Семушкин Тихон. Алитет уходит в горы

   - Хорошо, Ваамчо, я дам тебе восемь мешочков своей муки. Потом ты мне вернешь.
   - Да, да. Я верну тебе. Есть у меня песцы и рубли-бумажки. Быстро поеду к Русакову.
   - Хорошо, Ваамчо. Покупай у него собак. Это же недорого?
   Ваамчо лукаво подмигнул и тихо сказал:
   - Совсем даром. Он, наверное, с ума сходит. Русаков за одного песца дает четыре мешочка. А собака стоит пять песцов. У него все хорошие собаки.
   - Иди, Ваамчо! Покупай! - твердо сказал Дворкин.
   Добежав до своей яранги, Ваамчо оперся о косяк наружной двери и стал разглядывать небо, будто только оно интересовало его.
   Посматривая в торосы моря, около своей яранги стоял Алитет.
   - Чарли! - не выдержав, вдруг крикнул Ваамчо. - Ты хочешь обменять упряжку на муку?
   - Да, - ответил Алитет.
   - Правда, у меня и свои собаки есть, но, если ты хочешь, я дам тебе двенадцать мешочков. Только за хороших собак.
   Лицо Алитета передернулось, и он крикнул:
   - Безумец! Разве когда-нибудь ты видел у меня плохую собаку? Возьмешь упряжку, на которой вернется Гой-Гой.
   - На эту упряжку я, пожалуй, сменяю. Я поеду встретить Гой-Гоя.
   - Муку сначала принеси.
   Ваамчо быстро положил в нарту двенадцать мешочков, запряг своих собак, по пути свалил муку у яранги Алитета и помчался встречать Гой-Гоя.
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
   Все, что творилось на побережье, люди называли новой жизнью. И все это выводило Алитета из терпения. Дома он запретил говорить о новой жизни. Торговля, которой он отдавал всего себя, кончилась. И Алитет растерялся, не зная, что ему делать. Все товары находились только у русских. Не осталось ни одного торгующего американа. И вельбот утонул. И шхуна не пришла. Где взять товары? Эти думы сводили Алитета с ума.
   Он копался около нарты и с тоской укладывал на нее топорики и огненную воду - самогонку, разлитую в моржовые мочевые пузыри. Правда, это были хорошие товары, но ведь в нарте нет ни ружей, ни патронов, ни табаку, ни бус, ни жевательной серы. Не было иголок, наперстков, гребешков, колокольчиков. А колокольчики ох как нужны оленеводам! Как в пургу искать оленей без колокольчиков? И не сделаешь их сам.
   Алитет увязал нарту, постоял над ней задумавшись и пошел в полог.
   - Тыгрена, - сказал он, - пожалуй, надо надеть матерчатую рубашку: все-таки буду походить на американа. Товаров мало в нарте. Совсем мало. Одни топорики.
   Алитет взял рубашку и неохотно надел ее.
   В кармане рубашки зашелестела бумажка мистера Брауна - Тэки Черного Жука.
   Алитет вытащил бумажку, осторожно развернул и тупо уставился на нее.
   - Вот она! - потряхивая ею в воздухе, сказал он Тыгрене. - В ней много товаров. Летом Браун привезет. Он знает, куда привезти, - я ему указал место. Никто не увидит.
   Тыгрена промолчала.
   Засунув бумажку в кармашек, Алитет оделся подорожному и выехал в горы, к своему приятелю - оленеводу Эчавто.
   Старик Эчавто кочевал все в тех же местах, что и в прошлые два года. Но жизнь в его стойбищах тоже чуть было не нарушилась. Слухи о какой-то новой жизни стали проникать и в горы. Потом вслед за слухами приехал русский и разговаривал с пастухами. Эчавто не стал вести пустой разговор с ним. Русский не был торгующим человеком. Эчавто не о чем с ним разговаривать. Пусть с пастухами говорит. А когда Эчавто узнал, что хозяином его стойбища назначены три пастуха, прозванные родовым советом, он рассмеялся.
   После отъезда русского он вызвал этих трех пастухов и сказал:
   - Запрягите мне белых быстроногих оленей. В стадо мне ехать надо.
