Семушкин Тихон. Алитет уходит в горы

   Летом в горах не удержать стадо: разбежится. Бегут звери, обжираясь мышами. И даже олень, заметив мышь, тряхнет головой и стремглав понесется за ней. Он бьет мышь копытом и тут же пожирает ее. Зайчишки стадами в сотни голов скачут по долинам рек и щиплют кору и листья ивняка. По каменистым склонам несутся горные бараны. Здесь все кочует, все в движении в этой просторной, широкой тундре. И только горы неподвижно стоят, словно прислушиваясь к жизни тундры.
   К нартам подходит старик Рынтеу. У него две горсти ивовых прутьев. Его намерение вскипятить этими "дровами" чайник смешит Лося. Но Рынтеу не торопясь отрезает маленькие кусочки ивняка, расщепляет их и искусно разводит костер. Он следит за огнем и лишь поддерживает язычки пламени. Лишнего Рынтеу не положит.
   - Ишь ты, какая изобретательность! - удивляется Лось. - Вот учись, Андрей, пригодится!
   - После чая спать будем, - говорит Рынтеу. - Туман ползет, скоро будет здесь. Я не умею искать дорогу в туман. Это Алитету все равно. Он едет и в туман, как при солнце, привык он.
   На третий день пути показались остовы построек кочевников. Собаки неудержимо понеслись к жилью. Даже они соскучились по жилому месту.
   Кругом - ни души. Пустынно и мертво. И только аккуратно сложенное разное имущество свидетельствовало о том, что совсем недавно здесь был человек.
   - Это что? Брошено? - спросил Лось.
   - Нет, сложено. Зимой пойдут обратно, все возьмут, - объяснил Рынтеу.
   - А сейчас где же народ?
   - Ушли кочевники. Недавно ушли. - Рынтеу внимательно рассматривает следы оленьих нарт и оленью шерсть, валяющуюся на снегу.
   - Смотри, Никита Сергеевич, старик читает великую книгу тундры. Сейчас он нам все выложит, как хиромант.
   - В полдень укочевали, - уверенно сказал старик.
   - Почему ты думаешь?
   - От солнца оленья шерсть не успела еще углубиться в снег. Вот полуденный след копыт. Вечером и утром след другой. Алитет здесь.
   Рынтеу взял Андрея за руку и отвел в сторону. Лось шел следом за ними.
   - Смотри, след кочевой нарты, а этот - береговой - нарта Алитета.
   - А может быть, это нарта Ярака?
   - Нет, - твердо сказал старик. - Когда Ярак уехал, на железных подполозках не ездили. Это след железный, Алитета. Видишь, какой гладкий.
   Старик пошел искать след Ярака, и скоро послышался его крик:
   - Вот он! Нашел!
   След не подбитой железом нарты менее блестящий, и поверхность чуть-чуть вогнута и шероховата.
   - Скажи на милость! Как все просто! - воскликнул изумленный Лось.
   - Рынтеу, а далеко ли ушли кочевники? - спросил Андрей.
   - Нет, близко. За один день далеко не уйдут. Теперь по следу мы быстро их настигнем. Тяжелый обоз прошел. Только хорошо держите собак. Увидят оленей - безумными станут. Сила у них прибавляется. Возьмите еще мой остол. Я буду тормозить ногами, пятками.
   Собаки беспокойно бежали по оленьему следу. Лось с Андреем мчались впереди, за ними - старик Рынтеу. Но вдруг собаки остановились, задрали морды, нервно подергивая носами, и без всякой команды понеслись вскачь. На склоне гор показались олени. Огромное стадо! Собаки озверели.
   - Поть, поть! Поть, поть! - кричал охрипшим голосом Лось, направляя упряжку в сторону.
   Вдвоем с Андреем они бороздили тормозами снег, но нарта все мчалась, приближаясь к стаду. Собаки дрожали, высунув языки, безумные глаза их сверкали.
   - Поть, поть! Поть, поть! - кричал старик Рынтеу.
   Стыдно каюру, если он не управится с собаками и они загрызут оленя. Засмеют кочевники!
   Рынтеу перекинул ногу через нарту и, усевшись верхом, запустил обе ноги в снег, сдерживая собак. Но пятки скользили по снегу, и старик не мог остановить упряжку.
