Смирнов Андрей. Чернокнижник

   Стражник, топтавшийся на посту, исподлобья оглядел приезжих – в первую очередь, конечно, Уилара. За последние дни в город Айлиса Джельсальтара, герцога Моарветского, прибыло немало странного люда. Ведьмы и колдуны со всех концов земли съезжались на сбор, объявленный одним из сильнейших чародеев Северной Империи. У стражников быстро выработался нюх на такого рода людей – их они не осматривали и не пытались стребовать с них пошлину за въезд в город. К таким же гостям, как, например, Уилар, предпочитали вовсе не приближаться. Проезжая вслед за Уиларом через ворота, Эльга ощутила странное чувство… Раньше стражников боялась она. Теперь все было наоборот. Ощущение было новым, необычным и не слишком приятным. Странным. «Неужели благородные люди каждый день испытывают такие чувства?.. – удивилась она. – Как, должно быть, им неловко постоянно глядеть на окружающих сверху вниз…»
   Город выглядел мирно. Припорошенные снежком черепичные крыши, люди в толстых кафтанах и зимних плащах, тучная женщина, торгующая леденцами, стайка ребятишек, прошмыгнувшая куда-то по своим делам… Эльга с интересом оглядывалась по сторонам. Город ей понравился.
   Чёрная кошка перебежала дорогу прямо перед их лошадьми.
   – Что?.. – переспросила Эльга: ей показалось, что Уилар что-то негромко сказал.
   – Свидетель всегда ходит на границе двух миров, – повторил чернокнижник. Эльга искоса глянула на него и спросила:
   – Вы верите в приметы?
   – Большая часть народных примет не имеет никакого смысла, – ответил Уилар, не оборачиваясь. – Большая, но не все. В меньшей части содержится намёк на давно утраченное знание. Я уже не раз говорил, что мы не видим мир таким, какой он есть. Если в узкое пространство нашего кругозора вторгается что-то извне, мы либо не замечаем его, либо придаём ему привычную для нас форму. Так было в твоём путешествии, когда ты, общаясь с существами, устроенными совершенно иначе, чем мы, воспринимала их в образах лошади, змеи, улитки и пеликана. Так же и теперь. Дорогу перед нами пробежала не кошка, а Свидетель. Нам было дано указание на то, что где-то поблизости бродит Тайна. Если такое событие происходит с обыкновенными людьми, не знающими ничего о мире, в который я тебя ввёл, каков будет результат? Скорее всего, они ничего не поймут и никого не встретят, а даже если благодаря случайному стечению обстоятельств и столкнутся с Тайной, то уж конечно не сумеют ни распознать, ни выследить её, ни поймать. И когда сила, которую они не смогли усмирить, войдёт в их жизнь, что иное сможет принести она этим людям, кроме несчастья?
   – То есть… вы хотите сказать, что то, что может принести одному человеку неудачу, другому… вам или мне… наоборот, даст удачу?
   – Можно сказать и так. Но на самом деле все упирается в тэнгам. Чем выше тэнгам, тем больше твоя удача. Неудача начинает сопутствовать тебе тогда, когда в твою жизнь вторгается Тайна, а ты, вместо того чтобы принимать её и тот тэнгам, который она несёт, выпускаешь вожжи из рук. Неуправляемая сила может причинить много вреда… Хм-м, я вижу на твоём глуповатом лице напряжённую работу мысли. Ты, вероятно, хочешь спросить, как ловить эту Тайну?.. – Уилар сделал короткую паузу. Эльга уже набрала воздух в лёгкие, чтобы сказать «да», когда чернокнижник все тем же тоном продолжил: – Если ты задашь этот вопрос, я тебя ударю.
