дожидаться хозяина.
Хлада появилась из обшарпанной двери, ведущей, как я полагал, в караульное помещение. Молча пожала плечами: ничего, дескать, интересного или подозрительного нет.
Фургон прокатил в ворота и оказался в сводчатом проезде, ведущем во двор замка. Путь этот был весьма узок, и транспорт наш мы провели медленно, временами задевая колесами стены.
Пустой двор, три массивные двери, стены прямо-таки утыканы многочисленными узкими бойницами. Да, атакующих, преодолевших мост и ворота, здесь встретил бы настоящий град стрел… А за дверями наверняка кладовые и поварня, и крестьян, доставляющих в замок припасы, дальше этого двора не пускают.
В дальнем углу арка еще одного проезда, ведущего к самому центру замка. Этот путь в случае вторжения перекрывался мощной металлической решеткой. Но ее, к нашему везению, никто не догадался измазать «соплями». Более того, она вообще была поднята…
На сем везение исчерпалось. Даже на взгляд видно: дальше может проехать верховой, или небольшая повозка, но наш здоровенный фургон удастся протиснуть, только разобрав на части… Придется потаскать воду. Если, конечно, мы ее вообще найдем.
— Мэтр, разворачивайте фургон дышлом к воротам, и подайте как можно ближе к арке, — негромко приказал я; эхо во дворе звучало неприятное, шуршащее. — Хлада, пошли.
…Второй двор оказался куда более любопытным. Наверху по его периметру протянулась крытая галерея с несколькими дверями, и одна из них вела в донжон, замыкавший с севера двор. На галерею можно было подняться по прилепившейся к стене деревянной лестнице — узенькой, шаткой, несерьезной. С точки зрения возможной обороны вполне разумно: несколько ударов топором, и лестница рухнет, а штурмующие вновь окажутся в простреливаемой со всех сторон ловушке. Обычная конструкция…
А вот сам двор выглядел не совсем обычно. Вся нижняя его часть представляла собой нечто вроде огромной и вогнутой каменной чаши, сужающейся и понижающейся к одному концу — там виднелся круглый провал, не прикрытый ни люком, ни дверью, почти в человеческий рост диаметром. Камни, выстилавшие чашу, были пригнаны друг к другу плотно-плотно, лезвие ножа не воткнуть…
— Все ясно, — разочаровано произнес я. — Маг-резидент не добывает воду из глубин. Телепортирует льдины с горных ледников, а то и с юга… Здесь лед тает (я кивнул на «чашу») и вода течет вон туда (последовал новый кивок, на темный провал), прямиком к акведуку. Просто и эффективно… А мы остались без воды. Разве что задержимся и подождем Ларинтиона и его очередной телепортации. Хотя можем отыскать пару-тройку полных кувшинов где-нибудь…
— Колодец! — перебила меня Хлада.
Одна бадья — сорок три оборота ворота, я сосчитал. Полный бурдюк — почти две бадьи. А было их, бурдюков, без малого сотня… Я вертел и выливал, выливал и вертел, тупая работа для самых тупых невольников, ни на что иное не способных…
Колодец располагался в глубокой нише стены, неудивительно, что я сразу его не заметил. Надо понимать, сюда сливались излишки воды от телепортаций, для личного потребления мага-резидента. Но уж он-то ручку ворота не вертел, наверняка качал каким-нибудь заклинанием.
От монотонной работы Тигар быстро утомился, начал ныть: очень ему, видите ли, хотелось спуститься на нижние, подземные уровни, поискать вход в потайной подвал, в котором Фиш ла-Рэ производил свои чернокнижные и богопротивные опыты. И секретную комнатку, выдолбленную в толстенной стене донжона, где мерзопакостный сайэр замуровал шесть зарезанных жен, тоже необходимо было повидать.
— И думать не смейте, — отрезал я, завязывая очередной бурдюк. — То, что тут никого нет, не значит, будто замок оставлен без охраны. Желаете угодить в магическую ловушку и превратиться в болотную ящерицу?