   Пастух следил за приближающимися нартами и вдруг, сильно размахивая руками, побежал наперерез скачущим нартам. С ходу он бросился в нарту, ухватился одной рукой за шею Андрея, другой вырвал из его рук остол, глубоко запустил его в снег и осадил упряжку.
   Мимо проскочила нарта Рынтеу. Он безуспешно бороздил снег ногами. Ему стало совсем стыдно. На бегу он соскочил с нарты и, перевернув ее, навалился на полозья. Упряжка остановилась. Псы заскулили.
   - Айе! Откуда ты взялся? - спросил удивленным Андрей.
   - Два оленя у Эчавто отбились! Послал меня искать. Пять дней ищу! Иду вот посмотреть в стадо Гаймелькота. Смотрю, нарты скачут. Гляжу, собаки бегут на стадо. Сразу я узнал, кто едет. Думаю, наверное, таньги едут, нарты не могут остановить. Вот и побежал помогать.
   Айе, разговаривая с Андреем, как с давнишним приятелем, пристально смотрел на бородатого русского начальника, слух о котором проник и к горным людям.
   - Какие новости, Айе, в горах? - спросил Лось.
   Айе грустно улыбнулся.
   - В горах какие новости! Только олени здесь. Олени родятся, олени гибнут. Всё олени и олени. Новости на берегу. Там веселая жизнь, а здесь мы живем, как волки. Только и знаем, что бегаем. Думаю уходить от кочевых людей. Ай, как мне хочется на берег!
   - Почему же, Айе, ты хочешь уходить? - спросил Андрей.
   - Скучно мне здесь. Бегать надоело. Мой хозяин Эчавто сказал, что у меня сильные ноги. Меня только и посылают искать оленей. Вот всю зиму и бегаю. А уйти боюсь. Мой хозяин, когда был еще молодой, стал начальником. Его отцу русские прислали бумагу. Когда умер отец, бумагу взял Эчавто. Только не знает, что сказано в бумаге. И нож начальнический у него есть. Я видел этот нож. Такой узкий, длинный, называется котик*. Оленей колет им. А бумагу дал мне и велел, если встречусь когда-нибудь с русским, разузнать, что в ней. - Айе вытащил из-за пазухи что-то завернутое в тряпки, осторожно развернул и, подавая Андрею грязную бумажку, сказал: Вот она. Все время таскаю ее, собирался идти на берег.
   _______________
   * Кортик.
   - Никита Сергеевич, да это царская присяга на подданство!
   - Неужели? Ну-ка, давай читай!
   И Андрей начал:
   - "Я обещаюсь Создателю Богу, что я Великому, Настоящему доброму Царю всей России Александру Николаевичу, его царской Власти Наследнику Николаю Александровичу хочу верным, послушным, добрым, со всем подданным быть, со всем, семейством за границу не буду ходить, с неприятелем Его Царской Власти не буду дружен; все, что высокой Его Царской Власти Ему принадлежит, по моему уму, как я силен предостерегать, защищать и жизни щадить не буду: хочу помогать во всем Его Царской Власти. Узнаю вредное что, худое что, Царю донесу, не допущу; тайну, какую дадут, хранить буду. Хочу сам верно исполнять, как мне Бог поможет. Цалую Евангелие, Крест моего Создателя. Аминь".
   - Вот тебе и аминь! - сказал Лось. - Смотри пожалуйста, какой великий князь с кортиком нашелся... Да где? В горах!
   - Последний оплот царской власти, - смеясь, сказал Андрей и, обращаясь к Айе, спросил: - Можно у тебя забрать эту бумагу?
   - Боюсь только, Эчавто обратно попросит, - ответил Айе.
   - Скажешь ему, что бумага эта теперь недействительна: царя уже давно нет.
   - Ну ладно, ты сам знаешь, - согласился Айе.
   Стадо оленей перегнали уже на другой склон, и Айе вместе с Андреем поехали в стойбище Гаймелькота. Лось пересел к старику. Собаки побежали спокойно.
