Смирнов Андрей. Чернокнижник

   – Все это враньё и суеверия! – фыркнул Эвард. – Кельи для желающих свершить духовный подвиг и монастырские подвалы с разнообразной снедью уходят далеко в глубь холма. Здесь никогда не находили ни пустот, ни языческих сокровищ.
   – Разве я сказал, что эти сокровища… – Уилар запнулся и быстро посмотрел в угол комнаты. Эльга, которая за мгновение до этого тоже услышала лёгкий шорох, посмотрела туда же. Хотя ночь вступила в свои права и мрак, сгустившийся в трапезной, разгоняли только установленные на столе свечи в подсвечнике, было видно, что угол комнаты, если не считать скамьи и придвинутого к стене сундука, совершенно пуст. «Крыса?» – подумала Эльга. Она попыталась мысленно рассмеяться над собой: «Какая же я трусиха!.. Конечно, это крыса. Что ещё там может быть?..» Её беспокоило только одно: никогда раньше Уилар не обращал внимания на крысиную возню.
   – Разве я сказал, что эти сокровища такого рода, что любой дурак может найти их и разбогатеть? – повторил Уилар, скидывая плащ и расчехляя Скайлаггу. – Разве я сказал, что эти сокровища зарыты людьми? Нет. Они оставлены теми, кто был здесь прежде людей… В этой части мира их называют альвами, в других странах – иначе, но…
   – Альвы? Ха! – перебил его Эвард, пренебрежительно махнув рукой. – Я не раз слышал об этих вымышленных созданиях, но никогда не встречал ни одного!
   – Вы и не могли их встретить, – парировал Уилар. – Поскольку они давным-давно ушли из этого Мира. Ушли, но не бесследно. После них остались курганы и тайники, в которых собраны их сокровища – не золото и серебро, конечно, а чудодейственные вещи, которыми они пользовались, а иногда и оружие.
   – Чушь! Человек – единственное творение Пресветлого, обладающее душой, разумом и плотью!
   – Единственное ли?
   – Вне всякого сомнения! Ибо ни о каких иных одушевлённых существах нет упоминания в Книге Жизни – а значит, их нет вовсе! Есть, правда, ещё духи, обладающие разумом – но не плотью. Духи в свою очередь бывают двух видов – благие ангелы и злые адские демоны. И если, как вы говорите, эти ваши альвы все-таки существуют, они, несомненно, духи и, несомненно, злые – так как только злые духи пользуются нечестивым искусством магии, в то время как добрые творят все дела свои только с помощью одной божественной силы…
   – Скажите, – Уилар прищурился, – а в Книге Жизни есть упоминание о брате Эварде, привратнике в аббатстве святого Эварда?
   – Вы издеваетесь?!.. Кто я такой, чтобы обо мне было написано в этой божественной книге?!
   – Выходит, и брата Эварда нет и никогда не было. – Уилар горестно покачал головой. – Раз о нём не написано в Книге Жизни…
   – Почему же это?.. – Эвард нахмурился.
   – По вашим же собственным словам так выходит, – ответил Уилар. – Впрочем, не обращайте внимания на мои шутки. Я прекрасно понимаю, что убеждать вас в чём-либо с помощью логики – все равно что пытаться разрезать воду ножом. В заключение своего повествования об альвийских сокровищах хочу лишь отметить, что альвы, как правило, не оставляли свои сокровища без охраны. И тут я должен, – голос Уилара внезапно стал глубже и сильнее, – принести огромную благодарность вашей церкви. Альвы окружали свои захоронения могущественными заклятиями, в которых, как в паутине, мог бы запутаться даже мой бывший учитель. Однако за те сто лет, которые ваша церковь стоит на этом холме, она своей благодатью полностью разъела всю систему магической защиты. Правда, альвы помимо охранных заклятий обычно оставляли в таких местах особых стражей, но согласитесь – иметь дело с одним стражем совсем не то, что иметь дело одновременно со стражем и с работающей охранной системой. Так что я совершенно искренне хочу вас поблагодарить. Несмотря на то, что каждый год в ноябрьское полнолуние здесь дохло по одному монаху, вы упорно продолжали совершать свои службы и призывать святую мощь вашего бога в это проклятое место, в котором, по вашим представлениям, все ещё обитали какие-то злые духи. Со стражем вам, правда, справиться так и не удалось, и раз в году, в ту ночь, когда открываются двери между Кельрионом и тайными областями мира, где прежде жили альвы, страж выходит на поверхность и выполняет работу, для которой он был поставлен…
   – Господь защитит меня… – прошептал монах.