Нет, окончить свою дни в образе чешуйчатой рептилии мэтр не хотел. Его желания были скромнее: если уж нельзя в подвал, то на худой конец подняться наверх, на смотровую площадку донжона, — оттуда седьмая, уцелевшая жена махала батистовым платочком не то брату, не то возлюбленному, во весь опор скачущему на помощь…
— Какой брат? Какой еще платочек? — пропыхтел я, вращая опостылевший ворот. — Гаэларих же все объяснил: не было ничего, сказка, легенда!
Тигар надулся, отложил бурдюк и заявил, что есть правда жизни и правда искусства, и в последней я, тупой рубака, естественно, ничего не смыслю. Да, в своем эпохальном труде он, мэтр Тигар, изложит все с документальной точностью. Но почему бы ему не отвлечься ненадолго от сухой науки и не сочинить историческую драму на столь благодатном материале?
— Хорошо, сочиняйте, — милостиво разрешил я. — Но сначала отнесите этот бурдюк в фургон. И вернитесь за следующим.
Подошла Хлада, подняла последний бурдюк, спросила:
— Где Тигар? Пусть выводит фургон.
— Как где? К тебе ведь пошел…
— Не приходил…
— Йухабб зей! Шкуру спущу!
Бурдюк мягко шлепнулся на пол. Я вскочил на ноги. Одним прыжком вымахнул из ниши.
— Мэтр Тигар!!!
«Ар… ар… ар…», — гулко откликнулось эхо. Тигар исчез. Зачем и для чего, понятно. Но куда? Вниз, на поиски мифической кровавой лаборатории? Или на донжон — посмотреть, не завалялся ли между его зубцов полуистлевший батистовый платочек?
Наверху раздался еле слышный звук. Я задрал голову, и показалось — а может, и не показалось — что на галерее удалось разглядеть легкое движение закрывающейся двери.
Мы с Хладой ринулись к лестнице.
Звезды виднелись почти повсюду: на полу и потолке, на стрельчатых витражных окнах, на шпалерах, сплошь покрывавших стены, — кое-где как деталь орнамента, но чаще как главный элемент рисунка.
Где искать Тигара, мы понятия не имели. Несколько раз окликали — не отзывался. Пару раз вроде бы почудился в отдалении какой-то слабый шум, но слышимость здесь оказалась странная, обманчивая, и даже направление на звук толком определить не удалось. Мы с Хладой двигались исключительно по наитию…
Бьерсард подрагивал в руке, но чуть-чуть, едва ощутимо… Где-то здесь таилось нечто весьма опасное, но прямой угрозы пока не было… Лишь бы Тигар не добрался до этого «нечто» раньше, чем мы до него.
— Есть! — сказала наемница, останавливаясь рядом с большой шпалерой. — Вот тут он был, на картинку пялился!
«Картинкой» Хлада весьма пренебрежительно именовала мильфлер старинной работы, вытканный лет триста назад, не меньше, и, несомненно, стоивший изрядных денег. Сюжет достаточно стандартный: дева и единорог. Легендарный зверь подкачал — стоял рядом с луноликой девушкой на задних копытах, но головой едва доставал ей до плеча. И очень напоминал собаку, выпрашивающую подачку.
— Полноте… — махнул рукой маг. — Думаю, после вдумчивой беседы с палачами Светлейшего трибунала вы, мэтр Тигар, признали ли бы, что все пропавшие за двадцать лет в Туллене, Аккении и сопредельных странах отроки и юницы стали жертвами вашей необузданной похоти. А Катаклизм — суть плод ваших же чернокнижных экзерсисов.
Тигара такая аналогия не уязвила, и он повторил с преизрядным пафосом:
— И все же в замке непременно надо побывать! Там каждый камень Фиша ла-Рэ помнит!
— Небось, за двести лет-то не раз перестраивали, — попытался остудить его пыл Калрэйн.
— Побываем, — успокоил я. — Больше воду все равно раздобыть негде, разве что совершить налет на акведук, выдержав бой с водяной стражей… Как я понял, мэтр магистр, сейчас Каэр-ла-Рэ принадлежит некоему магу?
— Нет, казне, — покачал головой Гаэларих. — После сожжения сайэра Фиша и его замок, и земли были конфискованы, да так и остались за короной.
— То есть там сидит маг-резидент? — уточнил я.
— Именно так. Некий Ларинтион.
— Удачно… Значит, бумага принца Орваса о бесплатном получении воды имеет силу?