   Подвели оленей. Эчавто сел на нарту, взял кенчик* и сказал:
   - Вот вы, родовой совет, бегите за мной в стадо.
   _______________
   * Погонялка с заостренным наконечником, которым подгоняют
   оленей, ударяя их по бедрам.
   Он хлестнул оленей, и они, сорвавшись с места, понеслись по крепкому насту, от копыт оленей взлетали комья снега. Три пастуха во весь дух бежали за ним.
   И когда они прибежали в стадо, Эчавто в легкой пестрой кухлянке, подпоясанной ремешком, уже похаживал, разглядывая выпасающихся оленей. Они рассыпались у подножия горы, и глаз не мог охватить все стадо: так много было здесь оленей.
   - Подойдите ко мне! - визгливо крикнул Эчавто.
   Пастухи подошли и, задыхаясь от усталости, сели у его ног на снег.
   - У тебя сколько оленей своих? - спросил Эчавто самого старшего пастуха.
   - Двадцать, - ответил пастух.
   - А у тебя? - обратился он ко второму.
   - Только восемь. Мало еще.
   - А у тебя сколько?
   - Одиннадцать, - ответил третий.
   - Ага-а! - протянул Эчавто. - Много развелось у вас оленей. Первый раз, когда вы пришли ко мне, у вас ничего не было... Отбейте своих оленей и уходите из моего стойбища. Отдельно живите. Мне не нужен родовой совет.
   Пастухи переглянулись.
   - Эчавто, - робко сказал пастух, у которого было только восемь оленей, - как будем жить? И яранг нет, и нарт нет, и ездовых оленей нет. Как будем кочевать? На берег придется уходить, к мышеедам.
   - Пропадем мы, Эчавто, - сказал другой.
   - У меня еще много пастухов есть. - И Эчавто одернул штаны. - Живо отбивайте своих оленей.
   Пастухи молча стояли, опустив головы.
   - Ну-ну, живо, - вскрикнул он.
   Когда в стойбище приехал Алитет, Эчавто лежал в пологе и тянул из бутылочки спирт.
   - Чарли, приехал? - нараспев спросил Эчавто.
   Алитет с удивлением посмотрел на старика: откуда у него огненная вода? Он разделся и, одернув рубашку, изумленно спросил:
   - Ты знаешь, что я Чарли?
   - Идут в тундру всякие слухи, - тоненько произнес Эчавто.
   Женщины молча смотрели на Чарли-Алитета.
   - Товаров много привез, - сказал Алитет. - Кейпа, - обратился он к одной из жен Эчавто, - принеси-ка один топорик из нарты.
   Кейпа мигом скрылась из полога и тут же вернулась с топориком, который Алитет заранее положил на верху нарты.
   Эчавто повертел топорик перед носом, словно обнюхивая его, и весело сказал:
   - Хороший топорик!
   - Много привез я их, - сказал с подчеркнутой гордостью Алитет.
   - Еще какие товары привез?
   Алитет закурил, проглотил дым и, слегка покашляв, ответил:
   - Крепкую огненную воду привез. Кейпа, принеси-ка с моей нарты маленький моржовый пузырь. Он сверху лежит.
   Эчавто придвинулся к Алитету и пощупал матерчатую рубашку.
   - Ты таньгом стал, - сказал он.
   - Да! Американом! - важно произнес Алитет.
   - Американов, говорят, нет на берегу. Слух такой пришел в тундру. Русские понаехали. И ко мне приезжал один. Пустой разговор вел. Одни слова возит. Родовой совет сделал у меня. Три пастуха. Прогнал я их. Теперь ни один хозяин их не возьмет.
   - Куда они пошли, эти пастухи? - насторожился Алитет.
   - К морю покочевали. Пешком покочевали.
   Кейпа давно уже стояла с пузырем в руках, прислушиваясь к разговору.
   Алитет взял у нее пузырь и, показывая его Эчавто, сказал:
   - Вот огненная вода. Очень хорошая. Совсем не мерзнет.
