Семушкин Тихон. Алитет уходит в горы

   - Тебя за ногу тащил Чарли, меня Алитет все время тащит за сердце. Вытаскивает его, как из туши оленя. Ай, как больно! Я хотел застрелиться. А теперь... этот русский столько мне наговорил, в ушах тесно становится... Сказал, что новая власть заступится за меня. А если Тыгрена захочет, можно ее отобрать. Говорит, что такой закон в сумке у него лежит. А может, он и вправду дух? А? Ярак?
   - Ко-о-о, - уклончиво ответил Ярак, переставший и сам разбираться в жизни белых людей.
   - Я все думаю и думаю. Наверное, я стану сумасшедшим от разных дум, продолжал Айе. - Ты знаешь, Ярак, что он мне сказал? Алитет не будет теперь таким богачом. Новый закон поставит его совсем низко.
   - Пустое говорит он. Белые все одинаковы. У них язык болтается во рту, как тряпка на ветру. Я много их видел на американских китоловах.
   - Глаза у этого русского добрые, хорошие, с правдой глаза. Он говорил, и американа выгонит с нашего берега.
   Ярак горько усмехнулся и сказал:
   - Кто может выгнать Чарли! Он товарами сильный человек. Встретясь с русским, он будет пить с ним огненную воду, смеяться. У них один закон. Я знаю, я видел, когда приезжал к нему русский купец Пит Брюханов.
   - Нет, Ярак! Это другой человек. Молодой, а говорил, как старик. Тихо. Говорит, много разных законов привез. И о женитьбе закон привез. Так он говорил. Я не хотел этого сказать всем, а тебе говорю. Он стоял передо мной, высокий, тощий. Должно быть, долго ехал и мяса мало ел. Я смотрел ему в глаза снизу вверх. Нельзя было не верить его глазам. Такие глаза плохого не сделают, хорошего они хотят. А когда я стал рассказывать о Чарли Красном Носе, добро сразу ушло из его глаз. Злость появилась в них. Сила появилась в них. Правду тебе говорю, Ярак. Верю я ему.
   - Я тоже верил Чарли, их, белолицых, не скоро поймешь. Душа у них темная, темная!..
   Из-за льдины показался Ваамчо.
   - Зачем, охотники, без ружей вышли в лед? - с улыбкой спросил он.
   Парни засмеялись.
   - День плохой сегодня, - продолжал Ваамчо. - Привез хорошую шкуру белого медведя, а торг не состоялся. Ушел Чарли Красный Нос. Все бросил. Ушел с Алитетом на целый день. Когда Алитет здесь, торговать плохо. Тыгрену привез ему. К нему позвали.
   - Уй, Ваамчо, не говори! В мое сердце входит большой гнев! вскрикнул Айе.
   - У каждого человека есть гнев. Но только твой гнев, Айе, далеко у тебя запрятан.
   - У! - И Айе до крови укусил свою руку.
   - Я знаю, теперь Чарли нальет в горло Тыгрены огненную воду, вмешался Ярак. - Она обжигает глотку, помутнение в голове бывает. Человек становится расслабленным, как младенец. Он всегда так делает с женщинами.
   Чувство унижения и вспыхнувшая жажда мести охватили все существо Айе. Он мгновенно вспомнил разговор с Андреем о новом законе. Слова его товарищей показались ему презрительными и Айе, сорвавшись с места, бросился бежать к дому Чарли Красного Носа. Он наткнулся на запертую дверь. Айе пронзила мысль:
   "От кого закрылся? От белого медведя закрылся?"
   Ему почудилось, что он слышит пьяный голос Тыгрены.
   Обезумевший Айе сорвал дверь с крючка и оказался в комнате Чарли Красного Носа.
   - Год дэм санвабич! - заорал мистер Томсон. - Зачем ты ворвался в мой дом? Я звал тебя? Вон отсюда! Уходи или я тебе сломаю позвоночный столб!
   Айе подпрыгнул и вцепился в горло Чарли. От не ожиданности и сильного толчка Чарли грохнулся в качалку. Айе стал душить его. Качалка под тяжестью двух человек свалилась на спинку, в воздухе мелькнули ноги, и огромная труба музыкального ящика со звоном полетела на пол. Чарли захрипел.