   Эльга проглотила слова, уже готовые сорваться с губ. Хотя она нисколько не сомневалась, что Уилар не замедлит выполнить своё обещание, она замолчала не потому, что испугалась. Последние слова Уилара содержали в себе нечто большее, чем просто угрозу. Слова что-то сдвинули в ней. Для испуга просто не осталось ни места, ни времени. Эльга поняла, что если она не хочет упустить свой шанс (а она его уже почти упустила), действовать надо без промедления. Она молча натянула поводья и спрыгнула на землю. Реакция Уилара на её поступки и мысли Эльгу больше не интересовала.
   Оглянулась. С момента появления Свидетеля они уже успели проехать почти квартал. Не думая о горожанах, забыв о своей лошади и оставшихся в седельной сумке вещах, Эльга побежала обратно. Нырнула в переулок, в котором исчезла чёрная кошка. Пусто. Ощущение неудачи нахлынуло на неё, но состояние духа, в котором она сейчас находилась, просто не допускало мысли о поражении. В максимальном темпе миновала первые три дома. Повернула в узкий проем между третьим и четвёртым. Перелезла через груду больших, почерневших брёвен. Пробежала по верху каменной стены, тянущиеся вдоль проулка, заваленного всевозможным мусором… Вот она! Чёрная кошка осторожно выходила из проулка на городскую улицу. К тому моменту, когда Эльга, добежав до конца стены, спрыгнула вниз, кошка уже добралась до противоположной стороны улицы. Эльга бросилась за ней, едва избежав влекущей повозку лошади. Вслед ей полетели ругательства, но она ничего не слышала. Кошка, почуяв погоню, прибавила ходу. Эльга не отставала. Кошка нырнула во двор, затем – в ближайшую открытую дверь. Это был старый, обветшалый трехэтажный дом. Когда-то он принадлежал богатому роду, но род угас, дом был продан, и теперь отдельные его комнаты сдавались внаём.
   – Вы ку…? – Привратник осёкся. Молодая девушка, которая едва не сшибла его с ног, прыгая через три ступеньки, уже достигла второго этажа и, повернув, начала подниматься на третий. Привратник покачал головой и сел обратно в заляпанное жиром кресло. Догнать девушку и выяснить, куда она несётся с такой скоростью?.. Старик покачал головой. С тех пор как дом был продан, здесь стало ошиваться множество посторонних людей. Приходили и уходили разные подозрительные личности. Если девушка всего лишь гонится за кошкой, он не станет ей мешать. В конце концов, он слишком стар, чтобы бегать взад-вперёд по этим лестницам.
   Третий этаж. Коридор. Кошка была где-то близко, но где?.. Эльга распахнула первую попавшуюся дверь. Четыре пары испуганных глаз уставились на неё. Семья бедняков. Люди, которые ничего не имеют и боятся всего вокруг. Даже не извинившись, Эльга побежала дальше. Остановилась. Лестница на чердак необъяснимым образом притягивала к себе её внимание. Люк был закрыт, но в нем с краю имелось неровное отверстие, в которое могло бы пролезть небольшое животное. Эльга поднялась по скрипучим ступенькам, толкнула крышку люка. На чердаке было сумрачно, холодно и тихо. Из двух окошек просачивался свет. Эльга медленно пересекла чердак… Несмотря на отсутствие ветра, здесь было куда холоднее, чем на улице. У неё возникло чувство, которое часто появляется у людей, оказавшихся в заброшенных домах, на чердаках или в катакомбах. Это – предвкушение открытия, острое ощущение того, что Тайна бродит где-то поблизости, охотничий азарт: ещё чуть-чуть – и можно будет найти её, поймать, прикоснуться к Тайне не воображением только, но и руками, вступить в какой-то новый, неизведанный мир…
   – Мяу-у!..
   Эльга оглянулась. Между трехногой кроватью и старым шкафом сидело существо, напоминающее – хотя и весьма отдалённо – большую кошку. Тело существа состояло из темно-серого тумана, который с первого взгляда можно было принять за мягкую кошачью шёрстку. Огромные глаза – два водоворота золотых и светло-синих искр – находились почти вровень с глазами Эльги.
