Паркинсон Сирил. Законы Паркинсона

Она изучает распочковавшиеся подкомиссии и со временем может стать
независимой подотраслью. Допустима ли в науке столь узкая специализация?
Думается, что нет. Здесь на помощь ученым должен прийти здравый смысл.
Разговоры о дуплекс- и ультрадуплексподкомиссологии необходимо прекратить
- в особенности на университетских кафедрах. Профессора должны помнить,
что существуют базовые академические дисциплины и что архисуперузкая
специализация не сулит им ничего, кроме широчайшего тупика.
Как видим, даже беглый обзор убедительно показывает, что наши знания в
прикладной и теоретической комиссологии неуклонно углубляются - вместе с
умножением комиссий, которые можно исследовать. Однако было бы наивно
думать, что рост комиссий приветствуют все слои населения. Влиятельная
группа жен, например, брошенных, по их словам, ради блуда со словом, ни
больше ни меньше, как объявила о находке Одиннадцатой Заповеди, которая
гласит: "Не словоблудь". Подобное ретроградство может вызвать лишь
осуждение. Аппарат администрирования должен действовать, предоставляя
материал для изучения науке и средства к существованию тем людям, которые
не способны заниматься чем-нибудь другим. Перефразируя мудрое изречение
его королевского высочества герцога Эдинбургского, можно сказать, что
человек не оправдает своего существования, если наука перестанет
существовать.


ГЛУПОСТНОЕ БЕЗЛИКОВАНИЕ

Предположим, что, используя глубокое знание прикладной и теоретической
комиссологии, вы необычайно продуктивно работали в комиссиях и уже
добились высокого положения. Если не случится какой-нибудь катастрофы, за
вами постепенно утвердится репутация искусного администратора. Вы станете
человеком, на которого можно положиться. А поднявшись, вы начнете с
удивлением замечать полную беспомощность большинства сослуживцев. Вам
будет совершенно непонятно, зачем они нужны. Какую пользу может извлечь
фирма из их должностной глупости? И тут вы должны задать себе
фундаментальный вопрос: что такое искусность и мастерство? Чем эти
качества отличаются одно от другого? Как заурядный служащий подымается
наверх? И есть ли у него такая возможность?
Прежде всего - чем характеризуется мастерство? Умением сделать
что-нибудь достаточно сложное. А искусность - это умение сделать
что-нибудь сложное чужими руками. Музыканту достаточно его мастерства,
дирижеру нужна еще и искусность. Искусность всегда дефицитна. Ее, правда,
не ценят так же высоко, как гениальность, но всегда стараются заполучить,
хотя порой этой крайне трудно. И вместе с тем она часто остается
незамеченной. Многие люди, например, считают вполне естественным, что
огромный концерн работает без потрясений, его продукция постоянно
улучшается, расходы неизменно сокращаются, а сотрудники всем довольны. И
однако, ничего в этом естественного нет. Подобная естественность сродни
естественной красоте газона, который вечно разравнивают, пропалывают и
подстригают. Красота газона не возникает сама по себе. Ее создают и
оберегают. А работой концерна руководит человек. В его кабинет нескончаемо
вплескиваются озлобленные, озабоченные и озадаченные люди. А выходят
деловые и спокойные работники. Он не волшебник и не раздаривает счастье.
Он принимает решения, и люди успокаиваются.

- Ума не приложу, что мне делать с молодым Нудли. Только и знает, что
ворчать да жаловаться.
- Застоялся без серьезной работы. Надо перевести его в транспортный
отдел.
- Имогена постоянно болеет. Не пора ли нам от нее избавиться?
- Да нет. Ее недомогания связаны с длительной командировкой Нарцисса.
Он вернется через десять дней.
- Как поступить с бригадой Трутенса, пока реконструируется Седьмой
завод?
- Переведите их в подсобные рабочие на Третий, а через неделю дайте
трехдневный отпуск.
- Труппе просится на свое старое место, он прослышал, что оно
освобождается.
- Да, в октябре. Просится, говорите? Не выйдет. Скажите ему, что он
может перейти на химический завод Финолса и Фталейна.
- У нас тут лежит заявление от Торби из упаковочного цеха.
- Отказать.
- Сильвейнус опять впал в депрессию.
- Да, я слышал. Пошлите-ка его на конференцию в Лоудэрвилл.
- Бедуэд просит повышения жалованья.
- Не получится. Впрочем, скажите ему, пусть зайдет ко мне в десять
ноль-ноль.
- Только что обнаружилась кража двухсот фунтов из фонда мелких
расходов.
- Перекройте все выходы. Скажите начальнику охраны, чтобы ждал меня
через три минуты в зале совещаний.
- Кажется, я заболел, сэр.
- Примите-ка вот эту таблеточку. Прилягте на десять минут, а потом
отправляйтесь домой. Завтра подгоните все дела.
- Я подал заявление об уходе...
- Ни в коем случае! Возьмите на завтра отгул, съездите куда-нибудь,
отдохните. А в понедельник жду вас к 9:30.