   Из полога Рультыны вбежал пьяный Алитет. Как хищник, он бросился на Айе и оторвал его от Чарли. Разъяренный Айе вывернулся, вскочил на стол и пинком свалил лампу и посуду. Пользуясь темнотой, он бросился к выходу.
   Путаясь в пыжиковых штанах, Алитет кричал:
   - Ружье скорей! Подайте мне ружье! Я пристрелю этого щенка.
   Но Айе бежал с быстротой горностая и уже был на склоне горы, где расположилось стойбище.
   - Стрелять хочет Алитет, - быстро проговорил Айе встретившим его Ваамчо и Яраку.
   - Беги скорей в тундру, - сказал Ярак. - Мы направим Алитета по ложному следу, в торосы моря.
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
   Солнце припекало. Струился прозрачный, чистый воздух. Искрящаяся белизна снега, яркий свет резали глаза. Собаки вязли в рыхлом снегу и с трудом, высунув языки, тянули нарту. Проваливаясь в снег, рядом с нартой шел Андрей Жуков. Он остановился и оглянулся. Кругом горы, долины - все бело! Никаких признаков жизни. Андрей крикнул и обрадовался своему голосу.
   Студент географического факультета Петроградского университета Андрей Жуков прибыл в Петропавловск-на-Камчатке осенью 1922 года. Здесь он охотно принял предложение губревкома выехать нартовым путем на побережье Ледовитого океана. Он выехал в разгар зимы на Чукотку, в исконные русские земли.
   Еще будучи в университете, Андрей занимался языками. Старый профессор-народоволец, отбывавший в царское время в этом краю ссылку, передал Андрею Жукову все свои познания в чукотском языке.
   Теперь, за время своего трехмесячного пути на собаках, Андрей не раз встречался с местными жителями, о которых прежде имел представление лишь из литературы и этнографических исследований.
   К весне этот длительный путь подходил к концу. Далеко позади остались Камчатка, Коряцкая земля, и вот он уже в Чукотской тундре. В той самой тундре, о которой мечтал еще с первого курса университета. Сбылась мечта. Но теперь появились мечты иного порядка. По рассказам Айе, таких парней, как он, было много. "Суметь бы объединить их в общей цели переустройства их жизни", - размышлял Андрей. В голове рождались всевозможные планы, и петроградский комсомолец, пока единственный в этой стране, загорался предстоящей своей деятельностью.
   Андрей остановил упряжку и стал всматриваться в беспрерывную цепь горных хребтов.
   "Но где же это ущелье, о котором рассказывал встретившийся накануне оленевод?" - подумал Андрей.
   Никаких следов на снегу. Ни соринки. Хотя бы оленя или зайца увидеть. И корма мало осталось. Голодные собаки выбиваются из сил.
   "Нет, надо отказаться от пути напрямик. Пусть гуси летят этим путем!"
   Андрей сел на нарту и взял направление к морскому берегу. Почуяв замысел хозяина, собаки побежали веселей. В горах стояла извечная тишина.
   Вдруг в глазах появилась такая острая боль, что Андрей закрыл их рукой. Он долго держал руку на глазах, но боль не уменьшалась, а когда отнял руку, то понял, что ослеп. Словно пелена закрыла перед ним все.
   Андрей остановил собак.
   Он потер глаза и окончательно убедился, что ничего не видит.
   Андрей лег на нарту и долго лежал, слушая тишину. Он знал, что от блеска снега в яркие, солнечные дни наступает временная слепота. А очков-консервов нет.
   Пригреваемые солнцем собаки мирно лежали на снегу. Пес Верный растянулся впереди и наслаждался покоем. Ни одного звука. Как будто мир погрузился в небытие. Солнце подходило к горизонту. Легкий морозец схватил влажный снег. Образовывался крепкий наст. С севера потянул ветерок.
   Андрей решил вверить свою жизнь инстинкту собак. Он сел на нарту и голосом поднял упряжку.
   - Верный, вперед! - крикнул он.
   Определяясь по направлению ветра с севера, Андрей подставил щеку под ветер и, не меняя положения, поехал.