   – Остальные считали так же. – Уилар взял со стола подсвечник и легонько качнул его из стороны в сторону. Тени, таившиеся в углах комнаты, ожили и зашевелились. – Но прежде чем ссылаться на своего бога, представьте, что вы построили храм на болоте. Через некоторое время и здание, и монахи сгинули в трясине. Кто в этом виноват: нерадивые строители или бог, допустивший их гибель?
   – Не путайте естественные причины и козни адских духов, жаждущих истребить всех служителей света! – Монах встал. – Вы лжёте, желая посеять в моей душе зёрна сомнения! Вы хотите, чтобы я ушёл отсюда и тем предал дело великих мужей, бывших здесь до меня?! Не дождётесь! Это духовная брань, и я не отступлю! Изыди!!! Вон из божьего дома!!!
   – Бы ошибаетесь, – сказал Уилар, также поднимаясь на ноги. Подсвечник в его руке качнулся, и тени снова пришли в движение. – Я вовсе не хочу, чтобы вы уходили. Напротив, – его губы растянулись в улыбке, – я очень хочу, чтобы вы остались. Сегодня особая ночь – ночь, следующая за Старым Празднеством, во время которой гасили все огни, и от одного, очищенного, разносили затем огонь по всей округе. Последуем же и мы, – он задул первую свечу, – этой древней традиции.
   И погасил оставшиеся две.
   В тот миг, когда всё погрузилось во тьму, Эльга поняла, что в комнате есть кто-то ещё. Монах тоже знал об этом: во всяком случае, выражение ужаса, исказившее его лицо в тот момент, когда Уилар тушил свечи, Эльга запомнила на всю оставшуюся жизнь. Но не успела она по-настоящему испугаться, как почувствовала, как чья-то рука хватает её за плечо, поднимает и волочёт через весь стол, сшибая на пол посуду и потом ещё куда-то дальше… Она слышала, как, переворачивая по пути скамейки, по трапезной мечется брат Эвард… остановился… но не перестал двигаться – задёргался, как муха, попавшая в паутину… В это время тот, кто тащил Эльгу, в два прыжка преодолел оставшееся до двери расстояние – похоже, он хорошо видел во тьме… А за её спиной уже набирал силу истошный, мучительный вопль – вой ужаса, переходящий в пронзительный визг попавшего под нож поросёнка. Тот, кто тащил Эльгу, распахнул дверь и выскочил в коридор… но прежде, чем дверь снова закрылась, Эльга услышала отвратительное чавканье, доносящееся из трапезной, и почувствовала тошнотворный запах чего-то затхлого.
   – Нам нельзя здесь оставаться, – прошептал Уилар ей в самое ухо. – Слишком темно. Надо поискать комнату, где есть свет.
   Они побежали по коридору, заглядывая во все двери, попадавшиеся им по пути. Эльга ни разу не споткнулась. К своему удивлению, в какой-то момент она обнаружила, что может достаточно свободно ориентироваться в темноте. Открытие настолько поразило её, что она даже замедлила шаг, пытаясь понять природу этого странного явления.
   Реакция Уилара последовала незамедлительно. От полученной затрещины голова Эльги загудела, как церковный колокол.