   - Хе-хе-хе, что-то я не видал, чтобы в такой посуде возили огненную воду, - насмешливо сказал Эчавто.
   - Эта посуда для кочевой жизни, не бьется.
   - Только теперь у меня у самого есть огненная вода. Много огненной воды.
   - Откуда? - спросил Алитет.
   - Хе-хе, - начал старик, - на Горячих ключах американ объявился, Ник зовут его.
   - Он торгующий человек? - перебил его Алитет.
   - Нет. В речках что-то ищет да в камнях. Товаров у него нет. Одна огненная вода. Раньше на лето приезжал, теперь на зиму остался. Лодка испортилась у него. На Горячих ключах я ему ярангу поставил, мясо посылаю. Оленей даю ему ездить. Любит смотреть нашу землю. Речки, горы рисует на бумажке. Он дает мне огненную воду.
   Алитет, пораженный этой новостью, напряженно вслушивался в рассказ Эчавто. Но, придя в себя, он палил кружку самогонки из пузыря, сказал:
   - Попробуй моей, приятель.
   Эчавто не отказался. Он придвинулся к кружке, выпил и, облизывая свои влажные губы, проговорил:
   - Хорошая огненная вода... А еще какие товары привез?
   Алитет замялся. Стыдно было сказать, что товаров больше нет. Выпив свою кружку, он с чувством горечи ответил:
   - Все американы за товарами уехали. Летом привезут.
   - А-га-га! - И Эчавто с открытым ртом, притворившись дурачком, в упор смотрел на Алитета.
   Алитет смущенно отвернулся и стал наливать самогонку в кружки. Они выпили еще.
   - Эчавто, - сказал Алитет, - пора мне собирать своих оленей. Кочевать хочется.
   - Кочуй, кочуй.
   - Пожалуй, я догоню твоих трех пастухов и возьму их для своего отдельного стада? А?
   - Они рады будут жить и в твоем стаде. Все-таки лучше у тебя, чем съедать своих последних оленей. Возьми, возьми. Они теперь, пожалуй, не захотят в родовой совет.
   - Я им головы разобью о камень, если они опять захотят в родовой совет. - И Алитет налил в чашки огненную воду.
   - Постой, постой, - перебил его Эчавто. - Не надо много пить. Все равно товаров у тебя нет. Я теперь понемногу пью. Целая железная бочка огненной воды - вот она. - И Эчавто ползком направился в угол. Он сдернул оленьи шкуры, показался трехведерный бочонок. - Еще больше половины есть. Вот столько. - И, оскалив зубы, Эчавто радостно прочертил по железу жестким ногтем.
   У Алитета от зависти перехватило дыхание. Он сидел и молча смотрел на своего приятеля, не зная, что сказать.
   - Товаров у тебя нет, одной огненной водой не развеселишь сердце.
   - Топорики есть, - глухо сказал Алитет. - Много. Полная нарта.
   - Хе-хе-хе! Мне хватит десяти топориков. По одному на каждое стадо, сказал Эчавто и, взглянув на топорик, добавил: - Хорошие топорики. Можно еще десяток прибавить. Песчишки у меня есть. Все шкурки отдам тебе за топорики.
   - Песцовые шкурки мне не нужны. Мне надо живых оленей.
   - Хе-хе-хе! Разлюбил, что ли, песчишек? А у меня их скопилось много. Все собирал для тебя.
   - Кочевать хочется, Эчавто. Надоело жить на берегу, а стадо все еще маловато.
   - Хе-хе-хе! Кочевать хочется? Ну ладно. Все-таки ты мой приятель. За двадцать топориков я дам тебе оленей десять раз по двадцать.
   Они договорились об отборе оленей, выпасавшихся в стадах Эчавто, и Алитет помчался догонять трех пастухов, чтобы взять их в свое новое стадо.
   Едва он скрылся за горой, как в стойбище въехало восемь нарт, груженных разными товарами. Это заведующий пушной факторией Русаков прибыл с развозным торгом.