   Прошло много времени ровной езды, и вдруг собаки взяли в галоп.
   "Что такое?" - подумал Андрей и затормозил нарту.
   Он остановил упряжку, решив, что собаки напали на след.
   Вскоре Андрей убедился в правильности своего предположения. Он ощупью нашел колею проехавшей нарты. Значит, где-то поблизости есть жилые места. Андрей обрадовался.
   Собаки бежали весело, но ветер дул уже не в щеку.
   "Крутит ветер", - подумал Андрей.
   Он снял шапку, прислушиваясь к пению ветерка, и услышал крик:
   - Андре-ей!
   "Что за наваждение? - подумал он. - Кто может звать меня в этой снежной пустыне?"
   Испугавшись показавшегося ему окрика, он опять остановил упряжку и насторожился, поводя головой во все стороны.
   И когда окрик повторился, Андрей громко закричал:
   - Эге-ге-ей!
   Человек бесшумно подбежал к нарте и, запыхавшись, тихо спросил:
   - Андрей, это ты?
   Андрей вздрогнул. Круто повернувшись на голос, он резко спросил:
   - Кто здесь?
   - Я, Айе. Ты забыл меня, Андрей?
   - Айе! - радостно закричал Андрей и бросился на голос.
   Крепко обняв Айе, точно опасаясь, как бы живой человек вдруг не исчез, Андрей сказал:
   - Глаза у меня испортились. Ничего не вижу.
   - Такое при большом солнце бывает. Надо положить на глаза оленью шкуру или еще что-нибудь. Закрыть глаза черным. Скоро пройдет. Завтра будет хорошо.
   - Разве?
   - Да, да. Я знаю.
   - Айе, отрежь кусок от моего черного мешка.
   Айе взял мешок, повертел его в руках, вздохнул:
   - Андрей, испортишь его. Жалко такой хороший мешок.
   - Ничего, Айе! Давай режь!
   Айе отрезал часть мешка и завязал Андрею глаза.
   - Ну что же, друг? Можно, пожалуй, здесь и переночевать? А? Ты никуда не спешишь?
   - Нет, - ответил Айе.
   - Тогда ставь палатку. Будем чай пить. Закусывать.
   Уже смело оставив нарту, Андрей ощупью прошел к собакам, погладил вожака.
   - Ну, Верный, теперь мы живем. - И, обратившись к Айе, устанавливающему палатку, он крикнул: - Айе, а что за дорога тут, по которой я ехал?
   - Твоя дорога, - спокойно ответил Айе. - Я уже посмотрел. Это твоя дорога, ты по ней кругом ездил. Все время ездил бы. Собаки не свернут с дороги, если человек не заставит их.
   Вскоре они с удобством расположились в палатке.
   - Андрей, снег в чайнике сделался водой. Повязку на глаза надо намочить: будет лучше.
   - Давай, давай, Айе! Ты, брат, хорошо знаешь, что нужно делать.
   Намочив и крепко выжав повязку, Айе опять завязал глаза Андрею.
   - Айе, правильно ты мне сказал тогда, что я не найду ущелья. Ездил, ездил - кругом горы! А тут еще перестал видеть. Пропал бы, пожалуй, я в горах?
   - Нет, в горах не пропадешь. - И Айе вдруг спросил: - Андрей, а ты правда начальник?
   Жуков улыбнулся.
   - Да, правда. Только я не самый главный. Большой начальник приедет летом, когда пароход придет, а меня заранее послали.
   - А-а! - протянул Айе и, помолчав, сказал: - Ой, худо мне, Андрей! Наверное, теперь меня застрелят, как зайца.
   - Кто же тебя может застрелить?
   В горах было тихо. Легкий ночной морозец проникал в палатку. Пора было уже ложиться спать, но Айе разговорился и рассказал Андрею, что произошло в торговой яранге Чарли Красного Носа, почему Алитет хотел застрелить его, опять рассказал о своей Тыгрене и о многом другом.
   За палаткой мирно дремали уставшие собаки. Солнце скрылось и снова выглянуло, озаряя ярким пламенем низкий горизонт.