   Азарт предстоящего открытия пропал, сменившись не разочарованием, как бывает обычно, а ощущением какой-то полноты, завершённости. Жажда исчезает, когда найден родник. Тело Эльги само приняло нужную позу. Опустилась на колени, упёрлась ягодицами в пятки, выпрямила спину. Положила руки на колени, ладонями вниз. Совершая все эти действия, она не отрывала взгляда от сине-золотых глаз существа. Существо заговорило с ней – не с помощью слов, а безмолвно, посредством какой-то разновидности интуитивно-мысленной речи, которую Эльга, впрочем, понимала так же ясно, как свой родной язык. Существо рассказывало ей о знаках, используемых колдунами, о символах, воплощающих в себе различные силы мира, о необыкновенно сложном письме, являющем собой комбинацию этих знаков и символов, позволяющем записывать заклятья. Некоторые из этих знаков Эльга уже видела прежде – когда Уилар рисовал их на теле больного ребёнка или в заклинательном круге во время процедуры воскрешения, – по большая часть была ей незнакома. Сколько длилось это общение, Эльга не знала: она совершенно утратила чувство времени. Но чем дальше, тем бесформеннее становилось сидевшее перед ней существо, а его указания, прежде такие ясные теперь будто пробивались через вату. Необыкновенная сосредоченность и ясность сознания, необходимые для общения, отнимали все больше сил. В какой-то момент Эльга поняла, что больше не способна полноценно принимать знания, которые существо даёт ей. Она встала на ноги. Чердак был пуст. Огромная кошка исчезла – не растворилась в воздухе, нет… Она осталась там, где обитают все Тайны – на второй, волшебной половине мира. По сути, исчезло не существо, а Эльга ушла из той реальности, где жил её собеседник.
   Она покинула чердак и спустилась вниз. Старый привратник сочувственно оглядел её.
   – Что, не поймала? – спросил он.
   – Поймала, – ответила Эльга.
   Привратник удивился:
   – А где же.?
   Но девушка уже выходила на улицу. Там все было по-прежнему. До вечера ещё далеко – значит не так уж много времени она провела на чердаке. Эльга огляделась. То, что Уилар не станет ждать её посреди улицы, на том месте, где они расстались, было ясно как день. Где теперь искать чернокнижника – совершенно непонятно. Тем не менее она не ощущала беспокойства. В ней поселилась какая-то странная уверенность в себе, прежде совершенно несвойственная её робкой натуре, готовой паниковать при любых, даже самых незначительных, неблагоприятных обстоятельствах.
   – Прямо, потом направо, – прошептал Советник, почувствовав её вопрос. После того как она свернула на перекрёстке направо, последовали дальнейшие инструкции. В конце концов, подойдя к воротам неприметной гостиницы, она услышала: «Он здесь», пересекла двор, толкнула входную дверь и увидела Уилара. Он сидел за столом и вёл оживлённую беседу с худощавым молодым человеком в коротком голубом плаще и забавной темно-синей шапочке с кисточкой. Уилар улыбался и шутил. Таким своего спутника Эльга видела до сих пор только один раз, в замке Мерхольга ан Сорвейта, из чего сделала вывод, что и человек, сидящий за одним столом с чернокнижником, также является его старым знакомцем.
   Когда она подошла к столу, Уилар перестал улыбаться. Несколько секунд он молча рассматривал Эльгу. Ощущение Тайны, с которой она столкнулась на чердаке, ещё не окончательно оставило её, и Эльга встретила взгляд колдуна с безмятежной уверенностью. Она знала, что по-прежнему находится в одной клетке с тигром… но теперь, кажется, она научилась не бояться своего соседа.
   Этот взгляд, очевидно, сказал Уилару достаточно, потому что никаких вопросов он задавать не стал, удовлетворённо кивнул и снова, улыбнувшись, искоса посмотрел на своего собутыльника.