Гаэларих, очевидно, лучше меня представлял привычки своих коллег, резидентствующих в императорских или королевских замках.
— Иметь-то имеет, но… — он замялся.
— Но магу Ларинтиону будет гораздо приятнее исполнить предписание, если мы отблагодарим его некоей суммой? — догадался я.
И что вы думаете? Этот мальчишка кивнул с весьма смущенным видом и… покраснел! Устыдился за честь сословия. Вот ведь послал Пресветлый Сеггер идеалиста…
* * *
Дорога, на которую мы свернули с тракта, пересекала невысокие, покрытые жухлой травой возвышенности, то ныряя вниз, то поднимаясь на раскаленный солнцем гребень холма. Лесок, видневшийся впереди, миновали без приключений. Он состоял из редко растущих, чахлых и иссохших деревьев, — не лес, а сплошное недоразумение. В насквозь просвечивающих «дебрях» не укрыться ни шайке разбойников, ни чудовищу приличных размеров. Да и маг-резидент, надо думать, не стал бы терпеть под боком таких соседей.Каэр-ла-Рэ был виден издалека, за несколько лиг, высился он на самом высоком холме в округе, можно сказать — на небольшой горе, именно оттуда брал начало акведук… И приближались мы к замку достаточно быстро, ибо двигались налегке, лишь с одним порожним фургоном.
Поразмыслив, я решил, что зря утомлять тяжеловозов и тащиться всем скопом в бывшее владение сайэра Фиша нет смысла, Вальгеро лежал совсем в другой стороне… И я разделил отряд. К тому же, раз ходят слухи о семерых лиходеях и трех фургонах, куда лучше, если по тракту поедет один фургон в сопровождении четырех человек. Едва ли странствующий здесь люд отважится на открытую схватку, а вот подсы?пать в придорожной корчме яд, — это запросто, бывали такие случаи с разыскиваемыми преступниками. Недаром Хлада рассказывала, что кое-кого весьма опечалило отсутствие награды за наши головы. Но сплетни о богатствах, увезенных на трех возах супостатами, то есть нами, — сами по себе достаточный повод, крысиная отрава нынче дешева.
Короче говоря, к Каэр-ла-Рэ мы подъезжали вчетвером: я, мэтр Тигар, Хлада и маг. Калрэйн остался сторожить фургоны и возниц, — а Гаэларих, уезжая, наложил на окрестности нашей стоянки несколько сильных заклятий, призванных помочь ассасину в означенном мероприятии.
…К замку от дороги вела аллея. Самая настоящая: вековые падубы в два ряда, не засохшие, шелестящие свежей листвой и соединенные оросительными канавками. Между деревьями — дорога, вымощенная порядком истертыми каменными шестиугольниками. Судя по зеленой травке, пробивающейся в щелях между плитами, гости ездили в Каэр-ла-Рэ нечасто. Не знаю уж, мрачная ли слава места была тому причиной, или негостеприимность нынешних обитателей…
Аллея извивалась по склону крутого холма, прихотливо петляя, — так, что двигаться по ней можно было только шагом. Мы и двигались… Сходить с плит Гаэларих запретил категорически — дескать, чувствует вокруг немалое количество магических сюрпризов и ловушек.
Сама вершина горы, на расстоянии двух полетов арбалетной стрелы от стен замка, оказалась голой — падубы кончились, да и все прочие деревья давненько вырублены. Что же, вполне благоразумное устройство подступов… Но в свое время сайэру Фишу никакие фортификационные хитрости не помогли, когда Каэр-ла-Рэ обложил императорский легион и спустя недолгое время взял замок штурмом.
* * *
Над зубцами донжона не трепетал по ветру штандарт, подтверждая: нынешний хозяин замка находится дома… И никаких иных признаков, свидетельствующих, что здесь хоть кто-то живет, не наблюдалось.Мертвая тишина, ни звука. И ни единого дымка, поднимающегося над стенами. Мост опущен, и, судя по обильной ржавчине, покрывавшей его цепи, подъемный механизм давненько не приводился в движение… Однако ворота плотно затворены. Роль тет-де-пона выполняла небольшая двухэтажная башенка, настолько ветхая, что казалось: стоит хоть кому-то подняться на ее площадку, — и предмостное укрепление тут же рассыплется грудой камней. Никто из здешних обитателей и не поднялся, площадка пустовала…
Понятно, что маг-резидент Ларинтион жилец здесь временный, но все же мог бы содержать в большем порядке императорскую собственность… Фургон остановился у моста, я спешился, ступил на доски настила… И уж сейчас-то меня всенепременно должны были окликнуть сверху, с надвратной башни. Не окликнули… Происходящее все больше раздражало своей неправильностью.