   - Айе, ты не волнуйся и ничего не бойся. Никто тебя не посмеет тронуть. Я тебе обещаю. Ты скоро увидишь это сам. А сейчас давай поспим немного и вместе поедем на берег.
   - Вот хорошо! - обрадовался Айе. - Надо показать тебя людям, что ты человек. Они же не верят.
   - А кто же я? - улыбнувшись, спросил Андрей.
   - Говорят, ты дух.
   Андрей посмеялся и предложил ложиться спать.
   Айе не лег спать. Ведь пастухи привычны не спать по двое-трое суток. В то время как Андрей уже спал, Айе походил около палатки, осмотрел нарту и по-хозяйски укрепил ослабевшие на ней ремни, затем сел и долго глядел на доски-сиденье нарты. Айе думал. Он думал о голубых, как небо, глазах Андрея. Наконец он вынул нож и отрезал от доски маленькую щепочку, быстро сделал две круглые, подобно стеклам очков, дощечки, просверлил в них острием ножа маленькие дырочки, привязал к краям тонкий ремешок и нацепил их на нос.
   - Хорошо видно, - сказал он.
   Спустя некоторое время Айе услышал из палатки голос Андрея и вбежал к нему.
   - Айе, я вижу тебя. Вот хорошо!
   - Я тебе сделал гляделки. В горах наши люди со слабыми глазами всегда так делают. - И Айе надел на свой нос самодельные очки.
   Андрей расхохотался.
   - Дружище, да ведь дерево не прозрачное!
   - Нет, тут маленькие дырки есть. В них все видно, Без гляделок тебе нельзя. Солнце опять сильно светит.
   Андрей надел деревянные очки и вышел из палатки.
   - Смотри, как здорово! Вот какую деревянную оптику придумали! Молодец, Айе! Очень хорошо! Поднимай собак, и едем на берег.
   - Худо мне будет на берегу.
   - Ничего, Айе! Не бойся.
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
   Айе сел на нарту, пристроившись рядом с Андреем. Показывая рукой направление, он молчал, заранее переживая свою встречу с людьми на берегу.
   - Верный, вперед! - крикнул Андрей, посматривая на собак в свои гляделки. Собаки побежали крупной рысью.
   Айе еще издали заметил стойбище Лорен. Встретиться теперь с Алитетом и с Чарли Красным Носом не всякий решится.
   Но будь что будет. Все равно у Айе отвращение к жизни.
   - Подъезжаем, - взволнованно сказал Айе.
   - Вот и хорошо. А я думал, что берег далеко.
   - Андрей, ты поедешь в торговую ярангу? К белому? К Чарли? Может быть, я останусь здесь?
   - Зачем я к нему поеду? Вместе с тобой мы поедем в ярангу какого-нибудь охотника.
   - Ты боишься Чарли?
   Вместо ответа Андрей громко расхохотался.
   И Айе вдруг обрел еще большую веру в силу молодого русского начальника.
   - Садись, Айе, на мое место, правь собаками и подъезжай к какой хочешь яранге.
   Черные глаза Айе блеснули радостью. Русский не свернул к Чарли Красному Носу. Крепко взяв в руку остол, Айе крикнул на собак, и они понеслись прямо к яранге Рынтеу.
   И тут же ринулась в ярангу Рынтеу толпа ребятишек и взрослых охотников, жадных до всяких новостей. "Вот чудо! Бессобачный, не имеющий жены Айе, привез какого-то белолицего!"
   Айе стоял около нарты с остолом в руках и, как бы в подтверждение вчерашнего разговора, с важностью говорил:
   - Смотрите, вот он, русский начальник! Все смотрите! И не думайте, что накануне я вам врал! - Затем, повернувшись к своему другу Ваамчо, тихо сообщил: - Опять в горах встретился. Видишь? Разве он дух? Смотри сам, словно ища поддержки у Ваамчо, допытывался Айе.
   Явно подчеркивая свои приятельские отношения с Андреем, Айе запросто подошел к русскому начальнику и тихо сказал:
   - Вот это тот самый Ваамчо, о котором я рассказывал. У него Алитет залил приманку таньгинским светильным жиром у Трех Холмов.