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
   Под толстым слоем льда глухо шумела Амгуэма. Она несла свои воды по каменистому руслу от Анадырского хребта в Ледовитый океан. Извиваясь в просторных долинах и тесных ущельях, сдавленных высокими горами, Амгузма протянулась на сотни километров. Неисчислимыми притоками и ручьями разорваны ее берега. Огромный бассейн реки с его обильными сочными ягельниками был излюбленным местом крупных оленеводов. Здесь в полудиком состоянии выпасались десятки тысяч оленей.
   Ползучий ивняк, карликовый березняк, ольховник - вся эта северная древесная растительность до самого лета исчезала под снегом. Лишь на склонах гор, там, где буйные ветры сносили снежный пласт, виднелись одинокие стволы деревьев, обглоданные зайцами.
   Белое низкое небо сливалось с глубокими снегами, и все живое терялось в этом просторе, как в безграничной вселенной. Места эти казались пустынными, безжизненными. Лишь изредка вспархивали белые, как снег, куропатки и мгновенно исчезали.
   По льду реки бесшумно неслись снежинки, ветер сметал их, и прозрачный, чистый лед блестел, как Млечный Путь.
   Алитет мчался вниз по реке, слегка притормаживая нарту железным наконечником остола. На льду позади него оставалась длинная черта, по которой можно узнать, что здесь проехал человек.
   Молчаливо стояли каменные выступы скал, резко выделяясь своей чернотой в этой белоснежной тундре.
   Вдруг Алитет сильно затормозил, оставляя остолом на льду глубокую черту. Цепляясь когтями и скользя по льду, собаки остановились.
   Алитет взял винчестер, стал всматриваться в камни. Вверху, по каменным выступам отвесной скалы, скакал горный баран. Он делал такие удивительные прыжки, что Алитет залюбовался им и следил за бараном, не поднимая ружья. Алитет выстрелил, и баран на мгновение словно застыл. Казалось, он повис в воздухе, но в следующий миг баран стремительно полетел вниз, задевая за выступы камней и отскакивая от них. Он будто и мертвый продолжал скакать. Вдруг он зацепился крепкими кольцеобразными рогами за острый выступ камня и повис, слегка раскачиваясь в воздухе.
   Алитет вложил в винчестер восемь патронов и стал отстреливать бараньи рога. Он выпустил все патроны, но баран так и остался висеть неподвижно.
   - Пусть ветер сорвет его, - проговорил Алитет и пошел к нарте; он сел на нее, искоса поглядывая на тушу барана.
   "Любят американы это мясо. Больше оленьего мяса любят", - подумал он и взялся за новую пачку патронов.
   Он долго вертел ее в руках и размышлял. Жалко было тратить эти патроны, и все же, зарядив винчестер, он опять прицелился и выпустил разрывную пулю. Баран оторвался, а вслед за ним и камни посыпались к ногам Алитета. Он отскочил в сторону и, когда шум и грохот прекратились, подошел к туше. Осмотрев излом рога, Алитет взялся за оставшийся рог и поволок тушу к нарте.
   "Я подарю его американу Нику и куплю у него всю огненную воду. Пусть не останется ни капли огненной воды для Эчавто", - мелькнула мысль у Алитета.
   Думы об американе Нике не покидали его. Алитет так стремился встретиться с ним, что забыл даже о пастухах, которых хотел догнать. В душе его затеплилась надежда на улучшение своей расстроенной жизни. Алитет гаркнул на собак, и они стремглав понеслись по чистому льду вниз по реке. На поворотах нарту бросало к берегам, и, чтобы она не разбилась об острые камни, торчащие из-под снега, Алитет отталкивался ногами, рискуя сломать их.
   Вскоре он услышал грохот водопада, разносившийся по молчаливой тундре. Собаки, вздернув уши, насторожились. Алитет не любил это место, относясь с суеверным страхом к незамерзающему даже в сильные морозы водопаду. Он свернул собак на склон горы и с высоты увидел, как вода с ревом вырывалась из-подо льда и, стремительно закручиваясь валом, падала вниз. Здесь река была живой и буйной. Две скалы сдавили ее, но река, освободившись из-под ледяного покрова, падала, широко разливаясь по долине. Наслуд растекался, образуя корку бледно-зеленого льда.
