Шеллабарджер Сэмюэл. Рыцарь короля

   - В этом случае нам было бы лучше остаться на главной дороге и пробиваться с боем у Бурлящей Теснины... Если они узнают, что мы свернули на лесную тропу, и поскачут за нами, положение наше станет невыгодным будем путаться между деревьев... разве только первыми доберемся до реки. На броде их можно встретить.
   - Маловероятно, - заметил маркиз, - чтобы у де Вернея и его приятелей хватило мозгов следить за нами здесь, за целую лигу от них... хотя де Норвиль мог присоветовать. Ты, думаю, уже догадался - он-то и есть главная движущая сила всего предприятия. Он понял, что я знаю о нем слишком много, - и послал де Вернея. Тем не менее, взвесив все, полагаю, лучше рискнуть и поехать по боковой дороге.
   Через несколько минут, когда они добрались до места поворота на объездную тропу, Блез посоветовал изменить порядок следования.
   - Если мы поедем позади всех, - объяснил он, - то первыми узнаем о погоне и сможем тогда поторопить остальных, а сами остановимся и примем бой или, наоборот, вырвемся вперед - смотря по обстоятельствам. А если поедем в голове колонны, то можем ничего не заметить, пока они не обрушатся на нас.
   Предложение приняли. Вскоре, вытянувшись в цепочку, подтянув подпруги и усиленно награждая мулов палками, отряд тяжело взбирался вверх по узкой тропке среди деревьев.
   Однако Блез, едва съехав с дороги вместе с маркизом и Пьером, натянул поводья.
   С лесистого гребня, оставшегося позади, донесся протяжный звук, похожий на мычание быка. Только ни у одного быка на свете не хватило бы легких издать такой громкий, раскатистый рев. Звуки следовали все быстрее и нетерпеливее.
   - Похоже на швейцарский рог < Швейцарский, или альпийский рог духовой инструмент, деревянная труба длиной около трех метров и более.>, заметил де Сюрси, - вроде тех, что носят горцы в кантоне Ури. Ей-Богу, похоже. Уж мы-то наслушались их предостаточно в ту ночь при Мариньянo < Мариньяно (ныне Меленьяно) - город в северной Италии, где 13-14 сентября 1515 гoда французы разбили швейцарских наемников миланского герцога.>!
   - Да, это горный рог, - согласился Блез. - Его рев слышен за целую лигу, а уж у Бурлящей Теснины точно. Он может и не иметь к нам отношения; но если это сигнал де Вернею, то у нас самое большее пятнадцать минут форы. Так что лучше выжать из них все возможное, что бы этот сигнал ни значил.
   Вдоль колонны был послан приказ поторопиться, удары палок участились. Трое всадников, ехавших позади, нервничали: продвижение казалось им мучительно медленным. Они ещё не успели добраться до самой высокой точки тропы, когда до них донесся частый топот лошадиных копыт на дороге в долине.
   - Ну вот, все стало на свои места, - нахмурился Блез. - Рог действительно был сигналом для них. Они налетят на нас раньше, чем мы доберемся до брода. Монсеньор, ради Бога, поезжайте вперед. Вы можете уйти, мы задержим их...
   Маркиз прервал его отрывистым "нет".
   - Иногда мужество, дружище Блез, становится важнее даже королевских дел. Я не оставлю вас одних расплачиваться по счету; мы встретим их вместе. Однако постараемся добраться до брода, если получится. Наши люди в безопасности - они им не нужны. Мы с тобой - вот та дичь, за которой охотятся эти мошенники. Ну так пришпорим коней!
   Свернув с тропы, чтобы обогнуть колонну мулов, перекрывшую дорогу, де Сюрси бросился в лес, выехал на вершину гребня и начал спускаться на другую сторону. Однако на этом крутом склоне, где земля то и дело осыпалась из-под копыт, а круп лошади оказывался выше её головы, шпоры были не нужны. Скользя по прошлогодней листве и мху, спотыкаясь о корни, уклоняясь то от нависшей ветки, то от поваленного ствола, всадники двигались почти так же медленно, как и на подъеме. Это был головоломный спуск, поистине спуск наудачу.