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
   С приездом Алитета нарушилась тихая мирная жизнь людей стойбища Гаймелькота. Никто не знал, зачем приехал Алитет в горы перед самым разливом рек. Сначала думали, что он приехал за песцовыми шкурками, но Алитет и не спрашивал о них. Все насторожились. Особенно встревожился Ярак. Он перестал отлучаться из стойбища и всюду следовал по пятам Алитета. Ярак стал сильным, и если бы пришлось схватиться с Алитетом, неизвестно, кто бы оказался победителем.
   Третий день живет здесь Алитет, не говорит, зачем приехал, и только ест и ест оленье мясо, будто набирается силы. Когда люди укладывались спать, Ярак бродил по стойбищу и на ходу немного дремал. Мэри на всякий случай он послал в долину Заячьи Тропы будто за тальником и не велел ей возвращаться до тех пор, пока не уедет Алитет.
   Старик Гаймелькот хорошо знал, почему его племянница Мэри убежала с Яраком и почему они живут здесь. Присутствие Алитета - непрошенного гостя - тяготило старика. Но он держал себя с достоинством настоящего оленевода и не выказывал никакого любопытства. Лишь к концу третьего дня Алитет сам сказал Гаймелькоту о цели своего приезда.
   - Мэри надо спросить! Она же не важенка, разговаривать умеет. Захочет сама - пусть поедет, - сказал Гаймелькот.
   - Она сама не захочет. Чарли велел привезти ее.
   Гаймелькот усмехнулся и серьезно проговорил:
   - Это оленя легко поймать и увести куда хочешь. Бессловесная скотина - олень. А Мэри... Не знаю... Рога не выросли у нее. Не на что набросить аркан.
   - И Рультына и Чарли велели привезти ее, - сказал Алитет.
   Старик помолчал, прищурился, сморщил нос и ответил:
   - Ты думаешь, Гаймелькот - совсем маленький ребенок? Нет, я прожил долгую жизнь и знаю, о чем думает моя сестра Рультына. А ты давно ли таньгом стал, что перестал знать, нужен девушке муж или не нужен? Ну-ка, уведи быков из стада и попробуй удержать важенок! Иди лучше ложись спать. Потом еще поговоришь с Яраком. Муж он ей.
   И когда Алитет спал, Гаймелькот позвал Ярака.
   - Из стойбища не уходи! - сказал он. - Начнет с тобой разговор Алитет о Мэри, дай мне знать. Ты молодой и не сумеешь разговаривать с этим волком.
   - Я зарежу его! - в бешенстве сказал Ярак.
   - Ножом может слабый человек убить сильного. Нож подальше спрячь. Ложись спать. Без сна человек слабым становится.
   - Гаймелькот, я не буду спать, - сказал Ярак.
   - Если проснется Алитет, тебя сразу разбудят. Я приставил женщину следить за ним.
   По склону горы неслись собачьи упряжки. Затаив дыхание Ярак зорко следил за береговыми нартами. Он испугался, думая, что это едет Чарли. Но вдруг он вскрикнул:
   - Айе везет русских! - и бросился бежать им навстречу.
   Нарты остановились.
   - Какомэй, Лось? - радостно закричал Ярак.
   - Здравствуй, здравствуй, Ярак! - подавая ему руку, сказал Лось. Вот и я в гости приехал к тебе.
   - И Андрей, и Рынтеу, и Айе здесь! Какомэй! - улыбаясь, восторгался Ярак.
   - Вон сам хозяин идет, мой дядя, - показал Ярак на приближавшегося Гаймелькота.
   Гаймелькот еще издали внимательно присматривался к необычным гостям. Он шел неторопливо и торжественно. Умное лицо и проникновенные глаза старика привлекли внимание Лося. Подняв руку, Лось сказал:
   - Здравствуй, Гаймелькот!
   Старик сдержанно улыбнулся и спросил:
   - Ты знаешь Гаймелькота?
   - По слухам знаю, - ответил Лось.
   - Женщины! Начните варить самого жирного оленя! Кажется, достойные гости прибыли! - крикнул Гаймелькот.
   Все направились к костру, над которым висел огромный медный котел. Навстречу попался маленький ребенок в меховой одежде. Он неуклюже передвигался и напоминал бурого медвежонка. Все лицо его было в грязи и оленьей крови. Черные глаза были неподвижны, и ребенок казался заводной игрушкой.