Мы видели искусность в действии, и измерять ее надо как свершенным, так
и неслучившимся. Завод не сгорел. Забастовка не состоялась. Билл не
уволился, а Бет не отравилась. Но люди не ставят это в заслугу
управляющему - ведь то, чего не было, оценить очень трудно. Да и где
доказательства, что беды действительно стучались в ворота концерна? Однако
признано это или нет, но дела в концерне ведутся искусно. Блаженна
организация, о которой можно так сказать.
Искусный управляющий способен мгновенно принимать действенные решения.
И он не тратит ни секунды на то, что уже решено. Беспомощный управляющий
делает все наоборот. Давайте же посмотрим, как работает он.

- В литейном чрезвычайное происшествие. Рабочего придавило болванкой.
- Кто сменный мастер? Джо Нуди? Тогда все понятно. И зачем только мы
взяли его на эту должность?
- В новом цехе осел фундамент - стена может рухнуть каждую минуту.
- Почему вы сообщаете это мне? Строительством руководили Кнуте и
Пряннинг. Я всегда подозревал, что они проходимцы.
- У электриков обнаружена коммунистическая ячейка.
- Интересно, куда смотрит отдел кадров? Может быть, они думают, что за
них буду работать я?
- Дрэкселл расторг с нами договор.
- Так я и знал! Надо было выдерживать сроки поставок.
- Выработка опять упала.
- Неужели опять? Вот вам заверения бизнес-консультантов! Незачем было
их и приглашать.
Беспомощность выражается всегда одинаково; постоянна даже очередность
самооправданий: "Я тут ни при чем. Кто за это должен отвечать? Вот
результат их (ваших, наших, но никогда - моих) ошибок! И зачем только они
это сделали?! Почему никто не признает своей вины? Почему никто ничего не
предпримет? И как это я согласился на эту должность?.." Разумеется, из
подобных причитаний не выведешь руководства к действию.
Искусность в отличие от беспомощности встречается сравнительно редко.
Больше того, ее не всегда замечают, даже если она под рукой. Во многих
организациях, где учитывают каждую копейку и секунду, безразлично
относятся к искусности. Вместо нее выдвигается беспомощность, и это, в
общем-то, естественно, потому что она сама всплывает наверх. Да еще
потому, что при назначении на ответственную должность отвергается любой
кандидат, если против него можно сказать хоть слово. А неплох, но немного
богемен; Б хорош, но чересчур активен; В подходит, но уж очень он
властный; Г - горлопан; Д - какой-то несчастный; Е тошнотворно сочится
елеем, и говорят, что он извращенец, а не скромник; Е - ерник, да к тому
же и недотепа; у Ж чересчур железная логика; З, к сожалению, сильно
заикается; И очень часто пререкается с начальством. Забудьте про К - он
теряет память; Л - ленив; М - пьет; Н - нерадив и работать не станет; О -
обидчив; П - мот; Р - резонер; С - суетлив... Может быть, попробуем
выдвинуть Г? Он талантлив, но тактичен. Точен. Трудолюбив. Толковый
работник, ничего не скажешь, слишком толковый, чтобы убирать его оттуда,
где он работает, ему весьма непросто подыскать замену. У? Что же, он всем
хорош. Давайте-ка возьмем его на заметку и продолжим наше обсуждение. Ф...
кто знает Ф? Как он хоть выглядит? Никто не помнит. Вряд ли он необычайно
толст. Иначе его бы заметили. Он явно не очень высокий и наверняка не
слишком низкорослый. Видимо, не особенно глуп. Но и умом, должно быть, не
блещет - это неминуемо было бы отмечено. Хороший ли он работник? Уживчивый
ли человек? Возможно, ни то ни другое. Возможно, он умер. Против него
немыслимо выдвинуть какие-нибудь возражения. Никто не уверен, что узнает
его при встрече. Он не возбудил ничьей зависти, злости или восхищений.
Назначить его немедленно! Эта должность просто создана для него!