   Потом на тропе вдруг раздались крики - преследователи налетели на колонну. Ругательства, проклятия, удары, вопли; треск ветвей и топот перепуганных мулов, врассыпную бросившихся в лес; выкрики воинства де Вернея: "С дороги, чтоб вас всех разорвало!"
   Слева, по обе стороны тропы, появились всадники, несущиеся вниз по склону. Один из них заметил маркиза в просвете между ветвями и, поднеся к губам рог, протрубил охотничий сигнал "вижу". Затем, развернув лошадь в сторону маркиза, бросился за ним.
   И в этот миг случилось самое худшее. Конь де Сюрси споткнулся о бревно, наполовину ушедшее в землю, потерял равновесие и перевернулся через голову, выбросив всадника на несколько шагов вперед.
   Воин де Вернея закричал, выхватил шпагу и устремился к распростертому на земле человеку.
   Глава 9
   Когда де Сюрси упал, его крестник находился примерно в десяти шагах впереди. Густая поросль помешала ему полностью увидеть, что произошло, но он мельком заметил кувыркнувшегося коня и различил глухой удар тела о землю. Услышал он и крик приспешника де Вернея, и неровный топот поднимающейся по склону лошади.
   С выскакивающим из груди сердцем Блез рывком повернул коня и бросил его напрямик через заросли как раз вовремя, чтобы успеть к растянувшемуся на земле де Сюрси раньше чужого всадника. Инерция движения бросила обоих навстречу друг другу, и Блез узнал в своем противнике одного из дворян, хорохорившихся прошлой ночью в замке.
   Но тут как нельзя кстати оказалось превосходство в весе боевого коня де Лальера. Более легкая лошадь противника, и без того уже почти вставшая на дыбы на крутом склоне, при столкновении завалилась набок и опрокинулась на спину, придавив всадника. В тот же миг меч Блеза обрушился на голову упавшего - тот пронзительно вскрикнул и затих. Его лошадь кое-как поднялась на ноги и, прихрамывая, заковыляла прочь со съехавшим под брюхо седлом.
   А Блез тут же соскочил на землю и наклонился к маркизу.
   - Монсеньор!..
   - Три тысячи чертей! - прозвучал в ответ нетвердый голос. - Ну и кувырок! Господи Боже, что за кувырок!
   Де Сюрси, перевернувшись на спину, приподнялся и сел.
   - Дай-ка мне руку, Блез, сынок. У меня такое ощущение, словно я не с коня, а с луны свалился...
   Блез действовал инстинктивно. Задуматься даже на миг значило непростительно промедлить. Он слышал, как к ним приближается вся погоня. К счастью, первый из преследователей, тот, что получил от Блеза удар по голове, заметно опередил остальных. Это дало беглецам время - совсем немного, ровно столько, чтобы сделать ещё один рывок к реке... Вон она, внизу, примерно в пятистах ярдах. Теперь лошади Блеза придется нести двоих...
   Он помог де Сюрси подняться на ноги, подставил ему руку и плечо, чтобы тот мог забраться в седло, вскочил на коня позади него и, подобрав поводья, погнал коня вниз. О том, чтоб выбирать дорогу, не приходилось и думать. Оставалось только рискнуть и понадеяться, что удача не покинет чуткого скакуна и они смогут благополучно достичь дна ущелья.
   Тем временем кто-то из преследователей, вывернувшись сбоку, обогнал их и оказался на пути. И снова боевой конь де Лальера, несущийся вниз, буквально смял своим весом менее рослую лошадку противника и отбросил её в сторону, а легкая шпага всадника скользнула по шлему Блеза, не причинив ему вреда.