   – Хватит думать, дура! – прошипел чернокнижник, бесцеремонным рывком заставляя Эльгу двигаться дальше.
   Взлетев по лестнице (прежде Эльга никогда бы не поверила, что сможет двигаться с такой скоростью), они проникли в большое помещение на втором этаже. Ставни на необычно больших окнах были закрыты. Уилар отпустил Эльгу и резко поднял посох. Вокруг Скайлагги разлилось мёртвое бледное сияние; Эльга всем телом ощутила напряжение, сжавшее пространство комнаты в один тугой комок. Ставни распахнулись с громким стуком, впустив в помещение осенний ветер и лунный свет. По полу разлетелись листы бумаги, опрокинулось несколько подставок для пергаментных свитков. Эльга оглянулась и поняла, что они находятся в скриптории – месте, где монахи занимались переписыванием различных священных книг.
   Она хотела что-то сказать – молчать было невыносимо – но, почувствовав, как рука Уилара коснулась её плеча, прикусила язык.
   – Тихо. – Чернокнижник будто прислушивался к чему-то. – Тихо. Оно уже здесь.
   В этот же миг Эльга увидела, как тьма в дальнем углу комнаты приходит в движение. Что-то приближалось к ним. В нем не было ничего, за что мог бы зацепиться глаз, но, будучи бесформенным, оно отчего-то вызывало такое же чувство отвращения, как и вывернутый наизнанку человек. Эльга не могла отвести от него взгляда – с каждым мигом ей казалось что ещё чуть-чуть, и она сумеет наконец ухватить облик этого существа… Вместе с тем каким-то крохотным уголком заворожённого разума она осознавала, как проваливается, беспомощно тонет в жутком водовороте тьмы.
   Кто-то сзади схватил её за волосы и развернул лицом в противоположную сторону. Морок пропал. Голова кружилась, по всему телу была разлита слабость, между бессвязными мыслями разверзались огромные провалы.
   – Закрой глаза, – быстро сказал Уилар. – На это нельзя смотреть.
   Эльга немедленно зажмурилась. Тем новым чувством, которое обнаружилось у неё сегодня, она, хотя и смутно, продолжала следить за тем, что происходит в комнате. Кроме этого, она могла ещё ориентироваться с помощью слуха и осязания.
   Уилар стал справа от неё и чуть впереди. Его левая рука по-прежнему легко касалась Эльгиного плеча, но Эльга не обманывалась – она знала, что в любой момент эти пальцы могут превратиться в стальные крючья, которые переместят её на другое место, отбросят в сторону или вовсе выкинут в окно. Она стояла неподвижно, не думая ни о чем и будучи готовой ко всему, прекрасно понимая, что Уилар – её единственный шанс выбраться из этого кошмара. В голове, как-то помимо её сознания, вертелись судорожные молитвы Пресветлому.
   Со стуком начали захлопываться ставни. Страж холмов двигался вперёд вместе с темнотой.
   – Уходи, – предложил Уилар, выставив перед собой посох. Скайлагга потемнела и превратилась в извивающуюся чёрную гадюку. – Сегодня ты уже взял одну жизнь.
   Захлопнулись последние ставни. Страж холмов метнулся за спину чернокнижнику – быстрый, как сама мысль. Но, не успев напасть, отступил назад: столь же быстро Скайлагга была обращена в его сторону, а Эльга, отброшенная за спину Уилару, заскрипела зубами – при падении она сильно ушибла локоть.
   Ещё одна попытка обойти и напасть сзади окончилась неудачей.
   – Уходи, – повторил Уилар. – Мне не нужны сокровища бессмертных. Мне нужно только пройти сквозь холмы – на другую сторону и вернуться обратно.
   – Думаешь, я поверю тебе?.. – Шёпот, казалось, раздавался со всех сторон.
   – Я не лгу, – сказал Уилар. – Уходи, или я уничтожу тебя.
   Темнота засмеялась.