Еще несколько шагов… Тишина. Да что они тут, вымерли все от «смерть-тумана», как те деревни троллей, о которых рассказывал Калрэйн?!
Маг тоже покинул седло, пошел следом за мной по мосту. Негромко произнес:
— Ни в коем случае не притрагивайтесь к воротам.
Я, собственно, и не горел желанием. Ворота — деревянные, окованные толстыми полосами металла, тоже тронутого ржавчиной — оказались густо вымазаны какой-то полупрозрачной слизью, даже на вид липкой и отвратительной… Какова она на ощупь, проверять не хотелось. К тому же тягучая гадость ощутимо эманировала магией — а если даже я это почувствовал, то заклятие на ворота наложено не рядовое… Да и петля Бьерсарда подергивалась, теребила запястье.
— Эге-ге-гей! — завопил я, не придумав ничего лучшего. — Хозяева-а-а-а! Есть кто живой?
— Ох… — простонал Гаэларих, когда смолкло эхо. — Предупреждать надо, Хигарт…
Ну да, голосок у меня, скажу не хвастаясь, звучный… Но, увы, всё в нашем мире мельчает и вырождается, и до кондиций великого героя древности Элвеса мне ой как далеко. От его воплей якобы любые двери разлетались в щепки. От моих же потуг на воротах Каэр-ла-Рэ не появилось ни единой трещинки… Хуже того, наверху, между зубцов, не появился ни один из жильцов замка…
— Силён ты блажить, Хигарт, — сказала наемница, подходя. — Что за сопли тут намазаны? Словно десять великанов два дня сморкались…
Она выдернула саблю из ножен, протянула к воротам…
— Назад!!! — завопил маг у меня над ухом. По-моему, это была маленькая месть за мой недавний звуковой удар.
Хлада отступила на шаг, опустила клинок. Посмотрела вопросительно на магистра.
Гаэларих соизволил объяснить:
— Эти сопли, как вы изволили выразиться, майфрау, — магический субстрат, неспособный причинить какой-либо вред. Однако же неосторожный физический контакт с мельчайшими, невидимыми глазу магическими существами, населяющими его, — даже контакт при посредстве неодушевленного предмета, — может привести к самым фатальным последствиям, вплоть до деструктуализации органической материи.
— Опять пошла десрализация… — уныло произнесла Хлада. — Вы бы уж попроще объяснили, мэтр магистр: мол, чуть коснешься, тут и прилипнешь, да так и сдохнешь.
— Попроще… — Гаэларих поскреб затылок и выдал:
— Тронешь — мозги из ушей потекут! Доступно излагаю?
— А смысл? — поинтересовался я. — Зачем маг-резидент изгадил собственные ворота, что не войти, не выйти?
— Ну вообще-то такую защиту удалить недолго… Да и восстановить — минутное дело.
— И насколько такие вот милые приспособления в ходу среди магов? Это хороший тон — встречать так гостей?
— Я бы сказал, что данное применение необычно… Как правило, сей субстрат применяют для защиты дверей каких-нибудь внутренних секретных помещений. Хранилищ, сокровищниц… Но ворота!.. Абсолютно нерационально, — птичка пролетит, крылом заденет, или другая случайность…
— Может, почтеннейший Ларинтион слегка спятил? — осведомился я. — Устал от визитеров: гости, гости, гости, по десять раз на дню, — в замке гадят, служанок по углам тискают, ложки серебряные воруют… Вот он и решил отдохнуть немного.
Гаэларих ответил лишь взглядом, исполненным глубокого сочувствия, словно не маг-резидент, но я сам нуждался в услугах приюта для скорбных разумом.
Тут к нашей задумчивой троице присоединился Тигар, привязавший поводья оставленных на его попечение коней к какому-то выступу предмостной башенки; ветхое сооружение, как ни странно, выдержало.