   Лось схватил его на руки и, тряся в воздухе, спросил по-русски:
   - Ну, как дела, тундровик?
   Ребенок дико закричал.
   - Вот тебе на!.. С тобой по-хорошему, а ты орать! Получай кусок сахару и иди своей дорогой! - шутливо сказал Лось.
   - Не понимает ничего. Мал еще. В первый раз видит таньга, - как бы извиняясь за непристойное поведение мальчика, сказал Гаймелькот.
   - Ярак, не вижу Мэри! Где она? - спросил Лось.
   - Она ушла в долину реки собирать тальник для костров. Давно ушла. И шепотом Ярак добавил: - Боится Алитета. Думает, увезет обратно к Чарли.
   - Пусть попробует!
   Гаймелькот удивленно взглянул на Лося, потом приблизился и одобрительно похлопал его по широкой спине. Это означало, что Гаймелькот считает его настоящим человеком.
   Стойбище в горах представляло собой временную стоянку. Здесь не было даже яранг, и только кое-где стояли меховые пологи прямо под открытым небом. Отсутствие жилища в ясный, теплый, весенний день не вызывало удивления. Но и зимой, даже в пургу, люди в теплых жилищах только спали. Вставая, они ломали свой полог, и женщины выбивали из шкур наледь, образовавшуюся за ночь. Все люди всех возрастов независимо от погоды жили на улице. Человек не замерзнет, если он не спит, а ходит.
   В разных местах стойбища Гаймелькота стояло множество грузовых нарт. Эти нарты на толстых полозьях довольно грубой работы служили для перевозки тяжестей: имущества и жилища. Здесь были и ездовые нарты, казавшиеся игрушечными, очень тонкой работы. Такую нарточку можно легко взять одной рукой под мышку и нести, не чувствуя тяжести.
   - Айе, что это там висит на колу? - спросил Андрей.
   - Ребенок висит, грудной ребенок. Хочешь посмотреть?
   Вместе с Лосем они направились к "висячему" ребенку. На колу, забитом в снег, в меховом мешке висит в вертикальном положении маленький человек. Из мехового мешка выглядывают его птичьи глазки, и кажется, что это птенец в гнезде. Легкий ветерок чуть-чуть шевелит его, солнце обогревает, и он преотлично чувствует себя.
   - Он сам еще не умеет ходить, - пояснил Айе.
   Над пылающим костром в котле доваривалось мясо. Женщины следили за варевом. Нужно вытащить мясо до того, как закипит вода. Старик приказал сварить мясо по-настоящему, чтобы оно имело хороший вид и запах. Нежное, розовое оленье мясо, умело сваренное, не отягощает желудка. Такого мяса можно съесть очень много. В тундре даже устраивают состязания в еде. Есть такие "едуны", что за один присест съездают почти целого оленя. Затем покатаются на животе и готовы бегать, охраняя стадо, два-три дня совершенно ничем не питаясь.
   Женщины острыми палками вытаскивали из котла мясо и складывали в большое, плоское корыто, От: мяса шел запах, возбуждающий аппетит. Наклонившись над грудой кусков, Гаймелькот, как большой знаток, перебрасывал их с одного места на другое. Лучшие куски он пододвигал Лосю и Андрею. Величина кусков сначала испугала ревкомовцев, но, к своему удивлению, они съели все без остатка.
   Другие гости давно уже покончили с оленем и теперь старательно соскабливали мясо с костей.
   - Хорошее мясо, Гаймелькот! Добрый олень был, - похвалил Лось.
   - У Гаймелькота каждый гость найдет добрый кусок мяса. Еще никто не уезжал голодным от Гаймелькота. Женщины, начните варить другого оленя, сказал старик.
   Алитет проснулся и услышал голоса русских. Он усмехнулся и продолжал лежать, напряженно прислушиваясь к шуму голосов. Наконец он встал и направился к костру.
   - Здравствуй, русскэ начальник! - вкрадчиво сказал Алитет. - У Гаймелькота большой праздник. Много гостей наехало!
   И, скрестив ноги, Алитет сел.
   - Ты зачем приехал сюда? - спросил Лось.
   - У каждого человека есть дело. Даже звери за чем-нибудь бегают в тундре... Чарли послал меня. Собак взять у Ярака... Чарли продал их мне.