   – Ты хочешь напугать – МЕНЯ?!!
   В следующее мгновение Страж атаковал. Эльга ощутила, как волна чего-то вязкого рушится на них, услышала свист Скайлагги… Паук судорожно прижался к её языку, едва не вызвав приступ рвоты. «Тише, тише, мой хороший. – подумала она. – Я знаю, ты слишком маленький, чтобы с этим справиться…»
 
   Все закончилось в считанные мгновения. Пропала вязкая тяжесть, прижимавшая её к полу, расслабил свои лапки паук. «Кто победил?..» – подумала Эльга, открывая глаза.
   Тьма больше не таила в себе угрозы… во всяком случае, не больше, чем обычно. Эльга оглянулась…
   Вздох замер у неё в груди. Омерзительное тело Стража лежало, раскинувшись в стороны, всего в нескольких шагах… Сознание Эльги снова поплыло, её взгляд стал тонуть в водовороте тьмы… Но Страж умирал или уже был мёртв, и поэтому она могла сопротивляться. Через несколько секунд скрипнули ставни, больше не сдерживаемые ни задвижками, сорванными Уиларом, ни силой Стража, и, раскачиваясь на ветру, снова впустили в скрипторий лунный свет.
   И тогда Эльга увидела, что то, на что она смотрит – не чьё-то раскинувшееся на полу тело, а ворох из книг, подставок и опрокинутой скамьи, с которой сползло пышное покрывало.
   Она оглянулась. Неподвижная фигура чернокнижника была похожа на каменное изваяние.
   – Жаль, – негромко произнёс Уилар, смотря куда-то сквозь комнату. – Это был великолепный страж. Очень жаль, что пришлось его уничтожить. Теперь одним чудом в Кельрионе станет меньше.
   «И слава Богу! – подумала Эльга. – Поменьше бы таких чудес…»
   Затем ей пришла ещё одна мысль, которую она не замедлила озвучить:
   – Если на это нельзя было смотреть… как же вы-то смотрели?
   – Я не смотрел, – возразил Уилар.
   – Но…
   – Не всегда нужно видеть. Иногда достаточно просто знать.
   Эльга задумалась. При кажущейся бессмысленности его слов в них было что-то такое, что показалось ей почти понятным… Внезапно она поняла, что больше не ориентируется в темноте с той же поразительной точностью, как минуту назад. Она подумала, что, не пропади эта, возникшая из ниоткуда способность так же быстро, как и появилась, она, возможно, сумела бы понять Уилара. А сумев понять, перешла бы тем самым какую-то важную черту в овладении своим Даром.
   Потирая ушибленный локоть, она поднялась на ноги.
   – Давайте зажжём свечи, – предложила она.
   – От свечей нам будет мало толку, – возразил Уилар. – Внизу я видел факелы.
   Они спустились на первый этаж. Уилар вытащил из скобы факел, зажёг его и, отворив дверь в трапезную, осветил помещение. Эльга высунула голову из-под его локтя. Лучше бы она этого не делала. Изувеченное тело брата Эварда, почти лишённое кожи, с вырванными внутренностями и раздавленными глазами, влажно поблёскивая, плавало в луже крови. Это зрелище добило Эльгу окончательно. Она отшатнулась назад и, скрючившись, вернула обратно то немногое, что успела съесть за сегодняшним ужином.
   Уилар подхватил со стола кубок с вином, чудом уцелевший после разгрома, отпил пару глотков и, вернувшись в коридор, предложил Эльге. С благодарностью кивнув, девушка сполоснула рот, чтобы смыть вкус жёлчи. Пить вино она не стала и пытаться – знала, что ничем хорошим это для неё не кончится.
   – Почему вы не убили Стража в трапезной, если могли? – сдавленно спросила она, возвращая кубок. – Неужели вы хотели, чтобы он сначала убил монаха?..