   Они пронеслись ещё через какие-то заросли; потом удалось чудом проскочить между двумя валунами, не налетев ни на один; потом опять заскользили вниз по склону... И вдруг деревья поредели. Это было невероятно, но они достигли реки.
   Неподалеку от них сидел на коне Пьер де ла Барр и с тревогой вглядывался в лес.
   При виде их он заорал:
   - Черт побери! Что случилось? Я ни черта не вижу сквозь эту чащу!
   - Пришпорь! - взревел Блез, поворачивая налево вдоль берега, по направлению к броду.
   Из леса в разных местах уже выныривали всадники, и нельзя было терять ни мгновения.
   Брод, до которого оставалось около ста ярдов, представлял собой каменный гребень шириной около восьми футов, покрытый водой выше колена. С обеих сторон от него речку, взбухшую после вчерашнего дождя и потому более бурную, чем обычно, можно было пересечь только вплавь. Но противоположный берег поднимался настолько круто, что даже если лошадь и переплывет быстрину, ей вряд ли удастся выбраться там из воды.
   Правда, у брода для удобства путников берега были срыты и сделаны более пологими. Таким образом, брод представлял собой некий подводный мост, защищенный с обеих сторон глубокой водой и достаточно узкий, чтобы пара всадников могла удерживать его от превосходящих сил. Если бы только Блезу удалось добраться до него раньше, чем брод перекроют люди де Вернея, он мог рассчитывать на равный бой.
   Однако в этот момент его коня, несшего двойной груз, обошли. До брода оставалось тридцать ярдов, когда двое всадников, галопом спустившись по склону, остановились у ближнего конца брода и преградили путь. Тем временем остальные наседали сзади. Казалось, все усилия, позволившие Блезу и де Сюрси добраться до реки, пошли прахом, удача изменила им. Они очутились в ловушке - сидвший впереди маркиз и сам был не в состоянии драться, и мешал Блезу пустить в ход меч.
   Но тут мимо них молнией промчался Пьер де ла Барр и налетел на противников. Один из них опрокинулся в поток; второй, схватившись с Пьером, получил страшный удар в подбородок латной перчаткой и вылетел из седла. Путь к броду был открыт.
   Мгновением позже Блез въехал в воду.
   - Отличная работа! - крикнул он Пьеру, который уже обнажил шпагу и готовился встретить нападающих. - Спустись в воду и прикрой меня, пока я перевезу его светлость... А потом, клянусь Богом, мы позабавимся!
   И он, поднимая тучи брызг, поскакал через пятидесятифутовое мелководье к противоположному берегу.
   Там, соскользнув на землю, он помог сойти с коня маркизу, который все ещё не оправился после падения.
   - Отсюда до большой дороги не больше ста шагов, монсеньор. Если вы сможете добраться туда, то весьма вероятно, что окажетесь в безопасности: войска короля совершают сейчас марш на юг из Бургундии. А мы тем временем будем удерживать брод.
   Он говорил это, уже сидя в седле и направляясь на помощь Пьеру, который развернул своего коня боком поперек прохода и дрался сразу с тремя неприятелями, пытающимися одолеть его и проложить себе путь. Когда рядом с ним появился Блез, те осадили коней. Несколько мгновений противники, тяжело дыша, стояли лицом к лицу.
   Маркиз остался там, где Блез снял его с лошади. В эту минуту он не сумел бы пройти и десяти шагов, не то что ста. Единственное, на что у него хватило сил, - это в изнеможении привалиться спиной к камню.
   - Эй, Рауль! - крикнул Блез де Вернею через речку. - Вот мы стоим и готовы дать тебе удовлетворение, о котором ты вопил вчера вечером. Иди и получи его. Зачем ты посылаешь за ним своих лакеев?
   Он оглядел троих всадников, которые благоразумно держались вне пределов досягаемости клинка Пьера.
   - Только не уверяй меня, что тебе перехотелось, потому что вас всего восемнадцать и вы не смогли перерезать глотки нам троим. Соберись-ка с духом. Каждому когда-нибудь придется умереть!