   - А! Ваамчо! Здравствуй! - И Андрей протянул ему руку, как старому знакомому и доброму другу. Не выпуская руки Ваамчо, Андрей долго тряс ее.
   Айе смотрел на них, и радостная улыбка расплывалась по его широкому лицу. Как же? Это ведь он виновник такого необычного счастья. А Ваамчо, смущенный, не знал, что ему делать и что говорить. Первый раз в жизни белый человек тряс его руку.
   - Ступай в жилище, я распрягу твоих собак, - наконец проговорил он.
   - Пойдем, пойдем, - с воодушевлением, взяв Андрея за руку, говорил Айе и тянул гостя в меховой полог.
   К моменту приезда Жукова в стойбище Лорен, заезжая яранга Рынтеу была полна народу. Здесь были охотники, с которыми американец прервал торг из-за приезда Алитета, и они терпеливо дожидались, когда к Чарли Красному Носу вернется хороший "дух" и он вновь начнет торг. Кроме них, с побережья понаехали и другие охотники. Все они были из разных мест и, находясь у гостеприимного Рынтеу, делились новостями. Такого скопления людей в заезжей яранге Рынтеу еще не было. У него даже не хватало шкур, чтобы подложить каждому. Одни полулежали, тесно прижавшись друг к другу, опираясь на локти, другие по двое сидели на нерпичьих кожах. Их оголенные по пояс тела в свете коптившего жирника казались темно-коричневыми, как выделанная кожа моржа. В пологе стоял табачный дым, словно спустившийся на землю туман, и было чрезмерно душно.
   Появление а этом пологе русского начальника, о котором еще накануне шел разговор, как о каком-то мифическом существе, показался всем чуть ли не сновидением. Слегка приподнявшись, люди с необычайным любопытством разглядывали приезжего.
   Андрея мало смущали спертый воздух и духота. Он радовался возможности встретиться с таким количеством людей.
   Андрей знал, что каждое его слово, каждый его поступок "чукотский торбазный телеграф" с, непостижимой быстротой разнесет по всему побережью Ледовитого океана и Берингова моря. Памятуя, что слово не воробей, он обдумывал тщательно все свои слова, с которыми он собирался обращаться к ним. Приготовившись сказать по-чукотски: "Здравствуйте, товарищи", - он на ходу перестроился и сказал: "Зравствуйте, добрые люди", - полагая, что слово "товарищ" они поймут неправильно.
   Случилось, однако, так, что ему на его обращение никто не ответил. На улице завыла добрая сотня собак из стоявших вокруг яранги Рынтеу многочисленных упряжек, а затем с визгом поднялась собачья драка и грызня.
   И тогда Айе, чуть привстав, нарочито бодро сказал:
   - Здравствуй, здравствуй, русский начальник. Это ничего, что ты безбородый - борода вырастет. - И он услужливо предложил ему новую оленью шкуру.
   Видя, что Айе сказал все это не столько для него, сколько для своих сородичей, Андрей с улыбкой принял шкуру, сел на нее и подумал про Айе: "Ну и хитрец".
   А люди продолжали молчать, набивая трубки табаком.
   Зная еще от своего профессора о чрезмерном любопытстве чукчей ко всякого рода новостям, Андрей сказал:
   - Много новостей привез я. Важных новостей. Рассказать что ли?
   - Рассказывай, рассказывай, - торопливо послышались со всех сторон голоса.
   - Новости очень большие. Теперь в России Солнечного владыки-царя не стало. Теперь казаков к вам не будут посылать. Царя вместе с его помощниками низвергли, отстранили. Всех богачей выгнали, и стала новая власть трудовых и бедных людей. Называется эта власть народной властью Советской властью. Будет такая власть и на вашей земле.
   Андрей знал, насколько все то, что он говорит, сложно для их понимания. Он знал, что и сама идея власти для них чужда. Эту идею власти, как ему казалось, они должны понять не столько умом, сколько сердцем, как понял ее Айе. И Андрей резко изменил весь характер своей беседы и решил говорить не о власти, а о житейских фактах, которыми он располагал.