Подошел и первым делом потянулся кнутом к «соплям», покрывавшим ворота.
— Нет!!! — завопили мы в три голоса.
Он пожал плечами и вытянул из-за пазухи несколько страниц своей ненаглядной рукописи…
— Вы можете определить, мэтр магистр, есть там кто-нибудь живой или нет? — кивнул я на замок.
— Могу попробовать… — без всякой уверенности сказал маг. — Но высока вероятность ошибки… Тут сменились шесть или семь резидентов, и каждый наоставлял столько магических следов…
Никаких пассов он не совершал, заклинаний не произносил, с магическими кристаллами не манипулировал. Просто повернулся лицом к Каэр-ла-Рэ, закрыл глаза и замер. Оцепенел.
Прошла минута, другая, третья… Гаэларих стоял как стоял, молча и неподвижно.
— У-у-у… — грустно протянула Хлада. — Не набрать нам тут водички, чует мое сердце… Придется грабить акведук и с водяной стражей рубиться.
— Наберем, — пообещал я. — Даже если придется войти внутрь без приглашения хозяина.
Пожалуй, это была не самая лучшая моя мысль… Скажу больше: если бы королевская Академия Туллена проводила конкурс на самую идиотскую идею года, то я имел бы все шансы если не получить главный приз, то хотя бы угодить в список соискателей.
Глава третья. Как наказывают шкодливых котят
Если священник суть пастырь, а прихожане суть стадо, путем Пресветлого Сеггера ведомое им, то маг для человека, ищущего помощи его и алчущего приобщиться мудрости его, — аки отец для сына.
Зи Элейн, «Путь к Свету»
— Ничего не чувствую… — сказал наконец Гаэларих. — По-моему, живых людей внутри нет… А если и есть, ни за что не отопрут.
— Этот Ларинтион настолько манкирует обязанностями резидента? — спросил я. — Вы что-нибудь знаете о нем?
Маг пожал плечами.
— Лично не знаком… Слышал, что одно время он состоял при императорском дворе, затем вернулся в эти места. Он, кажется, отсюда родом…
— И что? Вот так, добровольно, сменил столичную жизнь на здешнюю глухомань? — недоверчиво спросил я.
— Не знаю уж, что там было на самом деле, а слухи распространять не люблю.
Может, и знал… Но радел за честь мундира, в смысле — мантии.
— Понятно, — подвел я черту. — Дело ясное, что дело мутное… Скорее всего, мага вежливо попросили благодетельствовать окрестности водой, в обмен на то, что закроют глаза на какие-то его шалости в столице.
— А он тут пожил, пожил, да и повесился от тоски, — подхватила Хлада. — А перед тем прислугу отравил, чтоб петельку намылить никто не помешал.
Мэтр Тигар в нашем разговоре не участвовал, — то задирал голову, бросая быстрые взгляды на Каэр-ла-Рэ, то вписывал что-то в свой свиток, — тоже быстро, проливая капли чернил из объемистой оловянной чернильницы, подвешенной к поясу.
Восковые таблички Тигар, к великому своему горю, позабыл на постоялом дворе во время бегства из Альхенгарда. И теперь конспектировал увиденное прямо на пергамент. Не очень-то удобно кропать пером на весу, да и неопрятно, — чернила проливаются не только на землю, но и на одежду.
Но мэтр не обращал внимания на эти мелкие неудобства и выглядел совершенно счастливым… Увы, я разделить его настрой никак не мог — отряд, если мы вернемся отсюда несолоно хлебавши, останется уже с однодневным запасом воды. И без каких-либо перспектив.
— Можете убрать с ворот это? — спросил я у Гаэлариха.
— Что вы задумали? — вопросом на вопрос ответил он. Ни малейшего энтузиазма в тоне не чувствовалось.
— Зайти. Набрать воды. Уйти, — отрапортовал я голосом бравого сержанта.
— Есть, знаете ли, такой документик… Кодекс магов называется. Так вот, его авторы очень неодобрительно смотрят на…
— А еще есть капитул Инквизиции, — перебил я. — И приказ, отданный нам его примасом. Уберете или нет?