   За долгую зиму здесь нарастали ледяные горы, и казалось, что никакое солнце не может растопить их. Но разрушительная сила половодья поднимала всю эту массу льда, ломала его и выносила в океан.
   Люди считали это место пристанищем злых духов. Объезжая его, Алитет тихо покрикивал на собак. Он повернул к Горячим ключам, где, так же как и у водопада, обитали злые духи.
   Алитет никогда не заехал бы в это место, если бы не сильное желание встретиться с американом Ником, жившим на этих ключах.
   Он гнал собак всю ночь, стремясь скорей увидеть американа. Лишь к утру Алитет заметил вдали клубы пара над землей. Гремя кольцами остола, он крикнул на собак и пустил их во весь дух.
   Вскоре он увидел одинокую ярангу, черневшую как валун на фоне снежной белизны. Здесь, в этой белой пустыне, и жил мистер Ник в полном одиночестве, не считая единственного друга - Томи, коричневого пуделя.
   Яранга стояла под склоном горы на самых ключах. Их было здесь до тридцати. Они били из-под земли и стекали в реку.
   Около самого большого ключа образовался снежный грот высотой более десяти метров. Пурга наносила сюда снег, и от действия паров он затвердевал. С потолка грандиозной пещеры падали крупные капли воды. Каменистое дно пещеры, покрытое зеленой плесенью, омывалось ручейками горячей воды.
   На дне пещеры было углубление, выложенное булыжными камнями, служившее ванной для мистера Ника. Сюда он подвел холодную воду через пожарный шланг. Температура ключей достигала девяноста четырех градусов по Цельсию, и дошлый американец полностью использовал их тепловую анергию для своих потребностей. В ключе он варил кофе, оленье мясо. Завернув в марлю рис, он опускал его в ключ и вынимал через короткое время кашу, в которую оставалось положить соль и масло. В яранге, построенной пастухами Эчавто, стоял меховой полог. Внутри этот полог был дважды опоясан пожарным шлангом, по которому беспрерывно циркулировала горячая вода.
   Когда подбежала упряжка Алитета, перепуганный насмерть коричневый пудель с визгом бросился в пещеру, где в ванне по самые плечи сидел мистер Ник, покрыв голову теплым махровым полотенцем. Пудель, потеряв рассудок, прыгнул прямо на плечи своему хозяину.
   - Хэлло-о-о! Какой дьявол так напугал моего друга Томи? - крикнул мистер Ник.
   Услышав человеческий голос, Алитет насторожился и с винчестером в руках неуверенной походкой двинулся к пещере.
   - Эй, ты! Брось винчестер!
   Алитет молча и покорно опустил на камни свое ружье. Мистер Ник продолжал сидеть в ванне, поддерживая руками пуделя на поверхности воды. Он сидел до тех пор, пока не истекло время, назначенное для принятия ванны.
   Алитет молча смотрел на этого удивительного американа.
   Потом мистер Ник поднялся из воды и, неся мокрого пуделя в руках, ступая по обзеленевшим камням, вышел на берег. Он бросил пуделя наземь, быстро накинул на себя мохнатый халат, затем пыжиковую доху и, пробегая мимо Алитета, крикнул:
   - Беги за мной!
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
   В пологе мистера Ника стояла походная складная кровать, складной, на треноге, стол и такой же стульчик. На меховой стенке довольно ярко светил карбидный фонарь. Из-под кровати виднелся небольшой кованый зеленый сундук. Весь пол устлан оленьими шкурами. И яранга и полог были точной копией чукотского жилища.
   Войдя к себе в "дом", мистер Ник сбросил одежды и, указав Алитету место у входа, сказал:
   - Садись вот здесь!
   Ник принялся усиленно растирать свое мускулистое тело, раскрасневшееся от ванны. Это был человек лет тридцати пяти, с бегающими карими глазами. Выбритые щеки отдавали синевой. Всю свою сознательную жизнь он провел на Аляске в поисках золота и, вероятно, потому казался нелюдимым, угрюмым и даже злым. Ник настолько привык к этим условиям, что вполне мог довольствоваться образом жизни первобытного человека. На нем был отпечаток одичания и грубости... Север, постоянное одиночество были его стихией, золото - целью жизни.