   На том берегу здоровенный верзила, сидевший на массивной полузадохшейся лошади, разразился потоками брани.
   - Нет, в самом деле? - расхохотался Блез. - Иди же, мы тебе прополощем твой помойный рот.
   Оценивая войско де Вернея, он заметил, что оно уже заметно поредело. Если вначале в нем насчитывалось восемнадцать всадников, то сейчас в строю оставались лишь двенадцать. Слуги молодого помещика, которого он убил или ранил в лесу, вероятно, остались позаботиться о своем господине. Их могло быть трое или четверо. Еще один на счету Пьера. Возможно, кого-то сбросили кони во время этой дикой скачки. Однако двенадцать против двоих - это все ещё неприятный счет.
   - Стройся в колонну! - скомандовал де Верней. - Стройся в колонну - и пришпоривай все разом! Мы просто сметем с дороги этих двоих петушков.
   - Позаботься, чтоб впереди были дворяне, - крикнул Блез. - Пусть не говорят потом, что благородные рыцари из Форе атакуют за спинами своих конюхов!
   - А ты сам-то рыцарь откуда, ты, перебежчик? - заорал дворянин по имени Жак Лалис.
   - Я - только из Франции, - парировал Блез.
   Его захлестнула жаркая волна возбуждения. Он бился за Францию у Мезьера и в Италии, но только сейчас Франция вдруг стала для него чем-то личным и близким. Эта стычка в горах была не просто случайной сварой, а первым столкновением между Францией и Бурбоном. Это придавало ей особенную остроту.
   - Да здравствует король! - воскликнул он и поднял меч в салюте.
   С другого берега ответили градом насмешек и глумливых выкриков.
   Тем временем всадники уже успели построиться в колонну по три. В такой тактике, конечно, был смысл: стремительный натиск мог пробить дорогу колонне, что бы ни сталось с теми, кто оказался впереди.
   Блез и Пьер, державшийся бок о бок с ним, отошли назад, к своему концу брода - так они могли разогнаться, встретить атаку контратакой и благодаря набранной скорости хоть немного погасить напор сбитых в одну массу людей де Вернея. Единственным их преимуществом в этих обстоятельствах были крупные, тяжелые кони и надежные доспехи.
   Однако молодые бурбонские дворяне тоже сидели на добрых конях, а некоторые, в том числе сам де Верней, были в стальных касках и нагрудниках. Гордость не позволила им пренебречь насмешками Блеза - они и в самом деле выехали вперед, составив две первые шеренги, а слуги выстроились позади них.
   Де Верней, оглянувшись, поднял шпагу:
   - Готовы? - крикнул он. - В атаку!
   - Пошли! - сказал Блез Пьеру. И в тот же миг пришпорил коня.
   Лошадям заметно мешала глубина брода, они не столько мчались вперед, сколько подскакивали, выпрыгивая из воды, но наконец обе стороны сошлись. Дени де Сюрси, забыв о своей слабости и головокружении, не отрываясь, наблюдал за схваткой, наполовину скрытой тучами водяных брызг.
   - Святой Павел! - бормотал он. - И почему я так чертовски беспомощен!
   Он стоял на берегу, сцепив руки и уже не держась за камень.
   - О, клянусь Богом, хорошо сделано!
   Сделано было действительно хорошо, ибо первый удар отряда де Вернея не смог опрокинуть защитников брода. Маркиз увидел, как за миг до столкновения Блез слегка уклонился влево, преградив путь де Вернею и другому всаднику первой шеренги, а Пьер принял на себя третьего.
   То здесь, то там над завесой брызг взметались клинки и тут же обрушивались вниз. Поднимались на дыбы кони. Далеко разносился оглушительный шум, в котором смешались проклятия, выкрики, лязг стали, скрежет подков по каменистому дну брода, плеск, словно от тысячи сбесившихся фонтанов. Утреннее солнце зажгло над туманом битвы призрачную радугу.