   Вдруг один из охотников перебил его:
   - Мы не против власти, - сказал он. - Но мы никогда не поймем, зачем она нам нужна, эта власть. Мы охотники и останемся охотниками. Нам надо охотиться, мы умрем без охоты. А если тебе эта власть нужна, пусть будет. Но нам не мешай заниматься охотой. Теперь понял, что я сказал?
   - Тебе не нужна, а мне нужна, - вмешался Айе.
   - Ты помолчи, не имеющий жены.
   Айе вскочил и от злобы чуть не укусил свою руку, но сдержался и сказал:
   - Ты хозяин байдары. Если у тебя отнимут байдару, ты будешь молча радоваться? Да? Когда у меня отняли жену, кто-нибудь заступился за меня? Никто. А вот русский начальник сказал мне еще в горах, что будет заступаться.
   - Значит, Айе, тебе нужна власть? - спросил Андрей.
   - Нужна. И Яраку нужна. И Ваамчо нужна. Может, и правда она начнет помогать нам? А тебе зачем власть, ты хозяин байдары. Шкуру от моржа ты никому не отдаешь - себе берешь? Зачем тебе власть? Ты сам власть. У тебя отнять никто не может, а ты можешь.
   Андрею понравился разговор Айе, и он вновь принялся рассказывать, что такое Советская власть и к чему она стремится.
   Таких разговоров никогда не велось в заезжей яранге Рынтеу. Все слушали внимательно, но не все понимали. И принимали близко к сердцу, хотя и не совсем соглашаясь, только то, что русский говорил об организации охоты на моржей, тюленей и китов.
   Айе разошелся и никак не унимался, чувствуя поддержку со стороны Андрея. Он продолжал говорить о том, как Чарли Красный Нос выгнал Ярака, как женоотниматель Алитет отобрал у него с детства предназначенную ему жену, как за чернобурку Чарли хотел заплатить железные вещи: иголки, наперстки, бусы, а ружье не хотел давать.
   Андрей встал во весь рост, доставая головой потолок, белобрысый и тощий. Он закурил и велел позвать к нему Чарли.
   "Он с ума сошел, этот русский! Чарли никогда не поднимался на эту гору, где стоят яранги. Да разве он послушается? Кто может заставить Чарли?"
   - Надо сказать, что его зовет русский начальник. Чтобы сейчас же пришел, - строго повторил Андрей.
   "Ого-го, он и в самом деле, пожалуй, начальник, если так говорит! Но кто же осмелится пойти к Чарли с такой новостью? Ваамчо, пожалуй, сходит? Нет, пристойней с такой новостью пойти самому хозяину яранги Рынтеу. К тому же он и постарше".
   Новость была настолько необычна, что Рынтеу, несмотря на свой возраст, без остановки бежал до самого дома Чарли.
   Охотники сгорали от нетерпения узнать, чем все это кончится. Как же? В один миг столько событий! Сейчас встретятся два белых человека. Русский не захотел даже заехать к Чарли. О, это совсем небывалый случай! Тут обязательно должно что-то произойти. Удивительно, что русский будто подружился с Айе! Наверное, не знает, что Айе - пастух и хотел задушить Чарли.
   Особенно интересовался всем этим Ярак, считавший себя знатоком белых людей.
   В ожидании Чарли Айе на всякий случай подсел поближе к Андрею.
   В стойбище начался всеобщий переполох. Мистер Томсон был удивлен не меньше, чем Рынтеу. И хотя Чарльз Томсон с большого похмелья и с повязкой на горле чувствовал себя не очень хорошо, все же собрался быстро. Не спеша мистер Томсон пошел по непривычному для него маршруту - в ярангу Рынтеу.
   Он устал от подъема в гору и тяжело дышал. С трудом влез он в полог, окинул всех взглядом и, заметив русского, с любезностью поздоровался на чукотском языке.
   - Седан, плиз*, - ответил на приветствие Андрей Жуков.
   _______________
   * Садитесь, пожалуйста.
   - О, вы говорите по-английски?
   - Да, говорю.
   - Как Приятно встретиться с культурным человеком в этой дикой стране. Не правда ли? Всякий раз, когда я встречаюсь здесь с белым человеком, я отвожу душу с ним. С кем я имею честь разговаривать? - спросил мистер Томсон.