   – Во-первых, я не был уверен, что смогу, – признался Уилар. – Даже с помощью Скайлагги… Окажись Страж чуть быстрее – и… Все висело на волоске. А во-вторых, признаюсь, была мыслишка, что если сначала Страж прикончит этого идиота, то это немного утихомирит его агрессию и он не станет нападать на приличного человека, ничего лично против него не имеющего… Увы! – Уилар вздохнул и допил вино.
   Эльга покачала головой. Чудовищный цинизм её спутника временами просто ошеломлял её. Но что она могла сделать? Она никак не могла повлиять на поступки Уилара. Они не были ни любовниками, ни друзьями, ни родственниками. Их странные отношения, а также тот факт, что она до сих пор жива, Эльга, как правило, относила к необъяснимому капризу чернокнижника, но теперь ей пришла мысль, которая и прежде приходила неоднократно: что, если и её саму Уилар собирается использовать в какой-то жуткой процедуре, во время какого-нибудь омерзительного ритуала или для того, чтобы отвлечь внимание очередного демона от своей драгоценной персоны?
   «Бежать…» – подумала Эльга. Но куда? У неё не было живых родственников или знакомых, которые могли были её приютить. Кому она нужна – здесь, на северных окраинах Ларвотского герцогства, в полутора месяцах пути от своего родного Греула? Потом она вспомнила о том, какой приговор был вынесен ей фогтом Эллиуна, и о том, что тела брата Аврелиана и троих стражников давно должны были обнаружить. Она не хотела быть вместе с Уиларом, идти его дорогой, верить в то, во что он верил, но выбора у неё не было.
   Из большой дорожной сумки Уилар извлёк мешочек, в котором хранил свои колдовские принадлежности: серебристый песок, стек, мел и чёрные свечи. Затем, будто вспомнив о чем-то, вышел на улицу, жестом велев Эльге не таскаться за ним по пятам. Когда он вернулся, на его плече покоилась обыкновенная лопата, добытая, по видимости, в монастырском сарае.
   – Пойдем, – сказал Уилар, вынимая из скоб ещё один факел. – У нас мало времени.
   Свет факела выхватывал из темноты предметы мебели и культа, ступеньки лестниц, книги и сундуки, тускло освещал полупустые комнаты и коридоры. Они спустились вниз, на подземный этаж, где находились кельи затворников: сейчас все они были пусты, за исключением одной, из которой доносилось неразборчивое скуление. Рядом с ней Уилар замедлил шаг. Дверь, запиравшая келью, выглядела очень внушительно: толстые дубовые доски, обитые железом. Засов толщиной в два пальца вот уже шесть лет отгораживал человека, запертого в келье, от окружающего мира. Еда подавалась в отверстие в нижней части двери.
   – Госпожа!.. ыгыдыы… не оставь меня… я твой верный слуга… ыгуааа…
   «Госпожа?.. – удивилась Эльга. – Кому он молится?..» У неё возникло ощущение, что в келье заперт сумасшедший.
   – Он молится богине, которая посетила его шесть лет назад, – прошептал кто-то ей в самое ухо. – Богине, которая предсказала ему, что он умрёт в тот день, когда увидит свет.
   «Что это за богиня?..» – мысленно спросила Эльга.
   Голос не ответил.
   Уилар отдал Эльге факел, отодвинул засов и открыл дверь. На Эльгу пахнуло такой вонью, что она чуть не потеряла сознание. Человек, невидимый в темноте кельи, заорал во всю силу своих лёгких. Уилар шагнул внутрь.
   – Он кричит, потому что увидел свет твоего факела, – удовлетворённо сообщил Советник прежде, чем Эльга успела задать следующий вопрос.
   Крик прервался так же внезапно, как и начался, сменившись хрипом и бульканьем. Затем смолкли и эти звуки. Через минуту Уилар вышел в коридор, завинчивая крышку фляги. На лице чернокнижника было написано глубочайшее отвращение.