   - Ты их купил? - строго спросил Лось.
   Алитет замялся, но подтвердил.
   - А Мэри тоже купил? - спросил Андрей, вставая вдруг с места.
   Алитет ухмыльнулся.
   Люди насторожились. Они никогда не видели Алитета таким податливым. Как будто Алитет из волка превратился в зайца.
   - Чарли сказал мне: отбери собак и привези обратно Мэри. Собаки его, и дочь - его. Они украдены.
   Ярак вскочил, но Гаймелькот потянул его за рукав и кивком головы усадил на место.
   - Я ничего не знаю. Так сказал Чарли, - с ужимками говорил Алитет.
   - Ты очень хорошо знаешь. Отсюда ты никого не заберешь. Понял? строго сказал Лось.
   - Начальник, я твоего закона не знаю. Мне сказал Чарли, и я поехал. И Рультына, мать Мэри, тоже просила меня.
   Старик Рынтеу молча прислушивался к разговору, обгладывая кость. Он сказал:
   - Рультына не просила тебя, Алитет. Я это знаю. Гаймелькот тоже знает, что его сестра Рультына не просила Алитета. Нехорошо, когда человек врет! - Он осуждающе покачал головой.
   - Мы завтра отсюда уезжаем, - сказал Лось. - Собирайся, Алитет, поедешь вместе с нами.
   - Если ты хочешь, можно поехать. Нельзя Мэри брать - пусть останется здесь. Только семь собак недавно отгрызли алыки и убежали на берег. И вожак убежал. Теперь не знаю, как поеду, - сказал Алитет.
   - Я отдам ему своих собак! - воскликнул Ярак. - Пусть только уезжает.
   - Не надо! - возразил Лось. - Вот вместе с Рынтеу сядет на одну нарту и поедет.
   - Можно, можно! - охотно согласился старик Рынтеу. - Мы припряжем его пять собак, а нарту привяжем сзади.
   - Рынтеу, - сказал Алитет, - надо поспешить. Солнце светит жарко. Пойдет вода, как будем переезжать реки?
   - Правильно, правильно, Алитет, - ответил Рынтеу.
   Андрей вместе с Айе ушел в долину реки. Они были очень рады друг другу. Как давно они не встречались!
   Гаймелькоту понравился русский бородатый, и старик предложил Лосю посмотреть его стадо. Быстро закладывали в легковые санки красивых белых оленей.
   - Поедем, Ярак, и ты! - сказал Лось.
   - Нет, я останусь здесь.
   - Ярак, ты ничего не бойся. Имей в виду, пока я живу на вашей земле, тебя никто не обидит. Я из-за тебя и приехал сюда. Спроси у старика, Рультына послала его ко мне.
   Ярак облегченно улыбнулся и сказал:
   - Спасибо, Лось! Сердце у меня перестало быстро стучать, когда я увидел тебя.
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
   В стойбище Гаймелькота ревкомовцы провели два дня. За это время Лось познакомился с ведением оленеводческого хозяйства. Его очень удивило, что Гаймелькот, владелец двухтысячного стада, по существу, был жалким бедняком. Этот богач-бедняк жил на улице и вел тяжелый образ жизни. Все, что давало ему оленеводство, заключалось только в еде. Хозяйство носило натуральный характер. Никакого товарооборота! Люди ели мясо, одевались в шкуры оленя - и все. Животные почти в диком состоянии бродили по тундре. Стада кочевали по мере того, как съедался ягель, за ними шли люди, как песцы за мышами. Волки, копытница, гололедица, ранний отел в период сильных весенних заморозков уносили несметное количество оленей. А в чукотской тундре выпасались сотни тысяч голов.
   "Да, надо что-то тут делать", - думал Лось, сам не представляя еще, как можно перестроить это хозяйство.
   На третий день в ночь две нарты выехали из стойбища Гаймелькота. Рынтеу вместе с Алитетом ехал впереди. Привязанная сзади алитетовская нарта болталась из стороны в сторону и задерживала движение. Лось беспрерывно тормозил. Упряжка рвалась вперед. Медленная езда утомляет каюра и клонит ко сну, быстрая - вселяет бодрость. При быстрой езде даже собаки чувствуют облегчение.