   Здесь, в бассейне реки Амгуэмы, он провел уже четыре лета, разыскивая золотоносные месторождения. Каждую осень он уезжал на Аляску и ранней весной возвращался на своем моторном боте.
   Крупные золотопромышленники, после того как "выработалась" Аляска, устремили свои помыслы на Чукотский полуостров, который, по мнению некоторых ученых, в отдаленные геологические периоды не был отрезан от Аляски проливом.
   Исходя из предположения, что золотоносные жилы Аляски продолжаются и на Чукотке, промышленники всячески стремились разведать и застолбить чукотские золотоносные месторождения.
   Предприимчивый и опытный золотоискатель, мистер Ник, выполняя поручение компании золотопромышленников, уже несколько лет обнюхивал чукотскую землю.
   И вот однажды, возвратясь в свою хижину, он обнаружил беспорядок в своем хозяйстве. Более половины банок с бензином были пусты. Не то от чрезмерной резвости, не то в поисках пищи проказник бурый медведь не только продырявил бензиновые банки, но камнем разбил даже ящик с патронами. Видимо, блестящие патроны ему понравились, и он, играя ими, разбросал их в разные стороны. Мистер Ник долго собирал патроны, посылая проклятья бурому медведю. Бурый медведь и заставил мистера Ника зазимовать в бассейне реки Амгуэмы.
   Длинная зима, скрывшая породу в глубоких снегах, сковавшая ручьи и реки, обрекла его на бездействие. Охоту на пушного зверя он презирал, и, хотя к его жилищу подбегали песцы и лисы, он ни разу не выстрелил в них. Охоту он считал недостойным настоящего золотоискателя занятием.
   Изредка, когда Эчавто присылал ему ездовых оленей, он в хорошую погоду скакал по долинам рек, по горам, изучая рельеф и приглядываясь своим наметанным глазом к местности, определяя по характеру геологического строения породы, где и что могло быть.
   - О-о-о! У тебя американская рубашка! - удивленно вскрикнул мистер Ник.
   Алитет свернул кухлянку комом и сел на нее. В пологе было тепло.
   - Я очень люблю американского человека, - льстиво проговорил Алитет. - Моими приятелями были всегда только американы. Я не люблю русских. Они портят наш народ, как плохой наездник своих собак.
   - Довольно болтать вздор! - крикнул мистер Ник. - Мне не нравятся эти собачьи разговоры. Ты лучше расскажи, кто ты и зачем приехал ко мне.
   Мистер Ник быстро оделся в синий комбинезон, закурил трубку и сел на стул, закинув ногу на ногу.
   - Я - Чарли, - тихо сказал Алитет. - Меня зовут Чарли.
   - Ого! Чарли! - рассмеялся Ник.
   - Я долго торговал пушниной. Теперь русские не дают мне торговать. Я знаю всю тундру от самого мыса Пэек и до Чукотского Носа. Они худое делают для кочевого народа.
   - Правильно делают. Никчемное занятие - торговля пушниной. Надо искать золото.
   Мистер Ник открыл сундук и взял горсть золотого песку. Медленно пересыпая его из руки в руку, он сказал:
   - Вот что надо искать! Это благородное занятие. Не то что торговля жалким шкурьем. Понял?
   Алитет молча и равнодушно смотрел на золотой песок и не находил, что сказать этому американу.
   - Ты говоришь, знаешь всю тундру? А такие штуки ты встречал когда-нибудь на дне ручьев? - спросил Ник и бросил золотой камешек в руки Алитета.
   - Встречал, - ответил Алитет, разглядывая золотой самородок. - Но не собирал эти камни. Они не нужны мне.
   - А где ты их видел? - живо спросил Ник.
   - В притоках реки Кувэт.
   Мистер Ник торопливо развернул карту, разложил ее на столе и, подозвав Алитета, спросил:
   - Где эта река Кувэт?
   Алитет долго смотрел, согнувшись над картой, и сказал:
   - Нет здесь реки Кувэт. А это что?