   - Хорошо сделано! - снова воскликнул де Сюрси.
   Однако отчаянные усилия двух его отважных защитников не могли длиться долго. Уж слишком большой массой напирал на них противник. Оставался единственный шанс на успех. Если бы удалось вывести из боя Рауля де Вернея, зачинщика всего дела и главную ударную силу врага...
   Подставив под клинок де Вернея левую руку, правой Блез что есть силы ударил наотмашь по лицу другого всадника, который находился на самом краю брода. Тот зашатался в седле, потерял стремена и свалился в реку.
   Теперь Блез повернулся к де Вернею. Последний не мог сравниться с ним в искусстве фехтования и знал это. Его главным оружием была огромная масса и грубая физическая сила. Съехавшись вплотную с Блезом - седло к седлу и бедро к бедру, - де Верней зажал, как клещами, правую руку противника у запястья и, обхватив его другой рукой медвежьей хваткой за поясницу, попытался стащить с седла.
   Латы скрежетали о латы. Блез чувствовал, как судорожно напряженные мышцы ног подаются под нажимом страшной силы, стягивющей его с коня. Левая рука, не захваченная де Вернеем, отчаянно шарила в поисках рукояти запасного кинжала, прикрепленного к луке седла.
   Рывок противника - и он соскользнул набок, всем весом навалившись на правое стремя. Он уже ощущал щемящую, пустую безнадежность поражения. Но в этот миг пальцы его сомкнулись на рукояти, и он всадил кинжал в незащищенное место между нагрудником и подмышкой де Вернея.
   Голова противника дернулась назад, рука упала; он со стоном соскользнул с седла и свалился между двумя лошадьми. Блез осадил коня, чтобы не растоптать поверженного.
   То же сделал и всадник, занимавший место позади де Вернея; он закричал:
   - Осторожно! Это господин де Верней. Назад, вы все! Осади назад!
   Посреди конских копыт очистилось небольшое свободное пространство, где лежало тело де Вернея, наполовину погрузившееся в мелкую воду, уносившую по течению розоватую пену.
   - Пусть им займутся его слуги! - закричал Жак Лалис. - Вперед, господа! Отомстим за него! Неужто эти два бесстыдных мерзавца устоят против нас?
   Однако его товарищи проявили куда меньше прыти. Никто не спешил выехать вперед, переступив через тело де Вернея. А пока они медлили, над ними нависла угроза внезапного удара с той стороны, откуда они его никак не ждали.
   Со склона горы, спускавшегося к броду, донеслись крики. Испуганно оглянувшись, сторонники де Вернея увидели позади себя шеренгу всадников и пикинеров, отрезавших путь к отступлению.
   Блез, конечно, сразу узнал людей маркиза, возглавляемых мэтром Лорансом, его секретарем. Застигнутые врасплох, они рассыпались по лесу под натиском де Вернея, и им понадобилось некоторое время, чтобы собраться вместе - и собраться с духом. Но даже с учетом этого они справились неплохо, потому что с момента первой стычки прошло не более получаса.
   В шайке де Вернея началась паника. Лалис, пришпорив коня, заставил его прыгнуть в реку и поплыл вниз по течению; за ним последовали другие.
   - Мсье де Норвилю наше почтение, доблестные рыцари! - закричал Блез им вслед.
   Некоторые, более робкие, сдались. Не прошло и полминуты, как брод был очищен. Остались лишь тела трех погибших, прижатые ко дну тяжестью своих доспехов.
   Блез с Пьером вернулись на дальний берег, к маркизу.
   - Не время мне сейчас говорить вам, что у меня на сердце, господа, сказал де Сюрси. - Попытаюсь выразить это позднее, если смогу...