Итак, Ф, гений безликости, выдвинут. Если он стал управляющим,
организацию неминуемо ждет катастрофа. А вот если его назначили
заместителем управляющего, Номером Вторым, события могут развиваться
по-разному. Тут многое зависит от характера его безликости. Нередко
случается так, что он маскирует безликостью распаленную неприязнь ко всем,
кто умнее, находчивей, энергичней и одареннее, чем он сам, и, значит, ему
ненавистны все люди. Но часто носитель безликости настолько превосходит
(как он думает) других людей, что завидовать решительно не способен.
Существует еще несколько вариантов безликости (с неизменным уклоном в
глупость), и о них можно многое рассказать, но у нас сейчас другая задача.
Дело в том, что высокопоставленный глупец бывает иногда полезным.
Некоторые ученые даже считают, что крупный администратор должен быть
отчасти глуповат. Не считая это безусловно доказанным, мы лишь отметим,
что отдельные формы глупости в определенных обстоятельствах очень и очень
ценны. Их ценность, правда, оказывается реальной только в том случае, если
глупость не растворяется в безликости полностью. Допустим для примера, что
новоявленный Второй был до выдвижения абсолютно безликим. Он не совершал
ошибок, не возбуждал к себе вражды - словом, не делал ничего. Но теперь
ему необходимо администрировать. Если его безликость растворила в себе
даже глупость, за него будет работать кто-нибудь другой. Но если
безликость чуть-чуть нейтрализовалась выдвижением, глупость тотчас же
активизируется, и он попытается действовать сам. При глупости средней
концентрации его решения будут ошибочными в большинстве случаев. Но если
раствор глупости окажется насыщенным, ошибочными будут _все_ его решения.
И вот тут-то безликость обернется незаменимостью.
Изредка встречаются учреждения, где работает человек, который всегда
прав. "Нет, - спокойно говорит он, - проект слишком сложен. А потому
неосуществим". И обсуждение заканчивается. Такой человек работает где-то в
верхах и пользуется неограниченным доверием, а сравнить его можно со
стариной Диком из вашего отдела. Дика у вас все знают. Возникает, скажем,
необходимость определить качество хлопка. Можно обратиться в
производственную лабораторию. А можно послать за Диком. Длительные
лабораторные исследования позволят вывести формулу для предварительного
заключения. Дик же пощупает хлопок и не задумываясь определит: "Второй
сорт". Будьте уверены - так оно и есть. Упаси нас боже считать
лабораторные исследования ненужными (ведь когда-нибудь Дик уволится), но
никому и в голову не придет спорить с Диком. Тот, высший администратор,
работает почти так же уверенно, как Дик. При обсуждении общей политики
фирмы выдвигаются разные предложения, их обсуждают, сопоставляют, изменяют
и отвергают. Потом, когда у членов Правления не остается сил на споры,
незаметный человек, сидящий в углу, вынимает изо рта трубку и произносит
свою первую реплику: "Я думаю, что с решением следует подождать, пока мы
не получим сведения от Болдинга". На секунду создается ощущение, что
заговорила мудрость веков - сконцентрированная безошибочность
человеческого гения. И дебаты прекращаются. В некоторых организациях таких
мыслителей несколько, и выступает то один из них, то другой. А в некоторых
последнее слово неизменно принадлежит одному - человеку, который всегда
прав.
Теоретически человек, который всегда прав (если таковой имеется),
раньше или позже должен стать управляющим - и порой это действительно
случается. Но в реальной жизни его, как правило, недолюбливают и
руководить фирмой назначают другого. Ради карьерных соображений человек,
который всегда прав, должен изредка ошибаться, чтобы успокоить
сослуживцев. Иначе они, отвергнув несколько раз его разумные предложения,
проникнутся к нему острой неприязнью. "Что ж, поступайте, как знаете, -
предупредит он их однажды, - но мы потеряем заказы Берлогуэра". Они
поступят по своему усмотрению, и Берлогуэр расторгнет все контракты.
Человек, который всегда прав, не напомнит о своем предупреждении. Он
вообще не будет возвращаться к этой теме. Но сослуживцы не простят ему
своей ошибки, словно он нарочно накликал беду. Люди не склонны прощать
тех, кому они навредили, да и человека, чьим добрым советом пренебрегли,
выносят с трудом. Неприязнь будет понемногу усиливаться - так возрастает
нелюбовь окружающих к соседу, если он раз за разом правильно предсказывает
плохую погоду. Поэтому человек, который всегда прав, вовсе не обязательно
подымается на самый верх. Равно как и служащий, искушенный в делах. А вот
организацию, где работают такие люди, определенно ожидает успех. С выгодой
для себя или без нее, они постоянно будут приносить пользу другим. У
подобной организации есть компас, а уж руководствуется ли она его
указаниями, это особый разговор.
Однако человек, который всегда прав, встречается не чаще искусного
администратора. В обычной фирме управляющему просто приходится сравнивать
мнения опытных управляющих отделениями. А предлагает дешевого поставщика.
Б считает, что это поведет к дополнительным расходам в будущем. В
колеблется, Г заболел. Как поступить директору? А что, если обратиться к
человеку, который всегда не прав? И тут опять на сцену выходит Ф,
новоявленный Второй с активизированной выдвижением глупостью. Не попросить
ли у него совета, чтобы поступить наоборот? Если выбирать нужно один
вариант из двух, его совет окажется незаменимым. Если предложений три,
исключится по крайней мере одно. Метод явно перспективный. Но с
непременным условием: необходимо, чтобы Ф был неправ всегда. Почти всегда
здесь явно не подходит. Следовательно, назначение Ф (его полная фамилия
Феноумен) влечет за собой тест на абсолютную погрешность. Он состоит из
решения уже решенных временем задач. Мистер Дуарлей шесть недель руководил
отделом кадров и, полностью развалив работу, был уволен. Реклама АБВ-113
привела к сокращению продажи товаров на двадцать три процента. Финансовый
проект ГДЕ-311 зарекомендовал себя с наилучшей стороны, а потом совет
директоров чуть не угодил под суд. Назревавшую в прошлом году забастовку
подготавливал сварщик Марк Веролоумс, а сорвалась она благодаря лояльности
машиниста маневрового тепловоза Джона Вернанта. Феноумен ничего не знает
об этих событиях, и, базируясь на них, можно основательно проверить его
способности.