   «Мне идти или оставаться?» – подумала Эльга. В это время она заметила их с Уиларом сумки, сваленные у стены. Кажется, чернокнижник так жаждал выпить кружечку-другую с молодым человеком в смешной шапочке, что до сих по не удосужился снять комнату.
   – Познакомься, – сказал Уилар Эльге, кивнув в сторону своего знакомого. – Это Эрбаст Ринолье. Знаешь, что означает этот значок? – Он показал на серебристое украшение, крепившееся на манер фибулы с левой стороны груди, напротив сердца. Эльга внимательно рассмотрела значок и покачала головой. Глаз внутри ромба. Что это, она не знала. Вместе с тем у неё появилось ощущение, что раньше она уже слышала про этот знак или видела у кого-то такой же.
   Эрбаст Ринолье неловко поднялся, едва не опрокинув скамью, и снял шапочку. Под шапочкой обнаружилась залысина. Светлые волосы торчали во все стороны, как копна сена. Приложив шапочку к груди, Эрбаст поклонился.
   – Этот значок означает, что ваш покорный слуга, юная леди, – практикующий душевидец, – представился он. Его немного нелепая фигура в сочетании с ясным, очень мягким взглядом голубых глаз вызвали в душе Эльги прилив совершенно необъяснимого доверия. О душевидцах ходили легенды, иногда довольно зловещие, но, глядя в эти бездонные глаза, Эльга отмела в сторону все подозрения, возникающие у каждого правоверного джорданита при слове «душевидец». Этот человек не был способен сознательно причинить кому-либо зло. Она была в этом абсолютно уверена.
   – Я возглавляю кафедру в Лаллеранском университете, – добавил Эрбаст, ещё раз церемонно поклонившись. – Уилар уже рассказал мне о том, что вы ехали сюда через Лаллеран. Мы разминулись с вами всего на день… А вас как зовут, сударыня?
   – Эльга из Греула.
   Эрбаст чуть наклонил голову, ожидая продолжения.
   Эльга не знала, что сказать. Начать путаный рассказ о том, как они сошлись с Уиларом? Вряд ли чернокнижник это одобрит… Эрбаст, перехватив её взгляд, вопросительно посмотрел на Бергона. У Эльги возникло очень странное ощущение – как будто бы кто-то (голосом Эрбаста Ринолье) спросил: «Родственница?» – в то время как сам Эрбаст не раскрыл и рта. Ответ Уилара был менее чёток, но отрицательная нотка выделялась в нем достаточно ясно. В следующую секунду Эльга поняла, что она слышит не сами слова, а скорее ощущает их содержимое. Вслух Эрбаст ничего не спрашивал, и Уилар ничего ему не отвечал. Эльга так удивилась сделанному открытию, что прозевала следующие две реплики.
   Душевидец пожал плечами и сел на место.
   – Присаживайтесь, сударыня. – Он подвинулся, освобождая Эльге место. Помедлив, девушка воспользовалась его предложением. После короткой паузы Эрбаст спросил – таким негромким, мягким голосом, что невозможно было не ответить:
   – Вы давно путешествуете вместе?
   – Три месяца, – сказал Уилар.
   – А где вы сейчас живёте?
   – Нигде.
   Эрбаст приподнял бровь. «У вас неприятности?» спросил душевидец. «Нет», – ответил чернокнижник. Эльга уловила ещё одну, ироничную мысль Уилара: «… это у них неприятности».
   – Бродяжничаю. – Чёрный маг улыбнулся.
   – По собственной воле или…?
   – Конечно, по собственной.
   Эрбаст покачал головой. Видно было, что подобный образ жизни представляется ему, мягко говоря, противоестественным. «И как давно?»
   – С тех самых пор, как… – вслух ответил Уилар.
   У Эльги возникло неопределённое ощущение времени – не число дней или месяцев, а именно ощущение от срока, прошедшего после каких-то, известных только Уилару и Эрбасту, событий.
   – С тех пор, как вы ушли из университета? – уточнил Эрбаст.
   Уилар кивнул.