   Глава 10
   Когда согнали вьючных мулов и провели генеральную проверку, оказалось, что нападение де Вернея нанесло лишь небольшой урон. Даже конь маркиза не слишком пострадал при падении, только сильно растянул плечо. Физические повреждения сводились к легкой ране на левой руке Блеза, нескольким царапинам и синякам у слуг. Однако из-за потерянного времени, переживаний и усталости продолжать путь дальше до Роана в этот день было невозможно; удалось добраться лишь до небольшого симпатичного городка, где маркиз и его спутники остановились в гостинице "Красный Лев".
   Перед ужином де Сюрси выразил свою признательность двоим защитникам брода. Блез и Пьер, приглашенные пажом в комнату маркиза, преклонили колени, как требовал этикет, и выразили надежду, что приключение не причинило его светлости такого ущерба, который нельзя было бы возместить хорошим ночным отдыхом. Они выразили также сожаление, что столь почтенный господин претерпел такую досадную неприятность во время путешествия.
   - Увы, государи мои, - отвечал маркиз, жестом приглашая их подняться, - "почтенный" - это лишь вежливое слово для обозначения самой докучливой моей заботы... Слово "старый" бьет куда ближе к цели. Будь я помоложе или, выражаясь по-вашему, не таким почтенным, - от меня сегодня была бы вам какая-то помощь. Но шестьдесят лет, к сожалению, такая болезнь, которую не излечишь хорошим ночным отдыхом. А что до всего прочего, то благодаря вам я достаточно бодр и здоров. И если бы не вы, быть бы мне охотничьим трофеем мсье де Вернея...
   - Да простит меня ваша светлость, - заметил Блез, - думаю, что после такого падения, какое вы перенесли сегодня, и я не держался бы на ногах. Встряска вроде этой - не пустяк в любом возрасте.
   Маркиз пожал плечами.
   - Спасибо на добром слове. Однако, как бы то ни было, я пригласил вас не для того, чтобы беседовать о своей персоне. Есть и другие темы...
   И с улыбкой добавил:
   - Такие, например, как браслет мсье де ла Барра. Пьер, друг мой, я заметил во время путешествия, что у вас был золотой филигранный браслет. А сейчас, вижу, он куда-то пропал. Несомненно, вы его потеряли у брода...
   Пьер был слишком вышколенным молодым человеком, чтобы обнаружить смущение, но все же слегка покраснел.
   - Нет, господин мой, я потерял его в Лальере... проиграл пари.
   В глазах де Сюрси зажглись веселые огоньки.
   - И ваша потеря обернулась чьим-то выигрышем... Ах, сын мой, азартный дух очень опасен в молодости - особенно если на кон ставится сердце.
   - Ей-Богу, монсеньор, я это прекрасно сознаю.
   - Нехорошо, однако, - продолжал маркиз, - оставлять запястье столь доблестного и галантного кавалера без всякого украшения.
   Он повернулся к ящичку на столе и откинул крышку.
   - Итак, я прошу вас принять эту безделицу в память о нынешнем дне... и не спорить на нее, пока вы снова не попадете в Лальер.
   Это был массивный золотой браслет итальянской работы, украшенный рельефным рисунком и драгоценными камнями.
   Пьер снова опустился на одно колено и рассыпался в благодарностях. После чего, застегнув браслет на запястье, он торжественно заявил, что навсегда останется верным слугой монсеньора де Воля.
   - Прекрасно сказано, - одобрил маркиз. - Тем не менее я остаюсь вашим должником... А теперь я хотел бы сказать несколько слов наедине господину де Лальеру, который, надеюсь, окажет мне честь разделить со мною ужин.
   Когда де ла Барр откланялся, де Сюрси добавил, обращаясь к Блезу:
   - Только, если не возражаешь, давай сначала поужинаем, а потом уж поговорим, потому что, признаться, я голоден, как волк.
   Когда уже был подан десерт и пажи удалились, маркиз перешел к теме, которую имел в виду.
   Откинувшись на спинку стула с зубочисткой в руке, он заметил:
   - Ну что ж, сударь мой, прошло чуть более двадцати четырех часов с тех пор, как мы въехали во двор замка Лальер. За это время немало всякого произошло... Среди прочего, от вас отрекся отец, а вы сами чрезвычайно поразили меня.