Гленн Главнер. Поскольку господин Лоуфкер уходит (это достоверно,
однако разглашению пока не подлежит), мы должны подобрать нового
руководителя отдела кадров. Нам рекомендовали нескольких служащих, в том
числе господина Дуарлея. Кто-нибудь знаком с его деловыми качествами? Что
вы скажете. Пит?
Питер О'Петри. Я считаю, что это подходящая кандидатура. Господин
Дуарлей - старательный, аккуратный и уравновешенный работник, а кроме
того, он пользуется уважением сослуживцев. Да, мне кажется, что он
справится с новыми обязанностями.
Сэмьюэл Смекаллинг. К сожалению, я не могу согласиться с Питом.
По-моему, господин Дуарлей - неопределившийся и легкомысленный человек. Он
может развалить нам всю работу.
Главнер. Господин Феноумен?
Феноумен. Видите ли, я знаю господина Дуарлея всего несколько месяцев.
Но он производит на меня благоприятнейшее впечатление. Уважает
вышестоящих, прислушивается к разумным советам. Да, достойный человек. Не
представляю себе лучшего кандидата на эту должность.
Главнер. Благодарю вас. Теперь нам надо обсудить новую форму рекламы
нашей основной продукции. Образцы перед вами. Что вы об этом думаете?
Смекаллинг. Очень эффектно. Незамеченной реклама не останется.
Впечатляющий рисунок и запоминающийся текст. Такая реклама способна
оживить торговлю.
О'Петри. Сомневаюсь. Тут могут возникнуть весьма нежелательные
ассоциации. Эмблема фирмы напоминает свастику. Изображение, скорее всего,
оскорбит лейбористскую партию, а текст наверняка не понравится членам
Кавалерийского клуба.
Главнер. Господин Феноумен?
Феноумен. Я вполне согласен с господином Смекаллингом. Реклама
прекрасно представляет нашу продукцию. Думается, что страхи господина
О'Петри надуманны.
Когда Феноумен поддержал новую финансовую систему, проверка стала
волнующей. Один раз может ошибиться каждый. Два раза - каждый второй. Три
раза подряд ошибается далеко не каждый, и тут уже напрашиваются
предварительные выводы.
Главнер. Следующий вопрос касается сварщика Марка Веролоумса, нашего
кадрового рабочего и активного деятеля профсоюза. Он, несомненно, мастер
своего дела. Мы узнали, что ему предлагают повышенное жалованье на заводе
Бардалфа и Моттли в Тринадцатом управлении. Стоит ли нам его удерживать?
Как вы думаете, Пит?
О'Петри. Он опытный рабочий. Вряд ли мы найдем сварщика его
квалификации. А если и найдем, то ему придется платить примерно столько
же, сколько предлагают Веролоумсу в Тринадцатом управлении. Мне кажется,
нам не следует отпускать Веролоумса.
Смекаллинг. А я не думаю, что его следует удерживать. Профсоюзная
деятельность только мешает ему работать, да и она в последнее время
выглядела несколько подозрительно. По-моему, пусть уходит.
Феноумен. А я согласен с господином О'Петри. Квалифицированного
сварщика сейчас не так-то просто найти. Веролоумс - думающий работник - я
не раз это замечал - и прекрасный специалист. Он благотворно влияет на
профсоюз. Нет, его нельзя отпускать.