   «А мне говорил, что никогда в Лаллеранском университете не учился… – недовольно подумала Эльга. – Зачем было врать?..»
   Уилар насмешливо посмотрел на неё. Сердце Эльги провалилось куда-то в желудок. «Он знает, о чем я только что подумала!..» Ухмылка Уилара, как бы в ответ на эту паническую мысль, стала ещё шире.
   – Господин Бергон и в самом деле никогда не обучался в Лаллеране. – Эрбаст, коротко глянув на собеседника, мысленно добавил: «Насколько мне известно». – «Да, это так», – подтвердил Уилар.
   – Но… – начала Эльга.
   – Я там преподавал, – по-прежнему широко улыбаясь, объяснил чернокнижник.
   – Преподавали?! – переспросила Эльга. Ей показалось, что она ослышалась. Образ чёрного мага, занимающегося преподаванием в Лаллеранском университете, самом оплоте разума и светской научной мысли, совершенно не укладывался в её голове.
   – Господин Бергон в течение нескольких лет вёл кафедру сравнительной мифологии, – объяснил Эрбаст. – Этот вспомогательный предмет, как правило, выбирали те, кто собирался всерьёз изучать историю, богословие или анатомию человеческой души – то бишь мы, душевидцы. В те времена я был ещё вольным студентом и могу вас уверить, сударыня, что, исключая занятия по моей основной специальности, лекции господина Бергона, без сомнения, были наиболее интересными из всех, что читались в университете…
   «Ну ещё бы!..» – подумала Эльга.
   – А как теперь обстоят дела на кафедре? – поинтересовался Уилар. – Кто её возглавляет? Героньи ас'Къелло, как я и предлагал?
   Эрбаст покачал головой. Он как-то разом погрустнел.
   – Героньи отказали.
   – Мне казалось, – Уилар нахмурился, – когда я уезжал, вопрос был уже решён…
   – Да, но потом ректор изменил решение. – Эрбаст вздохнул. – Как вы помните, далеко не всем нравилось то, что вы говорили на лекциях…
   – Признаться, я уже и не помню всех тогдашних свар… Все-таки восемь лет прошло…
   – Ну как же?.. Помните то письмо, которое прислал архиепископ Эльмнекий?.. Вы об этом рассказывали, когда мы пили чай у вас дома.
   – Домик помню.
   – Ну как же… Вас грозились уволить.
   Уилар пожал плечами.
   – Разного рода жалобы и кляузы, где упоминалось моё имя, приходили в ректорат чуть ли ни каждый месяц, а иногда и чаще. Я давно выкинул из головы всю эту ерунду… Выходит, на Героньи ас'Къелло решили отыграться?
   «Именно», – откликнулся Эрбаст. Вслух он добавил:
   – Не меньшую роль сыграла и его книга…
   – Насколько я помню, там не было никакой откровенной ереси, – перебил его Уилар.
   «Вы её не помните», – улыбнулся Эрбаст. «Не помню», – не стал отрицать чернокнижник.
   – Я напомню. – Эрбаст сложил пальцы «домиком». – Там сравнивалось вероучение джорданитской церкви и хасседская вера… Не секрет, что большинство своих положений джорданиты позаимствовали у хасседов, но Героньи проводил слишком уж прямолинейное сравнение. В общем, его книга, хотя и не была признана вполне еретической, содержала, по мнению многих, слишком много «не вполне правоверных» суждении.
   Уилар усмехнулся: «Бред». – «Вот именно», – кивнул Эрбаст.
   – По мнению нынешнего сарейзcкого первосвященника, даже у древних авторов, ныне признанных святыми, полно «не вполне правоверных» суждений. Тем не менее…
   – К сожалению, Героньи не древний автор, а наш современник, – вздохнул Эрбаст.
   – Да, это серьёзный недостаток.
   – Вы иронизируете?
   – Немного. Чем кончилось дело?