   – Ну и запашок! – сказал он, сплёвывая. – Как будто в выгребной яме искупался…
   Эльга молча отдала ему факел. Она не стала спрашивать, почему и руки, и фляга Уилара вымазаны в красном…
   …Они бродили по подземельям монастыря уже более получаса, обыскивая одно помещение за другим. Эльга скоро поняла, что Уилар хочет проникнуть ещё ниже, но ни один из обнаруженных путей его не устроил. Когда они начали в третий раз спускаться по одной и той же лестнице, она осмелилась заикнуться:
   – Здесь мы уже были…
   Уилар остановился так резко, что Эльга, шедшая следом, уткнулась ему в спину. В колыхающемся свете факела лицо чернокнижника не предвещало ничего хорошего.
   – Это опять ты, – сказал он утвердительно. И поинтересовался, чуть наклонив голову: – Придушить тебя, как в замке Мерхольга?
   – Нет! – Эльга отшатнулась назад и упала на ступеньки.
   – Я так и поступлю, если ты не перестанешь мне мешать.
   – Но я ничего не делаю!..
   – Делаешь. Ты смотришь на вещи. Ты запоминаешь их. Я пытаюсь найти трещину в непрерывности вещей, а ты делаешь все, чтобы сохранить видимый мир в целости и сохранности.
   – Я не понимаю…
   – Ты прекрасно всё понимаешь. Если ты не перестанешь вставлять мне палки в колёса, я тебя задушу.
   Уилар отвернулся и продолжил путь вниз, в темноту. «Что он от меня хочет?..» – подумала Эльга, отчаянно сжимая кулаки.
   – Перестань думать, – посоветовал невидимка. – Перестань верить тому, что видишь.
   Так как Эльга не знала, как это сделать, она просто закрыла глаза и стала спускаться следом за Уиларом на ощупь, перебирая ладонями влажные камни стен.
   Мир, лишённый единственного источника освещения – факела в руке Уилара, стал тесным и незнакомым. В какой-то момент ей показалось, что она по-прежнему видит лестницу, но не глазами, а иначе, чувствует каждую ступеньку, каждую трещинку в стене. Она так увлеклась своими ощущениями, что открыла глаза, только когда Уилар потряс её за плечо.
   Они стояли в самом низу, на крохотной площадке, заваленной досками, камнями и строительной рухлядью. Справа, под лестницей, была низкая дверь, уводившая в маленькое хозяйственное помещение. Там тоже не было ничего интересного – комнату они осматривали уже два раза.
   – Смотри, – произнёс Уилар, указывая факелом на стену прямо перед собой. – Что ты видишь?
   – Н-ничего…
   – Присмотрись.
   Эльга послушно стала всматриваться в камни, не понимая, чего же от неё хотят. Перед ней была обыкновенная земляная стена. Монахи ещё не успели выложить её камнем. «Может быть, надо смотреть не глазами?» – подумала она. Но странное ощущение, сопровождавшее её во время бега в скрипторий, а затем – во время спуска по лестнице, когда она ясно ощущала окружающее без помощи глаз, снова пропало.
   Уилар подошёл к стене, повернулся, сделал шаг… и пропал. У Эльги округлились глаза – её спутник, вдобавок ко всем своим прочим талантам, оказался способен проходить ещё и сквозь стены. Но стоило Уилару через секунду снова появиться перед её взглядом, как что-то сместилось в её голове и она поняла – дело вовсе не в магии. Чтобы убедиться в верности своей догадки, она быстро подошла к Уилару… Так и есть! Это была не одна стена, а две, притом вторая находилась на расстоянии двух футов от первой. В узкий проход между ними вполне мог протиснуться человек, но если смотреть со стороны, две земляные стены казались одним целым.
   – Зачем это сделали?. – недоуменно пробормотала Эльга.
   – Кто?
   – Ну кто строил…
   Уилар улыбнулся и подтолкнул Эльгу в тёмный проем.