Остальные обмениваются многозначительными взглядами.

Главнер. Аналогичный вопрос возникает в связи с машинистом Джоном
Вернантом. Ему тоже предложили где-то более высокое жалованье. Он, как и
Веролоумс, активный профсоюзный деятель. Отпустить его или попытаться
удержать? Как вы думаете, Сэм?
Смекаллинг. Что ж, работает он хорошо. Локомотив у него всегда в
порядке. Аварий не случается. И он всегда идет навстречу, если надо
поработать сверхурочно. Я считаю, что ему можно повысить жалованье.
О'Петри. Да, Вернант неплохой работник. Но машиниста сейчас найти очень
легко. Почему бы нам не взять человека помоложе, ведь ему и платить
придется меньше, чем Вернанту.
Главнер. Господин Феноумен?
Феноумен. Пусть уходит. Он угрюмец, и у него слишком длинный язык. Не
может он хорошо влиять на профсоюз. Не прибавляйте ему ни пенни. Да, да -
ни пенни!
Главнер. Благодарю вас, господин Феноумен.
Теперь можно с уверенностью сказать, что Феноумен строго
последователен. Он ошибся пять раз из пяти. Остается завершающая проверка
- задача, еще не решенная временем.
Главнер. Наш последний вопрос касается приглашения
бизнес-консультантов. Мы вели, как вы знаете, длительные переговоры с
представителем Махленберга, Подкупли и Кобела. Совет директоров ждет нашей
рекомендации. Нужен ли нам подробный анализ принятой у нас системы
управления и организации труда? Что вы скажете, Пит?
О'Петри. Мне кажется, нам уже поздно отступать, мы отняли у
консультантов слишком много времени. Думаю, мы просто обязаны их
пригласить.
Смекаллинг. А по-моему, вы ошибаетесь. Пит. Затраченное время можно
оплатить, и на этом кончатся наши обязанности. Я не чувствую доверия к
этим специалистам.
Главнер. Господин Феноумен, нам известно, что через пять минут у вас
начинается другое заседание. Однако мы надеемся услышать и ваше мнение.
Феноумен. Да, мне пора. Но я должен сказать, что расширенная
консультация Махленберга, Подкупли и Кобела была бы нам очень полезна. Их
честность, практический опыт и теоретические познания выше всяких похвал.
Каждый из партнеров - серьезнейший специалист в своей области, а сама
фирма пользуется всеобщим уважением. Их отчет будет важной вехой в нашем
развитии. Да, их обязательно надо пригласить. Я должен идти и скажу
только, что обрывать столь успешные переговоры по меньшей мере неразумно.
Положитесь на мою рабочую интуицию, господа! (Уходит.)

Оставшиеся смотрят друг на друга с недоверчивым ликованием. Все
сложилось до неправдоподобия удачно. Феноумен блестяще прошел проверку на
Абсолютную погрешность.