   – Героньи отказали в кафедре. В ответ он написал довольно едкий памфлет…
   – Ууу… – потянул Уилар. «Надеюсь, его не сожгли?»
   – Нет, упаси боже! До этого не дошло. За оскорбление священнослужителя – в памфлете он коснулся личной жизни архиепископа – его приговорили к двум месяцам тюрьмы и крупному штрафу. Ну и само собой, полный запрет преподавать где-либо. Насколько я знаю, штраф он так и не заплатил. Говорят, сбежал в Фолриру. Больше о нем я ничего не слышал.
   – Кого поставили вместо Героньи?
   – Какого-то клирика из окружения архиепископа. Можете представить себе содержание его лекций.
   – Да уж. – Уилар усмехнулся. – Хотя… В своей жизни я читал немало любопытных книг, написанных священнослужителями.
   – К сожалению. – Эрбаст вздохнул. – Это был совсем не тот случай.
   – Расскажи.
   – Знаете, Уилар, хотя я сам всегда интересовался языческими верованиями лишь настолько, насколько это необходимо для моей основной специальности, то есть в первую очередь меня заботит не содержание того или иного вероучения, а то, какие последствия оно вызывает в психике своих последователей – так вот, даже я мог бы рассказать об этом предмете гораздо глубже и полнее…
   – Неужели настолько плохо?
   – Отвратительно. Обычно, если кого-то интересует содержание самого джорданитского вероучения, он идёт и слушает лекции по богословию. Правильно? Но если кого-то интересует сущность иных религий, пусть даже десять раз неистинных, неверных и несовершенных, а вместо этого он получает ту же самую лекцию по джорданитскому богословию, сопровождаемую замечаниями следующего характера: «А вот всего этого в такой-то языческой религии нет, что лишний раз демонстрирует её несостоятельность», – то, как вы понимаете, Уилар, к существу дела такая постановка вопроса никоим образом приблизить не может…
   – Думаешь, они ставят себе эту цель? – Уилар прищурился.
   – Какую?
   – Приблизиться к существу дела.
   – По крайней мере, они это декларируют.
   – Декларировать можно все, что угодно. В действительности же происходит насаждение тотального единомыслия. И естественно, все, что может этому единомыслию помешать, должно исчезнуть.
   – Я это понимаю, – кивнул Эрбаст. – Я прекрасно понимаю, что вы хотите сказать, Уилар. Хочу заметить, что я нисколько не возражаю против, как вы выразились, «насаждения единомыслия» среди простых, необразованных, людей. У народа должна быть одна религия – простая и всем понятная. Но ведь университет – это совсем другое дело. Если и мы начнём талдычить «Все, что не от Пресветлого Джордайса ересь и ложь», – какой в этом прок? Мы просто потеряем связь с действительностью. И прежде всего от этого пострадает сама джорданитская вера. Каким образом апологет Единого будет вести спор с многобожником из Сармена, если не будет даже знать, во что именно верит этот самый многобожник?
   – Очень просто, – ответил Уилар. – Сжечь все капища, разогнать жрецов, построить в каждом крупном поселении храм Джордайсу и запретить под страхом смерти исповедовать какую-либо другую веру. Через пару столетии никто о «вере отцов» уже и не вспомнит.
   – Вы преувеличиваете…
   – Ничуть. Вот, взгляни на эту девушку. – Уилар кивнул на Эльгу. – Она выросла на юге и, ручаюсь, не понимает даже и самого предмета нашего разговора. В её голове не укладывается, как вообще можно оспаривать или обсуждать положения джорданитской веры.
   – Вы несправедливы…
   – Минутку. Я тебя перебью. Я уже давно нигде не преподаю, да и ты давно не студент, а маститый профессор…
   – Ну не такой уж и маститый…
   – Когда станешь маститым, говорить «Вы» тебе буду я, а не наоборот. А пока давай перейдём от вежливого обращения к простому.