   - Я представитель Камчатского революционного комитета. Моя фамилия Жуков. Вы мистер Томсон?
   - О, да! Чарльз Томсон... Меня только удивляет, мистер Жукофф, почему вы не заехали прямо ко мне. Это помещение я содержу для приезжающих торговать охотников. Здесь такой дурной запах, что за долгие годы жизни в этой стране я никак не привыкну к нему и никогда почти не захожу сюда.
   - Пусть вас это, мистер Томсон, не удивляет. Помимо всего прочего, я - этнограф. Мне досконально нужно знать местную жизнь, а вообще, сказать вам откровенно, у меня есть серьезные основания предпочесть это жилище вашему дому.
   - О, мистер Жукофф, это не совсем вежливо по отношению ко мне. Я много хорошего сделал для этого народа по приобщению к цивилизации.
   - Вежливость, мистер Томсон, понятие очень относительное. Вот, например, ваши взаимоотношения с Яраком и Айе. По-моему, это хуже, чем всякая невежливость.
   Некоторое время мистер Томсон блуждающим взглядом смотрел на Жукова. Тяжело дыша, он наконец сказал:
   - Вы, мистер Жукофф, не достаточно разобрались в моих отношениях с Айе и Яраком. Вы, наверное, не знаете того, что я спас жизнь Яраку и многие годы кормил его, одевал и обувал. Это же деньги! Я много добра сделал ему. А этот цветной дикарь вместо благодарности посягнул на дочь белого человека. Это же неслыханное дело!.. Мы с вами, мистер Жукофф, представители цивилизованного мира. И упрекать меня в невежливости к таким людям - это все равно что требовать вежливости к собаке, утащившей с хозяйского стола бифштекс, - поучающе, видимо по праву старшинства, патетически произнес мистер Томсон свою тираду, уверенный, что молодому человеку нечего будет и возразить.
   Но Андрей и не собирался возражать. Он лишь сказал:
   - Мистер Томсон, я не буду обсуждать с вами декларацию прав человека. В новой России она существует как незыблемый закон революции и независимо от того, нравится вам это или не нравится. Но поскольку вы находитесь на территории Советской России, вы обязаны соблюдать законы этой страны. Кстати сказать, у нас нет разницы в правах между белым и цветным человеком.
   Андрей впервые говорил с живым американцем. Случай с Айе в доме Чарли неприязненно настроил его к этому непрошеному пришельцу из чужой страны еще вчера, при встрече с Айе. И поэтому Андрей, разговаривая с Томсоном, с трудом сдерживал раздражение.
   - Вы большевик? - вдруг спросил Томсон.
   - Да, я молодой большевик.
   О большевиках мистер Томсон знал из американских журналов. По этим журналам он представлял большевиков с ножами во рту и в овчинных полушубках. И странным теперь казалось Томсону видеть большевика, владеющего английским языком лучше, чем он сам. Перед ним сидел блондин с голубыми глазами, даже похожий на норвежца.
   - Вы настоящий большевик? - опять спросил мистер Томсом.
   - Да, разумеется. Я представитель Камчатского губернского революционного комитета, мистер Томсон. И пригласил я вас сюда по делу.
   - О, мистер Жукофф, пожалуйста, пожалуйста! Я с удовольствием готов вам помочь во всем.
   - Вам известно, мистер Томсон, что в навигацию сюда прибывают представители "Норд компани"?
   - О да, я знаю. Я читал прессу, - сказал мистер Томсон.
   - Здесь будет торговать "Норд компани". А вам, мистер Томсон, я разрешаю производить торговлю только до прибытия пароходов "Норд компани".
   - И мистеру Стивенсону, и мистеру Кларку, и мистеру Ольсону? торопливо спросил Чарльз Томсон.
   - Да, всем.
   - И мистеру Брюханову, и мистеру Караваеву?
   - Да, да, всем. На побережье "Норд компани" организует шесть крупных пушных факторий. И только этой компании Советское правительство предоставляет право торговли здесь. Вы, мистер Томсон, в подданстве какой страны состоите?