Главнер. Итак, сомнений быть не может, господа. Пять из пяти.
О'Петри. Вы знаете, я почти восхищаюсь Феноуменом.
Смекаллинг. Значит, вопрос с бизнес-консультантами решен. От их услуг
придется отказаться.
Главнер. Конечно. Я позвоню им сейчас же. Справедливость требует, чтобы
они были предупреждены как можно раньше. (Звонит.) Это контора
Махленберга, Подкупли и Кобела? Простите, кто у телефона?.. Могу я
поговорить с мистером Махленбергом?.. Нет?.. А с мистером Подкупли?..
Что-что?.. С ума сойти!.. В самом деле?.. Невероятно!.. Поразительно!.. И,
как я понимаю, залог невозможен?.. Да-да, разумеется... благодарю вас, вы
очень любезны... Большое спасибо. Ну еще бы!.. Тысяча благодарностей.
Всего хорошего. (Кладет трубку.) Это был инспектор полиции, он дежурит в
их конторе.
О'Петри. А что случилось? Почему полиция?
Главнер. Они обанкротились. Махленберг арестован за подлоги.
Смекаллинг. Неужели Подкупли и Кобел тоже мошенники?
Главнер. Нет, эти тут ни при чем. Подкупли обвиняется в шпионаже.
О'Петри. И он работал на пару с Кобелом?
Главнер. Вряд ли. Кобел, как сказал инспектор, растлевал
несовершеннолетних.
Смекаллинг. Выходит, Феноумен прошел полную проверку!
Главнер. И какую проверку! Стопроцентная погрешность! Он совершенно
незаменимый работник - антиводитель и противоуказатель. Компас со
стрелкой, повернутой на юг... Кстати, он же будет сейчас выходить из
Правления! (Хватается за телефонную трубку.) Это вы, Меткаф? Говорит
Главнер. Перекройте автомобильное движение у главного выхода по крайней
мере на десять минут.
Смекаллинг. В чем дело, Гленн?
Главнер. Неужели вы не понимаете, Сэм? Феноумену придется переходить
улицу. Мы просто не можем допустить, чтобы его сбила машина!


БУМАГОПИСАНИЕ

На подступах к вершине вашего учреждения, покорив, скажем, должность
помощника заместителя, вы начнете осваиваться с жизнью наверху. Вам,
например, придется быть Первым, когда управляющий и его заместитель уйдут
в отпуск. Вы увидите воочию, как работают высшие администраторы, и
вплотную познакомитесь с их затруднениями. Самое тяжкое из них - бумажное
море - вам, впрочем, давно известно. Однако на высшем уровне это бедствие
приобретает совершенно невиданный размах. Бумажное море превращается здесь
в ревущий океан, способный захлестнуть вас с головой и утопить. От исхода
борьбы с ним зависит ваша дальнейшая жизнь. И если вам не удастся
справиться с этим грозным разливом, вы пойдете ко дну.
Бумажный потоп, угрожающий сейчас всему миру, родился в нашем веке.
Античные писцы, заполнявшие письменами папирусные свитки, чиновники
древнего Китая с их каллиграфией на шелке и даже клерки восемнадцатого
столетия, торопливо строчившие свои витиеватости гусиными перьями, не
могли наводнить землю письменной продукцией. И только в наше время, когда
всеобщая полуграмотность, бумажное изобилие, печатные станки и средства
массовой информации завоевали мир, океан вышел из берегов. Возможность
мгновенной связи с любой точкой планеты привела ко всеобщей
централизованности. Еще сто лет назад всякая широко разветвленная
организация или большая империя вела нескончаемую борьбу против
самостоятельности отдаленных районов и филиалов. Для согласования решений
с Центром просто не было времени, да и традиции такой не было.
Теоретические властители в беспомощной тревоге читали об отторгнутых
провинциях, изгнанных губернаторах, вновь открытых филиалах и проданных
кораблях, а их заглушенные расстоянием приказы постоянно запаздывали. И
лишь трансокеанская телефонная связь посадила местных владык на короткие
поводки. Приблизительно с тысяча восемьсот семьдесят пятого года началось
обуздание наместников, которое привело, помимо всего прочего, к распаду
колониальной системы и дипломатии. Самостоятельные действия полномочных
представителей сменились беспомощной болтовней чиновных мальчиков,
пришпиленных к юбкам всевозможных правительственных комиссий, а сами
правительства просто не знали, о чем пререкаются их чиновные несмышленыши.
Процесс централизации, охвативший гражданское управление, дипломатию и
коммерцию, пришел в конце концов к логическому завершению: с некоторых пор
вся полнота власти сосредоточивается, как правило, в одних руках, и
властители неминуемо теряют голову от перегрузок.
Разумеется, центральная администрация стала пользоваться средствами
всеобщей связи, как только они появились. После многовековой беспомощности
администраторы смогли наконец проводить свою политику не только изо дня в
день, но из минуты в минуту. Подробные донесения и детальные отчеты