Гаэларих молчал… Средств принудить его у меня не было. Если он сейчас скажет «нет»…
— Уберу, — сказал Гаэларих. — Внутрь не пойду. Шагу не сделаю. И все, что с вами произойдет в замке, — исключительно на вашей совести, Хигарт.
— Договорились.
Я не думал, что сильно рискую… Куда и по каким бы делам ни отбыл маг-резидент со всей своей прислугой, наверняка оставил для незваных гостей кучу магических ловушек — «сопли» на воротах цветочки, а ягодки внутри Каэр-ла-Рэ. Однако встает вопрос: что он будет беречь в первую очередь? Правильно, свой денежный ящик, свои личные покои, свою лабораторию, свои припасы в кладовых, наконец… А источник воды едва ли находится в алькове Ларинтиона. И едва ли охраняется слишком тщательно. Если что, Бьерсард предупредит об опасности.
Подойдя к воротам, мэтр магистр поводил перед створками ладонями, что-то прошептал. Замер, задумчиво пощипывая пальцами мочку уха.
Сказал «О!», подняв указательный палец, и совершил новую серию пассов. Блестящая желеобразная масса вскипела, запузырилась, и бесследно ушла в небо струйками белого пара. Надеюсь, гнусные невидимые создания последовали туда же.
Ухватившись за массивное кованное кольцо, я потянул изо всех сил. Ворота даже не дрогнули.
— Засовчик поднять не поможете? — невинным тоном спросил я.
Маг фыркнул, как норовистый конь. Ничего не ответил и демонстративно ушел назад, к тет-де-пону. Уселся на камень и стал любоваться голубизной неба… Тоже весьма демонстративно.
Бьерсард сверкнул в стремительном полете, и первый мощный удар сотряс дерево ворот. Извини, друг, тебя, конечно же, отковали и заточили, отполировали и напичкали магией вовсе не для того, чтобы помогать в работе плотнику или дровосеку… Но так уж получилось.
Если маг-резидент все-таки сидел дома, но по каким-то причинам не желал показываться, то сейчас самое время ему передумать и объявиться… Или послать парочку зачарованных существ — по-моему, нет в нашем мире мага (даже самого мирного), который не владеет хотя бы несколькими зубасто-клыкасто-когтистыми созданиями, напоминающими воплотившийся кошмар курильщика дурман-травы. Статус, знаете ли, обязывает. Уважать не будут… Разве что свежеиспеченные магистры вроде Гаэлариха не окружены свитой из чудищ. Но это дело наживное…
Не появился никто.
И я окончательно уверился: не только маг в отъезде, но и все его присные. Иначе бы те из них, кто остался на хозяйстве, воспрепятствовали бы столь беззастенчивой порче вверенного им имущества. Вылили бы, скажем, на меня сверху котел кипящей навозной жижи.
…Обычным топором я полдня бы долбил ворота, слажены они были из толстенных дубовых бревен. Но мой топор обычным никак не назовешь, и спустя десять минут в створке красовалась дыра, достаточная, чтобы сквозь нее протиснулся широкоплечий мужчина. Я, например.
Что я и сделал. Протиснулся. Перед тем внимательно присмотревшись и прислушавшись к тому, что происходило внутри.
Никаких признаков тревоги… Бьерсард вел себя спокойно.
И легендарный герой Хигарт, живое знамя аккенийской армии, да и тулленской тоже, вступил под своды Каэр-ла-Рэ. Скромный, деловой визит, без трубящих в фанфары герольдов и прочей ненужной пышности.
* * *
— Думаю, вам лучше остаться с магом, — сказал я мэтру Тигару, когда он, держа коней под уздцы, подвел фургон к распахнутым настежь воротам.— Ни в коем случае! — яростно замотал своей огромной лысой головой летописец. — Делайте что хотите, майгер Хигарт, но я всенепременно должен посетить это историческое место!
— Посещайте, Сеггер с вами… Но если сделаете хоть шаг в сторону без приказа, запру где-нибудь здесь и оставлю дожидаться хозяина.
Хлада появилась из обшарпанной двери, ведущей, как я полагал, в караульное помещение. Молча пожала плечами: ничего, дескать, интересного или подозрительного нет.