   – Ты думаешь, они знали об этом месте?
   – Но…
   – Ты думаешь, это место всегда такое же, как сейчас?
   Эльга начала кое-что понимать.
   – Это и есть трещина, о которой вы говорили?.. – прошептала она.
   – Совершенно верно, – кивнул Уилар.
   По мере их дальнейшего продвижения узкий проход расширялся, несколько раз менял направление и под конец превратился в полукруглый туннель, в котором могли идти рядом два человека. Свет, исходивший от факела, неоднократно менялся – иногда он сносно позволял видеть впереди на расстоянии шестидесяти футов, иногда радиус обзора сокращался до двух-трех шагов, за пределами которых нельзя было рассмотреть ничего. Взглянув на факел в руке Уилара, Эльга увидела, что огонь горит ровно и гаснуть не собирается: ветра тут не было… «Значит, – подумала девушка, – меняется мир… Меняется незаметно для нас…» Ей представилось, что мир пульсирует, сжимаясь и разжимаясь, словно человеческое сердце, выставленное на всеобщее обозрение. Ей показалось, что ещё чуть-чуть – и она поймёт многое из того, что прежде говорил Уилар, поймёт, каким образом окружающий мир может существовать и не существовать одновременно. Видимость теряла своё значение, а то, что простиралось за пределами видимости, описать было невозможно: вещи переставали быть вещами, переходя в какое-то иное состояние. Туннеля больше не было; было пространство, изрытое норами и щелями, Уилар уверенно выбирал определённый маршрут и двигался по нему, перемещаясь вместе с Эльгой от одной дыры в пустоте до другой, но были и иные направления, расходящиеся и переплетающиеся, как клубок паутины.
   Эльга почувствовала неестественную лёгкость; она быстро слабела и более не могла оставаться в этом состоянии. Мир сжался до точки; Эльга моргнула и увидела, что по-прежнему идёт вместе с Уиларом по бесконечному древнему туннелю… И хотя здесь не было ни боковых проходов, ни ответвлений, она знала, что они могли – и могут до сих пор – выбрать иное направление движения и достигнуть альвийской сокровищницы или тысячи других таинственных мест… Эта мысль вернулась к ней с особенной силой, когда туннель закончился. Прежде чем они уткнулись в тупик, он стал очень ветхим и неровным, с потолка свисали корни деревьев, воздух сделался душным и влажным. Там, где туннель упирался в стену, корней было особенно много. В большинстве своём сухие или полусгнившие, они создавали некое подобие рваного и очень толстого ковра.
   Уилара, однако, это не смутило. Он отдал Эльге факел, снял с пояса кинжал и принялся очищать проход. Чем больше он резал, тем яснее становилось, что за корнями – сплошная земляная стена. «Надо было пойти в другом направлении», – подумала Эльга. Как бы в ответ на эти мысли Уилар протиснулся вперёд, обрывая корни, до которых не успел добраться кинжал, и толкнул плечом земляную стену. Ничего не произошло. Колдун упёрся обеими ногами в пол и, перенеся вес тела на руки, попробовал ещё раз. Стена поддалась. Комья земли посыпались вниз, в верхней части «тупика» появилась светлая щель. Глубоко вдохнув, Уилар толкнул створки ещё раз и, не обращая внимания на сыплющийся вниз мусор, наконец-таки распахнул их.
   Когда они выбрались наружу, Эльга поразилась увиденному. Здесь тоже была осень – но какая! Было светло, почти как днём. Серебряно-золотистый ковёр устилал пространство между деревьями. Величественный лес дышал вечностью. Узловатые корни переплетались в запутанные клубки. Необъятные стволы деревьев казались колонами исполинского храма, созданного без помощи чьих-либо рук. Воздух был чист и ясен; огромная луна, прорываясь сквозь облака и ветви деревьев, казалась серебряным огнём, зажжённым в небе… Было поразительно тихо.