   - Поразил?.. - удивился Блез.
   - Да. Я всегда считал, что вы - лихой малый. Я восхищался вашим искусством владения мечом, обращения с лошадью и тем, как ловко управляетесь вы всюду, где требуется проворство и крепкие мышцы. Однако, простите меня, должен признаться, я считал, что в голове у вас одни пустяки... Прошлым вечером вы доказали, что умеете мыслить, - и я был поражен. Вы показали, что способны устоять против течения и принять на себя ответственность, - на меня это произвело сильное впечатление. Я понял, что недооценивал вас. Примите мои поздравления!
   И маркиз занялся своей зубочисткой, пока Блез, красный от смущения, тщетно искал подобающий ответ.
   Де Сюрси освободил его от этой трудной задачи, продолжив речь:
   - Что касается моей благодарности за услугу, которую вы мне сегодня оказали, то я не буду пытаться выразить её. Молодого Пьера я могу поощрить куском золота. Вас я намерен вознаградить иначе.
   Блез перебил его:
   - Лучше всего вы вознаградите меня, если не станете говорить об этом. Клянусь Богом, было бы очень печально, если бы после всех ваших милостей меня ещё награждали за исполнение своего долга. Зачем же я тогда отправился с вами в это путешествие?..
   - Помолчите! - оборвал его маркиз. - И будьте любезны не перебивать меня. Я намерен наградить вас просьбой о новой услуге.
   - О, - воскликнул Блез, - это другое дело!
   - Что я вам и пытаюсь втолковать. - Маркиз отхлебнул глоток вина. Завтра вы отправитесь в Париж... нет, в Фонтенбло. Сейчас двор уже перебрался туда.
   - Вы хотите сказать... я должен вернуться?
   - Да. Естественно, королю нужно услышать обо всем, что случилось вчера вечером и сегодня днем, и услышать незамедлительно. Необходимо побудить его, не теряя времени, схватить коннетабля де Бурбона, пока пламя не распространилось. Лучше смерть одного, чем гибель тысяч, если уж нет иного выхода. Вы отвезете мое письмо и ответите его величеству на все вопросы, которые потребуют объяснения. Вы - единственный подходящий для этого человек.
   Однако от внимания Блеза не ускользнуло добродушное лукавство, которое чувствовалось за сухим деловым тоном де Сюрси.
   Конечно, короля следует известить о быстро надвигающемся мятеже и он должен принять во внимание совет маркиза. Однако почти любой человек из свиты де Сюрси мог справиться с этим поручением. Но маркиз посылал именно Блеза с явным расчетом обратить на него внимание короля при столь благоприятных обстоятельствах. Не приходилось сомневаться, в каких выражениях маркиз отрекомендует в письме доблестного де Лальера. Если бы Блез искал награды, то ни о чем лучшем не приходилось и мечтать.
   - Я вполне понимаю, - сказал он после паузы, - сколь многим обязан вашей светлости за такую заботу.
   - Глупости! Вам нужно прокладывать себе дорогу - тем более теперь, после разрыва с отцом. Было бы нелепостью, если бы вы упустили случай получить благодарность короля. Вы были со мной прошлым вечером. Слышали споры за столом. Вы можете изложить его величеству свою оценку событий и людей. Особенно де Норвиля. Я сказал бы, с этого человека нельзя спускать глаз.
   Невольная гримаса отвращения пробежала по спокойному лицу маркиза.
   - Если когда-нибудь существовал второй Иуда, так это он. Чума его возьми! Я уверен, что он-то и есть змий, нашептывающий герцогу в ухо... Для Франции будет благословением, если удастся вырвать ему жало.
   Блез вспомнил свою вчерашнюю беседу с агентом Бурбона.
   Освобожденный недавним разбойничьим нападением от обещания хранить тайну, он подробно пересказал разговор.