   На горизонте задымился туман, расплываясь во все стороны. Он опускался все ниже и ниже. Вскоре туман отрезал верхушки сопок.
   - Туман съедает снег, как огонь. Успеть бы нам. Не попасть бы в разлив рек. Побыстрей надо ехать, Рынтеу, - сказал Алитет.
   Он был возбужден, будто этот туман беспокоил его, а сам, ерзая на нарте, мысленно призывал духов и просил у них густого тумана.
   - Туман не рассеется, Алитет. Тихо очень. Даже маленького ветерка нет, - обеспокоенно говорил Рынтеу.
   Туман шел навстречу и вскоре накрыл землю.
   Упряжки словно поплыли в белых влажных облаках.
   Исчезло большое небо, висевшее над тундрой.
   - Смотри, Андрюшка, какая благодать! Тепло! Собачки бегут, так бы и ехал всю жизнь вперед и вперед. Очень доволен я этим выездом! - сказал Лось.
   - Путешествие приятное, но этот черт Алитет тормозит только. Привязал свою нарту. Смотри, как он пристроился к Рынтеу. Бросить бы его с пятью собаками, и пусть ехал бы, как знает, - недовольно заметил Жуков.
   - У меня, Андрюша, из головы не выходит другой вопрос - оленеводство. Рыба в камчатских морях и та включена в государственный товарооборот. - И Лось, держа в руках остол, прикрикнул на собак, бежавших по снежной глади. В тумане мелькали спины и хвосты коренной пары. Глядя вперед, Лось говорил: - А здесь бродят огромные стада без учета, как мыши в тундре. Обязательно надо созвать конференцию оленеводов.
   Кое-где при переезде небольших ущелий собаки бежали по мокрому снегу, и нарта, проваливаясь, скользила по рыхлому льду горной речки.
   - Сборные собаки всегда плохо бегут. Надо бы побыстрей ехать, Рынтеу, - советовал Алитет.
   - Алитет, пусть таньги поедут вперед. Наши собаки за ними побегут охотней, - сказал Рынтеу, не подозревая злых намерений Алитета.
   - Правильно, Рынтеу! Смотри, как их собаки рвутся вперед.
   Рынтеу остановил собак и подошел к Лосю.
   - Лось, надо спешить. Через два дня могут реки покрыться водой. В тундре до лета тогда останемся. Поезжай вперед. Криком буду показывать тебе дорогу.
   - Очень хорошо! - обрадовался Лось.
   Свернув собак, он выехал вперед. Следом за ним рванули и собаки Рынтеу.
   Алитет насторожился и, всматриваясь в туман, шептал:
   - Левей, левей надо брать. Собаки любят забегать вправо.
   - Ло-ося! Влево держи! - кричал Рынтеу.
   - Крр! Крр! - подавал Лось команду, и упряжка послушно кидалась влево.
   Андрей смеялся и говорил Лосю:
   - Сейчас приедешь, Никита Сергеевич, на свой след. Знаешь, какие круги собаки делают в тумане.
   - Вот потому и нужно их выправлять влево.
   - Рынтеу, на, закури, - предложил Алитет.
   Старик вынул из-за пазухи трубку и с наслаждением подставил ее. Алитет чиркнул о нарту американской толстой спичкой, и они задымили.
   - Левей, левей держи, - указывал Алитет.
   - Ло-ося! Левей!
   Алитет помрачнел. Обрыв, куда он направлял упряжку русских, оказался намного левей. По времени он уже должен быть, а его все нет и нет. Алитет злился и ругал себя, что так плохо знает дорогу. Если упряжки проедут мимо обрыва, тогда зачем же Алитет приезжал сюда? Зачем думал зря, зачем ночью сам отпустил семь собак? Тогда надо сделать круг, напасть на свой след и вновь заехать. Он уже хотел было сказать старику Рынтеу, чтобы остановить упряжки, как услышал крик: "Э-эй!"
   Алитет мгновенно соскочил с нарты, распластался и всадил нож в снег. А в следующий миг скрылась и упряжка Рынтеу.
   Алитет долго лежал не шевелясь. Наконец он поднял голову, немного прополз назад, вскочил и, пробежав несколько шагов, остановился.