   - Амгуэма со всеми ее притоками.
   Алитет отрицательно закивал головой и сказал:
   - Неправильная Амгуэма. И притоки неправильные.
   - Неправильная? Поправь. На тебе карандаш.
   - Я не умею здесь поправлять. Пойдем на снег.
   Они вышли за ярангу, и Алитет остолом стал чертить на снегу весь бассейн реки Амгуэмы.
   - А вот здесь река Кувэт. - И Алитет, шагая на цыпочках, чтобы не портить снега, повел длинную и извилистую черту.
   - Ол райт! - изумленно воскликнул мистер Ник. - В твоей голове есть мозги.
   И он тут же стал переносить на бумагу все, что Алитет начертил на снегу. Они вернулись в хижину, и мистер Ник, вытащив бутылку спирта, поставил ее на стол.
   - Ты деловой человек. Я хочу угостить тебя. Садись на этот стул. - И хозяин присел на кровать.
   Они разговаривали о красном железе, валявшемся в руслах рек и ручейков, о том, не согласится ли Алитет на веслах доставить мистера Ника на американский остров, так как мотор остался без бензина.
   Не успели они выпить по кружке огненной воды, как собачий визг привлек их внимание. Они выбежали и увидели, как собаки Алитета рвали коричневого пуделя. Он истошно визжал. Мистер Ник бросился на помощь Томи в свору Алитетовых собак. И сам Алитет принялся колотить остолом псов.
   Истекающий кровью Томи скулил и жалобно посматривал на своего хозяина, а тот, прижав его к груди, озлобленно кричал:
   - Год дэм! Если Томи сегодня ночью умрет, я перестреляю твоих поганых псов! Всех до одного!
   Алитет молча и с недоумением смотрел на Ника. Неразумно кричал американ: или он не знает, что собаки не виноваты, если им попалась эта беспомощная и неизвестно зачем живущая собачонка! Алитет с омерзением посмотрел на коричневого пуделя.
   Он молча пошел в ярангу, где лежала его кухлянка. На ходу одеваясь и ни слова не говоря, он направился к своей нарте.
   - Постой, постой! Куда ты? - закричал Ник. - Может случиться, что Томи и не умрет. Мы еще не выпили огненной воды и не закончили разговор. Или ты не любишь огненную воду?
   Алитет остановился в нерешительности.
   Мистер Ник, держа одной рукой пуделя, другой взялся за пояс Алитета и потащил его к себе.
   Алитет сразу невзлюбил Ника. Разве то дело, которым занимается этот американ, достойно взрослого человека? Как мальчишка, он играл камешками из красного железа, найденными на дне ручейков. И лишь огненная вода прельстила Алитета.
   Войдя в полог, мистер Ник смазал раны Томи йодом, перевязал марлей и уложил его на свою подушку. Алитет молча и недовольно следил за американом. Все не нравилось здесь Алитету. И лишь после того как они выпили по второй кружке огненной воды, Алитет заговорил:
   - Торгующий человек Чарли, который жил в Лорене, был мой большой приятель. Теперь я взял его имя. И Браун мой приятель. Мы хорошо с ним торговали.
   - Жулики они, эти торговцы! - крикнул Ник. - Надо искать золото - и ты будешь очень богатым человеком. Покажи мне, где находится красное золото, и ты увидишь, как ты разбогатеешь. Ты поедешь со мной в Америку, и, когда ты будешь идти по улице большого города, все будут говорить: "Смотрите на него! Это очень богатый человек! Это он нашел самородок с лошадиную голову".
   Алитет ничего не понял, о чем говорил Ник, и сказал:
   - Налей еще огненной воды.
   Выпив сразу всю кружку и закусив оленьим жиром, напоминавшим сливочное масло, Алитет достал из кармана обязательство Тэки Черного Жука и сказал:
   - Смотри: это бумага Брауна. В ней много товаров есть. Он скоро привезет их мне в ущелье Птичий Клюв.
   Мистер Ник читал, и Алитет, следивший за ним, увидел, что у Ника такое же лицо, как и у Чарли Красного Носа, когда тот смотрел на эту бумажку.