Фургон прокатил в ворота и оказался в сводчатом проезде, ведущем во двор замка. Путь этот был весьма узок, и транспорт наш мы провели медленно, временами задевая колесами стены.
Пустой двор, три массивные двери, стены прямо-таки утыканы многочисленными узкими бойницами. Да, атакующих, преодолевших мост и ворота, здесь встретил бы настоящий град стрел… А за дверями наверняка кладовые и поварня, и крестьян, доставляющих в замок припасы, дальше этого двора не пускают.
В дальнем углу арка еще одного проезда, ведущего к самому центру замка. Этот путь в случае вторжения перекрывался мощной металлической решеткой. Но ее, к нашему везению, никто не догадался измазать «соплями». Более того, она вообще была поднята…
На сем везение исчерпалось. Даже на взгляд видно: дальше может проехать верховой, или небольшая повозка, но наш здоровенный фургон удастся протиснуть, только разобрав на части… Придется потаскать воду. Если, конечно, мы ее вообще найдем.
— Мэтр, разворачивайте фургон дышлом к воротам, и подайте как можно ближе к арке, — негромко приказал я; эхо во дворе звучало неприятное, шуршащее. — Хлада, пошли.
…Второй двор оказался куда более любопытным. Наверху по его периметру протянулась крытая галерея с несколькими дверями, и одна из них вела в донжон, замыкавший с севера двор. На галерею можно было подняться по прилепившейся к стене деревянной лестнице — узенькой, шаткой, несерьезной. С точки зрения возможной обороны вполне разумно: несколько ударов топором, и лестница рухнет, а штурмующие вновь окажутся в простреливаемой со всех сторон ловушке. Обычная конструкция…
А вот сам двор выглядел не совсем обычно. Вся нижняя его часть представляла собой нечто вроде огромной и вогнутой каменной чаши, сужающейся и понижающейся к одному концу — там виднелся круглый провал, не прикрытый ни люком, ни дверью, почти в человеческий рост диаметром. Камни, выстилавшие чашу, были пригнаны друг к другу плотно-плотно, лезвие ножа не воткнуть…
— Все ясно, — разочаровано произнес я. — Маг-резидент не добывает воду из глубин. Телепортирует льдины с горных ледников, а то и с юга… Здесь лед тает (я кивнул на «чашу») и вода течет вон туда (последовал новый кивок, на темный провал), прямиком к акведуку. Просто и эффективно… А мы остались без воды. Разве что задержимся и подождем Ларинтиона и его очередной телепортации. Хотя можем отыскать пару-тройку полных кувшинов где-нибудь…
— Колодец! — перебила меня Хлада.
* * *
Воду запасали всей компанией: я вращал ворот со всей возможной быстротой и наполнял бурдюки, Хлада и Тигар относили их к фургону.Одна бадья — сорок три оборота ворота, я сосчитал. Полный бурдюк — почти две бадьи. А было их, бурдюков, без малого сотня… Я вертел и выливал, выливал и вертел, тупая работа для самых тупых невольников, ни на что иное не способных…
Колодец располагался в глубокой нише стены, неудивительно, что я сразу его не заметил. Надо понимать, сюда сливались излишки воды от телепортаций, для личного потребления мага-резидента. Но уж он-то ручку ворота не вертел, наверняка качал каким-нибудь заклинанием.
От монотонной работы Тигар быстро утомился, начал ныть: очень ему, видите ли, хотелось спуститься на нижние, подземные уровни, поискать вход в потайной подвал, в котором Фиш ла-Рэ производил свои чернокнижные и богопротивные опыты. И секретную комнатку, выдолбленную в толстенной стене донжона, где мерзопакостный сайэр замуровал шесть зарезанных жен, тоже необходимо было повидать.
— И думать не смейте, — отрезал я, завязывая очередной бурдюк. — То, что тут никого нет, не значит, будто замок оставлен без охраны. Желаете угодить в магическую ловушку и превратиться в болотную ящерицу?
Нет, окончить свою дни в образе чешуйчатой рептилии мэтр не хотел. Его желания были скромнее: если уж нельзя в подвал, то на худой конец подняться наверх, на смотровую площадку донжона, — оттуда седьмая, уцелевшая жена махала батистовым платочком не то брату, не то возлюбленному, во весь опор скачущему на помощь…
— Какой брат? Какой еще платочек? — пропыхтел я, вращая опостылевший ворот. — Гаэларих же все объяснил: не было ничего, сказка, легенда!