   - Рынтеу! - громко крикнул он.
   Никто не ответил ему. Алитет облегченно вздохнул, набрал полную грудь воздуха, шапкой вытер потное лицо и пошел по тундре в густом тумане.
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
   Как затмение солнца вносит большое смятение в жизнь людей тундры, так и приезд ревкомовцев в стойбище Гаймелькота вызвал всевозможные толки. Было о чем подумать!
   Старик Гаймелькот ушел даже в тундру, подальше от людских голосов, чтобы никто не мешал ему думать. Он был очень обеспокоен последним разговором с бородатым русским начальником. И в самом деле: зачем в тундру будут приезжать таньги и лечить оленей? Зачем таньги будут подходить к оленям? Болезни - это духи. Где-то им все равно надо жить, в кого-то надо духам вселяться? Время настанет - и болезнь уйдет. Без болезней и человек не живет, без них не может жить и олень. И разве народ, живущий в горах, не развел без таньгов большие стада оленей? Разве отец Уквылькот не имел большого стада? И теперь это стадо живет. Хо-хо! Смешно! Таньги, как говорит бородатый, начнут лечить оленей! Откуда им знать, о чем думает олень? Вот он, Гаймелькот, всю жизнь провел в стадах. Сколько раз в пургу он спал под брюхом оленя! Нои он не все оленьи думы знает. Он знает лишь, какие места олени любят для отела, знает, когда и куда их нужно угонять от гнуса, знает, где олени разбивают копыта; знает, что для определения пути, по которому должны пойти стада, надо погадать на оленьей лопатке; знает, как эту лопатку нужно держать над огнем, чтобы большая трещина, образовавшаяся от огня, показала туда, где есть корм, а не голые камни. Откуда все это знать таньгам?
   Старик Гаймелькот сидел на выступе камня и долго думал. Кругом стояла тишина. Туман поднимался, и в разных местах показалось небо.
   Но при воспоминании об Алитете усмешка пробегала по лицу старика. Гаймелькоту понравилось, как бородатый начальник заарканил Алитета, все равно как дикого оленя, уводящего важенок из стада. Старик сам давно невзлюбил Алитета, и, когда русский ругал его, Гаймелькот видел, что бородатый начальник стоит за правду. Это было справедливо и очень хорошо. Но вот разговор об оленях совсем не понравился старику.
   Из-за горы вышла Мэри с вязанкой тальника. Она подошла к старику и сбросила ношу.
   - Отдохни, Мэри. Ты стала бледная. Наверное, это потому, что отец твой белый. Теперь ты будешь спокойно спать. Алитет не увезет тебя. Он побоялся русского бородатого.
   - Я издали следила за собачьими нартами. Я думала, вслед за Алитетом приехал и сам Чарли. Эти три дня я питалась кореньями и запасами из мышиных нор.
   - А ты все запасы забирала у них?
   - Нет, Гаймелькот, из каждой норы я брала только половину.
   - Ты хорошо поступила. Нельзя у мышки забирать все: подохнет с голоду, пока найдет другую еду.
   Старик сидел на вязанке тальника, а Мэри стояла около него и рассказывала:
   - Я ушла в Гусиную Падь. Потом сменила место и залезла на гору Старого Быка. Оттуда все видно.
   - Так вот, Мэри, это приезжал Лось. Так его зовут. Он приезжал помогать тебе, - сказал старик, умолчав о более важных разговорах. Теперь Алитет робким стал, как безоленный пастух.
   Мэри вздохнула полной грудью.
   - Гаймелькот, пойдем скорей к людям.
   Старик встал и хотел было взять вязанку тальника, но Мэри молча отобрала ее и, взвалив себе на спину, пошла вслед за Гаймелькотом. Уже почти у самого стойбища их заметил Ярак и бросился им навстречу. Он взял у Мэри вязанку и звонко расхохотался.
   - Слышала новости, Мэри? Лось приезжал. Алитет слушает его, как старый ездовой олень наездника. Куда повернет, туда и идет. А женитьбенная бумага будет хорошей, если даже тавро совсем отвалится. Это ничего, Мэри. Он обещал сделать новую бумагу, покрепче. - И Ярак, повернувшись в сторону, крикнул: - Спасибо тебе, Лось!