   – Согласен. Так вот, Уилар, ты несправедлив к этой юной девушке. Предмет нашего разговора не интересует её вовсе не потому, что она неспособна его понять. Может быть, ты и не замечаешь, но твоя спутница устала и проголодалась. Что неудивительно – после долгой зимней дороги. На её месте я бы тоже больше думал о горячем обеде, чем о малозначимой, в общем-то, беседе двух взрослых мужчин.
   Эльга покраснела.
   – М-да?.. – Уилар скептически посмотрел на Эльгу. – Ты считаешь, если её накормить, положение изменится в лучшую сторону?
   – Нисколько не сомневаюсь. Позвольте мне вас угостить. – Эрбаст щёлкнул пальцами и негромко присвистнул, чтобы при влечь внимание трактирщика.
   После того как необходимые распоряжения относительно предстоящего обеда были сделаны, Уилар, осведомившись насчёт свободных комнат и получив утвердительный ответ, выразил желание снять две из них на месяц.
   – Думаешь, это затянется на месяц? – обеспокоено спросил Эрбаст. – Я не могу так долго отсутствовать – мне надо возвращаться в Университет…
   – Хмм… Вообще-то я надеялся, что как раз ты просветишь меня по поводу сроков и целей собрания…
   – Я мало что знаю. – Эрбаст покачал головой. – Меня никто не приглашал.
   – Меня тоже. Но, как я понял со слов Мерхольга, это общий сбор.
   – Ты это так говоришь, как будто бы намечается собрание членов какого-то тайного общества или слёт всех ведьм Кельриона, – усмехнулся Эрбаст.
   – Боишься, что если приглашены только колдуны, тебе, как человеку науки, тут делать нечего? – хмыкнул чернокнижник.
   – Напротив, даже и в этом случае, мне, как единственному человеку науки, необходимо будет засвидетельствовать все так называемые «сверхъестественные» феномены, коими, как предполагается, всегда сопровождаются подобные собрания.
   – Хочешь измерить температуру, рост и вес тех адских духов, которых мы будем выпускать? – Уилар задал этот вопрос совершенно серьёзным тоном; смеялись только его глаза.
   Душевидец кивнул.
   – Что-то вроде того. О подобного рода сборищах в народе ходят совершенно невероятные слухи. Будто бы колдуны и ведьмы, собираясь, вызывают дьяволов, вызывают зиму посреди лета и наоборот, превращают камни в людей, летают по небу и прочая, и прочая, и прочая… Некоторые ещё добавляют, что они пьют кровь младенцев и предаются разнузданным оргиям… Последнее вызывает у меня сильные сомнения, тем более что в данном случае сбор объявил герцог Моарветский объявил совершенно публично, а он – далеко не самое последнее лицо в Шарданиэте. Так что если какие-то невежественные люди и практикуют групповые оргии для каких-то «магических» целей, как то: обеспечение хорошего урожая, установление благоприятной погоды или в качестве «жертвы» неким невидимым духам, думаю, все-таки в данном случае мы ни с чем подобным не столкнёмся…
   – Но к тому, чтобы попить крови младенцев, ты уже готов?
   Слуга, в этот момент подносивший к столу жаркое, вздрогнул и едва не уронил поднос.
   – Аккуратнее, любезный! – процедил Уилар. – А то вместо младенческой крови мы можем подумать о вашей.
   – Это шутка, – поспешно сказал Эрбаст, забирая поднос из рук оробевшего слуги. – Принесите лучше тарелки и хлеб. А также огурчиков, грибов… ну и прочее в том же духе… У вас есть ножи? – спросил он у Эльги и Уилара.
   – А как же? – ответил чернокнижник – Иначе чем же мясо младенцев мы резать-то будем?
   – Ты так весь народ перепугаешь… Между прочим, ты напрасно смеёшься. Это вовсе не клевета джорданитской церкви, как ты, наверное, полагаешь. Во всяком случае, не всегда клевета. Зафиксировано множество вполне достоверных случаев кровопития… Улыбаешься? Не веришь?