Тигар надулся, отложил бурдюк и заявил, что есть правда жизни и правда искусства, и в последней я, тупой рубака, естественно, ничего не смыслю. Да, в своем эпохальном труде он, мэтр Тигар, изложит все с документальной точностью. Но почему бы ему не отвлечься ненадолго от сухой науки и не сочинить историческую драму на столь благодатном материале?
— Хорошо, сочиняйте, — милостиво разрешил я. — Но сначала отнесите этот бурдюк в фургон. И вернитесь за следующим.
* * *
Все на свете имеет обыкновение заканчиваться, хорошее раньше, плохое — как повезет… Закончились и пустые бурдюки, я залил под завязку последний, туго перевязал и уселся прямо на холодный каменный пол, привалился к стене, вытянул ноги… Рука гудела и ныла, словно после нескольких часов яростной рубки. Хотелось закрыть глаза и хоть на несколько минут отключиться. Да и перекусить не помешало бы… Нельзя. Операция прошла удачно, и глупо подставляться в самом ее конце под гнев вернувшегося и разъяренного вторжением мага. Хотя я рассчитывал на помощь Гаэлариха, — Кодекс Кодексом, но уж наверное мэтр магистр предупредит, заметив приближающуюся к замку кавалькаду…Подошла Хлада, подняла последний бурдюк, спросила:
— Где Тигар? Пусть выводит фургон.
— Как где? К тебе ведь пошел…
— Не приходил…
— Йухабб зей! Шкуру спущу!
Бурдюк мягко шлепнулся на пол. Я вскочил на ноги. Одним прыжком вымахнул из ниши.
— Мэтр Тигар!!!
«Ар… ар… ар…», — гулко откликнулось эхо. Тигар исчез. Зачем и для чего, понятно. Но куда? Вниз, на поиски мифической кровавой лаборатории? Или на донжон — посмотреть, не завалялся ли между его зубцов полуистлевший батистовый платочек?
Наверху раздался еле слышный звук. Я задрал голову, и показалось — а может, и не показалось — что на галерее удалось разглядеть легкое движение закрывающейся двери.
Мы с Хладой ринулись к лестнице.
* * *
Внутренние покои замка были царством достаточно мрачных цветов: черного, темно-золотистого и полуночно-фиолетового. Кроме того, кто-то из живших здесь — не то нынешний хозяин Каэр-ла-Рэ, не то один из прежних — был одержим страстью изображать повсюду фигуры, напоминавшие не то сильно отощавшие пентаграммы, не то существ, в старые добрые времена именуемых морскими звездами — сейчас их высохшие останки частенько находят на бывшем мелководье бывших морей. Только лучи у нарисованных здесь символов были перекручены, они сплетались и, казалось, даже слегка шевелились.Звезды виднелись почти повсюду: на полу и потолке, на стрельчатых витражных окнах, на шпалерах, сплошь покрывавших стены, — кое-где как деталь орнамента, но чаще как главный элемент рисунка.
Где искать Тигара, мы понятия не имели. Несколько раз окликали — не отзывался. Пару раз вроде бы почудился в отдалении какой-то слабый шум, но слышимость здесь оказалась странная, обманчивая, и даже направление на звук толком определить не удалось. Мы с Хладой двигались исключительно по наитию…
Бьерсард подрагивал в руке, но чуть-чуть, едва ощутимо… Где-то здесь таилось нечто весьма опасное, но прямой угрозы пока не было… Лишь бы Тигар не добрался до этого «нечто» раньше, чем мы до него.
— Есть! — сказала наемница, останавливаясь рядом с большой шпалерой. — Вот тут он был, на картинку пялился!
«Картинкой» Хлада весьма пренебрежительно именовала мильфлер старинной работы, вытканный лет триста назад, не меньше, и, несомненно, стоивший изрядных денег. Сюжет достаточно стандартный: дева и единорог. Легендарный зверь подкачал — стоял рядом с луноликой девушкой на задних копытах, но головой едва доставал ей до плеча. И очень напоминал собаку, выпрашивающую подачку.